"Боже мой, - было написано на его лице, - она опять попала в переделку! Ну почему она не даст сдачи? Что за глупая девочка!"
Он, как всегда, стал выпытывать, что же случилось, а Нита не могла дать вразумительного ответа ни на один его вопрос. Они не понимали друг друга. "Не то что растения", - усмехнулась про себя Нита. Она повернулась к холодильнику и заглянула в него. Ничего-то она там не искала, а просто хотела скрыть от отца недовольство и раздражение, так явно исказившие ее лицо. Она устала от этого ритуала домашнего участия и сочувствия. Но, увы, это было неизбежно, как и каждая новая драка. Пора было покончить с этим, на сегодня хотя бы.
- Я подралась, - коротко бросила она. Резко хлопнув дверцей холодильника, она отошла к плите, с сожалением оглядела порванную и испачканную куртку и вынула из кармана книжку.
- Ну и скольких ты поколотила? - спросил отец, снова углубляясь в газету.
На лице его было написано явное раздражение. Нита вздохнула. "Ему это так же надоело, как и мне", - подумала она.
- Точно не знаю, - как можно безразличнее ответила Нита, - их было шестеро.
- Шестеро? - воскликнула мама. Она проходила из гостиной в кухню своей легкой танцующей походкой и услышала последнее слово.
Ните было всегда приятно смотреть на нее, и на этот раз она приветливо улыбнулась, несмотря на то что распухшее лицо от этого заболело. Мамина походка всегда была такой грациозной, танцующей. Она танцевала, выходя замуж за папу, она с отточенной грацией двигалась по дому, мыла посуду, готовила, мела, чистила дом. Это было у нее естественно, как дыхание.
- Шестеро? - повторила мама. - По-моему, многовато, тебе не кажется?
- Угу, - согласилась Нита.
Боль ее как бы поутихла от легкого, чуть смешливого тона маминого голоса. Мама осторожно, чуть касаясь нежными пальцами, потрогала опухшее лицо дочери, и от этого прикосновения все синяки и болячки словно бы исчезли. Боль совершенно прекратилась, хотя все тело ныло, будто застарелая привычная зубная боль.
- Никаких посиделок сегодня вечером, малышка, - сказала мама. - Сейчас же в постель. Лед на лицо, иначе оно раздуется как воздушный шар.
- Кто все это начал? - спросил отец строго.
- Джоанн Вирелла, - сказала Нита. - У нее новый велик, а я не пришла в должный восторг.
Отец снова поднял глаза от газеты. На сей раз в них была виноватая растерянность и неловкость.
- Нита, девочка моя, - сказал он мягко, - я пока не в состоянии купить тебе велосипед. Во всяком случае, в этом месяце. Я не мог сделать этого до сих пор, но надеюсь, что непременно СМОГУ и очень скоро.
- Конечно, папа, - спокойно сказала Нита. - Не так уж я и рвусь получить этот велик, - улыбнулась она, хотя все было совсем не так.
Она ХОТЕЛА его, она ЖАЖДАЛА иметь его, просто замирала при мысли о велике. Но у отца Джоанн большой магазин на респектабельной Носсау-роуд, и он может позволить себе подарить на день рождения дочери трехсотдолларовый велосипед. А дело Нитиного отца гораздо скромнее. Смущаясь перед соседями, он отделывался неясной фразой вроде "проблемы с получением дивидендов от продажи цветов", а домашним просто говорил, что почему-то его все время преследуют неудачи.
Но не могла же Нита рассказывать Джоанн и всем остальным о каких-то там дивидендах от цветов или жаловаться на неудачи! Ей просто-напросто хотелось иметь этот проклятый велик. И ничего поделать с собой она не могла.
- Иди сюда, мечтательница, - ласково сказала мама, обняв ее за плечи и возвращая к действительности. Она протянула Ните грелку со льдом. - Иди ложись, иначе все это распухнет и будет долго болеть. Я принесу тебе что-нибудь поесть в постель.
- Обязательно есть в постели? - недовольно спросил отец. - Она же все прольет и уронит на одеяло.
- Когда ты был в ее возрасте, Гарри, ты разве никогда не дрался? улыбнулась мама. - Если она не ляжет как можно скорее, ее раздует как баскетбольный мяч. Отправляйся в постель, Нита.
Вприпрыжку Нита выскочила из столовой и завернула в гостиную. И тут же наткнулась на младшую сестру. На пол посыпались учебники и розовые бигуди. Нита бросилась поднимать. Сестричка была далека от ее проблем.
- Снова Вирелла, да? - равнодушно спросила она, собирая бигуди. Рыжая, как их мама, ширококостная, как папа, и сероглазая, как Нита, с постоянной самоуверенной усмешкой на губах, восьмилетняя Дайрин была способной и сообразительной девочкой. Она уже училась по программе старших классов, когда Нита все еще копалась в прошлогоднем курсе математики. Она была слишком уж умной, но, несмотря на это, Нита считала ее отличной сестрой.
- Ага, она самая, - небрежно бросила Нита. - И вот что, детка, я иду ложиться в постель.
- Не называй меня деткой, - насупилась Дайрин и тут же без перехода добавила: - А хочешь, я побью эту Виреллу?
- Все. Пока, - сказала Нита. - Побей, если хочешь.
Она прошла в свою комнату, нащупала выключатель и зажгла свет. Географические карты и разные картинки бесцеремонно уставились на нее. Здесь по стенам висели вперемешку карта Луны из географического атласа, переснятые из журнала "Путешественник" и увеличенные фотографии Юпитера и Сатурна со спутниками.
Нита присела на край кровати, тихо вздыхая и охая: синяки и ушибы снова дали о себе знать. "Боже, - подумала она, - что я сейчас сказала? Дари и вправду МОЖЕТ побить Джоанн. Но ведь тогда этот ужас никогда, не кончится!
Когда-то Дайрин, крохотная, хрупкая девочка, тоже была отличным объектом для битья, потому что тоже не умела и не хотела держать язык за зубами. И родители вслед за Нитой отправили ее в школу джиу-джитсу. Дари, в отличие от Ниты, честно и упорно ходила на занятия. Поначалу ее там здорово били и мяли. Но месяца через два все были ошарашены, когда она с легкостью победила одного за другим двух взрослых парней. И теперь у нее действительно хватило бы сил поднять Джоанн и кинуть ее за горизонт. Стоит ей это позволить, как по всей школе разнесется: младшая сестричка Каллахан побила девчонку, которая задавала трепку старшей - Ните.
- Ну нет, - твердо сказала Нита. В этот момент дверь тихо приотворилась, и Дари просунула голову в комнату.
- Само собой, если ты предпочитаешь сделать это сама, то я ее на сей раз не трону.
- Ага, - сказала Нита, - спасибо.
Дари тут же состроила ей рожу и кинула Ните ее куртку и книгу.
- Держи, - сказала она.
Нита умудрилась поймать книгу левой рукой, тогда как правой удерживала на щеке грелку.
