Дженсен Триш. Без ума от тебя

   Доктор Рейчел Тернер рассмеялась:
   – О таких типах я знаю все.
   – И мой брат тоже относится к их числу? – Серые глаза Рейчел сузились.
   – Что он вам рассказывал?
   – Да просто что была когда-то одна история. – Доктор Тернер вздохнула.
   – Мы какое-то время учились вместе в колледже.
   – В самом деле? Вы учились в Технологическом?
   – Недолго.
   – И я тоже. Правда, после первого курса перевелась оттуда, – сказала Пейдж, изо всех сил стараясь скрыть горечь воспоминаний о том злосчастном времени.
   – Это был тот самый год, когда Ник оставил Технологический? – спросила Рейчел.
   – Да.
   – В тот год мы с ним потеряли друг друга. Он исчез куда-то сразу после выпускных экзаменов, а когда вернулся, меня там уже не было.
   – Так он исчез тогда?
   – Исчез.
   – Сразу после выпускных экзаменов?
   – Точно.
   Рейчел замолчала и направилась к выходу. Пейдж удержала ее, взяв за руку.
   – Он когда-нибудь рассказывал вам, почему так неожиданно исчез? – спросила она, предчувствуя, каким будет ответ Рейчел.
   – Он пытался что-то объяснить.
   Ответ оказался не совсем таким, каким его ожидала услышать Пейдж. Скорее всего Ник не рассказал этой женщине всей правды. Впрочем, он ведь и не должен был распространяться о случившемся. От Ника всякого можно ожидать, но в его верности сомневаться никогда не приходилось. Однако похоже, что доктора Рейчел Тернер его объяснения не удовлетворили.
   – Той весной он неожиданно исчез из-за меня, из-за моих проблем, – негромко произнесла Пейдж.
   Рейчел внимательно посмотрела на нее, как будто измеряя степень достоверности сказанного. Немного помолчав, она покачала головой.
   – Получается, что он сказал правду... хотя бы один раз, – пробормотала она.

Глава 10

   – Так значит, мы не больны. По крайней мере... еще не заболели, – сказал Росс через секунду после того, как за Рейчел закрылась дверь.
   – Как знать, – отозвалась Пейдж. – Вирус мог еще никак не проявить себя у нас в крови, но заразились мы им, это уж точно.
   – Почему ты никак не можешь честно признаться, что испытываешь ко мне традиционную, старомодную симпатию?
   – Чепуха!
   – Почему же? – спросил Росс, скрестив на груди руки. Пейдж сделала неуверенный жест, избегая его взгляда.
   – Ты не мой тип мужчины.
   – Да ну? Неужели? И какой же твой излюбленный мужской тип?
   – Не такой, как ты. Не такой огромный, как ты.
   – А тебе нравятся задохлики?
   – Я хотела сказать, у тебя слишком широкие плечи.
   – Значит, все-таки тебе нравятся костлявые парни?
   – И еще мне нравятся интеллектуалы.
   – Ты мне не поверишь, но я умею читать.
   – И уж точно я никогда не назначаю свиданий адвокатам, занимающимся разводами.
   – Нам всем приходится чем-то заниматься, чтобы заработать себе на кусок хлеба. Что ты имеешь против адвокатов, которые занимаются разводами?
   Ее глаза продолжали блуждать по всей комнате в надежде избежать его взгляда.
   – А разве тебе не понятно?
   – Непонятно.
   Пейдж пожала плечами.
   – Мне кажется, я уже упоминала, одно мое знакомство с таким же адвокатом оказалось не слишком удачным.
   – У тебя? Личное знакомство? А я думал, что ты никогда не была замужем.
   – Не была. Никогда.
   Росс шагнул к ней и осторожно приподнял ей подбородок, заставив посмотреть ему в глаза.
   – Расскажи, – тихо произнес он. – Расскажи мне об этом неудачном знакомстве.
   Пейдж отвела взгляд и покачала головой:
   – Ты еще подумаешь, что я круглая идиотка.
