Сорел поднял голову, лицо целителя не выражало никаких эмоций, и Сарек все понял.
– Слишком поздно. Она мертва.
– Тогда мы воскресим ее! – настаивал Даниэль. – Сарек, прошу тебя, позаботься о Сореле, – доктор-землянин выскочил из машины и вбежал в здание.
Сарек долго прожил с землянами и знал, что никакая логика не остановит попыток Даниэля спасти Т'3ан. Он также понимал, что все усилия будут тщетны: до того, как Аманда вошла в стаз, ему подробно разъяснили, как функционирует камера После блокирования нервной системы Т'3ан ее нельзя было вернуть к жизни даже с самой совершенной аппаратурой жизнеобеспечения.
Теперь речь шла уже не о Т'3ан, а о спасении Сорела. Непредвиденная потеря мысленной связи с женой могла расстроить и уничтожить его разум.
Телесная смерть наступала медленней, но в любом случае была неизбежна, если он тотчас не получит целительного слияния с мыслями близкого человека.
Когда Сарек велел Сорелу идти в клинику, тот не стал сопротивляться, действуя, как автомат. Его глаза, ранее непроницаемые, теперь смотрели невидящим взором. Сарек с Сорелом подошли к двери, а навстречу им спешила целительница ТПар. Она коснулась легким движением лица Сорела и сказала:
– Обязательно должен присутствовать кто-нибудь из семьи.
– Я вызову его сына, – Сарек направился к консоли связи на столе дежурного. Сестра предоставила ему код Сотона. На экране появился молодой человек, очень похожий на Сорела.
– Вы смотрите запись, – начал он. – Моя сестра ТМир сегодня возвращается с другой планеты. Я буду встречать ее в космопорту и затем отвезу к отцу, Сорелу. Меня можно будет найти у него.
На экране высветился код Сорела, но все, что Сарек получил, набрав его, было картинкой с Сорелом, на которой он сообщал, что у него нерабочий день и что клиника вызовет его в случае необходимости.
Расстроенный Сарек произнес то, что и без него всем было ясно:
– Они еще не вернулись из космопорта. Сарек обратил внимание на Кирка, стоящего за его спиной и наблюдающего за безуспешным поиском детей Сорела.
– Можно мне попробовать? – спросил землянин и набрал новый код. Космическая центральная Вулкана! Говорит капитан Джеймс Т. Кирк, капитан Звездного Флота. Срочный вызов по коду 3В. Необходимо найти пассажирку, прибывшую на Вулкан, – он повернулся к Сареку. – Ты не знаешь, на каком корабле она прибыла?
– Нет.
– Как ее зовут?
– ТМир. Ее встречает брат Сотой.
– Срочный код 3В, – повторил Кирк. – Следует определить местонахождение прибывшей пассажирки ТМир, молодой вулканки, или ее брата Сотона, уехавшего в космопорт встречать девушку. Они должны срочно появиться в клинике Академии Вулкана в связи с осложнившимися семейными обстоятельствами. Остаемся в режиме приема.
– Космическая центральная Вулкана горячо приветствует капитана Звездного Флота Кирка, ответил голос. – Поиск ТМир и Сотона идет по всем каналам.
– Благодарю тебя, капитан, – сказал Сарек. Он мог бы добиться того же, но потерял драгоценно? время, действуя через посредников. – Надеюсь, Сотон и ТМир не в транзите.
– Они едут на машине?
– Не знаю. Они могли воспользоваться общественным транзитом.
– Черт возьми! – выругался Кирк. – Почему девочка сразу же не отправилась домой на лучевом транспорте?
– ТМир не пользуется военным и срочным приоритетом. Ей нужно пройти иммиграционную службу, поэтому она и не поехала сразу же в Шикар – Сейчас она может пользоваться приоритетом срочности, но нам нужно связаться с ней. Ну давай же. – нетерпеливо поторапливал Кирк пустой экран, делая это вопреки всякой логике – Ответьте же, детки. Отец нуждается в вашей помощи Если бы ситуация не была такой серьезной, Сарек удивился бы отсутствию здравого смысла в поведении Кирка, так же, как он поражался поведению Аманды. Кирк был капитаном звездолета, Аманда – известной ученой. Оба работали плодотворно и успешно, но… на сто процентов оставались землянами Будто в ответ на требование Кирка, на дисплее появились лица двух молодых вулканцев – Сотона и его сестры. Можно было восхищаться их выдержкой, но, тем не менее, Сарек заметил в их глазах беспокойство.
Близость членов этой семьи была очень тесной, и новость о смерти матери, услышанная детьми, лишь подтвердила то, что они уже ощущали раньше – Вам следует, не откладывая, прибыть в клинику Академии, – сказал Сарек. – Ваш отец.
– Мы понимаем, – Сотон переглянулся с сестрой и вновь посмотрел на Сарека. – Я на наземной машине отца. Понадобится три часа…
– Будет слишком поздно! – заметил Сарек.
– Я организую для них лучевой транспорт, – пришел на помощь Кирк. Где вы сейчас находитесь?
Картинка расширилась, и на экране показалась женщина в форме Звездного Флота.
– Мы вызвали их в Космическую центральную, капитан.
– Отлично. Свяжите меня с любой орбитальной станцией, готовой взять ребят и доставить их сюда. Оставайтесь на связи, лейтенант, – все координаты у вас.
– Слушаюсь, сэр.
Изображение девушки пропало. Вместо нее появился мужчина-вулканец, одетый в простую бежевую тунику с прикрепленным к ней красным значком.
Ученый. На космических станциях Вулкана было очень мало военных, и они не могли отдавать приказы. Сарек приготовился прийти на помощь Кирку в случае необходимости, но Кирк сразу же перешел с командного на дипломатический тон.
– Орбитальная станция-Два, Звездный Флот просит оказать содействие в оказании помощи двум гражданским лицам с планеты Вулкан.
– Чем могу помочь, капитан?
– Сотон и ТМир находятся на Космической центральной Вулкана. Только что умерла их мать, а отец пребывает в клинике Академии наук…
– Понятно, капитан. Мы отправим их на борт орбитальной станции-Два по лучу, а оттуда прямо на транспортный терминал клиники.
Ученый и лейтенант Звездного Флота обменялись координатами. Затем лейтенант вновь уделила внимание Кирку.
– Сотон и ТМир в данный момент сопровождаются к транспортеру.
– Очень оперативно, лейтенант…
– ТВел, сэр.
– Я позабочусь, чтобы вас отметили в личном деле, а от меня большое спасибо.