- Ты позабыла это на кухне, - сказала Дари. - Собираешься стать Волшебницей, а? Хочешь превратиться в невидимку, когда ОНИ за тобой погонятся в другой раз?
- Конечно. Иди крути свои бигуди, завивайся, коротышка.
Нита приподнялась на локте и раскрыла книгу. Почему бы и нет? Может, она научится таким заклинаниям, что сможет превратить Джоанн, например, в... хотя бы в индюшку! Впрочем, она и без этого настоящая надутая индюшка. А вдруг существует даже такое заклинание, которое поможет вернуть украденную ручку?
И все же книга казалась ей теперь настолько серьезной, что глупо было бы, пожалуй, тратить Волшебство на разные пустяки. Оно дается для больших и важных дел. Впрочем, что это она, ведь прежде чем овладеть Волшебством, предстоит еще произнести КЛЯТВУ. А уж если поклялся, то это навсегда!
И все же шутка это или нет? Коли шутка, то можно и поклясться в чем угодно. А если нет, что тогда?..
Тогда она станет Волшебницей!
В дверь постучал отец и вошел. Он принес ужин и стакан колы. Нита с трудом улыбнулась распухшими губами.
- Спасибо, папа.
- Вот, - сказал он, поставив тарелку и стакан перед Нитой, - выпей еще и это. Мама велела. - И он протянул ей на ладони таблетку аспирина.
- Спасибо, папа. - И Нита запила таблетку глотком колы.
Отец присел на край кровати.
- Нита, - сказал он, - все-таки я должен знать, что случилось.
- А что случилось? - рассеянно откликнулась Нита.
- Это происходит раз, а то и два в неделю. Хочешь, я поговорю с Джо Вирелла, чтобы он побеседовал с Джоанн?
- О нет, сэр, не стоит беспокоиться, - усмехнулась Нита.
Отец посмотрел на свои руки, помял пальцы.
- Тогда скажи, что нам делать? У меня нет лишних денег, чтобы без конца учить тебя каратэ...
- Джиу-джитсу, папа.
- Не важно, как это называется, Нита. Но почему постоянно продолжаются эти избиения? Скажи, ты не можешь дать сдачи так, чтобы отвадить их раз и навсегда?
- Я стараюсь. Но ты думаешь, что-нибудь изменится, если я поколочу Джоанн? Она просто позовет на подмогу еще больше ребят. Что ты вообще понимаешь? - Голос ее зазвенел.
Отец пристально поглядел на нее, и Нита покраснела.
- Извини, папа, я не хотела кричать на тебя. Просто мне больно и обидно. Но если им сопротивляешься, они еще больше злятся.
- Я должен вмешаться, пока тебя не покалечили, - сказал отец твердо. Сама ты, я вижу, не справишься. - Он помолчал. - Честно говоря, я предпочел бы, чтобы ты не общалась с этими крикливыми богатыми детьми.
"Я бы тоже", - подумала Нита. Но в том-то и дело, что ее тянуло к Джоанн. Она вздохнула, чувствуя себя виноватой перед отцом, которому ничего, ну ничегошеньки не могла объяснить толком.
- Видишь ли, папа, Джоанн и ее компания просто не любят меня. Я не такая, как они. Не люблю играть в те игры, в которые играют они. Не люблю и НЕ ХОЧУ любить то, что любят они. Говорю не то, что они хотят от меня услышать. Вот и все.
Отец взглянул на нее и печально покачал головой.
- Я просто не могу больше видеть тебя избитой, детка. Я не знаю... Может быть, тебе попытаться хоть чуть-чуть стать похожей на них? Если бы ты сумела... Постарайся, а? - Он провел рукой по распадающимся седым волосам. Что я говорю? - пробормотал он. - Послушай, дай слово, что ты скажешь мне, если тебе все же потребуется моя помощь.
- Слушаюсь, сэр, - шутливо отрапортовала Нита.
- О'кей! - в тон ей ответил отец. - Если завтра ты будешь чувствовать себя нормально, не сгребешь ли листья на заднем дворе? Я собираюсь заняться лужайкой около рябины и, может быть, что-нибудь там посадить.
- Конечно. Со мной все будет в порядке, па, ты не беспокойся. Костей они мне еще не переломали.
- Девочка моя! - Он поднялся, собираясь уходить. - Не читай много, ты в конце концов испортишь себе глаза.
- Хорошо, папа, не буду, - сказала Нита голоском пай-девочки.
Отец вышел, как всегда забыв притворить за собой дверь. Она равнодушно доела ужин, запила газировкой, откинулась на подушку и попыталась не думать о Джоанн и ее компании. И о книге тоже старалась забыть.
Небо сегодня вечером чистое. Наверняка выйдет луна. Будет отличная ночь. Не приготовить ли телескоп и не посмотреть ли на тени в кратерах Луны? А может, снова мелькнет та маленькая пушистая комета? А вдруг у нее наконец вырос хвост?
Нет, все бесполезно. От книги отвлечься невозможно. Она лежит на кровати и пристально глядит на нее, словно бы требуя прекратить думать обо всех этих детских глупостях и заняться серьезным делом. Серьезным и нелегким делом.
Нита отставила пустую тарелку, взяла книгу и уставилась на нее. "Ладно, - сказала она, тяжко вздохнув. - Ладно уж". Она наугад раскрыла книгу. На открытой странице оказалась КЛЯТВА. Никаких украшений, рисунков, виньеток.
Слова клятвы располагались ровно посредине страницы и выглядели серьезно и даже торжественно. Сначала она прочла Клятву про себя, вчиталась, впитала каждое слово. Потом быстро, не давая себе опомниться, чтобы не почувствовать себя полной дурой и не прекратить вообще эту затею с Волшебством и заклинаниями, она прочла вслух:
- "Во имя Жизни и ради Жизни клянусь, что буду использовать это Искусство только для служения Жизни. Я буду помогать росту и облегчать боль. Я буду бороться за то, чтобы сохранялась и развивалась Жизнь. Я не стану изменять по своей воле предметы и живые существа, пока они растут и развиваются. Я не буду изменять систему, частью которой они являются, если им не грозит гибель. Я всегда буду побеждать страх мужеством, я предпочту смерть жизни, когда это будет нужно, всегда глядя на Сердцевину Времени... И да будет так до конца Вселенной".
Слова Клятвы словно бы эхом отдавались в комнате, и казалось, что она стала просторнее, а стены и вовсе исчезли. Нита выпрямилась, замерла, почти окаменела, ожидая сурового испытания. Произойти могло все что угодно. Ни движения вокруг, ни звука. Лишь ветер за окном тихим, шелестящим шепотом разговаривал с деревьями. Ниту сковало напряженное ожидание. Как будто бы стало светлее. И все. Больше пока ничего не происходило. Ничего особенного. Ничего странного. Ничего сверхъестественного.
