Джеймс Питер. Убийственно жив

   – У меня есть один существенный вопрос по этому поводу, – обратился Брэнсон к адвокату, который согласно махнул рукой.
   – Мистер Бишоп, – продолжил сержант, – у вас есть противогаз, изготовленный по образцу времен Второй мировой войны?
   – Какое это имеет отношение к делу? – спросил Ллойд.
   – Чрезвычайно важное, сэр, – ответил Брэнсон.
   Грейс внимательно следил за Бишопом. Глаза метнулись вправо.
   – Да, – сказал он.
   – Вы с миссис Бишоп пользовались им в сексуальных играх?
   – Я не позволю своему клиенту отвечать на этот вопрос.
   Бишоп жестом успокоил своего адвоката:
   – Ничего. Да, я его купил. – Он поежился, вспыхнул. – Мы… экспериментировали. Я… читал одну книгу о том, как оживить любовную жизнь, знаете? Со временем между двоими людьми возникает как бы охлаждение. Когда уходит прежнее волнение, отношения теряют новизну. – Лицо его приобрело свекольный цвет.
   Брэнсон сменил тему, перейдя к ужину с финансовым консультантом Филом Тейлором.
   – Мистер Бишоп, верно ли, что среди ваших машин есть «бентли-континенталь» винного цвета?
   – Да, темно-красный.
   – Регистрационный номер Чарли один шесть Браво Дельта Браво?
   Бишоп, непривычный к фонетическому алфавиту, на секунду задумался, потом кивнул.
   – В прошлый четверг вечером, в двадцать три сорок семь, этот автомобиль был снят камерой автоматической идентификации автомобильных номеров на южном направлении шоссе М-23 неподалеку от аэропорта Гатуик. Можете объяснить, почему там оказалась ваша машина и кто ее вел?
   Бишоп взглянул на солиситора.
   – У вас есть снимок? – спросил Литон Ллойд.
   – С собой нет, но могу предоставить вам копию, – сказал Брэнсон.
   Ллойд сделал пометку.
   – Это ошибка, – заявил Бишоп. – Наверняка.
   – Вы в тот вечер одалживали кому-нибудь свою машину? – продолжал Брэнсон.
   – Я ее никогда никому не одалживал. В тот вечер она мне была нужна в Лондоне, чтобы утром приехать в гольф-клуб.
   – Мог ее кто-нибудь взять без вашего разрешения… или без вашего ведома?
   – Нет. Ну… не думаю. В высшей степени невероятно.
   – У кого еще есть ключи от машины, кроме вас, сэр?
   – Ни у кого. Хочу заметить, что в доме, где находится моя квартира, проблемы с подземной парковкой. Бывают случаи, когда машины там получают повреждения.
   – Не могли какие-нибудь любители покататься угнать ее на время? – вмешался Литон Ллойд.
   – Возможно, – кивнул Бишоп.
   – Любители покататься обычно не возвращают машину на место, – пробормотал Грейс, глядя, как Ллойд делает пометки в блокноте. Истинный подарок адвокату.
   – Мистер Бишоп, – продолжал Брэнсон, – мы уже говорили, что при осмотре вашего дома на Дайк-роуд-авеню был обнаружен страховой полис, выданный страховой компанией «Саутерн стар». Согласно этому полису, жизнь вашей жены застрахована на три миллиона фунтов. Единственный получатель страховой премии – вы.
   Грейс переводил взгляд с Бишопа на адвоката. Выражение лица Ллойда почти не изменилось, только плечи чуть поникли. Глаза Бишопа бегали, он разом лишился самообладания.
   – Слушайте, я говорил… я уже говорил… что ничего об этом не знаю! Абсолютно ничего!
   – Думаете, ваша жена сама тайком получила этот полис? – нажимал Брэнсон.
   Грейс улыбнулся, гордясь работой коллеги, которого он так усердно натаскивал последние несколько лет, потому что любил его, верил в него, и вот теперь убеждается, что тот действительно вырос.