– Рада помочь вам, – не замедлила ответить лейтенант, как это сделал и Сарек: имея дело с землянами, вулканцы пользовались формулами вежливости, принятыми у людей, подобно тому, как Кирк отдавал команды и в то же время обращался с просьбой к гражданским ученым.
Сарек надеялся, что от Спока, стоящего за спиной Кирка, не ускользнет взаимопонимание в общении вулканки и землянина. Кирк и ТВел одновременно потянулись к кнопкам, чтобы отключить связь. Сарек спросил впопыхах;
– Как долго будут добираться сюда Сотон и ТМир?
– Им понадобится пять-восемь минут ходьбы отсюда до транспортера, ответила ТВел, сообщая единственную информацию, которой располагала.
Даже в этом случае на прибытие могло уйти много времени. Переброска транспортером, смена координат, снова транспортировка, а затем долгий переход до клиники…
– Благодарю тебя, капитан Кирк, – сказал Сарек. – Я не смог бы организовать их доставку сюда так быстро, как это сделал ты… но все равно жить Сорелу остаются минуты.
Когда они отошли от стола, Корриган и Маккой уже шагали по коридору.
– Отказал только один источник энергии, – сообщил Маккой. – Источники Аманды и Ремингтона работают прекрасно. Все инженеры бросились на поиски неисправности.
– Но Т'3ан мертва, – напомнил Корриган. – Где Сорел? Его дети…
– Они уже в пути, – сказал Кирк.
– Ну, слава богу! – облегченно вздохнул доктор.
В этот момент из другого коридора вышел молодой вулканец в специальном лабораторном халате и направился к столу регистрации пациентов.
– Я слышал… что леди ТЗан.
– Она мертва, – сообщила медицинская сестра.
– Что произошло? – спросил молодой человек, внешне выглядевший спокойным, лишь голос его звучал напряженно.
Сарек признал в нем Сендета, бывшего студента, занимавшегося в компьютерной группе несколько лет назад. Теперь он носил зеленый значок с поперечной красной полосой, свидетельствовавший о его принадлежности к технологическому персоналу клиники.
– Большего я вам ничего сообщить не могу, до тех пор, пока семья ТЗан не даст дополнительной информации, – сказала Сендету медсестра.
– Мы вместе работали в лаборатории нейрофизики, – сказал Сендет Сареку, – я был с ней вчера вечером, когда ее ранило. Говорили, что се жизни ничего но угрожает, поскольку имеется оборудование стаза.
– Сендет, – обратился к высокому вулканцу, глядя на него снизу вверх, Даниэль Корриган. – Вчера прекратилась подача энергии в стазокамеру. Это все, что нам пока известно. Пожалуйста, пойди и расскажи коллегам ТЗан о том, что произошло.
Сендет пристально посмотрел на доктора землянина и произнес сдавленным голосом:
– Я понял, Даниэль. А как же семья ТЗан?
– ТПар сейчас с Сорелом, а дети вот-вот прибудут. Здесь ты ничем не поможешь – Нет, не помогу, – мрачно произнес Сендет.
– Я не являюсь членом семьи Сорела.
Сарек не обратил внимания на странный тон в голосе Сендета, который развернулся и ушел. Даниэль уже собирался удалиться в офис, где он работал вместе с Сорелом, но в этот момент появилась ТПар.
– Даниэль, – с беспокойством проговорила она.
– Сорел умирает. Он не поддается моему воздействию сознанием. Его дети…
– Они будут здесь где-то через двадцать две минуты, – сообщил Сарек, присоединяясь к доктору и целительнице.
– Слишком долго ждать, – заметила ТПар. – Сорел уходит из жизни.
– Нет! Он не должен умирать! Я не допущу этого! – в отчаянии воскликнул Даниэль и уже собрался бежать в офис, но Т Пар остановила его.
– Он ничего не видит и не слышит, Даниэль. Есть только один способ помочь ему – слиться с ним разумом.
Сарек заметил, как побледнел доктор и как отпрянула ТПар. Особым чувством целительницы она распознала первобытный страх в сознании Корригана, сразу же взяла себя в руки и продолжала так, будто не видела реакции Даниэля.
– Вы с ним как братья и уже были однажды в состоянии мелдинга. Если тебе удастся заставить его разум не угаснуть хотя бы несколько минут – до прибытия детей, ты спасешь ему жизнь.
Голубые глаза доктора выражали неприкрытый страх.
– Я не могу этого сделать. Я… я только отпугну его, ТПар. При одной мысли о мелдинге начинаю чувствовать боль и страх. Я ведь не вулканец!
– Сорел тоже не землянин, – возразила целительница, – но сливался с тобой, чтобы вытащить тебя из стаза. Он переживал вместе с тобой твои страхи и боль и страдал, ради твоей жизни. Разве ты ничем не обязан Сорелу, Даниэль?
Доктор нехотя согласился.
– Я многократно обязан ему своей жизнью. Хорошо, ТПар… Я постараюсь. Чего бы мне это ни стоило, не дам ему уйти из жизни, пока не прибудет его семья.
Глава 6
– Слишком поздно. Она мертва.
– Тогда мы воскресим ее! – настаивал Даниэль. – Сарек, прошу тебя, позаботься о Сореле, – доктор-землянин выскочил из машины и вбежал в здание.
Сарек долго прожил с землянами и знал, что никакая логика не остановит попыток Даниэля спасти Т'3ан. Он также понимал, что все усилия будут тщетны: до того, как Аманда вошла в стаз, ему подробно разъяснили, как функционирует камера После блокирования нервной системы Т'3ан ее нельзя было вернуть к жизни даже с самой совершенной аппаратурой жизнеобеспечения.
Теперь речь шла уже не о Т'3ан, а о спасении Сорела. Непредвиденная потеря мысленной связи с женой могла расстроить и уничтожить его разум.
Телесная смерть наступала медленней, но в любом случае была неизбежна, если он тотчас не получит целительного слияния с мыслями близкого человека.
Когда Сарек велел Сорелу идти в клинику, тот не стал сопротивляться, действуя, как автомат. Его глаза, ранее непроницаемые, теперь смотрели невидящим взором. Сарек с Сорелом подошли к двери, а навстречу им спешила целительница ТПар. Она коснулась легким движением лица Сорела и сказала:
– Обязательно должен присутствовать кто-нибудь из семьи.
– Я вызову его сына, – Сарек направился к консоли связи на столе дежурного. Сестра предоставила ему код Сотона. На экране появился молодой человек, очень похожий на Сорела.
