Джеймс Саманта. Торжество любви

   Сильные руки подхватили ее и не дали упасть на землю. В следующую секунду она потеряла сознание.
   По земле метались черные тени, то там, то сям контрастом вспыхивали белые пятна лунного света. По небу неустанно неслись облака. Ветер насвистывал бесконечную песню. В эту неуютную ночь одинокий всадник пробирался по петлявшей вдоль каменистого склона холма тропинке. Он правил к приютившемуся на самой вершине крохотному домику. Достигнув цели, спешился, приоткрыл дверь и вгляделся в темноту.
   — Где ты?
   — Я здесь, у окна.
   Наконец приезжий рассмотрел ту, что искал. Женщина сидела на стуле, обхватив руками колени, и неотрывно смотрела в темную ночь. Приезжий подошел к ней ближе: — Почему ты не зажигаешь свечи? Женщина гортанно рассмеялась: — Я не так слаба, как ты, и не страшусь темноты. Несмотря на ее насмешку, мужчина зажег несколько свечей, и домик озарился желтоватым сиянием. Его глаза невольно задержались на сидящей. Распущенные роскошные волосы ниспадали до самого пояса и в неровном, колеблющемся свете луны отливали мерцающим серебром. Его, как всегда, поразила картина непорочной чистоты. Он невольно пришел в восхищение. Кто бы мог только подумать…
   — Ты рад, что я приехала? — прошептала женщина.
   — Сама прекрасно знаешь. — Глаза мужчины жарко заблестели.
   Губы впились в ее губы, и через несколько секунд любовники уже были голыми, а их одежды оказались в беспорядке разбросанными по полу. Мускулистая рука подхватила женщину и прижала к влекущей долине бедер. Губы прошлись по шее, и ее ногти вонзились любовнику в руку.
   — Ну же! — Она приглашающе раздвинула ноги. — Ну же, давай…
   Мужчина почувствовал ее жар и влагу и, в свою очередь, широко расставив ступни, уперся задом в стену. Пальцы мяли мясистую белую плоть. С гортанным возгласом он поднял женщину в воздух и насадил на свое напрягшееся острие. Она вскрикнула от удовольствия и, возбужденная не меньше любовника, бешено заерзала и завертелась.
   Снова и снова он вздымал ее вверх и нанизывал на твердое копье. Казалось, сами стены ходили ходуном и подпрыгивали, настолько яростным, как свирепый северный ветер, был этот танец. Женщина застонала, предчувствуя момент наивысшего напряжения. Дыхание любовника стало прерывистым и хриплым. Он еще дважды довел ее до вершины страсти, прежде чем излил ее сам.
   Через несколько часов он поднялся в постели на локте и провел пальцем по ее соскам.
   — Правда ведь нам хорошо вдвоем?
   — Это потому, что мы очень похожи друг на друга. Одно сердце, одна душа. Но никто не знает, какие мы на самом деле. — Глаза женщины сверкнули. — Как ты думаешь, кто-нибудь догадывается, что все эти месяцы мы с тобой тайно встречались?
   — Откуда? Мы очень хорошо прятались.
   — Да, думаю, ты прав. А теперь рассказывай, какие привез новости?
   Мужчина громко рассмеялся: — Они мучают друг друга. Она подглядывает за ним, когда считает, что он ее не видит. А он, точно выслеживающий дичь охотник, не спускает с нее глаз. — Он покачал головой. — Ты не поверишь, но он считает меня своим соперником.
   — Поосторожней, любимый! — встрепенулась женщина. — Как бы я не стала тебя ревновать. А это было бы неразумно.
   Губы мужчины растянулись в удовлетворенной улыбке.
   — На этот счет можешь не беспокоиться.
   — Нужно, чтобы она умерла. Нельзя допустить, чтобы однажды она обнаружила, что мы с тобой совершили. Ей ни за что не поняты — Женщина криво усмехнулась. — Стоит ей растрезвонить о нашем заговоре, и все пойдет прахом.
   — Да, — согласился мужчина. — А ее смерть мы сможем свалить на него.
