Дуэн Джеймс. Независимый отряд

 
   Хандинг носилась туда-сюда, располагая свой небольшой повианский отряд так, чтобы он в точности соответствовал ее эстетическому чутью. Подравнивала ряды, напоминала повианам выпрямлять спины. И при этом почти чувствовала, как от них исходит нервное напряжение.
   — Просто расслабьтесь, — сказала девушка. — Нет никаких причин нервничать. Вы будете просто великолепны! Выше голову, Уд-мне!
   — Мы должны ей сказать, — пробормотал Нин-ни.
   — Ладно, — сказал Фиг-те. — Я ей скажу.
   — Разговорчики в строю! — рявкнула Хандинг. — А теперь запомните. Вы не начинаете свистеть, пока двери не станут открываться, а потом продолжаете свистеть до тех пор, пока все не промаршируете в залу и не сделаете пять строевых шагов на месте. Поняли?
   — Да! — крикнули повиане.
   — Дама Хандинг! — К ней торопливо присеменил Без-бе. — Я ждал вас снаружи.
   — Ничего страшного, — сказала Хандинг. — Просто вставайте в строй. И просто Хандинг. Никаких там дам.
   — Я должен вам кое-что сказать, — продолжил Без-бе, следуя за Терри вместо того, чтобы искать свое место в строю, как было приказано.
   Хандинг повернулась и мрачно на него посмотрела. С ее лицом, разумеется, ничего не случилось, но она буквально облучила повианина мрачностью, и педипальпы Без-бе машинально приняли то положение, которое вся команда уже посчитала вполне подходящим для этой электростанции в человеческом облике.
   — На это найдется время позднее, Без-бе, — произнесла Хандинг и безапелляционно указала повианину его место в голубой шеренге. — А теперь встаньте в строй!
   Странные глаза самки угрожающе на него засверкали, и повианскому солдату отчаянно захотелось повиноваться. Но тут сзади пришла волна поддержки от его товарищей по команде.
   — Это насчет сви… — начал Без-бе.
   Огромные створки начали раскрываться, и Хандинг буквально затолкала повианина на место.
   — Позднее, — повторила она и поспешила занять свое место. Терри приложила к губам свой серебряный свисток, а когда створки окончательно раскрылись, она в него подула.
   Повианские ряды немедленно замаршировали, стараясь как можно точнее насвистывать радостный мотив.
   Вполне отчетливые повианские ахи разнеслись по зале, когда марширующие со свистом стали входить. Редер вроде как улыбнулся. Это мотив он всегда обожал. Коммандер даже начал мысленно напевать слова: «Не плачь, девчонка, пройдут дожди… солдат вернется — ты только жди…» А коллективный вздох он отнес на счет изумленного восторга перед достижениями команды Хандинг. Повиане маршировали просто потрясающе, и их ритмичное топанье производило сильнейшее впечатление.
   Сидящая поблизости от Редера королева вдруг начала вставать со своего ложа. Медленно, величественно, подобно какому-то странному воздушному шару, она поднималась на ноги. В другом конце залы дама Систри тоже начала вставать.
   «Ух ты! — подумал Питер.: — Прямо как король при исполнении оратории Генделя „Аллилуйя“. Классное зрелище». Затем он повернулся к Coy-бесу и вдруг понял, что тот отчего-то посерел.
   — С вами все в порядке? — спросил коммандер.
   — Они свистят! — выдохнул Coy-бес. Грубые волоски по всему его хитиновому панцирю начали вставать дыбом от ужаса.
   — Ну и что? — спросил Редер.
   — Свист — это… это непристойное приглашение к совокуплению! — ответил повианин.
   — Боже мой! — Редер бросился через залу, отчаянно стараясь привлечь внимание инструктора повианской команды. — Хандинг! — почти заорал он.
   Девушка обернулась на оклик и увидела несущегося к ней коммандера. Лицо его оставалось совершенно невыразительным, но губы были так плотно сжаты, словно он тоже собрался вот-вот засвистать, а указательным пальцем Редер бешено пилил себе глотку. Терри мгновенно приложила к губам свисток и выдула сигнал перемены мотива. Затем, набрав на ручном пульте нужные кнопки, запустила воодушевляющий марш Джона Филипа Соузы.
