Страница:
– Шайна? – повторила Ребекка, так и не дождавшись ответа от кузины. Она протянула руку и дотронулась до желтого шелкового платья Шайны. – Что с тобой, Шайна? Почему ты так побледнела?
Шайна улыбнулась и сказала извиняющимся тоном:
– Так, ничего. Просто я смотрела на «Друга» в доках, и его вид напомнил мне…
Ребекка ничего не сказала. Конечно, она прекрасно знала о том, что Шайну похитили с борта отцовского судна, забрали в плен. Знала, что сначала Шайна попала в руки Ле Корбье, а затем стала добычей Габриеля Форчуна. Вот, пожалуй, и все. Только скупые и голые факты.
Разумеется, любопытство Ребекки требовало большего. Ей очень хотелось услышать все детали, все мельчайшие подробности. Ребекка просто сгорала от желания знать – каково быть похищенной разбойниками, каково жить на борту пиратского судна. Ей хотелось иметь представление, как выглядят пираты, во что они одеты, как они живут и чем занимаются во время своих плаваний по морям и океанам. А еще ей было интересно понять, как сумела Шайна вырваться из их цепких рук и бежать.
Но Шайна упорно молчала, и поэтому Ребекка частенько размышляла над этими вопросами сама. Она слышала множество историй о пиратах и о женщинах, которых они похищают, а затем делают их своими любовницами.
Она вспомнила, какой слабой и беспомощной чувствует себя в объятиях своего жениха. Вспомнила его губы, страстно прижимающиеся к ее губам, вспомнила, как перехватывает дыхание от его поцелуев. И тогда Ребекка представляла на месте своего жениха красивого и сильного пирата, привыкшего силой брать все, что ему хочется – будь то золото или женщина, и ее сердце замирало от сладкого страха.
Но, конечно же, Ребекка никогда не стала бы расспрашивать Шайну о подробностях ее пребывания на пиратском судне. Воспитание, деликатность и, не в последнюю очередь, страх перед отцовским запретом не позволяли ей затрагивать в разговоре с кузиной столь болезненную тему. Что могло сыграть положительную роль, так это время. Время затянет раны, сгладит переживания, и Шайна однажды сама расскажет ей все.
– Совсем забыла, – сменила тему разговора Ребекка и опустила руку в карман платья. – На твое имя пришло письмо. Мама попросила меня передать.
Шайна взглянула на конверт, сломала сургучную печать. Развернула и быстро пробежала глазами исписанный лист бумаги. Затем сказала упавшим голосом:
– Он возвращается… – Шайна растерянно взглянула на кузину. – Йен Лейтон возвращается.
– И что в этом плохого? – удивленно спросила Ребекка. – Папа рассказывал, что этот доктор – настоящий джентльмен.
– Полагаю, что это так и есть, – неохотно согласилась Шайна. – Он очень милый. И его доброта ко мне переходила все границы. Он так заботился обо мне, когда я болела… Но он не… не…
– Что – не? – сгорая от любопытства, воскликнула Ребекка. – Неужели у тебя в Лондоне остался сердечный друг? Ой, Шайна, как же ты с ним рассталась, уезжая в Виргинию, за тридевять земель?
Шайна слабо улыбнулась.
– Да нет, ничего подобного. Твоя помолвка совсем вскружила тебе голову. Теперь ты везде видишь любовные романы, даже там, где их нет и в помине.
Улыбка Шайны погасла. Перед ее мысленным взором снова промелькнуло улыбающееся лицо Габриеля. Она словно наяву увидела опять его пронзительные зеленые глаза, почувствовала его…
– Ничего подобного, – повторила она, с усилием отгоняя видения. И что он так крепко засел в ее памяти – этот Габриель Форчун? И кто он такой, в сущности? Пират, разбойник, насильник. Тоже мне герой – справился с беззащитной женщиной!
Ну что в нем хорошего?
Да, он красив. Очень красив. Да, от звука его мягкого низкого голоса Шайна всегда чувствовала дрожь под сердцем. Но искупают ли голос и внешность все его грехи?
Нет, надо перестать быть дурой и прекратить мучиться. Пора выкинуть из головы этого негодяя.
– Но ты можешь написать доктору Лейтону, что тебя не будет в это время в Монткалме, – предложила Ребекка.
– Нет, так нельзя, – возразила Шайна. – К тому же твой отец сам приглашал его. И я не могу не позволить ему повидаться со мной. И с дядей Артуром…
– Но будешь рада, когда он уедет, – закончила за кузину Ребекка.
Шайна кивнула.
– Очень буду рада, – согласилась она. – А ты? Где же твой жених? Когда я смогу своими глазами увидеть это чудо природы?
Ребекка хихикнула и покраснела.
– Скоро, – ответила она. – Он прислал письмо, что приедет в Монткалм в конце недели. Мама собирается устроить по этому случаю вечер – пригласить своих близких друзей и официально объявить о нашей помолвке.
– Наверное, это хлопотное дело – устроить такой вечер? – спросила Шайна, вспомнив, сколько сил отнимала у ее матери подготовка к подобным приемам в Лондоне.
– Надо думать, – согласилась Ребекка. – К тому же дела постоянно требуют присутствия Габриеля в Фокс-Медоу. Он очень редко может выбраться оттуда. Вот и теперь он, вероятно, уедет и появится вновь только перед самой нашей свадьбой.
Ребекка огорченно прикусила нижнюю губку.
– Шайна, ты и представить себе не можешь, как мне не терпится поскорее стать миссис Габриель Сент-Джон!
Шайна ласково улыбнулась кузине, но в голове у нее тем временем забилась мысль: «Габриель Сент-Джон! Да сколько же Габриелей, черт побери, в этой Америке? Складывается впечатление, что каждый второй».
Через три дня, ближе к обеду, приехал Йен Лейтон.
Он долго рассыпался в извинениях за то, что дела так долго задержали его в Вильямсбурге. Ему и невдомек было, что он, пожалуй, единственный, кого огорчает это обстоятельство.
Когда Шайна вышла ему навстречу, глаза его восхищенно вспыхнули. Он взял ее руку и склонился над ней в низком поклоне, нежно приложившись губами к ее пальчикам.
– Я помнил, что вы прекрасны, – сказал Йен, нимало не стесняясь тем, что его могут услышать стоящие рядом, – но в жизни вы еще ослепительнее, чем я представлял вас в своих мечтах.
– Вы льстите мне, сэр, – возразила Шайна, чувствуя, как кровь приливает к ее щекам. Мягко, но решительно она отняла у него свою руку.
– Я никогда не льщу, – поправил ее Йен. – Я всегда говорю правду.
В разговор включилась Франческа Клермонт, женской интуицией почуявшая, что в доме появился потенциальный жених для ее племянницы.
