Страница:
– Придержи язык, глупая птица, – сказал попугай. Матушка Иффини снова обмакнула перо в чернила.
– Как звали вашего покойного мужа, сударыня?
Девушка вдруг смертельно побледнела и ничего не ответила.
– Разве эта информация так уж необходима? – спросил юноша.
Ситуация начала проясняться. Матушка Иффини опустила перо в чернильницу. Приезжавший вчера легионер не сказал, в связи с чем разыскивается эта пара. Возможно, он и сам этого не знал. Матушка подозревала, что закон и его слуги иногда придерживаются разных взглядов. И уж совсем редко закон чуть-чуть не совпадает с волей Богов. Но в вопросе о двоебрачии не может быть никаких сомнений, никаких разногласий.
– Вы привезли свидетельство о похоронах?
Девушка покачала головой и в ужасе посмотрела на возлюбленного. Тот сдаваться не собирался, хотя заметно приуныл. Должно быть, юноша предвидел все эти вопросы и намеревался сблефовать.
– Ее муж погиб в сражении, матушка. Тело не удалось найти.
Иффини положила свои полные мягкие руки на старую каменную столешницу.
– В таких случаях армия ведет специальные свидетельства о предполагаемой смерти. И лишь через три года вдове разрешается вступить в новый брак.
– Он погиб при необычных обстоятельствах, матушка. Вам известно о нападении гоблинов?
Иффини кивнула, ожидая услышать ловко сочиненную ложь. Если у этого красавца Ило еще и язык хорошо подвешен, то ни одна молодая впечатлительная женщина не сможет ему противиться. Иффини не была ни молодой, ни впечатлительной женщиной, но ей казалось, что Ило действительно влюблен в невесту.
– Я слышала об этом, – подтвердила она.
Иффини пришлось совершить несколько молебнов по поводу вторжения гоблинов.
– Формального сражения не было. Покойный муж моей невесты, человек штатский, не имел отношения к армии. Гоблины подстерегли нас обоих. Мне случайно удалось спастись, но его лошадь пала. Даже если гоблины взяли его живым, матушка, его шансы уцелеть практически равны нулю.
Иффини вздрогнула и тихонько произнесла молитву.
– Других свидетелей не было?
– Нет, матушка, но я клянусь, что это правда.
Ило уверенно смотрел на Иффини. Если парень врет, то он самый искусный обманщик, какого она встречала на своем веку.
– Тогда вам следовало в присутствии ликтора или представителя военных властей дать письменное показание, подтвержденное присягой.
– Матушка! – с упреком воскликнул Ило. – В этом хаосе было не найти никаких властей, ни военных, ни гражданских!
Иффини вздохнула и, погрузившись в размышления, уставилась на свои руки. Ловко придумано! Юноша пододвинул стул, чтобы дотянуться до руки невесты.
– Полагаю, я могла бы принять ваше письменное показание, хоть это и не по правилам.
Девушка улыбнулась, но через мгновение застыла на месте, еще больше побледнев.
– Я дам любые показания, – спокойно сказал Ило, – но не назову имени покойного.
Матушка Иффини закрыла чернильницу и отложила перо.
– Думаю, нам нужно многое обсудить.
– Иного выхода нет, верно? – с горечью спросил Ило. – Если мы найдем другого священника и моя невеста скажет, что никогда не была замужем, наш брак недействителен?
Матушка Иффини кивнула:
– Более того, ей не позволят вступить в брак без письменного разрешения отца или брата. Не я создаю законы, господин Ило.
Ило? Опять смутное воспоминание. У этого Ило, должно быть, какое-то военное звание. Трибун? Легат?
В этот момент девочка уронила в бассейн пакет с крошками и отчаянно закричала. Ило бросился к ней.
– Майа! – воскликнул он.
У Иффини сердце замерло. Нет! Не может быть! А впрочем, почему нет? Женщина, которую зовут так же, как императрицу, может назвать свою дочь в честь маленькой наследницы престола. Это весьма вероятно. Другое объяснение было бы слишком нелепым. Тогда вместо одного легионера снарядили бы целые поисковые отряды и разослали бы их по всей Империи.
А что, если объявить розыск по всей стране невозможно как раз из-за того, что эта женщина – сама императрица Эшиала?
Девушка опустила голову, стараясь не смотреть в глаза Иффини. Она чем-то обеспокоена, хоть и скрывает это. За пятьдесят лет службы матушка научилась без труда угадывать причину такого беспокойства. Наверняка эта Эшиала беременна и знает об этом.
Матушка Иффини поняла, что ей предстоит разрешить не просто проблему, а серьезную проблему.
Ило вернулся, неся на руках девочку.
– Боюсь, мы попусту отнимаем у вас время, матушка. Идем, дорогая!
– Сядьте, – велела Иффини. – Мне нужно подумать.
Ило сел, усадив девочку на колени. Однако малышка захотела вернуться к бассейну. Получив обратно промокший пакет с крошками, Майа пошла кормить рыб.
Конечно, Иффини могла бы напрямик спросить девушку, не звали ли покойного мужа Эмшандаром, но тем самым она лишилась бы пути к отступлению. Или они солгут, или Иффини придется согласиться, что имеет место невероятное совпадение. Невозможно поверить, что гоблины убили императора, когда тот путешествовал инкогнито в сопровождении всего лишь одного легионера. Значит, или не было никакой засады, или покойного звали не Эмшандар. Тогда почему же матушке Иффини не хочется задавать этот простой вопрос? Возможно, за рассказом о гоблинах скрывается похищение, а то и нечто худшее.
Матушка никогда бы не подписала поддельного брачного свидетельства и не совершила бы обряда фиктивного бракосочетания у себя в храме. Ее прямая обязанность – сообщить властям об этой молодой паре. Влюбленных наверняка разлучат. Однако испуг девушки говорил о том, что она крайне нуждается в поддержке и пришла, чтобы обратиться за помощью к Богам.
– Есть еще один выход, – сказала матушка Иффини. – Вы оба можете дать торжественную клятву, что ни с кем не связаны брачными узами.
Девушка наконец-то подняла голову. В ее заплаканных глазах сияла надежда.
– Я клянусь!
– Я тоже, – заверил Ило.
Матушка Иффини облегченно вздохнула. Она твердо знала, в чем заключается ее наипервейший долг. Любовь следует узаконить, пусть даже и не совсем по правилам.
Влюбленные взялись за руки.
– Какая клятва от нас требуется? – спросила девушка.