– Вы смотрите запись, – начал он. – Моя сестра ТМир сегодня возвращается с другой планеты. Я буду встречать ее в космопорту и затем отвезу к отцу, Сорелу. Меня можно будет найти у него.
На экране высветился код Сорела, но все, что Сарек получил, набрав его, было картинкой с Сорелом, на которой он сообщал, что у него нерабочий день и что клиника вызовет его в случае необходимости.
Расстроенный Сарек произнес то, что и без него всем было ясно:
– Они еще не вернулись из космопорта. Сарек обратил внимание на Кирка, стоящего за его спиной и наблюдающего за безуспешным поиском детей Сорела.
– Можно мне попробовать? – спросил землянин и набрал новый код. Космическая центральная Вулкана! Говорит капитан Джеймс Т. Кирк, капитан Звездного Флота. Срочный вызов по коду 3В. Необходимо найти пассажирку, прибывшую на Вулкан, – он повернулся к Сареку. – Ты не знаешь, на каком корабле она прибыла?
– Нет.
– Как ее зовут?
– ТМир. Ее встречает брат Сотой.
– Срочный код 3В, – повторил Кирк. – Следует определить местонахождение прибывшей пассажирки ТМир, молодой вулканки, или ее брата Сотона, уехавшего в космопорт встречать девушку. Они должны срочно появиться в клинике Академии Вулкана в связи с осложнившимися семейными обстоятельствами. Остаемся в режиме приема.
– Космическая центральная Вулкана горячо приветствует капитана Звездного Флота Кирка, ответил голос. – Поиск ТМир и Сотона идет по всем каналам.
– Благодарю тебя, капитан, – сказал Сарек. Он мог бы добиться того же, но потерял драгоценно? время, действуя через посредников. – Надеюсь, Сотон и ТМир не в транзите.
– Они едут на машине?
– Не знаю. Они могли воспользоваться общественным транзитом.
– Черт возьми! – выругался Кирк. – Почему девочка сразу же не отправилась домой на лучевом транспорте?
– ТМир не пользуется военным и срочным приоритетом. Ей нужно пройти иммиграционную службу, поэтому она и не поехала сразу же в Шикар – Сейчас она может пользоваться приоритетом срочности, но нам нужно связаться с ней. Ну давай же. – нетерпеливо поторапливал Кирк пустой экран, делая это вопреки всякой логике – Ответьте же, детки. Отец нуждается в вашей помощи Если бы ситуация не была такой серьезной, Сарек удивился бы отсутствию здравого смысла в поведении Кирка, так же, как он поражался поведению Аманды. Кирк был капитаном звездолета, Аманда – известной ученой. Оба работали плодотворно и успешно, но… на сто процентов оставались землянами Будто в ответ на требование Кирка, на дисплее появились лица двух молодых вулканцев – Сотона и его сестры. Можно было восхищаться их выдержкой, но, тем не менее, Сарек заметил в их глазах беспокойство.
Близость членов этой семьи была очень тесной, и новость о смерти матери, услышанная детьми, лишь подтвердила то, что они уже ощущали раньше – Вам следует, не откладывая, прибыть в клинику Академии, – сказал Сарек. – Ваш отец.
– Мы понимаем, – Сотон переглянулся с сестрой и вновь посмотрел на Сарека. – Я на наземной машине отца. Понадобится три часа…
– Будет слишком поздно! – заметил Сарек.
– Я организую для них лучевой транспорт, – пришел на помощь Кирк. Где вы сейчас находитесь?
Картинка расширилась, и на экране показалась женщина в форме Звездного Флота.
– Мы вызвали их в Космическую центральную, капитан.
– Отлично. Свяжите меня с любой орбитальной станцией, готовой взять ребят и доставить их сюда. Оставайтесь на связи, лейтенант, – все координаты у вас.
– Слушаюсь, сэр.
Изображение девушки пропало. Вместо нее появился мужчина-вулканец, одетый в простую бежевую тунику с прикрепленным к ней красным значком.
Ученый. На космических станциях Вулкана было очень мало военных, и они не могли отдавать приказы. Сарек приготовился прийти на помощь Кирку в случае необходимости, но Кирк сразу же перешел с командного на дипломатический тон.
– Орбитальная станция-Два, Звездный Флот просит оказать содействие в оказании помощи двум гражданским лицам с планеты Вулкан.
– Чем могу помочь, капитан?
– Сотон и ТМир находятся на Космической центральной Вулкана. Только что умерла их мать, а отец пребывает в клинике Академии наук…
– Понятно, капитан. Мы отправим их на борт орбитальной станции-Два по лучу, а оттуда прямо на транспортный терминал клиники.
Ученый и лейтенант Звездного Флота обменялись координатами. Затем лейтенант вновь уделила внимание Кирку.
– Сотон и ТМир в данный момент сопровождаются к транспортеру.
– Очень оперативно, лейтенант…
– ТВел, сэр.
– Я позабочусь, чтобы вас отметили в личном деле, а от меня большое спасибо.
– Рада помочь вам, – не замедлила ответить лейтенант, как это сделал и Сарек: имея дело с землянами, вулканцы пользовались формулами вежливости, принятыми у людей, подобно тому, как Кирк отдавал команды и в то же время обращался с просьбой к гражданским ученым.
Сарек надеялся, что от Спока, стоящего за спиной Кирка, не ускользнет взаимопонимание в общении вулканки и землянина. Кирк и ТВел одновременно потянулись к кнопкам, чтобы отключить связь. Сарек спросил впопыхах;
– Как долго будут добираться сюда Сотон и ТМир?
– Им понадобится пять-восемь минут ходьбы отсюда до транспортера, ответила ТВел, сообщая единственную информацию, которой располагала.
Даже в этом случае на прибытие могло уйти много времени. Переброска транспортером, смена координат, снова транспортировка, а затем долгий переход до клиники…
– Благодарю тебя, капитан Кирк, – сказал Сарек. – Я не смог бы организовать их доставку сюда так быстро, как это сделал ты… но все равно жить Сорелу остаются минуты.
Когда они отошли от стола, Корриган и Маккой уже шагали по коридору.
– Отказал только один источник энергии, – сообщил Маккой. – Источники Аманды и Ремингтона работают прекрасно. Все инженеры бросились на поиски неисправности.
– Но Т'3ан мертва, – напомнил Корриган. – Где Сорел? Его дети…
– Они уже в пути, – сказал Кирк.
– Ну, слава богу! – облегченно вздохнул доктор.
В этот момент из другого коридора вышел молодой вулканец в специальном лабораторном халате и направился к столу регистрации пациентов.