   — Скажи… он ее любит?
   Мужчина, раздумывая, помедлил с ответом.
   — Не знаю. Но он ее хочет. В этом я не сомневаюсь.
   — Так. Значит, будет скучать, когда ее не станет? — Женщина, казалось, была необыкновенно довольна. — Вероятно, успел в нее даже влюбиться.
   — Что ж, может быть, ты и права.
   — Не стоило ему на ней жениться.. — Женский смех прозвучал угрожающе. — Свадьба для нее была равносильна смерти.
   — Да, и его концу. — Мужчина помолчал и добавил: — Что ж, можно начинать.
   — Нет, — женщина покачала головой, — не теперь. Надо набраться терпения. Чтобы совершить то, что мы задумали, требуется время.
   — .Ничего не могу с собой поделать. Так хочется побыстрее со всем покончить, — задумчиво произнес мужчина.
   — Мне тоже. То, чего ты так страстно желаешь, находится на расстоянии всего лишь вытянутой руки — протяни и возьми. Но нельзя действовать поспешно, иначе возникнут подозрения.
   Мужчина стиснул зубы и ничего не ответил. Но его подруга знала, что делать. Она провела кончиками пальцев по его животу.
   — Обещаю, ждать осталось недолго. Наконец мы будем вместе. — Она отыскала рукой вожделенный предмет, еще влажный от семени и ее горячего нектара, и через мгновение он снова сделался твердым.
   Только ночь слышала крики их страсти. Лишь она одна стала свидетелем вершины их экстаза. Только ей было известно о заговоре любовников…

Глава 15

   Сознание возвращалось удивительно медленно. Сабрина смутно ощущала под собой мягкую постель и чью-то ладонь на лбу. Низкий мужской голос звал ее по имени.
   Она открыла глаза и прямо перед собой увидела потемневшее лицо Иена. Память возвратилась стремительной волной. Ее нашел Иен… Тогда поговаривали, что это он убил ее в припадке ревности. Сабрина попыталась сесть, но голова тут же пошла кругом, комната поплыла перед глазами, и она рухнула обратно на постель.
   Иен над ней изрыгал ужасные проклятия, ладони сжимали плечи — он укладывал ее обратно на подушки.
   — Сабрина, что с тобой?
   Нежные прикосновения удивительно не соответствовали страшному выражению лица: глаза Иена потемнели, губы сжались. Не в силах вымолвить ни слова, Сабрина только покачала головой.
   — Ты больна?
   — Нет, — сумела выдавить она из себя.
   — Тогда почему ты упала в обморок? Насколько я помню, раньше с тобой такого никогда не случалось.
   — Нет, — снова произнесла она. В желудке сделалось нехорошо. К горлу подступала тошнота и грозила ее задушить. — Я… не знаю… Голова какая-то странная. — Она положила ладонь на живот.
   — Здесь тоже болит? — Иен накрыл ее руку своей, и маленькая ладонь Сабрины совершенно скрылась из виду. Голос Аласдэра снова зазвучал у нее в ушах. Фионну задушили в ее собственной постели.
   Пальцы Иена были длинными и темными. Сабрина зачарованно смотрела на них и не понимала, испытывает она страх или нет. Эти пальцы были явно сильными, такими же, как он. И возможно… смертоносными. Стоило сомкнуть их на горле, и жизнь навсегда бы улетучилась из ее тела… — Сабрина!
   Она подняла глаза. Лицо Иена показалось ей темным, как грозовая туча. Она потрясенно поняла, что Иен уже второй раз окликает ее.
   — Да? — прошептала она едва слышно.
   — Я спрашивал тебя, не подошли ли сейчас твои дни? Мысли едва ворочались в ее голове.
   — Мои дни? — как эхо повторила она.
   — Женские дни.
   И, запоздало поняв, что он имеет в виду месячные, помотала головой в ужасе от того, что приходится говорить о подобных вещах: — Нет.
   Иен поднялся: — Жди меня здесь. — Властный тон не оставлял никаких сомнений, что это приказ.
