Джеймс Питер. Убийственно жив

   Открыла невысокая седовласая женщина в полосатой куртке, мешковатых джинсах, резиновых сапогах и садовых перчатках.
   – Здравствуйте! – весело воскликнула она. Он предъявил удостоверение:
   – Суперинтендент Грейс из суссекской уголовной полиции.
   Женщина побледнела.
   – Боже мой, снова Лора?
   – Какая Лора?
   – Опять что-нибудь натворила? – Вытянувшиеся губки напоминали носик чайника.
   – Простите, я, может быть, ошибся адресом. Ищу Дерека и Джоан Трипвелл, которые в сентябре шестьдесят четвертого года усыновили мальчика по имени Фредерик Джонс.
   Женщина как-то вдруг расстроилась, глаза забегали.
   – Нет… не ошиблись. Входите. – Женщина всплеснула руками. – Извините, что я в таком виде, гостей не ждала…
   Грейс прошел за ней следом в узкий коридорчик, где пахло стариками и кошками, а затем в небольшую гостиную и заодно столовую. В комнате стоял гарнитур с диваном и двумя креслами и большой включенный телевизор, где шел матч по крикету. Перед телевизором в кресле сидел сгорбившийся пожилой мужчина с укутанными одеялом ногами, с редкими прядями седых волос, то ли спавший, то ли мертвый, судя по цвету лица.
   – Дерек, – сказала женщина, – к нам пришел полицейский.
   – А… – Мужчина открыл один глаз и опять закрыл.
   – Не желаете ли выпить чаю? – спросила женщина.
   – Если вам не доставит труда, с удовольствием выпью, большое спасибо.
   Женщина кивнула на диван и вышла из комнаты. Грейс перешагнул через обмякшие неподвижные ноги мужчины, сел. Не обращая внимания на матч по крикету, он разглядывал фотографии в комнате. Их было много. На одной красовалась молоденькая Джоан и Дерек с тремя детьми – двумя мальчиками и довольно мрачной девочкой. Другая в серебряной рамке стояла на верхней полке стеклянного шкафчика с фарфоровыми статуэтками. На ней был запечатлен подросток с длинными темными волосами, в пиджаке с галстуком, несколько неохотно позирующий перед камерой. Решительно похожий на юного Брайана Бишопа.
   Из телевизора несся веселый смех и аплодисменты. Грейс взглянул на экран и увидел уходившего от линии ворот отбивающего, за спиной которого стояла сильно покосившаяся средняя крикетная калитка.
   – Надо было просто ее перекрыть, – неожиданно объявил как бы спавший мужчина. – А этот идиот решился пробить. Любите крикет?
   – Не очень. Больше регби.
   Мужчина, всхрапнув, замолчал.
   Женщина вернулась с подносом, на котором стоял фарфоровый чайник, кувшинчик с молоком, чашки с блюдцами и ложечками, блюдо с бисквитами. Она сняла садовые перчатки, сменила резиновые сапоги на шлепанцы с помпонами.
   – Выпьешь чаю, Дерек? – повысила она голос.
   – У нас в доме любитель треклятого регби, – проворчал мужчина и, по-видимому, снова заснул.
   – С молоком, с сахаром? – уточнила женщина, ставя поднос. Грейс уставился голодным взглядом на бисквиты, сообразив, что практически не завтракал, а уже время ленча.
   – С молоком, без сахара, будьте добры.
   Женщина пододвинула к нему блюдо, и он с благодарностью взял бисквит, а потом она налила ему чаю и указала на фотографию в серебряной рамке.
   – Нам не нравилось имя Фредерик, правда, Дерек?
   Из губ мужчины вырвался легкий недовольный стон.
   – Поэтому мы переименовали его в Ричарда.
   – В Ричарда, – пробормотал мужчина.
   – В честь актера Ричарда Чемберлена. Видели фильм «Доктор Килдэр»?
   – Чертовски давно шел, – пробормотал мужчина.
   – Смутно помню, – признался Грейс. – Мама моя была его страстной поклонницей. – Он помешал чай, стремясь перейти к делу.
   – Мы двоих детей усыновили, – сказала Джоан Трипвелл. – Потом свой родился, Джеффри. Дела у него идут хорошо, занимается исследовательской работой в фармацевтической компании «Пфайзер». Работает над лекарством от рака.
   – Отлично, – улыбнулся Грейс.
   – А с Лорой проблема. Я подумала, вы из-за нее пришли. С ней вечные проблемы. Наркотики. Странно, правда, что Джеффри успешно работает с наркотиками, а Лора кочует из лечебницы в лечебницу, постоянно имея проблемы с полицией.