И она почувствовала себя глупой и ужасно усталой. И снова заболели все синяки и ушибы. Нита, разочарованная, запихнула книгу под подушку, вытянулась на кровати всем ноющим телом и утомленно закрыла глаза. Все. Эти детские шуточки не для нее. Достаточно. Сейчас единственное, что ей нужно, это выспаться. А позже она встанет, вытащит свой телескоп и... Но это после, а сейчас, сейчас...
* * *
Она проснулась неожиданно, словно от толчка. Ночь еще не кончилась, и все же это не было похоже на ночь. Нита подошла к окну. Облокотилась о подоконник. И замерла. Сад за окном весь светился. Невероятный блеск вечного утра лежал на всем. Деревья, кусты, цветы на клумбах светились словно бы изнутри. Но самое странное - они отбрасывали не тени, а свет! Да, да, полосы света мерцали, переливались, слепили, падая на землю от стволов, веток, травинок. Ните даже показалось, что она видит ветер, слегка перебирающий ветви деревьев. Она перемахнула через подоконник и устроилась в сплетениях плюща. Свет перевернутой воронкой поднимался к серебрящемуся небу. Прямо перед ней... Нет, этого быть не может! И все же она видела, как медленно поднимался к небу кусок, нет, ломоть, нет, пожалуй, громадный кристалл Пространства! И грани его тускло поблескивали. Ни секунды она не сомневалась, что это именно кристаллический элемент Пространства.
- Неужели? - прошептала Нита.
- Ты не ошиблась - сказало Пространство. - Ты видишь Сердцевину Времени.
И она пошла. И прошла через сад. И вошла в сверкающие тени хрустальных башен.
- Я сплю? Со мной ли все это происходит? - спросила Нита.
- Иди и узнавай, - послышался ответ Пространства.
И блеск его ослепил Ниту. Она на мгновение зажмурилась. Тревога охватила ее. И она уже не была уверена, что хочет идти дальше и узнавать что-то. Она снова открыла глаза. Пространство не окружало, не окутывало ее, а, словно живое существо, стояло рядом.
- Я хотела бы, чтобы вы ушли, - сказала Нита. - Пусть чудо останется, а вы исчезните.
- Ничто не исчезает навсегда, запомни это, - сказало Пространство. - А на земле и подавно.
Нита широко раскрытыми глазами вглядывалась в это ночное утро или утреннюю ночь и видела, как плавится серебром несказанный свет, как переливается серебряная ртуть неба...
Солнце горячим лучом обожгло веки. Нита проснулась, открыла глаза. С недоумением оглядела комнату. Посуда убрана, одежда ее, разбросанная по полу, аккуратно сложена на стуле. Наверно, мама входила сюда ночью и все прибрала. Нита повернулась на бок и почувствовала что-то твердое под ребром. Она сунула руку и вытащила книгу. Сама собой книга раскрылась на странице со списком Волшебников, работающих в Нью-Йорке. Вчера она уже мельком проглядела этот список. Она рассеянно еще раз пробежала глазами колонку имен и замерла. Первым в этом длинном перечне стояло имя...
КАЛЛАХАН, ДЖУАНИТА Л., 243 Е., Клинтон авеню, Хемпстед, Нью-Йорк 11575 /516/555 - 6786 (посвященная, диплома не имеет).
У нее просто отвалилась челюсть от изумления. Несколько секунд она сидела неподвижно. Потом прошептала:
- Я буду Волшебницей!
Она вскочила и стала быстро одеваться.
Глава первая
ПЕРВАЯ ПОПЫТКА
Она быстро справилась с домашними делами и выскочила из дому с книгой под мышкой, собираясь забиться в одно из своих тайных местечек в лесу. Теперь, когда ВСЕ началось, ей хотелось побыть одной и разобраться в том, что с ней случилось. "Первым делом я верну свою ручку, - решила она, - а потом..."
Позади ее дома начинался девственный лес, самый настоящий. Обычное для Лонг Айленда смешение карликового дуба и белой сосны. Нита обогнула здание школы, проползла под металлической оградой и ступила на узкую тропинку. Через несколько минут она свернула с нее и стала продираться среди сросшихся низких кустов, осторожно ступая на рассыпающиеся под ногами прогнившие стволы поваленных деревьев, покрытые серым мхом. Перед ней была сплошная стена переплетенных колючих ветвей дикой ежевики. Казалось, что пробиться сквозь них невозможно. Но она бесстрашно рванулась прямо на эту колючую стену и буквально пропорола ее.
Она оказалась на небольшой полянке, окруженной кустами ежевики, лесного крыжовника и плотно стоящими деревьями, похожими на солдат, надежно охраняющих это крохотное тайное укрытие. Их свисающие ветви образовывали над головой Ниты плотный шатер. На самом краю поляны стояла стройная дикая яблонька. Под ней лежал наполовину вросший в землю отполированный временем валун. Нита была уверена, что здесь она одна-одинешенька и никто на свете ее не увидит, не отыщет.
Она села на камень, устроилась поудобнее, перевела дыхание и раскрыла книгу.
Вскоре она заметила, что не просто читает, а заучивает наизусть страницу за страницей. У нее был свой способ запоминать необходимое надолго, навсегда. То, что она теперь читала, оказалось не так сложно и запутанно, как в самом начале. Теперь это были совсем понятные и простые слова. Будто бы это не книга о Волшебстве, а пособие по ремонту автомобиля. Здесь имелись таблицы, формулы, правила, уравнения. Каждая таблица, каждая формула включала в себя целый букет заклинаний, таинственных Волшебных слов, условия и законы их употребления. Здесь приводилась особая азбука не букв, а слогов. Тут же указывались и правила ударения, давалось верное произношение, вернее, произнесение заклинаний. Нита насчитала 418 символов, которые употребляются в Колдовском Языке, для которых в обычной человеческой речи нет ни синонимов, ни специальных слов.
Благодаря мелкому шрифту в книге уместилось огромное количество сведений. Информация текла и текла от строчки к строчке, от страницы к странице. Казалось, нет конца тому, что Нита должна узнать, освоить и заучить на первых порах. В одной из глав был помещен список практикующих Волшебников. Причем перечислялись лишь те, что работают в Америке и Канаде. Хотя и отмечалось, что Колдуны есть во всем мире, в каждом его уголке, даже самом отдаленном. Нита внимательно перечитала список Волшебников Нью-Йорка, где отдельно давались адреса Колдунов-консультантов, Колдунов-контролеров, Верховных Колдунов, даже сообщались телефоны Колдовских контор и отдельно адрес Общества Колдунов.
Она читала все дальше и дальше. Вот длинный список "потусторонних миров", соприкасающихся с нашим, видимым и осязаемым. Но и наш мир был здесь не похож на привычный. Столица Соединенных Штатов называлась Уситилопочтли, или Лафайет Сити, или Графнкель, а то и просто Новый Вашингтон.
Постепенно Нита выучила множество Волшебных слов и заклинаний. Она уже знала колдовское слово Наездника, которым можно было управлять всеми копытными, включая зебру, ослика и лошадь. Она запомнила два вида заклинаний Каменщика, умеющего понимать и на время оживлять камни.