   Как будто она смогла бы уйти! В душе Сабрины нарастало чувство отчаяния. Если бы она могла! Голова раскалывалась от боли, живот сдавил спазм. Никогда она не чувствовала себя настолько беспомощной!
   Иен ходил недолго и вернулся с небольшим бокалом, из которого к потолку поднимались ленивые клубы пара. Когда он присел рядом, Сабрина уловила легкий аромат.
   Крепкая рука взяла ее за плечи и усадила в постели.
   — Пей! — коротко бросил Иен.
   Сабрина выпила все до капли: отчасти оттого, что боялась не подчиниться, отчасти потому, что не было сил спорить. И, покончив с содержимым, отдала бокал обратно Иену.
   Но тот не двинулся с места, и от этого Сабрина почувствовала раздражение. Ей очень хотелось остаться одной и собраться с мыслями. Несомненно, это шок послужил причиной ее обморока. Удивляясь собственной слабости, она открыла было рот, чтобы что-то сказать Иену, но оказалось, что для этого требовались невероятные усилия.
   Должно быть, она задремала, потому что, когда снова открыла глаза, за окном уже темнело. Иен по-прежнему неотрывно смотрел на нее. Складки у рта разгладились, но лицо хранило следы беспокойства.
   — Тебе лучше? — Он тыльной стороной ладони погладил Сабрину по щеке.
   Сабрина кивнула и медленно села в постели. Потом подвинулась так, чтобы опереться спиной о стену. Она не заметила, как плотно сжаты его губы.
   — На стене ты закричала, когда увидела меня. И даже сейчас, хотя стараешься это скрыть, явно меня опасаешься. Я хочу знать почему.
   — Ты был зол. — Сабрина сказала первое, что пришло ей в голову.
   — Был. Потому что ты уединилась с моим кузеном. Неужели ты хочешь, чтобы родственники обсуждали, как вы надуваете меня под самым моим носом?
   Сабрина задохнулась от возмущения: — Что за чушь!
   — Отнюдь. — Его голос был холоден, точно зимняя вьюга. — Несколько человек видели, как ты к нему подошла. Будешь после этого утверждать, что не искала его общества? О чем вы говорили? Назначали тайное свидание?
   — Тайное свидание… Это просто смешно. Подумай сам: если бы мы хотели встречаться тайно, то уж позаботились бы, чтобы нас никто не видел.
   — Вот как? Тогда для чего вы искали уединения?
   — На то была причина.
   — Неужели? — Резко разговаривая с женой. Иен не испытывал ни малейших угрызений совести. — Будь добра, объясни, какая же?
   — Мне нужно было с ним поговорить.
   — О чем?
   Сабрина начинала злиться, и это заставило ее промолчать. В конце концов, она не ребенок, чтобы отчитываться перед ним по пустякам.
   — Говори, Сабрина, или, клянусь Святым Распятием, я…
   — Что ты?.. — Ярость придала ей, смелости. — Убьешь меня из ревности, как убил Фионну?
   Боже, она не собиралась этого говорить, но было поздно: роковые слова сами сорвались с языка. Лицо Иена окаменело.
   — Это он тебе сказал? Аласдэр?
   Злость прошла так же внезапно, как и возникла. Сабрина сделала неопределенный жест рукой.
   — Все не так, как ты думаешь. — Ее голос сорвался. — Дядюшка сказал, что я похожа на нее и поэтому ты на мне женился.
   — Ты совсем на нее не похожа. Ничуть.
   На грудь Сабрины навалилась ужасная тяжесть. Конечно, она на нее не похожа. Фионна была красива… И все же Иен говорил так, будто ее ненавидел. Дыхание Сабрины участилось, затем снова замедлилось. Мысль перенеслась к Маргарет. Иен первым обнаружил задушенную Фионну и был последним из всех, кто видел Маргарет живой. На долю секунды возникло убеждение, что он убил и ту и другую.
   Глаза Иена невероятно расширились.
   — Боже праведный, только не вздумай сказать, что ты этому веришь!
