— Спасибо, я поужинал с Громом. Ну, рассказывай скорее, как ты поговорил с этим кошмарным Дамугом?
И Мидж все подробно ему рассказал. Тамм тоже сообщил другу о драке и о Прохвосте.
— Понимаешь, у него посох Руссы! Я готов убить его на месте, у меня лапы чешутся!
— Нет, Тамм. Не за этим мы сюда пришли. Если ты сейчас отомстишь за Руссу, ты убьешь одного врага, но погубишь много друзей — вся наша операция будет провалена. Так что терпи и жди.
Таммо рассказал и о белке.
— Ничего, — подумав, ответил Мидж, — мы его накормим и напоим. А пока отдыхай.
Когда весь лагерь уснул и погрузился во мрак, две фигуры выскользнули из-под навеса и неслышно направились к реке, туда, где сидела в заточении пленная белка.
ГЛАВА 40
ГЛАВА 41
ГЛАВА 42
ГЛАВА 43
ГЛАВА 44
И Мидж все подробно ему рассказал. Тамм тоже сообщил другу о драке и о Прохвосте.
— Понимаешь, у него посох Руссы! Я готов убить его на месте, у меня лапы чешутся!
— Нет, Тамм. Не за этим мы сюда пришли. Если ты сейчас отомстишь за Руссу, ты убьешь одного врага, но погубишь много друзей — вся наша операция будет провалена. Так что терпи и жди.
Таммо рассказал и о белке.
— Ничего, — подумав, ответил Мидж, — мы его накормим и напоим. А пока отдыхай.
Когда весь лагерь уснул и погрузился во мрак, две фигуры выскользнули из-под навеса и неслышно направились к реке, туда, где сидела в заточении пленная белка.
ГЛАВА 40
Колокола Рэдволла пробили полночь, но их слышали только трое — аббатиса Пижма, поваренок Пончик и летописица Краклин, которые все еще не спали. Они сидели за широким кухонным столом, разложив перед собой дневник настоятельницы Герани, написанный много сезонов назад, и тщательно изучали его. Настоятельница описывала самое начало строительства аббатства.
Орокка некоторое время наблюдала за ними — все равно Таунок, улетевший с майором Ловкачом Леволапом, пока не вернулся. Но шли часы за часами, его все не было, и, поняв,
что ждать сегодня уже бесполезно, сова перелетела в кухонный шкаф укладывать совят.
— Вот как выглядел Котир. — Краклин открыла плотную страницу с картинкой. — Это было страшное место, сырое, темное, и правили там злые дикие кошки! Мартин Воитель с друзьями победил их задолго до того, как было построено аббатство. Потом они временно отвели русло реки и затопили ужасный замок, чтобы никто и никогда больше не видел его. Котир оказался погребен под толщей воды. Видимо, строительство аббатства началось на северном берегу озера, в котором навек исчез Котир. Но строительство было долгим — не сезон, и даже не двадцать… К тому времени, как оно завершилось, озеро обмелело, потому что землю и строительный песок все время сбрасывали в него. Поэтому маленький ручеек был направлен на территорию аббатства, и он образовал пруд.
Пижма отпила немного чаю и всплеснула лапами:
— Как мудро! И ведь мы пользуемся им до сих пор!
— Да, но тут еще говорится о засухе. Однажды, когда строительство было в разгаре, началась засуха, и озеро высохло окончательно. На дне, покрывавшем бывший Котир, стали расти деревья и трава, и все забыли о страшном замке. Так что через некоторое время строительство аббатства было продолжено, отчасти прямо поверх Котира!
— Смотрите, вот он, ответ! Это рисунок с планом аббатства. А вот этой пунктирной линией начерчена схема бывшего Котира.
Пижма внимательно посмотрела на рисунок и ахнула:
— Не верю глазам своим! Они построили южную стену прямо над Башней Котира! Так вот что получается… после всех этих долгих сезонов земля осела, обнажив верхнее отверстие Башни, которое, как оказалось, находится под южной стеной аббатства Вот откуда эта бездонная дыра! Как интересно было бы спуститься вниз по этой Башне и посмотреть, что там осталось! Если теперь там все высохло, конечно.
Из кухонного шкафа высунулась немного взъерошенная голова.
— Вы уж простите меня, настоятельница, но негоже это — сидеть тут всю ночь, мешая спать моим деткам! — проворчала Орокка. — Вам и самим пора бы уже отдохнуть. Так что идите, идите, и нечего тут больше сидеть.
Пижма быстро и аккуратно собрала все со стола и извинилась:
— Простите, дорогая. Вы правы. Нам всем пора спать. А утром возьмем Шэда и Перекопа и отправимся осматривать Башню изнутри.
Как только первые лучи солнца коснулись верхушек деревьев к западу от Рэдволла, майор Ловкач Леволап поднялся и сел в сухой канавке, где он провел ночь. Капитан Молния стояла на высоко выступавшем из земли корне и пристально осматривала окрестности.
— Моя очередь, — сказал майор. — Как, не видно их пока?
— Нет. Куда же это их занесло, интересно?
— Кто знает? Задача у них не из легких. Эй, Таунок, где ты там? Поднимись-ка в воздух и посмотри, не видно ли наших друзей!
Таунок недовольно высунул из-под пера клюв и покосился на майора сонным глазом:
— Строго говоря, я отношусь к разряду ночных птиц, не привлекаемых к ранним видам утренней деятельности…
Он нехотя поднялся в небо и почти тут же камнем опустился внизу
— Идут, идут ваши друзья. Вон оттуда, с юго-запада. Майор, было бы неплохо подать им какой-нибудь сигнал, определяющий ваше местоположение.
Майор вылез из канавы и высоко поднял над головой саблю. Она ярко сверкнула в лучах солнца. Ястреб и Морион сразу заметили сигнал и вскоре уже докладывали о результатах поиска:
— Мы нашли прекрасное место, идеальное для сражения! В полутора днях пути на юго-запад. Там есть гора, напоминающая по форме барсучий нос. Под ней — долина, ее трещиной пересекает узкое ущелье. Выглядит все это примерно так…
Морион нарисовал план на земле острием кинжала. Молния похвалила их выбор:
— Хорошая работа, ребята. Неплохое место для пикничка, а?
Майор тоже остался доволен:
— Да, мы сможем отстреливаться из-за горы, расположив свои силы вне поля зрения противника. Если бы удалось выманить их на открытое место, чтобы они наступали со стороны ущелья, это было бы идеально. Ну что ж, Таунок, теперь дело за тобой. Лети и посмотри сам на этот Барсучий Нос, а потом найди Грома и опиши ему во всех подробностях, как туда добраться. Ты все понял?