В одной из бесчисленных глав она прочла о Волшебных существах, живущих в городах среди людей. Обычные люди конечно же не видят их, но часто ощущают, чувствуют их присутствие. Это и забавные, но острозубые, поросшие густой шерсткой ящерки, которые проскальзывают сквозь малейшую трещинку в стене, чтобы похитить сокровище, скрытый веками клад и унести его в свое логовище. Это и выдыхающие горячую струю пара через ноздри удивительные дракончики. Нита тут же вспомнила о клубах пара, выбивающихся из-под люков в мостовых Манхэттена, и понимающе улыбнулась: теперь-то она знала, кто выдыхает этот пар.
Она читала дальше, узнавая, как обуздывать Ночные Кошмары, заучивала наизусть три вопроса, которые следует задать Потусторонней Свинье, если вдруг она попадется на ее пути. Она читала о Битве Деревьев, с интересом разбираясь, кто там сражался, кто победил. Она узнала о сорока Основных Классах Заклятий, о подклассах, родах и подразделах Волшебных Заклинаний. Она читала о Сердцевине Времени - о той бесконечной воображаемой стране, где воспоминания людей живут и существуют нетронутыми, во всей их нежной хрупкости и неизменности.
Дойдя до середины описания Сердцевины Времени, где шло бесконечное перечисление сохраненных в своей красоте и неприкосновенности и при этом каким-то образом продолжающих расти и развиваться мыслей, чувств, воспоминаний, Нита почувствовала легкий звон в ушах. Она ужасно устала. Уронив книгу на колени, Нита закрыла воспаленные глаза и замерла. В ее голове кружился вихрь слов, видений, вереница необычных предметов и сонм невероятных существ. Как много ей предстояло понять и усвоить! Она почувствовала себя беспомощной перед этой громадой неведомых знаний.
- Чугунная моя голова! - вздохнула Нита, - А я-то думала, что смогу уже завтра утром заставить Джоанн исчезнуть.
Она снова раскрыла книгу, перелистала ее и остановилась на главе "Первая Попытка". Текст был набран совсем уж мелким шрифтом. Ровно посредине страницы было напечатано:
"Для того чтобы что-то изменить, вы сначала должны это описать. Для того чтобы что-то описать, вы должны это увидеть. Сидите неподвижно на одном месте, пока не увидите это ЧТО-ТО".
Нита недоверчиво перечитала эти слова и даже немного обиделась. Все выглядело не только не волшебно, а почти издевательски. Так ведь может каждый: сиди и жди, пока непонятное что-то появится перед твоим взором. А как его, это ЧТО-ТО, отличить от всего, что крутится в голове и перед глазами? Как догадаться, что ОНО и есть то, что ты должна увидеть? Но все же стоит попробовать. Нита послушно отложила книгу в сторону, устроилась поудобнее, сложила руки на коленях, покорно вздохнула и попыталась сосредоточиться.
Было слишком жарко. Попробуй в этой духотище думать о чем-нибудь серьезном... На что я должна смотреть? Может быть, на этот камень? Да-а... унылое зрелище. Или на этот репейник? Надо же, как его резные листья закрутились вокруг стебля... Нита закинула голову и стала смотреть вверх сквозь ветви яблони... Интересно, где эта злюка Джоанн могла спрятать ручку?.. Если бы я могла незамеченной проникнуть в ее комнату... Хотела бы я знать, есть ли такое заклинание?.. Наверно, такие дела творятся в сумерках. Может быть, мне удастся проделать это сегодня же вечером... Ждать недолго, кажется, в это время года темнеет быстро.
Она взглянула на небо, просвечивающее сквозь густую листву яблони. В глазах ее зарябила горячая мерцающая мозаика бликов и трепещущих от ветра листьев. В этом хаосе, перемещении, переплетении вдруг померещилась ей некая система, выявился разумный порядок. Ветер никогда не налетал точно с одной и той же стороны. Ветки двигались, всегда оставаясь неизменными. Блики колебались, исчезали, появлялись, но и они двигались по какой-то системе. Уловить бы ее, понять. Небо в просветах меняло свой лоскутный узор... То его было много, словно листья поворачивались ребрами, то просветы почти исчезали... Узорчатый рисунок неба что-то напоминал... Узоры... узоры... узоры...
- Ни минуты покоя! - раздраженно сказала яблоня.
Нита вздрогнула. Она совершенно явственно слышала голос дерева! Оно говорило! Говорило, ни слова не произнеся вслух. И она услышала его! Она слышала сразу все - и легкое дыхание ветра, и шелест листьев, и звенящие струны солнечных бликов. И это был голос, который она никогда не слышала и все-таки сразу узнала.
- Наконец-то раскрыла уши, а? - проворчало дерево. - Теперь послушай, что я тебе скажу. Стыдно, должно быть, мять и портить упавшие листья. Я составляла их узор пятьдесят лет подряд, вычерчивая круги, кривые, узлы и пересечения. Я тратила свое межклеточное вещество. И все, по-твоему, зря? А? У тебя есть оправдание?
Нита сидела замерев. Она слушала, как дерево непостижимым образом Создает слова из движения ветра, летящего света, дрожащей тени. Получилось! У нее, обыкновенной девочки Ниты, очкарика, получилось! У-ух!
- Я не портила твоих листьев, - сказала Нита, не зная, понимает ли ее дерево.
- Не ты, так другой, - сказала яблоня. - А то еще примутся рисовать какие-то круги и звезды, непонятные силовые линии и при этом бормочут странные заклинания. Нет у вас, у людей, должного уважения к искусству Природы! - В ее голосе послышалась враждебность. - Мы, молчальники, созидаем, и наша работа неистребима...
- Эй, послушай! - вдруг сообразила Нита. - Ты хочешь сказать... Э-э... ты утверждаешь, что кто-то чертил на твоих листьях... что кто-то твердил заклинания... Выходит, здесь есть и другие Волшебники?
- Само собой, - проскрипело дерево. - Позволь сказать тебе, что если люди не...
- Где, где она? - послышались голоса.
- Не ОНА, а он! - сказало дерево. - Я еще помню, что дороги вокруг были нормальными тропинками. Но пришел ОН и скреб, чистил, ровнял их, трамбовал, заливал асфальтом, и все по плану, по жесткому неумолимому плану. Он не оставляет нас в покое...
"Он", - подумала Нита, и сердце ее упало. Не хватало еще здесь мальчишек! Не очень-то Нита их жаловала.
- Ты имеешь в виду главную дорогу, проложенную по лугу? - обратилась она к яблоне. - Так это же не...
- Ты меня не слышала? Может быть, ты глухая? Что за глупый вопрос? Как будто дело только в дороге! - Яблоня сердито скрипнула. - Тот, другой, тоже не слушал. Или не слышал. А уж как я ему кричала! А сейчас, я думаю, и ты начнешь скрести вокруг меня землю, подравнивать ветви, нарушать мою правильную пестроту. Позволь сказать тебе...