   Быстрый взгляд через плечо сказал Редеру о том, что королева и дама Систри уже оседают обратно на свои ложа. Вид у них был какой-то странный, словно бы слегка парализованный. Повиане по всей зале, включая клановых королев на экранах, имели схожую внешность.
   «Будь оно все проклято», — успел подумать Питер, подбегая к Хандинг.
   — Больше никакого свиста, — прошипел он. — Это приказ.
   — Есть, сэр, — прошептала Терри.
   Коммандер с сомнением на нее глянул.
   — Есть больше никакого свиста.
   С кратким кивком Редер пробрался обратно на свое место рядом с королевой Тусси. После секундного замешательства он, не двигая головой, поднял на нее глаза. Королева смотрела прямо на него. Тогда коммандер подобрался к ней поближе.
   — Ваше величество, мы даже понятия не имели, — тихо произнес он. — У людей свист ничего подобного не подразумевает. — «То есть, можно, конечно, присвистнуть при встрече с красивой девушкой, — подумал Питер. — Но это же совсем другое дело». — Мы в высшей степени сконфужены и испытываем глубочайшее сожаление по поводу случившегося. Мы ни в коей мере не хотели доставлять вам и другим королевам подобного огорчения.
   И он инстинктивно одарил королеву самым своим умоляющим взором, зная, что для повианки это ничего значить не будет.
   Мгновение спустя жвалы Тусси защелкали — совсем тихо, зато быстро-быстро. Она подняла педипальпы, чтобы удерживать их в неподвижности, а ее хвост отчаянно завибрировал. Усилием воли королева оторвала глаза от маленького человечка перед собой и сосредоточилась на представленной в ее честь декоративной маршировке. В целом Тусси удавалось с собой справляться, однако ее то и дело одолевала неудержимая дрожь.
   Редер какое-то время с опаской за ней наблюдал. А затем повернулся к Саре.
   — Пожалуйста, сходи и расскажи даме Систри о том, что произошло, — прошептал он. — А то ее как будто контузило. — «И не мудрено, — подумал Питер. — Наша радушная хозяйка организует и с нетерпением ожидает радостного события — и все ради того, чтобы исполнители сюда с непристойными предложениями завалились. — Тут он заржал и вынужден был срочно прикрыть рот ладонью. — Черт меня побери. Ни в сказке сказать, ни пером описать».
   Редер опять поднял глаза на королеву, и она в тот же миг опустила взгляд, после чего обоим пришлось отвернуться. Человек и повианка буквально тряслись от едва сдерживаемого веселья. Наконец оба решили дилемму, напряженно уставившись прямо перед собой и наблюдая за марширующей командой с таким вниманием, словно только от нее зависело дальнейшее биение их сердец.
   Оставшуюся часть вечера все важные персоны избегали смотреть друг на друга, поскольку это вызывало мучительный приступ идиотского хихиканья. А подобное поведение считалось весьма неподходящим для серьезного дипломатического приема.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

   Редер вошел в полутемную залу, и голограммы разнообразных королев повернулись на него посмотреть. Их жвалы почти тут же защелкали. Коммандер залился краской, и щелчки стали еще громче, когда королевы подметили этот признак смущения.
   — Добро пожаловать, коммандер Редер, — сказала королева Тусси. — Подойдите и сядьте рядом со мной.
   На самом деле они были в зале одни, если не считать ее первого и второго помощников, но Редер явственно ощущал присутствие других королев, хотя они и находились там лишь в виде красок и света.
   — Пожалуйста, простите нашу веселость, коммандер, — сказала королева. — Но это правда было очень смешно.
   — Благодарю вас, ваше высочество, — с легким поклоном отозвался Редер, — за столь благосклонное отношение к нашему постыдному неведению. Поверьте, я был так же удивлен, как и вы.
   — О нет, коммандер, — мягко возразила зеленая королева. — Вот в этом я сомневаюсь.
   Тут все опять защелкали жвалами. Это собрание было неофициальным, и королевы поддерживали непринужденный тон. Все, кроме Тусси. Голубая королева, как показалось Редеру, буквально излучала напряженное волнение.
   — Расскажите нам о вашем народе, коммандер, — предложила Тусси.
   — По большей части мы народ мирный, — начал Редер. — Первоначально наш военный ресурс создавался с целью противодействия пиратам. Что-то подобное кланам, как я понимаю, знакомо. — Тут коммандер заметил среди королев какое-то оцепенение. «Ладно, — подумал он. — Больше никаких ссылок на межклановые разборки». — Мы называем себя Содружеством.