   – А как дела у Ричарда? – спросил Грейс.
   Джоан Трипвелл стиснула губы, взгляд заметался по комнате, и Грейс понял, что задел больной нерв. Она налила себе чаю, положила серебряными щипчиками два куска сахару и с неожиданной подозрительностью уточнила:
   – Что именно вас интересует?
   – Надеюсь, вы подскажете, где его найти. Мне очень надо с ним поговорить.
   – Поговорить?
   – Участок четыреста тридцать семь, ряд двенадцатый, – проговорил мужчина.
   – Дерек! – умоляюще воскликнула Джоан Трипвелл.
   – Именно там он и есть, черт возьми. Что с тобой, женщина?
   – Извините моего мужа. – Джоан Трипвелл осторожно поднесла к губам чашку. – Он так и не оправился. Пожалуй, мы все не оправились.
   – От чего? – как можно мягче спросил Грейс.
   – Мальчик родился недоношенным, как и его брат, бедняжка. С недоразвитыми легкими. Они так и не сформировались. Слабогрудый, понимаете? В детстве без конца подхватывал инфекцию. И страдал сильной астмой.
   – А что вам известно о его брате? – спросил Грейс, позабыв о бисквите.
   – Бедный крошка умер в инкубаторе. Так нам сказали.
   – А их мать?
   Женщина покачала головой:
   – В социальной службе очень строго насчет информации.
   – Да уж можете мне не рассказывать, – кивнул Грейс.
   – Мы долго разузнавали и выяснили, что мужа у нее не было, в то время это было очень плохо. Она погибла в автокатастрофе, но никаких подробностей нам не известно.
   – Вы уверены, что брат Фредерика… то есть Ричарда, умер?
   – Никогда нельзя быть уверенным в том, что сообщает социальная служба. В свое время нам так сказали.
   Грейс сочувственно кивнул. Телевизор опять взревел. Он снова взглянул на экран и увидел удачную подачу.
   – Не подскажете ли, где найти вашего сына Ричарда?
   – Подсказал уже, будь я проклят, – проворчал мужчина. – Участок четыреста тридцать семь, ряд двенадцатый.
   – Прошу прощения, не понял.
   – Муж имеет в виду, что вы опоздали, – пояснила женщина.
   – То есть как – опоздал? – переспросил совсем сбитый с толку Грейс.
   – В двадцать один год, – сказала Джоан Трипвелл, – Ричард отправился на вечеринку и позабыл взять с собой ингалятор. У него случился тяжкий приступ астмы. Сердце не выдержало.
   Грейс изумленно уставился на нее.
   Словно почуяв его сомнения, она подтвердила:
   – Бедный малыш умер. Так и не пожил настоящей жизнью.

112

   Проделав в течение часа обратный путь, полностью обескураженный Рой Грейс сообщил о результатах бригаде, задействованной в операции «Хамелеон», и принялся просматривать свидетельства по делу Брайана Бишопа.
   Веря, что Джоан Трипвелл говорила правду, оставалось разобраться с несколькими несовпадениями. Нечто вроде головоломки, которая вроде бы сложена, но не совсем точно.
   Не совсем ясно дело с близнецами, изложенное старшим регистратором. Грейс перечитал заметки, сделанные в муниципалитете, вновь просмотрел свидетельства о рождении и усыновлении Бишопа. Он родился 7 сентября в пятнадцать сорок семь, на восемнадцать минут раньше брата, Фредерика Роджера Джонса, который был переименован в Ричарда и умер в двадцать один год.
   Почему социальная служба сообщила Джоан Трипвелл о смерти другого близнеца?
   Он позвонил Крисси Франклин, услужливой инспекторше по делам об усыновлении, которая бодро сообщила, что в то время социальная служба так и поступала. Близнецов предпочитали не разлучать, но было слишком много желавших усыновить ребенка. Если слабый младенец лежал в инкубаторе, могли принять решение отдать приемным родителям крепкого близнеца, а если другой выживет, солгать во спасение ради другой супружеской пары, отчаянно мечтавшей о ребенке.
   Точно так было и с ней, призналась Франклин. У нее есть двойняшка, о которой ничего не знают приемные родители.
   Теперь Грейс, исходя из собственного опыта, понимал, что социальная служба готова на все.