   Сабрина судорожно набрала воздух в грудь и прошептала: — Я не хочу.
   Его скулы сердито сжались.
   — Не ласкал ли я тебя в этой самой постели?
   — Ласкал, — ответила она, словно эхо.
   — Обидел ли хоть раз, ударил ли в гневе? Сабрина не могла отвести от него глаз.
   — Нет, — едва слышно проговорила она.
   — Я никогда не поднимал руку на женщину. Я презираю тех, кто пользуется женской слабостью.
   Это была правда. Он ни разу не поднял на нее руку и всегда был нежен. Конечно, Иен стал жестче с тех пор, как вырос, но чтобы убить… От страшной мысли Сабрина внутренне содрогнулась. Нет, она не верит. Не может поверить.
   — Я не убивал Фионну. — Иен сказал это абсолютно бесцветным голосом. — Твое дело, Сабрина, верить мне или нет. Я не прошу прощения за то, чего не совершал, ни у тебя, ни у Господа Бога, но не потерплю, чтобы моя жена сплетничала обо мне за моей спиной. Поэтому если впредь у тебя появятся вопросы, задавай их мне, а не Аласдэру. Ты меня поняла, Сабрина? Упрек мужа уколол ее самолюбие.
   — Я не сплетничала с Аласдэром. Я пошла к нему, потому что думала, что он знает… что он скажет мне правду…
   — А я, по-твоему, не сказал бы?
   — Я… я не это имела в виду. — Сабрина неловко попыталась выпутаться из затруднительного положения. И в сердце, и в голове была полная неразбериха. В возмущении и ярости она уперла кулачки в бока. — Ты нарочно перевираешь мои слова так, как тебе удобно!
   — Неправда! Просто слушаю, что ты говоришь. Боже мой, какой же он все-таки упрямый!
   — Тогда ответь мне, Иен: в вашем клане после смерти твоего отца возникли разногласия потому, что некоторые думали, будто ты убил Фионну?
   Лицо Иена окаменело, он молчал, и Сабрина решила, что он ей так и не ответит.
   — Это только часть правды, — наконец сказал Иен. — Да, некоторые болтали, но никто не осмелился заявить мне об этом прямо в глаза. Но если бы мои родственники думали, что я убил Фионну, разве смог бы я стать главой клана? Думаю, что нет. Признаю, что в то время в клане действительно возник раздор. Фионна была убита, и через несколько дней неожиданно умер отец.
   Сабрину так и подмывало спросить, кто же на самом деле убил Фионну, но мрачное выражение лица Иена и его плотно сжатые челюсти исключали дальнейшие расспросы.
   В унынии она отвернулась к стене, а Иен разделся и лег рядом с ней. В ту ночь он ее так и не коснулся. Они лежали рядом, но между ними пролегла пропасть гораздо шире, чем разделявшее их расстояние. И Сабрине не давала покоя леденящая душу мысль…
   Иен велел задавать вопросы только ему. Может, он не хотел, чтобы жена случайно узнала некую правду, которую могли бы рассказать другие? Сабрина поежилась, вспомнив, в какое он пришел неистовство, когда застал ее с Джеми. И сразу муж сделался для нее чужим.
   Сон не шел. Сабрина только-только задремала, как в дверь постучали. Она почувствовала, как шевельнулось одеяло — это Иен поднялся с постели, — и услышала тихие мужские голоса. В следующий миг на ее плечо опустилась рука и вырвала ее из сна. — Сабрина!
   От звука голоса мужа женщина вздрогнула. В его тоне послышались злые нотки — неужели так будет теперь всегда?.. Она повернулась на другой бок и с усилием открыла глаза.
   Иен стоял рядом, возвышаясь над кроватью. До Сабрины смутно дошло, что он полностью одет. — Я должен ехать.
   Все еще не в силах сбросить сон, она посмотрела в его серые, как северное небо, глаза.
   — Куда?
   — В моей земле повсюду беспорядки. — Он поправил пряжку перевязи меча.