Таунок снова взмыл в воздух и уже сверху крикнул:
— Я обладаю достаточными умственными способностями, майор, чтобы понимать поставленную задачу с первого раза. В конце концов, я филин, а не заяц!
Когда он скрылся из виду, сержант Ястреб подмигнул Молнии:
— Пожалуй, это самая надменная птица, какую я когда-либо видел, разорви меня горностай.
— Как бы он и вправду не разорвал вас, сержант! — услышал он над самым ухом и вздрогнул, ибо Таунок приземлился прямо рядом с ним. Филин осуждающе посмотрел на сержанта, потом на майора.
— Вы информировали меня о местоположении и о лицах, которым я должен доставить информацию, но совершенно упустили из виду время предстоящего сражения.
Майор галантно поклонился.
— Приношу свои извинения, уважаемый. Ты совершенно прав, это — мое упущение. Давайте определим дату сражения. Скажем, оно должно состояться через три дня. Но, если возможно будет отложить еще на какое-то время, передайте, что чем дольше — тем лучше. У нас будет больше времени подготовиться. Заранее спасибо.
Таунок улетел, но сержант Ястреб еще долго выглядел подавленным. Наконец он грустно констатировал:
— Мне следовало бы держать язык за зубами.
Орокка некоторое время наблюдала за ними — все равно Таунок, улетевший с майором Ловкачом Леволапом, пока не вернулся. Но шли часы за часами, его все не было, и, поняв,
что ждать сегодня уже бесполезно, сова перелетела в кухонный шкаф укладывать совят.
— Вот как выглядел Котир. — Краклин открыла плотную страницу с картинкой. — Это было страшное место, сырое, темное, и правили там злые дикие кошки! Мартин Воитель с друзьями победил их задолго до того, как было построено аббатство. Потом они временно отвели русло реки и затопили ужасный замок, чтобы никто и никогда больше не видел его. Котир оказался погребен под толщей воды. Видимо, строительство аббатства началось на северном берегу озера, в котором навек исчез Котир. Но строительство было долгим — не сезон, и даже не двадцать… К тому времени, как оно завершилось, озеро обмелело, потому что землю и строительный песок все время сбрасывали в него. Поэтому маленький ручеек был направлен на территорию аббатства, и он образовал пруд.
Пижма отпила немного чаю и всплеснула лапами:
— Как мудро! И ведь мы пользуемся им до сих пор!
— Да, но тут еще говорится о засухе. Однажды, когда строительство было в разгаре, началась засуха, и озеро высохло окончательно. На дне, покрывавшем бывший Котир, стали расти деревья и трава, и все забыли о страшном замке. Так что через некоторое время строительство аббатства было продолжено, отчасти прямо поверх Котира!
— Смотрите, вот он, ответ! Это рисунок с планом аббатства. А вот этой пунктирной линией начерчена схема бывшего Котира.
Пижма внимательно посмотрела на рисунок и ахнула:
— Не верю глазам своим! Они построили южную стену прямо над Башней Котира! Так вот что получается… после всех этих долгих сезонов земля осела, обнажив верхнее отверстие Башни, которое, как оказалось, находится под южной стеной аббатства Вот откуда эта бездонная дыра! Как интересно было бы спуститься вниз по этой Башне и посмотреть, что там осталось! Если теперь там все высохло, конечно.
Из кухонного шкафа высунулась немного взъерошенная голова.
— Вы уж простите меня, настоятельница, но негоже это — сидеть тут всю ночь, мешая спать моим деткам! — проворчала Орокка. — Вам и самим пора бы уже отдохнуть. Так что идите, идите, и нечего тут больше сидеть.
Пижма быстро и аккуратно собрала все со стола и извинилась:
— Простите, дорогая. Вы правы. Нам всем пора спать. А утром возьмем Шэда и Перекопа и отправимся осматривать Башню изнутри.
Как только первые лучи солнца коснулись верхушек деревьев к западу от Рэдволла, майор Ловкач Леволап поднялся и сел в сухой канавке, где он провел ночь. Капитан Молния стояла на высоко выступавшем из земли корне и пристально осматривала окрестности.
— Моя очередь, — сказал майор. — Как, не видно их пока?
— Нет. Куда же это их занесло, интересно?
— Кто знает? Задача у них не из легких. Эй, Таунок, где ты там? Поднимись-ка в воздух и посмотри, не видно ли наших друзей!
Таунок недовольно высунул из-под пера клюв и покосился на майора сонным глазом:
— Строго говоря, я отношусь к разряду ночных птиц, не привлекаемых к ранним видам утренней деятельности…
Он нехотя поднялся в небо и почти тут же камнем опустился внизу
— Идут, идут ваши друзья. Вон оттуда, с юго-запада. Майор, было бы неплохо подать им какой-нибудь сигнал, определяющий ваше местоположение.
Майор вылез из канавы и высоко поднял над головой саблю. Она ярко сверкнула в лучах солнца. Ястреб и Морион сразу заметили сигнал и вскоре уже докладывали о результатах поиска:
— Мы нашли прекрасное место, идеальное для сражения! В полутора днях пути на юго-запад. Там есть гора, напоминающая по форме барсучий нос. Под ней — долина, ее трещиной пересекает узкое ущелье. Выглядит все это примерно так…
Морион нарисовал план на земле острием кинжала. Молния похвалила их выбор:
— Хорошая работа, ребята. Неплохое место для пикничка, а?
Майор тоже остался доволен:
— Да, мы сможем отстреливаться из-за горы, расположив свои силы вне поля зрения противника. Если бы удалось выманить их на открытое место, чтобы они наступали со стороны ущелья, это было бы идеально. Ну что ж, Таунок, теперь дело за тобой. Лети и посмотри сам на этот Барсучий Нос, а потом найди Грома и опиши ему во всех подробностях, как туда добраться. Ты все понял?
Таунок снова взмыл в воздух и уже сверху крикнул:
— Я обладаю достаточными умственными способностями, майор, чтобы понимать поставленную задачу с первого раза. В конце концов, я филин, а не заяц!
Когда он скрылся из виду, сержант Ястреб подмигнул Молнии:
— Пожалуй, это самая надменная птица, какую я когда-либо видел, разорви меня горностай.
— Как бы он и вправду не разорвал вас, сержант! — услышал он над самым ухом и вздрогнул, ибо Таунок приземлился прямо рядом с ним. Филин осуждающе посмотрел на сержанта, потом на майора.
— Вы информировали меня о местоположении и о лицах, которым я должен доставить информацию, но совершенно упустили из виду время предстоящего сражения.
Майор галантно поклонился.
