Но тут же он перевел глаза на Элит и улыбнулся. Улыбка вышла странная: нежная, многозначительная, но какая-то загадочная, словно ее хозяину было что скрывать. Она совершенно не напоминала прежнюю улыбку Бьярни, открытую и искреннюю, словно освещавшую все лицо.
– Я рад приветствовать тебя еще раз, моя дорогая сестра, нежная белая лань! – Бьярни подошел к ней и снова взял за руки. – Дни без тебя показались мне долгими, как годы, и мое сердце едва дождалось этого сладкого мига, когда я снова могу погрузить мой тоскующий взор в самую глубину твоих манящих глаз…
Он склонился к ее лицу, и у Элит закружилась голова. Дрогнул пол под ногами, все тело охватила истома, а мысли стали вязкими.
Чуткая, как настоящая лесная лань, она тут же с усилием стряхнула наваждение и отстранилась. Да что это с ней?
– Но расскажи мне наконец, что привело тебя снова в бруг, почему ты оставил дружину? Почему ушел с побережья? – снова спросила она. – Ты получил какие-то вести?
– Нет, – ответил Бьярни, и его лицо вдруг стало жестким. – И получить вести мне было бы нелегко. Фении отказались повиноваться мне. Они сказали, что не доверяют чужаку, который по крови близок всем прочим лохланнцам, и не могут идти в бой со мной в одном строю. Они не желают слушать моих приказов, поскольку своевольны и думают только о собственной славе.
– Неужели! – горестно воскликнула Элит. Ничего удивительного в этом не было – она прекрасно знала своих братьев, как и вообще настрой уладских героев. – И что же, Сенлойх, Киан, Катайре и другие братья тоже это говорили?
– Сенлойх и Киан выступали зачинщиками.
– Но они же сами слышали, как риг поручил тебе…
– Они до сих пор не могут простить мне то, что ты предпочла меня им всем. – Бьярни вдруг мягко положил руки на ее талию, словно хотел обнять. – Ревность и зависть гложут их сердца. Ты не знаешь, как погиб твой брат Конал, – в той битве, где мы разбили войско Брикрена, он пытался убить меня, чтобы навсегда избавиться от опасного соперника.
– Это правда? – ужаснулась Элит.
– Клянусь Котлом Возрождения! Клянусь копьем Луга и мечом Нуады! Он пытался убить меня и сам сказал, что ненавидит меня. Если бы не один из моих верных людей, сейчас не я, а Конал стоял бы возле тебя в этом солнечном покое!
– Но что же делать! – Элит всплеснула руками. – Это так не вовремя! Сейчас, когда у нас столько сильных врагов! Сейчас все уладские герои, риги всех островов должны забыть все прежние обиды, не поминать, кто у кого отбил право делить кабана на пиру пять лет назад, забыть ревность к чужим подвигам и совершать свои на поле борьбы с нашим общим врагом! А они продолжают проливать кровь друг друга на радость врагу! И даже внутри нашего собственного рода! Это просто проклятье какое-то! Ах, да… – Она бессильно опустила руки. – И в самом деле проклятье…
– Не печалься, моя нежная лань. – Бьярни обнял ее и привлек к груди. – Пока я с тобой, никакая печаль не коснется твоего сердца. Я сумею защитить тебя от любого врага. Только доверься мне…
Он склонился, желая ее поцеловать, но Элит прижалась щекой к его плечу, подставив ему только затылок. Она чувствовала все более сильную тревогу. Трудно было понять, в чем дело, но ее брат был каким-то не таким. Он был заботлив, даже нежен – но нежен и заботлив как-то совсем по-другому. Он говорил какие-то другие слова, и не так держался, и думал, похоже, о чем-то совсем другом. Его занимали совсем иные заботы, и выражал он их иначе.
