Дугин Владимир. Цена 'Суассона'

   - Понятно. А так "материал" сохраняется более свежим, чем в любом холодильнике, и сколько угодно долго. Вот гады! Устроили прямо-таки склад "живых консервов"!
   Как только Гриша произнес эти слова, в мозгу у меня сработал какой-то клапан, и я понял, к чему Череп-Скал в разговоре со мной во время экскурсии по подземному хранилищу донорских органов приплел натуралиста и знатока жизни насекомых Фабра.
   - Ты нашел нужное слово. Именно, "живые консервы". Знаешь, так поступают осы-наездники и сколии. Они откладывают личинки в тело живых гусениц или пауков, обеспечивая свое будущее потомство свежим кормом до самого момента вылупления. И обитают эти "живые консервы" в земляных норках, маленьких пещерах... Очень похоже. Скал, как многие другие выдающиеся мыслители, учился у природы.
   - Твой мистер Скал не изобрел ничего нового. Гитлеровцы тоже практиковал такое, брали кровь у пленных, у детей в приютах, оставшихся на оккупированной территории.
   - Если ты думаешь, что я буду отстаивать его приоритет, то глубоко ошибаешься. Моя цель - сделать так, чтобы он закончил свой жизненный путь там же, где и его идейные предшественники. И как можно быстрее.
   - Разве в Австралии еще существует виселица?
   - Ей-богу, не знаю. Но это уже детали.
   - Думаю, виселицы для него мало.
   Было очевидно, что судьба маленьких пациентов моей подруги очень взволновала Гришу. Только сейчас мое сознание, оглушенное и потерявшее способность чувствовать боль, начало нормально реагировать после шока, причиненного письмом Дженнифер. Я представил себе оборудованный в мрачных подземельях детский концлагерь, истощенных маленьких узников, увидел, как подобно привидению в белом халате бродит между ними Вероника, стараясь сохранить жизнь в беспомощных крошечных тельцах... Сохранить для судьбы, уготованной им Грегором и Скалом, судьбы, которая могла оказаться хуже смерти.
   Мне стало не по себе. Я могу легкомысленно, с долей цинизма рисковать своей жизнью, спокойно переносить неприятности, выпадающие на мою долю и долю моих коллег, - в конце концов, мы профессионалы. Я в состоянии хладнокровно относиться даже к своим подопечным, тем, кого выручаю из беды или защищаю. Так врач не должен принимать слишком близко к сердцу страдания своих пациентов, иначе он просто не сможет работать. Но быть равнодушным к судьбе маленьких, беззащитных детей... Таких высот самообладания и профессионализма я еще не сумел достичь и, боюсь, никогда не сумею.
   - Гриша, мы должны бросить все свои дела и найти это место. Может быть, мы еще успеем кого-нибудь спасти.
   Никогда не оставлявший без возражения или хотя бы критического замечания любое мое высказывание, Гриша на этот раз согласился со мной без спора, без малейшей попытки поупражняться в остроумии.
   - Да.
   Это короткое "да" прозвучало, как железная клятва. Я давно был с ним знаком и знал, что если уж мой друг становится немногословным, кому-то придется очень плохо.
   27
   И пьяные с глазами кроликов
   "Invino veritas!" кричат.
   А.Блок
   Решение было принято, оставалось воплотить его в жизнь. После краткого обсуждения мы согласились, что работать нужно, параллельно, по нескольким направлениям одновременно. Во-первых, сообщить все, что стало нам известно, руководству, чтобы оно по возможности перекрыло или хотя бы уменьшило поток, питающий фирму Скала сырьем, во-вторых, постараться определить точное местонахождение подпольного "интерната", как стали мы между собой называть таинственные пещеры, где, по словам Дженнифер, содержались малолетние пленники.
   - Ты не мог бы прямо спросить Скала? - Предложение Гриши на первый взгляд казалось нелепым, но он тут же разъяснил свою мысль. - Под тем предлогом, что можно было бы организовать туда доставку грузов, предназначенных для "Ассунты".
   - К сожалению, нет. Он предполагает воспользоваться моими транспортными каналами только для перевозки "свежемороженых продуктов", как они называют уже изъятые донорские органы, кровь и плазму.
   - А живой товар?
   - Кажется, у них для этого есть специальный корабль. Впрочем, Скал упоминал о нем мельком, ничего определенного.