— Приношу свои извинения, уважаемый. Ты совершенно прав, это — мое упущение. Давайте определим дату сражения. Скажем, оно должно состояться через три дня. Но, если возможно будет отложить еще на какое-то время, передайте, что чем дольше — тем лучше. У нас будет больше времени подготовиться. Заранее спасибо.
Таунок улетел, но сержант Ястреб еще долго выглядел подавленным. Наконец он грустно констатировал:
— Мне следовало бы держать язык за зубами.
ГЛАВА 41
Все были готовы к спуску: поваренок Пончик вооружился крепкой медной поварешкой — единственным оружием, которым он хорошо владел; Перекоп и Шэд прихватили веревки, факелы и длинную веревочную лестницу, которую они позаимствовали у Дингдона; Пижма и Краклин облачились в рабочие халаты и взяли с двух сторон увесистую корзину с едой. Потом двинулись в путь.
Было прекрасное летнее утро. Неразлучные Торри и Тарри катили по лужайке большую коляску, в которой сидели любопытные совята и радостный Руссано — им очень нравились прогулки на свежем воздухе. Пижма помахала им лапой.
— До встречи, мои хорошие! Ждите нас, мы скоро! — О-рех-рех-рех!!! — донеслось в ответ. Это было единственное слово, которое малыши пока выговаривали.
У ямы под южной стеной Пончик нажег факелы и, привязав их к веревкам с равными интервалами, спустил вниз, освещая пропасть изнутри. Параллельно веревке Шэд спустил веревочную лестницу.
— Я полезу первым, — сказал он, — потом Пижма и Краклин. Перекоп, ты будешь последним. Итак, повторяю еще раз: будьте внимательны, спускайтесь осторожно, лестницу не дергайте.
Один за другим они начали спускаться вовнутрь башни Котира. На каменных стенах танцевали причудливые тени. Перекоп указал на слова, выбитые на одной из плит:
— Я все должна сохранить для потомков, — пояснила она.
Когда они наконец спустились на самое дно, Пончик задрал голову и присвистнул — платформа была такой далекой! Она казалась снизу крошечной точкой.
— Ну и забрались мы! — протянул он. — И подумать только, что командор сиганул с такой высотищи, спасая Слоечку! Да я бы лично со страху умер прежде, чем долетел.
— Учитывая то, что дно теперь высохло, ты умер бы в любом случае, — усмехнулся Шэд. — Ладно, идемте дальше.
Друзья двинулись вперед по скользким камням, еще недавно скрытым мощным потоком. Впереди оказался тупик.
Пижма выбрала камень посуше и присела.
— Не знаю, как вы, друзья мои, а я чувствую себя как будто мокрой и очень усталой. Куда же нам теперь идти?
— Смотрите! — Краклин указала на дыру в стене немного выше того места, где они стояли. — Мне кажется, там должен быть проход. Видимо, раньше лестница заканчивалась именно там, но потом вода размыла пол, и сейчас мы находимся ниже его уровня, как бы под полом. Надо бы подняться и посмотреть.
Шэд быстро вскарабкался по стене и крикнул оттуда:
— Точно! Здесь есть проход! Поднимайтесь сюда, я вам помогу.
Один за другим они поднялись. Перекоп нашел ветку, чудом оказавшуюся сухой, и, налив на нее немного масла, развел костер.
— Я вот что думаю, хурр-хурр… Прежде, чем мы двинемся дальше, неплохо было бы немного подкрре-питься…
Пижма улыбнулась и с одобрением кивнула:
— Ну что бы мы делали без нашего рассудительного крота!
Поваренок Пончик быстро разложил нарезанный тонкими ломтями вишневый пирог и орехи. Флягу с красным вином он поставил к огню, чтобы оно подогрелось.
Все с удовольствием принялись за еду, обсуждая стихотворение.
— Итак, его написал сам Правитель Котира, — заметила Пижма, — но зачем? К чему было выбивать эту таинственную инструкцию на стене?
— Я заметила дырки — следы гвоздей вокруг надписи, — сказала Краклин. — Видимо, раньше там висела занавеска, стихотворение прятали. Вы спрашиваете, зачем? Возможно, Вердог был стар, многое забывал, боялся забыть и это. Вот и оставил заметку, но, чтобы никто не прочел, прятал ее за занавеской.
Перекоп отломил кусочек пирога и задумчиво кивнул:
— Ну и задачка, хурр-хурр… Что же значат слова: «Вниз спустись и обернись, да налево повернись»?
— Да, звучит загадочно, — ответила Краклин, — но на самом деле именно так и выражаются те, кто прячет что-то и не хочет, чтобы другие узнали. Надо сначала обернуться, чтобы оказаться спиной к проходу, а потом повернуться налево. Значит, если спуститься и не поворачиваться, надо идти направо. Вот и весь секрет.
— А что значит «Каждый шаг умножь на десять»? — спросил Пончик, разливая теплое вино. — Если каждый шаг умножать, никогда не дойдешь!
— Значит, что мы делаем только один шаг правой лапой, один — левой. Но те существа, которые жили здесь, ходили на четырех лапах. Стало быть, надо два шага умножить на десять и получится двадцать. Нам надо будет пройти двадцать шагов по проходу, но вначале давайте закончим с едой.
Пройдя двадцать шагов, друзья остановились. Низкие стены, темнота. Ничего нового. Пижма огляделась и на секунду подумала: сколько же лап прошло по этим плитам, что они вытерлись и стали такими гладкими… Потом она подняла глаза и различила в одной из стен как будто окошко.
— Эй, смотрите! — указала она. — Куда оно может выходить?
Шэд распахнул резные ставни и засмеялся:
— Ну и вид! Прямо пейзаж, ничего не скажешь! За окном была глухая стена, выложенная кирпичами.
— Ну и что нам теперь делать?
— «Каждый шаг умножь на десять и увидишь птицу смерти», — процитировала Краклин. — Что-то я ничего не вижу.
Пижма подняла повыше светильник и вздрогнула. Резьба на ставнях была зловещей, ужасной, но гениальной. Звери и птицы смотрели словно живые. Среди них особо бросался в глаза большой ворон.
— Птица смерти! Так называют ворона, потому что он клюет падаль! Вот то, о чем говорится в стихотворении! — воскликнул Шэд.
— Молодец, — похвалила Краклин. — И как я сразу не догадалась! Но послушайте, ведь это значит, что именно здесь лежит то, на что намекает таинственная надпись! «Там, за стенкою, лежит то, что мне принадлежит».
— Надо разобрать кладку, — решил Шэд.
Он взобрался на подоконник и помог взобраться Перекопу.
— Остальные — в сторону, — скомандовал он и взял светильник в зубы, чтобы освободить обе лапы для работы.