– Она дается во время церемонии благословления брачного союза. Эта церемония совершается довольно редко, когда невозможно заключить брак обычным способом. Например, если утеряны документы или родители не дали согласия на свадьбу, а вы хотите жить вместе, как муж и жена, и поклянетесь Богам до конца жизни сохранять любовь и верность, я могу засвидетельствовать ваши клятвы и дать вам брачное свидетельство. Но предупреждаю вас, что этот документ почти не имеет законной силы.
Влюбленные кивнули друг другу и еще крепче сомкнули руки.
– Благодарю вас, матушка! Благодарю! Как раз это нам и нужно! – воскликнул Ило. Иффини вздохнула:
– Тогда мне понадобится другой кусок пергамента.
Иффини спрашивала себя, уж не лишилась ли она рассудка на старости лет, а может, виной всему инстинкт материнства?..
– Вы собираетесь ехать дальше? – поинтересовалась она.
Эшиала вздрогнула. Глаза Ило сузились.
– Да, – ответил он. – А почему вы спрашиваете?
– Недавно стало известно, что окрестные постоялые дворы пользуются дурной репутацией. Я бы посоветовала вам искать ночлег на фермах. Так будет лучше.
– Значит, это стало известно лишь недавно? – очаровательно улыбнулся Ило. – Мы догадывались об этом, и хорошо, что подозрение подтвердилось. Похоже, большие дороги стали слишком оживленными.
– Я тоже так думаю.
– Да благословят вас Боги, матушка! – воскликнула Эшиала.
– Придержи язык, глупая птица, – вставил попугай.
К конечной цели:
Глава 3
1
2
– Как звали вашего покойного мужа, сударыня?
Девушка вдруг смертельно побледнела и ничего не ответила.
– Разве эта информация так уж необходима? – спросил юноша.
Ситуация начала проясняться. Матушка Иффини опустила перо в чернильницу. Приезжавший вчера легионер не сказал, в связи с чем разыскивается эта пара. Возможно, он и сам этого не знал. Матушка подозревала, что закон и его слуги иногда придерживаются разных взглядов. И уж совсем редко закон чуть-чуть не совпадает с волей Богов. Но в вопросе о двоебрачии не может быть никаких сомнений, никаких разногласий.
– Вы привезли свидетельство о похоронах?
Девушка покачала головой и в ужасе посмотрела на возлюбленного. Тот сдаваться не собирался, хотя заметно приуныл. Должно быть, юноша предвидел все эти вопросы и намеревался сблефовать.
– Ее муж погиб в сражении, матушка. Тело не удалось найти.
Иффини положила свои полные мягкие руки на старую каменную столешницу.
– В таких случаях армия ведет специальные свидетельства о предполагаемой смерти. И лишь через три года вдове разрешается вступить в новый брак.
– Он погиб при необычных обстоятельствах, матушка. Вам известно о нападении гоблинов?
Иффини кивнула, ожидая услышать ловко сочиненную ложь. Если у этого красавца Ило еще и язык хорошо подвешен, то ни одна молодая впечатлительная женщина не сможет ему противиться. Иффини не была ни молодой, ни впечатлительной женщиной, но ей казалось, что Ило действительно влюблен в невесту.
– Я слышала об этом, – подтвердила она.
Иффини пришлось совершить несколько молебнов по поводу вторжения гоблинов.
– Формального сражения не было. Покойный муж моей невесты, человек штатский, не имел отношения к армии. Гоблины подстерегли нас обоих. Мне случайно удалось спастись, но его лошадь пала. Даже если гоблины взяли его живым, матушка, его шансы уцелеть практически равны нулю.
Иффини вздрогнула и тихонько произнесла молитву.
– Других свидетелей не было?
– Нет, матушка, но я клянусь, что это правда.
Ило уверенно смотрел на Иффини. Если парень врет, то он самый искусный обманщик, какого она встречала на своем веку.
– Тогда вам следовало в присутствии ликтора или представителя военных властей дать письменное показание, подтвержденное присягой.
– Матушка! – с упреком воскликнул Ило. – В этом хаосе было не найти никаких властей, ни военных, ни гражданских!
Иффини вздохнула и, погрузившись в размышления, уставилась на свои руки. Ловко придумано! Юноша пододвинул стул, чтобы дотянуться до руки невесты.
– Полагаю, я могла бы принять ваше письменное показание, хоть это и не по правилам.
Девушка улыбнулась, но через мгновение застыла на месте, еще больше побледнев.
– Я дам любые показания, – спокойно сказал Ило, – но не назову имени покойного.
Матушка Иффини закрыла чернильницу и отложила перо.
– Думаю, нам нужно многое обсудить.
– Иного выхода нет, верно? – с горечью спросил Ило. – Если мы найдем другого священника и моя невеста скажет, что никогда не была замужем, наш брак недействителен?
Матушка Иффини кивнула:
– Более того, ей не позволят вступить в брак без письменного разрешения отца или брата. Не я создаю законы, господин Ило.
Ило? Опять смутное воспоминание. У этого Ило, должно быть, какое-то военное звание. Трибун? Легат?
В этот момент девочка уронила в бассейн пакет с крошками и отчаянно закричала. Ило бросился к ней.
– Майа! – воскликнул он.
У Иффини сердце замерло. Нет! Не может быть! А впрочем, почему нет? Женщина, которую зовут так же, как императрицу, может назвать свою дочь в честь маленькой наследницы престола. Это весьма вероятно. Другое объяснение было бы слишком нелепым. Тогда вместо одного легионера снарядили бы целые поисковые отряды и разослали бы их по всей Империи.
А что, если объявить розыск по всей стране невозможно как раз из-за того, что эта женщина – сама императрица Эшиала?
Девушка опустила голову, стараясь не смотреть в глаза Иффини. Она чем-то обеспокоена, хоть и скрывает это. За пятьдесят лет службы матушка научилась без труда угадывать причину такого беспокойства. Наверняка эта Эшиала беременна и знает об этом.
Матушка Иффини поняла, что ей предстоит разрешить не просто проблему, а серьезную проблему.
Ило вернулся, неся на руках девочку.
– Боюсь, мы попусту отнимаем у вас время, матушка. Идем, дорогая!
– Сядьте, – велела Иффини. – Мне нужно подумать.
Ило сел, усадив девочку на колени. Однако малышка захотела вернуться к бассейну. Получив обратно промокший пакет с крошками, Майа пошла кормить рыб.