– Надеюсь, теперь вы никуда не спешите по своим делам, мистер Лейтон? Через несколько дней мы будем отмечать помолвку моей дочери. Было бы чудесно, если бы вы присоединились к нам. На этом вечере вы могли бы сопровождать Шайну.
Сердце Шайны упало, когда она увидела признательный и горячий взгляд темных глаз Йена. Он даже раскраснелся от радости.
– О, дорогая леди Клермонт! – воскликнул он. – Вы так добры! Для меня огромная честь и удовольствие сидеть на торжественном обеде рядом с мисс Клермонт! – Он перевел взгляд на Ребекку. – Примите мои искренние поздравления, мадам!
Шайна перехватила взгляд своей кузины и ясно прочитала в нем: «Спасибо тебе, боже, что я выхожу замуж за Габриеля Сент-Джона, а не за этого словоохотливого зануду!»
Шайна перевела взгляд на Йена и с трудом подавила в себе чувство зависти к Ребекке.
Время до торжественного дня помолвки Ребекки тянулось для Шайны утомительно медленно. Наконец она подумала, что если еще раз увидит перед собой лицо Йена Лейтона, взвоет от тоски.
Он не отходил от нее ни на шаг. С утра до вечера. С завтрака и до той минуты, когда все обитатели дома расходились по своим спальням, неся в руках зажженные свечи. Он без умолку болтал, то и дело говорил Шайне комплименты, нес всякую чушь, таскался за ней, словно верная собачка. Бедная девушка уже просто не знала, куда ей деваться от его назойливого поклонения. У нее не было ни единой минуты, чтобы перевести дух, остаться одной, заняться чем-либо или просто подумать в тишине.
Теперь Шайна с тоской вспоминала о том времени – совсем недавнем, – когда она так настойчиво и упорно изгоняла из головы мысли о Габриеле Форчуне. Те дни казались ей просто праздником! Господи, да она отдала бы, кажется, все на свете за возможность оказаться в уединении и погрузиться в размышления, просто насладиться тишиной, только бы не видеть и не слышать Йена Лейтона.
И наконец долгожданный день настал. После обеда Шайна была на прогулке – разумеется, в компании все того же неотступного Йена Лейтона.
Когда они возвращались к дому по тенистой аллее, ехавшая с ними в легкой коляске горничная Шайны – симпатичная, милая девушка по имени Китти – привстала и всмотрелась в даль. Помимо прочих достоинств, Китти обладала кошачьим зрением. Вот и сейчас она первой увидела приближающийся экипаж.
– Это жених мисс Ребекки! – закричала она. – Это мистер Сент-Джон, это его карета, я узнала!
Шайна обернулась. Действительно, на дороге, ведущей к дому, появилась карета. Даже издали можно было рассмотреть, какой это красивый, элегантный экипаж. И лошади были хороши – резвые, горячие, лоснящиеся на солнце.
– Вот Ребекка обрадуется! – сказала Шайна. – Она уже вся извелась в ожидании – когда же приедет мистер Сент-Джон. И она так хлопочет о своей свадьбе!
– Когда человек находит свою половину и понимает, что желает провести весь остаток своей бренной земной жизни, не расставаясь с этим человеком, он, естественно, стремится к браку со своим любимым, – глубокомысленно изрек Йен.
Мысленно содрогнувшись от этой нескончаемой фразы, Шайна отвела глаза в сторону. Посмотрела на Китти, продолжавшую горящими глазками следить за приближающейся каретой. Сама же Шайна была раздражена. Мало того, что все эти дни она промучилась в компании надоедливого и недалекого Йена, но еще и тетя… Ах, тетя Франческа! Она просто вцепилась в молодого доктора и делала все, чтобы его роман с Шайной развивался как можно быстрее. У Шайны появилось чувство, что тетушка Франческа просто спит и видит тот день, когда сумеет сбыть с рук – и из своего дома – так неожиданно свалившуюся на ее голову племянницу.
Карета, в которой ехал Сент-Джон, оказалась у дома раньше, чем подъехали Шайна и Йен. Когда они поднялись по ступеням и вошли в холл, старый слуга сказал, принимая у них плащи и шляпы:
– Миледи и мисс Ребекка в гостиной, мисс. С мистером Сент-Джоном.
– А где дядя? – спросила Шайна.
– Милорд еще не вернулся с плантации.
– Благодарю вас. Я…
– Шайна! – раздался в холле возбужденный голос Ребекки. – Шайна! Наконец-то!
Шайна улыбнулась кузине, появившейся из-за массивной дубовой двери гостиной. Щеки Ребекки раскраснелись, глаза сверкали. В эту минуту она показалась Шайне хорошенькой, как никогда. Что делает любовь с женщинами! Просто чудеса творит! Счастливая Ребекка выглядела сейчас, пожалуй, даже лучше, чем Шайна – раздраженная и уставшая.
– Иди скорее! – нетерпеливо воскликнула Ребекка. – Ну скорее же! Я познакомлю тебя с моим Габриелем. Я ему о тебе уже все уши прожужжала, и он умирает от нетерпения. Ему так хочется поскорее увидеть тебя!
Затем Ребекка наклонилась к Шайне и едва слышно прошептала ей на ухо:
– Я ничего не говорила ему о том, что ты была в плену у пиратов. Мне кажется, такие вещи не стоит выносить из семьи.
Шайна признательно улыбнулась. Ей хотелось иметь дело с нормальными людьми, которые не станут приставать к ней с расспросами, советами и ненужными соболезнованиями. Не нуждается она ни в чьем сочувствии. А в том, что с нею произошло, она сама себе судья и советчик.
Она обняла кузину за плечи.
– Спасибо, Ребекка. Ты все сделала верно. Ну а теперь пойдем посмотрим на твое сокровище.
Смущенно хихикнув, Ребекка повела Шайну в гостиную, выходившую окнами в сад.
– И не забудь, – поддразнила она Шайну, – что я первая на него положила глаз.
Шайна засмеялась и прошла в гостиную вслед за кузиной. Тетушка Франческа сидела возле камина. Напротив нее, в глубоком кресле, сидел мужчина. Увидев входящих в комнату в сопровождении Йена дам, он учтиво поднялся.
Он стоял на фоне раскрытого окна, против солнца, и поэтому Шайна поначалу рассмотрела только его силуэт. Высокий – очень высокий – мужчина. Стройный, с широкими плечами. Падавшие в комнату лучи солнца играли на сверкающих серебряных пряжках его башмаков. Прямые крепкие ноги в бледно-зеленых шелковых чулках. Темные бриджи. Хорошо скроенный, ладно облегающий фигуру сюртук из легкого коричневого шелка, светло-кремовая рубашка, золотые блестящие пуговицы.
Взглянув наконец ему в лицо, Шайна напряженно замерла.