Он, как всегда, стал выпытывать, что же случилось, а Нита не могла дать вразумительного ответа ни на один его вопрос. Они не понимали друг друга. "Не то что растения", - усмехнулась про себя Нита. Она повернулась к холодильнику и заглянула в него. Ничего-то она там не искала, а просто хотела скрыть от отца недовольство и раздражение, так явно исказившие ее лицо. Она устала от этого ритуала домашнего участия и сочувствия. Но, увы, это было неизбежно, как и каждая новая драка. Пора было покончить с этим, на сегодня хотя бы.
- Я подралась, - коротко бросила она. Резко хлопнув дверцей холодильника, она отошла к плите, с сожалением оглядела порванную и испачканную куртку и вынула из кармана книжку.
- Ну и скольких ты поколотила? - спросил отец, снова углубляясь в газету.
На лице его было написано явное раздражение. Нита вздохнула. "Ему это так же надоело, как и мне", - подумала она.
- Точно не знаю, - как можно безразличнее ответила Нита, - их было шестеро.
- Шестеро? - воскликнула мама. Она проходила из гостиной в кухню своей легкой танцующей походкой и услышала последнее слово.
Ните было всегда приятно смотреть на нее, и на этот раз она приветливо улыбнулась, несмотря на то что распухшее лицо от этого заболело. Мамина походка всегда была такой грациозной, танцующей. Она танцевала, выходя замуж за папу, она с отточенной грацией двигалась по дому, мыла посуду, готовила, мела, чистила дом. Это было у нее естественно, как дыхание.
- Шестеро? - повторила мама. - По-моему, многовато, тебе не кажется?
- Угу, - согласилась Нита.
Боль ее как бы поутихла от легкого, чуть смешливого тона маминого голоса. Мама осторожно, чуть касаясь нежными пальцами, потрогала опухшее лицо дочери, и от этого прикосновения все синяки и болячки словно бы исчезли. Боль совершенно прекратилась, хотя все тело ныло, будто застарелая привычная зубная боль.
- Никаких посиделок сегодня вечером, малышка, - сказала мама. - Сейчас же в постель. Лед на лицо, иначе оно раздуется как воздушный шар.
- Кто все это начал? - спросил отец строго.
- Джоанн Вирелла, - сказала Нита. - У нее новый велик, а я не пришла в должный восторг.
Отец снова поднял глаза от газеты. На сей раз в них была виноватая растерянность и неловкость.
- Нита, девочка моя, - сказал он мягко, - я пока не в состоянии купить тебе велосипед. Во всяком случае, в этом месяце. Я не мог сделать этого до сих пор, но надеюсь, что непременно СМОГУ и очень скоро.
- Конечно, папа, - спокойно сказала Нита. - Не так уж я и рвусь получить этот велик, - улыбнулась она, хотя все было совсем не так.
Она ХОТЕЛА его, она ЖАЖДАЛА иметь его, просто замирала при мысли о велике. Но у отца Джоанн большой магазин на респектабельной Носсау-роуд, и он может позволить себе подарить на день рождения дочери трехсотдолларовый велосипед. А дело Нитиного отца гораздо скромнее. Смущаясь перед соседями, он отделывался неясной фразой вроде "проблемы с получением дивидендов от продажи цветов", а домашним просто говорил, что почему-то его все время преследуют неудачи.
Но не могла же Нита рассказывать Джоанн и всем остальным о каких-то там дивидендах от цветов или жаловаться на неудачи! Ей просто-напросто хотелось иметь этот проклятый велик. И ничего поделать с собой она не могла.
- Иди сюда, мечтательница, - ласково сказала мама, обняв ее за плечи и возвращая к действительности. Она протянула Ните грелку со льдом. - Иди ложись, иначе все это распухнет и будет долго болеть. Я принесу тебе что-нибудь поесть в постель.
- Обязательно есть в постели? - недовольно спросил отец. - Она же все прольет и уронит на одеяло.
- Когда ты был в ее возрасте, Гарри, ты разве никогда не дрался? улыбнулась мама. - Если она не ляжет как можно скорее, ее раздует как баскетбольный мяч. Отправляйся в постель, Нита.
Вприпрыжку Нита выскочила из столовой и завернула в гостиную. И тут же наткнулась на младшую сестру. На пол посыпались учебники и розовые бигуди. Нита бросилась поднимать. Сестричка была далека от ее проблем.
- Снова Вирелла, да? - равнодушно спросила она, собирая бигуди. Рыжая, как их мама, ширококостная, как папа, и сероглазая, как Нита, с постоянной самоуверенной усмешкой на губах, восьмилетняя Дайрин была способной и сообразительной девочкой. Она уже училась по программе старших классов, когда Нита все еще копалась в прошлогоднем курсе математики. Она была слишком уж умной, но, несмотря на это, Нита считала ее отличной сестрой.
- Ага, она самая, - небрежно бросила Нита. - И вот что, детка, я иду ложиться в постель.
- Не называй меня деткой, - насупилась Дайрин и тут же без перехода добавила: - А хочешь, я побью эту Виреллу?
- Все. Пока, - сказала Нита. - Побей, если хочешь.
Она прошла в свою комнату, нащупала выключатель и зажгла свет. Географические карты и разные картинки бесцеремонно уставились на нее. Здесь по стенам висели вперемешку карта Луны из географического атласа, переснятые из журнала "Путешественник" и увеличенные фотографии Юпитера и Сатурна со спутниками.
Нита присела на край кровати, тихо вздыхая и охая: синяки и ушибы снова дали о себе знать. "Боже, - подумала она, - что я сейчас сказала? Дари и вправду МОЖЕТ побить Джоанн. Но ведь тогда этот ужас никогда, не кончится!
Когда-то Дайрин, крохотная, хрупкая девочка, тоже была отличным объектом для битья, потому что тоже не умела и не хотела держать язык за зубами. И родители вслед за Нитой отправили ее в школу джиу-джитсу. Дари, в отличие от Ниты, честно и упорно ходила на занятия. Поначалу ее там здорово били и мяли. Но месяца через два все были ошарашены, когда она с легкостью победила одного за другим двух взрослых парней. И теперь у нее действительно хватило бы сил поднять Джоанн и кинуть ее за горизонт. Стоит ей это позволить, как по всей школе разнесется: младшая сестричка Каллахан побила девчонку, которая задавала трепку старшей - Ните.
- Ну нет, - твердо сказала Нита. В этот момент дверь тихо приотворилась, и Дари просунула голову в комнату.
- Само собой, если ты предпочитаешь сделать это сама, то я ее на сей раз не трону.
- Ага, - сказала Нита, - спасибо.
Дари тут же состроила ей рожу и кинула Ните ее куртку и книгу.
- Держи, - сказала она.
Нита умудрилась поймать книгу левой рукой, тогда как правой удерживала на щеке грелку.
