Утром, проснувшись, она застала Сару за странным занятием: та внимательнейшим образом просматривала журнал «Нимфа». В пижаме, растрепанная, она сидела в кресле, курила и листала журнал. Рядом на столике стояла чашка с кофе.
— Доброе утро, Сара. Вот бы никогда не подумала, что тебя интересуют голые женщины.
Но Сара не пошевелилась — она продолжала смотреть страницу за страницей, даже не удосужившись ответить на приветствие.
— Что с тобой? — Наталия подошла к ней и встала за ее спиной. — Ты увидела кого-то из знакомых?
Сара наконец захлопнула журнал и швырнула его на стол.
— Черт! Кто бы мог подумать?! — Она встала и принялась ходить по комнате, совершенно не замечая Наталию, стоящую посреди комнаты и с удивлением смотрящую на нее. — Прошло столько времени, а я ничего не знаю. Какое свинство!
— Может, ты все-таки расскажешь, что произошло? Ты с утра выкурила уже полпачки сигарет. Сара, очнись. — Наталия взяла ее за руку.
Сара повернулась к ней. Глаза ее смотрели жалобно, как смотрит человек, который только что узнал, что его предали.
— Послушай, где ты купила этот журнал?
— Нигде. Я взяла его у одной знакомой, А в чем, собственно, дело? Они продаются на всех перекрестках и в киосках. Этот журнал, как это ни странно, даже рекламируется по телевидению. — Она намеренно ничего не говорила о Лоре Арсиньевич, надеясь услышать о ней же от Сары. Не может быть, чтобы она ее не узнала. Лора наверняка посещала ее салон, нежилась в солярии или делала маникюр. «Почему она молчит? Почему не скажет о том, что узнала свою клиентку?»
— Этот журнал должен был называться «Русская Венера». Я лично держала в руках первый экземпляр. Но потом человек, с которым мы все это организовали, умер. Мне сказали, что журнал больше выходить не будет. Я подписала все документы, какие понадобились для того, чтобы закрыть дело, получила назад часть денег и вышла из состава соучредителей. А теперь мне становится известным, что журнал процветает, только сменил название и соучредителя. Тебе, может, это ни о чем не говорит, но мне-то говорит о многом.
— Сара, неужели ты имеешь отношение к этому журналу? Мне просто не верится.
— Глупая. Ты никак не хочешь понять, что меня кинули на сто миллионов. Теперь понятно? Сказали, что деньги прогорели, что ничего назад не вернешь, — я подписала документы… Пойми, они меня просто вычеркнули, а все мои денежки пустили в дело. Ты не смотри, что я такая деловая и рациональная… Когда погиб Принцев, я переживала всей душой. И если честно, то мне было в тот момент глубоко наплевать на деньги.
— На сто миллионов?
— Ладно. Садись, я тебе кое-что расскажу. Понимаешь, Принцев был необыкновенным человеком. И на губернаторский пост рвался не из-за амбиций, а просто чувствовал в себе силы что-то изменить в городе. Он много знал и за это поплатился. Когда его впустили в свой круг, думали, что он сделан из того же теста, что и они все. Но он оказался человеком другой породы. Он не собирался сотрудничать с мафией. Я говорю тебе это открытым текстом, чтобы ты понимала, в какое время живешь. Все насквозь прогнило. Причем до такой степени, что сам губернатор пытался занять у мафии деньги на выплату зарплаты рабочим… Тебе это о чем-нибудь говорит? Они полностью развалили бюджет области — надо было срочно добывать деньги.
Из Финляндии к Принцеву приехал его брат, Кирилл. Он уже десять лет как живет в Хельсинки. Они вдвоем обратились ко мне и предложили вложить деньги в откровенно порнографический журнал. У них уже был и бизнес-план, словом, все расчеты. Дело в том, что в Финляндии очень дешевая полиграфия, а у Кирилла большие связи в Москве по части распространения подобной литературы. Это если издавать у нас, то прогоришь в первый же месяц, а на тех условиях, о которых они мне рассказали, можно было просто озолотиться. Кроме того, Принцев хотел издать книгу, разоблачающую губернатора и его окружение. У него были пленки с копиями телефонных разговоров и просто бесед с представителями крупных мафиози, которые поделили город и область на сектора и обложили данью. Я говорю тебе совершенно очевидные вещи, а ты смотришь на меня как на сумасшедшую.
— Так что конкретно хотел Принцев: издавать журнал, с тем чтобы заработать деньги для города, как я поняла, или же издать книгу, чтобы разоблачить губернатора?
— И то и другое. Понимаешь, из Москвы пришли деньги на погашение пенсий и разных там пособий, но до людей они не дошли, осели в карманах сама понимаешь кого…
— Но ведь это утопия — зарабатывать деньги таким вот образом.
— Это тебе так только кажется. — Сара досадливо поморщилась. — Мы организовали все это довольно быстро. Сколотили группу, в которую входили Майя, Шаталов, Северин, Ядов, Лора Арсиньевич, Илюша Алефиренко, Стелла, я и Принцев. Шаталов был редактором. Он должен был редактировать и журнал и, главное, книгу, которая в рукописном варианте была уже написана Принцевым. Майя была пресс-секретарем Принцева и одновременно его правой рукой. Она составляла макет номера и следила за его переправкой в Хельсинки.
— Неужели этот журнал вышел?
— Представь себе, да. Но только он не дошел до Москвы. Почти весь тираж был раскуплен там же, в Финляндии, благодаря Кириллу, брату Принцева… Это был невиданный успех. Я понимала, конечно, что издание порнографического журнала — не самое достойное занятие. Но первый номер окупил практически все наши расходы.
— Но прежде чем издавать подобный журнал, его надо было зарегистрировать.
— Об этом тоже позаботился Кирилл. Он зарегистрировал его, кажется, в Таллине или Риге…
— Но в чем же успех этого журнала?
— Во-первых, прекрасная работа Северина как фотографа. Затем сами девушки, Лора Арсиньевич, например… И конечно же дешевизна. Это получился качественный, но в то же время очень недорогой журнал. Мы начали готовить следующий номер, но Принцева убили. Я думаю, что это из-за пленок, записей и документов, которые у него были.
— А где же все это теперь? У Стеллы?
— Нет. Они были у Ядова, но он отдал их мне.
— А ты, ты-то с ними что сделала? — заинтригованная услышанным, спросила Наталия.
— Ничего. Я же не борец. У меня их выпросила Майя.
— Майя? Принцева убили, и ты после всего этого могла их спокойно отдать Майе? Я ничего не понимаю.
— И не поймешь. Майя была влюблена в Принцева. Он был для нее всем, понимаешь? Папка с его рукописями — это единственное, что от него осталось…
— А что было дальше?