– Я знаю один верный способ, как прекратить эти распри и заставить строптивых фениев сосредоточить усилия на борьбе, – продолжал он, не выпуская ее из объятий. – Ты должна объявить всем, что избираешь меня своим супругом и королем Клионна. Мать твоего отца, мудрая Финдабайр Солнечные Кудри, давно умерла, и ее муж только потому сохраняет свое место на престоле, что ты, единственная законная королева, до сих пор не избрала супруга. Риг Миад уже стар и немощен, его внуки только и мечтают о том, чтобы сбросить власть старика. Если же я стану королем, моей власти никто не посмеет противиться.
– Ты хочешь этого? – Элит повернулась и в изумлении посмотрела на него.
В этой речи было сразу много непонятного. Того властолюбия, которое сейчас отразилось на лице ее собеседника, она никогда не замечала за Бьярни. Более того, она знала его мысли об этом предмете. Некоторые люди стремятся к власти, потому что считают ее средством удовлетворять все свои потребности за чужой счет, пользоваться почестями и прятаться от любой опасности за чужими спинами. Другие же избегают власти, потому что понимают: кто правит, тот и отвечает за все. Власть можно доверить только вторым, но именно они-то всеми средствами уклоняются от этой чести. И Бьярни был как раз из таких.
Кроме того, для Элит не было тайной то, что Бьярни до сих пор не свыкся с мыслью об их близком родстве и не научиться видеть в ней только сестру, не женщину. Знала она и о том, что он сам запретил себе даже думать о подобном и старательно душит в себе малейшие побуждения, не согласные с родственными отношениями. И нет такого блага, ради которого он, Бьярни, пошел бы на кровосмешение. Элит знала его недавно, но убедилась в глубочайшей порядочности Бьярни, составлявшей самую суть его души. Не нужно было даже происходить от богини, держащей в руках нити судеб, чтобы разгадать основную его черту, так ясно написанную на открытом лице. И вот…
Но теперь перед ней было совсем иное лицо. Те же самые остались черты, но ни искренним, ни открытым, ни порядочным его назвать не хотелось. Бьярни сейчас показался Элит настолько некрасивым, что она ужаснулась. Добрая, открытая, честная душа ранее освещала это лицо и наполняла его красотой, а теперь его озаряло какое-то иное пламя – темное, чуждое…
– Разве я могу не хотеть этого? – взволнованно отвечал Бьярни, пожирая ее страстным взглядом и придвигаясь ближе. Элит попятилась. – Когда увидел я тебя впервые, сердце мое затрепетало, как зайчонок, схваченный сильной рукой охотника. С тех пор не могу я не повернуть головы, когда проходишь ты мимо, и горько мне думать о том, что все сокровища красоты твоей достанутся другому. Избери меня, и тогда под моей властью снова зацветет земля Клионн, ибо я владею средством, чтобы снять с нее проклятье.
– Что? – Элит шагнула ближе. Этот странный новый Бьярни говорил о том, что для нее было важнее всего на свете. Где он сумел побывать, что там узнал? – Средство?
– Это ты, о дева, чей взор подобен капле неба на вершине цветущего деревца…
Вскрикнув от пронзительной догадки, Элит хотела отпрянуть, но она подошла слишком близко – тот, кто скрывался под обликом Бьярни, стремительно схватил ее в объятия и поцеловал в губы.
И грианан словно провалился куда-то в пустоту и растаял – вспыхнул вокруг ослепительный свет, повеяло ветром, и вот уже шелестят над головой деревья и поют где-то рядом невидимые птицы… Теряя сознание, Элит последним усилием воли попыталась вырваться, услышала рядом негодующий крик…
* * *
Очнувшись, Элит обнаружила себя лежащей прямо на траве. Вокруг шумел лес. Подняв голову и стараясь прийти в себя, Элит обнаружила, что сильно изменилась – само тело ощущало себя как-то не так. Глянув на себя, она попыталась ахнуть, но из горла вырвался какой-то странный звук.