Собственно говоря, она была готова к этому. Предчувствие закралось ей в душу с той минуты, когда на рассказы Ребекки о необычайной красоте и мужественности ее жениха наложилось его имя – Габриель. Да, это был он, именно он. Но хотя в глубине души Шайна и была готова к этой встрече, сердце ее остановилось, сжалось от неожиданной боли, словно пронзенное стрелой. Жаркая волна окатила Шайну. Комната дрогнула и на какое-то мгновение поплыла перед глазами.
И, похоже, не у нее одной. Лицо Габриеля Сент-Джона – загорелое, мужественное, красивое – напряглось и окаменело, когда он увидел, кто она – кузина его невесты, о которой он так много слышал.
Удар был неожидан и силен, но и сам Габриель был не слаб. Он очень быстро собрался и пришел в себя. Его замешательство длилось считанные секунды и вряд ли было замечено кем-нибудь из присутствующих.
– Мисс Клермонт, – сказал он низким, с придыханием голосом. – Ваша кузина так много говорила мне о вас.
Вежливые, ничего не значащие слова. Но когда Шайна увидела пламя, полыхавшее в его глазах, она сдержала уже готовые сорваться с языка гневные слова. Помедлив немного, она сдержала дыхание и, совладав с нервами, произнесла обычным тоном:
– А мне – о вас, сэр. – Шайна постепенно полностью пришла в себя. – Она рассказала о вас так много, что мне стало казаться, будто мы с вами давным-давно знакомы.
С чувством юмора у Габриеля все было в порядке – он по достоинству оценил двусмысленность фразы, и в глазах его блеснул озорной огонек. Он галантно взял руку Шайны и поднес ее к своим губам. Но, целуя ее, едва-едва коснулся нежной кожи.
Поцеловав руку Шайны, он снизу взглянул ей в лицо.
Зеленые, словно весенняя трава, живые, блестящие глаза. Они умели говорить, эти выразительные, красивые глаза, и Шайна прочитала в них отчаянную решимость. Более того, в них было наслаждение моментом – моментом опасности и риска.
Шайна осторожно отняла свою руку. Его поцелуй – такой легкий, такой невесомый – опалил ее. Шайна не понимала, что с ней происходит. Ее била нервная дрожь. Теперь она точно знала, что роль Габриеля Сент-Джона – джентльмена, хозяина Фокс-Медоу и владельца плантаций – не более чем маска, тонкий слой лака. Пусть он в глазах всех выглядел добропорядочным богатым джентльменом, но для нее он был все тем же, прежним Габриелем Форчуном – пиратом, повесой, игроком и насильником.
Шайна решила, что подождет, не станет пока разоблачать Габриеля. Это всегда успеется.
А пока она молча смотрела на человека, чье лицо так часто мучило ее в последнее время, смотрела в глаза, которые так часто вставали перед ее мысленным взором.
Стояла, смотрела, молчала и не находила слов, чтобы объяснить себе самой свои чувства.
7
Шайна улыбнулась и сказала извиняющимся тоном:
– Так, ничего. Просто я смотрела на «Друга» в доках, и его вид напомнил мне…
Ребекка ничего не сказала. Конечно, она прекрасно знала о том, что Шайну похитили с борта отцовского судна, забрали в плен. Знала, что сначала Шайна попала в руки Ле Корбье, а затем стала добычей Габриеля Форчуна. Вот, пожалуй, и все. Только скупые и голые факты.
Разумеется, любопытство Ребекки требовало большего. Ей очень хотелось услышать все детали, все мельчайшие подробности. Ребекка просто сгорала от желания знать – каково быть похищенной разбойниками, каково жить на борту пиратского судна. Ей хотелось иметь представление, как выглядят пираты, во что они одеты, как они живут и чем занимаются во время своих плаваний по морям и океанам. А еще ей было интересно понять, как сумела Шайна вырваться из их цепких рук и бежать.
Но Шайна упорно молчала, и поэтому Ребекка частенько размышляла над этими вопросами сама. Она слышала множество историй о пиратах и о женщинах, которых они похищают, а затем делают их своими любовницами.
Она вспомнила, какой слабой и беспомощной чувствует себя в объятиях своего жениха. Вспомнила его губы, страстно прижимающиеся к ее губам, вспомнила, как перехватывает дыхание от его поцелуев. И тогда Ребекка представляла на месте своего жениха красивого и сильного пирата, привыкшего силой брать все, что ему хочется – будь то золото или женщина, и ее сердце замирало от сладкого страха.
Но, конечно же, Ребекка никогда не стала бы расспрашивать Шайну о подробностях ее пребывания на пиратском судне. Воспитание, деликатность и, не в последнюю очередь, страх перед отцовским запретом не позволяли ей затрагивать в разговоре с кузиной столь болезненную тему. Что могло сыграть положительную роль, так это время. Время затянет раны, сгладит переживания, и Шайна однажды сама расскажет ей все.
– Совсем забыла, – сменила тему разговора Ребекка и опустила руку в карман платья. – На твое имя пришло письмо. Мама попросила меня передать.
Шайна взглянула на конверт, сломала сургучную печать. Развернула и быстро пробежала глазами исписанный лист бумаги. Затем сказала упавшим голосом:
– Он возвращается… – Шайна растерянно взглянула на кузину. – Йен Лейтон возвращается.
– И что в этом плохого? – удивленно спросила Ребекка. – Папа рассказывал, что этот доктор – настоящий джентльмен.
– Полагаю, что это так и есть, – неохотно согласилась Шайна. – Он очень милый. И его доброта ко мне переходила все границы. Он так заботился обо мне, когда я болела… Но он не… не…
– Что – не? – сгорая от любопытства, воскликнула Ребекка. – Неужели у тебя в Лондоне остался сердечный друг? Ой, Шайна, как же ты с ним рассталась, уезжая в Виргинию, за тридевять земель?
Шайна слабо улыбнулась.
– Да нет, ничего подобного. Твоя помолвка совсем вскружила тебе голову. Теперь ты везде видишь любовные романы, даже там, где их нет и в помине.
Улыбка Шайны погасла. Перед ее мысленным взором снова промелькнуло улыбающееся лицо Габриеля. Она словно наяву увидела опять его пронзительные зеленые глаза, почувствовала его…
– Ничего подобного, – повторила она, с усилием отгоняя видения. И что он так крепко засел в ее памяти – этот Габриель Форчун? И кто он такой, в сущности? Пират, разбойник, насильник. Тоже мне герой – справился с беззащитной женщиной!
Ну что в нем хорошего?
Да, он красив. Очень красив. Да, от звука его мягкого низкого голоса Шайна всегда чувствовала дрожь под сердцем. Но искупают ли голос и внешность все его грехи?
