Страница:
– Тебе виднее. Но прикинь сама – глупо тратить деньги на два компьютера, два факса и прочую дребедень, если все это придется бросить здесь.
Пейдж какое-то время обдумывала сказанное, с ханжеским выражением лица поджав губы. Росс решил, что, каким бы разумным и здравым ни было его предложение, ей покажется унизительным соглашаться с ним.
Помимо того, что он был ее оппонентом – таким же адвокатом, как и она, – в бракоразводном процессе, Росс никак не мог понять первопричины того, почему Пейдж недолюбливала его. В конце концов, у любого развода всегда есть две стороны. Кровавые войны он вел ради своих клиентов. По окончании же боевых действий они с адвокатом противоположной стороны обычно пожимали друг другу руки и вместе угощались выпивкой. Все представители их профессии поступают именно так.
Росса немного раздражало, что ему небезразлично, что она об этом думает. Впрочем, какая разница? То, что она умная красивая женщина, абсолютно не играет никакой роли. За те тридцать три года, которые он прожил на белом свете, он ухаживал за многими успешными деловыми женщинами и они все были к нему неравнодушны. Он даже овладел тонким искусством бросать их без особого сожаления. Со многими своими бывшими подружками он до сих пор сохранил прекрасные дружеские отношения.
Мысль об этом напомнила ему о Тине, его соседке, с которой он несколько недель встречался около года назад. Ему нужно как можно скорее связаться с ней – попросить, чтобы она на то время, пока он будет находиться в больнице, взяла на себя заботу о его персидской кошке Сэмми. Росс надеялся, что бывшая подруга сейчас в городе, а не отправилась на какие-нибудь экзотические съемки.
– Хорошо, – наконец нарушила молчание Пейдж и тем самым отвлекла его от обдумывания списка самых срочных и важных дел. – В принципе мы могли бы пользоваться факсом – одним на двоих. Но не компьютером.
– О Господи, ну и подозрительная же ты особа. Поступи мы так, как ты предлагаешь, и наступит настоящий ад!
– Конечно, если принять во внимание, с кем я имею дело!
Росс подошел к ней ближе и пристально заглянул в глаза.
– Знаешь, я уже устал от твоих оскорблений. Между прочим, я еще и адвокат. И вообще, что ты обо мне знаешь?
Пейдж собралась было возразить, бросить ему что-нибудь обидное, одну из язвительных фраз, что вертелись у нее на языке. Но неожиданно для себя промолчала.
– Верно, – согласилась она, чуть подумав.
Это короткое слово прозвучало так тихо, что Росс его едва расслышал. После ее неохотного признания он с трудом заставил себя сдержать улыбку.
– Я хотел сказать, – добавил он, решив довести до ее понимания свою точку зрения, – что не пинаю ногами домашних животных. И не отбираю конфет у младенцев.
– Понимаю, – прервала она его. – Я не имею права осуждать человека, не зная его. Прошу прощения.
Господи, кое-что новенькое из уст этой невозможной женщины. Извинение. Росс подумал о том, что, когда ему привезут диктофон, недурно было бы попросить ее повторить эти самые слова – скажем так, на память для потомства, – однако пришел к выводу, что Пейдж вряд ли проявит любезность и согласится выполнить его просьбу. Как бы то ни было внешне она не проявила особой радости от того, что ей пришлось признать его правоту. Но факт есть факт – она это сделала. Что в общем-то немного повысило его уважение к ней – чуть-чуть, на полградуса.
Может, в конце концов предстоящие две недели окажутся и не такими мучительными, как он думал.
– Просто ты любитель обирать бедных беззащитных женщин.
А может, окажутся и мучительными, и нестерпимыми.
Росс удивленно округлил глаза. Он вовсе не собирается вступать в дебаты по поводу своей сомнительной – с ее точки зрения – этики. Ему прекрасно живется и с его собственными моральными устоями, так что спасибо вам большое, обойдемся своими силами. Угрызения совести его не мучают, так что сон у него отличный.
– Твоя кузина Жасмин беззащитна, как проголодавшаяся тигрица.
Пейдж вновь обиженно поджала губы, но в се глазах сверкнул лукавый огонек. А то, что эта светлая искорка сделала с ее лицом и что вызвала в его теле пониже живота, было просто нечестно – но действительно приятно.
Росс покачал головой. Он совершенно здоровый мужчина со здоровыми потребностями и желаниями, но он не мог припомнить, когда в последний раз легкая женская улыбка вызвала в нем – с такой быстротой – прилив плотского желания. Причем сразу после того, как та же самая женщина наговорила ему кучу всяких гадостей, не стесняясь при этом в выражениях.
– Должно быть, это вирус. – Пейдж притихла.
– Что?
Росс моргнул. Неужели он произнес это вслух? Видимо, все-таки да, потому что ее безупречно красивые черты исказило выражение, близкое к панике. Росс беспечно махнул рукой.
– Ничего.
– Что ты сказал о вирусе? – настаивала Пейдж. Черт. Что же ответить ей на это?
– Не знаю. Просто у меня сейчас возникло какое-то странное ощущение.
– Какое именно странное ощущение?
Росс натужно пытался припомнить менее зловещие симптомы, о которых упоминала доктор Тернер.
– Я испытал легкое головокружение.
В глазах Пейдж появилось облегчение, и она улыбнулась.
– Ах да. Видимо, последствия взрыва.
– Верно, – ответил Росс, решив не упоминать прочих симптомов, которые громко – вернее, зримо – заявляли о себе, когда его взгляд останавливался на сочных губах Пейдж.
– А ты... не испытываешь никаких странных ощущений?
Улыбку с ее лица как ветром сдуло. Россу было хорошо видно, как ее терзают сомнения. Очевидно, Пейдж не может решить для себя – стоит ли говорить правду или нет.
– Согласна, кое-что странное я все-таки испытываю, – со вздохом призналась она. – Да. Но ничего такого, что должно по-настояшему беспокоить.
Росс едва не рассмеялся, услышав ее слова. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы утвердительно кивнуть с серьезным видом.
– Конечно. Это не сложно.
