дю Морье Дафна. Правь, Британия!

   – Вот и все, – сказала Мад. – Они с этим разберутся.
   Она развернулась и направилась через двор к дому. В прихожей они разулись.
   – Думаю, – сказала Мад, – пришла пора мне попробовать бренди. Совсем чуть-чуть и побольше содовой.
   – Может, мне лучше заглянуть к Энди, посмотреть, как он? – спросила Эмма.
   Мад немного подумала.
   – Он в порядке, но сходи, если хочешь. Скажи, что все улажено, и поцелуй его от меня.
   Эмма прошла на кухню, направляясь в спальню средних мальчишек. У плиты Дотти готовила ужин.
   – Все отправились спать, как ангелочки, – сообщила она. – Благословен будь этот дом, вот что скажу. Но так бывает редко.
   Эмма осторожно открыла дверь в комнату мальчишек. Полная темнота. Кто-то из них пошевелился в постели.
   – Это я, – шепнула она.
   Энди присел в постели и направил в ее лицо луч фонарика.
   – Сэм спит, – прошептал он, – не буди его.
   С закрытыми глазами Сэм выглядел иначе: на лице спокойствие и безмятежность. Поблизости в своем гнезде устроился на ночлег голубь, нахохлил перья, скрючил шею. Белка свернулась калачиком.
   – Все в порядке, – сказала Эмма. – Мад просила тебе передать. Дело улажено. И я должна тебя поцеловать за нее.
   Она так и сделала. Энди похлопал ее по плечу.
   – Прости, из-за меня ты напугалась, – сказал он. – Надеюсь, тебе не будут сниться кошмары. А Джо с мистером Трембатом?
   – Да. И бедняжка пришел, принес свитер Терри. Он всем руководит. Утром Джо тебе расскажет.
   – Это здорово. Мистеру Уиллису можно доверять во всем. На самом деле он друг Сэма, но хочу, чтобы он был и моим другом.
   Вдруг он задумался, и Эмма, забеспокоившись, подумала, что, вероятно, в глубине его души пробивается осознание совершенного им убийства.
   – Знаешь, – сказал он. – До того как ты вошла, я думал о том, как жаль, что моего отца нет в живых и я не могу ему рассказать.
   Эмма взяла его ладонь в свою.
   – Почему? – спросила она.
   – Тебе не понять, – сказал он, помотав головой. – Ты, в конце концов, девчонка. Мне кажется, что Мадам понимает, но она старая. – Лицо Энди медленно осветилось улыбкой. – Сын должен поведать отцу о том, что убил первого врага. Он выключил фонарик и отвернулся к стене.

11

   На следующее утро о пропавшем морском пехотинце в местных новостях ничего не было. Основное место в газетах, по радио и телевидению занимало сообщение о новом финансовом соглашении между СШСК и их союзниками, отмечалось, что создание этой представительной ассоциации государств будет способствовать развитию между ними оживленной торговли. Новый оборонительный союз англоязычных народов, названный ЕСПДА, займет место, которое в прошлом занимало НАТО, но роль его будет намного больше, так как ядерные базы расположатся по обеим сторонам Атлантики с севера на юг, равно как в Тихом и Индийском океанах. В случае возникновения войны между ЕСПДА и иностранными державами – что, как рьяно утверждали авторы передовиц и ведущие новостей, никогда не должно произойти – оборона и нападение, видимо, будут производиться силами атомных подводных лодок, несущих ракеты необычайно дальнего радиуса действия.