Где ее прежнее тело? Она видела длинные тонкие ноги, покрытые светлой шерстью и украшенные маленькими черными копытцами. У нее было тело белой лани и голова, видимо, тоже – Элит ощущала, как против ее воли сами собой дергаются уши, чего она вовсе не умела делать, пока была человеком.
Но больше она не человек! Элит чуть не заплакала от горя и досады, поняв, что произошло. Боадаг, Красный Король Холмов, обманул ее. Он принял облик Бьярни, чтобы она безбоязненно позволила ему подойти, проник в ее дом, прикасался к ней, держал в объятиях! Она была настороже все эти дни, прекрасно зная, что король Иного мира может принять любой облик. Если бы к ней сейчас явился незнакомый герой, то она не позволила бы ему приблизиться к себе, пусть бы он был красив и доблестен, как сам Светлый Луг. Но Бьярни, ее любимый брат, которого она ждала с таким беспокойством и нетерпением! Увидев его наконец, она не подумала ни о чем дурном. И даже удивляясь его странному поведению и странным речам, не заподозрила правды – пока не стало поздно!
С трудом справляясь с непривычными конечностями, белая лань кое-как поднялась на ноги. Пошатываясь, опустила голову, потом подняла. Взмахнула хвостом. Нужно что-то делать, как-то выбираться. Боадаг превратил ее в лань – но кто-то ведь может вернуть ей человеческий облик! Кто?
Элит сделала несколько неуверенных шагов, привыкая к своему новому телу. Вокруг густой стеной стоял непотревоженный лес, пронизанный солнцем. Пели птицы, ветерок шевелил ветви, дрожащая кружевная тень падала на траву и цветы. Элит потянулась мордой к пучку травы и в ужасе остановилась. Теперь она должна есть траву? И вновь отчаяние охватило ее. Если она не сумеет вернуть себе человеческий облик, то останется ланью навсегда! Как героини тех сказаний, которых она знала так много. Как один доблестный герой гнался по лесу за оленихой, догнал и хотел убить, но она смотрела на него человеческими глазами и плакала. И он пожалел ее, не стал убивать… Даже… в сказании говорилось, что олениха стала его женой и родила сына, а уж потом только был изыскан способ вернуть женщине из рода сидов человеческий облик. И где же она, Элит, теперь найдет героя, который пожелает… соединиться с ланью? Она не хочет триста лет бегать по лесу на четырех ногах, ожидая, пока этот герой родится и возмужает. Она не может столько ждать! Ведь на ее землю наложено проклятье и могущественные враги стоят у порога!
За деревьями мелькнуло что-то большое, белое. Элит вздрогнула, хрупкое тело напряглось и безотчетно метнулась в сторону. А из-за стволов показался огромный белый олень – настоящий красавец, прекрасный, будто солнце, заплутавшее в лесной чаще, с целым кустом золотых рогов и с красными, как угли, глазами.
Не давая себе времени его разглядывать, Элит бросилась в чащу и понеслась что было сил. Это он – Боадаг. Превратив ее в лань, он сам принял облик оленя, чтобы побыстрее овладеть ею. И уж тогда он, может быть, и вернет ей человеческий облик. Хотя уж ему-то поистине все равно, в каком облике он, а в каком его возлюбленная. Если есть на Зеленых островах существо без предрассудков, то это он!
Но Элит не собиралась сдаваться. Если Боадаг овладеет ею, он вместе с тем получит выход в мир людей. Она – та Пылающая Дверь между мирами, в которую он стремится пройти, но она не позволит ему этого сделать. Элит неслась, благословляя свои легкие ноги, свою новую прыть и быстроту, и всей шкурой ощущала, как тяжело топает сзади ее преследователь. Мощные копыта гулко грохотали по лесной земле, и этот грохот отражался от стволов и гремел, будто тысячи белых оленей мчатся по ветвям над головой, загоняют ее, как сами Гончие Аннуна. Могучий и быстрый, белый олень скоро нагнал бы ее, но его роскошные рога цеплялись за все вокруг, а Элит нарочно петляла, ныряла в кусты и под низкие ветви, чтобы заставить его потерять скорость. Только бы не споткнуться… Тогда – конец.