В следующее мгновение в тамбур вернулись доктор и Ник Харт. Вид у последнего был совершенно убитый. Пейдж стремительно бросилась к интеркому:
– Скажите, доктор, противоядия действительно не существует? Мы сейчас разговаривали и, как мне кажется, неожиданно начали... начали заболевать! Рейчел пристально взглянула на нее, затем сделала вид, что абсолютно владеет ситуацией.
– К сожалению, противоядие еще не найдено.
– Тогда одного из нас нужно как можно скорее отселить в другую палату! – выпалила Пейдж с нескрываемым отчаянием в голосе.
– Мы сейчас активно занимаемся вашим случаем.
– Я тоже делаю все возможное, Пейдж! – торопливо произнес вслед за врачом Ник.
– Видите ли, мисс Харт... дело в том...
– В чем, доктор?
– Вы с мистером Беннетом инфицированы менее четырех часов назад.
– И что?
– Практически невозможно, чтобы уже начали проявляться симптомы заболевания. Слишком рано. По крайней мере для воздействия этого вируса – слишком рано.
Рука Пейдж отдернулась от кнопки интеркома и безвольно повисла. Затем она медленно повернулась к Россу. Такого испуганного выражения на ее лице он еще никогда не видел.
Глава 4
Пейдж какое-то время обдумывала сказанное, с ханжеским выражением лица поджав губы. Росс решил, что, каким бы разумным и здравым ни было его предложение, ей покажется унизительным соглашаться с ним.
Помимо того, что он был ее оппонентом – таким же адвокатом, как и она, – в бракоразводном процессе, Росс никак не мог понять первопричины того, почему Пейдж недолюбливала его. В конце концов, у любого развода всегда есть две стороны. Кровавые войны он вел ради своих клиентов. По окончании же боевых действий они с адвокатом противоположной стороны обычно пожимали друг другу руки и вместе угощались выпивкой. Все представители их профессии поступают именно так.
Росса немного раздражало, что ему небезразлично, что она об этом думает. Впрочем, какая разница? То, что она умная красивая женщина, абсолютно не играет никакой роли. За те тридцать три года, которые он прожил на белом свете, он ухаживал за многими успешными деловыми женщинами и они все были к нему неравнодушны. Он даже овладел тонким искусством бросать их без особого сожаления. Со многими своими бывшими подружками он до сих пор сохранил прекрасные дружеские отношения.
Мысль об этом напомнила ему о Тине, его соседке, с которой он несколько недель встречался около года назад. Ему нужно как можно скорее связаться с ней – попросить, чтобы она на то время, пока он будет находиться в больнице, взяла на себя заботу о его персидской кошке Сэмми. Росс надеялся, что бывшая подруга сейчас в городе, а не отправилась на какие-нибудь экзотические съемки.
– Хорошо, – наконец нарушила молчание Пейдж и тем самым отвлекла его от обдумывания списка самых срочных и важных дел. – В принципе мы могли бы пользоваться факсом – одним на двоих. Но не компьютером.
– О Господи, ну и подозрительная же ты особа. Поступи мы так, как ты предлагаешь, и наступит настоящий ад!
– Конечно, если принять во внимание, с кем я имею дело!
Росс подошел к ней ближе и пристально заглянул в глаза.
– Знаешь, я уже устал от твоих оскорблений. Между прочим, я еще и адвокат. И вообще, что ты обо мне знаешь?
Пейдж собралась было возразить, бросить ему что-нибудь обидное, одну из язвительных фраз, что вертелись у нее на языке. Но неожиданно для себя промолчала.
– Верно, – согласилась она, чуть подумав.
Это короткое слово прозвучало так тихо, что Росс его едва расслышал. После ее неохотного признания он с трудом заставил себя сдержать улыбку.
– Я хотел сказать, – добавил он, решив довести до ее понимания свою точку зрения, – что не пинаю ногами домашних животных. И не отбираю конфет у младенцев.
– Понимаю, – прервала она его. – Я не имею права осуждать человека, не зная его. Прошу прощения.
Господи, кое-что новенькое из уст этой невозможной женщины. Извинение. Росс подумал о том, что, когда ему привезут диктофон, недурно было бы попросить ее повторить эти самые слова – скажем так, на память для потомства, – однако пришел к выводу, что Пейдж вряд ли проявит любезность и согласится выполнить его просьбу. Как бы то ни было внешне она не проявила особой радости от того, что ей пришлось признать его правоту. Но факт есть факт – она это сделала. Что в общем-то немного повысило его уважение к ней – чуть-чуть, на полградуса.
Может, в конце концов предстоящие две недели окажутся и не такими мучительными, как он думал.
– Просто ты любитель обирать бедных беззащитных женщин.
А может, окажутся и мучительными, и нестерпимыми.
Росс удивленно округлил глаза. Он вовсе не собирается вступать в дебаты по поводу своей сомнительной – с ее точки зрения – этики. Ему прекрасно живется и с его собственными моральными устоями, так что спасибо вам большое, обойдемся своими силами. Угрызения совести его не мучают, так что сон у него отличный.
– Твоя кузина Жасмин беззащитна, как проголодавшаяся тигрица.
Пейдж вновь обиженно поджала губы, но в се глазах сверкнул лукавый огонек. А то, что эта светлая искорка сделала с ее лицом и что вызвала в его теле пониже живота, было просто нечестно – но действительно приятно.
Росс покачал головой. Он совершенно здоровый мужчина со здоровыми потребностями и желаниями, но он не мог припомнить, когда в последний раз легкая женская улыбка вызвала в нем – с такой быстротой – прилив плотского желания. Причем сразу после того, как та же самая женщина наговорила ему кучу всяких гадостей, не стесняясь при этом в выражениях.
– Должно быть, это вирус. – Пейдж притихла.
– Что?
Росс моргнул. Неужели он произнес это вслух? Видимо, все-таки да, потому что ее безупречно красивые черты исказило выражение, близкое к панике. Росс беспечно махнул рукой.
– Ничего.
– Что ты сказал о вирусе? – настаивала Пейдж. Черт. Что же ответить ей на это?
– Не знаю. Просто у меня сейчас возникло какое-то странное ощущение.
– Какое именно странное ощущение?
Росс натужно пытался припомнить менее зловещие симптомы, о которых упоминала доктор Тернер.
– Я испытал легкое головокружение.
В глазах Пейдж появилось облегчение, и она улыбнулась.
– Ах да. Видимо, последствия взрыва.