   Остатки дремоты улетучились. Сабрина откинула одеяло, села и свесила ноги с кровати.
   — Беспорядки? Какие беспорядки?
   — Сам не знаю, — покачал головой Иен. — Утром получил весть, меня просят о помощи.
   — Думаешь, это Кемпбеллы?
   — По всей вероятности.
   Пока Сабрина тянулась к одежде, муж быстро направился к двери.
   Через несколько минут она тоже выскочила во двор замка. Небо, точно низкий потолок, нависало над сторожевыми башнями; тучи казались черными и грозными. Во влажном воздухе чувствовалось леденящее приближение скорой зимы. В суматохе Сабрина не взяла шаль. Но мысль о собственном удобстве быстро вылетела из головы, когда она увидела отряд вооруженных людей. Их лица горели такой решимостью, что у Сабрины от страха сдавило горло. Всадники собирались явно не на охоту.
   Иен был поглощен разговором с Фрейзером. Сабрина остановилась на последней ступеньке и стала терпеливо ждать. Вот он поднял глаза и скользнул по ней взглядом. Женщина попыталась улыбнуться, но не была уверена, что ей это удалось. Но муж ее все-таки заметил.
   Наконец Иен кончил говорить, хлопнул Фрейзера по плечу, повернулся, подошел к жеребцу и одним ловким движением вскочил в седло. Прощальный взмах руки, и отряд под стук лошадиных подков двинулся к воротам.
   Улыбка слетела с лица Сабрины. Муж не поцеловал ее, не удостоил мимолетным взглядом, ни даже последним прости. Грудь пронзила острая боль. Изнывая от горя, она пыталась сдержать горячие слезы.
   Подошел Фрейзер, который не поехал с отрядом, а остался защищать обитателей замка. По-своему истолковав слезы Сабрины, он заговорил, стараясь как можно тише произносить слова. И все же, вылетая из уст такого гиганта, они болезненно били по ушам.
   — Нечего тревожиться, девочка. Отправились просто в Килдурн. К вечеру будут обратно.
   — Будем надеяться. — Она постаралась не показать охватившую ее тревогу. Но куда было спрятать раздиравшую сердце боль? И чтобы совершенно не опозориться, повернулась и бросилась в зал.
   По правде говоря, Иен был не столько расстроен, сколько уязвлен тем, что жена ему не доверяла. Неужели Сабрина действительно считала, что он убил Фионну? Не имело никакого значения, что мерзавка мачеха заслуживала подобной участи. Ни при каких обстоятельствах Иен не поднял бы руку на женщину. Но он видел, как Сабрина дрожала в его присутствии, будто рядом находился не человек, а какой-то лютый зверь. Пресвятая Дева Мария, она боялась его!
   Эта мысль постоянно мучила Иена. Семя сомнения было посеяно. Неужели она отвернется от него и предпочтет объятия кузена? Настроение Иена омрачилось. И прежде Сабрина дарила улыбки Аласдэру, а не ему. Ему никогда, а на кузена смотрела, сияя теплотой и дружелюбием. Соблаговолит ли она взглянуть когда-нибудь так на него? Было мучительно вспомнить, что о Фионне она предпочла спросить Аласдэра. Верила Аласдэру, а ему нет!
   Смерть Фионны навсегда останется тайной, которую Йен обещал унести с собой в могилу. А раз дал обещание — его надо держать.
   Они уже ехали около часа, когда к нему подскакал Аласдэр, и Иен заскрипел зубами: так ему не хотелось разговаривать с кузеном.
   — В чем дело? — холодно спросил он.
   Глаза Аласдэра блеснули.
   — Вчера Сабрина не вышла к ужину, и это меня встревожило. С ней все в порядке?
   — Сабрина — моя забота, а не твоя.
   — Но она мой друг, и поэтому я спрашиваю опять: она здорова?
   Иен смотрел прямо перед собой, туда, где на горизонте отчетливо вырисовывались холодные, голые скалы.
   — Не твое дело…
   Аласдэр наклонился и ухватил его повод.