Скребя когтями, работая сильными лапами и разбрасывая во все стороны щебенку, Перекоп и Шэд вытащили наконец центральный камень кладки.
«БуммШ» — упал тот на землю, подняв облако пыли, сквозь которое друзья разглядели, как Шэд запускает лапу в образовавшееся отверстие. Он успел вытащить несколько блестящих предметов и крикнул:
— Вы только посмотрите! Вот это да! У-у-у! Мамочки, помогите!
Камни верхней кладки, потеряв опору, стали осыпаться, прищемив выдре лапу.
— У-у-у, моя лапа! Помогите!
Все остальное случилось мгновенно. Перекоп выдернул камень, прищемивший лапу Шэда, сам при этом соскользнул с подоконника, и тут же сверху посыпались щебенка, камни, и вся стена с треском и шумом обрушилась на головы непрошеных гостей.
Было прекрасное летнее утро. Неразлучные Торри и Тарри катили по лужайке большую коляску, в которой сидели любопытные совята и радостный Руссано — им очень нравились прогулки на свежем воздухе. Пижма помахала им лапой.
— До встречи, мои хорошие! Ждите нас, мы скоро! — О-рех-рех-рех!!! — донеслось в ответ. Это было единственное слово, которое малыши пока выговаривали.
У ямы под южной стеной Пончик нажег факелы и, привязав их к веревкам с равными интервалами, спустил вниз, освещая пропасть изнутри. Параллельно веревке Шэд спустил веревочную лестницу.
— Я полезу первым, — сказал он, — потом Пижма и Краклин. Перекоп, ты будешь последним. Итак, повторяю еще раз: будьте внимательны, спускайтесь осторожно, лестницу не дергайте.
Один за другим они начали спускаться вовнутрь башни Котира. На каменных стенах танцевали причудливые тени. Перекоп указал на слова, выбитые на одной из плит:
— Смотрите, здесь раньше была лестница, — указала Краклин на обломки, равномерно торчащие из стены. Потом достала перо и бумагу и быстро переписала непонятный текст.
«Вниз спустись и обернись,
Да налево повернись,
Каждый шаг умножь на десять
И увидишь птицу смерти.
Там, за стенкою, лежит
То, что мне принадлежит».
Вердог, Правитель Котира
— Я все должна сохранить для потомков, — пояснила она.
Когда они наконец спустились на самое дно, Пончик задрал голову и присвистнул — платформа была такой далекой! Она казалась снизу крошечной точкой.
— Ну и забрались мы! — протянул он. — И подумать только, что командор сиганул с такой высотищи, спасая Слоечку! Да я бы лично со страху умер прежде, чем долетел.
— Учитывая то, что дно теперь высохло, ты умер бы в любом случае, — усмехнулся Шэд. — Ладно, идемте дальше.
Друзья двинулись вперед по скользким камням, еще недавно скрытым мощным потоком. Впереди оказался тупик.
Пижма выбрала камень посуше и присела.
— Не знаю, как вы, друзья мои, а я чувствую себя как будто мокрой и очень усталой. Куда же нам теперь идти?
— Смотрите! — Краклин указала на дыру в стене немного выше того места, где они стояли. — Мне кажется, там должен быть проход. Видимо, раньше лестница заканчивалась именно там, но потом вода размыла пол, и сейчас мы находимся ниже его уровня, как бы под полом. Надо бы подняться и посмотреть.
Шэд быстро вскарабкался по стене и крикнул оттуда:
— Точно! Здесь есть проход! Поднимайтесь сюда, я вам помогу.
Один за другим они поднялись. Перекоп нашел ветку, чудом оказавшуюся сухой, и, налив на нее немного масла, развел костер.
— Я вот что думаю, хурр-хурр… Прежде, чем мы двинемся дальше, неплохо было бы немного подкрре-питься…
Пижма улыбнулась и с одобрением кивнула:
— Ну что бы мы делали без нашего рассудительного крота!
Поваренок Пончик быстро разложил нарезанный тонкими ломтями вишневый пирог и орехи. Флягу с красным вином он поставил к огню, чтобы оно подогрелось.
Все с удовольствием принялись за еду, обсуждая стихотворение.
— Итак, его написал сам Правитель Котира, — заметила Пижма, — но зачем? К чему было выбивать эту таинственную инструкцию на стене?
— Я заметила дырки — следы гвоздей вокруг надписи, — сказала Краклин. — Видимо, раньше там висела занавеска, стихотворение прятали. Вы спрашиваете, зачем? Возможно, Вердог был стар, многое забывал, боялся забыть и это. Вот и оставил заметку, но, чтобы никто не прочел, прятал ее за занавеской.
Перекоп отломил кусочек пирога и задумчиво кивнул:
— Ну и задачка, хурр-хурр… Что же значат слова: «Вниз спустись и обернись, да налево повернись»?
— Да, звучит загадочно, — ответила Краклин, — но на самом деле именно так и выражаются те, кто прячет что-то и не хочет, чтобы другие узнали. Надо сначала обернуться, чтобы оказаться спиной к проходу, а потом повернуться налево. Значит, если спуститься и не поворачиваться, надо идти направо. Вот и весь секрет.
— А что значит «Каждый шаг умножь на десять»? — спросил Пончик, разливая теплое вино. — Если каждый шаг умножать, никогда не дойдешь!
— Значит, что мы делаем только один шаг правой лапой, один — левой. Но те существа, которые жили здесь, ходили на четырех лапах. Стало быть, надо два шага умножить на десять и получится двадцать. Нам надо будет пройти двадцать шагов по проходу, но вначале давайте закончим с едой.
Пройдя двадцать шагов, друзья остановились. Низкие стены, темнота. Ничего нового. Пижма огляделась и на секунду подумала: сколько же лап прошло по этим плитам, что они вытерлись и стали такими гладкими… Потом она подняла глаза и различила в одной из стен как будто окошко.
— Эй, смотрите! — указала она. — Куда оно может выходить?
Шэд распахнул резные ставни и засмеялся:
— Ну и вид! Прямо пейзаж, ничего не скажешь! За окном была глухая стена, выложенная кирпичами.
— Ну и что нам теперь делать?
— «Каждый шаг умножь на десять и увидишь птицу смерти», — процитировала Краклин. — Что-то я ничего не вижу.
Пижма подняла повыше светильник и вздрогнула. Резьба на ставнях была зловещей, ужасной, но гениальной. Звери и птицы смотрели словно живые. Среди них особо бросался в глаза большой ворон.
— Птица смерти! Так называют ворона, потому что он клюет падаль! Вот то, о чем говорится в стихотворении! — воскликнул Шэд.