– Верно, – ответил Росс, решив не упоминать прочих симптомов, которые громко – вернее, зримо – заявляли о себе, когда его взгляд останавливался на сочных губах Пейдж.
– А ты... не испытываешь никаких странных ощущений?
Улыбку с ее лица как ветром сдуло. Россу было хорошо видно, как ее терзают сомнения. Очевидно, Пейдж не может решить для себя – стоит ли говорить правду или нет.
– Согласна, кое-что странное я все-таки испытываю, – со вздохом призналась она. – Да. Но ничего такого, что должно по-настояшему беспокоить.
Росс едва не рассмеялся, услышав ее слова. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы утвердительно кивнуть с серьезным видом.
– Конечно. Это не сложно.
В следующее мгновение в тамбур вернулись доктор и Ник Харт. Вид у последнего был совершенно убитый. Пейдж стремительно бросилась к интеркому:
– Скажите, доктор, противоядия действительно не существует? Мы сейчас разговаривали и, как мне кажется, неожиданно начали... начали заболевать! Рейчел пристально взглянула на нее, затем сделала вид, что абсолютно владеет ситуацией.
– К сожалению, противоядие еще не найдено.
– Тогда одного из нас нужно как можно скорее отселить в другую палату! – выпалила Пейдж с нескрываемым отчаянием в голосе.
– Мы сейчас активно занимаемся вашим случаем.
– Я тоже делаю все возможное, Пейдж! – торопливо произнес вслед за врачом Ник.
– Видите ли, мисс Харт... дело в том...
– В чем, доктор?
– Вы с мистером Беннетом инфицированы менее четырех часов назад.
– И что?
– Практически невозможно, чтобы уже начали проявляться симптомы заболевания. Слишком рано. По крайней мере для воздействия этого вируса – слишком рано.
Рука Пейдж отдернулась от кнопки интеркома и безвольно повисла. Затем она медленно повернулась к Россу. Такого испуганного выражения на ее лице он еще никогда не видел.
Глава 4
Потребовалось часа четыре напряженного труда, чтобы больничная палата, в которой находились Пейдж Харт и Росс Беннет, наконец превратилась в нечто среднее между квартирой, офисом и, к несчастью, помещением для содержания инфекционных больных.
Пейдж наблюдала за происходящим в легком замешательстве. Доктор принесла им блокноты и ручки, чтобы они с Россом могли составить список необходимых им вещей. Затем, по той причине, что эти блокнотные листки нельзя было передавать за пределы палаты, их пришлось прижать к оконному стеклу, чтобы Ник, сидевший по ту сторону перегородки, смог набрать эти списки на свой миниатюрный карманный компьютер.
Сначала Ник перепечатал список Пейдж. Когда он приступил к работе со списком Росса, Пейдж прошмыгнула в ванную принять душ. Она, о Господи, почувствовала, что все ее тело начинает зудеть. Причем не только снаружи.
Если вирус еще не успел поразить ее организм, то как тогда объяснить ее внезапное новое восприятие этого змея, одного вида которого она еще утром, только пробудившись ото сна, не могла вынести без содрогания?
Вообще-то он ей был действительно неприятен. Пейдж как-то взяла себе за правило относиться ко всем людям хорошо и ни к кому не испытывать ненависти. Каждый человек имел какие-либо непривлекательные качества, только некоторые прятали их более умело, чем другие. А Росс Беннет действительно был среди таких вот умельцев самым искусным.
Дело вовсе не в том, что ей не терпелось отыскать в нем положительные стороны, если таковые у него и впрямь есть. Все обстояло гораздо хуже – она неожиданно нашла этого индюка внешне привлекательным. Так что открытие положительных сторон его внутреннего склада стало бы истинной катастрофой. Особенно если эти слабые ощущения похоти, которые она уже испытывает, возьмут да и заявят о себе во всеуслышание. До тех пор же пока этот мужчина ей не нравится, она способна сопротивляться плотскому искушению.
По крайней мере Пейдж искренне на это надеялась.
Оторвавшись от своего новенького переносного компьютера-лэптопа, в который она последние полчаса загружала различные программы, Пейдж принялась внимательно разглядывать Росса Беннета. Тот, в свою очередь, готовил к работе их общий факсовый аппарат. Как только им принесли одежду, Росс также принял душ. Его густые волосы все еще были влажными на висках. В профиль он смотрелся не менее привлекательно, чем анфас. Сейчас он был полностью погружен в настройку факса, и вид у него был слегка нахмуренный.
Пейдж пришлось подавить в себе легкий приступ раздражения. Еще бы! Ведь одежда, которую он попросил принести ему, состояла главным образом из шорт для бега и спортивных маек. Наряд дополняли старые резиновые шлепанцы без задников.
Этот змей оказал бы ей огромную любезность, если бы прикрыл ноги брюками. Совершенно ни к чему, чтобы ее внимание постоянно отвлекали его мускулистые ноги. А когда ему требовалось за чем-то наклониться, он мог бы проявить побольше вежливости и не поворачиваться к ней при этом спиной. В подобном положении его ягодицы принимали такие очертания, от которых у нее пересыхало во рту.
Пейдж выключила компьютер и закрыла крышку.
– Мне кажется, нам нужны правила.
Росс повернул голову в ее сторону. Его лицо по-прежнему оставалось хмурым.
– Что ты сказала?
– Правила. Раз мы тут застряли надолго, нам необходимо продумать правила.
Глаза Росса сузились.
– Какие правила?
– Правила сосуществования.
Он выпрямился, повернулся к ней и увидел, что она стоит, скрестив на груди руки.
– Например?
– Например... – Пейдж оглянулась, как будто пытаясь найти правильные, абсолютно соответствующие истине слова, наподобие «Не будь таким соблазнительным в моем присутствии». Однако это было крайне затруднительно, если принять во внимание, что его обнаженные ноги так и просят, чтобы она к ним прикоснулась. – Ну, например... если занавес с моей стороны натянут, то заходить на мою половину нельзя.
– Не вижу в этом ничего неестественного. Самая обычная вежливость – не вторгаться в чужую жизнь.
– Хорошо. Тогда Правило Номер Два...
– Подожди. Ему должно предшествовать Правило Один-А.