   - Неужели твоя подружка не заметила чего-нибудь такого... Какую-то примету, скажем, характер окружающей местности, особенную гору или виднеющиеся вдали здания. Словом, то, что могло бы помочь привязать "интернат" к определенной точке на карте?
   - Нет. Она говорила, что за ней все время наблюдают. А в письме, как ты сам читал, упоминает, что в маленькую бухту, куда пришел пароход, они добрались ночью. Потом их взял катер, потом они ехали на вездеходе. Она даже не запомнила, сколько это заняло времени.
   - Да, конечно, не густо... Но что возьмешь с растерянной, запуганной девчонки.
   - Не такая уж она "запуганная девчонка". Просто у нее нет наших с тобой навыков.
   - Во всяком случае, это где-то недалеко от побережья.
   - Да, наверное. Километров десять-двадцать, я думаю. Вряд ли они рискнули бы везти детей по обычному шоссе и на большое расстояние. Подплыть ночью к берегу укромной бухты или посадить там гидросамолет другое дело.
   - Какая там была погода?
   - Я понимаю, что ты пытаешься выяснить. Разные участки побережья Австралии резко отличаются по климатическим условиям. Нет, о погоде она ничего не говорила. В пещерах было сыро и жарко, но это могло объясняться и их местным климатом, мало связанным с окружающим.
   - Не обратиться ли нам к здешним властям?
   - Опасно. У нас нет никаких конкретных данных, а слухи о начатом расследовании могут просочиться в прессу. Ты же знаешь, эти ребята из газет и с телевидения иногда проявляют таланты, которым могли бы позавидовать лучшие разведчики. А тогда...
   - Да, тогда Скал и компания постараются спрятать концы в воду.
   - Вот именно. В буквальном смысле. Скормят детей акулам, и вся работа. Никаких улик, никакой эксгумации останков. Идеальное сокрытие трупов.
   - Нам нужно быть предельно осторожными. Может, не стоит обращаться и к нашему руководству? Там вполне вероятна утечка информации.
   - Мы постараемся сделать все аккуратно. О том, что нам известно относительно "интерната", сообщать не будем, скажем только о самом факте возникновения организации, занимающейся добычей "живого товара" Тогда если Грегор и Скал сумеют что-то пронюхать, они будут озабоченны лишь сохранением своих источников "сырья". И, конечно, тем, как бы расправиться с нами.
   - Ну, этим озабоченно столько людей... И сейчас, и раньше.
   - Не скажи. Пока что я им нужен, они, наоборот, всячески меня оберегают, защищают, как, например, от Адамса.
   - Если Скал будет очень опасен, мы натравим на него еще кого-нибудь, - легкомысленно предложил Гриша. Очевидно, успех операции "Встречный пал" - во всяком случае, в отношении толстяка и его людей - вскружил ему голову.
   - Можно, конечно... Только нам сперва нужно будет влезть в очередное осиное гнездо.
   - На этот счет не беспокойся. Мы с тобой наступаем на них чуть ли ни на каждом шагу.
   Тут он был прав.
   На следующий день я посетил "Ассунту" и стойко выдерживая укоризненные взгляды мисс Макгроу, явно недовольной тем, что за последнее время пренебрежение служебными обязанностями вошло у меня в привычку, составил и отправил в Центр шифровку. Текст ее мы с Гришей тщательно отработали накануне в соответствии с противоречивыми требованиями убедительности, краткости и умолчания о некоторых важных подробностях, вроде "интерната".
   - Почему не пришла ваша знакомая, сэр? Она передумала?
   Вопрос застал меня врасплох. За всеми заботами, связанными с новым направлением моей деятельности, я забыл, что договаривался относительно Джин, о ее временном переходе под опеку секретарши. Пришлось придумывать оправдание экспромтом.
   - Она задерживается... Но, возможно, я еще воспользуюсь вашим любезным согласием. Простите, что так получилось, у этих молодых девиц, знаете ли, семь пятниц на неделе. Наверное, я как-то нарушил ваши планы?
   - Нет, не беспокойтесь, сэр. Но вы не позвонили, не предупредили меня о том, что она не придет, и...
   Упрек был совершенно справедлив. Как ни старайся, а наша родимая привычка к расхлябанности и необязательность нет-нет да и вылезет наружу откуда-то из глубины характера. Прямо как в том старом анекдоте про русских шпионов, которых узнают по тому, что они всегда выходят из туалета, застегивая на виду у публики последнюю пуговичку, нам его рассказывали еще на первом курсе.