— Молодец, — похвалила Краклин. — И как я сразу не догадалась! Но послушайте, ведь это значит, что именно здесь лежит то, на что намекает таинственная надпись! «Там, за стенкою, лежит то, что мне принадлежит».
— Надо разобрать кладку, — решил Шэд.
Он взобрался на подоконник и помог взобраться Перекопу.
— Остальные — в сторону, — скомандовал он и взял светильник в зубы, чтобы освободить обе лапы для работы.
Скребя когтями, работая сильными лапами и разбрасывая во все стороны щебенку, Перекоп и Шэд вытащили наконец центральный камень кладки.
«БуммШ» — упал тот на землю, подняв облако пыли, сквозь которое друзья разглядели, как Шэд запускает лапу в образовавшееся отверстие. Он успел вытащить несколько блестящих предметов и крикнул:
— Вы только посмотрите! Вот это да! У-у-у! Мамочки, помогите!
Камни верхней кладки, потеряв опору, стали осыпаться, прищемив выдре лапу.
— У-у-у, моя лапа! Помогите!
Все остальное случилось мгновенно. Перекоп выдернул камень, прищемивший лапу Шэда, сам при этом соскользнул с подоконника, и тут же сверху посыпались щебенка, камни, и вся стена с треском и шумом обрушилась на головы непрошеных гостей.
ГЛАВА 42
Бродяги спали, похрапывая и покряхтывая. Стражи беличьей клетки лежали у костра неподалеку от клетки и тоже спали, открыв рты, несмотря на то что должны были бдительно охранять пленника.
Старый белка Пепел увидел две фигуры, которые тихонько подошли к нему. Это были Таммо и Мидж. Пепел с жадностью набросился на еду и воду, которые зайцы просунули ему через прутья решетки.
— Как тебя зовут? Как ты попал сюда? — шепотом спросил Мидж.
— Меня зовут Пепел. Я живу сам по себе в Лесу Цветущих Мхов. Они напали неожиданно и застали меня врасплох — должно быть, я старею.
Мидж передал ему маленький нож.
— Мы оба — зайцы Дозорного Отряда. Меня зовут Мидж, его — Таммо. Теперь послушай, старина: мы освободим тебя, главное — не делай глупостей и не опережай события. Мы вытащим тебя сами, может, завтра ночью. Но сам ничего не предпринимай, договорились?
Таммо толкнул его под локоть:
— Осторожно, кажется, горностай проснулся!
Капитан Цербер действительно закашлялся и поднялся, направляясь к ручью. Напившись, он выпрямился и громко рыгнул.
Миджу и Таммо негде было прятаться. Стоит пошевелиться — их сразу заметят. Мидж шепнул:
— Иди к ручью и делай вид, что медитируешь! Таммо двинулся навстречу горностаю, ступая как во сне и как бы не видя ничего перед собой. У воды он остановился, вперившись вдаль. Цербер уже открыл рот, чтобы крикнуть, но Мидж опередил его:
— Доброй ночи! Не обращайте внимания на Буршу, он странный — вечно его несет невесть куда. Он как лунатик.
— Что вы здесь делаете? — подозрительно спросил капитан, вытащив саблю.
В ответ Мидж протянул ему флягу с грогом, которую не успел отдать Пеплу.
— Да я присматриваю за Буршей, чтобы он никого не напугал и не разбудил. Глотните-ка вот этого, настоящий грог! Сам Дамуг дал его мне! Ласкает горло как бархат.
Все еще подозрительно поглядывая то на Миджа, то на Таммо, Цербер все-таки взял протянутую флягу и сделал большой глоток.
— Так значит, ты ясновидящий? Поговаривают, ты творишь чудеса.
Мидж подошел поближе и доверительно прошептал капитану на ухо:
— Я не волшебник, а вы — да. Иначе что бы делал этот орех у вас в ухе?
Капитан радостно загоготал, глядя на орех, извлеченный Миджем.
— Я знал, браток, что ты волшебник! Гы-гы-гы! Мидж улыбнулся:
— Это не так почетно, как быть капитаном Бродяг, господин.
Цербер подобрел и похлопал Миджа по плечу:
— Ты считаешь? Гы-гы, а иногда неплохо бы совместить. Эх, браток, как хочется иногда быть волшебником, чтобы вдолбить команды в эти пустые башки, если б ты знал! Вон, хранят на посту, и никто им не указ. Но расскажи-ка мне побольше о своих талантах. Что ты еще можешь? Говорят, ты знаешь прикольные загадки! Короче, давай, загадай мне что-нибудь, гы-гы-гы!
— Загадки? Хорошо. Вот, например, эта… Мидж незаметно взял Таммо под локоть и направился обратно к лагерю, бросив через плечо:
— Что рыгает и храпит, чешется и крепко спит?
— Гы-гы-гы! Прикольно! Не знаю… Эй, браток, а что это значит?
— Два ленивых охранника, которые вырубились на посту!
Мидж и Таммо были уже далеко, но до них еще долго доносился гогот Цербера.
Они вернулись к своему костру и сели составлять дальнейший план.
— Если завтра майор передаст нам сообщение о месте предстоящей битвы, я проведу еще один сеанс с Дамугом, и тогда мы сможем покинуть это добром забытое место.
— Хорошо бы… — мечтательно протянул Таммо, заворачиваясь в плащ и укладываясь спать. — Ни минуты лишней не хочу здесь оставаться. А Пепел? Мы ведь не бросим его?
Мидж улыбнулся:
— Конечно, не бросим. Я же обещал его освободить. Хоть это будет нелегко, ох как нелегко!
На рассвете, когда они еще спали, Таунок прилетел к Грому и передал ему все о месте и времени сражения.
Пробежав огромное расстояние, не видя дороги, раздираемая лютой ненавистью, с которой она не в состоянии была совладать, Крегга наконец обессилела и упала. Она спала неспокойным сном: ее лихорадило, она то и дело вздрагивала, и глаза ее оставались полуоткрытыми. Из-за деревьев за барсучихой уже наблюдали голодные стервятники в надежде, что она слаба и больна и скоро умрет. Один молодой и горячий хотел уже клюнуть ее, но был остановлен сильным крылом вождя.
— Чаккаракк! Ты ккаккой сккоррый! Поддождемм суммерекк! Потомм съедимм, к-к-к! Таккой ббольшой барсук-к-к!
Дозорный Отряд поднялся на рассвете и во главе с капралом Элбригом нагнал сержанта строевой подготовки Удара Булаву. Тот сидел на берегу, грустно свесив в воду разгоряченные лапы.
— Боюсь, я старею, — сказал он. — Я упустил ее, у меня больше не было сил гнаться по ее следам. Госпожа одержима всепоглощающей яростью, но я — простой смертный, я устал и не смог идти дальше.