– Я слышал… что леди ТЗан.
– Она мертва, – сообщила медицинская сестра.
– Что произошло? – спросил молодой человек, внешне выглядевший спокойным, лишь голос его звучал напряженно.
Сарек признал в нем Сендета, бывшего студента, занимавшегося в компьютерной группе несколько лет назад. Теперь он носил зеленый значок с поперечной красной полосой, свидетельствовавший о его принадлежности к технологическому персоналу клиники.
– Большего я вам ничего сообщить не могу, до тех пор, пока семья ТЗан не даст дополнительной информации, – сказала Сендету медсестра.
– Мы вместе работали в лаборатории нейрофизики, – сказал Сендет Сареку, – я был с ней вчера вечером, когда ее ранило. Говорили, что се жизни ничего но угрожает, поскольку имеется оборудование стаза.
– Сендет, – обратился к высокому вулканцу, глядя на него снизу вверх, Даниэль Корриган. – Вчера прекратилась подача энергии в стазокамеру. Это все, что нам пока известно. Пожалуйста, пойди и расскажи коллегам ТЗан о том, что произошло.
Сендет пристально посмотрел на доктора землянина и произнес сдавленным голосом:
– Я понял, Даниэль. А как же семья ТЗан?
– ТПар сейчас с Сорелом, а дети вот-вот прибудут. Здесь ты ничем не поможешь – Нет, не помогу, – мрачно произнес Сендет.
– Я не являюсь членом семьи Сорела.
Сарек не обратил внимания на странный тон в голосе Сендета, который развернулся и ушел. Даниэль уже собирался удалиться в офис, где он работал вместе с Сорелом, но в этот момент появилась ТПар.
– Даниэль, – с беспокойством проговорила она.
– Сорел умирает. Он не поддается моему воздействию сознанием. Его дети…
– Они будут здесь где-то через двадцать две минуты, – сообщил Сарек, присоединяясь к доктору и целительнице.
– Слишком долго ждать, – заметила ТПар. – Сорел уходит из жизни.
– Нет! Он не должен умирать! Я не допущу этого! – в отчаянии воскликнул Даниэль и уже собрался бежать в офис, но Т Пар остановила его.
– Он ничего не видит и не слышит, Даниэль. Есть только один способ помочь ему – слиться с ним разумом.
Сарек заметил, как побледнел доктор и как отпрянула ТПар. Особым чувством целительницы она распознала первобытный страх в сознании Корригана, сразу же взяла себя в руки и продолжала так, будто не видела реакции Даниэля.
– Вы с ним как братья и уже были однажды в состоянии мелдинга. Если тебе удастся заставить его разум не угаснуть хотя бы несколько минут – до прибытия детей, ты спасешь ему жизнь.
Голубые глаза доктора выражали неприкрытый страх.
– Я не могу этого сделать. Я… я только отпугну его, ТПар. При одной мысли о мелдинге начинаю чувствовать боль и страх. Я ведь не вулканец!
– Сорел тоже не землянин, – возразила целительница, – но сливался с тобой, чтобы вытащить тебя из стаза. Он переживал вместе с тобой твои страхи и боль и страдал, ради твоей жизни. Разве ты ничем не обязан Сорелу, Даниэль?
Доктор нехотя согласился.
– Я многократно обязан ему своей жизнью. Хорошо, ТПар… Я постараюсь. Чего бы мне это ни стоило, не дам ему уйти из жизни, пока не прибудет его семья.
Глава 6
Даниэль Корриган осторожно вошел в офис Сорела, хотя не было причины пробираться туда на цыпочках. Даже наступление конца света не потревожило бы целителя. В комнате, предназначенной для мелдинга, в кресле полулежал Сорел, обмякший, с открытыми, но безжизненными глазами. Казалось, он мертв. Корриган непроизвольно потянулся за медицинским сканером и обследовал Сорела. Жизнь едва теплилась в нем, о чем говорили быстро исчезающие на экране прибора показания деятельности организма. ТПар сказала Корригану, что ему достаточно дотронуться до лица друга для создания начальной стадии мелдинга. Это произойдет, если во время контакта Сорел примет Даниэля за члена семьи. В противном случае…
Даниэль преднамеренно выбросил из головы плохие мысли. За долгие годы он научился некоторым приемам целителей Вулкана. Усаживаясь в кресло, Корриган сосредоточился и переключился на положительные эмоции, памятью возвращаясь в прошлое, во времена дружбы с Сорелом и ТЗан, в годы его успешной работы с целителем. В воспоминаниях Корригана Сорел был практически неразлучен с ним. Когда Даниэлю было трудно, он принимал его, землянина, без всякого скептицизма, не то что другие вулканцы. «Я радуюсь тому, что мы разные,» – повторял Корриган, заставляя себя перевоплотиться, хотя процесс слияния разумов очень раздражал его. Это чувство ранее приходилось испытывать не ему одному: не многие земляне выдерживали вторжение в свое сознание, не испытывая при этом страха. И все же он не должен допустить, чтобы его страх загнал Сорела еще глубже в себя, еще ближе к смерти.
Покопавшись в памяти, Корриган припомнил, как впервые его пригласили в дом Сорела. Перед глазами проплыла сцена в саду: маленький Сотон играет с сестренкой ТМир под охраной ручного сехлата – большого клыкастого существа, похожего на медведя. Вулканцы вывели этих животных и сделали такими же преданными и добрыми, как собаки. Корриган услышал звон колокольчиков на детской игрушке, ощутил ласку вечернего ветерка, вдохнул аромат благоухающих цветов…
Корриган прикоснулся к лицу Сорела. Отчаяние! Пустота! Смерть!
Борясь с инстинктивным желанием дальше не продолжать, Корриган заставил себя заполнить вакуум в сознании Сорела приятными семейными сценами. Великолепно тренированный разум Сорела поддался контролю.
Корриган подавил в себе страх и обнаружил, что теперь умирающий не собирался вторгаться в его сознание, а вместо этого уже в своей памяти тосковал по ТЗан, хотел видеть жену вновь, касаться ее… Боль и отчаяние, только что присутствовавшие, исчезли, сознание Корригана сыграло роль катализатора, вызывая поток «лечебных» воспоминаний. Картина с детьми под присмотром домашнего зверя сменилась другой, где появилась ТЗан, наблюдающая за ними с удовольствием, которое испытывал каждый вулканец в присутствии детей.