   Мое раскаянье было так неподдельно, что мисс Макгроу смягчилась и простила меня.
   - Сделать вам кофе, мистер Майнер?
   Поддерживать мои угасающие силы являлось ее любимым занятием, и стоило мне согласиться, как она растаяла бы окончательно. К сожалению, я ее разочаровал.
   - Благодарю вас, но я должен спешить, у меня деловая встреча.
   Взгляд мисс Макгроу сделался ледяным, она повернулась и молча вышла из моего кабинета.
   После очередного свидания со Скалом, я вернулся к себе в коттедж. У меня еще теплилась надежда, что Дженнифер найдет возможность связаться со мной по телефону или еще как-нибудь. Но день прошел, а от нее не было никаких известий.
   Вечером появился Гриша, и мы с ним разработали план операции, которая как будто могла помочь выяснить, где находится загадочный район местонахождения "интерната". Риск был велик, но ничего другого придумать мы не сумели, а время утекало с такой скоростью, что теперь я готов был предположить, будто мои часы работают не "на керосине", а на атомном топливе.
   План был настолько прост, что граничил с идиотизмом или с гениальностью, впрочем, говорят, это часто оказывается совместимым. Его осуществление требовало использования некоторых "спецсредств", к счастью, они у меня были.
   В основе операции знакомство, которое я завязал с одним из людей Скала, несколько раз сопровождавшего нас во время экскурсий по подземному хранилищу "свежемороженых продуктов". В последнее мое посещение Скала позвали к телефону, после чего он вынужден был уехать до конца осмотра контейнера нового типа. Чтобы не терять времени, патрон поручил своему помощнику ввести меня в курс дела. Потом мы с ним зашли в портовый кабачок, где приятно закончили вечер.
   В том, что касается искусства обольщения случайных собутыльников, мне далеко до одного старого друга по имени Вася Кившенко, его обаянию поддавались даже ревизоры и сухари-бухгалтеры, но все же новый знакомый проникся, кажется, чувством искренней симпатии ко мне. Настолько, что даже сообщил доверительно, что любимым его баром является не эта забегаловка, а заведение, расположенное в Центральном парке, вблизи одного из прудов. Поскольку он мельком упомянул, что живет где-то в Уэверли, я решил, и думаю, не без основания, что любовь эта определялась не качеством обслуживания или выбором подаваемых напитков, а просто тем, что оттуда ему удобнее было "под газом" добираться домой.
   Мне пришлось просидеть в баре три вечера подряд, но на четвертый я, наконец, увидел, что он входит в освещенный сиреневым светом рекламной вывески турникет. Он направился было прямо к стойке, гонимый жаждой, которая ясно читалась на его лице, но я перехватил страдальца на полпути.
   - Привет, Джордж!
   - О, Дэн! Рад тебя видеть.
   Он обрадовался еще больше, когда я предложил ему сесть за мой столик и подозвал официанта.
   Через час ему понадобилось отлучиться. В том не было ничего удивительного, учитывая количество выпитого за мой счет пива. Я воспользовался этим, чтобы сдобрить его полный бокал и тарелку с аппетитным салатом из креветок белым порошком, который все эти три дня ожидал своего часа в пакетике, спрятанном в моем нагрудном кармане. Заметив недоуменный взгляд проходившего мимо официанта, я высыпал остатки в свое блюдо.
   - Что-нибудь не так, сэр?
   - Нет, не беспокойтесь. Это лекарство от диспепсии, у меня и моего друга бывает легкое несварение желудка. Здесь все очень вкусно.
   - Ах, вот что... Простите, сэр.
   Не знаю, понял ли он медицинскую терминологию, но удалился, как видно успокоенный тем, что я не предъявил никаких претензий. Однако, его вмешательство и неожиданное внимание к моим манипуляциям заставили меня сделать то, что делать я сперва не собирался и теперь проделал с большой неохотой. Я достал из того же кармана, где хранился пакетик с порошком, завернутую в клочок бумаги большую белую таблетку, с трудом проглотил ее и запил глотком минеральной воды.
   С детства я не умел глотать таблетки, а когда все же приходилось это делать, разжевывал их, даже желтые и невыносимо горькие таблетки хины.
   Джордж вернулся через несколько минут, и мы продолжили наше застолье. Еще через двадцать минут белый порошок, разработанный нашей двенадцатой лабораторией препарат СП-26, называемый в просторечье "болтунчиком", начал оказывать на моего собеседника желательное действие. Несколько наводящих вопросов, и моего визави прорвало, как дамбу в половодье.