— Ничего, мы найдем ее, обязательно найдем, — ответил Элбриг.
Днем они вышли на опушку леса, и капрал Элбриг указал на кружащих вдалеке стервятников:
— Пращи к бою! Это стервятники, они атакуют кого-то!
Стрелки бросились вперед, крича что есть мочи:
— Еу-ла-ли-а!!! Смерть врагам! Еу-ла-ли-а!!!
За горкой они тут же увидели жертву и обрушили на стервятников настоящий каменный дождь. Госпожа Крегга была ранена в нескольких местах, где хищные птицы успели вырвать клочья. Она едва смогла подняться, опираясь на бердыш и на подоспевших зайцев.
Элбриг внимательно вглядывался в нее, пока она пила воду, и заметил, что она стала спокойнее, в глазах уже не было яростного огня.
— Все в порядке, — успокоила Крегга его. — Кажется, я заблудилась. Но главное, теперь я пришла в себя и мы снова вместе.
Старый белка Пепел увидел две фигуры, которые тихонько подошли к нему. Это были Таммо и Мидж. Пепел с жадностью набросился на еду и воду, которые зайцы просунули ему через прутья решетки.
— Как тебя зовут? Как ты попал сюда? — шепотом спросил Мидж.
— Меня зовут Пепел. Я живу сам по себе в Лесу Цветущих Мхов. Они напали неожиданно и застали меня врасплох — должно быть, я старею.
Мидж передал ему маленький нож.
— Мы оба — зайцы Дозорного Отряда. Меня зовут Мидж, его — Таммо. Теперь послушай, старина: мы освободим тебя, главное — не делай глупостей и не опережай события. Мы вытащим тебя сами, может, завтра ночью. Но сам ничего не предпринимай, договорились?
Таммо толкнул его под локоть:
— Осторожно, кажется, горностай проснулся!
Капитан Цербер действительно закашлялся и поднялся, направляясь к ручью. Напившись, он выпрямился и громко рыгнул.
Миджу и Таммо негде было прятаться. Стоит пошевелиться — их сразу заметят. Мидж шепнул:
— Иди к ручью и делай вид, что медитируешь! Таммо двинулся навстречу горностаю, ступая как во сне и как бы не видя ничего перед собой. У воды он остановился, вперившись вдаль. Цербер уже открыл рот, чтобы крикнуть, но Мидж опередил его:
— Доброй ночи! Не обращайте внимания на Буршу, он странный — вечно его несет невесть куда. Он как лунатик.
— Что вы здесь делаете? — подозрительно спросил капитан, вытащив саблю.
В ответ Мидж протянул ему флягу с грогом, которую не успел отдать Пеплу.
— Да я присматриваю за Буршей, чтобы он никого не напугал и не разбудил. Глотните-ка вот этого, настоящий грог! Сам Дамуг дал его мне! Ласкает горло как бархат.
Все еще подозрительно поглядывая то на Миджа, то на Таммо, Цербер все-таки взял протянутую флягу и сделал большой глоток.
— Так значит, ты ясновидящий? Поговаривают, ты творишь чудеса.
Мидж подошел поближе и доверительно прошептал капитану на ухо:
— Я не волшебник, а вы — да. Иначе что бы делал этот орех у вас в ухе?
Капитан радостно загоготал, глядя на орех, извлеченный Миджем.
— Я знал, браток, что ты волшебник! Гы-гы-гы! Мидж улыбнулся:
— Это не так почетно, как быть капитаном Бродяг, господин.
Цербер подобрел и похлопал Миджа по плечу:
— Ты считаешь? Гы-гы, а иногда неплохо бы совместить. Эх, браток, как хочется иногда быть волшебником, чтобы вдолбить команды в эти пустые башки, если б ты знал! Вон, хранят на посту, и никто им не указ. Но расскажи-ка мне побольше о своих талантах. Что ты еще можешь? Говорят, ты знаешь прикольные загадки! Короче, давай, загадай мне что-нибудь, гы-гы-гы!
— Загадки? Хорошо. Вот, например, эта… Мидж незаметно взял Таммо под локоть и направился обратно к лагерю, бросив через плечо:
— Что рыгает и храпит, чешется и крепко спит?
— Гы-гы-гы! Прикольно! Не знаю… Эй, браток, а что это значит?
— Два ленивых охранника, которые вырубились на посту!
Мидж и Таммо были уже далеко, но до них еще долго доносился гогот Цербера.
Они вернулись к своему костру и сели составлять дальнейший план.
— Если завтра майор передаст нам сообщение о месте предстоящей битвы, я проведу еще один сеанс с Дамугом, и тогда мы сможем покинуть это добром забытое место.
— Хорошо бы… — мечтательно протянул Таммо, заворачиваясь в плащ и укладываясь спать. — Ни минуты лишней не хочу здесь оставаться. А Пепел? Мы ведь не бросим его?
Мидж улыбнулся:
— Конечно, не бросим. Я же обещал его освободить. Хоть это будет нелегко, ох как нелегко!
На рассвете, когда они еще спали, Таунок прилетел к Грому и передал ему все о месте и времени сражения.
Пробежав огромное расстояние, не видя дороги, раздираемая лютой ненавистью, с которой она не в состоянии была совладать, Крегга наконец обессилела и упала. Она спала неспокойным сном: ее лихорадило, она то и дело вздрагивала, и глаза ее оставались полуоткрытыми. Из-за деревьев за барсучихой уже наблюдали голодные стервятники в надежде, что она слаба и больна и скоро умрет. Один молодой и горячий хотел уже клюнуть ее, но был остановлен сильным крылом вождя.
— Чаккаракк! Ты ккаккой сккоррый! Поддождемм суммерекк! Потомм съедимм, к-к-к! Таккой ббольшой барсук-к-к!
Дозорный Отряд поднялся на рассвете и во главе с капралом Элбригом нагнал сержанта строевой подготовки Удара Булаву. Тот сидел на берегу, грустно свесив в воду разгоряченные лапы.
— Боюсь, я старею, — сказал он. — Я упустил ее, у меня больше не было сил гнаться по ее следам. Госпожа одержима всепоглощающей яростью, но я — простой смертный, я устал и не смог идти дальше.
— Ничего, мы найдем ее, обязательно найдем, — ответил Элбриг.
Днем они вышли на опушку леса, и капрал Элбриг указал на кружащих вдалеке стервятников:
— Пращи к бою! Это стервятники, они атакуют кого-то!
Стрелки бросились вперед, крича что есть мочи:
— Еу-ла-ли-а!!! Смерть врагам! Еу-ла-ли-а!!!