   – Послушайте, леди, я видел, как вы работаете, как занимаетесь делом вашей Жасмин и множеством других дел. Все это я имел честь наблюдать здесь, в больничной палате. Разве круглая идиотка способна так ловко решать запутанные юридические вопросы?
   Ее кожа показалась Россу чертовски нежной и приятной, просто-таки восхитительной. А губы, похоже, способны соблазнить самого целомудренного монаха! Зеленые глаза едва ли не умоляли стиснуть ее в объятиях – правда, сейчас в них читались одновременно и затаенная страсть, и скрытая боль. Пейдж начала рассказывать свою историю, и он убрал руку от ее лица.
   – Когда я училась в колледже, то начала встречаться с одним мужчиной. Вообще-то он был преподавателем. Правда, не мой непосредственный преподаватель, обрати на это внимание, – поспешно добавила она.
   – Конечно же, нет, – согласился Росс. – Он был твоим первым мужчиной?
   – Моим первым возлюбленным? Да нет же! Я в свое время была без ума от Томми Душевски.
   – Счастливчик этот Томми!
   Пейдж легонько толкнула его в грудь, и Росс понял, что она просит, чтобы он помолчал. Соскочив с кровати, она принялась мерить шагами палату.
   Россу было трудно понять, с какой стати она удостоила его такой чести и рассказывает ему о том, что когда-то давно случилось с ней. Однако ему было ясно, что он заинтересован в ее рассказе намного больше, чем ему полагается. Он даже весь напрягся в ожидании ее откровений.
   Что было удивительно само по себе. И дело не в том, что ему было бы крайне неприятно узнать о том, что у некой нравящейся ему женщины был роман с неким мужчиной, а в том, что это была именно этаженщина, которая являлась его грозной соперницей в адвокатском бизнесе. Но вместе с тем соперницей чертовски красивой и соблазнительной.
   Ее волосы были распущены и оказались гораздо длиннее, чем думал Росс, ведь во время работы за компьютером Пейдж обычно собирала их в малосимпатичный пучок. Сейчас они ниспадали на плечи и спину красивой волной и, учитывая влажность местного воздуха, наверняка бы вились еще сильнее. Росс был готов спорить на что угодно, что, когда она их не причесывает, они придают ей вид буйной, неукротимой амазонки.
   Услышав, что Пейдж продолжила свой рассказ, Росс не осмелился и дальше размышлять в этом опасном направлении. Он искренне хотел узнать, что же все-таки с ней случилось.
   – ...я подумала, что профессор Дрю Стенгал именно такой человек. Я в это действительно поверила.
   Росс был готов поспорить на свою адвокатскую лицензию, что это и был тот самый человек, которому Пейдж подарила свою девственность. Женщины в этом отношении очень сентиментальны.
   – И что же случилось? – спросил он, когда Пейдж на секунду замолчала.
   Она повернула к нему лицо. Ее ноздри слегка подрагивали, а глаза сверкали гневом.
   – Дальше появилась миссис Стенгал.
   – О Господи! Ты шутишь! Быть того не может!
   – Какие тут могут быть шутки!
   – Насколько я понимаю, о существовании миссис Стенгал ты даже не подозревала, верно?
   – Конечно же, не подозревала! – едва ли не выкрикнула Пейдж. – За кого ты меня принимаешь?!
   Росс примирительно поднял руки.
   – Извини. Это был исключительно риторический вопрос.
   Сокрушенно вздохнув, Пейдж произнесла:
   – Нет, это ты меня извини. Я была так глупа!
   – Наивна, – поправил ее Росс.
   – Нет, глупа! Мне никогда не приходило в голову задать самой себе вопрос – почему он не давал мне номера своего телефона. Я думала, что ему так удобнее. Я никогда не спрашивала его, почему его квартира настолько неряшлива и в ней практически нет никакой мебели – кроме огромной шикарной кровати.
   Россу все стало понятно. Они определенно были любовниками.
