Гром Стальная Челюсть решил хорошенько подкрепиться напоследок. Перед ним на столе дымилось огромное блюдо с тушеными овощами, политыми густым соусом. Вокруг зайца-великана собрались малыши, с восторгом наблюдая за тем, как он наворачивает еду, пьет большими глотками одуванчиковый квас и вытирает усы широкой лапой. Кротенок Губби пододвинул Грому тарелку с вишневым пудингом, а крошка Слоечка, чтобы не отставать, тут же полила его сладким желтым сиропом.
— Смотрите, мистер Гром, смотрите! Вы это тоже можете съесть? — лопотали они, подпрыгивая и заглядывая ему в глаза.
Гром подхватил Слоечку и усадил прямо на стол.
— Можешь посмотреть, как я съем и это и еще кое-что. Только сиди смирно, а то я и тебя съем. Да, пожалуй, ты будешь очень даже вкусной, если вложить тебе в рот сливу, а сверху украсить взбитыми сливками.
Малыши захлебнулись от восторга:
— Съешьте, съешьте ее, мистер Гром! Давайте!
— Я сказал: только если она будет плохо себя вести. Так, а это еще что?!
В кухню ввалились два премерзких зверя и полезли в печь, пачкаясь в саже и вымазывая ею свое оружие. Малыши пискнули, вцепились в Грома и затряслись от страха. Он ласково погладил их большой лапой по крохотным головкам в панамках:
— Шшш, ничего страшного, милые. Это же Мидж и Таммо, просто они замаскировались. Я и сам их еле узнал. Ну, бегите, бегите… Поиграйте с совятами и маленьким Руссано.
Шэд, Хранитель ворот, повел Пижму и Краклин к дыре под южной стеной. Поднявшись на платформу и спустив вниз светильники, они посмотрели вниз и с радостью обнаружили, что вода ушла.
— Вот видите, — подвел черту Шэд, — теперь все в порядке. Значит, они нашли тот поток, который разрушал нашу стену, и преградили ему путь. Скоро внизу все высохнет, и тогда можно будет спуститься и посмотреть, что там. Я слышал, что и вы не прочь проделать это, а, мисс Краклин?
— Конечно, я должна знать, что там, внизу, и описать все для будущих поколений. Я — летописец, это мой долг. Мы должны выяснить, откуда взялась эта дыра. Кстати, ведь и другие летописцы всё записывали. Где все эти старые записи — в твоем домике привратника, так ведь, Шэд? Вот где надо поискать ответ!
Пижма улыбнулась и поцеловала старую подругу.
— Какая ты все-таки умница, Краклин. Ну как я сама не догадалась? Идем, я помогу тебе найти нужную запись.
Когда они выбрались наружу, Шэд извинился:
— Не сердитесь, но я с вами не пойду — не выношу пыли и старых книг. В хижине привратника всё в вашем распоряжении, чувствуйте себя как дома. А я пойду поиграю с совятами и Руссано.
— Тем более что он и сам остался в душе малышом, — улыбнулась Краклин Шэду вслед.
ГЛАВА 37
ГЛАВА 38
ГЛАВА 39
— Смотрите, мистер Гром, смотрите! Вы это тоже можете съесть? — лопотали они, подпрыгивая и заглядывая ему в глаза.
Гром подхватил Слоечку и усадил прямо на стол.
— Можешь посмотреть, как я съем и это и еще кое-что. Только сиди смирно, а то я и тебя съем. Да, пожалуй, ты будешь очень даже вкусной, если вложить тебе в рот сливу, а сверху украсить взбитыми сливками.
Малыши захлебнулись от восторга:
— Съешьте, съешьте ее, мистер Гром! Давайте!
— Я сказал: только если она будет плохо себя вести. Так, а это еще что?!
В кухню ввалились два премерзких зверя и полезли в печь, пачкаясь в саже и вымазывая ею свое оружие. Малыши пискнули, вцепились в Грома и затряслись от страха. Он ласково погладил их большой лапой по крохотным головкам в панамках:
— Шшш, ничего страшного, милые. Это же Мидж и Таммо, просто они замаскировались. Я и сам их еле узнал. Ну, бегите, бегите… Поиграйте с совятами и маленьким Руссано.
Шэд, Хранитель ворот, повел Пижму и Краклин к дыре под южной стеной. Поднявшись на платформу и спустив вниз светильники, они посмотрели вниз и с радостью обнаружили, что вода ушла.
— Вот видите, — подвел черту Шэд, — теперь все в порядке. Значит, они нашли тот поток, который разрушал нашу стену, и преградили ему путь. Скоро внизу все высохнет, и тогда можно будет спуститься и посмотреть, что там. Я слышал, что и вы не прочь проделать это, а, мисс Краклин?
— Конечно, я должна знать, что там, внизу, и описать все для будущих поколений. Я — летописец, это мой долг. Мы должны выяснить, откуда взялась эта дыра. Кстати, ведь и другие летописцы всё записывали. Где все эти старые записи — в твоем домике привратника, так ведь, Шэд? Вот где надо поискать ответ!
Пижма улыбнулась и поцеловала старую подругу.
— Какая ты все-таки умница, Краклин. Ну как я сама не догадалась? Идем, я помогу тебе найти нужную запись.
Когда они выбрались наружу, Шэд извинился:
— Не сердитесь, но я с вами не пойду — не выношу пыли и старых книг. В хижине привратника всё в вашем распоряжении, чувствуйте себя как дома. А я пойду поиграю с совятами и Руссано.
— Тем более что он и сам остался в душе малышом, — улыбнулась Краклин Шэду вслед.
ГЛАВА 37
Майор Ловкач Леволап и Валери Валериана провожали трех друзей — Миджа, Таммо и Грома — у восточного выхода. Майор был задумчив и время от времени хмурился невеселым мыслям.
— Удачи вам, ребята, — сказал он напоследок. — Будьте осторожны, не высовывайтесь и старайтесь не привлекать к себе излишнего внимания в лагере врага. Эх, Таммо, если бы не слова Мартина Воителя, я ни за что не отпустил бы тебя. Но твое имя названо, так что иди. Докладывай обо всем Грому, не теряйся. Как только сержант Ястреб и лейтенант Морион сообщат нам о месте предстоящего сражения, мы передадим это вам. Гром, береги их. Я на тебя надеюсь.
Гром отдал честь:
— Обещаю, майор. Можешь на меня рассчитывать. Ласковые карие глаза Валери были полны слез.
Таммо подмигнул ей, как мог, под гримом:
— Не волнуйся, Лерюша, я вернусь так быстро, что ты и соскучиться не успеешь. Эй, я прошу тебя… не волнуйся.
Майор и Валери еще долго стояли у ворот и глядели вслед трем удаляющимся фигурам. Потом майор медленно затворил ворота, тщательно проверил замки и обернулся к Валери.