— Я же тебе уже рассказала. Приехал Ядов, причем сразу же после похорон Принцева, и сказал, что о существовании нашего издательского центра узнали в налоговом управлении, что для того, чтобы замять назревающий скандал, необходимо заплатить…
— Дать взятку?
— Надо же, какая ты сообразительная. Именно. Взятку. И что ни о какой издательской деятельности теперь вообще не может быть речи. А когда я ему напомнила о своих деньгах, он начал трясти у меня перед глазами какими-то расчетами, из которых якобы следовало, что он потерял на этом деле куда больше денег, чем я. И тогда я подумала: Сара, зачем тебе скандал? У тебя есть твой маленький бизнес, твой салон, есть деньги, наконец. Забудь про эти сто миллионов. Ты только представь, что будет, если ты ввяжешься в эту драку. И вот когда я представила, так сразу же и забыла о потерянных деньгах.
— А кто убил Принцева, не догадываешься?
— Нет. Об этом не знает никто. Его нашли в машине с простреленной головой. Прямо рядом с его домом.
— Да-да, я знаю, об этом писали в газетах.
— Так вот, Наташа, взгляни-ка сюда. — Она взяла в руки журнал «Нимфа» и раскрыла на развороте, где в бесстыдной позе лежала живая и красивая Лора Арсиньевич. — Видишь выходные данные? Та же типография, тот же шифр, те же фотографии, которые были сделаны еще при жизни Принцева…
— Это Ядов, — без тени сомнения в голосе заявила Наталия.
— Вот и я тоже так думаю, — кивнула Сара. — Сказал, что поставил на этом деле точку, а сам…
— А где находился ваш издательский центр?
— Даже не знаю. По-моему, Ядов снимал какое-то помещение в центре. Ты мне сегодня рассказывала о нем, а я вот что хочу тебе сказать, Наташа. Ядов — действительно очень опасный человек, и ты не случайно его испугалась… Ведь ты испугалась, скажи, я права?
— Да, не то слово.
— Ты даже меня разбудила среди ночи и позвала к себе. Мне кажется, что от него можно ожидать чего угодно. Ведь когда мне Маечка рассказала о записках и угрозах, я в первую очередь подумала именно о нем. Я даже хотела, чтобы ты вышла на него и отдала его в руки Логинова, но теперь предупреждаю тебя, что это очень опасно. Если Ядов издает журнал — а это так, ты же сама видишь, — то у него много денег. А с деньгами он неуязвим. Во всяком случае, при той системе, в которой мы живем. Только не понятно, что ему, собственно, понадобилось от тебя? Ты говорила, что он хочет заставить тебя работать на него. В чем же заключается его просьба?
— У него украли крупную сумму денег, и он просит меня найти их. — Теперь не имело смысла что-то скрывать от Сары.
— Ах, вон оно что. Так ему и надо.
— Сара, скажи, неужели ты действительно ни разу до этого не брала в руки «Нимфу»?
— Ты не веришь мне? Да после всего, что произошло, мне было просто противно прикасаться к подобным журналам. Пойми ты наконец, что мы собирались заработать деньги не только на пенсии и пособия. Конечно же они должны были пойти на выборы. Мы работали на нашего будущего губернатора — Принцева. И почему я все это должна тебе разжевывать?
— Да потому, что звучит все это уж слишком наивно. Утопия. И мне странно слышать это из твоих уст, Сара. Ты взрослая женщина и говоришь такие вещи… порнографический журнал, пенсии, пособия. Это просто в голове не укладывается.
— Хорошо. Насчет пенсий мне тоже показалось это несколько не правдоподобным, но Принцев обладал даром убеждать, а у меня его никогда не было. Давай закончим этот разговор. Ядов — он и в Африке Ядов. Будь с ним поосторожнее и, если сможешь, помоги ему найти деньги. С ним лучше не связываться. Ну не расстраивайся. — Она взяла Наталию за руку и сжала ее. Рука у нее была горячая и сухая. — Только впредь будь более разборчивой. Хотя я тебя понимаю, у меня у самой был любовник, похожий на Ядова. Помнишь?
Разговор с Сарой оставил в душе Наталии неприятный осадок. Быть может, впервые она усомнилась в искренности своей старшей подруги. Уж слишком странными показались ей все эти объяснения относительно издания журнала: создавалось впечатление, что Сара всеми правдами и не правдами пытается как-то оправдаться перед ней. Причем не забывает что-то сказать и в оправдание Принцева. И еще: она разговаривала с Наталией, как с глупой девчонкой, совершенно не разбирающейся в политике. Пусть так. Но даже школьнице было бы ясно, что кандидату в депутаты областной Думы, кандидату на губернаторский пост для достижения своих целей (какими бы благородными они ни были, если послушать Сару) прежде всего необходимы деньги. Причем немалые. Тех небольших сумм, которые выделяет кандидатам на выборы государство, хватает разве что на транспортные расходы да тысячу-другую листовок, учитывая дороговизну типографских услуг. Поэтому кандидаты, как правило, обращаются за поддержкой к крупным финансовым фигурам, причем самого разного пошиба, не гнушаясь и вышеупомянутой мафией. Но Принцев, очевидно, встав в оппозицию к нынешней власти и, соответственно, презрев, говоря высокопарно, возможную поддержку криминального капитала, выбрал для, себя достаточно оригинальный способ добывания денег.
Издание порнографического журнала — что может быть нелепее?! Но судя по рассказам Сары и той сумме денег, которая по воле случая и благодаря усилиям самой Наталии лежала теперь в коробке из-под шоколадного печенья, «Нимфа» приносила немалый доход. И заправлял теперь всем этим Ядов. Если Принцеву нужны были деньги для проведения своих выборов (а он наверняка сбивал с толку Сару более благородными мотивами, вспомнить те же пенсии и пособия, вот бред-то!), то после его смерти Ядов, прикарманив деньги Сары и напугав ее возможными неприятностями, благополучно отделался от нее. Выждал какое-то время и снова выпустил номер. Только уже под другим названием. И наверняка пользуясь теми же связями, которые предоставил им в свое время Кирилл, брат Принцева. Прибыль от второго номера он, скорее всего, пустил на расширение производства, взятки и рекламу. И только следующие номера стали приносить уже чистейший доход.
Сара на кухне мыла посуду, а Наталия, удобно расположившись в кресле и делая вид, что у нее болит голова, продолжала размышлять.
Кто из первой группы сотрудников знал о существовании журнала и продолжал работать над его изданием?
1. Северин Виктор Владимирович — фотограф.
2. Арсиньевич Лора — фотомодель. Убита.
3. Майя Кауфман — специалист в плане компьютерной графики, автор макета и просто незаменимый администратор, человек ответственный, но явно преследующий свои цели. Скорее всего — денежные. Убита.