Конечно, Иффини могла бы напрямик спросить девушку, не звали ли покойного мужа Эмшандаром, но тем самым она лишилась бы пути к отступлению. Или они солгут, или Иффини придется согласиться, что имеет место невероятное совпадение. Невозможно поверить, что гоблины убили императора, когда тот путешествовал инкогнито в сопровождении всего лишь одного легионера. Значит, или не было никакой засады, или покойного звали не Эмшандар. Тогда почему же матушке Иффини не хочется задавать этот простой вопрос? Возможно, за рассказом о гоблинах скрывается похищение, а то и нечто худшее.
Матушка никогда бы не подписала поддельного брачного свидетельства и не совершила бы обряда фиктивного бракосочетания у себя в храме. Ее прямая обязанность – сообщить властям об этой молодой паре. Влюбленных наверняка разлучат. Однако испуг девушки говорил о том, что она крайне нуждается в поддержке и пришла, чтобы обратиться за помощью к Богам.
– Есть еще один выход, – сказала матушка Иффини. – Вы оба можете дать торжественную клятву, что ни с кем не связаны брачными узами.
Девушка наконец-то подняла голову. В ее заплаканных глазах сияла надежда.
– Я клянусь!
– Я тоже, – заверил Ило.
Матушка Иффини облегченно вздохнула. Она твердо знала, в чем заключается ее наипервейший долг. Любовь следует узаконить, пусть даже и не совсем по правилам.
Влюбленные взялись за руки.
– Какая клятва от нас требуется? – спросила девушка.
– Она дается во время церемонии благословления брачного союза. Эта церемония совершается довольно редко, когда невозможно заключить брак обычным способом. Например, если утеряны документы или родители не дали согласия на свадьбу, а вы хотите жить вместе, как муж и жена, и поклянетесь Богам до конца жизни сохранять любовь и верность, я могу засвидетельствовать ваши клятвы и дать вам брачное свидетельство. Но предупреждаю вас, что этот документ почти не имеет законной силы.
Влюбленные кивнули друг другу и еще крепче сомкнули руки.
– Благодарю вас, матушка! Благодарю! Как раз это нам и нужно! – воскликнул Ило. Иффини вздохнула:
– Тогда мне понадобится другой кусок пергамента.
Иффини спрашивала себя, уж не лишилась ли она рассудка на старости лет, а может, виной всему инстинкт материнства?..
– Вы собираетесь ехать дальше? – поинтересовалась она.
Эшиала вздрогнула. Глаза Ило сузились.
– Да, – ответил он. – А почему вы спрашиваете?
– Недавно стало известно, что окрестные постоялые дворы пользуются дурной репутацией. Я бы посоветовала вам искать ночлег на фермах. Так будет лучше.
– Значит, это стало известно лишь недавно? – очаровательно улыбнулся Ило. – Мы догадывались об этом, и хорошо, что подозрение подтвердилось. Похоже, большие дороги стали слишком оживленными.
– Я тоже так думаю.
– Да благословят вас Боги, матушка! – воскликнула Эшиала.
– Придержи язык, глупая птица, – вставил попугай.
К конечной цели:
Успехи и провалы принимай бесстрастно.
Забудь о том, что людям неподвластно.
Подобно странникам, нам суждено идти
К конечной цели нашего пути.
Д. Драйден. Паламон и Арсита
Глава 3
Весь мир – театр
1
Водное пространство между островами Керита и Сисанассо по-разному именовалось на картах, потому что на него претендовали несколько народов. Называли его и Средним морем, и морем Летнего солнцестояния, и Необитаемым морем. Тритоны – морской народ – окрестили его Мертвой Водой и подтрунивали над теми, кто пытался извлечь из него доход, однако их юмор отдавал горечью.
Ко-ну-Эл, моряк с Восточного Керита, всю жизнь плавал по Мертвой Воде. Бог Удачи был милостив к нему, и в зрелых годах он стал совладельцем торгового корабля «Дочь моря». Экипаж состоял из десяти матросов, в числе которых были сыновья Ко-ну-Эла: Мо-пу-Эш, По-пу-Ок и Во-пу-Эл.
Во-пу едва исполнилось шестнадцать лет. Первое плавание оказалось роковым для юноши. Бог Удачи вынес приговор: Во-пу никогда не увидится с матерью.
Торговые сделки тритоны заключали в море, в условленном месте – такая сложилась традиция. Экипажи их судов состояли только из мужчин. Было и несколько маленьких торговых островков, куда не ступала нога женщины. При соблюдении столь незатейливой предосторожности тритоны дружелюбно встречались с фавнами, эльфами, импами и даже етунами и к взаимной выгоде вели дела.
«Дочь моря» несла груз, который было трудно переправить с корабля на корабль – черный песок с южного берега Сисанассо. Собирать этот песок можно было беспрепятственно, а в то же время его очень ценили гончары Восточного Керита и употребляли для изготовления знаменитой глазурованной посуды. Мелкие князьки-фавны попытались было ввести налог на торговлю песком, но у них ничего не вышло, потому что пляжи не охранялись. Черным песком торговали с давних времен, и Кону преуспел в этом по милости Богов и благодаря тому, что выбрал один из самых пустынных пляжей.
До нынешнего дня Ко-ну не знал проблем. Он впервые взял в плавание своего младшего и самого любимого сына, и вот сейчас тот умирал в муках – крики его не смолкали ни на минуту. По-пу, брат юноши, от горя почти лишился рассудка и готов был покончить с собой. Именно поэтому Ко-ну, забыв предосторожность, зашел в чужую гавань. По воле Богов он попал в Исносс, но это его мало тревожило.
Бухта, огороженная скалами, сулила безопасное прибежище при любой погоде. Хлипкие развалюхи прибрежной деревни карабкались по склону холма. Многие из хибар стояли на сваях. День выдался жаркий, безветренный. Нестерпимо воняло нечистотами. Во-пу перестал кричать. Возможно, наступила предсмертная кома.
«Дочь моря» подплывала к берегу. На ее парусах красовалась спиралевидная эмблема, указывавшая на принадлежность корабля к островам Керита. Не успели моряки бросить якорь, как на берег с криками высыпали жители Исносса. Залаяли собаки, попугаи с шумом поднялись в воздух – селения фавнов всегда кишели живностью. Закончив работу, матросы затянули печальную мелодию. У тритонов имелись песни на все случаи жизни. Сейчас моряки пели об одинокой смерти вдали от дома.
От берега отчалила плоскодонка. Ко-ну сделал шаг вперед и согнулся в поклоне. Четверо здоровенных парней орудовали веслами, у руля сидел сморщенный старик – деревенский глава. Все пятеро носили только набедренные повязки.