Нет, надо перестать быть дурой и прекратить мучиться. Пора выкинуть из головы этого негодяя.
– Но ты можешь написать доктору Лейтону, что тебя не будет в это время в Монткалме, – предложила Ребекка.
– Нет, так нельзя, – возразила Шайна. – К тому же твой отец сам приглашал его. И я не могу не позволить ему повидаться со мной. И с дядей Артуром…
– Но будешь рада, когда он уедет, – закончила за кузину Ребекка.
Шайна кивнула.
– Очень буду рада, – согласилась она. – А ты? Где же твой жених? Когда я смогу своими глазами увидеть это чудо природы?
Ребекка хихикнула и покраснела.
– Скоро, – ответила она. – Он прислал письмо, что приедет в Монткалм в конце недели. Мама собирается устроить по этому случаю вечер – пригласить своих близких друзей и официально объявить о нашей помолвке.
– Наверное, это хлопотное дело – устроить такой вечер? – спросила Шайна, вспомнив, сколько сил отнимала у ее матери подготовка к подобным приемам в Лондоне.
– Надо думать, – согласилась Ребекка. – К тому же дела постоянно требуют присутствия Габриеля в Фокс-Медоу. Он очень редко может выбраться оттуда. Вот и теперь он, вероятно, уедет и появится вновь только перед самой нашей свадьбой.
Ребекка огорченно прикусила нижнюю губку.
– Шайна, ты и представить себе не можешь, как мне не терпится поскорее стать миссис Габриель Сент-Джон!
Шайна ласково улыбнулась кузине, но в голове у нее тем временем забилась мысль: «Габриель Сент-Джон! Да сколько же Габриелей, черт побери, в этой Америке? Складывается впечатление, что каждый второй».
Через три дня, ближе к обеду, приехал Йен Лейтон.
Он долго рассыпался в извинениях за то, что дела так долго задержали его в Вильямсбурге. Ему и невдомек было, что он, пожалуй, единственный, кого огорчает это обстоятельство.
Когда Шайна вышла ему навстречу, глаза его восхищенно вспыхнули. Он взял ее руку и склонился над ней в низком поклоне, нежно приложившись губами к ее пальчикам.
– Я помнил, что вы прекрасны, – сказал Йен, нимало не стесняясь тем, что его могут услышать стоящие рядом, – но в жизни вы еще ослепительнее, чем я представлял вас в своих мечтах.
– Вы льстите мне, сэр, – возразила Шайна, чувствуя, как кровь приливает к ее щекам. Мягко, но решительно она отняла у него свою руку.
– Я никогда не льщу, – поправил ее Йен. – Я всегда говорю правду.
В разговор включилась Франческа Клермонт, женской интуицией почуявшая, что в доме появился потенциальный жених для ее племянницы.
– Надеюсь, теперь вы никуда не спешите по своим делам, мистер Лейтон? Через несколько дней мы будем отмечать помолвку моей дочери. Было бы чудесно, если бы вы присоединились к нам. На этом вечере вы могли бы сопровождать Шайну.
Сердце Шайны упало, когда она увидела признательный и горячий взгляд темных глаз Йена. Он даже раскраснелся от радости.
– О, дорогая леди Клермонт! – воскликнул он. – Вы так добры! Для меня огромная честь и удовольствие сидеть на торжественном обеде рядом с мисс Клермонт! – Он перевел взгляд на Ребекку. – Примите мои искренние поздравления, мадам!
Шайна перехватила взгляд своей кузины и ясно прочитала в нем: «Спасибо тебе, боже, что я выхожу замуж за Габриеля Сент-Джона, а не за этого словоохотливого зануду!»
Шайна перевела взгляд на Йена и с трудом подавила в себе чувство зависти к Ребекке.
Время до торжественного дня помолвки Ребекки тянулось для Шайны утомительно медленно. Наконец она подумала, что если еще раз увидит перед собой лицо Йена Лейтона, взвоет от тоски.
Он не отходил от нее ни на шаг. С утра до вечера. С завтрака и до той минуты, когда все обитатели дома расходились по своим спальням, неся в руках зажженные свечи. Он без умолку болтал, то и дело говорил Шайне комплименты, нес всякую чушь, таскался за ней, словно верная собачка. Бедная девушка уже просто не знала, куда ей деваться от его назойливого поклонения. У нее не было ни единой минуты, чтобы перевести дух, остаться одной, заняться чем-либо или просто подумать в тишине.
Теперь Шайна с тоской вспоминала о том времени – совсем недавнем, – когда она так настойчиво и упорно изгоняла из головы мысли о Габриеле Форчуне. Те дни казались ей просто праздником! Господи, да она отдала бы, кажется, все на свете за возможность оказаться в уединении и погрузиться в размышления, просто насладиться тишиной, только бы не видеть и не слышать Йена Лейтона.
И наконец долгожданный день настал. После обеда Шайна была на прогулке – разумеется, в компании все того же неотступного Йена Лейтона.
Когда они возвращались к дому по тенистой аллее, ехавшая с ними в легкой коляске горничная Шайны – симпатичная, милая девушка по имени Китти – привстала и всмотрелась в даль. Помимо прочих достоинств, Китти обладала кошачьим зрением. Вот и сейчас она первой увидела приближающийся экипаж.
– Это жених мисс Ребекки! – закричала она. – Это мистер Сент-Джон, это его карета, я узнала!
Шайна обернулась. Действительно, на дороге, ведущей к дому, появилась карета. Даже издали можно было рассмотреть, какой это красивый, элегантный экипаж. И лошади были хороши – резвые, горячие, лоснящиеся на солнце.
– Вот Ребекка обрадуется! – сказала Шайна. – Она уже вся извелась в ожидании – когда же приедет мистер Сент-Джон. И она так хлопочет о своей свадьбе!
– Когда человек находит свою половину и понимает, что желает провести весь остаток своей бренной земной жизни, не расставаясь с этим человеком, он, естественно, стремится к браку со своим любимым, – глубокомысленно изрек Йен.
Мысленно содрогнувшись от этой нескончаемой фразы, Шайна отвела глаза в сторону. Посмотрела на Китти, продолжавшую горящими глазками следить за приближающейся каретой. Сама же Шайна была раздражена. Мало того, что все эти дни она промучилась в компании надоедливого и недалекого Йена, но еще и тетя… Ах, тетя Франческа! Она просто вцепилась в молодого доктора и делала все, чтобы его роман с Шайной развивался как можно быстрее. У Шайны появилось чувство, что тетушка Франческа просто спит и видит тот день, когда сумеет сбыть с рук – и из своего дома – так неожиданно свалившуюся на ее голову племянницу.