   — Мы частенько ссорились, когда были детьми. Но не в нашем обычае поддаваться гневу. Так давай разберемся и теперь.
   Воины окружили своих предводителей, но Йен махнул им рукой: — Скачите вперед, мы вас догоним.
   Они остались одни, и потемневший, сердитый взгляд Иена остановился на кузене.
   — Хорошо, — коротко бросил он. — Ты не имел права рассказывать ей о Фионне.
   — Может, и не имел. Но тогда обо всем должен был рассказать ей ты.
   Иен осекся. Аласдэр был прав. Надо было это сделать. Тем более что он прекрасно знал, какие нелепые ходили в замке слухи. Но что случилось, то случилось. Теперь все было в прошлом, и Иен надеялся, что там и останется.
   Он открыто встретил взгляд кузена.
   — Ты прав. Обо всем она должна была узнать от меня. Но разве требовалось говорить о том, что шепчут, будто Фионну убил я?
   Аласдэр не отвел глаз.
   — Сабрина интересовалась, как умерла Фионна. Рано или поздно все выплыло бы наружу. Поэтому я решил: раз не хочешь рассказывать ты, пусть лучше узнает от меня. Разве я не стоял всегда на твоей стороне — в сражении и в других делах?
   Иен промолчал. Все, кто его знал, были уверены, что он не станет драться с более слабым. Если уж говорить откровенно, большинство людей его клана стояли за него горой даже тогда, когда слухи особенно распространились. Потом, когда все сомневающиеся убедились, что глава клана — честный, прямой человек, говорить стали меньше.
   — Согласен, — наконец произнес он. — Ты всегда был на моей стороне. — Напряженность между ними стала спадать. — А я уж, грешным делом, стал подумывать, не собираешься ли ты настроить против меня Сабрину. Аласдэр удивленно изогнул бровь.
   — И поэтому оставил в замке Фрейзера, а не меня?
   — Ты меня хорошо изучил, — усмехнулся Иен.
   — А ты ведешь себя, как ревнивец.
   — Наверное, я и есть ревнивец.
   — Неудивительно — с такой прелестной женой, как Сабрина. — Аласдэр тяжело вздохнул. — Завидую тебе, Йен.
   — Тебе просто следует найти себе женщину. Хочешь, я тебе подберу? А то к брачной ночи будешь, как дядюшка Малькольм.
   — Справлюсь сам, иначе, не ровен час, окажусь женатым на какой-нибудь уродине. Кстати, почему ты думаешь, что я еще не нашел себе милашки? Считаешь, что так хорошо меня знаешь?
   Они повернули коней и поскакали вслед за остальными, по обыкновению цепляясь друг к другу. Настроение Иена поднялось, хотя, как оказалось, ненадолго.
   Цели путешествия они достигли ближе к вечеру, спустившись в неширокую долину. Летом не было более мирного места, чем здешние края. Землю расцвечивали яркие цветы, воздух был наполнен нежнейшим ароматом. Но там, где раньше вдоль реки располагалась дюжина домиков, теперь оставалось всего лишь несколько. В ноздри ударил едкий запах дыма. Мертвая тишина стояла вокруг.
   Раздались удивленные восклицания.
   — Боже! Кто же это сделал?
   Из хижины вышла женщина, но; заметив всадников, вскрикнула и попятилась назад.
   — Подожди, мы не причиним тебе вреда! — крикнул ей кто-то из воинов. И только как следует рассмотрев их пледы, женщина успокоилась. К ней подошел старик, стали осторожно выглядывать другие. Дети жались к матерям, хватали их за юбки, в широко раскрытых глазах бился испуг.
   Первым спешился Йен. Движением руки он попросил всех успокоиться.
   — Не бойтесь! Я Иен Мак-Грегор!
   Подбежала женщина и с жаром схватила его за руку.
   — Я Донелда. Слава Богу, вы приехали! А это мой отец Фергус. — Она поманила к себе седовласого старика. Иен помрачнел: — Фергус, Донелда, скажите на милость, что здесь происходит? Кто все это сделал?