   – Мне никогда не приходило в голову спросить его, почему каждый раз, когда мы куда-нибудь выезжали, он старался выбрать какое-нибудь местечко подальше от Атланты, милях в шестидесяти. Мне казалось, что причиной тому его романтичная натура. Все правильно. Какой же дурой я была!
   – Неправда, Пейдж. Ты просто была молода, неопытна и доверчива. А он настоящий мерзавец. Скорее всего ты у него была не первая и не единственная. У него всегда имелся наготове для тебя ответ, а соврать ему ничего не стоило. Поверь мне, я таких ловкачей на своем веку повидал немало. Это настоящие мерзавцы.
   – Но многих из них ты представлял в суде, – сказала она, правда, уже без обычного пренебрежения в голосе. Ее ровная интонация даже вселила в него надежду, что она уже не злится на него по-прежнему.
   – Послушай, дорогая, все не совсем так, как ты думаешь. Первое, о чем я спрашиваю своих клиентов, – не кроются ли причины развода в обмане или измене с той или иной стороны. Если да, то таким клиентам я даю от ворот поворот. Не люблю защищать неверных супругов.
   – В самом деле? – недоверчиво спросила Пейдж, глядя на него широко открытыми глазами.
   – Честное слово скаута!
   – Послушай, живо прекрати!
   – Что именно?
   – Говорить то, что заставляет меня все меньше разочаровываться в тебе. – Росс воспринял слова Пейдж как самую серьезную уступку с ее стороны, но решил, что будет благоразумнее не озвучивать эту мысль.
   – Извини меня, я не хотел. А что же было дальше? – спросил он, хотя прекрасно представлял себе, что было дальше. Имя и репутацию юной студентки бессовестно вываляли в грязи.
   – Что было дальше? Дальше мое имя и мою репутацию вываляли в грязи. Я стала «особой, с которой мистер Стенгал состоял в интимных отношениях». Представляешь себе? Я сделалась «некой особой»! И кто это придумал такой юридический термин?! И конечно, никто, кроме моей семьи, не поверил, что я была настолько наивна, что не представляла себе истинного положения вещей.
   – Мне очень жаль, Пейдж. Сочувствую тебе, – совершенно искренне сказал Росс, чувствуя, как у него чешутся кулаки. Окажись сейчас перед ним этот, с позволения сказать, наставник юношества, ему наверняка бы светил визит к стоматологу-протезисту.
   – Его жена была вне себя от злости и вознамерилась серьезно отомстить мужу. Меня вызвали в суд. Заставили подробно рассказать о наших отношениях. О том, сколько денег он потратил на меня за время нашего знакомства, – и все для того, чтобы его жена и ее адвокат смогли подготовить иск и отсудить у неверного супруга побольше денег.
   Росс моргнул. Он хорошо знал, что за этим кроется. Ее заставили вспомнить, в каких отелях они останавливались, какие загородные места посетили, сколько денег платил ее любовник, угощая ее обедами, какие драгоценности или одежду он покупал для нее, а также многое, многое другое. Скорее всего ей тогда пришлось столкнуться с напористым, циничным и бессердечным адвокатом, который изо всех сил пытался угодить своей клиентке и, конечно, позаботиться и о себе любимом.
   – На юридическом языке это называется растратой семейного имущества, – пробормотал Росс.
   Пейдж кивнула.
   Что ж, теперь ему все понятно. Чему удивляться, что она причислила и его к числу таких же бессовестных ловчил адвокатов. Да у него, Росса, просто нет права обвинять ее! Она когда-то слишком больно обожглась при общении с человеком его профессии.
   Теперь Росс даже не знал, как успокоить ее. Хотя разве станет она прислушиваться к словам утешения человека, профессионально представлявшего то, что было ей столь ненавистно? Но, черт побери, почему бы не попытаться это сделать!
   Росс осторожно приблизился к Пейдж и прикоснулся к ее руке.
   – Мне действительно очень жаль, что тебе пришлось пережить этот кошмар.