Корриган всегда считал ТЗан красивой, а тепло, излучаемое се нежными карими глазами, давало основания полагать, что в те дни ТЗан относилась к нему благосклоннее, чем ее муж. Но в восприятии Сорела Даниэль увидел совсем другую ТЗан – с таким же добрым взглядом, но еще прекраснее. Он почувствовал основу их брака – то, чего прежде не понимал, что считал обычным в жизни вулканцев. Вместо чуждого проникновения в свой мозг, смятения, вторжения в его уединенность к Корригану пришло ощущение полноты, благорасположения и домашнего уюта.
Воспоминания Сорела целиком охватили Даниэля. Он увидел, что в детстве Сорел был связан незримыми узами с девочкой, два года спустя умершей от редкого вида лихорадки. Они мало знали друг друга, но утрата отношений, установленных в раннем возрасте, очень болезненна, хотя и не сравнима с потерей брачной связи взрослых.
Отсутствие невидимых уз с женщиной стало преимуществом Сорела при его подготовке к будущей работе, поскольку ничьи чувства не влияли на его собственные. Пока Сорел овладевал контролем над собой, необходимым целителю, ему не приходилось стараться принимать на себя истязающие психические переживания, блокировать или снимать их. В своем посвящении он был холоден, честолюбив и решителен. Сорел жил без чего-то жизненно важного на Вулкане, не чувствуя в этом недостатка… пока не встретил ТЗан.
Она тоже училась в Академии, штудировала нейрофизику, взаимосвязь между химическими и физическими элементами нервной системы, их влияние на сенсорное и эмоциональное восприятие. Однажды она читала демонстрационную лекцию будущим целителям в классе Сорела, и он впервые за все годы работы в Академии не мог сосредоточиться на уроке. После лекции он пошел за ней в исследовательскую лабораторию клиники. У двери девушка повернулась к Сорелу, внимательно посмотрев на него нежными карими глазами, в которых стоял немой вопрос, хотя сама она выглядела невозмутимой.
– Вы ни с кем не связаны узами, – выпалил Сорел первое, что пришло ему на ум.
– Вы тоже, – вторила она ему, глядя настороженно.
– Ваша лекция… – забормотал он.
– Ведь вы ее не слышали, – заметила она.
– Я… да, верно. Можно мне… взять ваш конспект почитать? Извините меня… – он чувствовал себя круглым дураком, не зная, о чем говорить, и все же ему хотелось остаться с ней. Влечение не было сексуальным и не могло им быть: оба не достигли физиологической зрелости, но гармонировали психически. Между ними еще не установилась мысленная связь, существовали различия, и несмотря на это, их тянуло друг к другу.
– Завтра вечером концерт, – пришла на помощь ТЗан. – Не хотите пойти со мной?
Сорел никогда не посещал концерты в Академии и не имел представления о музыке, кроме того, чему его в детстве учили по программе, но с готовностью согласился и, крепко прижав к себе копию ее лекции, удалился.
Сорел вернулся в свою комнату, разбросал листы на письменном столе, не видя ничего, только ее имя на титульном листе. И вдруг вспомнил, что забыл представиться.
Сорел узнал о времени и месте концерта и перед его началом, выяснив, где живет ТЗан, постучал в ее дверь. ТЗан уже ждала его. Со своей стороны, она навела некоторые справки, и ей назвали имя незнакомца.
– Вы принадлежите к той же семье, что и поэт Соран. Были хорошо знакомы с ним?
Соран приходился Сорелу дальним родственником, чьи работы при жизни считались нетрадиционными. Он получил признание несколько лет назад, случилось же это незадолго до его смерти. Относясь с некоторой долей цинизма ко всем жанрам искусства, Сорел подозревал, что поклонение творчеству Сорана стало возможным в связи с его кончиной, но он не сказал об этом ТЗан и вскоре не пожалел, что промолчал на сей счет. Она разбиралась в поэзии Сорана и, кроме всего прочего, обладала даром в доступной форме преподносить ее другим. С ТЗан он научился высоко ценить тонкость человеческой души и теперь сожалел об упущенной возможности обсудить с самим Сораном высокие материи на редких встречах, когда вся семья собиралась вместе.
Отношения Сорела и ТЗан строились на парадоксах. ТЗан, словно источавшая тепло, что было редким качеством у вулканцев, работала в стерильной клинической лаборатории нейрофизики, где на практике пытались препарировать чувства с точки зрения химических и физических реакций.
Сорел как целитель обладал необыкновенно сильным полем воздействия, но не умел сопереживать, что мешало ему успешно заниматься пациентами, в значительной степени нуждавшихся в его помощи. Так и было до встречи с ТЗан. Несмотря на то, что Сорел с большим трудом сдал экзамен по нейрофизике, преподаватели отмечали устойчивый рост его чувствительности к психическим и эмоциональным проблемам – по мере того, как развивались его отношения с ТЗан. У ее семьи не было такого долгого и героического прошлого, как у семьи Сорела, обязанной своими корнями небольшой группе философских повстанцев, возглавляемых Сураком. Впрочем, предки ТЗан также заслуживали должного уважения, и родители Сорела вздохнули с облегчением, освобожденные от необходимости подыскивать сыну подходящую спутницу жизни.
Итак, отныне Сорел и ТЗан были связаны узами. Они неплохо узнали друг друга за последнее время. Близость переросла в прочный союз, закрепленный соответствующей церемонией. Согласно закону Вулкана они стали наконец взрослыми, повели совместное хозяйство, хотя сексуальная зрелость пришла с годами и дети появились позже. Сорел и ТЗан завершили учебу, начали профессиональную карьеру и жили в согласии.
На волнах памяти друга Корригана понесло дальше, к первому опыту страсти, встреченной ТЗан с характерными для нее уверенностью и благоразумием. Они прошли ритуал огня и колокольчиков, доказав всему миру крепость своего союза. Сорел обнял ТЗан и потушил огонь страсти живительной прохладой, которой располагала его подруга.
ТЗан родила ему сына, Сотона, а затем девочку, ТМир. В воспоминаниях Сорела появился сам Корриган – вначале как чужак, которого, тем не менее, уважали, потом друг и, наконец, брат. Они объединили свои знания и опыт в области медицины, в результате чего на свет появился первый гибрид от вулканца и землянки, сын Сарека и Аманды, названный Споком. Пока младенец с такой необычайной наследственностью успешно рос и развивался, – у Сорела появился третий ребенок, девочка, родившаяся раньше положенного срока в муках. Она умерла через несколько часов после рождения, спасти ее не смогли даже объединенные усилия Сорела и Корригана. К тому времени Даниэль понял, какое значение для вулканцев имели дети. Каждый ребенок был связующим звеном с будущим. Здесь не слышали о плохом обращении с детьми и о недостатке внимания к ним. Каждый малыш был желанным, и даже если вулканцы утверждали, что им непонятно значение слова «любовь», они прекрасно знали чувство, выражавшееся в проявляемой о своих детях заботе.