Она сама не знала, куда бежит, как вдруг впереди показалась поляна, а на ней – большой дом. В дверях стояла женщина – и Элит чуть не закричала от облегчения, узнав ее. Женщина шагнула вперед, пошире открыла дверь дома – белая лань стрелой ворвалась внутрь, и женщина, войдя следом, плотно прикрыла дверь.
Белая лань упала на пол перед очагом, тяжело дыша. Ей хотелось заплакать, но из горла вырывались чуждые странные звуки, похожие на мычание, и от этого отчаяние, не находя выхода, становилось совсем нестерпимым.
– Ах, дорогая моя! – Клиона Белых Холмов опустилась на колени и прижала к себе голову тяжело дышащей лани. – Не бойся, здесь он тебя не достанет.
Этого Элит не боялась: войдя в дом своей матери, она перенеслась в другой мир, где Красный Король Холмов не имел власти. Но сама она еще находилась под властью его чар и оттого не могла даже говорить.
Клиона вытянула руку, и в ладони ее вдруг откуда-то сам собой появился тонкий рябиновый прут.
– Властью, данной мне Великой Богиней, я, Клиона Белых Холмов, освобождаю тебя от чар Боадага и возвращаю тебе человеческий облик! – сказала она и ударила прутом по белой шкурке дрожащей лани. – Предстань передо мной снова в истинном облике, Элит Элга, дочь Форгала!
Ослепительный белый свет охватил все существо Элит, мир дрогнул и вывернулся наизнанку. Только один миг длилось это жуткое ощущение пустоты – и она опять увидела очаг, тростник, на котором лежала, потолочные балки с резьбой… Взглянув на себя, Элит снова увидела собственные руки и ноги, дрожащие от напряжения и усталости, – и наконец-то разрыдалась, почти с наслаждением снова слыша свой настоящий голос.
– Дорогое мое дитя! – Клиона обняла сотрясающиеся от рыдании плечи своей дочери. – Какое счастье, что боги верно направили тебя! Я благословляю деревья, что расступались перед тобой, ветки, что цеплялись за рога твоего преследователя, корни, что попадались ему под ноги. Я знала, что Красный Король попытается овладеть тобой. Ты спаслась, но он придет за тобой снова, ибо нет на свете существа более упрямого и более настойчивого в своих желаниях. Он был моим отцом, ибо Каладболгом создана земля Клионн. Но он не создал меня, а лишь привлек единый малый лепесток от силы Единой Изначальной Богини, которая превыше всех земель и народов. Он вдохнул меня в новорожденную землю Клионн, посадил меня в добрую почву, как человек, что приносит желудь и сажает его. Но я выросла и разрослась, как разрастается дуб, опуская могучие корни глубоко в землю, а крону вздымая превыше всех деревьев, и Боадаг утратил власть надо мной – как уже не властен тот, кто принес и посадил желудь, вырыть из земли и унести взрослый дуб. Он был моим мужем, ибо первым вступил на эту землю и первым завладел ею. Но я отвергла его, отдала свое сердце людям и передала власть над землей Клионн роду человеческому. Он не может простить мне этого и сделает все, чтобы завладеть мною вновь. И для этого ему нужна ты – соединяющая в себе кровь смертных и бессмертных, обладающая властью над земным миром и миром бессмертных. И тебе понадобятся все твои силы, чтобы избегнуть его власти.
– Да, я знаю. – Элит вспомнила, как Красный Король Холмов встретил ее в лесу в облике мужчины, и зажмурилась. Даже в воспоминании его красные глаза вдруг взглянули ей прямо в душу, и она всем существом ощутила, что в этот самый миг Боадаг, где бы он ни был, вздрогнул и обернулся, пытаясь увидеть, нащупать, учуять ее сквозь ткань межмирья. – Он уже пытался обольстить меня своей красотой и сладкими речами. Но я не поддамся ему.