   – И знаешь, что самое неприятное?
   – Что же?
   – Что я тебе верю.
   Почему-то от этих слов у него едва не разорвалось сердце. Росс не мог объяснить почему.
   – Я рад. В самом деле.
   – А ты знаешь, что хуже всего?
   – Что же может быть еще хуже?
   – То, что я хочу тебя.
   Россу не удалось рассмотреть заявление Пейдж со всех сторон – в данном случае рассмотреть саму Пейдж – до самого конца дня. В бесконечной череде посещений медперсонала и бесчисленных родственников Пейдж они за целый день провели наедине в общей сложности не более пяти минут.
   С одной стороны, это было не так уж и плохо, потому что ему надо было заниматься неотложными юридическими делами. С другой – он по-прежнему продолжал одним ухом ловить разговоры Пейдж с родственниками.
   Он не переставал восхищаться мужественностью, с какой она несла на своих хрупких плечах тяжкое бремя семейных проблем. Уважение к Пейдж возрастало в нем с каждой минутой. Однако хотя он и немного завидовал тому, как любят друг друга и как заботятся друг о друге многочисленные члены клана Хартов, ему стало ясно, почему на Пейдж время от времени находит такая раздражительность. Но вообразить себе, как она со всем этим справляется, Росс просто не мог.
   В общем, его восхищение ею росло не по дням, а по часам. Особенно сейчас, когда он знал о причине ее первоначальной враждебности к его персоне. Как он мог винить ее в том, что она не любит его коллег по бракоразводным процессам! Россу казалось, что он должен убедить Пейдж в том, что далеко не все они такие же хищники, как тот адвокат, который вынудил ее пройти через мучительные судебные процедуры. В большинстве своем это добросовестные профессионалы.
   Росс снова поймал себя на мысли о том, что это все почему-то беспокоит его больше, чем следовало бы. Но вдаваться в излишне подробный анализ мотивов своего интереса к ее судьбе ему тоже не хотелось.
   Нет, конечно, было бы здорово, если бы женщина, с которой ему так сильно хочется заняться любовью, все-таки проявляла к нему хотя бы малую толику уважения. А как же иначе?
   Хотя бы сейчас. Пусть не всегда. Это вовсе не обязательно.
   Наконец ушли последние родственники Пейдж, и она устало опустилась на свою кровать. Взяв в руки блокнот с деловыми записями, принялась его перелистывать. Затем, пробормотав что-то себе под нос, отложила блокнот в сторону.
   – Что? – переспросил Росс, закрыв дипломат с бумагами. – Что ты сказала?
   – Как тебе повезло, что у тебя нет семьи, – со вздохом ответила Пейдж.
   – Ты, видимо, хочешь сказать, что среди твоих родственников нет ни одного адвоката, кроме тебя. Верно?
   – Мой двоюродный брат Лютер – помощник нотариуса. А Джиллиан – нотариус. Их можно – с большой натяжкой – считать работниками юриспруденции.
   Бедняжка. Росс потянулся за баночкой колы.
   – Тогда хотя бы остается надежда, что среди твоих родственников имеется по меньшей мере один фармацевт.
   Губы Пейдж растянулись в подобии слабой улыбки.
   – Есть один. Мой дядюшка Хьюго.
   – Готов на что угодно поспорить, что он ужасно занятой человек.
   На этот раз Пейдж даже рассмеялась, и Росса немедленно поразило, как все его мужское естество отозвалось на ее смех. Как, впрочем, и на ее улыбку, и взгляд ее огромных зеленых глаз. Когда эта женщина не бранилась, от ее красоты у него захватывало дух, причем в самом прямом смысле, потому что Росс явственно ощущал, как у него начинает жечь легкие.
   Он с шумом втянул в себя воздух.
   – Не желаешь ли бокал вина?
   – Прекрасная мысль! С удовольствием. Хотелось бы немного развеяться.