   Роль Великобритании будет выработана по прошествии некоторого времени. Следует понимать, что расцвет ее как великой индустриальной державы позади, в будущем она видится в качестве исторического и культурного центра англоязычных народов. Точно так лет назад люди тысячами отправлялись проводить отпуска в Коста-Браво в Испании, ныне туристы миллионами потекут изучать страну, которая дала миру Шекспира, Милтона, лорда Байрона, лорда Оливье, Нельсона (не совсем только понятно, почему их перечисляют в таком порядке), Флоренс Найтингейл^[11] и других. Масштабы буквально потрясали. «Нет графства в Англии и Уэльсе, – писал бойкий сторонник этих планов, – не отмеченного историей. Король Иоанн подписывает Великую Хартию^[12] в Раннимеде… Ричард III теряет корону при Босворте… Война Алой и Белой розы… эти и еще бесконечно много других сцен можно представлять для гостей. Для пущей привлекательности гостиницы и рестораны можно переделать в старинные постоялые дворы. Борьба с медведем, петушиные бои, рыцарский турнир, дуэли, разбойники с большой дороги в масках, восседающие на лошадях, – туристы могут наблюдать за всем этим на комфортабельном крытом стадионе или даже из машины».
   Это были выдержки, которые Мад вслух зачитывала внучке. Потом швырнула газету в угол комнаты и взяла местный еженедельник. Смысл сообщений сохранялся, хотя энтузиазма было чуть поменьше. «В течение долгого времени в нашем районе сохранялся высокий уровень безработицы, – говорилось в передовице. – Вступление в СШСК может помочь разрешить эту проблему. Наши партнеры за Атлантическим океаном считают, что добыча корнуолльской глины находится в упадке. Вследствие этого стоит больше внимания уделить туризму». Короткий отчет рассказывал о взрывах в различных частях графства. С криминальными элементами будет покончено, и все местное общество должно спокойно продолжать заниматься повседневными делами. Если выходные пройдут без происшествий, то в понедельник откроются школы.
   – Что ж, это хорошо, – сказала Эмма. – Не надо будет ломать голову, что делать с мальчишками от девяти до четырех. Беда только в… – Она подумала об Энди. Будет ли он держать язык за зубами, как обещал, или желание похвастаться перед школьными товарищами окажется сильнее?
   – Не беспокойся, – сказала Мад. – Знаю, о чем ты думаешь. Мне не стоит говорить с ним, это сделает Джо, если уже не сделал. Ты видела Джо?
   – Нет, когда я пошла завтракать, его не было на кухне. Дотти сказала, что он поел раньше и ушел.
   – По моей инструкции, – прокомментировала бабушка. – Я послала его на ферму, чтобы убедиться, что наша с Трембатами версия совпадает, учитывая, конечно, что Миртл и ее мать ничего не знают. Все остальное уже улажено. Когда Джо вчера вернулся, он мне доложил.
   Так вот почему свет в той части дома, где находится спальня Мад, горел почти до полуночи. Эмма легла рано и видела свет из своей спальни.
   – Что они сделали?
   – Спроси у Джо, – ответила бабушка. – Таффи избавился от своей ноши. Я так и думала.
   Зазвонил телефон, и Мад потянулась за трубкой.
   – Подожди, – сказала Эмма, – не забывай, что вчера ты якобы перенесла сердечный приступ. Неизвестно, кто звонит.
   Мад протянула трубку ей.
   – Не нервничай, – посоветовала она, – но будь осторожна. Если спросят про меня, то отвечай, кто бы ни спрашивал, что мне значительно лучше. Сердечный приступ свое дело сделал, я не хочу весь день сидеть в комнате.
   Эмма кивнула.
   – Да, Треванал слушает, – сказала она в трубку.
   Незнакомый голос произнес: «Одну минуточку, пожалуйста». Она удивленно подняла брови, пожала плечами и прислушалась. Потом на линии появился знакомый голос, требовательный, несколько повелительный. Это был Папа.
   – А, – сказала Эмма. – Это ты. – (Она бесшумно шепнула Мад, что это Папа.)
   – Ты меня слышишь? Тебя слышно очень плохо, – сказал он и, не дожидаясь ответа, продолжал: – Что это там Мад вытворяет, выступала на каком-то там собрании, оскорбила депутата парламента? Не спрашивай, как я узнал об этом, – у меня свои каналы. Она много дров наломала. Надо прекратить подобные выходки. И это еще не все. Вы ведь отличились на праздничном фейерверке на пляже Полдри? Если ей не хватит ума быть осторожней, то дело кончится тем, что ее посадят под домашний арест за попытку нарушения общественного спокойствия или, еще хуже, отправят в психушку. Она дома? Дай мне с ней поговорить.