   Он поставил запись с камер наблюдения и внимательно просмотрел, сверяясь с подробными данными о сигналах мобильного телефона, предоставленными констеблем Корбин. На экране безоговорочно был Брайан Бишоп. Если только у него не имеется точной копии. Но тот факт, что он выехал из отеля «Лансдаун-Плейс», куда потом вернулся в точно установленное время, почти полностью отрицает двойника.
   Грейс нарисовал в блокноте большой, жирный вопросительный знак.
   Неужели кто-то пошел на косметическую операцию, чтобы стать похожим на Брайана Бишопа? Умудрился получить его свежую семенную жидкость?
   Размышления прервал голос, окликнувший суперинтендента по имени. Оглянувшись, он увидел бородатую физиономию фотографа Джорджа Эрриджа, который всегда выглядел как вернувшийся из экспедиции путешественник и теперь поспешно бросился к Грейсу, держа в руках стопку фотографий.
   – Рой, вы мне вчера передали записи с видеокамер в Королевской больнице… Бородатый тип в темных очках, с длинными волосами…
   Грейс об этом почти позабыл.
   – Ну и что?
   – Да кое-что есть. Я просмотрел файл с данными о пропавших без вести. Понятно? Там можно проследить, как меняется личность за пять, десять, двадцать лет. Ясно? С волосами, без волос, с бородой и без бороды и так далее. Уговорил Тони Кейса попробовать…
   – Ну и что?
   Эрридж выложил фотографию мужчины с густой бородой и усами, с падавшими на лоб длинными взлохмаченными волосами, в больших темных очках, в широкой мешковатой рубашке под полосатым пиджаком, в слаксах и сандалиях.
   – На компьютере мы убрали длинные волосы, бороду и очки, ясно?
   – Ясно, – кивнул Грейс.
   Эрридж выложил на стол второй снимок:
   – Узнаете?
   Грейс молча смотрел на изображение Брайана Бишопа. Потом сказал:
   – Черт возьми… Молодец, Джордж. Глаза-то под очками как вышли?
   – Повезло, – усмехнулся Эрридж. – Камеры наблюдения установлены в мужском туалете. Там он очки снял.
   – Спасибо. Отличная работа.
   – Сообщите Тони Кейсу, тупому сукиному сыну. Нам аппаратура нужна. Если б была, то вчера доложили бы.
   – Обязательно сообщу. – Грейс встал, оглядываясь в поисках молодого констебля Эдриен Корбин, которая занималась мобильником Бишопа. – Кто-нибудь знает, где констебль Корбин? – спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.
   – У нее перерыв, Рой, – ответила Берта Мой.
   – Отыщите, попросите срочно вернуться.
   Он снова сел, в раздумье глядя на фотографии. Полное, потрясающее преображение приличного мужчины в субъекта, которого постараешься обойти стороной.
   В воскресенье в начале дня, думал Грейс, Бишоп был в больнице. Поэтому он исключается.
   В воскресенье в начале дня кто-то распорол крышу машины Клио.
   Он пролистал расчет времени, дойдя до утра воскресенья. Согласно заявлению Бишопа, сделанному на первом допросе, он провел то утро в гостиничном номере, просматривая сообщения на электронной почте, а потом отправился на ленч к друзьям. Друзей, Робина и Сью Браун, как было отмечено, расспросили, и те подтвердили, что Бишоп пришел в половине второго и пробыл у них до начала пятого. Живут они в пригороде Глайнд, до которого от Королевской больницы ехать пятнадцать-двадцать минут, по прикидкам.
   Первый снимок камер наблюдения сделан в двенадцать пятьдесят восемь. Трудно, но возможно. Очень даже возможно.
   Он снова просмотрел время ранних утренних событий. Бывшая на дежурстве Линда Бакли доложила, что Бишоп оставался в номере до полудня, потом уехал в своем «бентли», предупредив, что едет к друзьям, а попозже вернется. Она записала, что он вернулся в шестнадцать сорок пять.
   В душе росло беспокойство. Бишоп с легкостью мог свернуть к моргу по пути из больницы. Но зачем? С какой целью, скажите на милость? Какой у него мог быть мотив?
   А какой мотив для убийства Софи Харрингтон? Никакого! Влетела запыхавшаяся Корбин:
   – Вы меня вызывали, сэр?
   Грейс извинился за вызов во время перерыва, объяснив, что хочет кое-что узнать из показаний телефонных базовых станций и записей видеокамер. Ему надо было проследить за местонахождением Бишопа с воскресного полудня, когда он покинул гостиницу, до момента прибытия в Глайнд к Браунам.