   Бишоп всплеснул руками, уронил их на стол. Глаза его по-прежнему бегали.
   – Прошу вас, поверьте, я ничего об этом не знал.
   – По-моему, три миллиона фунтов неплохая премия, – заметил Брэнсон. – Возможно, мы сможем проверить по вашему банковскому счету и, разумеется, по счету миссис Бишоп, как был оплачен полис. Или у вас есть таинственный благодетель?
   – Я ничего об этом не знаю. – Тон Бишопа стал жалобным, умоляющим. – Правда не знаю!
   – Накапливается довольно много фактов, о которых вы ничего не знаете, мистер Бишоп, – гнул свое Гленн Брэнсон. – Не знаете, как могло получиться, что ваша машина ехала в сторону Брайтона незадолго до убийства вашей жены. Не знаете о полисе на три миллиона фунтов, застраховавшем жизнь вашей жены за полгода до ее убийства. – Он помолчал, заглянул в записи, выпил воды. – Вчера на вечернем допросе вы утверждали, что в последний раз вступали в половую связь с женой утром в воскресенье тридцатого июля. Я правильно понял?
   Бишоп кивнул с легким смущением.
   – Как вы тогда объясните присутствие большого количества вашей семенной жидкости во влагалище миссис Бишоп, обнаруженное в ходе посмертного вскрытия утром в пятницу четвертого августа?
   – Не может быть! – воскликнул Бишоп. – Абсолютно невозможно!
   – Вы хотите сказать, сэр, что не имели полового соития с миссис Бишоп в четверг вечером третьего августа?
   Глаза Бишопа решительно скосились влево.
   – Именно это я и хочу сказать. Господи помилуй, я был в Лондоне! – Он оглянулся на адвоката. – Невозможно! Невозможно, черт побери!
   Рой Грейс часто видел выражение лиц адвокатов, когда те слышали от своих клиентов неприкрытую ложь. Лицо Литона Ллойда оставалось непроницаемым. Из него вышел бы хороший игрок в покер.
   В десять минут шестого, после того, как Гленн Брэнсон дотошно уточнил ответы Бишопа, данные на вчерашнем вечернем допросе и на втором нынче утром, придираясь практически к каждому слову, он рассудил, что они уже добились всего, на что рассчитывали на данном этапе.
   Бишоп не сдавался по трем ключевым пунктам: лондонскому алиби, страховому полису и последнему соитию с женой. Но Брэнсон был доволен… и выжат, как лимон.
   Бишопа увели в камеру, а солиситор остался наедине с двумя полицейскими офицерами.
   Ллойд многозначительно посмотрел на часы и обратился к детективам:
   – Полагаю, вам известно, что через три часа моего клиента придется освободить, если ему не будет предъявлено обвинение.
   – Где вас можно найти? – спросил Брэнсон.
   – Я еду к себе в контору.
   – Мы с вами свяжемся.
   Они вернулись в Суссекс-Хаус, поднялись в кабинет Роя Грейса, расселись за круглым столом.
   – Хорошо поработал, Гленн, молодец, – повторил Грейс.
   – Просто замечательно, – добавил Ник Николл.
   Джейн Пакстон о чем-то задумалась. Она не из тех, кто раздает похвалы.
   – Теперь надо обдумать следующий шаг.
   Тут открылась дверь, и вошла Элинор Ходжсон с тоненькой пачкой сколотых бумаг.
   – Простите, что прерываю вас, Рой, но, по-моему, вы должны это видеть… только что прислали из Хантингтона.
   Это были результаты анализа двух образцов ДНК – по семенной жидкости из влагалища Софи Харрингтон и по крошечной частичке, предположительно человеческой кожи, которую Надюшка Де Санча вытащила из-под ногтя большого пальца на ноге убитой женщины.
   Оба полностью соответствовали ДНК Брайана Бишопа.

95

   Клио Мори вышла из морга вместе с Дарреном около половины шестого. Заперла парадную дверь и, стоя в ярком теплом солнечном свете, спросила:
   – Ты что сегодня вечером делаешь?