   – Подожди – сказала дочь. Она закрыла трубку ладонью. – Тебе лучше подойти, – прошептала она Мад, – похоже, он в ярости. Знает о собрании и о фейерверке.
   Она передала трубку бабушке. Мад улыбнулась и устроилась поудобнее на подушках.
   – Вик, дорогой, это ты? – снисходительно проговорила она. – Как хорошо, что ты позвонил. Слава богу, мне намного лучше. Приезжал Бевил и дал таблеток. Однако, пока был приступ, я себя чувствовала не слишком приятно. Ужасно кололо сердце.
   Эмма услышала поток вопросов, хлынувший с другого конца линии. Звуки походили на ускоренную магнитофонную запись, пущенную в обратную сторону.
   – Как? А я думала, ты звонишь из-за этого, – продолжала Мад. – К тебе ведь новости доходят быстро. Нет, говорю тебе, мне намного лучше, Бевил прописал постельный режим на двадцать четыре часа. Нет, другой врач вряд ли понадобится. Что ж, если будет второй приступ… Да, у меня масса таблеток. – (Она состроила внучке восторженную гримасу.) – Много работаю? Нет, я спокойно провожу время. Более спокойно, чем ты, как мне кажется. Правда, у нас было одно неприятное происшествие, которое всех нас расстроило. – (У Эммы замерло сердце.) – Бедняжка Терри в больнице, он сломал ногу. Так глупо все произошло. Бевил, когда ехал меня смотреть, слишком резко свернул на подъездную аллею и ударил бампером Терри, который встречал его у ворот. Да, это неосторожно с его стороны, но он беспокоился обо мне… Нет, дорогой, тебе нет надобности приезжать и, как ты выразился, разбираться с нами… Ну, конечно, я бы хотела тебя повидать. Как ты можешь так говорить… – (Так, подумала Эмма, она добилась своего, разозлила его как следует, и теперь он не отступит, как и она, так что тут будет…) – Ну конечно, приезжай, когда захочешь, твоя комната всегда в твоем распоряжении, будем ждать… Нет, я не буду лежать в постели… – На другом конце линии опять заработал магнитофон, и Мад возвела глаза к небу. – Да, да, ты приедешь на машине… Посты тебе не помешают, у тебя есть специальный пропуск? Везет тебе, у нас такого нет…
   Разговор окончился. Мад повернулась к внучке, разводя руками.
   – Что мне было делать? Он захотел приехать, ты знаешь, как он может настаивать. Эм, включи в свободной комнате электрический обогреватель и, будь ангелом, скажи Дотти, чтобы она позвонила Тому Бейту насчет палтуса.
   Этого еще не хватало, думала Эмма, отправляясь выполнять свои обязанности: сначала мальчишка пропал, потом умышленное убийство; а в довершение всего ним собирается явиться Папа, который обо всем этом ничего не знает и который, судя по всему, в прекрасных отношениях с властями, с правительством, депутатами парламента, СШСК, всеми: он может приехать сегодня днем, вечером, завтра – Папа настолько лихорадочно спешил, что даже не сказал когда. Жизнь слишком сложна, думала она по пути в магазин в Полдри; остановив машину у шлагбаума, она показала пропуск и бросила украдкой взгляд на огороженный проволокой пляж. Она еще не виделась с Джо и не знала, что они с бродяжкой и мистером Трембатом делали после своего ухода вчера вечером, – не считая того, что бабушка сказала, что все в порядке. Энди и Сэм, которых она мельком видела, войдя на кухню что-нибудь перехватить, выглядели совершенно нормально, говорили о том, чтобы выпустить голубя, дать ему попробовать вылеченное крыло. Малыши решили играть в Давида и Голиафа, что, если задуматься, было мрачноватой затеей после вчерашнего.