Поэтому, когда Корриган произнес общепринятые слова: «Я скорблю вместе с вами», – обращаясь к Сорелу и ТЗан, он вложил в них всю свою душу. Теперь, возвращаясь в воспоминания глазами Сорела, Даниэль понял, что целитель в свою очередь искренне сочувствовал и ему. Он выяснил для себя, что именно тогда Сорел все чаще стал интересоваться, почему Корриган не женится.
Любопытство Сорела, присущее вулканцам, было проявлено и в воспоминаниях о Корригане. Как странно видеть самого себя глазами другого человека! Поначалу Сорел считал, что Даниэль не женится по молодости. Люди не связывались узами в детстве, поэтому его коллеге придется самому искать себе супругу, как Сорелу. Выбор был небольшой: на Вулкан прибывало мало женщин, да и те были студентками Академии. Как-то на Вулкан для чтения лекций прилетела профессор Тереза Альбарини, с которой Даниэль провел значительную часть времени, но оставаться она не захотела, в отличие от Корригана, – уже обосновавшегося на планете. Сорел понимал печаль, охватившую его друга при расставании «Терезой, но не имел представления, как обращаться с эмоциями землян.
Долгие годы Даниэль не проявлял серьезного интереса к женщинам, пока судьба не столкнула его с Мирандой Джоунз, слепой телепаткой с Земли, прибывшей на Вулкан для получения навыков контроля за своими возможностями. Сорел видел, что Миранда нравится Даниэлю, и надеялся, что девушка заметит, какой хороший человек его друг. У Сорела были некоторые сомнения, поймет ли она это, но своей оценке женщины-землянки в таком вопросе не доверял. Когда он заговорил об этом с ТЗан, занимавшейся в тесном контакте с Мирандой разработкой сенсорной сетки, позволяющей «видеть», то жена сказала:
– Не подталкивай Даниэля, муж мой. Не думай, что Миранда сможет оценить его по достоинству.
Спустя несколько дней Сорел застал Даниэля в офисе понуро сидящим.
– Ты не заболел, Даниэль? – спросил его Сорел.
Приятель поднял голову и попробовал выдавить из себя улыбку.
– Нет, я не болен, я просто глуп. Ты, должен был лучше знать. Миранда Джоунз, пожалуй, первая женщина, которую вы с ТЗан мне не сватали, а я, старый дурак, решил, что такая прелестная девушка, как Миранда, заинтересуется мной.
Тогда Сорел впервые понял, что его друг стареет. Их относительные этапы жизни резко поменялись: когда Даниэль прилетел на Вулкан, он был моложе Сорела, и дело здесь не в количестве прожитых лет, а в этапах жизни. Теперь же Сорел вступал в пору зрелости, тогда как Даниэль этот этап давно прошел и приближался к старости. Прошло еще немного лет, возраст наступал все стремительнее, и происходило это гораздо быстрее, чем обычно у землян. Этот факт заставил Сорела приложить максимум усилий для разработки методики стаза, продолжить начатые в предыдущие годы эксперименты. Одно время Сорел с Корриганом надеялись добиться успеха в регенерации нервов, атрофия которых стала причиной слепоты Миранды, но та покинула Вулкан задолго до того, как их методика достигла той стадии, когда ее можно было бы использовать на неизлечимых пациентах. Методика стаза спасла Даниэля… но ТЗан!..
Из глубины сознания на поверхность вновь всплыла горечь утраты.
Корриган не сдержал свои чувства, добавив тем самым собственную тоску к переживаниям друга. Он хотел сказать целителю, что дело не в методике она не подвела, все случилось из-за перебоев в подаче энергии, но неуверенность в этом мешала ему мысленно убедить в том же Сорела. Ни одного, ни другого нельзя было обвинить в случившемся. Там, где раньше присутствовала ТЗан, теперь не осталось ничего, кроме мрачной пустоты, которую лишь частично заполняли воспоминания, ибо память неизменно возвращалась к мысли, что ТЗан ушла навсегда. Умерла, и вернуть ее уже нельзя…
«Отец».
В мыслях Корриган ощутил присутствие еще одного человека, присоединившегося к печали, а затем другого, менее мужественного, но в такой же мере убитого горем. У Сотона было твердое психическое прикосновение, что однажды помогло ему стать таким же целителем, как его отец. Вторым человеком оказалась ТМир, прибывшая с других планет, чтобы стать участницей ужасного приема.
«Я скорблю вместе с вами», – ответное чувство было настолько естественным, что Корригану даже не пришлось напрягаться. Молодые люди коснулись его сознания с благодарностью, мысленно деля на троих всю тяжесть горя. Семейные узы затронули и Корригана, и это радостное чувство принятия его в круг семьи казалось на удивление странным на фоне глубокой скорби! Затем контакт постепенно ослаб. Корриган опять вернулся в мир физического осязания. ТПар убрала руку от лица Сорела. Сотон и ТМир каждый одной рукой держали за руки отца, а другой касались лица Корригана, пока ТПар выводила его из состояния мелдинга.
Даниэль преднамеренно выбросил из головы плохие мысли. За долгие годы он научился некоторым приемам целителей Вулкана. Усаживаясь в кресло, Корриган сосредоточился и переключился на положительные эмоции, памятью возвращаясь в прошлое, во времена дружбы с Сорелом и ТЗан, в годы его успешной работы с целителем. В воспоминаниях Корригана Сорел был практически неразлучен с ним. Когда Даниэлю было трудно, он принимал его, землянина, без всякого скептицизма, не то что другие вулканцы. «Я радуюсь тому, что мы разные,» – повторял Корриган, заставляя себя перевоплотиться, хотя процесс слияния разумов очень раздражал его. Это чувство ранее приходилось испытывать не ему одному: не многие земляне выдерживали вторжение в свое сознание, не испытывая при этом страха. И все же он не должен допустить, чтобы его страх загнал Сорела еще глубже в себя, еще ближе к смерти.