4. Шаталов Стас — редактор, профессиональный литератор, друг Майи и человек, который остро нуждался в деньгах. Убит.
5. Алефиренко Илья — художник. Убит.
6. Стелла Принцева — могла лишь поддерживать связь с Кириллом на правах родственницы и получать от этого проценты. Хочет убить Ядова за то, что он держал ее в конюшне.
А вот здесь стоит как следует подумать. А что, если Стелла тоже не знала об издании «Нимфы»? А узнав, решила помешать, поскольку поняла, что Ядов пытается открыто нажиться на идее и деньгах ее мужа, горячо любимого ею Принцева. Или, что также возможно, она подозревает в убийстве мужа того же Ядова и пытается ему отомстить самостоятельно, не привлекая к этому милицию? Если же у нее расстроена психика, то она делает это грубо, выдает себя с головой, и Ядову ничего не остается, как убрать ее. По каким-то причинам он не хочет ее убивать (может, он надеется при помощи денег скрыться за границу — в этом случае ему вовсе не обязательно убивать Стеллу, достаточно ее спрятать куда-нибудь на время, на конюшню, например). У него вполне достаточно времени, чтобы с деньгами доехать до аэропорта. Но деньги исчезают. И почему-то из домика на какой-то дешевой турбазе. Спрашивается: какой черт его туда занес? И что они там вообще делали: Майя, Шаталов, Ядов, Стелла, наконец… Стоп. Стелла. Наталия бросилась в прихожую и достала из пакета мужской спортивный костюм и кроссовки.
Стелла сказала, что эти вещи совершенно новые, но ей уже не понадобятся. Кому предназначался этот костюм и кроссовки? И еще: где-то она уже слышала про спортивный костюм… темно-синего цвета с красными лампасами, джинсовую бейсболку и кроссовки сорок пятого размера. И еще про спиннинг, снасти… И она вспомнила; все эти вещи, точнее, сверток с этими вещами нашли в квартире убитой Лоры Арсиньевич.
Догадка, возникшая в результате сопоставления некоторых фактов, казалась глупой. Но чтобы проверить ее, необходимо было показать кое-кому фотографию Стеллы. Но где взять эту фотографию?
Забыв о том, что на кухне хозяйничает неунывающая Сара, Наталия позвонила Сапрыкину:
— Привет, это я. Не хочу спрашивать тебя, где Логинов, потому что мне нет до этого никакого дела; ты помоги мне, пожалуйста, кое-что выяснить, я тебя очень прошу. — Она говорила очень быстро, не давая ему возможности вставить даже слово: ей не хотелось слышать о Логинове. Боялась, что он подумает, будто она без него уже и дня не может прожить. Но ведь прожила. И еще проживет. — Сережа…
— Логинов исчез, — услышала она голос Сергея и почувствовала, как вся покрылась мурашками. — Он поехал искать тебя в «Ландыш», просил никому об этом не говорить. А ты-то сама откуда звонишь?
— Из дому, — краснея, ответила она. У нее от волнения горло как будто сузилось, и она перешла на шепот. — Я вчера еще приехала домой. Ждала его…
— Я с самого утра поехал туда, искал его, но ни его, ни машины не нашел. Не знаем, что и думать.
— А может, он вовсе и не ко мне поехал, — нерешительно предположила Наталия. — Сказать-то можно все что угодно.
— Ты сама-то веришь в то, что говоришь? — Она услышала, как Сапрыкин вздохнул. — Что у тебя за дело ко мне? Опять занимаешься самодеятельностью?
Наталия хотела было вспылить (не хватало только, чтобы Сапрыкин упрекал ее в том же тоне, что и Логинов!), но рассудок взял верх: если она с ним поссорится, то останется в еще более дурацком положении. Без фактов и документов ее работа превратится в топтание на одном месте. У кого тогда она будет спрашивать, кому принадлежит та или иная машина, кто проживает по такому-то адресу, сколько требуется времени, чтобы труп покрылся пятнами такого-то размера… Она же дилетант. Это известно всем.
— Занимаюсь, — попыталась она ответить нейтральным тоном, но произнесла чуть ли не плача, — и мне нужна твоя помощь. У вас в архиве нет фотографии Стеллы Принцевой, вдовы Принцева, убитого полгода назад?
— Не знаю, как насчет архива, но у меня лично есть несколько фотографий Стеллы.
— Ты шутишь?
— Ничего подобного. Просто мы с ней учились в одном классе. И я, представь себе, был в нее влюблен. Тебе срочно надо?
— Да, а что? Ты собираешься уехать? — всполошилась Наталия.
— Да нет, просто я сейчас буду в твоих краях и мог бы подвезти.
— Они у тебя что, с собой?
— Конечно, — невозмутимо ответил Сапрыкин.
— Послушай, ты не разыгрываешь меня?
— Нет.
— Тогда приезжай, я тебя жду. А что касается Логинова, то я боюсь за него…
Глава 13
— Доброе утро, Сара. Вот бы никогда не подумала, что тебя интересуют голые женщины.
Но Сара не пошевелилась — она продолжала смотреть страницу за страницей, даже не удосужившись ответить на приветствие.
— Что с тобой? — Наталия подошла к ней и встала за ее спиной. — Ты увидела кого-то из знакомых?
Сара наконец захлопнула журнал и швырнула его на стол.
— Черт! Кто бы мог подумать?! — Она встала и принялась ходить по комнате, совершенно не замечая Наталию, стоящую посреди комнаты и с удивлением смотрящую на нее. — Прошло столько времени, а я ничего не знаю. Какое свинство!
— Может, ты все-таки расскажешь, что произошло? Ты с утра выкурила уже полпачки сигарет. Сара, очнись. — Наталия взяла ее за руку.
Сара повернулась к ней. Глаза ее смотрели жалобно, как смотрит человек, который только что узнал, что его предали.
— Послушай, где ты купила этот журнал?
— Нигде. Я взяла его у одной знакомой, А в чем, собственно, дело? Они продаются на всех перекрестках и в киосках. Этот журнал, как это ни странно, даже рекламируется по телевидению. — Она намеренно ничего не говорила о Лоре Арсиньевич, надеясь услышать о ней же от Сары. Не может быть, чтобы она ее не узнала. Лора наверняка посещала ее салон, нежилась в солярии или делала маникюр. «Почему она молчит? Почему не скажет о том, что узнала свою клиентку?»
— Этот журнал должен был называться «Русская Венера». Я лично держала в руках первый экземпляр. Но потом человек, с которым мы все это организовали, умер. Мне сказали, что журнал больше выходить не будет. Я подписала все документы, какие понадобились для того, чтобы закрыть дело, получила назад часть денег и вышла из состава соучредителей. А теперь мне становится известным, что журнал процветает, только сменил название и соучредителя. Тебе, может, это ни о чем не говорит, но мне-то говорит о многом.