– Не знаю, удастся ли устоять перед ним даже тебе, ибо такова судьба всякой женщины! – Клиона покачала головой. – У всякой женщины, знатного она рода или простого, красива она или нет, замужем или нет – всегда есть возлюбленный в Ином мире. Каждой он является в снах, что забываются поутру, каждую неясная память об этих снах томит и тревожит, вселяет в сердце беспокойство и тоску, толкает на поиски. В лицах всех мужчин она ищет его черты – и счастлива, если находит сходство или думает, что находит. Страдая и причиняя страдания, претерпевая разочарования, она ищет всю жизнь, не зная, что истинная ее любовь живет не в этом мире. Лишь к одной из тысяч и тысяч женщин ее бог приходит в облике смертного мужа. Большинство лишь под конец жизни понимает, что только за гранью он выйдет навстречу к ней с улыбкой на устах и любовью в сердце – там, где она сбросит груз лет и разочарований и вновь станет юной и прекрасной, как Дева Бельтана.
– Но я еще не прожила свой земной срок и мне рано жаждать встречи с возлюбленным с Другой стороны! – отвечала Элит.
Подняв лицо, она вытерла слезы и наконец взглянула на свою мать. И снова ужаснулась. Прежде Клиона всегда выглядела юной девой, не старше собственной дочери, но теперь ее лицо увяло, возле глаз появились морщины, а в уголках губ залегли складки. От нее исходил запах, какой бывает в лесу осенью, – тонкий, влажный, пронзительный запах прели, по-своему прекрасный, и тревожный, пробуждающий в душе тоску по ушедшему лету, и умиротворяющий, обещающий скорый зимний покой. Хоть тысячелетний опыт человечества и говорит о том, что вслед за зимой придет новая весна, но душа не верит и прощается с каждым летом так, будто этот прекрасный теплый мир гибнет навсегда, безвозвратно уходит в черную тьму небытия, тонет в бездне. И сейчас, когда Элит увидела эти признаки старения на лице своей вечно юной матери, ее сердце пронзил ужас: этот мир гибнет действительно навсегда, ибо кто же принесет на Клионн новую весну, если сама душа его состарилась?
– Ты заметила? – богиня острова грустно улыбнулась и поправила прядь, в которой тревожно блестели серебряные нити седины. – Да, я увядаю. В моем лесу наступила осень, и виной тому – проклятье Каладболга. Если оно не будет снято, мне суждено стареть и дряхлеть, сделаться бессильной и отвратительной для взора, пока кости мои не истлеют и я не обращусь в горсть праха. А вскоре после того погибнет земля Клионн – как не живет тело без души, так и остров без меня снова погрузится в пучины моря, откуда однажды вышел.
– Нет, нет, этого не будет! – Элит в отчаянии схватила ее за руки – мягкие, покрытые морщинами, – не в силах поверить, что это зло уже не отвратить. – Не может быть, чтобы ты, часть души Великой Богини, не знала средства спасти себя и землю Клионн! Избавить меня от Боадага! Уберечь остров от его возвращения! Ах, лучше бы он сам задумался об этом – зачем ему умирающая земля Клионн?
– Через землю Клионн он снова выйдет в мир людей и завладеет Зелеными островами. Ты ведь знаешь его силу – он едва не обольстил даже тебя, и все королевы островов падут легкими жертвами его чар. Ведь каждая из них знает о том, что где-то в Ином мире ее ждет страстный и нежный возлюбленный, каждая охотно пойдет ему навстречу, желая еще в земном мире соединиться со своим божеством. Ведь с тех пор, как Боадаг был изгнан с Зеленых островов и на него был наложен зарок появляться здесь в своем истинном облике, он приходил к своим священным супругам только в облике белого оленя… или белого коня. Все королевы знают об этом и помнят о древних обрядах, которым больше нет здесь места, и будут рады увидеть его в том облике, который наиболее желанен сердцу. Он завладеет всеми островами, и тогда Клионн будет ему уже не нужен.