За горкой они тут же увидели жертву и обрушили на стервятников настоящий каменный дождь. Госпожа Крегга была ранена в нескольких местах, где хищные птицы успели вырвать клочья. Она едва смогла подняться, опираясь на бердыш и на подоспевших зайцев.
Элбриг внимательно вглядывался в нее, пока она пила воду, и заметил, что она стала спокойнее, в глазах уже не было яростного огня.
— Все в порядке, — успокоила Крегга его. — Кажется, я заблудилась. Но главное, теперь я пришла в себя и мы снова вместе.
ГЛАВА 43
Прохвост воспылал ненавистью к двум таинственным оборванцам, примкнувшим к Бродягам. Собрав десяток зверей, он приказал:
— Докладывайте мне обо всем, что увидите и услышите. Я должен знать каждый шаг этой парочки, особенно ночью!
Но Таммо удалось провести сообщников Прохвоста. Он проскочил мимо еще до рассвета, когда все спали без задних лап, и помчался на встречу с Громом. Они вместе позавтракали, и большой заяц передал все, что сообщил ему Таунок.
Вернуться оказалось сложнее. Дружки Прохвоста уже проснулись, Таммо сразу увидел их, перевалив через холм. Выход был только один: он согнулся чуть ли не пополам и, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания, двинулся к лагерю. Все было хорошо, пока неожиданно на плечо не опустилась тяжелая лапа. Таммо обернулся и узнал заторможенную крысу, которую, насколько он помнил, звали Чесун.
— Э… м… Ты, это… говорят, классные загадки знаешь! Загадай мне, это… ну, как Церберу загадывал…
— Тупица! — закричал Чихун, его приятель, которого Таммо тоже уже видел раньше. — Это не он загадывал загадки, а другой! Ты глаза-то раскрой, дурак, — это же немой, а ты опять все перепутал.
Это как-то не очень убедило Чесуна.
— Но, это… смотри… он же тоже волшебник. Вот я и подумал, что он тоже может загадать…
Они говорили так громко, что привлекли внимание Прохвостовых дружков. Они тут же заметили Таммо и бросились к ним. Действовать надо было быстро. Таммо замахал лапами как ненормальный, мыча невразумительно, но очень грозно. Не зная, что ожидать от полубезумного немого, Чесун и Чихун попятились — как раз в сторону приближающихся. Таммо продолжал наступать, потом толкнул крыс что было сил, отгораживаясь ими от погони, и дал тягу. Споткнувшись о Чесуна и Чихуна, дружки Прохвоста выругались, но замешкались. Они тут же снова бросились в погоню, но заяц все же успел выиграть несколько минут.
Прибежав к Миджу, он на одном дыхании выпалил всю информацию, полученную от Грома, и тут же рядом с ними вырос Прохвост.
— Пришло время вывести вас на чистую воду, рвань!
— Только попробуй нас тронуть! — нараспев произнес Мидж. — Еще шаг, и я превращу тебя в жабу, непочтительный зверь!
— Гы-гы, посмотрим… — Проныра потянулся за ножом. Мидж тоже поднял лапы, расставив пальцы, как при заклинании.
— Не жалуйся потом, что я не предупреждал тебя, непочтительный зверь! — продолжал он нараспев во весь голос.
— Что здесь происходит?! — раздался недовольный голос Дамуга. Прохвост тут же спрятал нож и задрожал.
— Мы просто немножко отдыхаем, господин. Оборванец хотел показать нам фокус, вот…
— Я тебе сейчас такой фокус покажу! — сверкнул глазами Дамуг. — Пошел вон, придурок, чтобы духу твоего здесь не было!
Прохвоста не пришлось уговаривать, его и дружков как ветром сдуло.
— Ну что? — обратился Дамуг к Миджу. — Сегодня ты готов продолжить наш сеанс?
— Не торопи меня, повелитель. Ответь сначала на вопросы, это важно.
Он прикоснулся лапой к повязке на глазу:
— Скажи, Острейший, сколько глаз между нами? Дамуг нахмурился и, подумав и взвесив возможные варианты, с сомнением ответил:
— Три?
— Вот! Ты сам все знаешь! Ты сам назвал эту цифру, ведь именно столько — три дня — осталось до сражения с рэдволльцами.
Глаза Дамуга хищно блеснули.
— Сколько их, Миго? Назови мне число!
— Сотни говорим мы, сотни! — нараспев протянул Мидж. — Сколько будет сто на три?
— Триста.
— Вот! И снова ты сам сказал их число! Триста! Именно столько мирных рэдволльцев будут сражаться против тысячи твоих солдат!
Дамуг рассмеялся.
— Тогда почему же ты говоришь, что я не могу пойти на Рэдволл? Да я их в порошок сотру!
— В том-то все и дело, — грустно прошептал Мидж и громко добавил: — Они будут защищать аббатство до последнего, могут даже поджечь его. Да и твои воины начнут громить и рушить все, что встретится на их пути. Где тогда ты будешь править, если от стен не останется камня на камне? Нет, если разрушат аббатство, тебе придется позже иметь дело с другими обитателями Леса Цветущих Мхов, но обороняться тебе будет неоткуда. Вот и голос твоего отца, Гормада Тунна, советует идти к горе под названием Барсучий Нос, в трех днях пути отсюда. Там ты одержишь победу. А само аббатство должно остаться неприкосновенно, чтобы после ты мог укрыться за его стенами. Впрочем, решать тебе…
Дамуг задумчиво почесал затылок, поскреб грудь, цыкнул зубом и наконец сказал:
— Да, ты прав, Мигго. Ты прав… Короче, я понял: выступаем через три дня и перебьем их у этого… как его там… Барсучьего Носа, так, что ли?
Мидж кивнул. Дамуг вышел из палатки и крикнул:
— Эй, охрана!
Тут же подлетели, тяжело дыша, Чихун и Чесун, которые как раз стояли в дозоре.
— Стоять здесь, — приказал Дамуг, — и глаз не спускать с этих двоих, — он кивнул на Миджа и Таммо. — А вы, — обратился он к ним, молитесь, чтобы пророчество сбылось, и я победил.
Великокрыс смерил из взглядом, цыкнул и широкими шагами пошел прочь. Чесун и Чихун тут же наставили копья на пленников.
— Сидеть и не двигаться! — взвизгнули они. — Только глазом моргните — и мы вас убьем!
Таммо видел, что неподалеку, за спинами охранников, Прохвост с дружками тоже следят за ними. Он переглянулся с Миджем и понял, что тот думает о том же: нервные крысы и вправду могут их убить со страху, но даже если им удастся выскочить из палатки, они попадут из огня да в полымя — от одних надзирателей к другим. И все же до рассвета им надо сбежать, надо найти способ, да еще и спасти Пепла. Они ведь обещали!