   – Эй, старик, – неожиданно окликнул его Брэнсон, молча сидевший за своим столом.
   – Что?
   – Если Бишопа принимали в больнице в отделении неотложной помощи, его должны были зарегистрировать.
   И Грейс сразу понял, насколько устал. Как же можно было это просмотреть?
   – Знаешь что? – сказал он.
   – Внимательно слушаю.
   – Мне иногда кажется, что ты сообразительный.

113

   Грейс быстро обнаружил, что заслоны социальной службы – полная ерунда по сравнению с марафоном, который пришлось выдержать в брайтонском управлении здравоохранения. Гленна Брэнсона полтора часа перебрасывали от одного чиновника к другому, заставляли ждать, пока кончится совещание, прежде чем ему удалось связаться с каким-то управляющим, имевшим право санкционировать разглашение конфиденциальной информации. Причем после того, как Грейс лично вмешался и изложил ему дело.
   Следующая проблема заключалась в том, что ни один мужчина по фамилии Бишоп не обращался воскресным утром в отделение неотложной помощи, а с ранами руки в тот день приняли семнадцать человек. К счастью, доктор Радж Сингх был на дежурстве, и Грейс отправил Брэнсона в больницу с распечатками видеозаписи в надежде, что врач опознает мужчину.
   Где-то в половине пятого он позвонил Клио, спросил, как у нее дела.
   – Все тихо и спокойно. – Голос усталый, но вполне веселый. – У меня тут все время сидят два детектива, просматривают бумаги. Я работала с Дарреном, он привез меня домой. А ты как?
   Грейс рассказал о своей беседе с инспектором Полом.
   – По-моему, это не Ричард, – сказала Клио с облегчением, что его озадачило. Глупо, конечно, но она с таким теплом назвала имя бывшего жениха. А вдруг их отношения хоть и кончены, но не совсем? – Допоздна будешь сегодня работать? – спросила Клио.
   – Пока не знаю. В половине седьмого инструктаж, неизвестно, что еще там вскроется.
   – Поужинать не хочешь?
   – Спрашиваешь.
   – А во что мне одеться?
   – Прикройся салатным листом.
   – Тогда приезжай как можно скорее. Хочу тебя.
   – Люблю тебя, – ответил он.
   – Я тоже.
 
   Решив воспользоваться первой за весь день свободной минутой, Грейс направился к программистам в дальний конец здания, где работала несчастная Дженет Макуиртер.
   В обширном помещении трудились человек сорок, в большинстве своем штатские. Обычно там всегда стоял деловой шум, но сейчас было тихо. Он стукнул в закрытую дверь бывшего кабинета Дженет Макуиртер, где теперь, как указывалось на табличке, располагалась констебль Лорна Бакстер, начальник отдела. Он знал ее так же давно, как Дженет, и она ему тоже нравилась.
   Не дожидаясь ответа, Грейс открыл дверь. Лорна, которой перевалило за тридцать, была на последних месяцах беременности. Прежде длинные темные волосы были теперь коротко, по-монашески неуклюже подстрижены, подчеркивая пополневшее лицо.
   Лорна разговаривала по телефону, но приветливо ему махнула, пригласив войти и указывая на стул перед письменным столом. Он закрыл за собой дверь и сел.
   Маленький квадратный кабинетик был почти полностью занят столом, креслом, двумя стульями для посетителей и высокими картотечными стойками. К правой стене разноцветными булавками пришпилены страницы комикса и листок бумаги с изображением сердца и надписью: «Мама, я тебя люблю!»
   Закончив разговор, Лорна поздоровалась. Говорила она с сильным южноафриканским акцентом, хотя уже больше двенадцати лет жила в Англии.
   – Привет, Рой! Очень рада вас видеть. В чем дело?
   – Хочу спросить о Дженет.
   Женщина печально улыбнулась:
   – Мы с ней были близкими подругами.
   – Что же все-таки произошло? Я слышал, что она в кого-то влюбилась, уехала с ним в Австралию, где они собирались пожениться.
   – Да. Она была страшно счастлива. Знаете, до тридцати шести у нее не было серьезного мужчины. По-моему, она уже смирилась с мыслью, что до конца жизни останется одинокой. И вдруг она встретила такого мужчину, и это был просто луч света. За несколько недель она полностью переменилась.
   – В каком смысле?
   – Совершенно преобразилась. Сменила прическу, одежду, все прочее. И была очень счастлива.
   – А потом ее убили?
   – Похоже на то.
   – Что вам или еще кому-то известно о ее женихе?