   Хотя я ел пищу, посыпанную тем же препаратом, мой язык работал с нормальной скоростью и голова оставалась ясной - благодаря спасительной таблетке, правда, после нее у меня все еще першило в горле. Но он...
   Вскоре я уже знал, где примерно находится "интернат". Конечно, мне повезло, что Джордж был посвящен в тайну его местонахождения, но я надеялся на это, учитывая его близость к Скалу, и не ошибся. Окружающие, привыкшие к пьяной болтовне здешних завсегдатаев, не обращали внимания на чрезмерную болтливость моего собеседника.
   Тем не менее, я поспешил увести его на свежий воздух - пусть себе болтает что угодно в моей машине. Это могло продлиться еще часа два-три, сидеть столько времени в баре я не собирался как из соображений конспирации, так и просто потому, что у меня не было лишних денег.
   Компенсируя вполне устойчивую походку своего приятеля - СП-26 действует только на тормозящие центры мозга, заведующие речью, - я несколько раз демонстративно споткнулся, хватаясь за него руками, так что со стороны мы вполне могли сойти за парочку подвыпивших гуляк. Наконец, мы благополучно добрались до стоянки, и я усадил Джорджа, что-то оживленно рассказывающего о своих сексуальных подвигах, на правое сидение "ситроена".
   Полночи мы колесили по окружающим Центральный парк улицам, потом темп речи начал приближаться к нормальному, и я отвез его в Уэверли.
   "Болтунчик" имеет ту особенность, очень удобную, между прочим, что после него у "пациента" не остается никаких воспоминаний о необычном своем состоянии, поэтому я не боялся разоблачения. Если мой собутыльник и вспомнит нашу встречу, то подробности разговора наверняка останутся для него чем-то неясным, расплывчатым. Он припишет все похмелью, состоянию для него обычному - и только.
   Когда я рассказал обо всем Грише, он сперва было предложил немедленно обратиться за помощью в полицию, пусть, мол, установят налет на это место и захватят "интернат". Сначала я согласился. Но чуть поостыв и вспомнив, что мы находимся в правовом государстве, где для принятия силовых акций требуются достаточно веские и юридические обоснованные причины, передумал и убедил Гришу в своей правоте.
   - Они захотят допросить Джорджа, а пока его найдут...
   - Ты прав. Сколько времени они возятся с Костлявым Маком! Нет, обратившись к властям, мы только обеспечим себе большие неприятности.
   - Если бы только это, Гриша. Мы обеспечим хорошим завтраком дюжину акул в заливе Карпентария.
   - Ты снова прав, - нахмурился он. - Но тогда...
   - Тогда нам надо собираться в дорогу.
   28
   На пулю вся моя надежда,
   Защита слабому она.
   Гордон
   Мисс Макгроу встретила известие о том, что я снова уезжаю на неопределенный срок в служебную командировку с покорно-стоическим видом.
   - Подберите, пожалуйста, материалы по северной части штата Квинсленда, той, что примыкает к юго-восточному побережью залива. Крупномасштабные карты, сводки погоды за последнее время. Все, что может понадобиться путешествующему в тех краях туристу.
   - Вы собираетесь поехать туда, сэр? В самом начале сезона дождей? Говорят, что дороги в это время становятся там практически непроходимыми, за исключением, конечно, больших шоссе.
   - Я возьму напрокат "лендровер".
   Брови моей секретарши поползли вверх, символизируя крайнее удивление. Находясь в курсе всех легальных дел "Ассунты", она не могла себе представить, что именно заставляет меня предпринять столь странное путешествие. А я не удосужился придумать специально для нее какое-нибудь правдоподобное объяснение. В конце концов, я не обязан отчитываться перед заботливой старой девой за каждый свой шаг! Но в глубине души у меня шевельнулся червячок угрызения совести: она всегда относилась ко мне с такой заботой и вниманием, пусть даже иногда и немного обременительным...
   - Это секретное дело, мисс Макгроу. Даже вам я не могу пока что сказать, в чем заключается цель моей поездки.
   - Ничего не нужно объяснять, сэр. Я понимаю, что такое коммерческая тайна. Надеюсь, ваше путешествие будет более удачным, чем прошлая поездка в Новую Гвинею. - На лице ее выразилось беспокойство.