Покопавшись в памяти, Корриган припомнил, как впервые его пригласили в дом Сорела. Перед глазами проплыла сцена в саду: маленький Сотон играет с сестренкой ТМир под охраной ручного сехлата – большого клыкастого существа, похожего на медведя. Вулканцы вывели этих животных и сделали такими же преданными и добрыми, как собаки. Корриган услышал звон колокольчиков на детской игрушке, ощутил ласку вечернего ветерка, вдохнул аромат благоухающих цветов…
Корриган прикоснулся к лицу Сорела. Отчаяние! Пустота! Смерть!
Борясь с инстинктивным желанием дальше не продолжать, Корриган заставил себя заполнить вакуум в сознании Сорела приятными семейными сценами. Великолепно тренированный разум Сорела поддался контролю.
Корриган подавил в себе страх и обнаружил, что теперь умирающий не собирался вторгаться в его сознание, а вместо этого уже в своей памяти тосковал по ТЗан, хотел видеть жену вновь, касаться ее… Боль и отчаяние, только что присутствовавшие, исчезли, сознание Корригана сыграло роль катализатора, вызывая поток «лечебных» воспоминаний. Картина с детьми под присмотром домашнего зверя сменилась другой, где появилась ТЗан, наблюдающая за ними с удовольствием, которое испытывал каждый вулканец в присутствии детей.
Корриган всегда считал ТЗан красивой, а тепло, излучаемое се нежными карими глазами, давало основания полагать, что в те дни ТЗан относилась к нему благосклоннее, чем ее муж. Но в восприятии Сорела Даниэль увидел совсем другую ТЗан – с таким же добрым взглядом, но еще прекраснее. Он почувствовал основу их брака – то, чего прежде не понимал, что считал обычным в жизни вулканцев. Вместо чуждого проникновения в свой мозг, смятения, вторжения в его уединенность к Корригану пришло ощущение полноты, благорасположения и домашнего уюта.
Воспоминания Сорела целиком охватили Даниэля. Он увидел, что в детстве Сорел был связан незримыми узами с девочкой, два года спустя умершей от редкого вида лихорадки. Они мало знали друг друга, но утрата отношений, установленных в раннем возрасте, очень болезненна, хотя и не сравнима с потерей брачной связи взрослых.
Отсутствие невидимых уз с женщиной стало преимуществом Сорела при его подготовке к будущей работе, поскольку ничьи чувства не влияли на его собственные. Пока Сорел овладевал контролем над собой, необходимым целителю, ему не приходилось стараться принимать на себя истязающие психические переживания, блокировать или снимать их. В своем посвящении он был холоден, честолюбив и решителен. Сорел жил без чего-то жизненно важного на Вулкане, не чувствуя в этом недостатка… пока не встретил ТЗан.
Она тоже училась в Академии, штудировала нейрофизику, взаимосвязь между химическими и физическими элементами нервной системы, их влияние на сенсорное и эмоциональное восприятие. Однажды она читала демонстрационную лекцию будущим целителям в классе Сорела, и он впервые за все годы работы в Академии не мог сосредоточиться на уроке. После лекции он пошел за ней в исследовательскую лабораторию клиники. У двери девушка повернулась к Сорелу, внимательно посмотрев на него нежными карими глазами, в которых стоял немой вопрос, хотя сама она выглядела невозмутимой.
– Вы ни с кем не связаны узами, – выпалил Сорел первое, что пришло ему на ум.
– Вы тоже, – вторила она ему, глядя настороженно.
– Ваша лекция… – забормотал он.
– Ведь вы ее не слышали, – заметила она.
– Я… да, верно. Можно мне… взять ваш конспект почитать? Извините меня… – он чувствовал себя круглым дураком, не зная, о чем говорить, и все же ему хотелось остаться с ней. Влечение не было сексуальным и не могло им быть: оба не достигли физиологической зрелости, но гармонировали психически. Между ними еще не установилась мысленная связь, существовали различия, и несмотря на это, их тянуло друг к другу.
– Завтра вечером концерт, – пришла на помощь ТЗан. – Не хотите пойти со мной?
Сорел никогда не посещал концерты в Академии и не имел представления о музыке, кроме того, чему его в детстве учили по программе, но с готовностью согласился и, крепко прижав к себе копию ее лекции, удалился.
Сорел вернулся в свою комнату, разбросал листы на письменном столе, не видя ничего, только ее имя на титульном листе. И вдруг вспомнил, что забыл представиться.
Сорел узнал о времени и месте концерта и перед его началом, выяснив, где живет ТЗан, постучал в ее дверь. ТЗан уже ждала его. Со своей стороны, она навела некоторые справки, и ей назвали имя незнакомца.
– Вы принадлежите к той же семье, что и поэт Соран. Были хорошо знакомы с ним?
Соран приходился Сорелу дальним родственником, чьи работы при жизни считались нетрадиционными. Он получил признание несколько лет назад, случилось же это незадолго до его смерти. Относясь с некоторой долей цинизма ко всем жанрам искусства, Сорел подозревал, что поклонение творчеству Сорана стало возможным в связи с его кончиной, но он не сказал об этом ТЗан и вскоре не пожалел, что промолчал на сей счет. Она разбиралась в поэзии Сорана и, кроме всего прочего, обладала даром в доступной форме преподносить ее другим. С ТЗан он научился высоко ценить тонкость человеческой души и теперь сожалел об упущенной возможности обсудить с самим Сораном высокие материи на редких встречах, когда вся семья собиралась вместе.
Отношения Сорела и ТЗан строились на парадоксах. ТЗан, словно источавшая тепло, что было редким качеством у вулканцев, работала в стерильной клинической лаборатории нейрофизики, где на практике пытались препарировать чувства с точки зрения химических и физических реакций.
Сорел как целитель обладал необыкновенно сильным полем воздействия, но не умел сопереживать, что мешало ему успешно заниматься пациентами, в значительной степени нуждавшихся в его помощи. Так и было до встречи с ТЗан. Несмотря на то, что Сорел с большим трудом сдал экзамен по нейрофизике, преподаватели отмечали устойчивый рост его чувствительности к психическим и эмоциональным проблемам – по мере того, как развивались его отношения с ТЗан. У ее семьи не было такого долгого и героического прошлого, как у семьи Сорела, обязанной своими корнями небольшой группе философских повстанцев, возглавляемых Сураком. Впрочем, предки ТЗан также заслуживали должного уважения, и родители Сорела вздохнули с облегчением, освобожденные от необходимости подыскивать сыну подходящую спутницу жизни.
Итак, отныне Сорел и ТЗан были связаны узами. Они неплохо узнали друг друга за последнее время. Близость переросла в прочный союз, закрепленный соответствующей церемонией. Согласно закону Вулкана они стали наконец взрослыми, повели совместное хозяйство, хотя сексуальная зрелость пришла с годами и дети появились позже. Сорел и ТЗан завершили учебу, начали профессиональную карьеру и жили в согласии.