   Войдя в супермаркет, Эмма сразу столкнулась с Пегги Трембат. Эмма невольно отпрянула, чтобы избежать вопросов, но опоздала. Миссис Трембат уже увидела ее.
   – Они уже к вам приходили? – спросила она, взяв Эмму за рукав.
   – Кто? Зачем? – ответила Эмма удивленно.
   – Офицер морской пехоты, – сказала миссис Трембат, понизив голос, – и еще двое. Что только они не спрашивали; бедная Миртл расплакалась, пока отец за нее не вступился. «Вы запугиваете мою девочку, – так он сказал офицеру в глаза, – я пойду к вашему командиру. Я одно знаю: если у вас какой-то капрал пропал, так, значит, ему этого захотелось. Нечего ему околачиваться здесь вокруг Миртл, она несовершеннолетняя – ей нет и шестнадцати!» Что ж, я увела Миртл наверх и отправилась за покупками. Но я слышала, как офицер сказал Джеку, что они тщательно осмотрят поля, а затем отправятся в Треванал.
   События развиваются чересчур быстро; Эмма думала, что она подготовлена к такому повороту дел, но не тут-то было. Сердце у нее учащенно забилось.
   – Что мы можем им сказать? – произнесла она. – У нас свои заботы. Вы слышали про Терри?
   – Да, его сбила машина доктора. Вчера вечером Джо помогал Джейку поймать овцу и рассказал об этом. А почему он не появился после фейерверка, прятался где-нибудь?
   Эмма сглотнула слюну. Она и забыла, что миссис Трембат не знает о том, что в действительности произошло с Терри, и о ночи, проведенной им в лесной хижине.
   – Даже не знаю, – сказала она. – Глупости какие-то. Ну ладно, передавайте Миртл привет, скажите, что с Терри все в порядке. Я пойду…
   Она, как во сне, прошла по супермаркету. Мясо, ветчина, сыр, сахар; она заглядывала в список, выданный Дотти, кивала или улыбалась знакомым лицам, мелькавшим вокруг, не узнавая их, а в силу привычки. Потом она отправилась по узкому тротуару к торговцу рыбой. Том Бейт в одиночестве сидел в своей лавке. Похоже, что его товар не пользовался большим спросом.
   – Нету палтуса, дорогая, – сказал он Эмме. – Только камбала.
   Плохо, подумала Эмма, но Папа сам виноват: вечно требует рыбу. Дотти приукрасит как-нибудь ее. Она подождала, пока Том разделает рыбу.
   – Это мальчишки придумали или твоя бабушка так нарядить чучело? – спросил он.
   Эмма удивленно посмотрела на него. Фейерверк казался делом давно минувшим. Она выдавила улыбку.
   – Думаю, совместными усилиями. Том Бейт усмехнулся:
   – Лучшее представление, черт возьми, которое я когда-либо видел. Такое не скоро забудешь. Как и ее речь в здании городской управы. Передай от меня бабушке, что в Полдри много еще кто думает так же, как она, и, более того, поддержит, если будет надо.
   – Спасибо, мистер Бейт. Обязательно передам.
   – Эта новая идея, – продолжал Том Бейт, протягивая ей завернутую в бумагу камбалу, – превратить нас в ярмарку, назад, мол, к прошлым векам. Не успеем мы оглянуться, они нас вырядят в пиратов, контрабандистов и так далее. Вот что я тебе скажу: если, когда время придет, увижу хоть одного туриста-янки в водолазном костюме возле моих садков с омарами, то я его вместо наживки на крючок надену.
   «Они и мы, – думала Эмма, выйдя из лавки, – мы и они…» Казалось, что морских пехотинцев в Полдри больше, чем было во вторник, когда они приезжали в магазин с бабушкой. Нечего себя обманывать, подумала она, никакой это не дружественный визит союзных сил, а оккупация. На обратном пути, когда постовой у шлагбаума проверял ее пропуск, она не могла понять, кажется этой ей или действительно он просматривает документы более тщательно, чем обычно. Или воображение, или нечистая совесть.