   Дальше Редер как мог описал их правительство, жалея при этом, что в свое время не уделял особого внимания занятиям по основам государства и права. Тем более, что его на этот счет серьезно предупреждали. «Но даже мисс Прикс, — подумал Питер, — не могла бы себе представить, что мне придется объяснять всю эту ерунду гигантским разумным насекомым». Он рассказал их величествам, что Содружество уже расширилось до трехсот планет, рассеянных по галактике.
   — Вы хотите сказать, что не обживаете весь сектор целиком, прежде чем двинуться к следующему? — спросила оранжевая королева. — Как это необдуманно!
   — Может быть, — отозвался Редер. — Но для нас это, похоже, годится. Как правило. — Не будь его лицо заморожено, он бы сейчас ухмылялся как последний дурак. — Мы способны быть последовательными в наших методах и зачастую таковыми бываем, — объяснил Питер. — Однако потребность исследовать… — «а также эксплуатировать», — мысленно добавил он, — и быть при этом первыми в нас очень сильна.
   — Не о том ли вы говорите, коммандер, — спросила Тусси, чья склоненная набок голова выражала изумление, — что если в каком-то секторе уже существует человеческое поселение… то в определенном смысле для людей этот сектор испорчен?
   Редер на мгновение онемел. Это был хороший вопрос. И как он теперь на него ответит, не выставляя всю человеческую расу безнадежными психами?
   — Действительно, для некоторых людей ответ на этот вопрос будет утвердительным. Но такие люди — подлинные пионеры, а не общая масса — скорее составляют исключение. Большинство людей, покидая родные планеты, желают отправиться в такое место, которое уже исследовано и до определенной степени обустроено.
   — Значит, за пределами того, что вы называете расовыми различиями, существует более одного вида людей? — спросила Сембе, оранжевая королева. Одну педипальпу она держала ладонью вверх, другую ладонью вниз, что указывало на замешательство.
   — Скорее это просто индивиды, имеющие предпочтения, к которым они стремятся. Немало людей имеют настолько схожие предпочтения, что вместе они воплощают определенный тип личности, независимо от расовой принадлежности. — «Что это я сейчас такое сказал? — задумался Питер. — Есть в этом какой-то смысл или нет?»
   — Все это так похоже на млекопитающих, — с легким поворотом лиловой головы заметила Лисни.
   — А разве могло быть иначе? — язвительно спросила зеленая королева.
   Тут все королевы защелкали жвалами, а Редер зааплодировал. Хлопки его ладоней не так уж и отличались от их щелчков.
   — Пожалуйста, продолжайте, коммандер, — предложила Тусси.
   «Так-так, — подумал Питер, — и на чем же я остановился?»
   — Естественно, в ранние для поселения дни исследовать свой сектор — слишком большая роскошь. — «Поселение — замечательное слово, — подумал Редер, благодарный королеве за то, что она его употребила. — В нем есть что-то домашнее, не столь агрессивное. Поселение звучит намного лучше колонии». — Однако, если какая-то планета достаточно богата, чтобы снарядить туда экспедицию и занести на карту ее окружение, считается хорошей практикой иметь под рукой людей, которые хотят чего-то другого — возможно, создать новое поселение. Так что когда исследователи обнаруживают планету, пригодную для ее заселения человеком, всегда находятся люди, готовые скорее за ними туда последовать, чем ждать, пока в их родном секторе откроют новую планету.
   Королевы молчали, явно обдумывая сказанное.
   — Выходит, — с предельной аккуратностью подытожила Сеззет, желтая королева, — ваш народ предъявил свои права на триста систем, ни одну из них полностью не заселив и не исследовав.
   — По крайней мере, на триста планет, — уточнил Редер. — На самом деле я даже не знаю, есть ли у Содружества на этот счет какая-либо политика. — Он развел руками. — За все то время, что мы были в космосе, ни с какими разумными расами, кроме повиан, мы не сталкивались. Так что этой политики вполне может не быть, поскольку раньше ничего подобного не происходило.
   Тихое изумление встретило это ремарку.
   — Хочется надеяться, — заметила Мойрис, зеленая королева, — что вы все-таки что-то придумаете, потому что эта беспорядочная гонка среди звезд совершенно неприемлема.