   Росс проворно соскочил с кровати, вознеся хвалу небесам за то, что сейчас на нем просторные мешковатые шорты. Просто поразительно, как быстро он заводится от одной только ее улыбки! Он тут же поклялся, что сделает все, что в его силах, чтобы улыбка появлялась на лице Пейдж как можно чаще.
   Росс откупорил бутылку и разлил оставшееся со вчерашнего вечера вино по пластиковым стаканчикам. Затем устало подошел к ее кровати и протянул стаканчик.
   – Спасибо, – прочувствованно поблагодарила Пейдж.
   Отпив глоток, она одобрительно хмыкнула. Затем пошевелила плечами и принялась наклонять голову поочередно то к одному плечу, то к другому.
   – О, что за день был сегодня!
   – Хочешь, я сделаю тебе массаж?
   – Ты умеешь? В самом деле?
   – Это будет настоящий шок, так что приготовься. Сейчас ты видишь перед собой, возможно, единственного в мире адвоката по разводам, который никого не обманывает.
   Пейдж усмехнулась, но Росс посчитал ее недоверчивую улыбку хорошим признаком того, что в их отношениях достигнут пусть небольшой, но все-таки прогресс.
   Затем она повернулась к нему спиной. Убирая волосы с ее спины, чтобы они не мешали сеансу массажа, Росс на какое-то мгновение, чуть дольше, чем необходимо, задержал их в руках. Он едва не застонал от удовольствия – настолько приятно было прикасаться к этим шелковистым волосам! Росс представил себе ощущение, которое испытает, когда они прикоснутся к его обнаженному телу, в то время как он будет сжимать Пейдж в объятиях.
   Огромным усилием воли он тем не менее отодвинул похотливые мысли в самые дальние уголки сознания и сосредоточился на массаже. Он начал с лопаток, таких напряженных и зажатых, но удивительно по-женски нежных. О Боже, как ему нравилось женское тело, а особенно тело именно этой женщины.
   – Как хорошо, – пробормотала Пейдж. – Восхитительно. Где ты этому научился?
   Росс пожал плечами.
   – Я как-то вел дело одной женщины, специалиста по терапевтическому массажу. Она не смогла заплатить мне наличными. Нет, я серьезно. Все было совершенно законно.
   – Боже...
   Росс улыбнулся и принялся массировать ей плечи, разминая большими пальцами напряженные мышцы.
   – Я уже признавался тебе, что восхищаюсь тем, как ты заботишься о своей огромной семье?
   – А разве я могу не делать этого? Неужели у меня есть выбор? – рассмеялась она.
   – Вообще-то выбор есть. Ты ведь из всех возможных вариантов помощи выбираешь какой-нибудь один, наиболее оптимальный.
   Пейдж повернула голову, чтобы посмотреть на него.
   – Ты на самом деле так думаешь?
   – Ты же знаешь, что я всегда говорю правду.
   – Порой прямота несколько непривычна.
   – Конечно. Я вот что хочу сказать. Пока мы тут с тобой находимся взаперти, почему бы тебе немного не разгрузить список твоих неотложных юридических дел? Отдай мне часть твоих родственников, и я займусь их делами.
   – Я бы даже не осмелилась просить тебя об этом!
   – А тебе и не надо ни о чем просить. Я тебе сам предлагаю.
   Росс продолжил массировать ей плечи, и Пейдж застонала от удовольствия.
   – Все это здорово, но, ты не обижайся, мои родственники вряд ли смогут позволить себе платить соответствующие гонорары.
   Росс перестал разминать ее плечевые мышцы.
   – Ты хочешь сказать, что ты делаеть все для них совершенно бесплатно?
   – Пожалуйста, не останавливайся, массируй дальше, – попросила она, и Росс продолжил массаж. – Нет, я, конечно, не могу браться за эту работу совершенно бесплатно, иначе я уже через неделю вылетела бы в трубу. Я назначаю специальные «семейные ставки».
   – От них я потребую только то, что оговорено такими «ставками».
   Пейдж снова повернулась к Россу:
   – Зачем тебе это нужно? Зачем ты это мне предлагаешь?