— Сара, неужели ты имеешь отношение к этому журналу? Мне просто не верится.
— Глупая. Ты никак не хочешь понять, что меня кинули на сто миллионов. Теперь понятно? Сказали, что деньги прогорели, что ничего назад не вернешь, — я подписала документы… Пойми, они меня просто вычеркнули, а все мои денежки пустили в дело. Ты не смотри, что я такая деловая и рациональная… Когда погиб Принцев, я переживала всей душой. И если честно, то мне было в тот момент глубоко наплевать на деньги.
— На сто миллионов?
— Ладно. Садись, я тебе кое-что расскажу. Понимаешь, Принцев был необыкновенным человеком. И на губернаторский пост рвался не из-за амбиций, а просто чувствовал в себе силы что-то изменить в городе. Он много знал и за это поплатился. Когда его впустили в свой круг, думали, что он сделан из того же теста, что и они все. Но он оказался человеком другой породы. Он не собирался сотрудничать с мафией. Я говорю тебе это открытым текстом, чтобы ты понимала, в какое время живешь. Все насквозь прогнило. Причем до такой степени, что сам губернатор пытался занять у мафии деньги на выплату зарплаты рабочим… Тебе это о чем-нибудь говорит? Они полностью развалили бюджет области — надо было срочно добывать деньги.
Из Финляндии к Принцеву приехал его брат, Кирилл. Он уже десять лет как живет в Хельсинки. Они вдвоем обратились ко мне и предложили вложить деньги в откровенно порнографический журнал. У них уже был и бизнес-план, словом, все расчеты. Дело в том, что в Финляндии очень дешевая полиграфия, а у Кирилла большие связи в Москве по части распространения подобной литературы. Это если издавать у нас, то прогоришь в первый же месяц, а на тех условиях, о которых они мне рассказали, можно было просто озолотиться. Кроме того, Принцев хотел издать книгу, разоблачающую губернатора и его окружение. У него были пленки с копиями телефонных разговоров и просто бесед с представителями крупных мафиози, которые поделили город и область на сектора и обложили данью. Я говорю тебе совершенно очевидные вещи, а ты смотришь на меня как на сумасшедшую.
— Так что конкретно хотел Принцев: издавать журнал, с тем чтобы заработать деньги для города, как я поняла, или же издать книгу, чтобы разоблачить губернатора?
— И то и другое. Понимаешь, из Москвы пришли деньги на погашение пенсий и разных там пособий, но до людей они не дошли, осели в карманах сама понимаешь кого…
— Но ведь это утопия — зарабатывать деньги таким вот образом.
— Это тебе так только кажется. — Сара досадливо поморщилась. — Мы организовали все это довольно быстро. Сколотили группу, в которую входили Майя, Шаталов, Северин, Ядов, Лора Арсиньевич, Илюша Алефиренко, Стелла, я и Принцев. Шаталов был редактором. Он должен был редактировать и журнал и, главное, книгу, которая в рукописном варианте была уже написана Принцевым. Майя была пресс-секретарем Принцева и одновременно его правой рукой. Она составляла макет номера и следила за его переправкой в Хельсинки.
— Неужели этот журнал вышел?
— Представь себе, да. Но только он не дошел до Москвы. Почти весь тираж был раскуплен там же, в Финляндии, благодаря Кириллу, брату Принцева… Это был невиданный успех. Я понимала, конечно, что издание порнографического журнала — не самое достойное занятие. Но первый номер окупил практически все наши расходы.
— Но прежде чем издавать подобный журнал, его надо было зарегистрировать.
— Об этом тоже позаботился Кирилл. Он зарегистрировал его, кажется, в Таллине или Риге…
— Но в чем же успех этого журнала?
— Во-первых, прекрасная работа Северина как фотографа. Затем сами девушки, Лора Арсиньевич, например… И конечно же дешевизна. Это получился качественный, но в то же время очень недорогой журнал. Мы начали готовить следующий номер, но Принцева убили. Я думаю, что это из-за пленок, записей и документов, которые у него были.
— А где же все это теперь? У Стеллы?
— Нет. Они были у Ядова, но он отдал их мне.
— А ты, ты-то с ними что сделала? — заинтригованная услышанным, спросила Наталия.
— Ничего. Я же не борец. У меня их выпросила Майя.
— Майя? Принцева убили, и ты после всего этого могла их спокойно отдать Майе? Я ничего не понимаю.
— И не поймешь. Майя была влюблена в Принцева. Он был для нее всем, понимаешь? Папка с его рукописями — это единственное, что от него осталось…
— А что было дальше?
— Я же тебе уже рассказала. Приехал Ядов, причем сразу же после похорон Принцева, и сказал, что о существовании нашего издательского центра узнали в налоговом управлении, что для того, чтобы замять назревающий скандал, необходимо заплатить…
— Дать взятку?
— Надо же, какая ты сообразительная. Именно. Взятку. И что ни о какой издательской деятельности теперь вообще не может быть речи. А когда я ему напомнила о своих деньгах, он начал трясти у меня перед глазами какими-то расчетами, из которых якобы следовало, что он потерял на этом деле куда больше денег, чем я. И тогда я подумала: Сара, зачем тебе скандал? У тебя есть твой маленький бизнес, твой салон, есть деньги, наконец. Забудь про эти сто миллионов. Ты только представь, что будет, если ты ввяжешься в эту драку. И вот когда я представила, так сразу же и забыла о потерянных деньгах.
— А кто убил Принцева, не догадываешься?
— Нет. Об этом не знает никто. Его нашли в машине с простреленной головой. Прямо рядом с его домом.
— Да-да, я знаю, об этом писали в газетах.
— Так вот, Наташа, взгляни-ка сюда. — Она взяла в руки журнал «Нимфа» и раскрыла на развороте, где в бесстыдной позе лежала живая и красивая Лора Арсиньевич. — Видишь выходные данные? Та же типография, тот же шифр, те же фотографии, которые были сделаны еще при жизни Принцева…
— Это Ядов, — без тени сомнения в голосе заявила Наталия.
— Вот и я тоже так думаю, — кивнула Сара. — Сказал, что поставил на этом деле точку, а сам…
— А где находился ваш издательский центр?
— Даже не знаю. По-моему, Ядов снимал какое-то помещение в центре. Ты мне сегодня рассказывала о нем, а я вот что хочу тебе сказать, Наташа. Ядов — действительно очень опасный человек, и ты не случайно его испугалась… Ведь ты испугалась, скажи, я права?
— Да, не то слово.