   – Собирался в кино ее отвезти, да только слишком жарко, – ответил Даррен, щурясь на солнце. – Сходим на пристань, выпьем немного. Хочу заглянуть в одно новое клевое заведение. Называется «Реабилитация».
   Клио с сомнением смотрела на него. Двадцать лет, черные волосы торчком, оживленное веселое лицо… Он ведь мог с такой легкостью совершить короткий поворот в своей жизни и закончить тем же, чем заканчивают очень многие молодые люди, лишенные надежды, каждую ночь валяющиеся на тротуарах и в подворотнях, живущие разбоем, наркотиками, воровством, милостыней. Но он явно родился с трудовой жилкой. Работает изо всех сил, с ним приятно общаться, у него все будет хорошо.
   – «Реабилитация»?
   – Да. Ресторан с баром. Классный. Рекомендую – это что-то. Я бы вас тоже позвал, да, знаете, третий лишний.
   – Вот хитрый мерзавец, – усмехнулась Клио. – Спросил бы лучше, не назначено ли у меня самой на сегодня свидание?
   – Правда? – Даррен обрадовался. – Дайте-ка угадаю с кем.
   – Тебя не касается.
   – Уж не служит ли он в уголовной полиции, а?
   – Я что сказала, это не твое дело.
   – Тогда зачем вы с ним обжимались в приемной? – подмигнул парень.
   – Что? – воскликнула Клио.
   – Позабыли про камеру наблюдения, да? – Даррен с широкой ухмылкой махнул ей рукой и направился к машине.
   – Подглядываешь? – крикнула она вслед. – Извращенец! Шпион!
   Он оглянулся:
   – Собственно, если желаете знать мое мнение, вы очень неплохо смотритесь вместе!
   Она погрозила ему кулаком. И, как бы подводя итог, добавила:
   – Не слишком напивайся. Помни, сегодня мы на ночных вызовах.
   – Всегда приятно побеседовать с ответственным человеком!
   Клио, все еще улыбаясь, выехала через несколько минут через турникет и свернула на крытую автостоянку у супермаркета. Мысли ее теперь были заняты тем, чем накормить парня из уголовной полиции, с которым она, по грубому выражению Даррена, «обжималась» в приемной. Наконец решила в такой прекрасный вечер устроить барбекю у себя на крыше. Рой Грейс любит рыбу и морепродукты.
   Увидела впереди свободное место, принялась маневрировать, пробираясь к нему. Сначала надо купить моллюсков и стейки из тунца. Потом пару кукурузных початков. Немного салата. И сладкие бататы, особенно замечательные в печеном виде. Ну и бутылку хорошего розового вина. Возможно, даже не одну.
   Она ждала этого вечера и надеялась, что Грейс сумеет в разумное время отделаться от своих дел. Кажется, что прошло очень долгое время с тех пор, как они по-настоящему проводили целый вечер вместе, – будет жутко приятно покувыркаться. Она поняла, что скучает по нему, постоянно тоскует, когда его нет рядом. Но над ними по-прежнему витает тень Сэнди и его поездки в Мюнхен – хочется полностью с этим покончить.
   Из своего последнего романа она поняла – как только подумаешь, что все прекрасно, жизнь может обернуться и больно укусить.

96

   – Надо разобраться с его алиби. – Грейс хлопнул ладонью по сжатому кулаку. – Я уже говорил, это слон в комнате.
   Пакстон, Брэнсон и Николл задумались. Джейн выпила воды.
   – Вы не думаете, что у нас уже достаточно доказательств, Рой? – спросила она. – Нас сотрут в порошок, если мы задержим Бишопа до завтра, не обратившись сегодня вечером в суд с просьбой о продлении срока.
   Грейс немного подумал. Плохо, что Бишоп был арестован вчера в восемь вечера. Это значит, что сегодня в восемь его надо выпустить. Получить разрешение на продление срока еще на двенадцать часов не составит труда. Но тогда его придется выпустить завтра в восемь утра. Чтобы дальше держать его под стражей, надо обратиться в суд магистратов.^[31] И это надо сделать сегодня же вечером, чтоб завтра на рассвете не названивать по телефонам, беспокоя людей, имеющих полное право спокойно поспать.