   – Может, потому, что я хороший парень? – Пейдж какой-то миг пристально смотрела на него.
   – Ну хорошо. Ты когда-нибудь занимался завещаниями?
   – Занимался. Думаю, что смогу сделать их вполне легальными.
   Пейдж взяла с кровати блокнот и принялась листать.
   – Тете Алисии нужно внести в завещание кое-какие изменения.
   – Отлично. Лестера вычеркиваем, чучельщика вносим в завещание. Пейдж снова посмотрела на него. На этот раз с видимым недоверием.
   – Возможно ли такое? Человек, который все запоминает с первого раза?
   Росс решил не обижаться.
   – У тебя, мягко говоря, интересная семейка. – Пейдж рассмеялась:
   – Да уж, неплохо сказано – мягко говоря! – Вырвав лист из блокнота, она протянула его Россу. – Тетя Алисия – не исключение.
   Росс посмотрел на список изменений, которые следовало внести в завещание. Помимо таксидермиста Гармена, среди тех, кому она завешала денежные суммы, стояло также имя Мела Гибсона.
   – Мел Гибсон? – переспросил он, удивленно подняв брови.
   Пейдж повернулась к нему, полагая, что сеанс массажа, видимо, закончен.
   – Она на прошлой неделе посмотрела фильм с его участием – «Патриот» и заявила, что он сущий милашка.
   – А чем, простите, ее немилость заслужил Харрисон Форд?
   – Да ничем, это дело случая. Тетя Алисия не может любить больше одного киноактера одновременно. В этом отношении она женщина очень верная.
   – Понятно.
   Пейдж полистала блокнот дальше.
   – Может быть, ты сможешь дать совет дяде Трою? У него возникла небольшая проблема.
   – Что это за небольшая проблема?
   – Он попался при попытке нелегально приобрести гранаты.
   – Он что, террорист, твой дядя Трои?
   – Да нет же, они нужны ему для борьбы с землеройками.
   – Не понял?
   – С землеройками. Дядя Трои фермер и очень страдает от этих жутких созданий, которые портят ему урожай.
   – Значит, он хочет истребить их при помощи гранат?
   – Он исчерпал все другие возможные средства. Ничего больше не помогает.
   – Все ясно.
   – Ты займешься также моей двоюродной сестрой Стефани?
   – Неужели у всех членов твоей семьи возникли юридические проблемы? – вопросом на вопрос ответил Росс.
   – Это всего лишь капля в море.
   – А что за проблема у этой твоей Стефани?
   – Вообще-то она парикмахер.
   – Чувствую, тут дело касается претензий по поводу плохой завивки.
   – Верно. А также покраски волос, – кивнула Пейдж.
   – Может, ей стоит заняться чем-нибудь другим? Сменить профессию?
   – Нет, нет! Она превосходный специалист. Как правило. Просто в то утро она была в дурном настроении.
   Росс прочитал записи в блокноте Пейдж.
   – Значит, некая Ширли Нусбаум обвиняет твою кузину в том, что та причинила ей боль и нанесла морально-психологическую травму?
   – Верно. Что весьма смахивает на шутку, если принять во внимание, что Стефани стало известно о романе ее приятеля с этой Ширли Нусбаум.
   – На мой взгляд, Ширли поступила достаточно опрометчиво. Шутки с парикмахером могут закончиться весьма плачевно.
   – Это верно. – Она, должно быть, заметила, что Росс готов в любую минуту расхохотаться, поэтому тоже заулыбалась: – Что ж, смейся, паяц! Все правильно. Ситуация прекомичнейшая.
   Ситуация была действительно комичная, однако улыбка Пейдж вызывала у него отнюдь не смех.
   Она вызвала у него желание впиться ей в губы. Жарко и страстно.
   Улыбка на лице Пейдж медленно погасла. Россу показалось, что она сейчас читает его мысли. Он прикоснулся к ее щеке.