   В Новую Гвинею и Папуа я не ездил, а летал на маленькой частной "сессне", но это уже были детали. Очевидно, мои приключения среди папуасов произвели на нее неизгладимое впечатление, в чем не было ничего удивительного, так красочно описала их местная пресса. Бедная мисс Макгроу боялась, что на этот раз меня могут сожрать акулы, забредшие к берегам Карпентарии через Торресов пролив со стороны Большого Барьерного рифа.
   Мы договорились, что я вернусь в офис к пяти часам, и я отправился закупать необходимое снаряжение - края, куда мне предстояло ехать, были действительно довольно пустынными и дикими, судя по недавно прошедшему на экранах телевизоров сериалу инструктора по выживанию Лесса Хиггинса "Человек из буша".
   Слежку за собой я заметил не сразу. Но когда мне в третий раз попался на глаза темно-синий "форд-эскорт" (одна из дешевых марок, популярных среди эмигрантов и малосостоятельных слоев местного населения), который с завидным постоянством повторял все мои маневры по торговому району, я счел это не просто случайным совпадением интересов.
   Несколько контрольных поворотов и остановок подтвердили мои подозрения. Это могли быть люди Скала, который при всем его видимом доверительном ко мне отношении захотел на всякий случай, проверить, не совершаю ли я чего-нибудь подозрительного. Это могли быть люди Адамса, ушедшего в подполье, но, конечно, не оставившего намерения при удобном случае исправить недоработку доктора Ашборна.
   Я решил, что не стану возвращаться в офис, и позвонил из автомата мисс Макгроу, чтобы она не ждала меня напрасно.
   - Но я уже все вам подобрала, мистер Майнер. Вам это больше не нужно? Я имею в виду, можно разложить все материалы по старым местам? - Последнюю фразу она произнесла с оживлением.
   - Нет, конечно. Пусть они пока полежат у меня на столе, я заберу их завтра. Большое вам спасибо.
   - Значит, вы не передумали ехать туда, сэр?
   В голосе заботливой старой девы я почувствовал легкую горечь обманутой надежды. Она действительно беспокоилась обо мне, и когда я позвонил и сказал, что сегодня не приеду, решила было, что со свойственной мне непоследовательностью и непостоянством я изменил свои планы. Не только на этот день, но и более радикально.
   - Нет, мисс Макгроу. Но не волнуйтесь, все будет в порядке, уверяю вас.
   Хотел бы я сам быть в этом уверен!
   - Будем уповать на милосердие Господа, мистер Майнер. Все пути и судьбы наши в Его руках.
   На этой торжественной фразе и завершилась наша беседа. В моем воображении возникла трогательная картина: мисс Макгроу вешает трубку, склоняет голову и осеняет себя крестным знамением, призывая благословение небес на своего неразумного босса.
   Возвращаясь домой, я заметил, что среди двигающихся сзади машин темно-синего "форда" больше нет... Неужели молитва старой девы так быстро достигла престола Всевышнего?
   Зато на шоссе после той самой развилки, где состоялась моя первая встреча со Скалом, я увидел красный "порше-каррера" Гриши. Он не торопясь ехал в том же направлении, что и я, надеясь, очевидно, попасть в коттедж к моему возвращению, чтобы лишний раз не стряпать обед в скучном одиночестве.
   Я посигналил ему фарами, и когда он заметил мою машину, махнул рукой, приглашая прибавить газу, а потом в свою очередь нажал педаль акселератора. Конечно, "ситроен-XM" не мог состязаться со спортивной машиной, дающей до двухсот семидесяти километров в час, но Гриша пожалел меня, и мы финишировали одновременно.
   - Что, старик, понюхал пыль от моих задних копыт? - Он с победоносным видом захлопнул сверкающую лаком и хромом дверцу.
   - Где уж нам, скромным труженикам, соревноваться с вами, миллионерами! Но погоди, вот соединятся пролетарии всех стран и покажут вам кузькину мать!
   - Ладно, ладно. А пока еще не показали, пойдем скорее, я купил такой ананас... Жаль, рябчиков нет, а то бы отпраздновали последний день перед демонстрацией кузькиной матери. У тебя хоть ветчина и яйца в холодильнике остались?
   Я рассказал ему о замеченной слежке, но он отмахнулся.
   - Наверное, показалось. Скал так не поступил бы. Можешь быть уверен при малейшем подозрении он просто выпустит тебе кишки, вот и все. Зачем ему играть в кошки-мышки? Смотри-ка, я заговорил в рифму!
   - Тогда это Адамс.