Карета, в которой ехал Сент-Джон, оказалась у дома раньше, чем подъехали Шайна и Йен. Когда они поднялись по ступеням и вошли в холл, старый слуга сказал, принимая у них плащи и шляпы:
– Миледи и мисс Ребекка в гостиной, мисс. С мистером Сент-Джоном.
– А где дядя? – спросила Шайна.
– Милорд еще не вернулся с плантации.
– Благодарю вас. Я…
– Шайна! – раздался в холле возбужденный голос Ребекки. – Шайна! Наконец-то!
Шайна улыбнулась кузине, появившейся из-за массивной дубовой двери гостиной. Щеки Ребекки раскраснелись, глаза сверкали. В эту минуту она показалась Шайне хорошенькой, как никогда. Что делает любовь с женщинами! Просто чудеса творит! Счастливая Ребекка выглядела сейчас, пожалуй, даже лучше, чем Шайна – раздраженная и уставшая.
– Иди скорее! – нетерпеливо воскликнула Ребекка. – Ну скорее же! Я познакомлю тебя с моим Габриелем. Я ему о тебе уже все уши прожужжала, и он умирает от нетерпения. Ему так хочется поскорее увидеть тебя!
Затем Ребекка наклонилась к Шайне и едва слышно прошептала ей на ухо:
– Я ничего не говорила ему о том, что ты была в плену у пиратов. Мне кажется, такие вещи не стоит выносить из семьи.
Шайна признательно улыбнулась. Ей хотелось иметь дело с нормальными людьми, которые не станут приставать к ней с расспросами, советами и ненужными соболезнованиями. Не нуждается она ни в чьем сочувствии. А в том, что с нею произошло, она сама себе судья и советчик.
Она обняла кузину за плечи.
– Спасибо, Ребекка. Ты все сделала верно. Ну а теперь пойдем посмотрим на твое сокровище.
Смущенно хихикнув, Ребекка повела Шайну в гостиную, выходившую окнами в сад.
– И не забудь, – поддразнила она Шайну, – что я первая на него положила глаз.
Шайна засмеялась и прошла в гостиную вслед за кузиной. Тетушка Франческа сидела возле камина. Напротив нее, в глубоком кресле, сидел мужчина. Увидев входящих в комнату в сопровождении Йена дам, он учтиво поднялся.
Он стоял на фоне раскрытого окна, против солнца, и поэтому Шайна поначалу рассмотрела только его силуэт. Высокий – очень высокий – мужчина. Стройный, с широкими плечами. Падавшие в комнату лучи солнца играли на сверкающих серебряных пряжках его башмаков. Прямые крепкие ноги в бледно-зеленых шелковых чулках. Темные бриджи. Хорошо скроенный, ладно облегающий фигуру сюртук из легкого коричневого шелка, светло-кремовая рубашка, золотые блестящие пуговицы.
Взглянув наконец ему в лицо, Шайна напряженно замерла.
Собственно говоря, она была готова к этому. Предчувствие закралось ей в душу с той минуты, когда на рассказы Ребекки о необычайной красоте и мужественности ее жениха наложилось его имя – Габриель. Да, это был он, именно он. Но хотя в глубине души Шайна и была готова к этой встрече, сердце ее остановилось, сжалось от неожиданной боли, словно пронзенное стрелой. Жаркая волна окатила Шайну. Комната дрогнула и на какое-то мгновение поплыла перед глазами.
И, похоже, не у нее одной. Лицо Габриеля Сент-Джона – загорелое, мужественное, красивое – напряглось и окаменело, когда он увидел, кто она – кузина его невесты, о которой он так много слышал.
Удар был неожидан и силен, но и сам Габриель был не слаб. Он очень быстро собрался и пришел в себя. Его замешательство длилось считанные секунды и вряд ли было замечено кем-нибудь из присутствующих.
– Мисс Клермонт, – сказал он низким, с придыханием голосом. – Ваша кузина так много говорила мне о вас.
Вежливые, ничего не значащие слова. Но когда Шайна увидела пламя, полыхавшее в его глазах, она сдержала уже готовые сорваться с языка гневные слова. Помедлив немного, она сдержала дыхание и, совладав с нервами, произнесла обычным тоном:
– А мне – о вас, сэр. – Шайна постепенно полностью пришла в себя. – Она рассказала о вас так много, что мне стало казаться, будто мы с вами давным-давно знакомы.
С чувством юмора у Габриеля все было в порядке – он по достоинству оценил двусмысленность фразы, и в глазах его блеснул озорной огонек. Он галантно взял руку Шайны и поднес ее к своим губам. Но, целуя ее, едва-едва коснулся нежной кожи.
Поцеловав руку Шайны, он снизу взглянул ей в лицо.
Зеленые, словно весенняя трава, живые, блестящие глаза. Они умели говорить, эти выразительные, красивые глаза, и Шайна прочитала в них отчаянную решимость. Более того, в них было наслаждение моментом – моментом опасности и риска.
Шайна осторожно отняла свою руку. Его поцелуй – такой легкий, такой невесомый – опалил ее. Шайна не понимала, что с ней происходит. Ее била нервная дрожь. Теперь она точно знала, что роль Габриеля Сент-Джона – джентльмена, хозяина Фокс-Медоу и владельца плантаций – не более чем маска, тонкий слой лака. Пусть он в глазах всех выглядел добропорядочным богатым джентльменом, но для нее он был все тем же, прежним Габриелем Форчуном – пиратом, повесой, игроком и насильником.
Шайна решила, что подождет, не станет пока разоблачать Габриеля. Это всегда успеется.
А пока она молча смотрела на человека, чье лицо так часто мучило ее в последнее время, смотрела в глаза, которые так часто вставали перед ее мысленным взором.
Стояла, смотрела, молчала и не находила слов, чтобы объяснить себе самой свои чувства.
7
Габриель Сент-Джон, достопочтенный хозяин Фокс-Медоу, он же Габриель Форчун, капитан пиратского судна «Золотая Фортуна», стоял возле окна своей комнаты в Монткалме. Его окна так же, как и окна комнаты Шайны, выходили в ухоженный сад. Но взор его рассеянно скользил по аккуратно подстриженным кустам, по цветникам, по зеленым лужайкам, сбегавшим к сверкающей вдали реке. Мысли Габриеля витали далеко отсюда, и их целиком занимала девушка, чей образ так мучил его в последние недели.
Когда она сбежала в ту штормовую ночь из его дома в Фокс-Медоу, он думал, что эта девушка навсегда исчезла из его жизни. Много дней Габриель провел в тревоге, опасаясь, что она попала в руки негодяев, которые сотворят насилие над ней, а может быть, и убьют.
Он не находил покоя в своем прекрасном доме в благодатном цветущем уголке возле Памлико. В этом краю обитало немало индейцев, согнанных со своих исконных земель белыми людьми. Коренные жители забились в глубину лесов и продолжали жить там по своим древним законам, питая ненависть к белым, вырубившим их леса, заполонившим их земли, нарушившим привычный уклад их жизни. Габриелю было страшно подумать, что может ожидать белую девушку, попади она в руки к этим дикарям.