— Мисс, если вы будете смотреть на мир такими глазами, вы разжалобите природу и пойдет дождь! — Он потрепал ее по плечу. — Не грусти, Валери. Вернется твой Таммо целым и невредимым. Еще и надоест тебе историями про свои похождения! Выше нос, считай, что это приказ!
Мидж придал Таммо поистине устрашающий вид, превратив почти в старика. Глаза были скрыты густыми бровями, мордочку прикрывала потрепанная борода. На лоб была надвинута засаленная шляпа, а поверх клетчатого пледа, тщательно вывалянного в рэдволльской помойке и накинутого в качестве плаща, болтались, позвякивая, медные цепи и цепочки. Таммо не только выглядел отвратительным зверем, от него еще и омерзитительно пахло.
Когда, устав от быстрой ходьбы в душных одеждах, Мидж и Таммо привалились к дереву, чтобы немного передохнуть, Гром даже отошел в сторону, поморщившись.
— Извините, ребята, я встану подальше и против ветра, а то от вас так несет!
Таммо решил ответить так, как, по его мнению, говорят Бродяги:
— Ты, это… браток… рот закрой, пожалуйста! Но Мидж прервал его:
— Нет, Таммик, ты лучше помалкивай, а то тебя сразу раскусят. Давай так: ты будешь моим немым помощником. Как будто ты совсем-совсем не можешь говорить, идет?
— Мидж прав, — согласился Гром. — Если ты заговоришь, ты сразу себя выдашь. Видимо, ты слишком хорошо воспитан, чтобы говорить, как Бродяги. Брякнешь свое «пожалуйста» или еще, чего доброго, «извините» — и дело провалено!
Днем поваренок Пончик достал большой поднос, поставил на него столько еды, сколько смог унести, и, покачиваясь, направился в домик привратника. Пижма и Краклин были там с самого утра и не собирались выходить, они не пришли даже на обед. Все окна в домике оказались открыты нараспашку, чтобы пыль не стояла в воздухе. Войдя вовнутрь, Пончик захлопал глазами в поисках хоть какого-нибудь свободного местечка. Все было завалено старыми и не очень старыми книгами. Пижма и Краклин вопросительно посмотрели на него.
— Я беспокоился, как вы тут без еды, и решил, что вам не помешает немного подкрепиться. Вот, здесь морковный салат, тушеные овощи, немного тыквенных оладий, черносмородиновый пудинг и мятный чай. Да, еще фруктовый салат с клубникой — это я специально для вас сделал. Пижма благодарно улыбнулась:
— Спасибо, Пончик. Ты это замечательно придумал, мы действительно чуть не забыли о еде. Краклин, отвлекись ненадолго, давай перекусим.
Краклин с удовольствием согласилась. За едой она рассказала Пончику:
— Ты и представить себе не можешь, сколько здесь всего интересного. Есть и поваренные книги с древними рецептами, можешь взять их и использовать для приготовления новых блюд.
Однако Пончик заинтересовался совсем другим. Уставившись на последнее послание Мартина-Воителя, полученное посредством Таммо и лежащее тут же на столе, он прочел:
— Почему ты выбрал именно это четверостишие, дружок?
Пончик потер лоб:
— Ну, понимаете, просто все сразу обратили внимание на первые два четверостишия — про то, что сражение будет не в аббатстве, и про Миджа с Таммо, а на третье никто не обратил внимания. Ведь оно тоже, наверное, что-то значит?
— Пончик прав, — задумчиво сказала Краклин. — Мы обратили внимание только на то, что касалось предстоящего сражения. Последнее четверостишие, конечно, очень загадочно и, безусловно, что-то значит.
Думаю, однажды мы это поймем. Но придется подождать, пока само время подскажет нам ответ.
Пончик подошел к ближайшей полке и снял с нее увесистый том.
— Вы правы, время само подсказывает ответы рано или поздно. Возможно, оно раскроет какой-нибудь секрет и этого старинного тома?
Пижме нравился Пончик, он был очень смышленый.
— Открой первую страницу, — посоветовала она, — и посмотри, кто автор этого труда. Обычно имя пишется на титульном листе.
Сдув с книги облачко пыли, Пончик открыл ее и громко прочел:
— Летопись настоятельницы Герани.
Краклин рванулась вперед, расплескав мятный чай:
— Герань — Архитектор аббатства! Да это же именно то, что мы ищем! Вот спасибо, Пончик, вот угодил — так угодил!
Они поспешили выйти из пыльной комнаты на свежий воздух и уселись на солнышке на теплых каменных ступенях. Краклин бережно перевернула первую страницу.
— Я думаю, — сказала она, — в этой книге мы найдем ответ на вопрос, что же это за яма там, под южной стеной.
Как только четыре лодки вернулись в аббатство, все гребцы бегом бросились на кухню. Командор громко крикнул:
— Эй, Пончик! Есть тут что-нибудь для голодных, усталых зверей, честно исполнивших свой долг?
Из угла ему навстречу метнулась Матушка Хлопотунья с поварешкой в лапах:
— Тише, тише! Пончика нет, вы что, ослепли? Так что давайте-ка уходите и не шумите здесь: разбудите совят — а они только что уснули!
Гургун Гарпун деликатно поклонился, войдя следом за командором:
— Пусть госпожа простит громкие голоса. Гургун и его друзья подождут в столовой, пока их обслужит кто-нибудь такой же милый, как вы.
Застигнутая такой галантностью врасплох, Матушка Хлопотунья широко улыбнулась и тут же, всплеснув лапами, засуетилась у печи:
— Вы как раз вовремя. Обед еще не успел остыть. Я только немного подогрею запеканку и суп и тут же принесу. Будете крыжовенный морс?
Водноеж еще раз поклонился, проникновенно сказав:
— Это даже больше того, на что я смел рассчитывать, особенно если госпожа сама накроет.
Улыбаясь, белка бросилась греть еду. Лог-а-Лог подтолкнул локтем Гургуна:
— Ах ты, старый плут! Как тебе это удалось? Самое большее, что нам здесь светило, — это получить поварешкой по лбу, а ты уговорил ее на настоящий обед!
Гургун усмехнулся, садясь за стол:
— Иногда и ложка меду может изменить содержимое бочки дегтя, не только наоборот.
Тут его взгляд упал на Шэда.
— Неужели это Шэд? Что сталось с его носом?! Шэд качал колыбель Руссано. На носу у Хранителя ворот был приклеен лист подорожника.
— Никогда не наклоняйтесь слишком близко к совятам, — грустно посоветовал он, — они могут принять ваш нос за один из сахарных орешков, которые они так любят. А клювики у них, должен заметить, как ножнички, — чик, — и можно вообще без носа остаться!
Командор засмеялся.
— Ну а как наш маленький Руссано? — спросил он. — Он-то не клюется?
— О нет. Он только что выучил новое слово. Смотрите!
Шэд поднял над барсучонком орех в сахаре, и тот четко сказал:
— О-рех!