— Ты даже меня разбудила среди ночи и позвала к себе. Мне кажется, что от него можно ожидать чего угодно. Ведь когда мне Маечка рассказала о записках и угрозах, я в первую очередь подумала именно о нем. Я даже хотела, чтобы ты вышла на него и отдала его в руки Логинова, но теперь предупреждаю тебя, что это очень опасно. Если Ядов издает журнал — а это так, ты же сама видишь, — то у него много денег. А с деньгами он неуязвим. Во всяком случае, при той системе, в которой мы живем. Только не понятно, что ему, собственно, понадобилось от тебя? Ты говорила, что он хочет заставить тебя работать на него. В чем же заключается его просьба?
— У него украли крупную сумму денег, и он просит меня найти их. — Теперь не имело смысла что-то скрывать от Сары.
— Ах, вон оно что. Так ему и надо.
— Сара, скажи, неужели ты действительно ни разу до этого не брала в руки «Нимфу»?
— Ты не веришь мне? Да после всего, что произошло, мне было просто противно прикасаться к подобным журналам. Пойми ты наконец, что мы собирались заработать деньги не только на пенсии и пособия. Конечно же они должны были пойти на выборы. Мы работали на нашего будущего губернатора — Принцева. И почему я все это должна тебе разжевывать?
— Да потому, что звучит все это уж слишком наивно. Утопия. И мне странно слышать это из твоих уст, Сара. Ты взрослая женщина и говоришь такие вещи… порнографический журнал, пенсии, пособия. Это просто в голове не укладывается.
— Хорошо. Насчет пенсий мне тоже показалось это несколько не правдоподобным, но Принцев обладал даром убеждать, а у меня его никогда не было. Давай закончим этот разговор. Ядов — он и в Африке Ядов. Будь с ним поосторожнее и, если сможешь, помоги ему найти деньги. С ним лучше не связываться. Ну не расстраивайся. — Она взяла Наталию за руку и сжала ее. Рука у нее была горячая и сухая. — Только впредь будь более разборчивой. Хотя я тебя понимаю, у меня у самой был любовник, похожий на Ядова. Помнишь?
Разговор с Сарой оставил в душе Наталии неприятный осадок. Быть может, впервые она усомнилась в искренности своей старшей подруги. Уж слишком странными показались ей все эти объяснения относительно издания журнала: создавалось впечатление, что Сара всеми правдами и не правдами пытается как-то оправдаться перед ней. Причем не забывает что-то сказать и в оправдание Принцева. И еще: она разговаривала с Наталией, как с глупой девчонкой, совершенно не разбирающейся в политике. Пусть так. Но даже школьнице было бы ясно, что кандидату в депутаты областной Думы, кандидату на губернаторский пост для достижения своих целей (какими бы благородными они ни были, если послушать Сару) прежде всего необходимы деньги. Причем немалые. Тех небольших сумм, которые выделяет кандидатам на выборы государство, хватает разве что на транспортные расходы да тысячу-другую листовок, учитывая дороговизну типографских услуг. Поэтому кандидаты, как правило, обращаются за поддержкой к крупным финансовым фигурам, причем самого разного пошиба, не гнушаясь и вышеупомянутой мафией. Но Принцев, очевидно, встав в оппозицию к нынешней власти и, соответственно, презрев, говоря высокопарно, возможную поддержку криминального капитала, выбрал для, себя достаточно оригинальный способ добывания денег.
Издание порнографического журнала — что может быть нелепее?! Но судя по рассказам Сары и той сумме денег, которая по воле случая и благодаря усилиям самой Наталии лежала теперь в коробке из-под шоколадного печенья, «Нимфа» приносила немалый доход. И заправлял теперь всем этим Ядов. Если Принцеву нужны были деньги для проведения своих выборов (а он наверняка сбивал с толку Сару более благородными мотивами, вспомнить те же пенсии и пособия, вот бред-то!), то после его смерти Ядов, прикарманив деньги Сары и напугав ее возможными неприятностями, благополучно отделался от нее. Выждал какое-то время и снова выпустил номер. Только уже под другим названием. И наверняка пользуясь теми же связями, которые предоставил им в свое время Кирилл, брат Принцева. Прибыль от второго номера он, скорее всего, пустил на расширение производства, взятки и рекламу. И только следующие номера стали приносить уже чистейший доход.
Сара на кухне мыла посуду, а Наталия, удобно расположившись в кресле и делая вид, что у нее болит голова, продолжала размышлять.
Кто из первой группы сотрудников знал о существовании журнала и продолжал работать над его изданием?
1. Северин Виктор Владимирович — фотограф.
2. Арсиньевич Лора — фотомодель. Убита.
3. Майя Кауфман — специалист в плане компьютерной графики, автор макета и просто незаменимый администратор, человек ответственный, но явно преследующий свои цели. Скорее всего — денежные. Убита.
4. Шаталов Стас — редактор, профессиональный литератор, друг Майи и человек, который остро нуждался в деньгах. Убит.
5. Алефиренко Илья — художник. Убит.
6. Стелла Принцева — могла лишь поддерживать связь с Кириллом на правах родственницы и получать от этого проценты. Хочет убить Ядова за то, что он держал ее в конюшне.
А вот здесь стоит как следует подумать. А что, если Стелла тоже не знала об издании «Нимфы»? А узнав, решила помешать, поскольку поняла, что Ядов пытается открыто нажиться на идее и деньгах ее мужа, горячо любимого ею Принцева. Или, что также возможно, она подозревает в убийстве мужа того же Ядова и пытается ему отомстить самостоятельно, не привлекая к этому милицию? Если же у нее расстроена психика, то она делает это грубо, выдает себя с головой, и Ядову ничего не остается, как убрать ее. По каким-то причинам он не хочет ее убивать (может, он надеется при помощи денег скрыться за границу — в этом случае ему вовсе не обязательно убивать Стеллу, достаточно ее спрятать куда-нибудь на время, на конюшню, например). У него вполне достаточно времени, чтобы с деньгами доехать до аэропорта. Но деньги исчезают. И почему-то из домика на какой-то дешевой турбазе. Спрашивается: какой черт его туда занес? И что они там вообще делали: Майя, Шаталов, Ядов, Стелла, наконец… Стоп. Стелла. Наталия бросилась в прихожую и достала из пакета мужской спортивный костюм и кроссовки.
Стелла сказала, что эти вещи совершенно новые, но ей уже не понадобятся. Кому предназначался этот костюм и кроссовки? И еще: где-то она уже слышала про спортивный костюм… темно-синего цвета с красными лампасами, джинсовую бейсболку и кроссовки сорок пятого размера. И еще про спиннинг, снасти… И она вспомнила; все эти вещи, точнее, сверток с этими вещами нашли в квартире убитой Лоры Арсиньевич.