– Так мы уже перешли к составлению подпунктов? – Росс явно пропустил ее слова мимо ушей.
– Правило Один-А. К каждому правилу, которое ты попытаешься навязать, я буду добавлять свое собственное.
В следующую секунду Пейдж испытала неудовольствие уже самим фактом существования пункта Один-А. К несчастью, это его требование было вполне справедливо. Но для Пейдж справедливость по отношению к длинноногому змею не казалась справедливостью. Она горестно вздохнула:
– Хорошо.
– Может, нам стоит все это записать на бумаге? – спросил Росс, удивленно подняв брови. – Впрочем, мне придется попросить тебя сделать это самой. У меня еще болит рука. Видимо, последствия взрыва.
Пейдж отставила лэптоп в сторону и взяла в руки блокнот.
– Правило Номер Два. Никаких глупых телепередач.
– Прошу поточнее определить понятие «глупый».
– Сам знаешь. Глупые передачи вроде «Трех бездельников».
– Правило Номер Два-А. Никаких «мыльных опер».
– Я не смотрю мыльных опер, – ответила Пейдж и обиженно сморщила нос.
– Отлично.
– И никаких мультиков, – добавила она, чтобы воздать ему в должной мере.
– Что, даже «Симпсонов» нельзя?
– Нет, пусть «Симпеоны» будут. «Симпсоны» разрешаются. Пейдж очень любила «Симпсонов».
– А как насчет «Роудраннера»[2]?
– Ты что, прикалываешься надо мной?
– Подобная мысль приходила мне в голову.
– Никаких роудраннеров.
– Черт, да ты точно знаешь, что нужно сделать, чтобы отравить мое существование.
– Правило Номер Три. Когда я веду дела по телефону, ты не должен подслушивать.
– Знаешь, если ты будешь мне льстить и дальше, я черт знает что возомню о себе.
– Согласен?
– Не возражаю. А можно мне подслушивать твои личные телефонные разговоры?
– Нет.
– Вот это облом.
Его слова вызвали на ее лице улыбку.
– А я обязуюсь не подслушивать твоих разговоров.
– Моя жизнь – открытая книга, дорогая.
– Не сомневаюсь. Но, видимо, в ней немало темных страниц.
Брови Росса снова удивленно изогнулись.
– Значит, мы все-таки понимаем друг друга. Я не просто змей, но, оказывается, еще и змей-обольститель. Угадал?
– Если тебя устроит звание водяного ужа.
– Умно. По-настоящему умно.
Пейдж вздохнула и посмотрела на заметки в блокноте. Нет, он определенно неглуп. Хотя она не могла припомнить, когда в последний раз делала такое мысленное заключение о ком-то из мужчин. Да, он адвокат противной стороны, однако сей факт еще не повод для нелестных предположений о нем. Вообще дурно думать о людях не в ее привычках, и в настоящий момент следует отдать ему должное.
– Извини, – негромко сказала Пейдж, по-прежнему избегая смотреть ему прямо в глаза – глаза, таившие в себе настоящую бездну тайн. – Я... сама не знаю почему... почему при виде тебя во мне пробуждаются не самые лучшие черты моего характера.
– Не иначе как причиной тому – неотразимое обаяние старого доброго Росса Беннета.
Пейдж подавила в себе желание сардонически усмехнуться.
– Запрячь его куда-нибудь подальше себе же на пользу.
– Не получится. Меня тогда обвинят в недобросовестной рекламе.
Пейдж улыбнулась, по-прежнему не поднимая глаз. И даже немного разозлилась, что этот змей проклятущий ведет себя не как змей, а как нормальный человек. Уж лучше бы он снова проявил себя все тем же полным ничтожеством. Однако не стоит забывать, им еще предстоит какое-то время провести взаперти в обществе друг друга. Так может, стоит все-таки попытаться найти общий язык?
– Что ты скажешь на то, чтобы на время установить перемирие?
– Я не против, если ты этого действительно хочешь, – сказал он и, протянув руку, приподнял ее подбородок.
Пейдж вскочила, пригвоздив его негодующим взглядом.
– Что... что ты делаешь?
Росс недоуменно пожал плечами.
– Я просто устал общаться с твоей макушкой.
Его прикосновение было теплым, но подействовало на Пейдж как разряд электрического тока.
Сердце гулко застучало в груди, а по животу разлилось тепло. Пейдж понимала, что нужно отодвинуться, однако ощущать его прикосновение было чертовски приятно. Даже более чем...
Пейдж неохотно подняла подбородок, и их недолгий телесный контакт оборвался. Пальцы Росса на какое-то мгновение задержались в воздухе, но потом он все же опустил руку. На какую-то долю секунды в его серых глазах вспыхнул огонь смущения. Затем он моргнул и с улыбкой посмотрел на Пейдж.
– Позволь мне угадать, каким будет Правило Номер Четыре. «Никаких прикосновений».
– Что ж, звучит неплохо. Так и запишем. – Пейдж действительно склонилась над блокнотом и сделала в нем какую-то запись. – Никаких прикосновений. Точно.
– Даже если нам захочется прикоснуться друг к другу? – Пейдж почувствовала, как у нее снова учащается пульс.
– Даже так, – согласилась она. – Потому что, честно говоря, мы никогда не узнаем, кто повинен в этом – вирус или мы сами. А мы ведь не хотим сделать что-то такое, о чем пожалеем, когда выздоровеем.
– Хорошо, согласен. Теперь Правило Четыре-А. Мы играем в игры и занимаемся работой, чтобы избежать всяческих искушений и соблазнов.
Пейдж указала ручкой на его нос. Его красивый нос.
– Превосходная идея. Будем играть в игры. В играх нет ничего опасного.
– И еще будем смотреть телевизор.
– Правильно. Замечательная идея. И главное, никаких прикосновений, – завершила разговор Пейдж.
Возвращаясь из больницы во второй раз, Ник неожиданно понял, что узнал эту женщину. Он рывком свернул с ленты шоссе на обочину и резко затормозил. Так резко, что из-под колес полетели камни.
Рейчел Тернер. О Боже!