Он пытался ее искать, но безуспешно. Владелец гостиницы неподалеку от Фокс-Медоу не сказал ему ничего. Не появлялись незнакомые люди и на близлежащих плантациях. Ничего. Никаких следов. Девушка словно растворилась в грозовой ночи. Если бы Габриель был суеверным человеком, он, наверное, решил бы, что дело не обошлось без вмешательства духов, без колдовства. И тогда он поверил бы в то, что она либо исчезла с помощью нечистой силы, либо сама была призраком, привидением, порождением тьмы и фантазии, явлением иного мира, посланным для того, чтобы смутить душу Габриеля.
Мысли его перекинулись на день сегодняшний. Неожиданное возвращение Меган – ах нет, конечно же, не Меган – Шайны в его жизнь не случайно произошло в тот момент, когда он стоит на пороге брака с девушкой, которую не любит. Чего он ищет в этом браке? Увы, выгод – простых, земных. Став мужем Ребекки Клермонт, он обретет респектабельность, высокое положение в свете. Положение его будет не только высоким, но и устойчивым. В Фокс-Медоу появится молодая хозяйка, а на Габриеля упадет отблеск титулов и богатства его тестя. Да и внешностью его невесту бог не обидел. Более того, до недавних пор Габриель считал Ребекку красавицей. Но только до того дня, когда увидел Шайну. Теперь-то он видел разницу: Ребекка была лишь бледной тенью, слабой копией Шайны, и ее красота рядом с красотой Шайны мгновенно гасла – так исчезает тонкий серп луны, когда на небе появляется солнце.
Придерживая рукой колеблемую ветром занавеску, Габриель вздохнул. Как часто в своих мечтах он хотел найти, вернуть прекрасную пленницу! А сколько сил и времени он потратил наяву на поиски исчезнувшей красавицы! Желание отыскать эту девушку превратилось для него в навязчивую идею. Габриель потерял сон, а если ему и удавалось иногда задремать, он тут же вскакивал с постели в холодном поту. Его тело изнывало, томилось от страстного желания ощутить рядом с собой другое тело – с шелковистой нежной кожей, хрупкое и прекрасное. Тело, которым ему посчастливилось однажды обладать.
Он отложил на время свои поиски только после того, как получил письмо от Ребекки. Его невеста писала, что к ним приехала ее кузина из Англии, и она вместе со всеми ждет того дня, когда Габриель приедет в Монткалм для того, чтобы можно было официально объявить о его помолвке с Ребеккой. Габриель несколько раз перечитал письмо, пытаясь сравнить свои чувства к невесте с теми чувствами, которые он испытал рядом с «Меган Гордон». Да, разница была, и существенная. Правда, Ребекка была внешне похожа на пропавшую пленницу. Может быть, это сходство поможет ему забыть «Меган», смягчит сердечную боль и угасит бушующее в нем пламя?
Он подумал о том, что Ребекка заслуживает достойного к ней отношения. Он должен окружить ее заботой, сделать ее сначала женой, затем – хозяйкой Фокс-Медоу, а потом и матерью своих детей. И пусть их сын унаследует от отца не только имение, но и удачу, которую тот приобрел в своих бесконечных морских скитаниях.
И тогда Габриель, отогнав от себя дурные предчувствия, оставив мысли о красоте земной и небесной, написал Ребекке ответное письмо. Назвал в нем день своего приезда в Монткалм и вежливо заверил, что будет очень рад познакомиться с ее кузиной.
Грустная улыбка тронула его губы. Разве мог он тогда предположить, что мисс Шайна Клермонт, осиротевшая дочь седьмого барона Клермонта и племянница восьмого, и Меган Гордон, наемная служанка, – одно и то же лицо? Улыбка его стала задумчивой при воспоминании о недоуменном взгляде небесно-голубых глаз в ту минуту, когда Ребекка представила Габриеля своей кузине в нижней гостиной. Оба они – и Габриель, и Шайна – были одинаково растеряны. Она сбежала от пирата Габриеля Форчуна для того, чтобы встретить его в доме своего дяди под видом Габриеля Сент-Джона, уважаемого владельца Фокс-Медоу. Он искал повсюду Меган Гордон, чтобы встретить ее под именем Шайны Клермонт в доме своей невесты.
Первой его мыслью тогда было: «Как она очутилась здесь?» Второй – «Как ей удалось проделать дальний путь от Фокс-Медоу до Монткалма?»
Вопросы, вопросы, вопросы…
И в эту минуту Габриель увидел в саду изящную девичью фигурку.
Шайна медленно шла по усыпанной гравием тропинке. И она была не одна. Лицо Габриеля вспыхнуло, брови гневно сдвинулись к переносице, жесткие складки залегли в углах рта. Рядом с Шайной появился молодой мужчина. Он явно поджидал девушку в саду, чтобы присоединиться к ней. Кто он?
Еще один вопрос, требующий немедленного ответа.
А тем временем там, внизу, Шайна тоже вспоминала о сегодняшней встрече в гостиной со своим зеленоглазым насильником.
Она вернулась мыслями к дням своего плена на борту «Золотой Фортуны». Вспомнила о письме, которое успела прочитать в капитанской каюте, – о письме с прикрепленным к нему светлым локоном. О письме от ее кузины.
Ребекка!
Шайна живо вспомнила ее рассказы о своем женихе. О волшебных ночах, проведенных ею в саду рука об руку с Габриелем. Да, это было здесь, в этом самом саду. Может быть, на этой самой тропинке. Тайные робкие поцелуи, нежные слова любви…
Все это было очень мило и трогательно, пока жених Ребекки оставался для Шайны всего лишь прекрасным незнакомцем. Но не теперь – когда Шайна своими глазами увидела его лицо. Теперь эта история уже не казалась ей ни трогательной, ни романтичной. Мысль о близости Габриеля и Ребекки причиняла Шайне боль.
Она оглянулась назад, на окна дома. Гости, приглашенные на торжественный вечер, уже начали съезжаться. Среди них было немало влиятельных лиц из Вильямсбурга – уважаемых джентльменов, близких к губернатору Спотсвуду. Достаточно шепнуть кому-нибудь из них пару слов, и на шее Габриеля затянется пеньковая петля.