Догадка, возникшая в результате сопоставления некоторых фактов, казалась глупой. Но чтобы проверить ее, необходимо было показать кое-кому фотографию Стеллы. Но где взять эту фотографию?
Забыв о том, что на кухне хозяйничает неунывающая Сара, Наталия позвонила Сапрыкину:
— Привет, это я. Не хочу спрашивать тебя, где Логинов, потому что мне нет до этого никакого дела; ты помоги мне, пожалуйста, кое-что выяснить, я тебя очень прошу. — Она говорила очень быстро, не давая ему возможности вставить даже слово: ей не хотелось слышать о Логинове. Боялась, что он подумает, будто она без него уже и дня не может прожить. Но ведь прожила. И еще проживет. — Сережа…
— Логинов исчез, — услышала она голос Сергея и почувствовала, как вся покрылась мурашками. — Он поехал искать тебя в «Ландыш», просил никому об этом не говорить. А ты-то сама откуда звонишь?
— Из дому, — краснея, ответила она. У нее от волнения горло как будто сузилось, и она перешла на шепот. — Я вчера еще приехала домой. Ждала его…
— Я с самого утра поехал туда, искал его, но ни его, ни машины не нашел. Не знаем, что и думать.
— А может, он вовсе и не ко мне поехал, — нерешительно предположила Наталия. — Сказать-то можно все что угодно.
— Ты сама-то веришь в то, что говоришь? — Она услышала, как Сапрыкин вздохнул. — Что у тебя за дело ко мне? Опять занимаешься самодеятельностью?
Наталия хотела было вспылить (не хватало только, чтобы Сапрыкин упрекал ее в том же тоне, что и Логинов!), но рассудок взял верх: если она с ним поссорится, то останется в еще более дурацком положении. Без фактов и документов ее работа превратится в топтание на одном месте. У кого тогда она будет спрашивать, кому принадлежит та или иная машина, кто проживает по такому-то адресу, сколько требуется времени, чтобы труп покрылся пятнами такого-то размера… Она же дилетант. Это известно всем.
— Занимаюсь, — попыталась она ответить нейтральным тоном, но произнесла чуть ли не плача, — и мне нужна твоя помощь. У вас в архиве нет фотографии Стеллы Принцевой, вдовы Принцева, убитого полгода назад?
— Не знаю, как насчет архива, но у меня лично есть несколько фотографий Стеллы.
— Ты шутишь?
— Ничего подобного. Просто мы с ней учились в одном классе. И я, представь себе, был в нее влюблен. Тебе срочно надо?
— Да, а что? Ты собираешься уехать? — всполошилась Наталия.
— Да нет, просто я сейчас буду в твоих краях и мог бы подвезти.
— Они у тебя что, с собой?
— Конечно, — невозмутимо ответил Сапрыкин.
— Послушай, ты не разыгрываешь меня?
— Нет.
— Тогда приезжай, я тебя жду. А что касается Логинова, то я боюсь за него…
Глава 13
НЕСОСТОЯВШАЯСЯ ПОЕЗДКА В КОКТЕБЕЛЬ, ИЛИ «ПЕЙТЕ, ДЕТИ, МОЛОКО…»
—С кем это ты сейчас разговаривала? — неожиданно появилась в дверях Сара. — Со своим прокурором?
— Нет, не угадала. Логинов пропал. Поехал вчера за мной в «Ландыш» и не вернулся. А разговаривала я с Сапрыкиным. Он должен сейчас подъехать ко мне с фотографией Стеллы.
— Стеллы? Это еще зачем?
— Мне необходимо кое-что выяснить.
— А может, ты все же угомонишься и прекратишь расследование? — вдруг сказала Сара. — У тебя же нервы уже ни к черту.
— Не могу. Слишком уж много совпадений. Мне кажется, что я на верном пути.
— Как хочешь, — пожала она плечами, — тогда я пойду? Раз ты успокоилась, мне здесь делать нечего… Ведь так?
— Не знаю, что будет вечером и тем более ночью, но пока со мной все в порядке.
Сара молча собралась и направилась в прихожую.
— И все-таки советую тебе оставить в покое Ядова. Кстати, ты ведь, кажется, так и не села за рояль. Ты не хочешь посмотреть, чем ему можно помочь?
— Похоже, ты и сама не прочь узнать, где находятся его денежки? А, Сара?
— Конечно. Но решать тебе.
Она ушла, а через несколько минут в дверь позвонил Сапрыкин. Он отдал ей две фотографии и почти сразу же уехал.
— Думаю, тебе лучше некоторое время побыть дома, — на прощанье сказал он — Я не знаю, чем ты сейчас занимаешься, но Логинов пропал, вся прокуратура стоит на ушах.
— Скажи, Сережа, не в службу, а в дружбу, вы откопали что-нибудь про Ядова?
— Ты и об этом знаешь? Скажу только одно: мы его ищем. Он засветился в одном нехорошем деле и, возможно, имеет отношение к серии убийств. Если ты в курсе, то наверняка знаешь, о ком идет речь. Больше мне тебе сказать пока нечего.
Он ушел, а Наталия разложила перед собой фотографии, на которых крупным планом была изображена Стелла — красивая девушка с легкой улыбкой на лице. Большие глаза, светлые волосы и чуть вздернутый нос, придававший лицу особую прелесть. Где-то она уже видела это лицо, эти глаза и нос… Именно на фотографии.
Она пошла в прихожую и принесла оттуда, из кармана джинсовой куртки, черно-белую фотографию, которую дал ей лодочник. И словно услышала его слова: «А это и есть тот молодой человек, который все расспрашивал про Майю и следовал за нею на лодке, но так и не осмелился познакомиться…» Вот она, долгожданная разгадка: лицо молодого мужчины и лицо Стеллы. Одно и то же лицо. А вот и спортивный костюм. Значит, Стелла, надев парик с короткими волосами и белую бейсболку, спортивный костюм и непомерно большие кроссовки, превратилась в молодого мужчину, который зачем-то преследовал Майю. А ведь это он, вернее, она подбрасывала в кувшинки записки… Зачем? А затем, чтобы испугать Майю и заставить ее уехать из «Ландыша». Ну почему, почему все вертится вокруг этой турбазы? Что в ней такого особенного? Почему Логинов, который отправился туда вчера вечером, пропал? Может, ему повезло и он вышел на след убийцы Шаталова, Майи, Лоры Арсиньевич и Алефиренко?
Наталия принесла сумку, в которой хранила все, что было каким-то образом связано с событиями последних дней, и, обнаружив лубочный пейзаж с пасущимися на лугу коровами, почувствовала вдруг какую-то нервозность. Ее раздражали эти коровы. Эту картинку она прихватила из мастерской Алефиренко. Зачем ему было рисовать такую чепуху? Это далеко не шедевр. И вряд ли он рисовал это по вдохновению. Разве что на заказ. Но для чего? Кому? Похоже на эскиз. Коровы навели на мысль проверить, действительно ли в районе «Ландыша» находится экспериментальная молочная ферма, о которой рассказывал ей лодочник. Но как это сделать?