Да как же могло случиться, что он не узнал ее сразу? Да, конечно, прошло целых пятнадцать лет, но как он мог забыть самую замечательную ночь в своей жизни? Милая, прелестная Рейчел, потратившая бесчисленные часы на то, чтобы терпеливо втолковать непонятливому лоботрясу основные понятия биологии, которая гак невинно отдалась ему в ту последнюю ночь. Она наверняка недоумевала, почему на следующий день он гак таинственно исчез из ее жизни. Но ведь она сама, когда он при первой же возможности снова посетил студенческое общежитие, куда-то исчезла.
Он потратил долгие месяцы, пытаясь узнать, что сталось с Рейчел, куда ее занесла судьба. Но все выглядело так, будто ее вообще не существовало, как будто она была лишь плодом его юношеского воображения.
Его охватила злость: он жутко злился на самого себя. Конечно, он сам во всем виноват. Не нужно было уезжать, не предупредив ее. Он ничуть не сомневался, что Рейчел решила, будто в ту ночь он просто воспользовался ею, глупенькой, удовлетворив свою похоть, что на самом деле она была ему безразлична и он просто играл ею, как игрушкой. Это совсем не соответствовало истине. Хотя на самом деле в ту далекую ночь он – в отличие от нее – и не был девственником, он испытал упоительное чувство, будто именно она – его первая в жизни женщина. Так его потрясло то, что эта девочка доверила ему свое тело.
– Черт побери, – пробормотал Ник, нажимая на педаль газа.
Стоит ли тогда удивляться, что сегодня она была холодна как лед. И дело не в том, что он считал себя мужчиной, которого невозможно забыть. Наоборот, у него возникли самые серьезные опасения относительно того, что Рейчел вполне могла забыть своего первого в жизни мужчину. Нет, скорее всего в ее глазах он и сейчас лишь искуситель и лжец, коварно похитивший ее девственность.
Крепко сжимая руль руками, Ник задумался над тем, как же ему теперь вести себя с Рейчел. Ему вспомнились далекие студенческие годы.
В колледже она была хорошенькой простодушной киской. Теперь же буквально обжигала своей сексуальностью. Сегодня, когда он впервые после долгой разлуки увидел ее, он понял, что ему хочется о многом ее расспросить. Вполне естественно, что она в этом совершенно не заинтересована. А почему, собственно, это должно его удивлять? Ведь он сам дал ей отличный повод. Может, ему стоит снова поехать в больницу и признаться, что вспомнил ее? Извиниться за то, что сразу не узнал ее этим утром, а также попросить прощения за совершенный пятнадцать лет назад грех?
Но станет ли она его слушать? А даже если и выслушает, то отнесется ли к его словам с пониманием? Интересно, расстроилась ли она из-за его внезапного исчезновения, как расстроился он, когда, вернувшись, не застал ее в колледже?
Было ли ей больно? Горевала ли она? Как долго? И хотя все произошедшее с ними казалось ему бесконечно далеким, Ник почувствовал, что при мысли о тех днях его сердце сжала холодная, беспощадная рука воспоминаний. Он никогда не желал причинить боль Рейчел. Он совершенно искренне питал к ней самые нежные чувства. Ему нравился ее быстрый и острый ум, который в присутствии посторонних так быстро сменялся застенчивостью. Его же только распирало от гордости – значит, она доверяет ему, ей с ним легко и спокойно, а другие люди смущают ее, особенно парни.
Когда они оставались наедине, с ней было весело. Чего стоили те истории, которые она придумывала прямо на ходу для того, чтобы он лучше уяснил себе экзаменационные вопросы по биологии. Ник тогда частенько катался по полу от хохота.
Он знал, что его друзья считают Рейчел старомодной. Странноватой. Совершенно неподходящей кандидатурой для свиданий и ухаживаний. Так что в течение тех месяцев, когда Рейчел столь самоотверженно обучала его, он пытался не афишировать своих чувств к ней. И не потому, что он стеснялся ее, а просто хотел избежать пренебрежительных словечек, которые его друзья могли высказать в ее адрес.
Ник даже пытался скрыть свой интерес к ней и ее симпатию, которую она не раз выказывала по отношению к нему. Он боялся отпугнуть ее, потерять навсегда те теплые дружеские отношения, которые установились между ними. Но та последняя ночь...
Ник встряхнул головой. Черт, что за глупости. Даже если ее и огорчило его внезапное исчезновение, то все переживания наверняка остались в далеком прошлом. Скорее всего она тогда куда-то переехала и в конечном счете достигла немалых успехов на карьерной лестнице. «Доктор Рейчел Тернер». Ник невольно улыбнулся, мысленно произнеся эти три слова. Значит, ей удалось осуществить свою мечту. Он не знает, как, где, какой ценой, но своего она добилась. Что ж, молодец. Достойна всяческих похвал.
Неожиданно его осенило. Доктор Рейчел Тернер – это же ее девичья фамилия! Неужели она все еще не замужем?! Впрочем, нет, в наше время это ровным счетом ничего не значит. Замужние женщины далеко не всегда берут себе фамилию мужа. А кроме того, когда он самым внимательным образом разглядывал ее всю, с головы до пят, то не заметил – это точно, сто процентов! – обручального кольца. Что вообще-то опять-таки ничего не доказывает – может быть, врачам в больницах из соображений гигиены запрещается носить обручальные кольца?
Та, кого он сегодня увидел, оказалась умной, удачливой, красивой женщиной с превосходным телом, которое определенно заслуживает того, чтобы его изучить в более интимной обстановке.
Женщина, которая скорее всего его сейчас ненавидит.
Черт побери!
Росс посмотрел на бумажные страницы, которые ему протянула Пейдж. Он бегло, в течение несколько секунд, пробежал их глазами, после чего разразился жизнерадостным смехом.
– Ты шутишь, конечно же! Верно?
– Нисколько.
И Росс принялся читать бумаги снова, с самого начала. СОГЛАШЕНИЕОПРАВИЛАХПОВЕДЕНИЯ
1. Предназначение
НАСТОЯЩИМ нижеподписавшиесястороныжелают мирногоигармоничногососуществованиявходесвоихежедневныхдели НАСТОЯЩИМ стороныпризнаютфактсвоеговынужденногососуществованиявограниченномпространствепо причинам, отнихнезависящим, и НАСТОЯЩИМ соглашаютсянаосноведостигнутоймеждунимивзаимнойдоговоренностиконтролироватьсобственноеповедениевсоответствиисположениямиправилповедения, обсужденныхсторонамивовремяихгоспитализации.