Все захлопали в лапы и окружили колыбель, каждый норовил сам протянуть орешек Руссано, а тот с удовольствием громко повторял:
— О-рех! О-рех! О-рех!
Из кухни вылетели недовольные Орокка и Таунок.
— Это кто тут затеял всю эту орехоманию? — возмутились они. — Вы же перебудите совят!
С непроницаемыми серьезными мордами выдры расступились, указывая на Руссано:
— Мы тут ни при чем! Это все он!
— Удачи вам, ребята, — сказал он напоследок. — Будьте осторожны, не высовывайтесь и старайтесь не привлекать к себе излишнего внимания в лагере врага. Эх, Таммо, если бы не слова Мартина Воителя, я ни за что не отпустил бы тебя. Но твое имя названо, так что иди. Докладывай обо всем Грому, не теряйся. Как только сержант Ястреб и лейтенант Морион сообщат нам о месте предстоящего сражения, мы передадим это вам. Гром, береги их. Я на тебя надеюсь.
Гром отдал честь:
— Обещаю, майор. Можешь на меня рассчитывать. Ласковые карие глаза Валери были полны слез.
Таммо подмигнул ей, как мог, под гримом:
— Не волнуйся, Лерюша, я вернусь так быстро, что ты и соскучиться не успеешь. Эй, я прошу тебя… не волнуйся.
Майор и Валери еще долго стояли у ворот и глядели вслед трем удаляющимся фигурам. Потом майор медленно затворил ворота, тщательно проверил замки и обернулся к Валери.
— Мисс, если вы будете смотреть на мир такими глазами, вы разжалобите природу и пойдет дождь! — Он потрепал ее по плечу. — Не грусти, Валери. Вернется твой Таммо целым и невредимым. Еще и надоест тебе историями про свои похождения! Выше нос, считай, что это приказ!
Мидж придал Таммо поистине устрашающий вид, превратив почти в старика. Глаза были скрыты густыми бровями, мордочку прикрывала потрепанная борода. На лоб была надвинута засаленная шляпа, а поверх клетчатого пледа, тщательно вывалянного в рэдволльской помойке и накинутого в качестве плаща, болтались, позвякивая, медные цепи и цепочки. Таммо не только выглядел отвратительным зверем, от него еще и омерзитительно пахло.
Когда, устав от быстрой ходьбы в душных одеждах, Мидж и Таммо привалились к дереву, чтобы немного передохнуть, Гром даже отошел в сторону, поморщившись.
— Извините, ребята, я встану подальше и против ветра, а то от вас так несет!
Таммо решил ответить так, как, по его мнению, говорят Бродяги:
— Ты, это… браток… рот закрой, пожалуйста! Но Мидж прервал его:
— Нет, Таммик, ты лучше помалкивай, а то тебя сразу раскусят. Давай так: ты будешь моим немым помощником. Как будто ты совсем-совсем не можешь говорить, идет?
— Мидж прав, — согласился Гром. — Если ты заговоришь, ты сразу себя выдашь. Видимо, ты слишком хорошо воспитан, чтобы говорить, как Бродяги. Брякнешь свое «пожалуйста» или еще, чего доброго, «извините» — и дело провалено!
Днем поваренок Пончик достал большой поднос, поставил на него столько еды, сколько смог унести, и, покачиваясь, направился в домик привратника. Пижма и Краклин были там с самого утра и не собирались выходить, они не пришли даже на обед. Все окна в домике оказались открыты нараспашку, чтобы пыль не стояла в воздухе. Войдя вовнутрь, Пончик захлопал глазами в поисках хоть какого-нибудь свободного местечка. Все было завалено старыми и не очень старыми книгами. Пижма и Краклин вопросительно посмотрели на него.
— Я беспокоился, как вы тут без еды, и решил, что вам не помешает немного подкрепиться. Вот, здесь морковный салат, тушеные овощи, немного тыквенных оладий, черносмородиновый пудинг и мятный чай. Да, еще фруктовый салат с клубникой — это я специально для вас сделал. Пижма благодарно улыбнулась:
— Спасибо, Пончик. Ты это замечательно придумал, мы действительно чуть не забыли о еде. Краклин, отвлекись ненадолго, давай перекусим.
Краклин с удовольствием согласилась. За едой она рассказала Пончику:
— Ты и представить себе не можешь, сколько здесь всего интересного. Есть и поваренные книги с древними рецептами, можешь взять их и использовать для приготовления новых блюд.
Однако Пончик заинтересовался совсем другим. Уставившись на последнее послание Мартина-Воителя, полученное посредством Таммо и лежащее тут же на столе, он прочел:
Пижма удивленно взглянула на него поверх очков:
Барсучья прозорливость нам поможет,
Но глаз барсучий видеть уж не сможет.
Седой горой во мраке отдохнет,
А юный — солнцем над горой изойдет!
— Почему ты выбрал именно это четверостишие, дружок?
Пончик потер лоб:
— Ну, понимаете, просто все сразу обратили внимание на первые два четверостишия — про то, что сражение будет не в аббатстве, и про Миджа с Таммо, а на третье никто не обратил внимания. Ведь оно тоже, наверное, что-то значит?
— Пончик прав, — задумчиво сказала Краклин. — Мы обратили внимание только на то, что касалось предстоящего сражения. Последнее четверостишие, конечно, очень загадочно и, безусловно, что-то значит.
Думаю, однажды мы это поймем. Но придется подождать, пока само время подскажет нам ответ.
Пончик подошел к ближайшей полке и снял с нее увесистый том.
— Вы правы, время само подсказывает ответы рано или поздно. Возможно, оно раскроет какой-нибудь секрет и этого старинного тома?
Пижме нравился Пончик, он был очень смышленый.
— Открой первую страницу, — посоветовала она, — и посмотри, кто автор этого труда. Обычно имя пишется на титульном листе.
Сдув с книги облачко пыли, Пончик открыл ее и громко прочел:
— Летопись настоятельницы Герани.
Краклин рванулась вперед, расплескав мятный чай:
— Герань — Архитектор аббатства! Да это же именно то, что мы ищем! Вот спасибо, Пончик, вот угодил — так угодил!
Они поспешили выйти из пыльной комнаты на свежий воздух и уселись на солнышке на теплых каменных ступенях. Краклин бережно перевернула первую страницу.
— Я думаю, — сказала она, — в этой книге мы найдем ответ на вопрос, что же это за яма там, под южной стеной.
Как только четыре лодки вернулись в аббатство, все гребцы бегом бросились на кухню. Командор громко крикнул:
— Эй, Пончик! Есть тут что-нибудь для голодных, усталых зверей, честно исполнивших свой долг?
Из угла ему навстречу метнулась Матушка Хлопотунья с поварешкой в лапах:
— Тише, тише! Пончика нет, вы что, ослепли? Так что давайте-ка уходите и не шумите здесь: разбудите совят — а они только что уснули!