Едва плоскодонка приблизилась к «Дочери моря», старик сложил ладони рупором и крикнул чужакам, чтобы те убирались прочь, так как несут с собой смерть для всех жителей деревни. Слова старика сопровождались страшными ругательствами.
Ко-ну не удивила такая встреча. Он прекрасно знал, что фавнам чужда логика, а потому решил воспользоваться рупором и заглушить с его помощью пронзительные вопли старца.
– Я пришел к вам с миром и во имя Богов!
– Уходи! Прочь! Ты, развратник, несешь опасность…
– Я Ко-ну-Эл, хозяин «Дочери моря».
– Я Шиу-ши. Твой гнусный корабль…
– У вас в деревне есть врач?
Старик перестал браниться и после долгого молчания ответил:
– Нет! – А затем снова принялся изрыгать проклятия.
Молодые гребцы сидели на веслах и кивали, ухмылками одобряя своего предводителя.
– Может, найдется какой-нибудь знахарь? Ну хоть кто-то, способный облегчить муки больного?
– Никого, мерзавец!
– А священник? Мне нужен священник.
– Нету у нас священника!
Ко-ну совсем отчаялся. Похоже, в этой дыре действительно не было священника. Хотя, впрочем…
– Тогда кто это там у вас мечется на берегу? Весь в черном?
Старый фавн даже не оглянулся.
– Это не священник. Просто человек в рясе. А теперь пусть ваше вшивое корыто убирается из нашей гавани, пока мы его не спалили.
Ко-ну обратился к матросам, стоявшим поблизости и тянувшим свою печальную песню:
– Как вы думаете, это священник?
Моряки утвердительно закивали.
– Так точно, сэр, – ответил Джи-эл-Эш, обладавший острым зрением етуна. – И он не фавн, а имп.
– Я хочу поговорить с ним, – потребовал у старца капитан.
Шиу-ши буквально выходил из себя, по каким-то неясным причинам не желая удовлетворить просьбу Ко-ну.
– Если вы не пришлете его к нам, то мы сами придем за ним, – пригрозил Ко-ну.
Матросы запели громче. Они отлично знали, какое начнется кровопролитие, если капитан осуществит свою угрозу.
– Кретин! – завопил старик. – Придурок! Нашим женщинам некуда скрыться! У нас нет дорог из деревни!
– Тогда пришлите священника на корабль.
– Никогда. И учтите, у нас вдоволь стрел…
Ко-ну понял, что потерпел поражение. Фавны слишком упрямы – угрозы и уговоры на них не действуют. Старик прекрасно знал, что капитан блефует и не посмеет ступить на берег. Похоже, придется обойтись без священника. Ни разум, ни логика, ни мольбы не изменят решения фавна.
Имп, одетый священником, на время исчез из виду, затем вернулся с большим деревянным стулом. Он швырнул стул в море – прибрежные помои взметнулись ввысь мощным фонтаном – и в то же мгновение сам бросился в воду.
Повисла тревожная тишина, но вскоре голова импа вынырнула из воды. Вцепившись в стул, священник поплыл к кораблю. Ему понадобился бы целый день, чтобы доплыть до цели. Но, вероятнее всего, бедняга просто погибнет от чрезмерного напряжения.
– Похоже, ваш имп сам стремится попасть на мой корабль, – твердо сказал Ко-ну. – Вы ему поможете или мне самому отправиться за ним?
– А ты нам его вернешь?
– Конечно. Я просто хотел, чтобы он утешил умирающего мальчика.
– Так почему же сразу не сказал об этом? – резко осведомился Шиу-ши.
Священника посадили в плоскодонку, а затем словно багаж подняли на борт «Дочери моря». Это был маленький пожилой имп, выбившийся из сил и пропахший вонючей водой. Бедняга рухнул на палубу и всякий раз, когда его пытались поднять, падал на колени. Наконец имп отдышался и смог говорить. Он с мольбой простер к капитану руки:
– Спаси меня! Забери от этих безумцев, из этого гнусного места. У меня есть деньги. Я заплачу, но ради всех Богов, увези меня отсюда.
Тритон, насколько он помнил, ни в чем не клялся Шиу-ши. Если он спасет священника, Боги смилостивятся и в дальнейшем уберегут корабль от бед. А самое главное, святой отец проведет достаточно времени с По-пу и Во-пу.
– Поднять якорь! – скомандовал капитан. Его приказ был без промедления выполнен.
Ко-ну-Эл, моряк с Восточного Керита, всю жизнь плавал по Мертвой Воде. Бог Удачи был милостив к нему, и в зрелых годах он стал совладельцем торгового корабля «Дочь моря». Экипаж состоял из десяти матросов, в числе которых были сыновья Ко-ну-Эла: Мо-пу-Эш, По-пу-Ок и Во-пу-Эл.
Во-пу едва исполнилось шестнадцать лет. Первое плавание оказалось роковым для юноши. Бог Удачи вынес приговор: Во-пу никогда не увидится с матерью.
Торговые сделки тритоны заключали в море, в условленном месте – такая сложилась традиция. Экипажи их судов состояли только из мужчин. Было и несколько маленьких торговых островков, куда не ступала нога женщины. При соблюдении столь незатейливой предосторожности тритоны дружелюбно встречались с фавнами, эльфами, импами и даже етунами и к взаимной выгоде вели дела.
«Дочь моря» несла груз, который было трудно переправить с корабля на корабль – черный песок с южного берега Сисанассо. Собирать этот песок можно было беспрепятственно, а в то же время его очень ценили гончары Восточного Керита и употребляли для изготовления знаменитой глазурованной посуды. Мелкие князьки-фавны попытались было ввести налог на торговлю песком, но у них ничего не вышло, потому что пляжи не охранялись. Черным песком торговали с давних времен, и Кону преуспел в этом по милости Богов и благодаря тому, что выбрал один из самых пустынных пляжей.
До нынешнего дня Ко-ну не знал проблем. Он впервые взял в плавание своего младшего и самого любимого сына, и вот сейчас тот умирал в муках – крики его не смолкали ни на минуту. По-пу, брат юноши, от горя почти лишился рассудка и готов был покончить с собой. Именно поэтому Ко-ну, забыв предосторожность, зашел в чужую гавань. По воле Богов он попал в Исносс, но это его мало тревожило.
Бухта, огороженная скалами, сулила безопасное прибежище при любой погоде. Хлипкие развалюхи прибрежной деревни карабкались по склону холма. Многие из хибар стояли на сваях. День выдался жаркий, безветренный. Нестерпимо воняло нечистотами. Во-пу перестал кричать. Возможно, наступила предсмертная кома.