   – О'кей? – спросила она, улыбнувшись.
   – О'кей, – ответил он и пропустил машину. Но не улыбнулся.
   Она свернула на подъездную аллею, отогнала машину в гараж. Игравшие за конюшней Колин и Сэм побежали ей навстречу. На голове у Колина, переодетого не то в Голиафа, не то в диверсанта, был дуршлаг. За пояс заткнута бамбуковая палка. Весьма острая.
   – Привет, Эмма, – сказал Колин. – Тебя ждет твой жених.
   – Мой жених?
   – Да, лейтенант Шермен, – передразнил он. – Он в доме, говорит с Мадам. Мы с Беном полдничали на кухне, а он звонит в дверь и говорит Дотти: «Дома ваша мисс Эмма?» – Колин улыбнулся. Он очень похоже передразнивал голоса. – Так что поторопись, узнай, что ему надо. – Он притронулся к палке за поясом. – Если что не так, зови меня. Пойдем, Бен.
   – X… – заулыбался Бен, и они опять убежали за конюшню.
   Эмма не спеша пересекла задний двор, вошла в дом с черного хода и выложила на кухонный стол покупки.
   – Здесь этот лейтенант Шермен, – сообщила Дотти. – Я сказала ему, что ты уехала за покупками, и он собрался уходить, но Мадам крикнула из музыкальной комнаты, что она хочет с ним поговорить. Пришлось пригласить его зайти, и было видно, что уходить ему не хочется. А это что? Обыкновенная камбала? С ней много не сделаешь.
   – Придется. Где Сэм и Энди?
   – Они в огороде с Джо, в кои-то веки занялись полезным делом.
   Эмма быстренько оглядела себя в зеркало в прихожей. Немного растрепана, но это не страшно. Взмах расческой, и она готова к бою. Страшнее, помнит ли Мад, что у нее якобы был сердечный приступ? Она вошла в музыкальную комнату. Лейтенант Шермен сидел на краешке стула, поглаживая Фолли, которая, свесив слюнявый язык, сидела с хитрой ухмылкой на пятнистой морде. Мад не забыла о сердечном недомогании. Она возлежала на диване, вся обложенная подушками. Лицо ее выглядело как-то необычно. Эмма интуитивно догадалась, что она не наложила, как всегда, крем-основу и пудру, а использовала гораздо более светлый тон, чтобы казаться бледнее.
   – А, милая, вот и ты, – сказала она, когда вошла Эмма. Уолли Шермен вскочил на ноги. – Лейтенант Шермен зашел справиться о моем здоровье, очень вежливо с его стороны. Я рассказывала ему о наших бедах. Бедняжка Терри со сломанной ногой в больнице, и все потому, что ждал доктора у ворот. Не могу его винить. Но у них в лагере тоже свои происшествия. Тот весьма приятный капрал, Вэгг, что в прошлые выходные был у нас на конюшне, исчез, не вернулся прошлым вечером в лагерь, и лейтенант Шермен подумал, что, может быть, кто-нибудь из нас его видел. Я попросила его подождать до твоего возвращения.
   – Капрал Вэгг? – Эмма покачала головой. – Нет. С тех пор как они все уехали во вторник, он здесь не был. Не было ли его на пляже Полдри в тот вечер, когда был фейерверк? Мне кажется, я его видела. Помните, мы же с вами тогда были вместе. Она бросила взгляд на Уолли Шермена. Как и полагалось, он почувствовал себя неловко.
   – Конечно, – сказал он. – Помню. Капрал Вэгг был на берегу с девушкой с фермы, Миртл Трембат. Мы опросили на ферме всех, но никакого толку. – Он повернулся к возлежащей на диване Мад. – Мэм, я вовсе не хочу беспокоить вас по этому поводу, тем более что вам нездоровилось и вы и так волнуетесь за мальчишку в больнице. Может быть, мисс Эмма?..