– Но что же делать? Проклятье как-то можно снять?
– Проклятье, наложенное Каладболгом, можно снять самим Каладболгом. Но сейчас им владеет Боадаг. Если бы другому человеку удалось завладеть Мечом Девяти Богов, он мог бы снять проклятье.
– Это возможно? – неуверенно спросила Элит, пытаясь вспомнить подходящий случай из преданий.
– Вспомни, как Фиахайд Тысячи Побед сотворил остров Снатху. В руке его был Каладболг, и не думаешь же ты, что Боадаг по доброй воле отдал свое священное оружие смертному.
– Конечно нет.
– Фиахайд сумел привлечь к себе силу Девяти Богов, и меч в его руке стал Каладболгом. Потому сумел он поднять Снатху из волн морских, и там же, на Снатхе, находятся ворота в Иной мир, к Каладболгу, – Крепость Теней. Там можно увидеть Созидающего Земли, но не взять в руки. Однако сделанное однажды может быть повторено. Нужно лишь, чтобы нашелся человек, не ведающий страха в душе своей.
– А может быть, брат мой Бьярни… – начала Элит.
– Нет, дитя мое! – богиня острова покачала головой. – Твой брат отважен и честен, но он слишком привязан к миру людей, ему есть что терять, и потому он не сможет отрешиться от всего земного, чтобы шагнуть в Иной мир по собственной воле. Есть другой человек, которому это уже почти удалось.
– О ком ты говоришь?
– Я говорю о том, кого вы называете Драконом Восточного моря.
– Король Лохланна? – Элит в изумлении вскинула глаза. – Торвард конунг? Наш враг? Как это возможно? Как возможно, чтобы чужак, пришедший сюда, чтобы убивать твоих детей и захватывать их богатства…
– Не так уж важно, что он чужак, и он не настолько чужд Зеленым островам, как ты думаешь. Мне ведом его род. По матери он происходит от властительниц Дома Круитне, который на Козьих островах сохранил свою кровь и свой язык в чистоте. В течение сотен поколений матерями его рода были верховные жрицы, живые воплощения богинь, – и его, Торварда, можно без преувеличения назвать сыном тысячи богинь. По отцовскому же роду он происходит от Эохайда Оллатира, Старого Красного Мудреца, которого в землях Лохланна называют Один, иначе Альфедр, и от которого ведут свой род все короли Лохланна. В нем соединились и слились две реки, текущие с небес, две ветви божественного древа. Он сам совсем недавно узнал об этом и еще не осознал в полной мере, какие возможности в нем сокрыты. А они уже дали о себе знать. Его небесный покровитель помог ему одолеть на поединке сестру мою Банбу. Он сам пролил кровь сестры моей Снатхи. Сила их обеих перешла к нему, и в Ином мире он может завладеть ею. Он просто еще об этом не знает. А он мог бы догадаться – ведь меч в его руке уже однажды стал Каладболгом!
– Что? – Элит слушала и не верила, хотя понимала, что богиня острова не обманет ее. – Стал Каладболгом?
– Да. Ты же слышала о том, как он сражался с ригом Брикреном. Дракон Восточного моря ждал его на вершине Крепости Теней в одеждах Красного Короля Холмов, держа в руке меч, точь-в-точь схожий с Каладболгом, который он перед этим видел внутри священного кургана. Он видел облик Каладболга и слышал его голос. Он хотел лишь обмануть Брикрена и смутить его зрелищем иномирного воинства. Но Каладболг откликнулся на зов древней крови и вошел в его руку! Он сам не знал, что держит Каладболг, почти не использовал его в поединке до тех пор, пока не получил тяжелую рану и смерть не взглянула в его глаза. Только тогда он догадался призвать на помощь Меч Девяти Богов, и тот помог ему выстоять. Сила девяти богов помогла ему выжить и так скоро вновь обрести силы. Это действительно мощный и опасный враг, дочь моя. Но ты можешь использовать его мощь на пользу себе.