Она оделась и поехала в районную администрацию. В отделе, ведающем сельским хозяйством, Наталия, представившись журналисткой, справилась, действительно ли существует такая ферма и кто там хозяин. Ей ответили, что в тех краях находится ферма, куда в прошлом году завезли голландских коров, и что она продает свою продукцию молочному комбинату. Хозяин там некий Ядов, вполне благополучный фермер, исправно платящий налоги и собирающийся в ближайшем будущем расшириться, то есть открыть колбасный цех и для этой цели заняться выращиванием свиней.
Наталия вышла из здания администрации в шоке. Даже закурила прямо на улице. «Пейте, дети, молоко, будете здоровы!» Сев в машину, она помчалась в «Ландыш».
Первый человек, которого она увидела, был Александр Карпович.
— Снова к нам? — заулыбался он, идя ей навстречу. — А что же ваш муж? Он был здесь вчера вечером.
— Какой еще муж?
— Тот, который уже приезжал к вам в тот день, когда мы с вами беседовали возле вашего домика, помните, я еще дал вам фотографию? Вы хоть и сказали мне, что в домике никого нет, но я же видел… Так вот, он искал вас вчера, расспрашивал, когда вы уехали.
— Ну и что вы ему ответили? — Она чуть было не сказала «наплели», уж слишком любопытен и назойлив был этот лодочник. «Его убить мало за шпионские замашки».
— Сказал, что вы уехали. Вот и все.
«Все ли?» Ведь он мог выследить и то, с кем и где она провела весь день. «Какой неприятный человек».
— И он уехал?
— Не знаю. У меня пропала лодка, и я отправился ее искать.
— Мне бы хотелось покататься, — сказала Наталия. — Вы не могли бы одолжить одну из ваших лодок? Я заплачу или оставлю паспорт, как хотите.
— Зачем? Вы мне очень симпатичны. Кроме того, я вам верю. Берите любую, вон ту, например, розовую. Вы не заблудитесь?
Он спросил это так, словно уже заранее знал, куда она отправляется. Еще, чего доброго, напросится в провожатые.
— Нет. Я знаю, куда плыть, — заверила она лодочника. — Просто мне необходимо побыть одной.
— У вас, у молодых женщин, одни сложности на уме. Жили бы себе спокойно. А то ездите порознь отдыхать, а потом мучаетесь ревностью, — зачем-то сказал он, выдавая ей весла и помогая оттолкнуться от берега.
И снова тихая речная гладь, спокойные зеленые берета, извилистые протоки. Цветы и ивы. Вот он, берег, на котором она увидела коров. Дубы с размытыми корнями, поваленное бревно, к которому она и привязала лодку. Когда она увидела корову — рыжую, в белых пятнах, — чувство гадливости вновь охватило ее. Крупное животное стояло неподвижно в нескольких метрах от нее. Не шелохнувшись, Наталия с бьющимся сердцем подошла поближе и протянула руку. Коснулась коровы и вновь отдернула ее. Все, как прошлый раз. Только сейчас она не закричит, а попытается понять, почему вид коровы вызывает у нее такое омерзительное чувство. Она снова коснулась шерсти коровы — но это была не шерсть. Корова была совершенно гладкая на ощупь. Гладкая и холодная. Она стояла таким образом, что Наталия не видела ее морды, а только заднюю часть туловища и левый бок. Но ей стало совсем уж не по себе, когда она обошла животное и, к своему ужасу, обнаружила, что это муляж. Корова была сделана из материала, напоминающего папье-маше. В двух шагах от нее стояла еще одна, тоже искусственная, только черная, с белым пятном на боку, Оставив позади себя странных «коров», Наталия забралась на небольшой пригорок, и перед ней открылся великолепный вид: низина, зеленая, вся в цветах, застроенная несколькими рядами белых бараков. Вот она, экспериментальная ферма, принадлежащая Ядову. Высокая изгородь, сделанная из металлической сетки «рабица», не скрывала пасущееся на территории фермы стадо. Но на этот раз коровы были настоящие. Они двигались, жевали траву, пытались прямо там же, на глазах у всех, заниматься любовью, если так можно было назвать этот грубый, по-настоящему животный акт. Территория была огромная и, судя по расположенному на ней высокому строению, напоминавшему вышку в тюрьмах, охранялась. Кроме белых вытянутых построек, предназначенных для содержания скота, Наталия разглядела еще несколько невысоких кирпичных домиков, очевидно, для работников фермы. Красный джип, серая «газель», грузовик, белая «Волга» и серебристая «Мазда» — автомобильный парк Ядова. Неужели Сара об этом ничего не знала? Знала, конечно. Но скрывала. А раз так, значит, у нее были (или до сих пор есть) на это причины. Ай да Сара!
— Нет, не угадала. Логинов пропал. Поехал вчера за мной в «Ландыш» и не вернулся. А разговаривала я с Сапрыкиным. Он должен сейчас подъехать ко мне с фотографией Стеллы.
— Стеллы? Это еще зачем?
— Мне необходимо кое-что выяснить.
— А может, ты все же угомонишься и прекратишь расследование? — вдруг сказала Сара. — У тебя же нервы уже ни к черту.
— Не могу. Слишком уж много совпадений. Мне кажется, что я на верном пути.
— Как хочешь, — пожала она плечами, — тогда я пойду? Раз ты успокоилась, мне здесь делать нечего… Ведь так?
— Не знаю, что будет вечером и тем более ночью, но пока со мной все в порядке.
Сара молча собралась и направилась в прихожую.
— И все-таки советую тебе оставить в покое Ядова. Кстати, ты ведь, кажется, так и не села за рояль. Ты не хочешь посмотреть, чем ему можно помочь?
— Похоже, ты и сама не прочь узнать, где находятся его денежки? А, Сара?
— Конечно. Но решать тебе.
Она ушла, а через несколько минут в дверь позвонил Сапрыкин. Он отдал ей две фотографии и почти сразу же уехал.
— Думаю, тебе лучше некоторое время побыть дома, — на прощанье сказал он — Я не знаю, чем ты сейчас занимаешься, но Логинов пропал, вся прокуратура стоит на ушах.
— Скажи, Сережа, не в службу, а в дружбу, вы откопали что-нибудь про Ядова?
— Ты и об этом знаешь? Скажу только одно: мы его ищем. Он засветился в одном нехорошем деле и, возможно, имеет отношение к серии убийств. Если ты в курсе, то наверняка знаешь, о ком идет речь. Больше мне тебе сказать пока нечего.