Гургун Гарпун деликатно поклонился, войдя следом за командором:
— Пусть госпожа простит громкие голоса. Гургун и его друзья подождут в столовой, пока их обслужит кто-нибудь такой же милый, как вы.
Застигнутая такой галантностью врасплох, Матушка Хлопотунья широко улыбнулась и тут же, всплеснув лапами, засуетилась у печи:
— Вы как раз вовремя. Обед еще не успел остыть. Я только немного подогрею запеканку и суп и тут же принесу. Будете крыжовенный морс?
Водноеж еще раз поклонился, проникновенно сказав:
— Это даже больше того, на что я смел рассчитывать, особенно если госпожа сама накроет.
Улыбаясь, белка бросилась греть еду. Лог-а-Лог подтолкнул локтем Гургуна:
— Ах ты, старый плут! Как тебе это удалось? Самое большее, что нам здесь светило, — это получить поварешкой по лбу, а ты уговорил ее на настоящий обед!
Гургун усмехнулся, садясь за стол:
— Иногда и ложка меду может изменить содержимое бочки дегтя, не только наоборот.
Тут его взгляд упал на Шэда.
— Неужели это Шэд? Что сталось с его носом?! Шэд качал колыбель Руссано. На носу у Хранителя ворот был приклеен лист подорожника.
— Никогда не наклоняйтесь слишком близко к совятам, — грустно посоветовал он, — они могут принять ваш нос за один из сахарных орешков, которые они так любят. А клювики у них, должен заметить, как ножнички, — чик, — и можно вообще без носа остаться!
Командор засмеялся.
— Ну а как наш маленький Руссано? — спросил он. — Он-то не клюется?
— О нет. Он только что выучил новое слово. Смотрите!
Шэд поднял над барсучонком орех в сахаре, и тот четко сказал:
— О-рех!
Все захлопали в лапы и окружили колыбель, каждый норовил сам протянуть орешек Руссано, а тот с удовольствием громко повторял:
— О-рех! О-рех! О-рех!
Из кухни вылетели недовольные Орокка и Таунок.
— Это кто тут затеял всю эту орехоманию? — возмутились они. — Вы же перебудите совят!
С непроницаемыми серьезными мордами выдры расступились, указывая на Руссано:
— Мы тут ни при чем! Это все он!
ГЛАВА 38
Хорек Скауп и еще зверей пятнадцать обедали на поляне, забравшись глубже в лес, чем обычно. Скауп был доволен: они сбили несколько птиц, нашли гнездо с яйцами, а вдобавок к тому подобрали у берега дохлого окуня, и теперь наслаждались богатой трапезой. Вокруг росла черника, и, хоть ягоды еще были недозрелые, звери жадно поедали их, пачкаясь соком.
Вдруг один хорек указал в сторону: — Смотрите, там трое! Они направляются к нам!
Услышав возглас хорька, Гром Стальная Челюсть тут же припал к земле и пополз назад, успев прошептать:
— Надеюсь, они не успели меня как следует рассмотреть. Придется вам убедить их, что меня и вовсе не было. Удачи!
Мечами наголо, Бродяги приближались к Миджу с Таммо. Почти не разжимая губ, Мидж быстро сказал:
— Не забудь: ты — немой.
В следующую секунду шпага Скаупа уже ткнулась ему в горло.
— Кто и откуда? Быстро! — крикнул он. Мидж спокойно ответил:
— Слушай, ты, я могу задать тебе тот же вопрос!
— Ты не в том положении, чтобы задавать вопросы, гы-гы! С вами был третий, где он?
Словно не замечая шпаги, Мидж сочувственно покачал головой:
— Э-э, да ты, я смотрю, совсем плох, браток! Ты чего, грога перепил вчера? Меня зовут Мигго, а это — Бурша. Он немой. Всё, больше нет никого! Ку-ку!
Хорек, который видел Грома, почесал затылок:
— Да я видел, был с ними третий, лапу даю на отсечение!
Мидж оттолкнул Скаупа и схватил хорька за лапу:
— Уверен? Такой глазастый, да? А орех у себя в ухе ты видел? — И Мидж изо всей силы крутанул его ухо.
Хорек взвыл от боли, но остальные даже не шелохнулись, ошарашенно глядя на орех, который Мидж у них на глазах извлек из хорькового уха.
Таммо быстро сообразил, в чем заключается трюк, и, незаметно вытащив еще один орех, проскользнул мимо Скаупа, опустившего шпагу. Мидж увидел это краешком глаза и весело заметил Скаупу:
— А ты посмотри, что у тебя со шпагой!
Тот поднял шпагу к самым глазам и уперся взглядом еще в один орех.
— Ты, это… Как ты это сделал?! — ошалело спросил он.
— Кхи-кхи-кхи! А как ты, это… разглядел с нами третьего? Я тоже не знаю, а ты знаешь, браток?
Мидж начал забавно пританцовывать, и Бродяги стали посмеиваться. Таммо присоединился к другу, дико подпрыгивая и вращая глазами. Вместе они смотрелись столь комично, выделывая нелепые пируэты, что вскоре все покатились со смеху, даже Скауп.
Гром Стальная Челюсть, наблюдавший за ними из-за толстого вяза, тоже улыбнулся. Пока что Мидж и Таммо в безопасности, решил он и последовал за отрядом в направлении лагеря, соблюдая дистанцию и необходимую осторожность.
Скауп хитро подмигнул Миджу:
— Ты соображаешь! А попробуй, вытащи орех из моего уха, сможешь?
— Зачем вытаскивать его из уха, раз он приклеился к твоему плащу?
Скауп повернулся и действительно снял с плеча приклеившийся орешек.
— Ну ты даешь! А что это твой — как его? — Бурша ничего не говорит?
— Да я его чиркнул по горлу — было дело по молодости, ага… С тех пор и не может говорить. Зато и обзываться больше не может, гы-гы-гы!
В Лагерь Бродяг они пришли уже к вечеру. Бесчисленное количество зверья толпилось вокруг костров, жаря еду, гогоча и переругиваясь. Все были вооружены до зубов, все неприязненно разглядывали новеньких. Скауп подвел их к палатке, у входа в которую стояли четыре караульных. Заставив Миджа и Таимо оставить у входа все вещи, он ввел их вовнутрь, и они оказались лицом к лицу с самим Дамугом Клыком, Предводителем, Острейшим Мечом всех Бродяг. Шерсть встала дыбом у Таммо на спине, и ничего удивительного: Дамуг производил впечатление.
Великокрыс был облачен в серебряную кольчугу, на голове блестел шлем с черепом наверху, а морда была выкрашена в алый цвет с ярко-синими полосами. Опустив взгляд, Таммо уперся в зеленые сандалии из змеиной кожи.
Дамуг указал на вошедших острием знаменитого меча — символа власти над Бродягами, ровного с одной стороны и волнистого — с другой.