ТАКИМОБРАЗОМпришликрешениюруководствоватьсявсвоемповедениинижеследующимиправилами.
2. СРОКДЕЙСТВИЯСОГЛАШЕНИЯ. Настоящеесоглашениедействительнонасрокдальнейшегопребывания нижеподписавшихсястороннакарантине.
3. УСЛОВИЯ. Повзаимномусогласиюсторонимидолжнысоблюдатьсяследующиеправила.
Правило 1. Делакаждойизсторон.
А. Физическаянеприкосновенностьичастнаяжизнь. Вслучаееслиразделяющийсторонызанавесопущен, ни однаизстороннеимеетправакаким-либообразомвторгатьсячерезэтотбарьервжилищедругойстороны, атакжекаким-либообразомпокушатьсянацелостностьназванногобарьера.
Б. Правосправедливости. Посколькувсеправилаиположениянастоящегосоглашениясоставленыоднойизсторон, тодругаясторонаимеетправовнестисвоисобственныеправилаиположения.
Правило 2. Телевизионныепрограммы.
Пейдж наблюдала за происходящим в легком замешательстве. Доктор принесла им блокноты и ручки, чтобы они с Россом могли составить список необходимых им вещей. Затем, по той причине, что эти блокнотные листки нельзя было передавать за пределы палаты, их пришлось прижать к оконному стеклу, чтобы Ник, сидевший по ту сторону перегородки, смог набрать эти списки на свой миниатюрный карманный компьютер.
Сначала Ник перепечатал список Пейдж. Когда он приступил к работе со списком Росса, Пейдж прошмыгнула в ванную принять душ. Она, о Господи, почувствовала, что все ее тело начинает зудеть. Причем не только снаружи.
Если вирус еще не успел поразить ее организм, то как тогда объяснить ее внезапное новое восприятие этого змея, одного вида которого она еще утром, только пробудившись ото сна, не могла вынести без содрогания?
Вообще-то он ей был действительно неприятен. Пейдж как-то взяла себе за правило относиться ко всем людям хорошо и ни к кому не испытывать ненависти. Каждый человек имел какие-либо непривлекательные качества, только некоторые прятали их более умело, чем другие. А Росс Беннет действительно был среди таких вот умельцев самым искусным.
Дело вовсе не в том, что ей не терпелось отыскать в нем положительные стороны, если таковые у него и впрямь есть. Все обстояло гораздо хуже – она неожиданно нашла этого индюка внешне привлекательным. Так что открытие положительных сторон его внутреннего склада стало бы истинной катастрофой. Особенно если эти слабые ощущения похоти, которые она уже испытывает, возьмут да и заявят о себе во всеуслышание. До тех пор же пока этот мужчина ей не нравится, она способна сопротивляться плотскому искушению.
По крайней мере Пейдж искренне на это надеялась.
Оторвавшись от своего новенького переносного компьютера-лэптопа, в который она последние полчаса загружала различные программы, Пейдж принялась внимательно разглядывать Росса Беннета. Тот, в свою очередь, готовил к работе их общий факсовый аппарат. Как только им принесли одежду, Росс также принял душ. Его густые волосы все еще были влажными на висках. В профиль он смотрелся не менее привлекательно, чем анфас. Сейчас он был полностью погружен в настройку факса, и вид у него был слегка нахмуренный.
Пейдж пришлось подавить в себе легкий приступ раздражения. Еще бы! Ведь одежда, которую он попросил принести ему, состояла главным образом из шорт для бега и спортивных маек. Наряд дополняли старые резиновые шлепанцы без задников.
Этот змей оказал бы ей огромную любезность, если бы прикрыл ноги брюками. Совершенно ни к чему, чтобы ее внимание постоянно отвлекали его мускулистые ноги. А когда ему требовалось за чем-то наклониться, он мог бы проявить побольше вежливости и не поворачиваться к ней при этом спиной. В подобном положении его ягодицы принимали такие очертания, от которых у нее пересыхало во рту.
Пейдж выключила компьютер и закрыла крышку.
– Мне кажется, нам нужны правила.
Росс повернул голову в ее сторону. Его лицо по-прежнему оставалось хмурым.
– Что ты сказала?
– Правила. Раз мы тут застряли надолго, нам необходимо продумать правила.
Глаза Росса сузились.
– Какие правила?
– Правила сосуществования.
Он выпрямился, повернулся к ней и увидел, что она стоит, скрестив на груди руки.
– Например?
– Например... – Пейдж оглянулась, как будто пытаясь найти правильные, абсолютно соответствующие истине слова, наподобие «Не будь таким соблазнительным в моем присутствии». Однако это было крайне затруднительно, если принять во внимание, что его обнаженные ноги так и просят, чтобы она к ним прикоснулась. – Ну, например... если занавес с моей стороны натянут, то заходить на мою половину нельзя.
– Не вижу в этом ничего неестественного. Самая обычная вежливость – не вторгаться в чужую жизнь.
– Хорошо. Тогда Правило Номер Два...
– Подожди. Ему должно предшествовать Правило Один-А.
– Так мы уже перешли к составлению подпунктов? – Росс явно пропустил ее слова мимо ушей.
– Правило Один-А. К каждому правилу, которое ты попытаешься навязать, я буду добавлять свое собственное.
В следующую секунду Пейдж испытала неудовольствие уже самим фактом существования пункта Один-А. К несчастью, это его требование было вполне справедливо. Но для Пейдж справедливость по отношению к длинноногому змею не казалась справедливостью. Она горестно вздохнула:
– Хорошо.
– Может, нам стоит все это записать на бумаге? – спросил Росс, удивленно подняв брови. – Впрочем, мне придется попросить тебя сделать это самой. У меня еще болит рука. Видимо, последствия взрыва.
Пейдж отставила лэптоп в сторону и взяла в руки блокнот.
– Правило Номер Два. Никаких глупых телепередач.
– Прошу поточнее определить понятие «глупый».
– Сам знаешь. Глупые передачи вроде «Трех бездельников».
– Правило Номер Два-А. Никаких «мыльных опер».
– Я не смотрю мыльных опер, – ответила Пейдж и обиженно сморщила нос.
– Отлично.