   — Существует целая бесконечность систем, ваши величества, — решил утешить их Редер.
   — Однако не существует неистощимых ресурсов, — мягко заметила Тусси.
   — И думать, что какой-то ресурс может быть абсолютно надежным, это в лучшем случае разочарование, а в худшем — катастрофа. Если ваш народ уже заселил какие-то планеты в космосе, права на который предъявлены повианами, вам придется их освободить! — После этого заявления жесты и мимика зеленой королевы сделались отчетливо агрессивными.
   — Ваши величества, — сказал Редер, — я всего лишь скромный коммандер нашей армии. Я не дипломат и вовсе не собираюсь вести с вами переговоры, таковым прикидываясь. У меня нет в подобных делах решительно никаких полномочий.
   — Этот вопрос определенно будет обсуждаться, когда к нам прибудут те, кто соответствующими полномочиями облечен, — сказала Тусси. — А пока что я предложила бы перейти к обсуждению более легких материй.
   И следующие четыре часа они обсуждали всякие мелочи вроде путешествий, торговли и команды по декоративной маршировке. Которая, несмотря на свое позорное вступление, совершенно очаровала королев — всех до единой.
 
   — Это была катастрофа, — позднее в тот же день признался Саре озабоченный Редер. — Они узнали массу того, что им не понравилось, а я вообще ничего не узнал.
   — А что им не понравилось? — спросила Сара, отхватывая еще один кусок бутерброда.
   — Им не нравится наш способ колонизации. Повиане делают по-другому. Они заселяют первую же подходящую планету, какая им попадается, а затем исследуют и разрабатывают всю эту систему, прежде чем хотя бы попытаться найти другие.
   Сара задумчиво кивнула.
   — Да, это на них похоже, — сказала она. — Повиане чертовски методичны. Они и воюют так же. Методично. Скорее всего, именно поэтому они нас до сих пор наголову не разбили. Мы все время ковер из-под них вытаскиванием. — Она улыбнулась. — Очень удачно, что мы такие непредсказуемые.
   — Но они учатся. — Питер бросил свой бутерброд, всего один-единственный раз его куснув. — Ведь эти задания типа «ударь-и-беги» они напрямую от нас подцепили. Причем когда я говорю «от нас», я имею в виду нас непосредственно.
   — Это было неизбежно. — Сара вздохнула. — Повиане — разумный вид, а любой успешный вид способен адаптироваться. — Она развела руками и энергично пожала плечами. — Здесь не наша вина.
   — А ты заметила, что мы теперь куда больше мимику и жесты используем? — спросил Питер.
   Сара улыбнулась.
   — Конечно — мы адаптируемся. — Она встала и швырнула остатки ленча в мусорный бак. — Послушай, ты ничего не запорол. Ты сказал им, что не можешь ответить на определенные вопросы, сказал, что у тебя нет власти что-то делать. Не понимаю, как ты мог оттолкнуть их от себя своей честностью. — Направившись к двери, Сара повернулась, чтобы еще раз ему улыбнуться. — И не забывай про клан Нтагон. Поведение тех повиан выставило все кланы в очень дурном свете. И из этого положения они захотят как можно скорее выбраться, можешь мне поверить.
 
   — Нрзан вызывает славу Линче! — выкрикнул Ху-сей. Первый помощник королевы Тусси забарабанил жезлом по пустому деревянному ящику, и звук стал эхом отражаться от голых стен залы.
   Огромное помещение было священным местом для всех повиан. Оно представляло собой залу для собраний их вида еще с тех времен, когда инструменты делались из бронзы. Одновременно это была и арена, и судилище. Никаких удобств здесь не имелось; пол был земляной, стены каменные. Потолок составляли стволы деревьев, щели между которыми были попросту залеплены грязью. Единственные украшения были, соответственно, варварскими; на концах длинных шестов были развешаны бронзовые сети для ловли со вставленными туда шипастыми металлическими дубинками — оружием дикарского детства расы повиан.
   Многие тысячелетия сюда не позволялось вносить никаких перемен помимо необходимого ремонта. Вокруг этой залы был выстроен громадный дворец, храня ее здесь, как будто в секрете. Это было самое сердце повианской цивилизации.
   Как только эхо затихло, на ближайшем с королевой Нрзана месте расцвел зеленый голообраз королевы Мойрис из клана Линче, второго по старшинству.
   — Нрзан вызывает славу Блетни!