На волнах памяти друга Корригана понесло дальше, к первому опыту страсти, встреченной ТЗан с характерными для нее уверенностью и благоразумием. Они прошли ритуал огня и колокольчиков, доказав всему миру крепость своего союза. Сорел обнял ТЗан и потушил огонь страсти живительной прохладой, которой располагала его подруга.
ТЗан родила ему сына, Сотона, а затем девочку, ТМир. В воспоминаниях Сорела появился сам Корриган – вначале как чужак, которого, тем не менее, уважали, потом друг и, наконец, брат. Они объединили свои знания и опыт в области медицины, в результате чего на свет появился первый гибрид от вулканца и землянки, сын Сарека и Аманды, названный Споком. Пока младенец с такой необычайной наследственностью успешно рос и развивался, – у Сорела появился третий ребенок, девочка, родившаяся раньше положенного срока в муках. Она умерла через несколько часов после рождения, спасти ее не смогли даже объединенные усилия Сорела и Корригана. К тому времени Даниэль понял, какое значение для вулканцев имели дети. Каждый ребенок был связующим звеном с будущим. Здесь не слышали о плохом обращении с детьми и о недостатке внимания к ним. Каждый малыш был желанным, и даже если вулканцы утверждали, что им непонятно значение слова «любовь», они прекрасно знали чувство, выражавшееся в проявляемой о своих детях заботе.
Поэтому, когда Корриган произнес общепринятые слова: «Я скорблю вместе с вами», – обращаясь к Сорелу и ТЗан, он вложил в них всю свою душу. Теперь, возвращаясь в воспоминания глазами Сорела, Даниэль понял, что целитель в свою очередь искренне сочувствовал и ему. Он выяснил для себя, что именно тогда Сорел все чаще стал интересоваться, почему Корриган не женится.
Любопытство Сорела, присущее вулканцам, было проявлено и в воспоминаниях о Корригане. Как странно видеть самого себя глазами другого человека! Поначалу Сорел считал, что Даниэль не женится по молодости. Люди не связывались узами в детстве, поэтому его коллеге придется самому искать себе супругу, как Сорелу. Выбор был небольшой: на Вулкан прибывало мало женщин, да и те были студентками Академии. Как-то на Вулкан для чтения лекций прилетела профессор Тереза Альбарини, с которой Даниэль провел значительную часть времени, но оставаться она не захотела, в отличие от Корригана, – уже обосновавшегося на планете. Сорел понимал печаль, охватившую его друга при расставании «Терезой, но не имел представления, как обращаться с эмоциями землян.
Долгие годы Даниэль не проявлял серьезного интереса к женщинам, пока судьба не столкнула его с Мирандой Джоунз, слепой телепаткой с Земли, прибывшей на Вулкан для получения навыков контроля за своими возможностями. Сорел видел, что Миранда нравится Даниэлю, и надеялся, что девушка заметит, какой хороший человек его друг. У Сорела были некоторые сомнения, поймет ли она это, но своей оценке женщины-землянки в таком вопросе не доверял. Когда он заговорил об этом с ТЗан, занимавшейся в тесном контакте с Мирандой разработкой сенсорной сетки, позволяющей «видеть», то жена сказала:
– Не подталкивай Даниэля, муж мой. Не думай, что Миранда сможет оценить его по достоинству.
Спустя несколько дней Сорел застал Даниэля в офисе понуро сидящим.
– Ты не заболел, Даниэль? – спросил его Сорел.
Приятель поднял голову и попробовал выдавить из себя улыбку.
– Нет, я не болен, я просто глуп. Ты, должен был лучше знать. Миранда Джоунз, пожалуй, первая женщина, которую вы с ТЗан мне не сватали, а я, старый дурак, решил, что такая прелестная девушка, как Миранда, заинтересуется мной.
Тогда Сорел впервые понял, что его друг стареет. Их относительные этапы жизни резко поменялись: когда Даниэль прилетел на Вулкан, он был моложе Сорела, и дело здесь не в количестве прожитых лет, а в этапах жизни. Теперь же Сорел вступал в пору зрелости, тогда как Даниэль этот этап давно прошел и приближался к старости. Прошло еще немного лет, возраст наступал все стремительнее, и происходило это гораздо быстрее, чем обычно у землян. Этот факт заставил Сорела приложить максимум усилий для разработки методики стаза, продолжить начатые в предыдущие годы эксперименты. Одно время Сорел с Корриганом надеялись добиться успеха в регенерации нервов, атрофия которых стала причиной слепоты Миранды, но та покинула Вулкан задолго до того, как их методика достигла той стадии, когда ее можно было бы использовать на неизлечимых пациентах. Методика стаза спасла Даниэля… но ТЗан!..
Из глубины сознания на поверхность вновь всплыла горечь утраты.
Корриган не сдержал свои чувства, добавив тем самым собственную тоску к переживаниям друга. Он хотел сказать целителю, что дело не в методике она не подвела, все случилось из-за перебоев в подаче энергии, но неуверенность в этом мешала ему мысленно убедить в том же Сорела. Ни одного, ни другого нельзя было обвинить в случившемся. Там, где раньше присутствовала ТЗан, теперь не осталось ничего, кроме мрачной пустоты, которую лишь частично заполняли воспоминания, ибо память неизменно возвращалась к мысли, что ТЗан ушла навсегда. Умерла, и вернуть ее уже нельзя…
«Отец».
В мыслях Корриган ощутил присутствие еще одного человека, присоединившегося к печали, а затем другого, менее мужественного, но в такой же мере убитого горем. У Сотона было твердое психическое прикосновение, что однажды помогло ему стать таким же целителем, как его отец. Вторым человеком оказалась ТМир, прибывшая с других планет, чтобы стать участницей ужасного приема.
«Я скорблю вместе с вами», – ответное чувство было настолько естественным, что Корригану даже не пришлось напрягаться. Молодые люди коснулись его сознания с благодарностью, мысленно деля на троих всю тяжесть горя. Семейные узы затронули и Корригана, и это радостное чувство принятия его в круг семьи казалось на удивление странным на фоне глубокой скорби! Затем контакт постепенно ослаб. Корриган опять вернулся в мир физического осязания. ТПар убрала руку от лица Сорела. Сотон и ТМир каждый одной рукой держали за руки отца, а другой касались лица Корригана, пока ТПар выводила его из состояния мелдинга.