«Дочь моря» подплывала к берегу. На ее парусах красовалась спиралевидная эмблема, указывавшая на принадлежность корабля к островам Керита. Не успели моряки бросить якорь, как на берег с криками высыпали жители Исносса. Залаяли собаки, попугаи с шумом поднялись в воздух – селения фавнов всегда кишели живностью. Закончив работу, матросы затянули печальную мелодию. У тритонов имелись песни на все случаи жизни. Сейчас моряки пели об одинокой смерти вдали от дома.
От берега отчалила плоскодонка. Ко-ну сделал шаг вперед и согнулся в поклоне. Четверо здоровенных парней орудовали веслами, у руля сидел сморщенный старик – деревенский глава. Все пятеро носили только набедренные повязки.
Едва плоскодонка приблизилась к «Дочери моря», старик сложил ладони рупором и крикнул чужакам, чтобы те убирались прочь, так как несут с собой смерть для всех жителей деревни. Слова старика сопровождались страшными ругательствами.
Ко-ну не удивила такая встреча. Он прекрасно знал, что фавнам чужда логика, а потому решил воспользоваться рупором и заглушить с его помощью пронзительные вопли старца.
– Я пришел к вам с миром и во имя Богов!
– Уходи! Прочь! Ты, развратник, несешь опасность…
– Я Ко-ну-Эл, хозяин «Дочери моря».
– Я Шиу-ши. Твой гнусный корабль…
– У вас в деревне есть врач?
Старик перестал браниться и после долгого молчания ответил:
– Нет! – А затем снова принялся изрыгать проклятия.
Молодые гребцы сидели на веслах и кивали, ухмылками одобряя своего предводителя.
– Может, найдется какой-нибудь знахарь? Ну хоть кто-то, способный облегчить муки больного?
– Никого, мерзавец!
– А священник? Мне нужен священник.
– Нету у нас священника!
Ко-ну совсем отчаялся. Похоже, в этой дыре действительно не было священника. Хотя, впрочем…
– Тогда кто это там у вас мечется на берегу? Весь в черном?
Старый фавн даже не оглянулся.
– Это не священник. Просто человек в рясе. А теперь пусть ваше вшивое корыто убирается из нашей гавани, пока мы его не спалили.
Ко-ну обратился к матросам, стоявшим поблизости и тянувшим свою печальную песню:
– Как вы думаете, это священник?
Моряки утвердительно закивали.
– Так точно, сэр, – ответил Джи-эл-Эш, обладавший острым зрением етуна. – И он не фавн, а имп.
– Я хочу поговорить с ним, – потребовал у старца капитан.
Шиу-ши буквально выходил из себя, по каким-то неясным причинам не желая удовлетворить просьбу Ко-ну.
– Если вы не пришлете его к нам, то мы сами придем за ним, – пригрозил Ко-ну.
Матросы запели громче. Они отлично знали, какое начнется кровопролитие, если капитан осуществит свою угрозу.
– Кретин! – завопил старик. – Придурок! Нашим женщинам некуда скрыться! У нас нет дорог из деревни!
– Тогда пришлите священника на корабль.
– Никогда. И учтите, у нас вдоволь стрел…
Ко-ну понял, что потерпел поражение. Фавны слишком упрямы – угрозы и уговоры на них не действуют. Старик прекрасно знал, что капитан блефует и не посмеет ступить на берег. Похоже, придется обойтись без священника. Ни разум, ни логика, ни мольбы не изменят решения фавна.
Имп, одетый священником, на время исчез из виду, затем вернулся с большим деревянным стулом. Он швырнул стул в море – прибрежные помои взметнулись ввысь мощным фонтаном – и в то же мгновение сам бросился в воду.
Повисла тревожная тишина, но вскоре голова импа вынырнула из воды. Вцепившись в стул, священник поплыл к кораблю. Ему понадобился бы целый день, чтобы доплыть до цели. Но, вероятнее всего, бедняга просто погибнет от чрезмерного напряжения.
– Похоже, ваш имп сам стремится попасть на мой корабль, – твердо сказал Ко-ну. – Вы ему поможете или мне самому отправиться за ним?
– А ты нам его вернешь?
– Конечно. Я просто хотел, чтобы он утешил умирающего мальчика.
– Так почему же сразу не сказал об этом? – резко осведомился Шиу-ши.
Священника посадили в плоскодонку, а затем словно багаж подняли на борт «Дочери моря». Это был маленький пожилой имп, выбившийся из сил и пропахший вонючей водой. Бедняга рухнул на палубу и всякий раз, когда его пытались поднять, падал на колени. Наконец имп отдышался и смог говорить. Он с мольбой простер к капитану руки:
– Спаси меня! Забери от этих безумцев, из этого гнусного места. У меня есть деньги. Я заплачу, но ради всех Богов, увези меня отсюда.
Тритон, насколько он помнил, ни в чем не клялся Шиу-ши. Если он спасет священника, Боги смилостивятся и в дальнейшем уберегут корабль от бед. А самое главное, святой отец проведет достаточно времени с По-пу и Во-пу.
– Поднять якорь! – скомандовал капитан. Его приказ был без промедления выполнен.
2
Сэр Акопуло не плавал с детства, хотя даже и в те времена не был искусным пловцом. Поднятый на палубу корабля, он чувствовал себя отвратительно – устал и наглотался мерзкой прибрежной воды. Однако едва корабль удалился от берега, Акопуло стало гораздо лучше. Даже неизбежно подступавшая морская болезнь не могла отравить его радость. Наконец-то он вырвался из Исносса!
Прежде Акопуло никогда не видел тритонов и не мог поверить, что у них действительно голубые волосы. Но на самом деле так и оказалось – у всех матросов были светло-голубые волосы и серебристые глаза. Конечно, экипаж состоял исключительно из мужчин. Ростом они были примерно с импов, стройные, кожу имели бледную и гладкую, без единого волоска. Акопуло подивился, почему к этим морякам не пристает загар. И что только женщины других племен находят в этих бледных существах? Матросы были один угрюмее другого и больше напоминали гробовщиков.
Акопуло предложили сухую одежду, но он вежливо отказался, решив остаться в своей мокрой рясе. Импы, как ему думалось, всегда должны одеваться как импы.
Жемчужного цвета одежда тритонов переливалась, словно рыбья чешуя. Этот тонкий, словно паутина, наряд, казалось, не стеснял движений матросов, облегая тело от пояса до икр.