- Ты позабыла это на кухне, - сказала Дари. - Собираешься стать Волшебницей, а? Хочешь превратиться в невидимку, когда ОНИ за тобой погонятся в другой раз?
- Конечно. Иди крути свои бигуди, завивайся, коротышка.
Нита приподнялась на локте и раскрыла книгу. Почему бы и нет? Может, она научится таким заклинаниям, что сможет превратить Джоанн, например, в... хотя бы в индюшку! Впрочем, она и без этого настоящая надутая индюшка. А вдруг существует даже такое заклинание, которое поможет вернуть украденную ручку?
И все же книга казалась ей теперь настолько серьезной, что глупо было бы, пожалуй, тратить Волшебство на разные пустяки. Оно дается для больших и важных дел. Впрочем, что это она, ведь прежде чем овладеть Волшебством, предстоит еще произнести КЛЯТВУ. А уж если поклялся, то это навсегда!
И все же шутка это или нет? Коли шутка, то можно и поклясться в чем угодно. А если нет, что тогда?..
Тогда она станет Волшебницей!
В дверь постучал отец и вошел. Он принес ужин и стакан колы. Нита с трудом улыбнулась распухшими губами.
- Спасибо, папа.
- Вот, - сказал он, поставив тарелку и стакан перед Нитой, - выпей еще и это. Мама велела. - И он протянул ей на ладони таблетку аспирина.
- Спасибо, папа. - И Нита запила таблетку глотком колы.
Отец присел на край кровати.
- Нита, - сказал он, - все-таки я должен знать, что случилось.
- А что случилось? - рассеянно откликнулась Нита.
- Это происходит раз, а то и два в неделю. Хочешь, я поговорю с Джо Вирелла, чтобы он побеседовал с Джоанн?
- О нет, сэр, не стоит беспокоиться, - усмехнулась Нита.
Отец посмотрел на свои руки, помял пальцы.
- Тогда скажи, что нам делать? У меня нет лишних денег, чтобы без конца учить тебя каратэ...
- Джиу-джитсу, папа.
- Не важно, как это называется, Нита. Но почему постоянно продолжаются эти избиения? Скажи, ты не можешь дать сдачи так, чтобы отвадить их раз и навсегда?
- Я стараюсь. Но ты думаешь, что-нибудь изменится, если я поколочу Джоанн? Она просто позовет на подмогу еще больше ребят. Что ты вообще понимаешь? - Голос ее зазвенел.
Отец пристально поглядел на нее, и Нита покраснела.
- Извини, папа, я не хотела кричать на тебя. Просто мне больно и обидно. Но если им сопротивляешься, они еще больше злятся.
- Я должен вмешаться, пока тебя не покалечили, - сказал отец твердо. Сама ты, я вижу, не справишься. - Он помолчал. - Честно говоря, я предпочел бы, чтобы ты не общалась с этими крикливыми богатыми детьми.
"Я бы тоже", - подумала Нита. Но в том-то и дело, что ее тянуло к Джоанн. Она вздохнула, чувствуя себя виноватой перед отцом, которому ничего, ну ничегошеньки не могла объяснить толком.
- Видишь ли, папа, Джоанн и ее компания просто не любят меня. Я не такая, как они. Не люблю играть в те игры, в которые играют они. Не люблю и НЕ ХОЧУ любить то, что любят они. Говорю не то, что они хотят от меня услышать. Вот и все.
Отец взглянул на нее и печально покачал головой.
- Я просто не могу больше видеть тебя избитой, детка. Я не знаю... Может быть, тебе попытаться хоть чуть-чуть стать похожей на них? Если бы ты сумела... Постарайся, а? - Он провел рукой по распадающимся седым волосам. Что я говорю? - пробормотал он. - Послушай, дай слово, что ты скажешь мне, если тебе все же потребуется моя помощь.
- Слушаюсь, сэр, - шутливо отрапортовала Нита.
- О'кей! - в тон ей ответил отец. - Если завтра ты будешь чувствовать себя нормально, не сгребешь ли листья на заднем дворе? Я собираюсь заняться лужайкой около рябины и, может быть, что-нибудь там посадить.
- Конечно. Со мной все будет в порядке, па, ты не беспокойся. Костей они мне еще не переломали.
- Девочка моя! - Он поднялся, собираясь уходить. - Не читай много, ты в конце концов испортишь себе глаза.
- Хорошо, папа, не буду, - сказала Нита голоском пай-девочки.
Отец вышел, как всегда забыв притворить за собой дверь. Она равнодушно доела ужин, запила газировкой, откинулась на подушку и попыталась не думать о Джоанн и ее компании. И о книге тоже старалась забыть.
Небо сегодня вечером чистое. Наверняка выйдет луна. Будет отличная ночь. Не приготовить ли телескоп и не посмотреть ли на тени в кратерах Луны? А может, снова мелькнет та маленькая пушистая комета? А вдруг у нее наконец вырос хвост?
Нет, все бесполезно. От книги отвлечься невозможно. Она лежит на кровати и пристально глядит на нее, словно бы требуя прекратить думать обо всех этих детских глупостях и заняться серьезным делом. Серьезным и нелегким делом.
Нита отставила пустую тарелку, взяла книгу и уставилась на нее. "Ладно, - сказала она, тяжко вздохнув. - Ладно уж". Она наугад раскрыла книгу. На открытой странице оказалась КЛЯТВА. Никаких украшений, рисунков, виньеток.
Слова клятвы располагались ровно посредине страницы и выглядели серьезно и даже торжественно. Сначала она прочла Клятву про себя, вчиталась, впитала каждое слово. Потом быстро, не давая себе опомниться, чтобы не почувствовать себя полной дурой и не прекратить вообще эту затею с Волшебством и заклинаниями, она прочла вслух:
- "Во имя Жизни и ради Жизни клянусь, что буду использовать это Искусство только для служения Жизни. Я буду помогать росту и облегчать боль. Я буду бороться за то, чтобы сохранялась и развивалась Жизнь. Я не стану изменять по своей воле предметы и живые существа, пока они растут и развиваются. Я не буду изменять систему, частью которой они являются, если им не грозит гибель. Я всегда буду побеждать страх мужеством, я предпочту смерть жизни, когда это будет нужно, всегда глядя на Сердцевину Времени... И да будет так до конца Вселенной".
Слова Клятвы словно бы эхом отдавались в комнате, и казалось, что она стала просторнее, а стены и вовсе исчезли. Нита выпрямилась, замерла, почти окаменела, ожидая сурового испытания. Произойти могло все что угодно. Ни движения вокруг, ни звука. Лишь ветер за окном тихим, шелестящим шепотом разговаривал с деревьями. Ниту сковало напряженное ожидание. Как будто бы стало светлее. И все. Больше пока ничего не происходило. Ничего особенного. Ничего странного. Ничего сверхъестественного.