— Что вам потребовалось здесь? — прогремел он. — Вы не Бродяги!
Мидж многозначительно кивнул:
— Я был, был Бродягой, но давно, еще под предводительством вашего батюшки, Гормада Тунна. Подождите, не говорите ничего, я сам пойму… Вы — Дамуг, младший сын Гормада Тунна! А как звали старшего? Секундочку, секундочку… Бирл! Точно, его звали Бирл! А где он?
Глаза Дамуга устрашающе блеснули.
— Слишком много вопросов задаешь, жить надоело? А ну закрой рот! Ты хоть понимаешь, куда пришел?!
Мидж невозмутимо опустился на землю у костра и высыпал из мешочка цветные камушки и палочки. Подбросив их в воздух, он посмотрел на комбинацию, совершенно не обращая внимания на Дамуга, а потом нараспев заговорил:
— Я могу не задавать вопросов, знаки сами дадут мне ответы! Луна и звезды, деревья и ветер, земля и суша — все шепчет, шепчет, шепчет! Все выдает свои секреты мне, мне, мне!
Краешком глаза Мидж заметил, что заинтриговал Острейшего. Тот опустил меч.
— Так ты ясновидящий? Ты можешь предсказывать будущее? — уже спокойнее спросил он.
— Да, некоторые зовут меня ясновидящим, но кто может знать наверняка?
— А этот, что пришел с тобой, он тоже такой?
— Нет, только не Бурша. Он немой, убогий. Ходит, где хочет. Бурша, пошел вон!
Таммо догадался, что так Мидж посылает его к Грому сообщить новости, и вышел из палатки. Дамуг высунулся ему вслед:
— Скауп, предупреди, чтобы не трогали убогого, пусть идет, куда ему взбредет. Итак, ты ясновидящий, — сказал он, возвращаясь к Миджу. — Как тебя зовут?
— Мигго. Так назвал меня черный лис в безлунную ночь моего рождения.
Дамуг долго и внимательно смотрел в глаза Миджа, потом махнул лапой:
— Будь моим гостем, Мигго. Эй, принесите нам еды и питья!
Таммо тем временем медленно брел через лагерь, и лапы его, надо признать, слегка дрожали. Пробираясь мимо одного из костров, он обо что-то споткнулся и, наклонившись, увидел знакомый до боли посох. Рядом сидел хорек, Таммо сразу узнал его, это был Прохвост. Таммо хотел уйти, но Прохвост дал ему пинка:
— Ты чего шатаешься здесь в ночи, а? Ну и несет от тебя, придурок! Что, язык проглотил?
Таммо затряс головой, бурно жестикулируя и указывая на свой рот.
— Оставь его в покое! — крикнул кто-то. — Это немой! Дамуг приказал не трогать его.
— Немому ни к чему такой кинжал! — хищно ухмыльнулся Прохвост и отнял у Таммо фамильное оружие. — Почищу и оставлю себе.
Внезапно перед ними вырос Скауп и вырвал кинжал одним движением.
— Я же ясно сказал: не трогать его! Приказ Дамуга! — и отдал кинжал Таммо.
Тот поспешил убраться. За спиной еще долго раздавалось повизгивание Прохвоста, который получил от Скаупа по заслугам.
За пределами лагеря было тихо и спокойно. Только отдаленный бой барабанов да слабый запах костров напоминали о том, что враг рядом. Внезапно из-за куста выросла огромная фигура и замахала лапами:
— Я здесь, Тамм!
Гром! Милый старина Гром! Таммо вприпрыжку подлетел к нему, они обнялись. Разделив пополам рэдволльские лепешки, сыр и квас, они поужинали. Таммо рассказал обо всем, что произошло с ним и Миджем за последнее время.
— Дамуг считает Миджа ясновидящим, так что все в порядке. А у тебя нет новостей о предстоящем поле боя?
— Нет, пока нет. Может, завтра передадут. Ну, тебе пора.
— Поскорее бы все это закончилось, — вздохнул Таммо, тяжело поднимаясь в маскировочном наряде. — Ни минуты лишней там не останусь, гадость страшная!
— Что делать, дружок… Вот тебе расплата за честь служить в Дозорном Отряде! Итак, завтра на этом же месте. Удачи!
Вдруг один хорек указал в сторону: — Смотрите, там трое! Они направляются к нам!
Услышав возглас хорька, Гром Стальная Челюсть тут же припал к земле и пополз назад, успев прошептать:
— Надеюсь, они не успели меня как следует рассмотреть. Придется вам убедить их, что меня и вовсе не было. Удачи!
Мечами наголо, Бродяги приближались к Миджу с Таммо. Почти не разжимая губ, Мидж быстро сказал:
— Не забудь: ты — немой.
В следующую секунду шпага Скаупа уже ткнулась ему в горло.
— Кто и откуда? Быстро! — крикнул он. Мидж спокойно ответил:
— Слушай, ты, я могу задать тебе тот же вопрос!
— Ты не в том положении, чтобы задавать вопросы, гы-гы! С вами был третий, где он?
Словно не замечая шпаги, Мидж сочувственно покачал головой:
— Э-э, да ты, я смотрю, совсем плох, браток! Ты чего, грога перепил вчера? Меня зовут Мигго, а это — Бурша. Он немой. Всё, больше нет никого! Ку-ку!
Хорек, который видел Грома, почесал затылок:
— Да я видел, был с ними третий, лапу даю на отсечение!
Мидж оттолкнул Скаупа и схватил хорька за лапу:
— Уверен? Такой глазастый, да? А орех у себя в ухе ты видел? — И Мидж изо всей силы крутанул его ухо.
Хорек взвыл от боли, но остальные даже не шелохнулись, ошарашенно глядя на орех, который Мидж у них на глазах извлек из хорькового уха.
Таммо быстро сообразил, в чем заключается трюк, и, незаметно вытащив еще один орех, проскользнул мимо Скаупа, опустившего шпагу. Мидж увидел это краешком глаза и весело заметил Скаупу:
— А ты посмотри, что у тебя со шпагой!
Тот поднял шпагу к самым глазам и уперся взглядом еще в один орех.
— Ты, это… Как ты это сделал?! — ошалело спросил он.
— Кхи-кхи-кхи! А как ты, это… разглядел с нами третьего? Я тоже не знаю, а ты знаешь, браток?
Мидж начал забавно пританцовывать, и Бродяги стали посмеиваться. Таммо присоединился к другу, дико подпрыгивая и вращая глазами. Вместе они смотрелись столь комично, выделывая нелепые пируэты, что вскоре все покатились со смеху, даже Скауп.
Гром Стальная Челюсть, наблюдавший за ними из-за толстого вяза, тоже улыбнулся. Пока что Мидж и Таммо в безопасности, решил он и последовал за отрядом в направлении лагеря, соблюдая дистанцию и необходимую осторожность.