   – Немного. Она была скрытной. Я, пожалуй, лучше всех ее знала, но и для меня она была закрытой книгой. Она далеко не сразу призналась мне, что встречается с ним. О нем почти ничего не рассказывала, хотя намекала, что человек он богатый. Владелец большого дома в Брайтоне, квартиры в Лондоне. Главная проблема заключалась в том, что он был женат. Но собирался оставить жену.
   – Ради Дженет?
   – Так он ей говорил.
   – Она верила?
   – Полностью.
   – А чем он занимался, известно?
   – Программным обеспечением. Что-то связанное с размещением пассажиров задержанных рейсов. Дело вроде доходное. Он решил открыть фирму в Австралии и начать новую жизнь с Дженет.
   Размещение пассажиров, усиленно соображал Грейс. Тем же самым занимается Бишоп.
   – Его имени она не упоминала?
   – Нет. Не хотела его называть, потому что он был женат и она обещала держать их отношения в тайне.
   – Вряд ли она была шантажисткой, – сказал Грейс. – И вряд ли у нее были деньги.
   – Не было.
   – Зачем тогда было ее убивать, если, конечно, он это сделал?
   – Может быть, их обоих убили? – предположила Лорна. – А обнаружили только ее тело?
   – Возможно, – согласился Грейс. – Кто-то его преследовал, а она попросту оказалась не в тот момент не в том месте? Это не первый случай. Есть какие-нибудь сообщения от следственной бригады?
   – Пока ничего серьезного. Лишь одна любопытная деталь.
   – А именно?
   – Я сегодня разговаривала с Реем Пэкемом из отдела высоких технологий…
   – Знаю его. Хороший человек.
   – Он проверял данные с компьютера Дженет и раскрыл электронный дневник, который она уничтожила перед отъездом.
   В дверь постучали. Вошел молодой человек, и Лорна сказала:
   – Прошу прощения. Дермот, что-нибудь срочное?
   – Нет… Я завтра зайду.
   И молодой человек вышел, закрыв за собой дверь. Лорна снова повернулась к Грейсу:
   – На чем мы остановились?
   – На дневнике Дженет, – напомнил он.
   – Да, верно. Там было лишь одно имя, внесенное месяцев девять назад и никому из нас не известное. Запись была сделана вечером в декабре прошлого года. Дженет записала: «Выпьем, Брайан».
   – Брайан?
   – Да.
   Грейса прохватила дрожь. Брайан. Размещение пассажиров задержанных рейсов. Большой дом в Брайтоне. Квартира в Лондоне. Убитая женщина.
   Мозг заработал, усталость разом улетучилась. Не потому ли он проснулся среди ночи, думая о Дженет Макуиртер? Подсознание подсказало, что тут есть какая-то связь?
   – Кажется, вы что-то увидели, Рой?
   – Возможно. Кто расследует дело о смерти Дженет?
   – Инспектор Винтер.
   Грейс поблагодарил и отправился к Винтеру, излагать свои соображения по расследуемым делам.
   На обратном пути он чуть не столкнулся с Гленном Брэнсоном, который с триумфальным видом вывернул из-за угла.
   – Нашел! – воскликнул он, выхватив из кармана и развернув листок бумаги. – Есть фамилия и адрес!
   Грейс вошел следом за ним в кабинет.
   – Его зовут Норман Джекс.
   Грейс уставился на смятый клочок бумаги в линейку с неровно оторванным верхом. На нем было написано: «Саквилл-роуд, 262Б, Хоув».
   – Это не адрес Бишопа, – сказал он.
   – Нет. Это адрес мужчины, который утром в воскресенье обращался в неотложку. Замаскированный Бишоп. Может быть, он живет двойной жизнью?
   Грейс с дурным предчувствием разглядывал бумажку. Голову как бы затмила темная туча. Неужели у Брайана Бишопа есть второй, тайный дом? Тайная жизнь?
   – Это настоящий адрес?
   – Белла проверила по избирательным спискам. По этому адресу проживает Норман Джекс.
   Грейс взглянул на часы. В жилах бурлил адреналин. Десять минут седьмого.
   – Забудь о вечернем инструктаже, – приказал он. – Узнай, кто в магистрате дежурит, получи ордер на обыск. Надо нанести визит Норману Джексу. И как можно скорее.
   Он побежал по лабиринту коридоров в отдел программистов. Лорна Бакстер уже уходила.
   – Лорна, – выдохнул он, запыхавшись, – у вас есть минутка?