Он ушел, а Наталия разложила перед собой фотографии, на которых крупным планом была изображена Стелла — красивая девушка с легкой улыбкой на лице. Большие глаза, светлые волосы и чуть вздернутый нос, придававший лицу особую прелесть. Где-то она уже видела это лицо, эти глаза и нос… Именно на фотографии.
Она пошла в прихожую и принесла оттуда, из кармана джинсовой куртки, черно-белую фотографию, которую дал ей лодочник. И словно услышала его слова: «А это и есть тот молодой человек, который все расспрашивал про Майю и следовал за нею на лодке, но так и не осмелился познакомиться…» Вот она, долгожданная разгадка: лицо молодого мужчины и лицо Стеллы. Одно и то же лицо. А вот и спортивный костюм. Значит, Стелла, надев парик с короткими волосами и белую бейсболку, спортивный костюм и непомерно большие кроссовки, превратилась в молодого мужчину, который зачем-то преследовал Майю. А ведь это он, вернее, она подбрасывала в кувшинки записки… Зачем? А затем, чтобы испугать Майю и заставить ее уехать из «Ландыша». Ну почему, почему все вертится вокруг этой турбазы? Что в ней такого особенного? Почему Логинов, который отправился туда вчера вечером, пропал? Может, ему повезло и он вышел на след убийцы Шаталова, Майи, Лоры Арсиньевич и Алефиренко?
Наталия принесла сумку, в которой хранила все, что было каким-то образом связано с событиями последних дней, и, обнаружив лубочный пейзаж с пасущимися на лугу коровами, почувствовала вдруг какую-то нервозность. Ее раздражали эти коровы. Эту картинку она прихватила из мастерской Алефиренко. Зачем ему было рисовать такую чепуху? Это далеко не шедевр. И вряд ли он рисовал это по вдохновению. Разве что на заказ. Но для чего? Кому? Похоже на эскиз. Коровы навели на мысль проверить, действительно ли в районе «Ландыша» находится экспериментальная молочная ферма, о которой рассказывал ей лодочник. Но как это сделать?
Она оделась и поехала в районную администрацию. В отделе, ведающем сельским хозяйством, Наталия, представившись журналисткой, справилась, действительно ли существует такая ферма и кто там хозяин. Ей ответили, что в тех краях находится ферма, куда в прошлом году завезли голландских коров, и что она продает свою продукцию молочному комбинату. Хозяин там некий Ядов, вполне благополучный фермер, исправно платящий налоги и собирающийся в ближайшем будущем расшириться, то есть открыть колбасный цех и для этой цели заняться выращиванием свиней.
Наталия вышла из здания администрации в шоке. Даже закурила прямо на улице. «Пейте, дети, молоко, будете здоровы!» Сев в машину, она помчалась в «Ландыш».
Первый человек, которого она увидела, был Александр Карпович.
— Снова к нам? — заулыбался он, идя ей навстречу. — А что же ваш муж? Он был здесь вчера вечером.
— Какой еще муж?
— Тот, который уже приезжал к вам в тот день, когда мы с вами беседовали возле вашего домика, помните, я еще дал вам фотографию? Вы хоть и сказали мне, что в домике никого нет, но я же видел… Так вот, он искал вас вчера, расспрашивал, когда вы уехали.
— Ну и что вы ему ответили? — Она чуть было не сказала «наплели», уж слишком любопытен и назойлив был этот лодочник. «Его убить мало за шпионские замашки».
— Сказал, что вы уехали. Вот и все.
«Все ли?» Ведь он мог выследить и то, с кем и где она провела весь день. «Какой неприятный человек».
— И он уехал?
— Не знаю. У меня пропала лодка, и я отправился ее искать.
— Мне бы хотелось покататься, — сказала Наталия. — Вы не могли бы одолжить одну из ваших лодок? Я заплачу или оставлю паспорт, как хотите.
— Зачем? Вы мне очень симпатичны. Кроме того, я вам верю. Берите любую, вон ту, например, розовую. Вы не заблудитесь?
Он спросил это так, словно уже заранее знал, куда она отправляется. Еще, чего доброго, напросится в провожатые.
— Нет. Я знаю, куда плыть, — заверила она лодочника. — Просто мне необходимо побыть одной.
— У вас, у молодых женщин, одни сложности на уме. Жили бы себе спокойно. А то ездите порознь отдыхать, а потом мучаетесь ревностью, — зачем-то сказал он, выдавая ей весла и помогая оттолкнуться от берега.
И снова тихая речная гладь, спокойные зеленые берета, извилистые протоки. Цветы и ивы. Вот он, берег, на котором она увидела коров. Дубы с размытыми корнями, поваленное бревно, к которому она и привязала лодку. Когда она увидела корову — рыжую, в белых пятнах, — чувство гадливости вновь охватило ее. Крупное животное стояло неподвижно в нескольких метрах от нее. Не шелохнувшись, Наталия с бьющимся сердцем подошла поближе и протянула руку. Коснулась коровы и вновь отдернула ее. Все, как прошлый раз. Только сейчас она не закричит, а попытается понять, почему вид коровы вызывает у нее такое омерзительное чувство. Она снова коснулась шерсти коровы — но это была не шерсть. Корова была совершенно гладкая на ощупь. Гладкая и холодная. Она стояла таким образом, что Наталия не видела ее морды, а только заднюю часть туловища и левый бок. Но ей стало совсем уж не по себе, когда она обошла животное и, к своему ужасу, обнаружила, что это муляж. Корова была сделана из материала, напоминающего папье-маше. В двух шагах от нее стояла еще одна, тоже искусственная, только черная, с белым пятном на боку, Оставив позади себя странных «коров», Наталия забралась на небольшой пригорок, и перед ней открылся великолепный вид: низина, зеленая, вся в цветах, застроенная несколькими рядами белых бараков. Вот она, экспериментальная ферма, принадлежащая Ядову. Высокая изгородь, сделанная из металлической сетки «рабица», не скрывала пасущееся на территории фермы стадо. Но на этот раз коровы были настоящие. Они двигались, жевали траву, пытались прямо там же, на глазах у всех, заниматься любовью, если так можно было назвать этот грубый, по-настоящему животный акт. Территория была огромная и, судя по расположенному на ней высокому строению, напоминавшему вышку в тюрьмах, охранялась. Кроме белых вытянутых построек, предназначенных для содержания скота, Наталия разглядела еще несколько невысоких кирпичных домиков, очевидно, для работников фермы. Красный джип, серая «газель», грузовик, белая «Волга» и серебристая «Мазда» — автомобильный парк Ядова. Неужели Сара об этом ничего не знала? Знала, конечно. Но скрывала. А раз так, значит, у нее были (или до сих пор есть) на это причины. Ай да Сара!