   Он взглянул на часы. Семнадцать тридцать пять. Схватившись за телефон, позвонил Ким Мерфи.
   – Ким, кто-то из ваших опрашивал Фила Тейлора, финансового консультанта Бишопа. Мне срочно нужен номер его телефона. Можете раздобыть? А еще лучше свяжитесь с ним и переключите на меня, хорошо?
   В ожидании звонка принялись обсуждать ход сегодняшнего допроса. Грейс стоял на своем.
   – А как насчет результатов анализа ДНК в деле Софи Харрингтон, Рой? – спросил Ник Николл. – Разве это не решающее свидетельство?
   Рой с трудом сдерживался.
   – Ну как ты не понимаешь, Ник? Если алиби Бишопа выдержит и подтвердится, что во время убийства жены он был в Лондоне, результаты анализа превратятся в нуль, защита будет доказывать, что семенная жидкость была введена искусственным способом. Если мы чересчур поспешили связать два убийства, то должны понимать, что результаты анализов тоже будут отброшены на тех же основаниях.
   Грейс знал на горьком опыте, что правосудие уклончиво, непредсказуемо и только от случая к случаю совершается по-настоящему. В суде слишком многое идет не туда, куда следует. Присяжных, которые часто избираются из людей, абсолютно не сведущих в судебном праве, легко направить в ту или иную сторону, сбить с толку, ввести в заблуждение, соблазнить и запутать; они нередко склонны к предубеждениям или просто глупы. Некоторые судьи давно исчерпали срок годности, некоторые словно только что прибыли с другой планеты. Вовсе недостаточно представить неопровержимое дело, подкрепленное исчерпывающими доказательствами. Чтобы добиться обвинительного приговора, необходимо еще и большое везение.
   – У нас есть свидетельница, которая его видела возле дома Софи Харрингтон, – напомнила Джейн Пакстон.
   – Да? – Грейс разозлился. Может быть, от жары? Или оттого, что устал, как собака? Или от жизни бок о бок со своим проклятым «постояльцем»? Или оттого, что Сэнди давит на обнаженный нерв?
   – Ну… по-моему, это сильное свидетельство, – воинственно заявила Джейн.
   – Прежде чем представлять его, мы должны провести эту свидетельницу через официальную процедуру опознания и перепроверить время. А в ближайшие несколько дней могут всплыть другие свидетельства. Если выясним всю подноготную Бишопа по данному обвинению, то потом в подходящий момент попытаем насчет мисс Харрингтон. По крайней мере, бросим косточку прессе.
   Позвонила Ким, доложила, что Тейлор на проводе, она его переключает. Грейс пошел к телефону на письменном столе. Закончив разговор, поднялся.
   – Согласился со мной встретиться нынче вечером в Лондоне. Похоже, человек прямодушный. – Он взглянул на Брэнсона. – Попросим продлить срок задержания Бишопа на двенадцать часов и сразу после инструктажа в половине седьмого отправимся в Лондон. Я хочу, чтоб ты со мной поехал.
   Он позвонил Норману Поттингу, попросив оформить документы на получение санкции на продление задержания еще на двенадцать часов. И снова обратился к троице, сидевшей в кабинете:
   – Ладно. Увидимся в конференц-зале в шесть тридцать. Всем большое спасибо.
   Он опять уселся за письменный стол. Теперь перед ним стоит другая задача, сама по себе не менее тяжкая, хоть и совсем другого рода. Как объяснить Клио, что вечером он должен ехать в Лондон и при всем желании не сумеет вернуться к полуночи.
   К его изумлению, она приняла известие довольно легко, может быть, потому, что вполне понимала характер полицейской работы – по двадцать четыре часа семь дней в неделю.
   – Ничего. Убийства гораздо важнее креветок. И все-таки лучше поторопись.