   Он повернулся к Эмме в ожидании поддержки, и, когда он не смотрел на Мад, та незаметно кивнула ей. Кивок означал: «Делай, как знаешь».
   Эмма улыбнулась:
   – Конечно. Если я могу быть чем-то полезной, пожалуйста, только скажите. Пройдемте в другую комнату, выпьем кофе. Ничего, если я уйду, дорогая? Может быть, что-нибудь принести? Больная покачала головой:
   – Не беспокойся обо мне. – Она похлопала по дивану, приглашая Фолли подобраться к ней поближе. – Две старушки присмотрят друг за другом, – добавила она, улыбнувшись лейтенанту. – Скорее всего, мы немного вздремнем до обеда. Вечером может приехать сын, и я хочу встретить его в хорошей форме.
   Эмма и лейтенант вышли из комнаты, и Уолли Шермен обернулся к ней.
   – Насколько это серьезно? – спросил он. – Она очень бледная. Вам пришлось сообщить родственникам?
   – Мой отец очень беспокоится, – призналась Эмма. – Насколько я поняла из телефонного разговора, он собирается вечером приехать.
   – Может быть, ее лучше положить в больницу?
   – Нет… Хватит с нас Терри. Столько происшествий, конца им нет. Что вы говорили о капрале Вэгге? Пропал?
   Они вошли в столовую. Стол был накрыт на двоих. Эмма задумалась, не найдет ли Уолли Шермен странным, что пожилая женщина, пережив сердечный приступ, решила выйти к обеду.
   – Знаете, я не хотел об этом говорить в присутствии вашей бабушки, – сказал он. – Дело в том, что есть причины предполагать, что вчера в конце дня капрал намеревался зайти к вам, по крайней мере, так говорит Миртл Трембат. Он виделся с ней, понимаете. Это мы установили.
   – У меня, наверное, с головой что-то не в порядке, – Эмма потерла лоб. – Как же я могла забыть? Только сейчас вспомнила, из-за треволнений с бабушкой, да еще с этим наездом на Терри, у меня все из головы вылетело. Да, конечно, Миртл звонила мне, вскоре после того как доктор увез беднягу Терри, сказала, что капрал Вэгг хочет встретиться с Терри, я ответила, что это бесполезно, Терри здесь нет, он в больнице. Потом я, кажется, прилегла отдохнуть в музыкальной комнате. За день я просто сбилась с ног и, честно говоря, забыла об этом телефонном разговоре, пока вы не спросили. Так или иначе, но он здесь не появлялся. Передумал, наверное.
   – Похоже на то. Я уже спрашивал и Джо, и двух других парнишек, что копались в огороде за домом, – никто его не видел. Что ж, это не ваша проблема, по-моему. Нам придется опросить всех в этом районе. Может быть, после фермы он решил прогуляться и вывихнул лодыжку или еще что-нибудь в этом роде, но это только предположение, кроме того, мы послали вертолет на поиски, они сообщат, если увидят какие-нибудь следы. – Он шагнул в направлении холла.
   – Кофе? – спросила Эмма.
   – Нет, простите, мне нужно идти. Спасибо. А, кстати, как зовут старичка, который живет в лачуге в вашем лесу? Мне пришло в голову, что можно зайти к нему перед возвращением в часть.
   – Мистер Уиллис, – ответила Эмма. – Он вообще-то затворник.
   Дверь в музыкальную комнату приоткрылась – Фолли толкнула ее носом.
   – Что это вы там говорите о мистере Уиллисе? – крикнула с дивана Мад. Казалось, она собирается встать на ноги.
   – Не вставайте, мэм, – крикнул лейтенант. – Мне пришла в голову мысль зайти к вашему арендатору и узнать, не видел ли он вчера капрала.
   – Если быть точным до конца, то он не мой арендатор, – ответила Мад, откидываясь обратно на подушки, – но такой приятный мужчина. У него прекрасный голос, знаете ли, он пел когда-то в хоре. Он уже несколько лет на пенсии, но мне кажется, он все еще связан с пресвитерианской церковью. Эм, милая, почему бы тебе не пойти вместе с лейтенантом Шерменом и не навестить мистера Уиллиса? До обеда еще много времени.