   Напротив Мойрис и слева от Тусси появилось голо королевы Сембе из оранжевого клана, третьего по старшинству. Дальше Ху-сей вызвал клан Стреф, и появилась Сеззет, желтая королева.
   Наконец он вызвал клан Венед, и возникла Лисни, лиловая королева.
   Каждая королева держала в своих педипальпах комок жира — нищенской пищи, крайне отвратительной для их изысканного вкуса. Чтобы говорить и задавать вопросы, королевы должны были брать комочек жира и жевать его, пока говорят. Таким образом урезались ненужные вопросы и слишком витиеватые речи. Для начала каждая королева отщипнула немного жира.
   — Кто созвал нас сюда, и зачем нас сюда созвали? — хором, нараспев произнесли все они.
   — Я созвала вас, — сказала Тусси и выдвинулась вперед, вставая в круг света, оттенок которого соответствовал цвету ее клана. Затем она подняла педипальпу и вгрызлась в комок жира. — Я созвала вас не только за тем, чтобы засвидетельствовать нашу первую встречу с новым видом, — продолжила голубая королева. — Я также должна рассказать вам о том зле, которое уже разрушает один из наших кланов, а в конечном итоге, может статься, разрушит мир между всеми кланами.
   Завершив таким образом формальное вступление, Тусси расположилась на ложе, которое ее первый помощник выдвинул вперед. Затем она опять вгрызлась в комок жира, завоевывая себе право говорить.
   — С собой люди привезли ребенка из клана Нтагон, — сказала Тусси. — Ему случилось оказаться на их корабле посредством совершенно поразительного происшествия. Однако это рассказ для другого раза. Разумеется, когда я узнала о том, что у людей на корабле есть повианский ребенок, я потребовала, чтобы его доставили ко мне.
   Вокруг нее все королевы в молчаливом одобрении защелкали жвалами.
   — Удовлетворенная тем, что люди не причинили этому ребенку никакого вреда, я спросила его, как получилось, что он, такой юный, вообще оказался в космосе. — Тут голубая королева сделала паузу, слегка наклонила голову и изящным взмахом педипальпы убрала со своего хелицера лишний комочек жира.
   Выяснилось, что Нтагон ведет войну против этих людей из Содружества, якобы оказывая помощь своим человеческим союзникам, именуемым мокаками, — сказала она наконец. — Здесь, разумеется, есть еще очень многое, хотя наши человеческие гости на этот счет достаточно скрытны. Их корабль военный, а потому не укомплектован дипломатами. Я подозреваю, что их вожак боится слишком много нам рассказать. К счастью, мой юный источник информации знает причину этой войны — или думает, что знает. Судя по всему, люди наткнулись на обширные залежи природного антиводорода. Фа-коф не знает, почему люди, которым помогает их клан, не хотят делиться этим антиводородом с другими людьми, а желают воевать, чтобы сохранить его для себя.
   Мойрис из Линче, зеленая королева, отщипнула от комка в своей педипальпы кусочек жира, завоевывая себе таким образом право говорить.
   — Нтагон, надо полагать, уже достаточно долгое время знает этих людей, раз он ввязался в войну на стороне одного человеческого клана против другого. Почему же он держал это в секрете от нас, всех остальных? — спросила она. — Кто-нибудь из вас слышал раньше хоть слово об этих людях?
   Все королевы сделали отрицательные жесты.
   — Так почему ребенок Нтагона оказался в космосе? — спросила Лисни, лиловая королева. Языком слизнув кусочек жира со своего хелицера, она сняла его педипальпой и прилепила обратно к большому комку.
   Тусси, к молчаливому удивлению и уважению других королев, отхватила от своего комка очень приличный кусок.
   — Молчание нашего сестринского клана по поводу людей могло бы показаться странным, если бы оно не совпало по времени с открытием этими людьми уникального природного источника, о котором я уже упомянула. В таком свете молчание Мигерис становится зловещим.
   Королевы неловко заерзали. Некоторые выразили несогласие.
   — Согласно Фа-кофу, — продолжила королева Тусси, — Мигерис, ее дамы и их дочери с невероятной скоростью производят потомство. Так происходит последние пятнадцать лет. Детей, подобных Фа-кофу, жестоко тренируют и безжалостно отправляют на войну, как только они становятся достаточно сильны и координированы, чтобы обращаться с оружием. Тысячи из них уже погибли в бою.