И она почувствовала себя глупой и ужасно усталой. И снова заболели все синяки и ушибы. Нита, разочарованная, запихнула книгу под подушку, вытянулась на кровати всем ноющим телом и утомленно закрыла глаза. Все. Эти детские шуточки не для нее. Достаточно. Сейчас единственное, что ей нужно, это выспаться. А позже она встанет, вытащит свой телескоп и... Но это после, а сейчас, сейчас...
* * *
Она проснулась неожиданно, словно от толчка. Ночь еще не кончилась, и все же это не было похоже на ночь. Нита подошла к окну. Облокотилась о подоконник. И замерла. Сад за окном весь светился. Невероятный блеск вечного утра лежал на всем. Деревья, кусты, цветы на клумбах светились словно бы изнутри. Но самое странное - они отбрасывали не тени, а свет! Да, да, полосы света мерцали, переливались, слепили, падая на землю от стволов, веток, травинок. Ните даже показалось, что она видит ветер, слегка перебирающий ветви деревьев. Она перемахнула через подоконник и устроилась в сплетениях плюща. Свет перевернутой воронкой поднимался к серебрящемуся небу. Прямо перед ней... Нет, этого быть не может! И все же она видела, как медленно поднимался к небу кусок, нет, ломоть, нет, пожалуй, громадный кристалл Пространства! И грани его тускло поблескивали. Ни секунды она не сомневалась, что это именно кристаллический элемент Пространства.
- Неужели? - прошептала Нита.
- Ты не ошиблась - сказало Пространство. - Ты видишь Сердцевину Времени.
И она пошла. И прошла через сад. И вошла в сверкающие тени хрустальных башен.
- Я сплю? Со мной ли все это происходит? - спросила Нита.
- Иди и узнавай, - послышался ответ Пространства.
И блеск его ослепил Ниту. Она на мгновение зажмурилась. Тревога охватила ее. И она уже не была уверена, что хочет идти дальше и узнавать что-то. Она снова открыла глаза. Пространство не окружало, не окутывало ее, а, словно живое существо, стояло рядом.
- Я хотела бы, чтобы вы ушли, - сказала Нита. - Пусть чудо останется, а вы исчезните.
- Ничто не исчезает навсегда, запомни это, - сказало Пространство. - А на земле и подавно.
Нита широко раскрытыми глазами вглядывалась в это ночное утро или утреннюю ночь и видела, как плавится серебром несказанный свет, как переливается серебряная ртуть неба...
Солнце горячим лучом обожгло веки. Нита проснулась, открыла глаза. С недоумением оглядела комнату. Посуда убрана, одежда ее, разбросанная по полу, аккуратно сложена на стуле. Наверно, мама входила сюда ночью и все прибрала. Нита повернулась на бок и почувствовала что-то твердое под ребром. Она сунула руку и вытащила книгу. Сама собой книга раскрылась на странице со списком Волшебников, работающих в Нью-Йорке. Вчера она уже мельком проглядела этот список. Она рассеянно еще раз пробежала глазами колонку имен и замерла. Первым в этом длинном перечне стояло имя...
КАЛЛАХАН, ДЖУАНИТА Л., 243 Е., Клинтон авеню, Хемпстед, Нью-Йорк 11575 /516/555 - 6786 (посвященная, диплома не имеет).
У нее просто отвалилась челюсть от изумления. Несколько секунд она сидела неподвижно. Потом прошептала:
- Я буду Волшебницей!
Она вскочила и стала быстро одеваться.
Глава первая
ПЕРВАЯ ПОПЫТКА
Она быстро справилась с домашними делами и выскочила из дому с книгой под мышкой, собираясь забиться в одно из своих тайных местечек в лесу. Теперь, когда ВСЕ началось, ей хотелось побыть одной и разобраться в том, что с ней случилось. "Первым делом я верну свою ручку, - решила она, - а потом..."
Позади ее дома начинался девственный лес, самый настоящий. Обычное для Лонг Айленда смешение карликового дуба и белой сосны. Нита обогнула здание школы, проползла под металлической оградой и ступила на узкую тропинку. Через несколько минут она свернула с нее и стала продираться среди сросшихся низких кустов, осторожно ступая на рассыпающиеся под ногами прогнившие стволы поваленных деревьев, покрытые серым мхом. Перед ней была сплошная стена переплетенных колючих ветвей дикой ежевики. Казалось, что пробиться сквозь них невозможно. Но она бесстрашно рванулась прямо на эту колючую стену и буквально пропорола ее.
Она оказалась на небольшой полянке, окруженной кустами ежевики, лесного крыжовника и плотно стоящими деревьями, похожими на солдат, надежно охраняющих это крохотное тайное укрытие. Их свисающие ветви образовывали над головой Ниты плотный шатер. На самом краю поляны стояла стройная дикая яблонька. Под ней лежал наполовину вросший в землю отполированный временем валун. Нита была уверена, что здесь она одна-одинешенька и никто на свете ее не увидит, не отыщет.
Она села на камень, устроилась поудобнее, перевела дыхание и раскрыла книгу.
Вскоре она заметила, что не просто читает, а заучивает наизусть страницу за страницей. У нее был свой способ запоминать необходимое надолго, навсегда. То, что она теперь читала, оказалось не так сложно и запутанно, как в самом начале. Теперь это были совсем понятные и простые слова. Будто бы это не книга о Волшебстве, а пособие по ремонту автомобиля. Здесь имелись таблицы, формулы, правила, уравнения. Каждая таблица, каждая формула включала в себя целый букет заклинаний, таинственных Волшебных слов, условия и законы их употребления. Здесь приводилась особая азбука не букв, а слогов. Тут же указывались и правила ударения, давалось верное произношение, вернее, произнесение заклинаний. Нита насчитала 418 символов, которые употребляются в Колдовском Языке, для которых в обычной человеческой речи нет ни синонимов, ни специальных слов.
Благодаря мелкому шрифту в книге уместилось огромное количество сведений. Информация текла и текла от строчки к строчке, от страницы к странице. Казалось, нет конца тому, что Нита должна узнать, освоить и заучить на первых порах. В одной из глав был помещен список практикующих Волшебников. Причем перечислялись лишь те, что работают в Америке и Канаде. Хотя и отмечалось, что Колдуны есть во всем мире, в каждом его уголке, даже самом отдаленном. Нита внимательно перечитала список Волшебников Нью-Йорка, где отдельно давались адреса Колдунов-консультантов, Колдунов-контролеров, Верховных Колдунов, даже сообщались телефоны Колдовских контор и отдельно адрес Общества Колдунов.
Она читала все дальше и дальше. Вот длинный список "потусторонних миров", соприкасающихся с нашим, видимым и осязаемым. Но и наш мир был здесь не похож на привычный. Столица Соединенных Штатов называлась Уситилопочтли, или Лафайет Сити, или Графнкель, а то и просто Новый Вашингтон.
Постепенно Нита выучила множество Волшебных слов и заклинаний. Она уже знала колдовское слово Наездника, которым можно было управлять всеми копытными, включая зебру, ослика и лошадь. Она запомнила два вида заклинаний Каменщика, умеющего понимать и на время оживлять камни.