Акопуло не хотел, чтобы тритоны увидели его кушак с деньгами и депеши, которые он прятал на талии. А потому так и вошел в каюту капитана в мокрой, липнувшей к телу рясе. В этой тесной каморке едва хватало места для стола и двух стульев, довольно чистых и удобных. В каюте стоял приторный запах, который, впрочем, нельзя было назвать неприятным. Акопуло отказался от предложенного стула. Убрав с невысокого комода книги и инструменты, он сел у окна, где мог дышать прохладным морским воздухом. Желудок Акопуло уже начал реагировать на качку. На палубе матросы вновь затянули заунывную песню. Акопуло очень хотелось, чтобы они прекратили ее петь.
– Позвольте угостить вас ромом, святой отец? – предложил капитан, доставая две кружки и флягу. У Акопуло скрутило желудок, на лбу выступил пот.
– Нет, спасибо, хоть и очень любезно с вашей стороны. Мне бы лучше лечь. Я просто хотел выразить вам признательность за спасение из этого проклятого места.
Капитан был крайне удивлен.
– Значит, вас удерживали насильно?
– Да. Жители Исносса захотели получить священника, узнав, что в одной из соседних деревень есть собственный священнослужитель. Я тороплюсь в Зарк по крайне срочному делу и теперь должен наверстать упущенное время. Готов заплатить за помощь, а также за то, чтобы меня устроили как можно удобнее.
Акопуло задумчиво посмотрел вокруг. Возможно, капитан занимал самую лучшую каюту на корабле. Сколько бы ему предложить за нее?
Тритон хмурил голубые брови. Должно быть, капитану уже сорок с лишним лет, но на теле у него нет и грамма лишнего жира – ребра выступают, а живот плоский, как у юноши. На первый взгляд этот тритон Акопуло понравился. У него были манеры солидного делового человека, а приказы он отдавал бодро и умело. И не стоит смотреть на него свысока только потому, что он не имп. Бедняга не виноват в своем происхождении. Капитан Кону убрал флягу с ромом в шкаф и достал из него другую.
– Если у вас начинается морская болезнь, то настойка из морского ежа, приготовленная по рецепту моей бабушки, очень вам поможет.
Акопуло снова отказался. Высунувшись из окна, он жадно вдыхал прохладный воздух. Берег Сисанассо исчезал из виду. Акопуло вознес хвалу Богам. Наконец-то он свободен!
Семь месяцев назад Эмшандар V поручил Акопуло доставить письма халифу. Непогода, эльфы и мерзкие фавны объединились, чтобы помешать императорскому политическому советнику. Разумеется, это Боги наказывают его. Они, похоже, оскорблены тем, что Акопуло воспользовался одеянием священника, не имея на это права. Но теперь, кажется, наказание подошло к концу. При первой же оказии Акопуло снимет с себя одежду, носить которую недостоин. Но Боги, конечно же, не так сильно разгневаны, чтобы заставить почтенного Акопуло вырядиться в одежду тритонов.
В минуты крайнего отчаяния Акопуло не раз спрашивал себя, уж не карают ли его Боги за то, что он так и не принял сан, хотя уже давно стремился к этому. Безусловно, из него вышел бы отличный священник. Возможно, через несколько лет, когда Шанди благополучно утвердится на престоле и будет меньше нуждаться в руководстве, Акопуло сумеет осуществить свою давнюю мечту. Церковь примет его с радостью, и, может быть, вскоре он станет епископом.
Заметив, что его взгляд слишком долго устремлен на бушующие зеленые волны, Акопуло вернулся на свое место и постарался как можно аккуратнее пригладить редкие волосы, давно нуждавшиеся в стрижке.
Капитан склонился над столом, закрыв лицо руками. Наконец он поднял голову. Его взгляд был мрачен. «А не слишком-то здесь весело», – подумал Акопуло. Приглушенная песня матросов нагоняла на него тоску. Акопуло решил, что не станет задерживаться на этом корабле.
– Ну, капитан, – весело спросил он, – где вы сможете меня высадить?
– Мы отправляемся домой, на острова Керита, отец.
Акцент капитана резал слух, несмотря на явное старание использовать литературный язык импов, вместо грубого диалекта, который был в обиходе у матросов.
Акопуло хотел уже объяснить, что он не священник, но тут снова заговорил капитан:
– Надеюсь, нам встретится какое-нибудь торговое судно, которое сможет взять вас на борт. – Тритон печально улыбнулся и добавил: – Для нас открыты только порты островов Керита!
– Хм! – Этого Акопуло не предусмотрел. – Тогда вы, наверное, сможете высадить меня в каком-нибудь необитаемом месте?
Капитан нахмурился:
– В Илрэйне? Но эльфы не слишком любезны с чужаками.
– Нет! Только не Илрэйн! Никаких эльфов!
Акопуло вздрогнул и отер с лица пот. Ему действительно нужно лечь. Из-за усиливающейся тошноты он с трудом вспоминал географию… Конечно, между Сисанассо и Керитом был только Илрэйн, и там негде даже раздобыть приличную одежду.
Тритон попытался улыбнуться, но его улыбка больше напоминала гримасу.
– И мы никак не можем взять вас с собой.
– О, я думаю, что человека моего возраста нечего опасаться, – скромно ответил Акопуло.
Даже в молодости его не обуревали страсти. Он не слишком интересовался женщинами. Единственный раз Акопуло занимался любовью, когда ему было пятнадцать лет, но испытал при этом только смущение и с тех пор избегал искушений плоти, относясь со сдержанным презрением к тем, кто поддался соблазну: ведь для воздержания нужна только сила воли.
Корабль закачало сильнее, и пение стало еще медленнее и печальнее. Вдруг раздался вопль. Так кричат только под пыткой! Акопуло даже подскочил. Капитан мучительно застонал, хотя, казалось, не был удивлен. Затем послышался другой, более долгий крик.
– Мы сделаем для вас все, что сможем, отец, даже если нам придется отвезти вас в Зарк. Но сейчас мы очень нуждаемся в вашей помощи.
– Вообще-то я не…
Пот, струившийся , по лицу Акопуло, вдруг заметно похолодел.
– В моей помощи?..
Тощий моряк вздохнул:
– Богам ничего не стоит облегчить самые страшные муки. Несомненно, это по их воле мы встретились в трудную для нас обоих минуту.
Раздался новый крик, еще более громкий. Что за пытка!
– В трудную минуту, капитан?
Голубые брови поднялись.