   От всего кружка королев последовал шумный выдох и отрицательные жесты. Сеззет, желтая королева, откусила немного жира.
   — Однако нам приходится полагаться только на слова этого ребенка, — заметила она. — Эти люди могли с ним что-то такое сделать. Возможно, его пытали, чтобы он выдвинул эти дикие обвинения.
   Тусси по-прежнему жевала, а потому смогла ответить немедленно.
   — Мои лучшие врачи в ходе многочисленных обследований не обнаружили никаких признаков того, что люди обошлись с Фа-кофом каким-то подобным образом. Раз уж на то пошло, то, согласно самому ребенку, они как могли старались быть с ним добрыми и всячески ему помогать. Кроме того, я еще не рассказала вам о самых злых проступках Нтагона. Они не только едят людей…
   Снова последовал общий выдох, а Мойрис из зеленого клана тут же отхватила кусочек жира и заговорила.
   — Это неслыханное обвинение! — Мойрис с отвращением и недоверием взмахнула педипальпой. — Думать, что такой цивилизованный народ, как мы, станет есть разумных существ, просто недопустимо! А кроме того, они в союзе с людьми. Безусловно, подобный варварский акт разрушил бы их отношения.
   — Если откровенно, сам Фа-коф никогда этого не видел, — признала Тусси. — До него лишь доходили слухи.
   Все королевы вокруг нее сделали удовлетворенные жесты, словно бы говоря: «Я так и знала!»
   — Тогда это просто клевета, — заключила Сеззет и слегка повернула желтую голову. Этот ее жест выражал удивление перед наивностью Тусси.
   — Зато, — продолжила Тусси, упорно пережевывая жир, — Фа-коф собственными глазами видел… — голубая королева уже слегка задыхалась от напряжения, — другие смертные казни.
   Обессиленная, Тусси повернулась спиной к своим сестрам-королевам, силясь восстановить самообладание. Остальные четверо королев обменялись тревожными взглядами.
   — Расскажите нам, — попросила Лисни, отщипнув крошечный кусочек жира.
   — Они видел, как офицеры, а однажды дама… ели повиан.
   — Нет! — Сеззет вскочила со своего ложа. Затем, опомнившись, она откусила кусочек жира и продолжила: — Я не могу в это поверить! Каннибализм? — Все ее тело отвергало эту мысль. — Почему? Зачем Мигерис такое проделывать? И почему мы должны верить людям, когда они такое говорят?
   — Но люди об этом не говорили, — заметила Тусси. — Эти заявления сделал повианин. С вашего позволения я разрешу ему войти.
   Ее сестры-королевы обменялись тревожными взорами, а затем одна за другой кивнули в знак согласия. Ху-сей быстро подошел к двери, что-то негромко сказал и жестом пригласил внутрь юного повианина.
   За всю свою недолгую жизнь Фа-коф никогда не чувствовал себя мельче, чем теперь, оглядывая круг королев. Серый он ужаса, он пал ниц и так и лежал, содрогаясь.
   Королевы, застигнутые врасплох таким поведением, молчали. Обычно повианские дети были уверены в себе и всегда радовались знакомству с самкой. Даже такие достаточно взрослые дети, как Фа-коф.
   Подойдя к ребенку, Тусси принялась нежно поглаживать его по спине, пока ей не удалось убедить его встать и обратиться лицом к королевам.
   — Расскажи моим сестрам-королевам, кто ты, дитя, — предложила Тусси.
   — Я Фа-коф, оружейный техник третьей статьи, бывший член второй боевой когорты клана Нтагон, находящейся под прямым командованием дамы Сисик, которая является пятой дамой королевы Мигерис.
   — Пятой дамой! — воскликнула Мойрис, взмахивая зеленой педипальпой. — На данный момент в поселении Нтагона в том секторе должно быть не более трех дам!
   — Там семь дам, ваше величество, — смущенно сообщил ей Фа-коф.
   — Семь? — воскликнула Лисни.
   — О которых мне известно, — добавил Фа-коф.
   Лиловый был самым молодым кланом после красного, однако прошло триста лет, прежде чем там понадобилось семь дам.
   — Мигерис была королевой меньше семидесяти лет, — сказала Лисни. — Ей никоим образом не может требоваться семь дам!
   — Это зависит от ее планов, — заметила Тусси.