   – Ты совсем недавно кое-что сказала обо мне. Что ты хочешь меня. Я не ослышался? – понизив голос, спросил он.
   – К сожалению, да, не ослышался.
   – А почему к сожалению?
   – Мне кажется, что все это может обернуться большой ошибкой.
   – Почему же?
   – Один из нас может очень сильно обжечься. И только не обижайся, мне не хотелось бы, чтобы это случилось со мной.
   – Я, как правило, предпочитаю никого не отвергать.
   – Похоже, что тебя никто в жизни еще не отвергал, – сказала Пейдж.
   – Ошибаешься, – ответил Росс. – Тебе покажется это смешным, но очень многие женщины находят меня крайне уступчивым.
   – Неужели? – Он кивнул.
   – Я сам пришел в ужас, когда узнал.
   – Бедняжка! – рассмеялась Пейдж.
   – Если ты меня так сильно хочешь, то вполне можешь воспользоваться этой моей слабостью.
   – Секс из чувства сострадания, из жалости? – спросила она, красиво изогнув бровь.
   – Если ты к этому стремишься, то да. Но я могу фактически дать тебе гарантию, что к тому времени, когда я устану от тебя, ты ни о чем не пожалеешь.
   Пейдж сделала шумный глубокий вдох.
   – А что, если один из нас действительно инфицирован и заразит другого?
   – Мы с тобой дышим одним и тем же воздухом вот уже несколько дней. Так что вирус мог воздушным путем заразить того из нас, кто еще оставался здоров. Шансы у нас одинаковы.
   – Мне кажется, что в суде тебя никому не удается переубедить.
   – У меня неисчерпаемый арсенал аргументов.
   – А что, если нам обоим не удастся...
   – ...получить наивысшее наслаждение? – закончил он ее вопрос.
   – Совершенно верно, – с облегчением сказала она и улыбнулась.
   – Готов дать гарантию – нареканий с твоей стороны не будет.
   – Почему ты в этом уверен?
   – Если бы ты слышала совет, который дала мне наш добрый доктор, когда я пожаловался на... на некоторый дискомфорт, у тебя не возникло бы никаких сомнений на сей счет.
   На какое-то мгновение Пейдж смутилась.
   – Она наверняка посоветовала, чтобы мы не валяли дурака.
   – А мы и не думаем!
   Пейдж ненадолго задумалась.
   – О Господи! – воскликнула она и покраснела.
   – Значит, ты все поняла, – сказал он негромко, чтобы она до конца осознала, что со всей неизбежностью должно произойти между ними. – Этого просто нельзя не понять.
   Пейдж посмотрела начасы.
   – Скоро придут брать анализ крови.
   – Верно. Мы дождемся прихода медсестры, и после этого в нашем распоряжении будет целая ночь.
   – Целая ночь? Мне показалось, что ты сказал «целый час». Разве нет?
   – Я сказал «дольше, чем один час».
   – Но ты имел в виду всю ночь?
   – Да, всю ночь, – ответил Росс.

Глава 11

   Вечером, вернувшись к себе домой, Рейчел почувствовала, что валится с ног от усталости. Все тело казалось ей отяжелевшим, как будто отлитым из свинца. Сбросив с ног туфли, она прошлепала босиком на кухню в надежде на то, что за время ее отсутствия в доме побывала добрая фея и загрузила холодильник продуктами.
   Увы, чуда не произошло! В холодильнике по-прежнему обитали коробочка пищевой соды, бутылка кетчупа, которому исполнилось уже лет пять, и несколько бутылок питьевой родниковой воды. Чтобы приготовить из всего этого нечто съедобное, нужен повар куда более опытный, чем она.
   Чего бы ей сейчас хотелось? Что-нибудь из китайской кухни? Или пиццу? Будет чудом, если она сумеет преодолеть безумную усталость и дождется-таки, когда привезут заказанную на дом еду. Есть хочется ужасно, и если она сейчас не съест хоть что-нибудь, то утром точно проснется с жуткой головной болью.