– Только в самом крайнем случае, когда угрожает ужасное бедствие, корабли тритонов заходят в чужие порты, отец. Мы отважились рискнуть, чтобы раздобыть священника.
Акопуло едва не онемел от потрясения. Как он мог не предусмотреть подобного поворота событий?
Тритону явно не сиделось на месте.
– Боги в своей премудрости наслали на нас беду. Один юноша, который плывет с нами, умирает и нуждается в утешении.
Акопуло пробормотал что-то подобающее обстановке, хотя в голове у него царила неразбериха. Он должен был сообразить, что появление тритонов в Исноссе добром не кончится – обезумевшие от похоти тритоны и одержимые ревностью фавны примутся убивать друг друга, да и женщины в стороне не останутся. Акопуло следовало бы знать, что ни один капитан в здравом уме не станет по пустякам рисковать собой и матросами, и весьма неразумно объяснять ему, что он понапрасну подвергал опасности свой экипаж.
Понурив голову, тритон тихо проговорил:
– Мой сын! Мой младший сын!
– Благо вездесуще, – пробормотал Акопуло, – нужно только видеть его.
Поразмыслив несколько минут, он припомнил бы сотни других цитат, способных утешить скорбящего отца.
– Вы пойдете к нему, отец? – спросил моряк, поднимаясь со своего места.
– Я бы хотел знать подробности, – сказал Акопуло и чуть не добавил: «Сын мой».
Капитан снова сел, не глядя на гостя. Серебристые глаза тритона заблестели ярче, словно на них проступили слезы.
– Мы грузили песок на корабль. Я много раз высаживался на том пляже и ни разу не встречал там ни души, но в этот раз из лесу вышла женщина. – Скорбно покачав головой, капитан продолжил: – В ней не было ничего особенного – не молода и не красива, обычная женщина, которая собирает на берегу моллюсков, но матросы тут же побросали лопаты и кинулись за ней. И это естественно…
– Э… естественно? – пробормотал Акопуло, с трудом скрывая отвращение.
– Нам еще, я думаю, повезло, – вздохнул капитан. – После такой встречи редко кто выживает. Спасибо, спас ветер.
– Боюсь, я не понимаю. Ветер?
– Об этом редко упоминают, – продолжал тритон, – но ветер имеет большое значение.
Акопуло снова обратил внимание на замеченный им ранее приторный запах. Неужели так пахнет от тритонов?
Будь Акопуло женщиной, привлек бы его такой запах? Неужели женщины бросались бы на него, если б от него так пахло? Какая гадость!
– Женщина увидела опасность, – продолжал моряк, – и обратилась в бегство. Ветер дул ей в лицо, иначе она бросилась бы в другую сторону. Как только она скрылась в лесу, ветер изменил направление, старые матросы пришли в себя и попытались образумить молодежь. В драке мой младший сын получил удар ножом. Ему только шестнадцать лет, отец! Что я скажу его матери?
Прежде Акопуло никогда не видел тритонов и не мог поверить, что у них действительно голубые волосы. Но на самом деле так и оказалось – у всех матросов были светло-голубые волосы и серебристые глаза. Конечно, экипаж состоял исключительно из мужчин. Ростом они были примерно с импов, стройные, кожу имели бледную и гладкую, без единого волоска. Акопуло подивился, почему к этим морякам не пристает загар. И что только женщины других племен находят в этих бледных существах? Матросы были один угрюмее другого и больше напоминали гробовщиков.
Акопуло предложили сухую одежду, но он вежливо отказался, решив остаться в своей мокрой рясе. Импы, как ему думалось, всегда должны одеваться как импы.
Жемчужного цвета одежда тритонов переливалась, словно рыбья чешуя. Этот тонкий, словно паутина, наряд, казалось, не стеснял движений матросов, облегая тело от пояса до икр.
Акопуло не хотел, чтобы тритоны увидели его кушак с деньгами и депеши, которые он прятал на талии. А потому так и вошел в каюту капитана в мокрой, липнувшей к телу рясе. В этой тесной каморке едва хватало места для стола и двух стульев, довольно чистых и удобных. В каюте стоял приторный запах, который, впрочем, нельзя было назвать неприятным. Акопуло отказался от предложенного стула. Убрав с невысокого комода книги и инструменты, он сел у окна, где мог дышать прохладным морским воздухом. Желудок Акопуло уже начал реагировать на качку. На палубе матросы вновь затянули заунывную песню. Акопуло очень хотелось, чтобы они прекратили ее петь.
– Позвольте угостить вас ромом, святой отец? – предложил капитан, доставая две кружки и флягу. У Акопуло скрутило желудок, на лбу выступил пот.
– Нет, спасибо, хоть и очень любезно с вашей стороны. Мне бы лучше лечь. Я просто хотел выразить вам признательность за спасение из этого проклятого места.
Капитан был крайне удивлен.
– Значит, вас удерживали насильно?
– Да. Жители Исносса захотели получить священника, узнав, что в одной из соседних деревень есть собственный священнослужитель. Я тороплюсь в Зарк по крайне срочному делу и теперь должен наверстать упущенное время. Готов заплатить за помощь, а также за то, чтобы меня устроили как можно удобнее.
Акопуло задумчиво посмотрел вокруг. Возможно, капитан занимал самую лучшую каюту на корабле. Сколько бы ему предложить за нее?
Тритон хмурил голубые брови. Должно быть, капитану уже сорок с лишним лет, но на теле у него нет и грамма лишнего жира – ребра выступают, а живот плоский, как у юноши. На первый взгляд этот тритон Акопуло понравился. У него были манеры солидного делового человека, а приказы он отдавал бодро и умело. И не стоит смотреть на него свысока только потому, что он не имп. Бедняга не виноват в своем происхождении. Капитан Кону убрал флягу с ромом в шкаф и достал из него другую.
– Если у вас начинается морская болезнь, то настойка из морского ежа, приготовленная по рецепту моей бабушки, очень вам поможет.
Акопуло снова отказался. Высунувшись из окна, он жадно вдыхал прохладный воздух. Берег Сисанассо исчезал из виду. Акопуло вознес хвалу Богам. Наконец-то он свободен!
Семь месяцев назад Эмшандар V поручил Акопуло доставить письма халифу. Непогода, эльфы и мерзкие фавны объединились, чтобы помешать императорскому политическому советнику. Разумеется, это Боги наказывают его. Они, похоже, оскорблены тем, что Акопуло воспользовался одеянием священника, не имея на это права. Но теперь, кажется, наказание подошло к концу. При первой же оказии Акопуло снимет с себя одежду, носить которую недостоин. Но Боги, конечно же, не так сильно разгневаны, чтобы заставить почтенного Акопуло вырядиться в одежду тритонов.