В одной из бесчисленных глав она прочла о Волшебных существах, живущих в городах среди людей. Обычные люди конечно же не видят их, но часто ощущают, чувствуют их присутствие. Это и забавные, но острозубые, поросшие густой шерсткой ящерки, которые проскальзывают сквозь малейшую трещинку в стене, чтобы похитить сокровище, скрытый веками клад и унести его в свое логовище. Это и выдыхающие горячую струю пара через ноздри удивительные дракончики. Нита тут же вспомнила о клубах пара, выбивающихся из-под люков в мостовых Манхэттена, и понимающе улыбнулась: теперь-то она знала, кто выдыхает этот пар.
Она читала дальше, узнавая, как обуздывать Ночные Кошмары, заучивала наизусть три вопроса, которые следует задать Потусторонней Свинье, если вдруг она попадется на ее пути. Она читала о Битве Деревьев, с интересом разбираясь, кто там сражался, кто победил. Она узнала о сорока Основных Классах Заклятий, о подклассах, родах и подразделах Волшебных Заклинаний. Она читала о Сердцевине Времени - о той бесконечной воображаемой стране, где воспоминания людей живут и существуют нетронутыми, во всей их нежной хрупкости и неизменности.
Дойдя до середины описания Сердцевины Времени, где шло бесконечное перечисление сохраненных в своей красоте и неприкосновенности и при этом каким-то образом продолжающих расти и развиваться мыслей, чувств, воспоминаний, Нита почувствовала легкий звон в ушах. Она ужасно устала. Уронив книгу на колени, Нита закрыла воспаленные глаза и замерла. В ее голове кружился вихрь слов, видений, вереница необычных предметов и сонм невероятных существ. Как много ей предстояло понять и усвоить! Она почувствовала себя беспомощной перед этой громадой неведомых знаний.
- Чугунная моя голова! - вздохнула Нита, - А я-то думала, что смогу уже завтра утром заставить Джоанн исчезнуть.
Она снова раскрыла книгу, перелистала ее и остановилась на главе "Первая Попытка". Текст был набран совсем уж мелким шрифтом. Ровно посредине страницы было напечатано:
"Для того чтобы что-то изменить, вы сначала должны это описать. Для того чтобы что-то описать, вы должны это увидеть. Сидите неподвижно на одном месте, пока не увидите это ЧТО-ТО".
Нита недоверчиво перечитала эти слова и даже немного обиделась. Все выглядело не только не волшебно, а почти издевательски. Так ведь может каждый: сиди и жди, пока непонятное что-то появится перед твоим взором. А как его, это ЧТО-ТО, отличить от всего, что крутится в голове и перед глазами? Как догадаться, что ОНО и есть то, что ты должна увидеть? Но все же стоит попробовать. Нита послушно отложила книгу в сторону, устроилась поудобнее, сложила руки на коленях, покорно вздохнула и попыталась сосредоточиться.
Было слишком жарко. Попробуй в этой духотище думать о чем-нибудь серьезном... На что я должна смотреть? Может быть, на этот камень? Да-а... унылое зрелище. Или на этот репейник? Надо же, как его резные листья закрутились вокруг стебля... Нита закинула голову и стала смотреть вверх сквозь ветви яблони... Интересно, где эта злюка Джоанн могла спрятать ручку?.. Если бы я могла незамеченной проникнуть в ее комнату... Хотела бы я знать, есть ли такое заклинание?.. Наверно, такие дела творятся в сумерках. Может быть, мне удастся проделать это сегодня же вечером... Ждать недолго, кажется, в это время года темнеет быстро.
Она взглянула на небо, просвечивающее сквозь густую листву яблони. В глазах ее зарябила горячая мерцающая мозаика бликов и трепещущих от ветра листьев. В этом хаосе, перемещении, переплетении вдруг померещилась ей некая система, выявился разумный порядок. Ветер никогда не налетал точно с одной и той же стороны. Ветки двигались, всегда оставаясь неизменными. Блики колебались, исчезали, появлялись, но и они двигались по какой-то системе. Уловить бы ее, понять. Небо в просветах меняло свой лоскутный узор... То его было много, словно листья поворачивались ребрами, то просветы почти исчезали... Узорчатый рисунок неба что-то напоминал... Узоры... узоры... узоры...
- Ни минуты покоя! - раздраженно сказала яблоня.
Нита вздрогнула. Она совершенно явственно слышала голос дерева! Оно говорило! Говорило, ни слова не произнеся вслух. И она услышала его! Она слышала сразу все - и легкое дыхание ветра, и шелест листьев, и звенящие струны солнечных бликов. И это был голос, который она никогда не слышала и все-таки сразу узнала.
- Наконец-то раскрыла уши, а? - проворчало дерево. - Теперь послушай, что я тебе скажу. Стыдно, должно быть, мять и портить упавшие листья. Я составляла их узор пятьдесят лет подряд, вычерчивая круги, кривые, узлы и пересечения. Я тратила свое межклеточное вещество. И все, по-твоему, зря? А? У тебя есть оправдание?
Нита сидела замерев. Она слушала, как дерево непостижимым образом Создает слова из движения ветра, летящего света, дрожащей тени. Получилось! У нее, обыкновенной девочки Ниты, очкарика, получилось! У-ух!
- Я не портила твоих листьев, - сказала Нита, не зная, понимает ли ее дерево.
- Не ты, так другой, - сказала яблоня. - А то еще примутся рисовать какие-то круги и звезды, непонятные силовые линии и при этом бормочут странные заклинания. Нет у вас, у людей, должного уважения к искусству Природы! - В ее голосе послышалась враждебность. - Мы, молчальники, созидаем, и наша работа неистребима...
- Эй, послушай! - вдруг сообразила Нита. - Ты хочешь сказать... Э-э... ты утверждаешь, что кто-то чертил на твоих листьях... что кто-то твердил заклинания... Выходит, здесь есть и другие Волшебники?
- Само собой, - проскрипело дерево. - Позволь сказать тебе, что если люди не...
- Где, где она? - послышались голоса.
- Не ОНА, а он! - сказало дерево. - Я еще помню, что дороги вокруг были нормальными тропинками. Но пришел ОН и скреб, чистил, ровнял их, трамбовал, заливал асфальтом, и все по плану, по жесткому неумолимому плану. Он не оставляет нас в покое...
"Он", - подумала Нита, и сердце ее упало. Не хватало еще здесь мальчишек! Не очень-то Нита их жаловала.
- Ты имеешь в виду главную дорогу, проложенную по лугу? - обратилась она к яблоне. - Так это же не...
- Ты меня не слышала? Может быть, ты глухая? Что за глупый вопрос? Как будто дело только в дороге! - Яблоня сердито скрипнула. - Тот, другой, тоже не слушал. Или не слышал. А уж как я ему кричала! А сейчас, я думаю, и ты начнешь скрести вокруг меня землю, подравнивать ветви, нарушать мою правильную пестроту. Позволь сказать тебе...