– Каким образом?
Элит сидела, сжав руки на коленях и глядя в пространство. Голос матери звучал в ее ушах, но самой Клионы она уже не видела. Сам дом, в котором они находились, подернулся туманной дымкой и почти растаял, но это Элит не тревожило. Сама богиня острова и ее жилище принимали привычный для человека образ, лишь когда встречались с кем-то из смертных. Сейчас дочери Клионы не нужно было их видеть – она старалась лишь не упустить ни слова из речи богини и как следует уложить в голове эти поразительные обстоятельства. Она уже почти забыла о Боадаге. Дракон Восточного моря, которого ждали на Клионне со дня на день, вставал в ее воображении во весь исполинский рост и казался полным почти такой же божественной силы. Кровь Дома Круитне! Кровь Альфедра, Старого Красного Мудреца! Каким чудом это вышло – ведь Дом Круитне бережет, как величайшее сокровище, каждую из своих дочерей и никогда не отдает их мужьям со стороны. Каждая из них, достигнув надлежащего возраста, сама берет себе в мужья того, на кого укажут ей боги, чтобы иметь дочерей, продолжательниц рода, и сыновей, способных защитить их. Правда, и Козьи острова, где уже не первую тысячу лет оберегает свои тайны Дом Круитне, в последние десятилетия подвергается разорительным набегам все тех же лохланнцев. И вполне возможно, что одна из священных дочерей Круитне, пусть и против воли, стала женой потомка Альфедра.
Неудивительно, что их сын нашел в себе силы одолеть двух богинь, Банбу и Снатху! И что Каладболг откликнулся даже на неосознанный призыв. И что же будет, если Дракон Восточного моря узнает о том, что в нем сокрыто!
– Но есть способ остановить его, – продолжал шептать голос Клионы, ставший почти бесплотным, похожим на сон. – Есть способ завладеть его силой. Руки женщины не могут взять Каладболг, ибо он – символ мужской силы, противоположной нашей сути. Но ты, моя дочь, мое земное воплощение, можешь получить право распоряжаться этой силой и отдать ее тому, кого посчитаешь достойным. Для этого ты должна пролить кровь Дракона на клинок Каладболга и заклясть его на послушание тебе. И после этого передать его в руки другого мужчины – того, что обратит его мощь на пользу тебе, снимет с меня проклятье, вернет мне юность и красоту, вернет плодородие и процветание моему телу, прогонит прочь саму память о твоих врагах. Но это можешь сделать только ты. Дракон Восточного моря был проклят Богиней на земле, владычицей острова Туаль. И если бы не его сила, если бы не смягчила проклятье его мать, от которой он получил кровь круитне, жизнь его после этого продлилась бы недолго. Но он проклят именем, властью и силой Богини. Связь с Богиней в его душе и его судьбе нарушена, драгоценнейшие дары Богини для него утрачены, и ее сердце для него закрыто. Он утратил Богиню внутри себя, ее голос умолк в его сердце. Он сам знает, как это страшно, и неустанно ищет ее, зовет, хочет пробудить ее в своей душе, искупить свою вину и примириться с ней. А поскольку Богиня живет в душе каждой женщины, то и судьба его сейчас в руках женщин. Женщина может и благословить, и проклясть его, погубить его и спасти от гибели. И он погибнет от слабой женской руки, если будет на то воля Богини.
Слушая это, Элит снова поднимала голову с той пленительной гордостью, которая отдавала в ее власть не только смертных, но даже Красного Короля Холмов. Не нужно долго искать женщину, способную одолеть конунга фьяллей, когда рядом она! Его судьба отдана во власть Богини, и нет на земле другой смертной женщины, в которой Богиня так явно проявляла бы себя! Такой прекрасной и мудрой, чистой, как прозрачный ручей, и страстной, как бурное пламя!