В минуты крайнего отчаяния Акопуло не раз спрашивал себя, уж не карают ли его Боги за то, что он так и не принял сан, хотя уже давно стремился к этому. Безусловно, из него вышел бы отличный священник. Возможно, через несколько лет, когда Шанди благополучно утвердится на престоле и будет меньше нуждаться в руководстве, Акопуло сумеет осуществить свою давнюю мечту. Церковь примет его с радостью, и, может быть, вскоре он станет епископом.
Заметив, что его взгляд слишком долго устремлен на бушующие зеленые волны, Акопуло вернулся на свое место и постарался как можно аккуратнее пригладить редкие волосы, давно нуждавшиеся в стрижке.
Капитан склонился над столом, закрыв лицо руками. Наконец он поднял голову. Его взгляд был мрачен. «А не слишком-то здесь весело», – подумал Акопуло. Приглушенная песня матросов нагоняла на него тоску. Акопуло решил, что не станет задерживаться на этом корабле.
– Ну, капитан, – весело спросил он, – где вы сможете меня высадить?
– Мы отправляемся домой, на острова Керита, отец.
Акцент капитана резал слух, несмотря на явное старание использовать литературный язык импов, вместо грубого диалекта, который был в обиходе у матросов.
Акопуло хотел уже объяснить, что он не священник, но тут снова заговорил капитан:
– Надеюсь, нам встретится какое-нибудь торговое судно, которое сможет взять вас на борт. – Тритон печально улыбнулся и добавил: – Для нас открыты только порты островов Керита!
– Хм! – Этого Акопуло не предусмотрел. – Тогда вы, наверное, сможете высадить меня в каком-нибудь необитаемом месте?
Капитан нахмурился:
– В Илрэйне? Но эльфы не слишком любезны с чужаками.
– Нет! Только не Илрэйн! Никаких эльфов!
Акопуло вздрогнул и отер с лица пот. Ему действительно нужно лечь. Из-за усиливающейся тошноты он с трудом вспоминал географию… Конечно, между Сисанассо и Керитом был только Илрэйн, и там негде даже раздобыть приличную одежду.
Тритон попытался улыбнуться, но его улыбка больше напоминала гримасу.
– И мы никак не можем взять вас с собой.
– О, я думаю, что человека моего возраста нечего опасаться, – скромно ответил Акопуло.
Даже в молодости его не обуревали страсти. Он не слишком интересовался женщинами. Единственный раз Акопуло занимался любовью, когда ему было пятнадцать лет, но испытал при этом только смущение и с тех пор избегал искушений плоти, относясь со сдержанным презрением к тем, кто поддался соблазну: ведь для воздержания нужна только сила воли.
Корабль закачало сильнее, и пение стало еще медленнее и печальнее. Вдруг раздался вопль. Так кричат только под пыткой! Акопуло даже подскочил. Капитан мучительно застонал, хотя, казалось, не был удивлен. Затем послышался другой, более долгий крик.
– Мы сделаем для вас все, что сможем, отец, даже если нам придется отвезти вас в Зарк. Но сейчас мы очень нуждаемся в вашей помощи.
– Вообще-то я не…
Пот, струившийся , по лицу Акопуло, вдруг заметно похолодел.
– В моей помощи?..
Тощий моряк вздохнул:
– Богам ничего не стоит облегчить самые страшные муки. Несомненно, это по их воле мы встретились в трудную для нас обоих минуту.
Раздался новый крик, еще более громкий. Что за пытка!
– В трудную минуту, капитан?
Голубые брови поднялись.
– Только в самом крайнем случае, когда угрожает ужасное бедствие, корабли тритонов заходят в чужие порты, отец. Мы отважились рискнуть, чтобы раздобыть священника.
Акопуло едва не онемел от потрясения. Как он мог не предусмотреть подобного поворота событий?
Тритону явно не сиделось на месте.
– Боги в своей премудрости наслали на нас беду. Один юноша, который плывет с нами, умирает и нуждается в утешении.
Акопуло пробормотал что-то подобающее обстановке, хотя в голове у него царила неразбериха. Он должен был сообразить, что появление тритонов в Исноссе добром не кончится – обезумевшие от похоти тритоны и одержимые ревностью фавны примутся убивать друг друга, да и женщины в стороне не останутся. Акопуло следовало бы знать, что ни один капитан в здравом уме не станет по пустякам рисковать собой и матросами, и весьма неразумно объяснять ему, что он понапрасну подвергал опасности свой экипаж.
Понурив голову, тритон тихо проговорил:
– Мой сын! Мой младший сын!
– Благо вездесуще, – пробормотал Акопуло, – нужно только видеть его.
Поразмыслив несколько минут, он припомнил бы сотни других цитат, способных утешить скорбящего отца.
– Вы пойдете к нему, отец? – спросил моряк, поднимаясь со своего места.
– Я бы хотел знать подробности, – сказал Акопуло и чуть не добавил: «Сын мой».
Капитан снова сел, не глядя на гостя. Серебристые глаза тритона заблестели ярче, словно на них проступили слезы.
– Мы грузили песок на корабль. Я много раз высаживался на том пляже и ни разу не встречал там ни души, но в этот раз из лесу вышла женщина. – Скорбно покачав головой, капитан продолжил: – В ней не было ничего особенного – не молода и не красива, обычная женщина, которая собирает на берегу моллюсков, но матросы тут же побросали лопаты и кинулись за ней. И это естественно…
– Э… естественно? – пробормотал Акопуло, с трудом скрывая отвращение.
– Нам еще, я думаю, повезло, – вздохнул капитан. – После такой встречи редко кто выживает. Спасибо, спас ветер.
– Боюсь, я не понимаю. Ветер?
– Об этом редко упоминают, – продолжал тритон, – но ветер имеет большое значение.
Акопуло снова обратил внимание на замеченный им ранее приторный запах. Неужели так пахнет от тритонов?
Будь Акопуло женщиной, привлек бы его такой запах? Неужели женщины бросались бы на него, если б от него так пахло? Какая гадость!
– Женщина увидела опасность, – продолжал моряк, – и обратилась в бегство. Ветер дул ей в лицо, иначе она бросилась бы в другую сторону. Как только она скрылась в лесу, ветер изменил направление, старые матросы пришли в себя и попытались образумить молодежь. В драке мой младший сын получил удар ножом. Ему только шестнадцать лет, отец! Что я скажу его матери?