   Она взглянула на часы.
   – Старшую надо забрать с занятий по плаванию. Что-то срочное?
   – Пару минут, очень важно, простите. Я правильно понял, что одна Дженет Макуиртер имела право вносить сведения в базу данных вашего отдела?
   – Да, только она.
   – Самостоятельно, без чьего-либо ведома и разрешения?
   – Да.
   – Вы не можете кое-что отыскать для меня?
   – Вижу, что вам потребуется не пара минут, – улыбнулась Лорна, вытаскивая из сумочки мобильник. – Сейчас попрошу кого-нибудь заехать за Клер.
   Они вошли в кабинет, сели, Лорна включила компьютер, постучала по клавиатуре.
   – Ну вот.
   – Мне надо заглянуть в криминальный архив. Что для этого надо?
   – Имя, возраст и адрес.
   Грейс назвал имя и прочие данные Брайана Бишопа, слушая стук перебираемых клавиш.
   – Брайан Десмонд Бишоп, родившийся седьмого сентября шестьдесят четвертого года?
   – Он самый.
   Лорна наклонилась к монитору:
   – В семьдесят девятом по приговору брайтонского суда по делам малолетних отправлен на два года в исправительную колонию за изнасилование четырнадцатилетней девочки. В восемьдесят пятом получил два года условно за нападение на женщину. Милый мальчик, – прокомментировала она.
   – Вы не видите тут ничего необычного?
   – В каком смысле?
   – Не мог кто-то чужой подделать эту запись?
   Лорна посмотрела на Грейса:
   – Таких старых записей никто, как правило, не трогает, они так и сидят в файлах. Поправки вносятся только в том случае, когда вскрываются новые обстоятельства, отменяются прежние обвинения, обнаруживается орфографическая ошибка и прочее.
   – Можно сказать, когда в запись вносились поправки?
   – Конечно, – энергично кивнула Лорна. – Дата каждого входа в файл с поправками зафиксирована. Вот она.
   – Да? – Грейс выпрямился на стуле.
   – У каждого из наших сотрудников личный пароль. При каждой поправке он вместе с датой остается в файле.
   – Можно выяснить, кто входил?
   – Мне и смотреть не надо. Это пароль Дженет. Она внесла поправки… – Лорна внимательно присмотрелась, – седьмого апреля нынешнего года.
   Грейс почувствовал всплеск адреналина.
   – Сама?
   – Угу. – Лорна нахмурилась, постучала по клавиатуре, вновь вгляделась в экран. – Интересно. Это было в последний день ее работы.

114

   Через полтора часа, в восемь с минутами, Нил Николл медленно вел полицейскую машину по Саквилл-роуд. Грейс сидел на переднем сиденье в пуленепробиваемом жилете, а позади него в таком же жилете расположился Гленн Брэнсон. Оба отсчитывали номера мрачных эдвардианских домов. Следом за ними ехали два полицейских фургона с опознавательными знаками, в каждом из которых находилось по полицейской бригаде из местной группы поддержки.
   – Двести пятьдесят четыре, – читал Гленн Брэнсон. – Двести пятьдесят восемь. Двести шестьдесят… Двести шестьдесят два… Приехали.
   Николл остановил машину возле пыльного «форда-фиеста», фургоны остановились за ним.
   Грейс по рации приказал одному свернуть за угол и прикрыть черный ход, доложив, когда будут на месте. Через две минуты он получил обратное сообщение.
   Они вышли из машины. Грейс велел бригадам оставаться в машинах, пошел вниз по бетонным ступенькам мимо двух мусорных баков и грязного окна со спущенными жалюзи. Еще было светло, хоть и быстро темнело, поэтому отсутствие в окне света вовсе не означало, что там никого нет.
   Облупленная серая дверь с двумя непрозрачными стеклами давно нуждалась в покраске, а пластмассовый звонок знавал лучшие времена. Грейс позвонил. В ответ не раздалось ни звука. Он опять нажал кнопку. Тишина.
   Резко постучал:
   – Откройте! Полиция!
   Никакого ответа.
   Постучал еще громче:
   – Полиция! Открывайте.
   Велел Николлу вызвать бригаду и взломать дверь. Через несколько минут появились два крепких парня с длинным желтым круглым тараном.
   – Прикажете действовать, шеф? – спросил один.
   Грейс кивнул.
   Парень размахнулся, ударил в стекло. К общему удивлению, таран отлетел без всякого результата. Следующий удар оказался таким же безуспешным.
   Брэнсон с Николлом нахмурились.