– И никаких мультиков, – добавила она, чтобы воздать ему в должной мере.
– Что, даже «Симпсонов» нельзя?
– Нет, пусть «Симпеоны» будут. «Симпсоны» разрешаются. Пейдж очень любила «Симпсонов».
– А как насчет «Роудраннера»[2]?
– Ты что, прикалываешься надо мной?
– Подобная мысль приходила мне в голову.
– Никаких роудраннеров.
– Черт, да ты точно знаешь, что нужно сделать, чтобы отравить мое существование.
– Правило Номер Три. Когда я веду дела по телефону, ты не должен подслушивать.
– Знаешь, если ты будешь мне льстить и дальше, я черт знает что возомню о себе.
– Согласен?
– Не возражаю. А можно мне подслушивать твои личные телефонные разговоры?
– Нет.
– Вот это облом.
Его слова вызвали на ее лице улыбку.
– А я обязуюсь не подслушивать твоих разговоров.
– Моя жизнь – открытая книга, дорогая.
– Не сомневаюсь. Но, видимо, в ней немало темных страниц.
Брови Росса снова удивленно изогнулись.
– Значит, мы все-таки понимаем друг друга. Я не просто змей, но, оказывается, еще и змей-обольститель. Угадал?
– Если тебя устроит звание водяного ужа.
– Умно. По-настоящему умно.
Пейдж вздохнула и посмотрела на заметки в блокноте. Нет, он определенно неглуп. Хотя она не могла припомнить, когда в последний раз делала такое мысленное заключение о ком-то из мужчин. Да, он адвокат противной стороны, однако сей факт еще не повод для нелестных предположений о нем. Вообще дурно думать о людях не в ее привычках, и в настоящий момент следует отдать ему должное.
– Извини, – негромко сказала Пейдж, по-прежнему избегая смотреть ему прямо в глаза – глаза, таившие в себе настоящую бездну тайн. – Я... сама не знаю почему... почему при виде тебя во мне пробуждаются не самые лучшие черты моего характера.
– Не иначе как причиной тому – неотразимое обаяние старого доброго Росса Беннета.
Пейдж подавила в себе желание сардонически усмехнуться.
– Запрячь его куда-нибудь подальше себе же на пользу.
– Не получится. Меня тогда обвинят в недобросовестной рекламе.
Пейдж улыбнулась, по-прежнему не поднимая глаз. И даже немного разозлилась, что этот змей проклятущий ведет себя не как змей, а как нормальный человек. Уж лучше бы он снова проявил себя все тем же полным ничтожеством. Однако не стоит забывать, им еще предстоит какое-то время провести взаперти в обществе друг друга. Так может, стоит все-таки попытаться найти общий язык?
– Что ты скажешь на то, чтобы на время установить перемирие?
– Я не против, если ты этого действительно хочешь, – сказал он и, протянув руку, приподнял ее подбородок.
Пейдж вскочила, пригвоздив его негодующим взглядом.
– Что... что ты делаешь?
Росс недоуменно пожал плечами.
– Я просто устал общаться с твоей макушкой.
Его прикосновение было теплым, но подействовало на Пейдж как разряд электрического тока.
Сердце гулко застучало в груди, а по животу разлилось тепло. Пейдж понимала, что нужно отодвинуться, однако ощущать его прикосновение было чертовски приятно. Даже более чем...
Пейдж неохотно подняла подбородок, и их недолгий телесный контакт оборвался. Пальцы Росса на какое-то мгновение задержались в воздухе, но потом он все же опустил руку. На какую-то долю секунды в его серых глазах вспыхнул огонь смущения. Затем он моргнул и с улыбкой посмотрел на Пейдж.
– Позволь мне угадать, каким будет Правило Номер Четыре. «Никаких прикосновений».
– Что ж, звучит неплохо. Так и запишем. – Пейдж действительно склонилась над блокнотом и сделала в нем какую-то запись. – Никаких прикосновений. Точно.
– Даже если нам захочется прикоснуться друг к другу? – Пейдж почувствовала, как у нее снова учащается пульс.
– Даже так, – согласилась она. – Потому что, честно говоря, мы никогда не узнаем, кто повинен в этом – вирус или мы сами. А мы ведь не хотим сделать что-то такое, о чем пожалеем, когда выздоровеем.
– Хорошо, согласен. Теперь Правило Четыре-А. Мы играем в игры и занимаемся работой, чтобы избежать всяческих искушений и соблазнов.
Пейдж указала ручкой на его нос. Его красивый нос.
– Превосходная идея. Будем играть в игры. В играх нет ничего опасного.
– И еще будем смотреть телевизор.
– Правильно. Замечательная идея. И главное, никаких прикосновений, – завершила разговор Пейдж.
Возвращаясь из больницы во второй раз, Ник неожиданно понял, что узнал эту женщину. Он рывком свернул с ленты шоссе на обочину и резко затормозил. Так резко, что из-под колес полетели камни.
Рейчел Тернер. О Боже!
Да как же могло случиться, что он не узнал ее сразу? Да, конечно, прошло целых пятнадцать лет, но как он мог забыть самую замечательную ночь в своей жизни? Милая, прелестная Рейчел, потратившая бесчисленные часы на то, чтобы терпеливо втолковать непонятливому лоботрясу основные понятия биологии, которая гак невинно отдалась ему в ту последнюю ночь. Она наверняка недоумевала, почему на следующий день он гак таинственно исчез из ее жизни. Но ведь она сама, когда он при первой же возможности снова посетил студенческое общежитие, куда-то исчезла.
Он потратил долгие месяцы, пытаясь узнать, что сталось с Рейчел, куда ее занесла судьба. Но все выглядело так, будто ее вообще не существовало, как будто она была лишь плодом его юношеского воображения.
Его охватила злость: он жутко злился на самого себя. Конечно, он сам во всем виноват. Не нужно было уезжать, не предупредив ее. Он ничуть не сомневался, что Рейчел решила, будто в ту ночь он просто воспользовался ею, глупенькой, удовлетворив свою похоть, что на самом деле она была ему безразлична и он просто играл ею, как игрушкой. Это совсем не соответствовало истине. Хотя на самом деле в ту далекую ночь он – в отличие от нее – и не был девственником, он испытал упоительное чувство, будто именно она – его первая в жизни женщина. Так его потрясло то, что эта девочка доверила ему свое тело.