   – Я, наверно… перекушу в машине.
   – Я не еду имею в виду.
   Он чмокнул в трубку.
   – А я десять раз, – ответила она.
   Он положил трубку, радуясь, что Клио – по крайней мере, на данный момент – позабыла о его поездке в Мюнхен.
   А он сам?
   Ясно, что это будет зависеть от результатов, добытых Марселем Кулленом. И Грейс вдруг впервые захотел, чтобы немец ничего не нашел.

97

   Как ни странно, свободного места перед воротами дома не оказалось, поэтому Клио пришлось сделать круг, чтоб поставить машину. Обладатель Миллионного Запаса Времени с безопасного расстояния наблюдал, как хвост синего «эм-джи» скрывается за углом, мигая правым подфарником. И улыбнулся.
   Потом быстро и коротко поблагодарил Бога.
   Насколько же лучше на этой улице! Справа высокие стены без окон, сплошной красный кирпич. Слева во всю длину синий забор, ограждающий строительную площадку, с запертыми на висячий замок воротами. Над ним изображение будущего сооружения – причудливого жилищно-торгового комплекса – высотой в десять футов и с надписью: «Лейн-Вест. Не просто новостройка, а новый стиль личной жизни в соседстве с друзьями!»
   Клио нашла место, завела машину. Ура!
   Он не сводил глаз с тормозных огней, которые, как ему казалось, горели все ярче. Красные, предупреждавшие об опасности, сулившие удачу, обещавшие секс! Смотреть на тормозные огни столь же приятно, как на горящие дрова. А ему все известно о тормозных огнях машины Клио Мори. Размеры подфарников, мощность, способ их замены и подсоединения к монтажной схеме, механизм включения. Ему все известно об этом автомобиле. Он ночь напролет читал техническое руководство и лазал по Интернету. Хорошая вещь Интернет. В любое время дня и ночи можно найти молодца-энтузиаста, который разбирается в автоматике, запирающей дверцы, лучше любого производителя.
   Она вышла из машины! Короткие джинсы. Розовые кеды. Белая футболка. В руках три фирменных пластиковых пакета, а на плече большая тряпичная сумка.
   Он проехал мимо нее, в конце улицы свернул вправо, потом снова направо, направляясь к парадному подъезду ее дома. Увидел, как она стоит у ворот, неуклюже стараясь удержать сумки и одновременно набирая код. Вошла, створки ворот, звучно щелкнув, закрылись за ней.
   Будем надеяться, что нынче вечером она больше не выйдет. На это он делал ставку. И разумеется, на Божью помощь.
   Сделал еще один полный круг, просто чтоб убедиться, что она ничего не забыла в машине и не вернется к ней. Известная женская привычка.
   Через десять минут он решил, что можно действовать спокойно. Припарковал свой «приус» рядом с пыльным «вольво», заляпанным птичьим дерьмом, видно давно неподвижно стоявшим на месте, перекрыв улицу, по которой, впрочем, никто и не ехал. Потом открыл дверцу «эм-джи», вывел его задним ходом, перескочил в «приус», поставил на освободившееся место между «вольво» и маленьким «рено».
   Дело сделано.
   Первый шаг.
   Плохо, что у «эм-джи» теперь неподъемная крыша. Было бы очень приятно проехаться сегодня вечером в открытой машине.

98

   Сразу по окончании инструктажа, начавшегося в половине седьмого, Грейс схватил ключи от полицейского автомобиля, которые припас для него Тони Кейс, и поспешил к стоянке с Гленном Брэнсоном на хвосте.
   – Старик, дай я поведу!
   – Я боюсь, ты же знаешь, – ответил Грейс. – Могу иначе сформулировать: когда ты ведешь машину, у меня в глазах темнеет от ужаса.
   – Ну да? – буркнул Брэнсон. – Сам-то ты дерьмово водишь. Как девчонка. Нет – как старый кретин, какой ты на самом деле и есть.
   – А ты недавно завалил экзамен на спецкурсах!