Шайна вздохнула. Однажды она поклялась отомстить человеку, который лишил ее девственности. Отомстить, чего бы ей это ни стоило. Теперь он у нее в руках. Так почему же она медлит? Разве он не заслужил наказания? Разве он не должен ответить за все свои беззакония? И может ли она позволить, чтобы ее кузина, эта чистая доверчивая девушка, попала в руки к этому подлому, беспринципному, развратному… красивому… мужественному… смелому…
Она остановилась, испугавшись собственных мыслей. Габриель Сент-Джон! Хозяин Фокс-Медоу! Это только маска. Он может играть роль джентльмена, но в душе он – подлец. Она должна сорвать с него маску! Она должна разоблачить его перед всеми! Она должна…
Но не может.
Плечи Шайны безвольно поникли. Что-то мешало, не давало ей сделать это. Сердце требовало сохранить в тайне все, что она знала об этом человеке. Поступить по велению сердца или по совести? Рассказать или промолчать?
Шайна искала ответ, но тщетно.
Она вновь вспомнила выражение его лица – там, в гостиной. Дьявольскую, заговорщицкую улыбку, притаившуюся в глубине его глаз. Во взгляде Габриеля не было ни страха, ни тревоги. Была уверенность. Уверенность в том, что она, Шайна, сохранит его тайну.
Она нервно переплела пальцы. Гнев душил ее. Какой же он самодовольный, самоуверенный! Спокойно, спокойно! Габриель считает, что она по-прежнему будет игрушкой в его руках? Что не станет подвергать его жизнь смертельной опасности? Хорошо, пусть считает так. Но за свое молчание она получит все, что нужно ей. Сполна.
За время, проведенное в Монткалме, она успела узнать и полюбить Ребекку. Теперь, зная истинное лицо Габриеля, Шайна не позволит, чтобы Ребекка вышла замуж за самозванца. Нет, она не допустит этого!
Плотно сжав губы, Шайна принялась обдумывать свой предстоящий разговор с мистером Габриелем Сент-Джоном. Прежде всего она потребует, чтобы в обмен за ее молчание, в обмен за жизнь и свободу он немедленно отказался от помолвки с Ребеккой. А затем пусть уезжает из Монткалма. Навсегда.
Приняв решение, Шайна облегченно вздохнула и продолжила свой путь. Новые мысли захватили ее. Теперь она чувствовала себя увереннее и спокойнее. Исчезла внутренняя раздвоенность, неопределенность. Теперь ей не нужно будет метаться между необходимостью довести до конца свою месть и странным нежеланием делать это, становиться могильщицей Габриеля. Шайна почувствовала себя так, словно увидела в хмурый день пробившееся сквозь облака солнце – яркое, теплое, животворное…
– Мисс Клермонт? – раздался за ее спиной надоедливый голос доктора. – Наконец-то я разыскал вас.
Настроение Шайны мигом испортилось. Она заставила себя обернуться к Йену с приветливой улыбкой на губах.
– А я и не терялась, – заметила она.
Он пристроился на дорожке рядом с ней.
– Вы не могли бы называть меня просто Йеном? – попросил он. – Почему бы вам не называть меня просто по имени?
Шайна подумала, что ведет себя с Йеном слишком невежливо, а ведь она многим обязана ему. Так в чем же дело? И нельзя сказать, что он так уж ей неприятен. Очень воспитанный и симпатичный молодой человек. Только вот его присутствие в Монткалме… и в ее жизни… неподходящий сейчас момент, вот в чем дело.
Когда она сбежала в ту штормовую ночь из его дома в Фокс-Медоу, он думал, что эта девушка навсегда исчезла из его жизни. Много дней Габриель провел в тревоге, опасаясь, что она попала в руки негодяев, которые сотворят насилие над ней, а может быть, и убьют.
Он не находил покоя в своем прекрасном доме в благодатном цветущем уголке возле Памлико. В этом краю обитало немало индейцев, согнанных со своих исконных земель белыми людьми. Коренные жители забились в глубину лесов и продолжали жить там по своим древним законам, питая ненависть к белым, вырубившим их леса, заполонившим их земли, нарушившим привычный уклад их жизни. Габриелю было страшно подумать, что может ожидать белую девушку, попади она в руки к этим дикарям.
Он пытался ее искать, но безуспешно. Владелец гостиницы неподалеку от Фокс-Медоу не сказал ему ничего. Не появлялись незнакомые люди и на близлежащих плантациях. Ничего. Никаких следов. Девушка словно растворилась в грозовой ночи. Если бы Габриель был суеверным человеком, он, наверное, решил бы, что дело не обошлось без вмешательства духов, без колдовства. И тогда он поверил бы в то, что она либо исчезла с помощью нечистой силы, либо сама была призраком, привидением, порождением тьмы и фантазии, явлением иного мира, посланным для того, чтобы смутить душу Габриеля.
Мысли его перекинулись на день сегодняшний. Неожиданное возвращение Меган – ах нет, конечно же, не Меган – Шайны в его жизнь не случайно произошло в тот момент, когда он стоит на пороге брака с девушкой, которую не любит. Чего он ищет в этом браке? Увы, выгод – простых, земных. Став мужем Ребекки Клермонт, он обретет респектабельность, высокое положение в свете. Положение его будет не только высоким, но и устойчивым. В Фокс-Медоу появится молодая хозяйка, а на Габриеля упадет отблеск титулов и богатства его тестя. Да и внешностью его невесту бог не обидел. Более того, до недавних пор Габриель считал Ребекку красавицей. Но только до того дня, когда увидел Шайну. Теперь-то он видел разницу: Ребекка была лишь бледной тенью, слабой копией Шайны, и ее красота рядом с красотой Шайны мгновенно гасла – так исчезает тонкий серп луны, когда на небе появляется солнце.
Придерживая рукой колеблемую ветром занавеску, Габриель вздохнул. Как часто в своих мечтах он хотел найти, вернуть прекрасную пленницу! А сколько сил и времени он потратил наяву на поиски исчезнувшей красавицы! Желание отыскать эту девушку превратилось для него в навязчивую идею. Габриель потерял сон, а если ему и удавалось иногда задремать, он тут же вскакивал с постели в холодном поту. Его тело изнывало, томилось от страстного желания ощутить рядом с собой другое тело – с шелковистой нежной кожей, хрупкое и прекрасное. Тело, которым ему посчастливилось однажды обладать.
Он отложил на время свои поиски только после того, как получил письмо от Ребекки. Его невеста писала, что к ним приехала ее кузина из Англии, и она вместе со всеми ждет того дня, когда Габриель приедет в Монткалм для того, чтобы можно было официально объявить о его помолвке с Ребеккой. Габриель несколько раз перечитал письмо, пытаясь сравнить свои чувства к невесте с теми чувствами, которые он испытал рядом с «Меган Гордон». Да, разница была, и существенная. Правда, Ребекка была внешне похожа на пропавшую пленницу. Может быть, это сходство поможет ему забыть «Меган», смягчит сердечную боль и угасит бушующее в нем пламя?