   Эмма поняла задание. Выполняя роль посредника, она может помочь избежать опасности. С другой стороны, ее появление может все испортить. Несмотря на вчерашнюю неоценимую помощь, еще неизвестно, на что он годится, когда надо притворяться. Валлиец Таффи… Жулик и вор… Зашел к нам в дом… И украл патефон.
   – Конечно, если лейтенант хочет, чтобы я пошла с ним, – ответила Эмма.
   – Хочет, – сказал Уолли Шермен, когда несколькими минутами спустя они шагали через фруктовый сад. – Я и не смел даже надеяться на такое везение. Знаете что? – Он улыбнулся Эмме. – Ваша бабушка на нашей стороне.
   «Нашей стороне… По тропинке, по которой мы будем спускаться, вчера шагал бродяжка, таща увязанного в мешки мертвого капрала. Уолли Шермен, тебе предстоит увидеть место, где Энди застрелил капрала. Прошу тебя, Господи, чтобы все окончилось хорошо…»
   – Как только все утрясется, – говорил Уолли Шермен, держа ее под руку, что затрудняло ходьбу, – мы с вами познакомимся получше. Вы не ответите пощечиной, если я спрошу, сколько вам лет?
   – Двадцать.
   – Я бы дал лет на пять меньше. Знаете, вы не выглядите на двадцать. Скорее, похожи на совсем юную, семнадцатилетнюю. Чем плохи девчонки у меня на родине, так тем, что они все молодые, да ранние.
   «Ну а я сейчас плоха тем, что когда мы перелезем по ступенькам через изгородь и пойдем по тропинке вдоль скал, то вполне возможно, что увидим тело капрала, лежащее на берегу или распластанное среди водорослей на камнях у дальнего края пляжа, – отлив только начался, вода уйдет только к часу, судя по тому, что вчера вечером говорил Джек Трембат, – а если мы увидим лежащее тело, то я этого не вынесу; что говорить, что делать – не знаю…»
   – Можете мне не верить, – говорил Уолли Шермен, – но в самый первый день, после высадки, когда я и полковник Чизмен зашли к вам в дом уладить дело с постом связи, как только увидел вас, я сказал себе: «Вот это девушка что надо, такую, как она, еще попробуй найди».
   Эмма не ответила. Они приближались к ступенькам. «Если я ему буду потакать, – подумала она, – то, десять к одному, он в лесу опять ко мне полезет, а я этого не перенесу; но если я его отошью, то он обидится, может, даже разозлится. Не будь он одним из них, это не имело бы никакого значения, но над морем летает, высматривая, американский вертолет».
   –Я вас не напугал? – спросил он, протягивая руки, чтобы помочь ей перепрыгнуть ступени.
   Эмме вспомнилась иллюстрация к новелле начала девятнадцатого века, которая стояла дома на книжной полке, где молодой человек в охотничьем костюме, покручивая усы, спрашивает у дамы своего сердца: «Не обидел ли я вас чем-нибудь, Нелли?» Единственным выходом было ответить вопросом на вопрос.
   – Нет, что вы, вы меня не напугали, но, думаю, вы должны понимать, что многие из нас, здесь живущих, да и по всей стране тоже, находятся в состоянии шока. Я говорю не о личных делах, не о бабушке или Терри, а о том, как вообще подействовало ваше появление, все эти заграждения, этот корабль на якоре в бухте. Просто сама обстановка ненормальная для вас, для меня, для любого из нас.
   – Знаю, знаю, – ответил он, – вы правы.
   Он вдруг показался беззащитным, как один из их мальчишек: Джо, Терри или даже Энди. Он помог ей перебраться по ступеням через изгородь (это было вовсе не обязательно – обычно она перепрыгивала через нее), и они в молчании зашагали по тропинке в скалах.
   – Вон мои ребята, – вдруг произнес он, – там, на берегу.