   – Экзаменатор просто идиот. Инструктор говорил, что у меня врожденный дар к скоростным погоням!
   – Ему место в психушке.
   – Дурак!
   Грейс бросил Брэнсону ключи, подходя к «мондео».
   – Только не старайся произвести на меня впечатление.
   – Видел «Форсаж» с Вином Дизелем?
   – Не знаю киноартиста глупее.
   – Да? Ну, и он о тебе невысокого мнения.
   Грейс сам не знал, что за внезапное помрачение рассудка побудило его отдать другу ключи. Возможно, надежда, что Гленн сосредоточится на дороге и не заведет бесконечной беседы – верней, монолога – о своей несчастной супружеской жизни. Вчера, когда они вернулись после допроса Бишопа, он три часа терпел его душевные излияния. Распитая на двоих бутылка «Гленфиддиша» лишь частично утишила боль. Утром снова пришлось его слушать, бреясь, одеваясь, завтракая хлопьями.
   К его облегчению, Гленн вел машину разумно, за исключением одного спуска с холма, где он нарочно разогнался до ста тридцати миль в час и сделал пару крутых поворотов, демонстрируя свое искусство.
   – Главное – держать дорогу и выбирать правильную скорость, – объяснил он.
   Грейс не мог с ним согласиться, думая, что главное – не врезаться в солидные деревья, стоявшие по обеим сторонам шоссе. Когда выехали на автостраду М-23, он еще раз предупредил о камерах слежения, замеряющих скорость, о патрульных инспекторах, только и мечтающих прищучить полицейских из других подразделений. Напоминание подействовало.
   Брэнсон сбросил скорость, вытащил свободной рукой мобильник, попробовал позвонить домой, проворчал:
   – Вот сука… Не отвечает. Имею я право поговорить со своими детьми или нет?
   – Ты имеешь право жить в собственном доме, – в который раз напомнил другу Грейс.
   – Это ты ей скажи. Как официальный представитель закона.
   Грейс потряс головой:
   – Чем смогу, помогу, только вместо тебя бой не выиграю.
   – Правильно. Извини за просьбу. Виноват.
   – Что насчет лошади?
   – Только о ней и говорит. Хочет заняться стипль-чезом. А лошадь серьезных денег стоит.
   Про себя Грейс подумал, что жене Брэнсона следовало бы наведаться к психотерапевту, а вслух сказал:
   – По-моему, ребята, вам надо сходить в консультацию по вопросам семьи и брака.
   – Ты это уже предлагал.
   – Правда?
   – Сегодня часа в два ночи. И вчера. Повторяешься, старичок. Первый звонок от Альцгеймера.^[32]
   – Знаешь, в чем твоя проблема? – спросил Грейс.
   – Кроме черной кожи? И низкого происхождения?
   – Кроме.
   – Не знаю. Объясни.
   – В неуважении к таким же людям, как ты.
   Брэнсон взмахнул рукой, оторвав ее от руля:
   – Я их уважаю.
   – Уже лучше.
 
   В девять с небольшим Брэнсон остановил «мондео» у Арлингтон-стрит сразу за отелем «Ритц», напротив ресторана «Каприс».
   – Неплохая тачка, – заметил он, когда они поднимались на холм мимо припаркованного «феррари». – Советую обзавестись вместо твоей вшивой «альфы». Повысь имидж.
   – Мне для этого не хватает чуть-чуть мелочи, приблизительно в тысячу кусков, – объяснил Грейс. – А пока ты работаешь в моей бригаде, шансы на прибавку жалованья невелики.
   Пройдя до верхнего конца улицы, они свернули на Пикадилли и сразу увидели справа впечатляющее здание, окрашенное в черный и золотой цвета. Огромные стеклянные окна ярко светились, изнутри доносился гул голосов. Красивая вывеска на стене гласила «Уолсли».
   Их встретил швейцар в ливрее и цилиндре, воскликнув с легким ирландским акцентом:
   – Добрый вечер, джентльмены!