Он подумал о том, что Ребекка заслуживает достойного к ней отношения. Он должен окружить ее заботой, сделать ее сначала женой, затем – хозяйкой Фокс-Медоу, а потом и матерью своих детей. И пусть их сын унаследует от отца не только имение, но и удачу, которую тот приобрел в своих бесконечных морских скитаниях.
И тогда Габриель, отогнав от себя дурные предчувствия, оставив мысли о красоте земной и небесной, написал Ребекке ответное письмо. Назвал в нем день своего приезда в Монткалм и вежливо заверил, что будет очень рад познакомиться с ее кузиной.
Грустная улыбка тронула его губы. Разве мог он тогда предположить, что мисс Шайна Клермонт, осиротевшая дочь седьмого барона Клермонта и племянница восьмого, и Меган Гордон, наемная служанка, – одно и то же лицо? Улыбка его стала задумчивой при воспоминании о недоуменном взгляде небесно-голубых глаз в ту минуту, когда Ребекка представила Габриеля своей кузине в нижней гостиной. Оба они – и Габриель, и Шайна – были одинаково растеряны. Она сбежала от пирата Габриеля Форчуна для того, чтобы встретить его в доме своего дяди под видом Габриеля Сент-Джона, уважаемого владельца Фокс-Медоу. Он искал повсюду Меган Гордон, чтобы встретить ее под именем Шайны Клермонт в доме своей невесты.
Первой его мыслью тогда было: «Как она очутилась здесь?» Второй – «Как ей удалось проделать дальний путь от Фокс-Медоу до Монткалма?»
Вопросы, вопросы, вопросы…
И в эту минуту Габриель увидел в саду изящную девичью фигурку.
Шайна медленно шла по усыпанной гравием тропинке. И она была не одна. Лицо Габриеля вспыхнуло, брови гневно сдвинулись к переносице, жесткие складки залегли в углах рта. Рядом с Шайной появился молодой мужчина. Он явно поджидал девушку в саду, чтобы присоединиться к ней. Кто он?
Еще один вопрос, требующий немедленного ответа.
А тем временем там, внизу, Шайна тоже вспоминала о сегодняшней встрече в гостиной со своим зеленоглазым насильником.
Она вернулась мыслями к дням своего плена на борту «Золотой Фортуны». Вспомнила о письме, которое успела прочитать в капитанской каюте, – о письме с прикрепленным к нему светлым локоном. О письме от ее кузины.
Ребекка!
Шайна живо вспомнила ее рассказы о своем женихе. О волшебных ночах, проведенных ею в саду рука об руку с Габриелем. Да, это было здесь, в этом самом саду. Может быть, на этой самой тропинке. Тайные робкие поцелуи, нежные слова любви…
Все это было очень мило и трогательно, пока жених Ребекки оставался для Шайны всего лишь прекрасным незнакомцем. Но не теперь – когда Шайна своими глазами увидела его лицо. Теперь эта история уже не казалась ей ни трогательной, ни романтичной. Мысль о близости Габриеля и Ребекки причиняла Шайне боль.
Она оглянулась назад, на окна дома. Гости, приглашенные на торжественный вечер, уже начали съезжаться. Среди них было немало влиятельных лиц из Вильямсбурга – уважаемых джентльменов, близких к губернатору Спотсвуду. Достаточно шепнуть кому-нибудь из них пару слов, и на шее Габриеля затянется пеньковая петля.
Шайна вздохнула. Однажды она поклялась отомстить человеку, который лишил ее девственности. Отомстить, чего бы ей это ни стоило. Теперь он у нее в руках. Так почему же она медлит? Разве он не заслужил наказания? Разве он не должен ответить за все свои беззакония? И может ли она позволить, чтобы ее кузина, эта чистая доверчивая девушка, попала в руки к этому подлому, беспринципному, развратному… красивому… мужественному… смелому…
Она остановилась, испугавшись собственных мыслей. Габриель Сент-Джон! Хозяин Фокс-Медоу! Это только маска. Он может играть роль джентльмена, но в душе он – подлец. Она должна сорвать с него маску! Она должна разоблачить его перед всеми! Она должна…
Но не может.
Плечи Шайны безвольно поникли. Что-то мешало, не давало ей сделать это. Сердце требовало сохранить в тайне все, что она знала об этом человеке. Поступить по велению сердца или по совести? Рассказать или промолчать?
Шайна искала ответ, но тщетно.
Она вновь вспомнила выражение его лица – там, в гостиной. Дьявольскую, заговорщицкую улыбку, притаившуюся в глубине его глаз. Во взгляде Габриеля не было ни страха, ни тревоги. Была уверенность. Уверенность в том, что она, Шайна, сохранит его тайну.
Она нервно переплела пальцы. Гнев душил ее. Какой же он самодовольный, самоуверенный! Спокойно, спокойно! Габриель считает, что она по-прежнему будет игрушкой в его руках? Что не станет подвергать его жизнь смертельной опасности? Хорошо, пусть считает так. Но за свое молчание она получит все, что нужно ей. Сполна.
За время, проведенное в Монткалме, она успела узнать и полюбить Ребекку. Теперь, зная истинное лицо Габриеля, Шайна не позволит, чтобы Ребекка вышла замуж за самозванца. Нет, она не допустит этого!
Плотно сжав губы, Шайна принялась обдумывать свой предстоящий разговор с мистером Габриелем Сент-Джоном. Прежде всего она потребует, чтобы в обмен за ее молчание, в обмен за жизнь и свободу он немедленно отказался от помолвки с Ребеккой. А затем пусть уезжает из Монткалма. Навсегда.
Приняв решение, Шайна облегченно вздохнула и продолжила свой путь. Новые мысли захватили ее. Теперь она чувствовала себя увереннее и спокойнее. Исчезла внутренняя раздвоенность, неопределенность. Теперь ей не нужно будет метаться между необходимостью довести до конца свою месть и странным нежеланием делать это, становиться могильщицей Габриеля. Шайна почувствовала себя так, словно увидела в хмурый день пробившееся сквозь облака солнце – яркое, теплое, животворное…
– Мисс Клермонт? – раздался за ее спиной надоедливый голос доктора. – Наконец-то я разыскал вас.
Настроение Шайны мигом испортилось. Она заставила себя обернуться к Йену с приветливой улыбкой на губах.
– А я и не терялась, – заметила она.
Он пристроился на дорожке рядом с ней.
– Вы не могли бы называть меня просто Йеном? – попросил он. – Почему бы вам не называть меня просто по имени?
Шайна подумала, что ведет себя с Йеном слишком невежливо, а ведь она многим обязана ему. Так в чем же дело? И нельзя сказать, что он так уж ей неприятен. Очень воспитанный и симпатичный молодой человек. Только вот его присутствие в Монткалме… и в ее жизни… неподходящий сейчас момент, вот в чем дело.