– Черт побери, – пробормотал Ник, нажимая на педаль газа.
Стоит ли тогда удивляться, что сегодня она была холодна как лед. И дело не в том, что он считал себя мужчиной, которого невозможно забыть. Наоборот, у него возникли самые серьезные опасения относительно того, что Рейчел вполне могла забыть своего первого в жизни мужчину. Нет, скорее всего в ее глазах он и сейчас лишь искуситель и лжец, коварно похитивший ее девственность.
Крепко сжимая руль руками, Ник задумался над тем, как же ему теперь вести себя с Рейчел. Ему вспомнились далекие студенческие годы.
В колледже она была хорошенькой простодушной киской. Теперь же буквально обжигала своей сексуальностью. Сегодня, когда он впервые после долгой разлуки увидел ее, он понял, что ему хочется о многом ее расспросить. Вполне естественно, что она в этом совершенно не заинтересована. А почему, собственно, это должно его удивлять? Ведь он сам дал ей отличный повод. Может, ему стоит снова поехать в больницу и признаться, что вспомнил ее? Извиниться за то, что сразу не узнал ее этим утром, а также попросить прощения за совершенный пятнадцать лет назад грех?
Но станет ли она его слушать? А даже если и выслушает, то отнесется ли к его словам с пониманием? Интересно, расстроилась ли она из-за его внезапного исчезновения, как расстроился он, когда, вернувшись, не застал ее в колледже?
Было ли ей больно? Горевала ли она? Как долго? И хотя все произошедшее с ними казалось ему бесконечно далеким, Ник почувствовал, что при мысли о тех днях его сердце сжала холодная, беспощадная рука воспоминаний. Он никогда не желал причинить боль Рейчел. Он совершенно искренне питал к ней самые нежные чувства. Ему нравился ее быстрый и острый ум, который в присутствии посторонних так быстро сменялся застенчивостью. Его же только распирало от гордости – значит, она доверяет ему, ей с ним легко и спокойно, а другие люди смущают ее, особенно парни.
Когда они оставались наедине, с ней было весело. Чего стоили те истории, которые она придумывала прямо на ходу для того, чтобы он лучше уяснил себе экзаменационные вопросы по биологии. Ник тогда частенько катался по полу от хохота.
Он знал, что его друзья считают Рейчел старомодной. Странноватой. Совершенно неподходящей кандидатурой для свиданий и ухаживаний. Так что в течение тех месяцев, когда Рейчел столь самоотверженно обучала его, он пытался не афишировать своих чувств к ней. И не потому, что он стеснялся ее, а просто хотел избежать пренебрежительных словечек, которые его друзья могли высказать в ее адрес.
Ник даже пытался скрыть свой интерес к ней и ее симпатию, которую она не раз выказывала по отношению к нему. Он боялся отпугнуть ее, потерять навсегда те теплые дружеские отношения, которые установились между ними. Но та последняя ночь...
Ник встряхнул головой. Черт, что за глупости. Даже если ее и огорчило его внезапное исчезновение, то все переживания наверняка остались в далеком прошлом. Скорее всего она тогда куда-то переехала и в конечном счете достигла немалых успехов на карьерной лестнице. «Доктор Рейчел Тернер». Ник невольно улыбнулся, мысленно произнеся эти три слова. Значит, ей удалось осуществить свою мечту. Он не знает, как, где, какой ценой, но своего она добилась. Что ж, молодец. Достойна всяческих похвал.
Неожиданно его осенило. Доктор Рейчел Тернер – это же ее девичья фамилия! Неужели она все еще не замужем?! Впрочем, нет, в наше время это ровным счетом ничего не значит. Замужние женщины далеко не всегда берут себе фамилию мужа. А кроме того, когда он самым внимательным образом разглядывал ее всю, с головы до пят, то не заметил – это точно, сто процентов! – обручального кольца. Что вообще-то опять-таки ничего не доказывает – может быть, врачам в больницах из соображений гигиены запрещается носить обручальные кольца?
Та, кого он сегодня увидел, оказалась умной, удачливой, красивой женщиной с превосходным телом, которое определенно заслуживает того, чтобы его изучить в более интимной обстановке.
Женщина, которая скорее всего его сейчас ненавидит.
Черт побери!
Росс посмотрел на бумажные страницы, которые ему протянула Пейдж. Он бегло, в течение несколько секунд, пробежал их глазами, после чего разразился жизнерадостным смехом.
– Ты шутишь, конечно же! Верно?
– Нисколько.
И Росс принялся читать бумаги снова, с самого начала. СОГЛАШЕНИЕОПРАВИЛАХПОВЕДЕНИЯ
1. Предназначение
НАСТОЯЩИМ нижеподписавшиесястороныжелают мирногоигармоничногососуществованиявходесвоихежедневныхдели НАСТОЯЩИМ стороныпризнаютфактсвоеговынужденногососуществованиявограниченномпространствепо причинам, отнихнезависящим, и НАСТОЯЩИМ соглашаютсянаосноведостигнутоймеждунимивзаимнойдоговоренностиконтролироватьсобственноеповедениевсоответствиисположениямиправилповедения, обсужденныхсторонамивовремяихгоспитализации.
ТАКИМОБРАЗОМпришликрешениюруководствоватьсявсвоемповедениинижеследующимиправилами.
2. СРОКДЕЙСТВИЯСОГЛАШЕНИЯ. Настоящеесоглашениедействительнонасрокдальнейшегопребывания нижеподписавшихсястороннакарантине.
3. УСЛОВИЯ. Повзаимномусогласиюсторонимидолжнысоблюдатьсяследующиеправила.
Правило 1. Делакаждойизсторон.
А. Физическаянеприкосновенностьичастнаяжизнь. Вслучаееслиразделяющийсторонызанавесопущен, ни однаизстороннеимеетправакаким-либообразомвторгатьсячерезэтотбарьервжилищедругойстороны, атакжекаким-либообразомпокушатьсянацелостностьназванногобарьера.
Б. Правосправедливости. Посколькувсеправилаиположениянастоящегосоглашениясоставленыоднойизсторон, тодругаясторонаимеетправовнестисвоисобственныеправилаиположения.
Правило 2. Телевизионныепрограммы.