   – Здесь ресторан «Уолсли»? – уточнил Грейс, чувствуя себя не совсем в своей тарелке.
   – Конечно! Мы вам очень рады! – Швейцар, придерживая дверь, пропустил их внутрь.
   У администраторской стойки топтались несколько человек. Мимо с подносом, нагруженным коктейлями, промчался официант в огромный черно-белый сводчатый зал с галереями, забитый людьми, где стоял гулкий шум. Грейс огляделся. Старомодное великолепие эпохи модерна пронизано современностью. Обслуга в черном, почти все клиенты выглядят роскошно. Он решил, что Клио тут бы понравилось. Можно привести ее сюда, заехав на ночь в Лондон. Впрочем, лучше сначала справиться о ценах.
   Им улыбнулась молодая администраторша, потом высокий мужчина с рыжими, модно длинными кудрявыми волосами, приветливо спросил:
   – Добрый вечер, джентльмены. Чем могу служить?
   – У нас назначена встреча с мистером Тейлором.
   – С мистером Филом Тейлором?
   – Да.
   – Он здесь, джентльмены. – Мужчина кивнул в сторону бара. – Первый столик справа. Я вас провожу.
   Войдя в бар, Грейс увидел человека слегка за сорок, в желтой рубашке поло и синих хлопчатобумажных брюках, вопросительно на них смотревшего.
   – Мистер Тейлор?
   – Он самый. – Мужчина приподнялся. – Суперинтендент Грейс? – Он говорил с заметным йоркширским акцентом.
   – Да. И сержант Брэнсон. – Грейс окинул собеседника беглым взглядом, оценивая первое впечатление. Держится непринужденно, хорошо сложен, набрал чуточку лишнего веса, лицо открытое, приятное, нос обгорел на солнце, светлые редеющие волосы, внимательный, проницательный взгляд. Такого не проведешь. На столике рядом с высоким стаканом с каким-то водянистым коктейлем и веточкой мяты лежала связка автомобильных ключей с эмблемой «Феррари» на брелоке.
   – Очень рад знакомству, джентльмены. Садитесь. Позволите вас угостить? Рекомендую «Моджито», это замечательно. – Он махнул официанту.
   – Я за рулем. Диетическую коку, – сказал Брэнсон.
   – Мне тоже, – добавил Грейс, хотя в ожидании кошмарного обратного пути с Брэнсоном вполне мог бы употребить пинту пива. – Мы расплатимся, сэр. Очень любезно с вашей стороны встретиться с нами так быстро.
   – Никаких проблем. Чем могу вам помочь?
   – Позвольте спросить, давно ли вы знаете Брайана Бишопа? – начал Брэнсон, выкладывая на стол блокнот.
   Грейс следил за Тейлором, пока тот думал.
   – Лет шесть… да, почти шесть лет.
   Брэнсон сделал пометку.
   – Я даю показания? – с легкой насмешкой спросил Фил Тейлор.
   – Нет, – ответил Брэнсон. – Мы просто стараемся с вашей помощью сверить кое-какие даты и время.
   – Я вчера уже рассказывал вашему офицеру. А в чем, собственно, дело? У Брайана неприятности?
   – В данный момент мы точно не можем этого сказать, – вставил Грейс.
   – Как вы с ним познакомились? – продолжал Брэнсон.
   – На собрании в «Пи-один».
   – Где?
   – В клубе для крупных шишек из нефтяных компаний, которым заведует Дэймон Хилл, автогонщик, бывший чемпион мира. Подписываешься на год, вносишь деньги, и можно пользоваться разными спортивными машинами. Там мы и встретились с Брайаном на одном из приемов с коктейлями.
   Гленн Брэнсон взглянул на ключи с брелоком.
   – Это ваш «феррари» стоит за углом на Арлингтон-стрит?
   – Четыреста тридцатый? Мой.
   – Замечательный, – кивнул Брэнсон. – Хороший мотор.
   – Был бы еще лучше, если б не ваши проклятые камеры, которые засекают скорость!