   - Вряд ли. Ему теперь надо вести себя тихо. Эй, куда ты сыплешь столько соли?
   Мы пообедали, ананас действительно оказался великолепным.
   Только после программы вечерних новостей я вспомнил, что не проверил еще, нет ли для меня какой-нибудь записи у автоответчика. Когда я нажал кнопку, раздался голос Дженнифер:
   - Дэн, не ночуй дома! Я... Ой, он опять идет сюда!
   Потом прозвучал какой-то стук, похоже, что она уронила трубку. Несколько секунд спустя послышались гудки отбоя. Больше ничего не было, хотя я прокрутил ленту до конца.
   - Это, наверное, тот самый маньяк, который выломал твою дверь. Гриша почесал затылок. - Знаешь, а может и впрямь переночевать сегодня где-нибудь в другом месте?
   - Наоборот. Неужели мы с тобой вдвоем не справимся с ним?
   Гриша задумчиво покачал головой.
   - Ты мог бы так расшибить крепкую доску, вырвать петли с корнями? Кроме того, почему ты думаешь, что он придет один? На этот раз он может прихватить с собой таких же дружков, тогда они разнесут твой коттедж по бревнышкам и кирпичикам. И нам головы открутят.
   - Вряд ли. Вот и Джин сказала: "Он идет". Значит, он снова действовал в одиночку. Кроме того, мы будем настороже.
   - Хорошо, раз ты так рвешься в бой, давай рискнем. Посмотрим на этого типа. Как ты думаешь, нам выплатят премию за поимку опасного безумца, или здешние власти не поощряют самоуправство?
   - Если будет кого награждать...
   - Ну вот, теперь ты меня пугаешь! Ладно, Бог не выдаст, свинья не съест.
   Так, перебрасываясь шуточками, мы приготовились к встрече неизвестного и незваного гостя.
   Он появился в час ночи. Хотя мы внимательно прислушивались ко всем звукам, доносившимся из темноты парка, огромная черная фигура выросла в проеме окна совершенно бесшумно.
   Я дернул за нитку, привязанную к мизинцу левой руки моего приятеля, подавая ему сигнал тревоги, и получил в ответ двойное подергивание, означавшее, что он тоже заметил долгожданную добычу.
   Человек в окне постоял какое-то время, потом его силуэт переместился вправо, и он исчез из поля моего зрения. Через несколько секунд я услыхал треск выдавливаемой входной двери. Посетитель явно не стремился соблюдать тишину. Возможно, видя, что в окнах не горит свет, он решил, что коттедж пуст.
   На этот раз ему не пришлось прилагать особых усилий - дверь держалась лишь на язычке замка и прихваченных гвоздями петлях. Вскоре тяжелые шаги в коридоре показали, что наш "гость" проник в дом.
   Он прошел по всему коридору до самого конца, задерживаясь на три-четыре секунды у каждой двери, потом уверенно возвратился к моей спальне. Очевидно, какое-то шестое чувство подсказало ему, где находятся те, кого он ищет. Впрочем, возможно, он просто хорошо изучил расположение комнат и решил начать с наиболее вероятного места.
   Все мои мышцы напряглись, я чувствовал, как на затылке у меня ощетинились волосы, как будто я был первобытным зверем, готовящимся к смертельной схватке. Жаль, что я не видел в этот момент Гришу, интересно было бы посмотреть на его реакцию. До сих пор он в подобных ситуациях сохранял веселое спокойствие, по крайней мере, внешне. Но тут был особый случай. Вся обстановка - неизвестность, предшествующие события, сама атмосфера душной, влажной австралийской ночи, зловещая уверенность нашего таинственного противника, - внушала невольную, безотчетную тревогу.
   Наш "гость" не стал возиться с замком, он просто прошел сквозь дверной проем, как будто там была не дверь, пусть и не очень массивная, а легкая кисейная занавеска. В то же мгновение я нажал кнопку выключателя, и спальня озарилась ярким светом.
   Это был негр, слуга Адамса.
   Какое-то время он стоял неподвижно, как будто внезапно вспыхнувший свет ослепил его, а потом шагнул вперед, на середину комнаты.
   - Стой! - Оказавшийся за его спиной Гриша поднял пистолет.
   Негр не прореагировал на приказ, не знаю, заметил ли он вообще моего приятеля. Повернув лицо с белыми, возможно, почти слепыми глазами в мою сторону, он сделал еще шаг и вытянул вперед руки, растопырив пальцы наподобие клешней краба.