— Докладывайте мне обо всем, что увидите и услышите. Я должен знать каждый шаг этой парочки, особенно ночью!
Но Таммо удалось провести сообщников Прохвоста. Он проскочил мимо еще до рассвета, когда все спали без задних лап, и помчался на встречу с Громом. Они вместе позавтракали, и большой заяц передал все, что сообщил ему Таунок.
Вернуться оказалось сложнее. Дружки Прохвоста уже проснулись, Таммо сразу увидел их, перевалив через холм. Выход был только один: он согнулся чуть ли не пополам и, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания, двинулся к лагерю. Все было хорошо, пока неожиданно на плечо не опустилась тяжелая лапа. Таммо обернулся и узнал заторможенную крысу, которую, насколько он помнил, звали Чесун.
— Э… м… Ты, это… говорят, классные загадки знаешь! Загадай мне, это… ну, как Церберу загадывал…
— Тупица! — закричал Чихун, его приятель, которого Таммо тоже уже видел раньше. — Это не он загадывал загадки, а другой! Ты глаза-то раскрой, дурак, — это же немой, а ты опять все перепутал.
Это как-то не очень убедило Чесуна.
— Но, это… смотри… он же тоже волшебник. Вот я и подумал, что он тоже может загадать…
Они говорили так громко, что привлекли внимание Прохвостовых дружков. Они тут же заметили Таммо и бросились к ним. Действовать надо было быстро. Таммо замахал лапами как ненормальный, мыча невразумительно, но очень грозно. Не зная, что ожидать от полубезумного немого, Чесун и Чихун попятились — как раз в сторону приближающихся. Таммо продолжал наступать, потом толкнул крыс что было сил, отгораживаясь ими от погони, и дал тягу. Споткнувшись о Чесуна и Чихуна, дружки Прохвоста выругались, но замешкались. Они тут же снова бросились в погоню, но заяц все же успел выиграть несколько минут.
Прибежав к Миджу, он на одном дыхании выпалил всю информацию, полученную от Грома, и тут же рядом с ними вырос Прохвост.
— Пришло время вывести вас на чистую воду, рвань!
— Только попробуй нас тронуть! — нараспев произнес Мидж. — Еще шаг, и я превращу тебя в жабу, непочтительный зверь!
— Гы-гы, посмотрим… — Проныра потянулся за ножом. Мидж тоже поднял лапы, расставив пальцы, как при заклинании.
— Не жалуйся потом, что я не предупреждал тебя, непочтительный зверь! — продолжал он нараспев во весь голос.
— Что здесь происходит?! — раздался недовольный голос Дамуга. Прохвост тут же спрятал нож и задрожал.
— Мы просто немножко отдыхаем, господин. Оборванец хотел показать нам фокус, вот…
— Я тебе сейчас такой фокус покажу! — сверкнул глазами Дамуг. — Пошел вон, придурок, чтобы духу твоего здесь не было!
Прохвоста не пришлось уговаривать, его и дружков как ветром сдуло.
— Ну что? — обратился Дамуг к Миджу. — Сегодня ты готов продолжить наш сеанс?
— Не торопи меня, повелитель. Ответь сначала на вопросы, это важно.
Он прикоснулся лапой к повязке на глазу:
— Скажи, Острейший, сколько глаз между нами? Дамуг нахмурился и, подумав и взвесив возможные варианты, с сомнением ответил:
— Три?
— Вот! Ты сам все знаешь! Ты сам назвал эту цифру, ведь именно столько — три дня — осталось до сражения с рэдволльцами.
Глаза Дамуга хищно блеснули.
— Сколько их, Миго? Назови мне число!
— Сотни говорим мы, сотни! — нараспев протянул Мидж. — Сколько будет сто на три?
— Триста.
— Вот! И снова ты сам сказал их число! Триста! Именно столько мирных рэдволльцев будут сражаться против тысячи твоих солдат!
Дамуг рассмеялся.
— Тогда почему же ты говоришь, что я не могу пойти на Рэдволл? Да я их в порошок сотру!
— В том-то все и дело, — грустно прошептал Мидж и громко добавил: — Они будут защищать аббатство до последнего, могут даже поджечь его. Да и твои воины начнут громить и рушить все, что встретится на их пути. Где тогда ты будешь править, если от стен не останется камня на камне? Нет, если разрушат аббатство, тебе придется позже иметь дело с другими обитателями Леса Цветущих Мхов, но обороняться тебе будет неоткуда. Вот и голос твоего отца, Гормада Тунна, советует идти к горе под названием Барсучий Нос, в трех днях пути отсюда. Там ты одержишь победу. А само аббатство должно остаться неприкосновенно, чтобы после ты мог укрыться за его стенами. Впрочем, решать тебе…
Дамуг задумчиво почесал затылок, поскреб грудь, цыкнул зубом и наконец сказал:
— Да, ты прав, Мигго. Ты прав… Короче, я понял: выступаем через три дня и перебьем их у этого… как его там… Барсучьего Носа, так, что ли?
Мидж кивнул. Дамуг вышел из палатки и крикнул:
— Эй, охрана!
Тут же подлетели, тяжело дыша, Чихун и Чесун, которые как раз стояли в дозоре.
— Стоять здесь, — приказал Дамуг, — и глаз не спускать с этих двоих, — он кивнул на Миджа и Таммо. — А вы, — обратился он к ним, молитесь, чтобы пророчество сбылось, и я победил.
Великокрыс смерил из взглядом, цыкнул и широкими шагами пошел прочь. Чесун и Чихун тут же наставили копья на пленников.
— Сидеть и не двигаться! — взвизгнули они. — Только глазом моргните — и мы вас убьем!
Таммо видел, что неподалеку, за спинами охранников, Прохвост с дружками тоже следят за ними. Он переглянулся с Миджем и понял, что тот думает о том же: нервные крысы и вправду могут их убить со страху, но даже если им удастся выскочить из палатки, они попадут из огня да в полымя — от одних надзирателей к другим. И все же до рассвета им надо сбежать, надо найти способ, да еще и спасти Пепла. Они ведь обещали!
ГЛАВА 44
Из горы камней и песка показалась сначала одна, потом другая лапа крота Перекопа. Наконец он вылез целиком и потряс головой. На ощупь найдя почти потухший светильник, он открыл дверцу и тихонько подул на фитилек — пламя стало чуть ярче.
Сверху что-то скатилось, послышался возглас, и вот показался Шэд. Он прижимал к себе раненую лапу, но голос его был по-прежнему бодр:
Сверху что-то скатилось, послышался возглас, и вот показался Шэд. Он прижимал к себе раненую лапу, но голос его был по-прежнему бодр: