Страница:
Скарум опустил на стену свою пустую миску и проворно схватил миску Шога, в которой еще оставался суп. Шог заметил это и снисходительно усмехнулся.
— Кушай, кушай, дружище. Может, если ты съешь побольше супа, перестанешь все время ныть и жаловаться.
Длинные уши зайца возмущенно дернулись.
— Ныть и жаловаться? Ишь что придумал! Ей-ей, хотел бы я знать, кто здесь ноет и жалуется? Неужели доблестный заяц не имеет права посетовать, что ему надоело торчать на стене! Ясен пень, я предпочел бы работать в кухне. Да будет вам известно, у меня прирожденные способности к стряпне. Но этот нахальный брат Гуч заявил, что скорее пустит в кухню банду хищников, чем меня! Вот уж глупость сморозил, так вот!
Лог-а-Лог, не сводивший глаз с ночного мотылька, порхавшего вокруг сверкающего клинка его шпаги, решил утешить молодого зайца.
— Не переживай, дружище Скарум, — сказал он. — Хотя в кухне и обошлись без твоей помощи, утром тебя ожидает славный завтрак. Я попросил Фьюррел запаковать для тебя побольше еды.
Скарум довольно кивнул:
— Ей-ей, славная девчонка эта малышка Фьюррел. Уж кто-кто, а эта маленькая кротиха мне по душе. Вот только я не понял, почему она собирается паковать для меня завтрак. Ясен пень, я могу справиться с едой без всякой упаковки.
Командор, стоявший на стене, наклонился и потеребил зайца за ухо.
— Если до утра хищники не сунутся в аббатство, мы соберем отряд и отправимся в лес на разведку. Надо узнать, далеко ли ушли враги и что они намерены делать. Пойдешь с нами, Скарум? Как сказал Лог-а-Лог, сытный завтрак в дорогу тебе обеспечен.
Заяц, покончивший с супом Шога, попытался завладеть миской Сагакса, однако тут же получил легкий удар по лапе.
— Конечно пойду! — с жаром возопил Скарум. — Ясен пень, я прирожденный разведчик! Ишь до чего здорово вы придумали! Понятно, прогуляться по лесу и нагнать на хищников страху куда приятнее, чем сидеть сиднем на стене, изнывая от голода и скуки.
Сагакс с приветливой улыбкой протянул Скаруму миску. Заяц радостно схватил ее, но тут же уши его обиженно повисли — миска оказалась пустой. Молодой барсук расхохотался, довольный своей шуткой.
Скарум бросил на него ледяной взгляд.
— Подумаешь, как смешно, — заявил он. — Да вы еще пожалеете о своих глупых, плоских шутках, так вот!
36
37
— Кушай, кушай, дружище. Может, если ты съешь побольше супа, перестанешь все время ныть и жаловаться.
Длинные уши зайца возмущенно дернулись.
— Ныть и жаловаться? Ишь что придумал! Ей-ей, хотел бы я знать, кто здесь ноет и жалуется? Неужели доблестный заяц не имеет права посетовать, что ему надоело торчать на стене! Ясен пень, я предпочел бы работать в кухне. Да будет вам известно, у меня прирожденные способности к стряпне. Но этот нахальный брат Гуч заявил, что скорее пустит в кухню банду хищников, чем меня! Вот уж глупость сморозил, так вот!
Лог-а-Лог, не сводивший глаз с ночного мотылька, порхавшего вокруг сверкающего клинка его шпаги, решил утешить молодого зайца.
— Не переживай, дружище Скарум, — сказал он. — Хотя в кухне и обошлись без твоей помощи, утром тебя ожидает славный завтрак. Я попросил Фьюррел запаковать для тебя побольше еды.
Скарум довольно кивнул:
— Ей-ей, славная девчонка эта малышка Фьюррел. Уж кто-кто, а эта маленькая кротиха мне по душе. Вот только я не понял, почему она собирается паковать для меня завтрак. Ясен пень, я могу справиться с едой без всякой упаковки.
Командор, стоявший на стене, наклонился и потеребил зайца за ухо.
— Если до утра хищники не сунутся в аббатство, мы соберем отряд и отправимся в лес на разведку. Надо узнать, далеко ли ушли враги и что они намерены делать. Пойдешь с нами, Скарум? Как сказал Лог-а-Лог, сытный завтрак в дорогу тебе обеспечен.
Заяц, покончивший с супом Шога, попытался завладеть миской Сагакса, однако тут же получил легкий удар по лапе.
— Конечно пойду! — с жаром возопил Скарум. — Ясен пень, я прирожденный разведчик! Ишь до чего здорово вы придумали! Понятно, прогуляться по лесу и нагнать на хищников страху куда приятнее, чем сидеть сиднем на стене, изнывая от голода и скуки.
Сагакс с приветливой улыбкой протянул Скаруму миску. Заяц радостно схватил ее, но тут же уши его обиженно повисли — миска оказалась пустой. Молодой барсук расхохотался, довольный своей шуткой.
Скарум бросил на него ледяной взгляд.
— Подумаешь, как смешно, — заявил он. — Да вы еще пожалеете о своих глупых, плоских шутках, так вот!
36
Все жители аббатства Рэдволл, способные держать оружие в лапах, стояли в карауле на крепостных стенах, и сменить их было некому. Ночные часы тянулись невероятно медленно. Защитники крепости разделились на пары, и пока один стоял в дозоре, другой мог немного подремать. А за крепостными стенами раскинулась Страна Цветущих Мхов, прекрасная и безмятежная. Однако караульные тревожно вглядывались в темноту. Лунные блики, играющие на деревьях, сук, качаемый ветром, — все, казалось, предвещало новую атаку хищников.
Трисс не сводила глаз с простиравшейся перед ней безмолвной долины. Беспокойные мысли вихрем проносились у нее в голове. Она вспоминала друзей, которых оставила на холодных и угрюмых берегах Рифтгарда. Как горько думать о том, что они все еще томятся в рабстве! Агарну, толстый белый король, по-прежнему хромает на своей деревянной ноге. Наверняка его злобный ум изобретает все новые мучения для несчастных пленников, вынужденных выполнять все его прихоти. Вспомнилась Трисс и клятва, которую она дала бедному старому Друфо.
Трисс; погладила рукоятку чудесного меча Мартина. Мысленно она вновь принесла клятву непременно вернуться в Рифтгард и освободить невольников. Дух Мартина Воителя помог ей переправиться через моря и добраться до Рэдволла. Она выполнит свой долг. Она поможет своим новым друзьям защитить аббатство и одержать победу над силами зла. Но настанет день, когда лапа Трисс вновь ступит на каменистый берег Рифтгарда. И тогда она отомстит за гибель Друфо. Отомстит за гибель своего отца, Рокка Аррема, которого ей ни разу не довелось увидеть.
Утро уже сменилось днем, а никаких признаков того, что хищники намерены вновь напасть на Рэдволл, не наблюдалось. Командор и Лог-а-Лог поделились с аббатом Эподемусом своими планами. Они считали, что в лес, окружающий аббатство, следует послать вооруженный отряд. Необходимо узнать, что заставило вольных бродяг и крыс-стражников внезапно прекратить наступление и скрыться в неизвестном направлении.
Надо было решить, кто пойдет в разведку, а кто останется защищать аббатство. Трисс была приятно удивлена, когда к ней обратились за советом. В результате все согласились, что Скаруму, а также Гердлу Спринку и всем землеройкам, что прибыли вместе с Мимси и Галифом, лучше остаться в крепости. У большинства из них были здесь семьи. Разумеется, останутся дома и слишком молодые жители Рэдволла, и слишком старые для длительного похода. Трисс настаивала на том, что в помощь Скаруму и Гердлу в аббатстве необходимо оставить хотя бы еще одного сильного и крепкого воина. Шог, Крув, Черк и Рамбол стали тянуть жребий, и охранять аббатство выпало морской выдре.
Узнав, что ему не придется участвовать в походе, Крув очень расстроился, однако постарался не подавать виду.
— Ха, ребята, защищать крепость от врагов — это для меня плевая ерунда, — заявил он. — А вот защитить кухонные запасы от набегов обжоры Скарума будет куда труднее.
Похоронив убитых хищников и отчистив овсянку с ворот, кротоначальник и его команда выстроились вдоль тропы. Почесывая морду толстым рабочим когтем, кротоначальник наблюдал, как отряд разведчиков покидает аббатство.
— Урр, урр, удачи вам, рребята. Только будьте осторожнее. Вррагам спуску не давайте, но свои шкурры беррегите, — рокотал он.
Оставшиеся жители Рэдволла собрались у западной стены. В полдень аббатство покинул отряд, который возглавляли Командор, Лог-а-Лог, Трисс и Сагакс. Землеройки из Гуосима составляли основное ядро отряда. За ними следовали три выдры. Аббат, стоя на стене рядом со Скарумом и Крувом, махал лапой вслед разведчикам. Заяц кричал им напутствия:
— Слышь, ребята, задайте хищникам перцу! И смотрите, берегите свои съестные припасы от этого пройдохи Сагакса. А то он мигом их сожрет. Барсук, он, ясен пень, тот же боров! Только и думает, как набить брюхо!
Трисс отдала аббату честь.
— Не волнуйтесь, отец Эподемус, меч Мартина вернется домой в целости и сохранности!
— Я в этом не сомневаюсь, дитя мое, — с улыбкой ответил Эподемус.
За время, проведенное в Рэдволле, Шог и Крув успели крепко сдружиться.
— Эй, приятель, возвращайся скорее! — крикнул Крув вслед своему закадычному товарищу. — Я попрошу брата Гуча сварить похлебку из креветок и кореньев, и мы с тобой славно попируем,.
Услышав слова морской выдры, Шог широко улыбнулся.
— Хорошая мысль, дружище. Похлебка из креветок и кореньев — это здорово. Уж мы с тобой набьем животы до отказа.
Кротоначальник и его команда по-прежнему стояли вдоль тропы. Наконец последний боец скрылся в лесу. Тогда Скарум вспомнил, что остался за командира, и решил показать, на что способен!
— Внимание, внимание, — громогласно изрек он. — Всем кротам немедленно войти внутрь и запереть ворота. Действовать без промедления!
Повернувшись к Круву, заяц лихо отдал ему салют.
— Ей-ей, приятель, со здешним народом иначе нельзя. К военному делу они непривычные. Без командира и не сообразят, что делать.
Взгляд морской выдры по-прежнему был устремлен на облако пыли, которое оставил за собой отряд.
— Да, правда твоя, приятель, — рассеянно согласился Крув. — Здешние жители к военному делу не привыкли. Но ничего, с таким командиром, как ты, мы все не пропадем!
Два пирата, крыса Потрошитель и ласка Тэззин, оказались в авангарде отряда хищников, который быстро продвигался по лесу. Вокруг царила тишина, лишь солнечные лучи играли на ветвях деревьев. Оглядевшись по сторонам, Потрошитель покачал головой и буркнул:
— Бьюсь об заклад, принцесса на словах храбрится, а на деле дрожит за свою белую шкуру.
Тэззин бросила быстрый взгляд назад:
— Да, парень, ты угадал. Вокруг принцессы — куча стражников с копьями и пиками. Она ведь не такая дура, как мы с тобой. Не собирается пускать себя на корм змеям. Правда, эта пройдоха Ригган, та, что у принцессы типа ищейки, идет впереди. И если на нас нападут змеи, первый укус получит она.
Однако Потрошитель полагал иначе:
— Да уж если мы наткнемся на змей, нам, понятно, отдадут оружие и прикажут взять их логово приступом. Только я, короче, не собираюсь связываться с этими ползучими тварями. Не такой я дурак. Пусть стражники добывают корону для своей принцессы.
Тэззин окинула глазами стройные ряды хищников и заметила:
— Ты же видел, как Курда разделалась с беднягой Длинноклыком. С Курдой лучше не базарить. У нее не заржавеет прикончить всякого своей саблей. Если бы капитана Плагга не сожрали змеи, принцесса, верняк, сама снесла бы ему башку. По этой части она мастерица!
Предусмотрительная Курда не только окружила себя крысами-стражниками. Разделив безоружных вольных бродяг на две группы, она приказала им двигаться впереди и сзади отряда. Принцесса, как и остальные, была напугана столкновением с ядовитыми змеями. Однако страх не лишил ее здравомыслия, и она продолжала обсуждать с Ворто свои соображения по поводу дальнейших действий:
— Когда Ригган обнаружит логово змей, немедленно верни оружие этим паршивым пиратам. Всякому ясно, многие из них сложат головы в схватке со змеями. И кто тогда вернет мне мою корону?
Но Ворто уже обдумал новый план и сейчас решил познакомить с ним принцессу:
— Ваше высочество, нет никакой надобности возвращать этим горлопанам оружие. Я так прикинул, куда лучше привязать одного из вольных бродяг перед самым змеиным логовом. А мы заляжем где-нибудь в стороне и спокойненько подождем, пока змеюки выползут, чтобы его сожрать. А когда они займутся бедолагой, мы вышлем вперед пиратов, и те в два счета прикончат ползучих тварей.
Предложение капитана пришлось Курде по душе:
— Неплохо придумано! Вижу, котелок у тебя варит. А когда со змеюками будут покончено, стражники ворвутся в пустое логово и заберут мою корону. Потом, когда мы убедимся, что все змеюки мертвы, ты отыщешь кольцо! Так тому и быть!
Ворто не слишком улыбалась перспектива бродить по змеиной берлоге в поисках монаршего кольца. Однако он не стал возражать, смекнув, что сможет взять с собой кого-нибудь из уцелевших пиратов и заставить его разведывать путь. Спору нет, башка у него варит здорово, усмехнулся он про себя. Не всякий сумеет придумать такой удачный и безопасный план! И принести в жертву придется сущую ерунду — всего лишь команду «Морского струпа».
Разведчики из отряда Лог-а-Лога с легкостью взяли след и вскоре оказались на том самом месте, где минувшей ночью хищники разбили лагерь. Землеройки из Гуосима быстро произвели раскопки.
— Здесь был казнен один из пиратов, ласка, — сообщили они. — Бедолаге отрубили голову и лапу. Видно, эти подонки сильно повздорили между собой.
Сагакс с усилием вытащил боевой топор капитана Плагга, застрявший в стволе сикомора. Сжав оружие в мощной лапе, он взмахнул им.
— Вот это топор так топор, — довольно изрек он, — Мне он как раз под стать.
Трисс с изумлением наблюдала, как барсук поигрывает тяжеленным топором.
— Да, Сагакс, ты прав, тебе он под стать, — заметила она. — Вряд ли кто-нибудь еще будет претендовать на этот топор. Из всех нас ты один в состоянии его поднять. Не говоря уж о том, чтобы взмахнуть им.
Помешивая шпагой пепел остывшего костра, Лог-а-Лог слушал сообщение одного из своих разведчиков.
— Шеф, запах гадюк определяется довольно отчетливо. Конечно, он уже начал выветриваться. Однако можно проследить, куда направились змеи. Не иначе, хищники идут за ними.
Вытерев кончик шпаги, командир Гуосима заявил:
— Пусть хищники преследуют змей, а мы будем преследовать хищников. И не забывайте об осторожности. Если увидите что-то необычное, сразу дайте знать. Мы будем поблизости.
Шог разворошил потухшие поленья и, потерев кремень о трут, высек сноп искр. Полено, наблюдавший за его действиями, одобрительно кивнул:
— Правильно, дружище. Нам всем не худо передохнуть у костра. Догнать этих прохвостов мы, ясное дело, всегда успеем.
Шог вытащил из походной сумки хлеб и сыр.
— Я так полагаю, если хищники идут по следу змей, нам торопиться некуда. Пусть разберутся между собой. Нам совершенно ни к чему подоспеть в самый разгар схватки хищников с гадюками.
Лог-а-Лог подмигнул Трисс:
— Ох, мисс, у твоего приятеля ума палата. Что ни скажет, все верно. Ладно, настало время как следует перекусить.
Белочка уселась рядом с Шогом и Могаком. Хомяк бормотал себе под нос загадочное стихотворение с карты, которое помнил наизусть.
Полуденное солнце ярко светит для тебя. Меж склоненным пеплом и отравленным золотом Находится спрятанная зеленая скала, Зримая только острым оком.
Даже тем, кто жил в аббатстве недавно, эта таинственная поэма была хорошо знакома. Во время долгих часов, проведенных в дозоре на крепостных стенах, они много раз слышали связанную с ней историю. Могак, сосредоточенно насупив брови, несколько раз повторил стихотворные строчки. Трисс передала ему ломоть хлеба с сыром.
— Пошевелите мозгами, ребята, — обратилась она к сидевшим у костра. — Рано или поздно мы непременно найдем ответ.
Золотистый хомячок, набрав за щеки побольше еды, обнажил зубы в улыбке.
— Ох, мисс, не знаю, удастся ли мне разгадать такую мудреную загадку, разве только друзья помогут. Уж конечно, жители Рэдволла — настоящие знатоки по части деревьев. Командор уже объяснил мне, что склоненный — это всего-навсего ясень. А что такое отравленное золото и зеленая скала, ума не приложу. Урр, урр, даже юной Черк это невдомек. А уж она по части учености даст сто очков вперед всем нам, вместе взятым.
Шог услыхал слова хомячка, и глаза его блеснули гордым огоньком.
— Ты прав, дружище. Мы, выдры, страсть до чего умны и сообразительны! Все другие звери по сравнению с нами — неразумные детеныши!
Могак с надеждой взглянул на него.
— Шог, так, может, ты разгадаешь загадку? Шог развел лапами и смущенно забормотал:
— Ну, так сразу я не могу. Спору нет, мы, выдры, умны, но сам-то я, говоря по правде, не слишком блещу ученостью. Вот Черк, она совсем другое дело…
Трисс захлопала в ладоши, подбадривая друга: — Чего ты вдруг заробел, Шог! Как говорится, попытка не пытка. Скажи, что ты об этом думаешь?
Шог уставился на огонь, задумчиво почесывая подбородок когтем.
— Ну, я смекаю так, — неуверенно протянул он. — Мы ищем какой-то зеленый камень. И к нему нас приведет полуденное солнце. Но вся загвоздка тут во второй строке. «Между склоненным пеплом и отравленным золотом». А ты что скажешь, Трисс?
Белочка мысленно повторила про себя вторую строчку стихотворения и сказала:
— Что такое склоненный пепел, догадаться нетрудно. Пепельным деревом называют ясень. Но вот отравленное золото… А что если это тоже дерево? С ядовитыми плодами золотистого цвета. Или, может, цветы у него золотистые.
Глаза Могака вспыхнули радостью.
— Молодец, Трисс! Наверняка это дерево!
Шог заметил, что все остальные звери, сидевшие у костра, с интересом прислушиваются к их разговору. При этом они не забывали и о еде. Тогда Шог решил обратиться к ним за помощью.
— Эй, ребята, слышал кто-нибудь о дереве с ядовитыми плодами или цветами золотистого цвета?
Лог-а-Лог указал на землеройку с чрезвычайно серьезной мордой.
— Грифти, ты ведь знаешь пропасть стишков и песен о деревьях и всякой всячине. Твоя матушка здорово разбиралась в растениях. Она ведь лечила травами всякие хвори, верно?
Тот, кого звали Грифти, пошевелил горящие поленья палкой.
— Такой искусной целительницы, какой была моя матушка, не сыскать во всей Стране Цветущих Мхов, — заявил он. — Она знала наперечет все травы, цветы, кусты и деревья. И готовила из них замечательные снадобья.
— Ну и что ты нам можешь сообщить о ядовитых деревьях? — настаивал Лог-а-Лог.
По-прежнему помешивая палкой в костре, Грифти погрузился в размышления.
— Деревья, деревья. Дайте подумать. Я могу рассказать вам любопытное стихотворение о деревьях. Может, с его помощью мы сумеем разгадать загадку?
Несколько мгновений Грифти, наморщив лоб, припоминал стихотворение. Затем он поднял глаза от огня и принялся читать нараспев.
— Урра-ра, уррра, ясно как день! Есть одно дерево, называется «золотой дождь»! И у него ядовитые цветы золотистого цвета! Теперь осталась сущая ерунда — найти место, где этот самый золотой дождь переплетается с согнутым ясенем!
Могак потянул Трисс за платье.
— А на что он похож, это самый золотой дождь? — спросил он.
— Дерево это невысокое, но очень стройное, — пояснила белочка. — У него маленькие листики в форме наконечника пики, а с каждой ветки свисают гроздья ярко-желтых цветов. И все это дерево ядовито — не только цветы, но и листья, и кора, и даже древесина.
Тут Лог-а-Лог отдал приказ своим разведчикам:
— Ребята, живо сгоняйте в лес, поищите там «золотой дождь»! Увидите, осторожно сорвите ветку и принесите старине Могаку. Ну, одна лапа здесь, другая там!
Рвение, с которым землеройки бросились выполнять распоряжение своего командира, удивило Трисс. Прошло всего несколько минут, и одна из землероек вернулась, сжимая в лапе ветку, покрытую восхитительно красивыми золотистыми цветами. Чтобы не отравиться, она предусмотрительно обернула конец ветки листьями щавеля.
Стоило Могаку увидеть ветку, как он в возбуждении подскочил на месте.
— Да, да, я уже видел такое дерево! — заверещал он. — Все сплошь покрыто желтыми цветами. Я видел его, видел!
Волнение хомячка передалось и обычно невозмутимому Шогу:
— Где ты его видел, дружище, где? Могак перестал наконец скакать и заявил:
— Э-э, ну так сразу мне трудно вспомнить. Но не волнуйтесь, ребята, я вспомню обязательно. Где-то в лесу, к востоку от того места, где вы меня нашли. Там еще убили старую сову. Ну, когда я увижу это место своими глазами, я сразу вспомню.
— Ясное дело, вспомнишь, — покачал головой Лог-а-Лог. — Только для того, чтобы тебе увидеть это место своими глазами, его прежде надо найти, вот в чем загвоздка. Вряд ли оно встретится нам на пути. Ведь сейчас, понимаешь сам, мы должны преследовать хищников.
Сидевшие у костра звери на несколько мгновений смолкли.
— Ребята, куда разумнее нам отправиться на поиски ясеня и «золотого дождя», — нарушил молчание жизнерадостный голос Черк. — Если хищники проследят змей до самого логова, они, конечно, влезут туда через главный вход. А мы отыщем другой лаз! Внезапно нагрянем и застанем их всех врасплох!
Сагакс, который до сей поры сосредоточенно точил лезвие боевого топора, поднял голову к небу:
— Могак, а далеко отсюда эти два переплетенных дерева?
Хомяк задумчиво почесал ухо:
— Далековато, далековато. Я так прикидываю, идти туда пришлось бы все утро.
Лог-а-Лог с размаху вонзил шпагу в землю.
— Что ж, решено! Переночуем здесь, а завтра на рассвете двинемся в путь. Думаю, мы успеем оказаться в нужном месте раньше полудня!
Трисс не сводила глаз с простиравшейся перед ней безмолвной долины. Беспокойные мысли вихрем проносились у нее в голове. Она вспоминала друзей, которых оставила на холодных и угрюмых берегах Рифтгарда. Как горько думать о том, что они все еще томятся в рабстве! Агарну, толстый белый король, по-прежнему хромает на своей деревянной ноге. Наверняка его злобный ум изобретает все новые мучения для несчастных пленников, вынужденных выполнять все его прихоти. Вспомнилась Трисс и клятва, которую она дала бедному старому Друфо.
Трисс; погладила рукоятку чудесного меча Мартина. Мысленно она вновь принесла клятву непременно вернуться в Рифтгард и освободить невольников. Дух Мартина Воителя помог ей переправиться через моря и добраться до Рэдволла. Она выполнит свой долг. Она поможет своим новым друзьям защитить аббатство и одержать победу над силами зла. Но настанет день, когда лапа Трисс вновь ступит на каменистый берег Рифтгарда. И тогда она отомстит за гибель Друфо. Отомстит за гибель своего отца, Рокка Аррема, которого ей ни разу не довелось увидеть.
Утро уже сменилось днем, а никаких признаков того, что хищники намерены вновь напасть на Рэдволл, не наблюдалось. Командор и Лог-а-Лог поделились с аббатом Эподемусом своими планами. Они считали, что в лес, окружающий аббатство, следует послать вооруженный отряд. Необходимо узнать, что заставило вольных бродяг и крыс-стражников внезапно прекратить наступление и скрыться в неизвестном направлении.
Надо было решить, кто пойдет в разведку, а кто останется защищать аббатство. Трисс была приятно удивлена, когда к ней обратились за советом. В результате все согласились, что Скаруму, а также Гердлу Спринку и всем землеройкам, что прибыли вместе с Мимси и Галифом, лучше остаться в крепости. У большинства из них были здесь семьи. Разумеется, останутся дома и слишком молодые жители Рэдволла, и слишком старые для длительного похода. Трисс настаивала на том, что в помощь Скаруму и Гердлу в аббатстве необходимо оставить хотя бы еще одного сильного и крепкого воина. Шог, Крув, Черк и Рамбол стали тянуть жребий, и охранять аббатство выпало морской выдре.
Узнав, что ему не придется участвовать в походе, Крув очень расстроился, однако постарался не подавать виду.
— Ха, ребята, защищать крепость от врагов — это для меня плевая ерунда, — заявил он. — А вот защитить кухонные запасы от набегов обжоры Скарума будет куда труднее.
Похоронив убитых хищников и отчистив овсянку с ворот, кротоначальник и его команда выстроились вдоль тропы. Почесывая морду толстым рабочим когтем, кротоначальник наблюдал, как отряд разведчиков покидает аббатство.
— Урр, урр, удачи вам, рребята. Только будьте осторожнее. Вррагам спуску не давайте, но свои шкурры беррегите, — рокотал он.
Оставшиеся жители Рэдволла собрались у западной стены. В полдень аббатство покинул отряд, который возглавляли Командор, Лог-а-Лог, Трисс и Сагакс. Землеройки из Гуосима составляли основное ядро отряда. За ними следовали три выдры. Аббат, стоя на стене рядом со Скарумом и Крувом, махал лапой вслед разведчикам. Заяц кричал им напутствия:
— Слышь, ребята, задайте хищникам перцу! И смотрите, берегите свои съестные припасы от этого пройдохи Сагакса. А то он мигом их сожрет. Барсук, он, ясен пень, тот же боров! Только и думает, как набить брюхо!
Трисс отдала аббату честь.
— Не волнуйтесь, отец Эподемус, меч Мартина вернется домой в целости и сохранности!
— Я в этом не сомневаюсь, дитя мое, — с улыбкой ответил Эподемус.
За время, проведенное в Рэдволле, Шог и Крув успели крепко сдружиться.
— Эй, приятель, возвращайся скорее! — крикнул Крув вслед своему закадычному товарищу. — Я попрошу брата Гуча сварить похлебку из креветок и кореньев, и мы с тобой славно попируем,.
Услышав слова морской выдры, Шог широко улыбнулся.
— Хорошая мысль, дружище. Похлебка из креветок и кореньев — это здорово. Уж мы с тобой набьем животы до отказа.
Кротоначальник и его команда по-прежнему стояли вдоль тропы. Наконец последний боец скрылся в лесу. Тогда Скарум вспомнил, что остался за командира, и решил показать, на что способен!
— Внимание, внимание, — громогласно изрек он. — Всем кротам немедленно войти внутрь и запереть ворота. Действовать без промедления!
Повернувшись к Круву, заяц лихо отдал ему салют.
— Ей-ей, приятель, со здешним народом иначе нельзя. К военному делу они непривычные. Без командира и не сообразят, что делать.
Взгляд морской выдры по-прежнему был устремлен на облако пыли, которое оставил за собой отряд.
— Да, правда твоя, приятель, — рассеянно согласился Крув. — Здешние жители к военному делу не привыкли. Но ничего, с таким командиром, как ты, мы все не пропадем!
Два пирата, крыса Потрошитель и ласка Тэззин, оказались в авангарде отряда хищников, который быстро продвигался по лесу. Вокруг царила тишина, лишь солнечные лучи играли на ветвях деревьев. Оглядевшись по сторонам, Потрошитель покачал головой и буркнул:
— Бьюсь об заклад, принцесса на словах храбрится, а на деле дрожит за свою белую шкуру.
Тэззин бросила быстрый взгляд назад:
— Да, парень, ты угадал. Вокруг принцессы — куча стражников с копьями и пиками. Она ведь не такая дура, как мы с тобой. Не собирается пускать себя на корм змеям. Правда, эта пройдоха Ригган, та, что у принцессы типа ищейки, идет впереди. И если на нас нападут змеи, первый укус получит она.
Однако Потрошитель полагал иначе:
— Да уж если мы наткнемся на змей, нам, понятно, отдадут оружие и прикажут взять их логово приступом. Только я, короче, не собираюсь связываться с этими ползучими тварями. Не такой я дурак. Пусть стражники добывают корону для своей принцессы.
Тэззин окинула глазами стройные ряды хищников и заметила:
— Ты же видел, как Курда разделалась с беднягой Длинноклыком. С Курдой лучше не базарить. У нее не заржавеет прикончить всякого своей саблей. Если бы капитана Плагга не сожрали змеи, принцесса, верняк, сама снесла бы ему башку. По этой части она мастерица!
Предусмотрительная Курда не только окружила себя крысами-стражниками. Разделив безоружных вольных бродяг на две группы, она приказала им двигаться впереди и сзади отряда. Принцесса, как и остальные, была напугана столкновением с ядовитыми змеями. Однако страх не лишил ее здравомыслия, и она продолжала обсуждать с Ворто свои соображения по поводу дальнейших действий:
— Когда Ригган обнаружит логово змей, немедленно верни оружие этим паршивым пиратам. Всякому ясно, многие из них сложат головы в схватке со змеями. И кто тогда вернет мне мою корону?
Но Ворто уже обдумал новый план и сейчас решил познакомить с ним принцессу:
— Ваше высочество, нет никакой надобности возвращать этим горлопанам оружие. Я так прикинул, куда лучше привязать одного из вольных бродяг перед самым змеиным логовом. А мы заляжем где-нибудь в стороне и спокойненько подождем, пока змеюки выползут, чтобы его сожрать. А когда они займутся бедолагой, мы вышлем вперед пиратов, и те в два счета прикончат ползучих тварей.
Предложение капитана пришлось Курде по душе:
— Неплохо придумано! Вижу, котелок у тебя варит. А когда со змеюками будут покончено, стражники ворвутся в пустое логово и заберут мою корону. Потом, когда мы убедимся, что все змеюки мертвы, ты отыщешь кольцо! Так тому и быть!
Ворто не слишком улыбалась перспектива бродить по змеиной берлоге в поисках монаршего кольца. Однако он не стал возражать, смекнув, что сможет взять с собой кого-нибудь из уцелевших пиратов и заставить его разведывать путь. Спору нет, башка у него варит здорово, усмехнулся он про себя. Не всякий сумеет придумать такой удачный и безопасный план! И принести в жертву придется сущую ерунду — всего лишь команду «Морского струпа».
Разведчики из отряда Лог-а-Лога с легкостью взяли след и вскоре оказались на том самом месте, где минувшей ночью хищники разбили лагерь. Землеройки из Гуосима быстро произвели раскопки.
— Здесь был казнен один из пиратов, ласка, — сообщили они. — Бедолаге отрубили голову и лапу. Видно, эти подонки сильно повздорили между собой.
Сагакс с усилием вытащил боевой топор капитана Плагга, застрявший в стволе сикомора. Сжав оружие в мощной лапе, он взмахнул им.
— Вот это топор так топор, — довольно изрек он, — Мне он как раз под стать.
Трисс с изумлением наблюдала, как барсук поигрывает тяжеленным топором.
— Да, Сагакс, ты прав, тебе он под стать, — заметила она. — Вряд ли кто-нибудь еще будет претендовать на этот топор. Из всех нас ты один в состоянии его поднять. Не говоря уж о том, чтобы взмахнуть им.
Помешивая шпагой пепел остывшего костра, Лог-а-Лог слушал сообщение одного из своих разведчиков.
— Шеф, запах гадюк определяется довольно отчетливо. Конечно, он уже начал выветриваться. Однако можно проследить, куда направились змеи. Не иначе, хищники идут за ними.
Вытерев кончик шпаги, командир Гуосима заявил:
— Пусть хищники преследуют змей, а мы будем преследовать хищников. И не забывайте об осторожности. Если увидите что-то необычное, сразу дайте знать. Мы будем поблизости.
Шог разворошил потухшие поленья и, потерев кремень о трут, высек сноп искр. Полено, наблюдавший за его действиями, одобрительно кивнул:
— Правильно, дружище. Нам всем не худо передохнуть у костра. Догнать этих прохвостов мы, ясное дело, всегда успеем.
Шог вытащил из походной сумки хлеб и сыр.
— Я так полагаю, если хищники идут по следу змей, нам торопиться некуда. Пусть разберутся между собой. Нам совершенно ни к чему подоспеть в самый разгар схватки хищников с гадюками.
Лог-а-Лог подмигнул Трисс:
— Ох, мисс, у твоего приятеля ума палата. Что ни скажет, все верно. Ладно, настало время как следует перекусить.
Белочка уселась рядом с Шогом и Могаком. Хомяк бормотал себе под нос загадочное стихотворение с карты, которое помнил наизусть.
Полуденное солнце ярко светит для тебя. Меж склоненным пеплом и отравленным золотом Находится спрятанная зеленая скала, Зримая только острым оком.
Даже тем, кто жил в аббатстве недавно, эта таинственная поэма была хорошо знакома. Во время долгих часов, проведенных в дозоре на крепостных стенах, они много раз слышали связанную с ней историю. Могак, сосредоточенно насупив брови, несколько раз повторил стихотворные строчки. Трисс передала ему ломоть хлеба с сыром.
— Пошевелите мозгами, ребята, — обратилась она к сидевшим у костра. — Рано или поздно мы непременно найдем ответ.
Золотистый хомячок, набрав за щеки побольше еды, обнажил зубы в улыбке.
— Ох, мисс, не знаю, удастся ли мне разгадать такую мудреную загадку, разве только друзья помогут. Уж конечно, жители Рэдволла — настоящие знатоки по части деревьев. Командор уже объяснил мне, что склоненный — это всего-навсего ясень. А что такое отравленное золото и зеленая скала, ума не приложу. Урр, урр, даже юной Черк это невдомек. А уж она по части учености даст сто очков вперед всем нам, вместе взятым.
Шог услыхал слова хомячка, и глаза его блеснули гордым огоньком.
— Ты прав, дружище. Мы, выдры, страсть до чего умны и сообразительны! Все другие звери по сравнению с нами — неразумные детеныши!
Могак с надеждой взглянул на него.
— Шог, так, может, ты разгадаешь загадку? Шог развел лапами и смущенно забормотал:
— Ну, так сразу я не могу. Спору нет, мы, выдры, умны, но сам-то я, говоря по правде, не слишком блещу ученостью. Вот Черк, она совсем другое дело…
Трисс захлопала в ладоши, подбадривая друга: — Чего ты вдруг заробел, Шог! Как говорится, попытка не пытка. Скажи, что ты об этом думаешь?
Шог уставился на огонь, задумчиво почесывая подбородок когтем.
— Ну, я смекаю так, — неуверенно протянул он. — Мы ищем какой-то зеленый камень. И к нему нас приведет полуденное солнце. Но вся загвоздка тут во второй строке. «Между склоненным пеплом и отравленным золотом». А ты что скажешь, Трисс?
Белочка мысленно повторила про себя вторую строчку стихотворения и сказала:
— Что такое склоненный пепел, догадаться нетрудно. Пепельным деревом называют ясень. Но вот отравленное золото… А что если это тоже дерево? С ядовитыми плодами золотистого цвета. Или, может, цветы у него золотистые.
Глаза Могака вспыхнули радостью.
— Молодец, Трисс! Наверняка это дерево!
Шог заметил, что все остальные звери, сидевшие у костра, с интересом прислушиваются к их разговору. При этом они не забывали и о еде. Тогда Шог решил обратиться к ним за помощью.
— Эй, ребята, слышал кто-нибудь о дереве с ядовитыми плодами или цветами золотистого цвета?
Лог-а-Лог указал на землеройку с чрезвычайно серьезной мордой.
— Грифти, ты ведь знаешь пропасть стишков и песен о деревьях и всякой всячине. Твоя матушка здорово разбиралась в растениях. Она ведь лечила травами всякие хвори, верно?
Тот, кого звали Грифти, пошевелил горящие поленья палкой.
— Такой искусной целительницы, какой была моя матушка, не сыскать во всей Стране Цветущих Мхов, — заявил он. — Она знала наперечет все травы, цветы, кусты и деревья. И готовила из них замечательные снадобья.
— Ну и что ты нам можешь сообщить о ядовитых деревьях? — настаивал Лог-а-Лог.
По-прежнему помешивая палкой в костре, Грифти погрузился в размышления.
— Деревья, деревья. Дайте подумать. Я могу рассказать вам любопытное стихотворение о деревьях. Может, с его помощью мы сумеем разгадать загадку?
Несколько мгновений Грифти, наморщив лоб, припоминал стихотворение. Затем он поднял глаза от огня и принялся читать нараспев.
Когда Грифти смолк, Шог радостно хлопнул по земле своим широким хвостом.
Деревья — старые друзья,
Их очень долги дни.
Их кроны густы, а стволы толсты,
И учат нас они.
Всем лесом правит мощный дуб,
Он кроной помавает,
И желуди дает нам есть,
И тенью укрывает.
Каштан дает каштаны,
У клена сладкий сок,
А у рябины наберем
Мы ягод туесок.
Из вишни с можжевельником,
Известно нам давно,
Получится отличное
Осеннее вино.
Но есть в лесу растения,
Красивы, плодовиты,
Но надо опасаться их,
Поскольку ядовиты.
Бегите волчьей ягоды,
А также белены -
Мы ни плодов, ни листиков
Их кушать не должны!
Кто этого не знает
И знать не хочет, тот
В мучениях ужасных,
Попробовав, умрет.
— Урра-ра, уррра, ясно как день! Есть одно дерево, называется «золотой дождь»! И у него ядовитые цветы золотистого цвета! Теперь осталась сущая ерунда — найти место, где этот самый золотой дождь переплетается с согнутым ясенем!
Могак потянул Трисс за платье.
— А на что он похож, это самый золотой дождь? — спросил он.
— Дерево это невысокое, но очень стройное, — пояснила белочка. — У него маленькие листики в форме наконечника пики, а с каждой ветки свисают гроздья ярко-желтых цветов. И все это дерево ядовито — не только цветы, но и листья, и кора, и даже древесина.
Тут Лог-а-Лог отдал приказ своим разведчикам:
— Ребята, живо сгоняйте в лес, поищите там «золотой дождь»! Увидите, осторожно сорвите ветку и принесите старине Могаку. Ну, одна лапа здесь, другая там!
Рвение, с которым землеройки бросились выполнять распоряжение своего командира, удивило Трисс. Прошло всего несколько минут, и одна из землероек вернулась, сжимая в лапе ветку, покрытую восхитительно красивыми золотистыми цветами. Чтобы не отравиться, она предусмотрительно обернула конец ветки листьями щавеля.
Стоило Могаку увидеть ветку, как он в возбуждении подскочил на месте.
— Да, да, я уже видел такое дерево! — заверещал он. — Все сплошь покрыто желтыми цветами. Я видел его, видел!
Волнение хомячка передалось и обычно невозмутимому Шогу:
— Где ты его видел, дружище, где? Могак перестал наконец скакать и заявил:
— Э-э, ну так сразу мне трудно вспомнить. Но не волнуйтесь, ребята, я вспомню обязательно. Где-то в лесу, к востоку от того места, где вы меня нашли. Там еще убили старую сову. Ну, когда я увижу это место своими глазами, я сразу вспомню.
— Ясное дело, вспомнишь, — покачал головой Лог-а-Лог. — Только для того, чтобы тебе увидеть это место своими глазами, его прежде надо найти, вот в чем загвоздка. Вряд ли оно встретится нам на пути. Ведь сейчас, понимаешь сам, мы должны преследовать хищников.
Сидевшие у костра звери на несколько мгновений смолкли.
— Ребята, куда разумнее нам отправиться на поиски ясеня и «золотого дождя», — нарушил молчание жизнерадостный голос Черк. — Если хищники проследят змей до самого логова, они, конечно, влезут туда через главный вход. А мы отыщем другой лаз! Внезапно нагрянем и застанем их всех врасплох!
Сагакс, который до сей поры сосредоточенно точил лезвие боевого топора, поднял голову к небу:
— Могак, а далеко отсюда эти два переплетенных дерева?
Хомяк задумчиво почесал ухо:
— Далековато, далековато. Я так прикидываю, идти туда пришлось бы все утро.
Лог-а-Лог с размаху вонзил шпагу в землю.
— Что ж, решено! Переночуем здесь, а завтра на рассвете двинемся в путь. Думаю, мы успеем оказаться в нужном месте раньше полудня!
37
Сложенные из красного песчаника стены крепости Рэдволл еще хранили тепло после жаркого летнего дня. Вечернюю тишину нарушали лишь заливистые трели черных дроздов. Аббату Эподемусу казалось, что он вновь вернулся в детство. Малышня затеяла у пруда игры, и аббат резвился вместе с детворой. Отец Эподемус вовсе не считал, что веселиться ему не по летам. Подоткнув полу своей длинной сутаны, он носился по мелководью. Спору нет, старик-мышь представлял собой довольно забавное зрелище, но его это ничуть не волновало. Пуская по воде камешки, аббат весь голос считал:
— Три, четыре, пять! Все видели, мой камешек шлепнулся шесть раз!
Кротенок Раггам подозрительно посмотрел на аббата.
— Упрр, сэр, так не пройдет! Вы насчитали всего пять раз, а говорите — шесть! Я прав, Мэлбан?
Мышь-целительница, которая сидела на поросшем травой берегу рядом с Крикулусом и Мемм, поддержала маленького крота:
— Я тоже видела, Раггам, камешек отца Эподемуса ударился о воду всего пять раз! Твой рекорд по-прежнему не побит. А вы, отец аббат, впредь считайте внимательнее.
В ответ аббат Эподемус, к немалому удовольствию малышни, высунул язык.
— Я тебя насквозь вижу, старая ты плутовка! — проворчал он. — Ты просто не хочешь, чтобы приз достался мне. Думаешь, если Раггам выиграет больше всех засахаренных каштанов, он с тобой поделится. Поэтому-то ты с ним заодно.
Крикулус строго посмотрел на аббата поверх очков.
— Засахаренный каштан получает только тот, чей камешек ударится о воду шесть раз, — изрек он. — А ваш камешек, отец аббат, ударился только пять! Я считал сам. Так что не надо жульничать!
Аббат изобразил неутешное горе.
— Да, я вижу, вы сговорились! — возопил он. — Вы оба заодно с Раггамом! Мемм Флэкери, я знаю, ты честная зайчиха! Заступись за меня! Скажи, что мой камешек шлепнулся шесть раз!
— И не подумаю! — заявила зайчиха-няня, пошевелив своими длинными ушами. — Ох, аббат Эподемус, в вашем возрасте и жульничать! Вот уж стыдно так стыдно. И куда только катится Рэдволл!
Отец Гуч, появившийся в сопровождении своей помощницы, юной кротихи Фьюррел, положил конец спору.
— Зря препираетесь! — провозгласил он. — Все равно никому ничего не достанется. Все мои замечательные засахаренные каштаны украдены.
Услышав это, аббат выбрался из воды и одернул свою мокрую сутану.
— Украдены? Да что ты говоришь, Гуч? Ты уверен, что каштаны именно украли?
Кротиха Фьюррел помогла аббату подняться на крутой берег.
— Урр, урр, сэр, Гуч прав. Я видела, как он поставил тарелку с каштанами на стол, чтобы остудить.
— А через минуту они исчезли! — добавил Гуч, сокрушенно разведя лапами.
Подбоченясь, Мемм сверлила глазами тех своих подопечных, которые, по ее мнению, были способны на столь тяжкое преступление.
— Ну-ка сознавайтесь, безобразники, кто из вас, вместо того чтобы играть в камешки, шатался около кухни? — потребовала она.
В самой середине пруда из воды показалось голова морской выдры. Крув, который во время игры следил за малышами, быстро поплыл к берегу.
— Мэм, я глаз не сводил с детворы, — сообщил он. — И точно могу сказать, никто из них не отлучался от пруда. Думаю, ребятня здесь ни при чем. С каштанами наверняка расправился кое-кто другой. Где Скарум, вот в чем вопрос?
Аббат недоверчиво посмотрел на морскую выдру.
— Скарум? Но, Крув, неужели ты хочешь сказать…
— Да, именно это я и хочу сказать, — решительно кивнул Крув. — Бьюсь об заклад, Скарум уничтожил все засахаренные каштаны до единого. Зайцы все не дураки пожрать, прошу прощения, мисс Мемм! Но уж такого обжоры, как Скарум, свет еще не видывал. Пойдемте отыщем его поскорей! Может, сумеем спасти каштан-другой!
Тем временем молодой заяц мирно храпел в перевернутой тачке у входа во фруктовый сад. Засахаренный каштан, прилипший к его подбородку, медовый крем, облепивший усы, и следы ягодного повидла и кленового сиропа, темневшие на его белом пушистом брюхе, неопровержимо доказывали — подозрения, павшие на Скарума, далеко не напрасны.
Когда Крув коснулся лапой его уха, заяц лишь сонно забормотал:
— Иди отсюда прочь, приятель. Я ничего тебе на дам. Хочешь полакомиться, сам промысли себе что-нибудь вкусненькое, так вот!
Тут Мемм, выйдя из терпения, одним движением сильной лапы перевернула тачку, так что заяц свалился на землю. Очнувшись наконец от сладкой дремы, он заморгал, протирая глаза.
— Ну, вы даете, ребята. Нельзя ли поосторожнее! Если вам понадобился ваш старина Скарум, ваш боевой командир, ясен пень, вовсе не обязательно швырять его оземь. Достаточно легонько потрясти, и сон с него мигом соскочит. Но что стряслось, хотел бы я знать? Почему у вас всех такие унылые морды, словно вы наелись маринованных лягушек? Неужели к нам движутся полчища врагов?
Мемм, недолго думая, схватила и подняла Скарума за уши.
— Эй, боевой командир, не скажешь ли нам, куда пропали засахаренные каштаны?
Скарум замахал лапами.
— О каких таких каштанах вы говорите, мэм? И почему я должен знать, куда они запропастились? Ей-ей, мое дело — оборонять крепость от врагов, а обо всяких там сладостях, ясен пень, я не имею ни малейшего понятия. Честно говоря, я даже плохо представляю, как они выглядят, эти ваши каштаны.
Крув, потеряв терпение, отодрал сладкий каштан, прилипший к подбородку зайца, и прилепил его прямо к носу Скарума. Скарум вздрогнул от неожиданности. Крув меж тем вытер кленовый сироп с усов зайца и размазал сладкие полосы по его растерянной морде. При этом он смотрел прямо в глаза застигнутому врасплох сладкоежке.
— Три, четыре, пять! Все видели, мой камешек шлепнулся шесть раз!
Кротенок Раггам подозрительно посмотрел на аббата.
— Упрр, сэр, так не пройдет! Вы насчитали всего пять раз, а говорите — шесть! Я прав, Мэлбан?
Мышь-целительница, которая сидела на поросшем травой берегу рядом с Крикулусом и Мемм, поддержала маленького крота:
— Я тоже видела, Раггам, камешек отца Эподемуса ударился о воду всего пять раз! Твой рекорд по-прежнему не побит. А вы, отец аббат, впредь считайте внимательнее.
В ответ аббат Эподемус, к немалому удовольствию малышни, высунул язык.
— Я тебя насквозь вижу, старая ты плутовка! — проворчал он. — Ты просто не хочешь, чтобы приз достался мне. Думаешь, если Раггам выиграет больше всех засахаренных каштанов, он с тобой поделится. Поэтому-то ты с ним заодно.
Крикулус строго посмотрел на аббата поверх очков.
— Засахаренный каштан получает только тот, чей камешек ударится о воду шесть раз, — изрек он. — А ваш камешек, отец аббат, ударился только пять! Я считал сам. Так что не надо жульничать!
Аббат изобразил неутешное горе.
— Да, я вижу, вы сговорились! — возопил он. — Вы оба заодно с Раггамом! Мемм Флэкери, я знаю, ты честная зайчиха! Заступись за меня! Скажи, что мой камешек шлепнулся шесть раз!
— И не подумаю! — заявила зайчиха-няня, пошевелив своими длинными ушами. — Ох, аббат Эподемус, в вашем возрасте и жульничать! Вот уж стыдно так стыдно. И куда только катится Рэдволл!
Отец Гуч, появившийся в сопровождении своей помощницы, юной кротихи Фьюррел, положил конец спору.
— Зря препираетесь! — провозгласил он. — Все равно никому ничего не достанется. Все мои замечательные засахаренные каштаны украдены.
Услышав это, аббат выбрался из воды и одернул свою мокрую сутану.
— Украдены? Да что ты говоришь, Гуч? Ты уверен, что каштаны именно украли?
Кротиха Фьюррел помогла аббату подняться на крутой берег.
— Урр, урр, сэр, Гуч прав. Я видела, как он поставил тарелку с каштанами на стол, чтобы остудить.
— А через минуту они исчезли! — добавил Гуч, сокрушенно разведя лапами.
Подбоченясь, Мемм сверлила глазами тех своих подопечных, которые, по ее мнению, были способны на столь тяжкое преступление.
— Ну-ка сознавайтесь, безобразники, кто из вас, вместо того чтобы играть в камешки, шатался около кухни? — потребовала она.
В самой середине пруда из воды показалось голова морской выдры. Крув, который во время игры следил за малышами, быстро поплыл к берегу.
— Мэм, я глаз не сводил с детворы, — сообщил он. — И точно могу сказать, никто из них не отлучался от пруда. Думаю, ребятня здесь ни при чем. С каштанами наверняка расправился кое-кто другой. Где Скарум, вот в чем вопрос?
Аббат недоверчиво посмотрел на морскую выдру.
— Скарум? Но, Крув, неужели ты хочешь сказать…
— Да, именно это я и хочу сказать, — решительно кивнул Крув. — Бьюсь об заклад, Скарум уничтожил все засахаренные каштаны до единого. Зайцы все не дураки пожрать, прошу прощения, мисс Мемм! Но уж такого обжоры, как Скарум, свет еще не видывал. Пойдемте отыщем его поскорей! Может, сумеем спасти каштан-другой!
Тем временем молодой заяц мирно храпел в перевернутой тачке у входа во фруктовый сад. Засахаренный каштан, прилипший к его подбородку, медовый крем, облепивший усы, и следы ягодного повидла и кленового сиропа, темневшие на его белом пушистом брюхе, неопровержимо доказывали — подозрения, павшие на Скарума, далеко не напрасны.
Когда Крув коснулся лапой его уха, заяц лишь сонно забормотал:
— Иди отсюда прочь, приятель. Я ничего тебе на дам. Хочешь полакомиться, сам промысли себе что-нибудь вкусненькое, так вот!
Тут Мемм, выйдя из терпения, одним движением сильной лапы перевернула тачку, так что заяц свалился на землю. Очнувшись наконец от сладкой дремы, он заморгал, протирая глаза.
— Ну, вы даете, ребята. Нельзя ли поосторожнее! Если вам понадобился ваш старина Скарум, ваш боевой командир, ясен пень, вовсе не обязательно швырять его оземь. Достаточно легонько потрясти, и сон с него мигом соскочит. Но что стряслось, хотел бы я знать? Почему у вас всех такие унылые морды, словно вы наелись маринованных лягушек? Неужели к нам движутся полчища врагов?
Мемм, недолго думая, схватила и подняла Скарума за уши.
— Эй, боевой командир, не скажешь ли нам, куда пропали засахаренные каштаны?
Скарум замахал лапами.
— О каких таких каштанах вы говорите, мэм? И почему я должен знать, куда они запропастились? Ей-ей, мое дело — оборонять крепость от врагов, а обо всяких там сладостях, ясен пень, я не имею ни малейшего понятия. Честно говоря, я даже плохо представляю, как они выглядят, эти ваши каштаны.
Крув, потеряв терпение, отодрал сладкий каштан, прилипший к подбородку зайца, и прилепил его прямо к носу Скарума. Скарум вздрогнул от неожиданности. Крув меж тем вытер кленовый сироп с усов зайца и размазал сладкие полосы по его растерянной морде. При этом он смотрел прямо в глаза застигнутому врасплох сладкоежке.