   Старик покачал головой: — Мы проснулись среди ночи от запаха гари. Какие-то люди поджигали все, что способно гореть, а потом разогнали скот. А тех, кто пытался их остановить, убивали. Донелда потеряла мужа и старшего сына.
   Один из воинов гневно сжал кулаки.
   — Не иначе Кемпбеллы! Проклятые воры!..
   — Нет, это не они. — Люди окружили всадников. — Эти пришли от имени Рыжего Комина. Хвастают, что восстановят на троне законных правителей. Таков был их боевой клич.
   Не связана ли эта история с его поддержкой Брюса? Кемпбеллы тоже поклялись ему в верности — в этом они по крайней мере едины. Иен вспомнил о Джеми Мак-Дугале. Не он ли приложил здесь руку?..
   — Вся надежда на Брюса, милорд. Вы его знаете?
   — Знаю, — кивнул Иен.
   — Он-то уж остановит этот разбой. Иен колебался.
   — С лета много всякого произошло. Англичане разбили войско Метвена. Мстительные родственники Комина напали на Далри, когда тот пытался переправиться через озеро Лох-Ломонд. Его партия раскололась. Жена, дочь Марджори и брат Нейл попали в плен в Килдрамми и были брошены в тюрьму. В октябре Нейла казнили как предателя, и Брюс был вынужден скрыться.
   Иен помолчал.
   — Я не знаю, где он сейчас находится, хотя уверен, что вскоре вернется и все поставит на место. А сейчас не бойтесь. Я пришлю воинов, которые будут вас охранять, и помогу восстановить жилье.
   Он посмотрел в долину, где ветер шевелил пожухлую траву. Пелена ярости застилала глаза, и в глубине души крепла решимость.
   — Мы отыщем этих негодяев! — Голос Иена взволнованно зазвенел, в нем чувствовался металл. — Не успокоюсь, пока их не найду!
   Фергус ударил кулаком себя в грудь: — Мы пойдем за вами, милорд! За вами и за Брюсом.
   Вперед выступила молодая женщина и, покачивая сидящего у нее на руках ребенка, сказала: — Они ускакали на северо-восток, милорд. Я видела. Иен подошел к коню и вскочил в седло. Внутри у него бушевала настоящая буря, усиливавшаяся с каждой секундой. Он выхватил меч из ножен и поднял его высоко над головой. Глаза метали молнии: — За Брюса! Отомстим негодяям!
   Его призыв поддержали остальные, и под грохот копыт всадники понеслись по долине, готовые к яростной битве.
   Прошел день, и прошла ночь — самые длинные в жизни Сабрины. Она отчаянно скучала по Иену. Остро ощущала горечь разлуки, которую тяжелее было переносить еще и оттого, что она никак не ожидала от себя подобных чувств. Так не хватало жара его тела ночью, прикосновения сильных рук, его успокаивающего присутствия рядом. Как странно, что она так быстро привыкла к Иену!
   Сабрина жалела о том, как они простились. И если было бы можно, то взяла бы назад все, что ему говорила, все колкости, которые бросила ему в лицо. Сабрина твердила себе, что безразлична Иену, что хотел он совсем не ее. Но все было напрасно.
   Она жарко молилась, чтобы Бог сохранил его и он поскорее вернулся домой. На второй день, еще до полудня, сама решила выехать из замка: слишком она была возбуждена, чтобы можно было работать, и слишком неспокойна, чтобы отдыхать.
   Сабрина шла в конюшню, когда кто-то потянул ее за руку. Это была черноволосая девочка.
   — Ну, здравствуй, — улыбнулась она.
   Темные глаза весело блеснули. Малышка согнула палец и поманила ее поближе. Заинтересованная, Сабрина опустилась на колени.
   — Я знаю секрет и могу рассказать его только тебе. Черты лица Сабрины смягчились.
   — Что же это за секрет, который ты можешь рассказать только мне?
   — Меня послал к тебе мужчина. Он хочет встретиться с тобой у того дуба, что рядом с родником. Но не велел говорить никому другому, только тебе.