Скауп хитро подмигнул Миджу:
— Ты соображаешь! А попробуй, вытащи орех из моего уха, сможешь?
— Зачем вытаскивать его из уха, раз он приклеился к твоему плащу?
Скауп повернулся и действительно снял с плеча приклеившийся орешек.
— Ну ты даешь! А что это твой — как его? — Бурша ничего не говорит?
— Да я его чиркнул по горлу — было дело по молодости, ага… С тех пор и не может говорить. Зато и обзываться больше не может, гы-гы-гы!
В Лагерь Бродяг они пришли уже к вечеру. Бесчисленное количество зверья толпилось вокруг костров, жаря еду, гогоча и переругиваясь. Все были вооружены до зубов, все неприязненно разглядывали новеньких. Скауп подвел их к палатке, у входа в которую стояли четыре караульных. Заставив Миджа и Таимо оставить у входа все вещи, он ввел их вовнутрь, и они оказались лицом к лицу с самим Дамугом Клыком, Предводителем, Острейшим Мечом всех Бродяг. Шерсть встала дыбом у Таммо на спине, и ничего удивительного: Дамуг производил впечатление.
Великокрыс был облачен в серебряную кольчугу, на голове блестел шлем с черепом наверху, а морда была выкрашена в алый цвет с ярко-синими полосами. Опустив взгляд, Таммо уперся в зеленые сандалии из змеиной кожи.
Дамуг указал на вошедших острием знаменитого меча — символа власти над Бродягами, ровного с одной стороны и волнистого — с другой.
— Что вам потребовалось здесь? — прогремел он. — Вы не Бродяги!
Мидж многозначительно кивнул:
— Я был, был Бродягой, но давно, еще под предводительством вашего батюшки, Гормада Тунна. Подождите, не говорите ничего, я сам пойму… Вы — Дамуг, младший сын Гормада Тунна! А как звали старшего? Секундочку, секундочку… Бирл! Точно, его звали Бирл! А где он?
Глаза Дамуга устрашающе блеснули.
— Слишком много вопросов задаешь, жить надоело? А ну закрой рот! Ты хоть понимаешь, куда пришел?!
Мидж невозмутимо опустился на землю у костра и высыпал из мешочка цветные камушки и палочки. Подбросив их в воздух, он посмотрел на комбинацию, совершенно не обращая внимания на Дамуга, а потом нараспев заговорил:
— Я могу не задавать вопросов, знаки сами дадут мне ответы! Луна и звезды, деревья и ветер, земля и суша — все шепчет, шепчет, шепчет! Все выдает свои секреты мне, мне, мне!
Краешком глаза Мидж заметил, что заинтриговал Острейшего. Тот опустил меч.
— Так ты ясновидящий? Ты можешь предсказывать будущее? — уже спокойнее спросил он.
— Да, некоторые зовут меня ясновидящим, но кто может знать наверняка?
— А этот, что пришел с тобой, он тоже такой?
— Нет, только не Бурша. Он немой, убогий. Ходит, где хочет. Бурша, пошел вон!
Таммо догадался, что так Мидж посылает его к Грому сообщить новости, и вышел из палатки. Дамуг высунулся ему вслед:
— Скауп, предупреди, чтобы не трогали убогого, пусть идет, куда ему взбредет. Итак, ты ясновидящий, — сказал он, возвращаясь к Миджу. — Как тебя зовут?
— Мигго. Так назвал меня черный лис в безлунную ночь моего рождения.
Дамуг долго и внимательно смотрел в глаза Миджа, потом махнул лапой:
— Будь моим гостем, Мигго. Эй, принесите нам еды и питья!
Таммо тем временем медленно брел через лагерь, и лапы его, надо признать, слегка дрожали. Пробираясь мимо одного из костров, он обо что-то споткнулся и, наклонившись, увидел знакомый до боли посох. Рядом сидел хорек, Таммо сразу узнал его, это был Прохвост. Таммо хотел уйти, но Прохвост дал ему пинка:
— Ты чего шатаешься здесь в ночи, а? Ну и несет от тебя, придурок! Что, язык проглотил?
Таммо затряс головой, бурно жестикулируя и указывая на свой рот.
— Оставь его в покое! — крикнул кто-то. — Это немой! Дамуг приказал не трогать его.
— Немому ни к чему такой кинжал! — хищно ухмыльнулся Прохвост и отнял у Таммо фамильное оружие. — Почищу и оставлю себе.
Внезапно перед ними вырос Скауп и вырвал кинжал одним движением.
— Я же ясно сказал: не трогать его! Приказ Дамуга! — и отдал кинжал Таммо.
Тот поспешил убраться. За спиной еще долго раздавалось повизгивание Прохвоста, который получил от Скаупа по заслугам.
За пределами лагеря было тихо и спокойно. Только отдаленный бой барабанов да слабый запах костров напоминали о том, что враг рядом. Внезапно из-за куста выросла огромная фигура и замахала лапами:
— Я здесь, Тамм!
Гром! Милый старина Гром! Таммо вприпрыжку подлетел к нему, они обнялись. Разделив пополам рэдволльские лепешки, сыр и квас, они поужинали. Таммо рассказал обо всем, что произошло с ним и Миджем за последнее время.
— Дамуг считает Миджа ясновидящим, так что все в порядке. А у тебя нет новостей о предстоящем поле боя?
— Нет, пока нет. Может, завтра передадут. Ну, тебе пора.
— Поскорее бы все это закончилось, — вздохнул Таммо, тяжело поднимаясь в маскировочном наряде. — Ни минуты лишней там не останусь, гадость страшная!
— Что делать, дружок… Вот тебе расплата за честь служить в Дозорном Отряде! Итак, завтра на этом же месте. Удачи!
ГЛАВА 39
Мидж понял, что ввязался в слишком рискованную игру. Дамуг оказался не дурак. Он сидел напротив замаскированного зайца и пристально изучал его. В центре палатки горел небольшой костер, и языки пламени отражались в глазах Великокрыса.
— Поговори со мной, Мигго, расскажи мне что-нибудь.
Мидж задумчиво посмотрел на огонь, потом медленно заговорил:
— Я вижу гору, большую гору… Я вижу барсучиху с красными глазами. Вижу Гормада Тунна и его разбитый флот.
Дамуг стремительно встал и, быстро протянув лапу через огонь, схватил Миджа за горло. Приподняв его над землей до уровня лица, он встряхнул зайца как мешок, прошипев:
— Это может сказать кто угодно! Для этого не надо быть ясновидящим! Я хочу знать о своем будущем, расскажи мне об этом, пока я мозги из тебя не вышиб, понял?!
Задыхаясь и едва не теряя сознание, Мидж успел что-то вытащить из кармана и переложить в шлем Дамуга, одновременно лягнув его в глаз.
— Я вижу! Я вижу твое будущее, о Великий! — прохрипел он.
Дамуг бросил его, потирая глаз. Мидж перевернулся и схватился за шею. Острейший сел на прежнее место, глаз слегка слезился. Он повернулся боком, чтобы не показать слабости.
— Итак, — заговорил он примирительно, — что ты видишь? Говори.
Мидж вновь вытащил мешочек и подбросил камушки и палочки. Он долго изучал комбинацию. Потом произнес:
— Вот десять палочек. Это десять сотен Бродяг. Стало быть, под твоим командованием их около тысячи. Вот красные камни цвета крови, цвета аббатства Рэдволл. Над ними может властвовать только один камень — коричневый, символ земли, символ Острейшего, который покорит всю землю.
Мидж закрыл глаза и погрузился в молчание. Дамуг подождал, потом заерзал:
— Ну и что, что коричневый камень? Здесь только палочки да красные камушки, никакого коричневого я здесь не вижу! Где он? Говори!
Выудив из кармана горсть какого-то порошка, Мидж бросил ее в огонь, и пламя на миг вспыхнуло голубоватым светом.
— А-а, это тебе лучше знать, о Великий! Всем известно, что твое сердце каменное, а как можно извлечь камень из камня? Но всем также известно, что ты умен. Возможно, камень — в твоей голове? Можешь ли ты заглянуть в свою голову, Дамуг Клык?
Зачарованно Великокрыс снял с головы шлем и опустил его на землю. Затем медленно прикоснулся к голове, провел лапой по затылку, по лбу, снова по затылку…
— Найти камень в голове? Да ты что, за идиота меня принимаешь, а? Ты шутить тут вздумал?! Да я сейчас…
Мидж предостерегающе поднял лапу:
— Смотрите, господин, я сижу и не двигаюсь. Что бы я ни сделал, вы решите, что это просто трюк. Вы все сделаете сами. Итак, голоса говорят мне, что камень — внутри черепа. Большего я сказать не могу.
Дамуг еще раз ощупал голову за ушами, под подбородком, на затылке… Наконец, не выдержав, он завопил:
— Да чушь все это! Ты говоришь загадками, ты просто хочешь меня одурачить! — И он с размаху пнул лапой шлем. Из черепа, украшающего наконечник, вывалился и медленно покатился коричневый камень. Дамуг застыл. Как и все завоеватели, он был чудовищно суеверен и готов поверить любым предзнаменованиям. Он медленно наклонился и с трепетом поднял простой камешек, который с этого момента обрел в его глазах магическую силу.
— Прости меня, Мигго. Ты говорил правду, а я не поверил тебе. Ты — ясновидящий, теперь я прозрел. Скажи, что еще ты видишь? Я должен знать!
Мидж понял, что рыбка на крючке. Закрыв глаза, он постарался придать лицу как можно большие отрешенность и усталость.
— Мне нужны силы. Мне нужны сон, еда и питье. Завтра я скажу тебе обо всем. А пока позови Буршу, он мне поможет. Ты же… все узнаешь завтра.
Синяки Прохвоста ныли, но это его не остановило. Он упорно рыскал по лагерю в поисках Бурши. Что-то во внешности этого зверя его тревожило, может, глаза, может, взгляд… Он бродил с посохом вокруг костров, вглядываясь в морды зверей.
— Если ты проголодался, у нас пусто!
— Да, иди поищи в другом месте!
Это были Чихун и Чесун. Прохвост обратился к Чесуну:
— Браток, не видел тут такого типа, в лохмотьях и цепях, с бородой?
Чесун задумался, обсасывая рыбную кость:
— Я… Это… Короче, видел вроде… Он убогий. Немой. Острейший приказал его не трогать. Кстати, говорят, один кретин к нему все-таки пристал, так капитан Скауп конкретно отделал его! И правильно, нечего нарушать приказы!
Посох Прохвоста ткнулся Чесуну в нос.
— Когда я спрошу твое мнение, тогда и выскажешься, понял, дубина? А теперь меня интересует только одно: куда этот немой пошел?
Чихун ткнул дрожащей лапой в направлении ручья:
— Туда, вон туда! Совсем недавно пошел! Прохвост нырнул в темноту и направился к ручью.
Чесун потер нос, глядя ему вслед:
— Фто по нофу-то бить, я бы и так фсе фказал!
Таммо уже видел клетку с пленной белкой. Сейчас он решил подойти поближе. Охранники сперва недоуменно смотрели на его бурную жестикуляцию, потом поняли, что он просит их отойти в сторону, и отошли — слух о том, что с немым надо обращаться уважительно, уже облетел весь лагерь.
Таммо присел перед клеткой на корточки и, просунув лезвие кинжала между прутьев, стал водить им в разные стороны, словно специально пугая белку. Тот отполз в дальний конец клетки и сдавленно спросил:
— Что вы меня мучаете? Что вам от меня надо? Я не боюсь вас!
Таммо, продолжая делать вид, что издевается над белкой, прошептал как можно тише:
— Я не враг и не Бродяга. Все думают, что я немой, так что громко говорить я не могу. Слушай: я из Дозорного Отряда, нас тут двое. Мы постараемся тебя спасти.
Белка перекатился на спину и ответил тоже очень тихо:
— Спасибо. Но я умираю от голода и жажды.
— Я попробую тебе помочь, но сам ничего не предпринимай.
Тут Таммо обернулся и почти совсем рядом увидел Прохвоста. Хорек стоял, опершись о посох, и притопывал правой лапой. Таммо согнулся пополам и бросился на хорька, сбив его. Капитан Цербер, увидев,
как они катаются по земле, поспешил на помощь немому.
— Вы только посмотрите, — крикнул он двум подчиненным, — опять этот дурак полез на убогого! Эй ты! Тебе мало было сегодня от Скаупа? Ты чего, не понял: приказ Дамуга — его не трогать!
Несколько сильных лап оттащили Прохвоста и принялись его лупить, приговаривая:
— Вот тебе, будешь слушаться приказов!
— Будешь слушаться Острейшего!
— Не будешь выпендриваться, будто тебе одному все можно!
Под шумок Таммо ускользнул.
Мидж высунулся из-под навеса, натянутого между раскидистым кустом и скалистой стеной. Он вглядывался в темноту до тех пор, пока не различил неясную фигуру.
— Эй, Тамм, сюда! Нам выделили отдельное жилье!
Тамм радостно влез под навес, где между камнями горел небольшой костерок. Мидж достал лепешки и кувшин крепкого грога, которыми снабдил его Дамуг, но Таммо отказался:
— Поговори со мной, Мигго, расскажи мне что-нибудь.
Мидж задумчиво посмотрел на огонь, потом медленно заговорил:
— Я вижу гору, большую гору… Я вижу барсучиху с красными глазами. Вижу Гормада Тунна и его разбитый флот.
Дамуг стремительно встал и, быстро протянув лапу через огонь, схватил Миджа за горло. Приподняв его над землей до уровня лица, он встряхнул зайца как мешок, прошипев:
— Это может сказать кто угодно! Для этого не надо быть ясновидящим! Я хочу знать о своем будущем, расскажи мне об этом, пока я мозги из тебя не вышиб, понял?!
Задыхаясь и едва не теряя сознание, Мидж успел что-то вытащить из кармана и переложить в шлем Дамуга, одновременно лягнув его в глаз.
— Я вижу! Я вижу твое будущее, о Великий! — прохрипел он.
Дамуг бросил его, потирая глаз. Мидж перевернулся и схватился за шею. Острейший сел на прежнее место, глаз слегка слезился. Он повернулся боком, чтобы не показать слабости.
— Итак, — заговорил он примирительно, — что ты видишь? Говори.
Мидж вновь вытащил мешочек и подбросил камушки и палочки. Он долго изучал комбинацию. Потом произнес:
— Вот десять палочек. Это десять сотен Бродяг. Стало быть, под твоим командованием их около тысячи. Вот красные камни цвета крови, цвета аббатства Рэдволл. Над ними может властвовать только один камень — коричневый, символ земли, символ Острейшего, который покорит всю землю.
Мидж закрыл глаза и погрузился в молчание. Дамуг подождал, потом заерзал:
— Ну и что, что коричневый камень? Здесь только палочки да красные камушки, никакого коричневого я здесь не вижу! Где он? Говори!
Выудив из кармана горсть какого-то порошка, Мидж бросил ее в огонь, и пламя на миг вспыхнуло голубоватым светом.
— А-а, это тебе лучше знать, о Великий! Всем известно, что твое сердце каменное, а как можно извлечь камень из камня? Но всем также известно, что ты умен. Возможно, камень — в твоей голове? Можешь ли ты заглянуть в свою голову, Дамуг Клык?
Зачарованно Великокрыс снял с головы шлем и опустил его на землю. Затем медленно прикоснулся к голове, провел лапой по затылку, по лбу, снова по затылку…
— Найти камень в голове? Да ты что, за идиота меня принимаешь, а? Ты шутить тут вздумал?! Да я сейчас…
Мидж предостерегающе поднял лапу:
— Смотрите, господин, я сижу и не двигаюсь. Что бы я ни сделал, вы решите, что это просто трюк. Вы все сделаете сами. Итак, голоса говорят мне, что камень — внутри черепа. Большего я сказать не могу.
Дамуг еще раз ощупал голову за ушами, под подбородком, на затылке… Наконец, не выдержав, он завопил:
— Да чушь все это! Ты говоришь загадками, ты просто хочешь меня одурачить! — И он с размаху пнул лапой шлем. Из черепа, украшающего наконечник, вывалился и медленно покатился коричневый камень. Дамуг застыл. Как и все завоеватели, он был чудовищно суеверен и готов поверить любым предзнаменованиям. Он медленно наклонился и с трепетом поднял простой камешек, который с этого момента обрел в его глазах магическую силу.
— Прости меня, Мигго. Ты говорил правду, а я не поверил тебе. Ты — ясновидящий, теперь я прозрел. Скажи, что еще ты видишь? Я должен знать!
Мидж понял, что рыбка на крючке. Закрыв глаза, он постарался придать лицу как можно большие отрешенность и усталость.
— Мне нужны силы. Мне нужны сон, еда и питье. Завтра я скажу тебе обо всем. А пока позови Буршу, он мне поможет. Ты же… все узнаешь завтра.
Синяки Прохвоста ныли, но это его не остановило. Он упорно рыскал по лагерю в поисках Бурши. Что-то во внешности этого зверя его тревожило, может, глаза, может, взгляд… Он бродил с посохом вокруг костров, вглядываясь в морды зверей.
— Если ты проголодался, у нас пусто!
— Да, иди поищи в другом месте!
Это были Чихун и Чесун. Прохвост обратился к Чесуну:
— Браток, не видел тут такого типа, в лохмотьях и цепях, с бородой?
Чесун задумался, обсасывая рыбную кость:
— Я… Это… Короче, видел вроде… Он убогий. Немой. Острейший приказал его не трогать. Кстати, говорят, один кретин к нему все-таки пристал, так капитан Скауп конкретно отделал его! И правильно, нечего нарушать приказы!
Посох Прохвоста ткнулся Чесуну в нос.
— Когда я спрошу твое мнение, тогда и выскажешься, понял, дубина? А теперь меня интересует только одно: куда этот немой пошел?
Чихун ткнул дрожащей лапой в направлении ручья:
— Туда, вон туда! Совсем недавно пошел! Прохвост нырнул в темноту и направился к ручью.
Чесун потер нос, глядя ему вслед:
— Фто по нофу-то бить, я бы и так фсе фказал!
Таммо уже видел клетку с пленной белкой. Сейчас он решил подойти поближе. Охранники сперва недоуменно смотрели на его бурную жестикуляцию, потом поняли, что он просит их отойти в сторону, и отошли — слух о том, что с немым надо обращаться уважительно, уже облетел весь лагерь.
Таммо присел перед клеткой на корточки и, просунув лезвие кинжала между прутьев, стал водить им в разные стороны, словно специально пугая белку. Тот отполз в дальний конец клетки и сдавленно спросил:
— Что вы меня мучаете? Что вам от меня надо? Я не боюсь вас!
Таммо, продолжая делать вид, что издевается над белкой, прошептал как можно тише:
— Я не враг и не Бродяга. Все думают, что я немой, так что громко говорить я не могу. Слушай: я из Дозорного Отряда, нас тут двое. Мы постараемся тебя спасти.
Белка перекатился на спину и ответил тоже очень тихо:
— Спасибо. Но я умираю от голода и жажды.
— Я попробую тебе помочь, но сам ничего не предпринимай.
Тут Таммо обернулся и почти совсем рядом увидел Прохвоста. Хорек стоял, опершись о посох, и притопывал правой лапой. Таммо согнулся пополам и бросился на хорька, сбив его. Капитан Цербер, увидев,
как они катаются по земле, поспешил на помощь немому.
— Вы только посмотрите, — крикнул он двум подчиненным, — опять этот дурак полез на убогого! Эй ты! Тебе мало было сегодня от Скаупа? Ты чего, не понял: приказ Дамуга — его не трогать!
Несколько сильных лап оттащили Прохвоста и принялись его лупить, приговаривая:
— Вот тебе, будешь слушаться приказов!
— Будешь слушаться Острейшего!
— Не будешь выпендриваться, будто тебе одному все можно!
Под шумок Таммо ускользнул.
Мидж высунулся из-под навеса, натянутого между раскидистым кустом и скалистой стеной. Он вглядывался в темноту до тех пор, пока не различил неясную фигуру.
— Эй, Тамм, сюда! Нам выделили отдельное жилье!
Тамм радостно влез под навес, где между камнями горел небольшой костерок. Мидж достал лепешки и кувшин крепкого грога, которыми снабдил его Дамуг, но Таммо отказался: