Страница:
– То-то он показался мне знакомым.
Самым занятным зрелищем для туристов в этом отеле было следующее: каждое утро в 11 часов пять отважных уток спускались на лифте из своих пентхаузов, расположенных под крышей, вперевалочку шли по красному ковру холла к фонтану и весь день плавали там, позируя постояльцам с фотоаппаратами. Этот же ритуал, но в обратной последовательности, повторялся в 5 часов вечера. У Нины когда-то жила уточка, так что она была в восторге. Мы полюбовались этим зрелищем, а потом, после часа, проведенного за макияжем и переодеваниями, отправились в главный бальный зал на вечеринку «Привет». Я почему-то думала, что это событие привлечет разодетых красавцев обоих полов, но сильно ошибалась. Большинство из сидевших, тупо уставившихся в экран, где показывали отрывки из фильма «Голубые Гавайи», были женщины примерно лет 60. (В принципе, все правильно, они были влюблены в Элвиса с детства.)
– Это карлик или ребенок? – Нина показала глазами на мини-Элвиса в золотом сатиновом костюме с черным коком на голове, танцующего так, будто от этого зависела его жизнь.
– Ребенок, – отозвалась я, внимательно осмотрев его. – И прежде чем ты спросишь, отвечаю – на нем парик.
Мы присоединились к танцу под ремейк песни «Зевака», а потом Нина сказала:
– По-моему, он нас боится, может, пойдем?
– Ты хочешь совсем уйти? Вообще уйти из отеля?
– Да, – подтвердила Нина.
Я удивилась. Здесь, конечно, нет ни одного потенциально перспективного красавчика, но она же такая фанатка Элвиса, мне казалось, что она захочет остаться среди «своих» людей.
– А вот следующая наша мелодия, очень популярная в Великобритании, – сообщил диджей. – Ну что ж, посмотрим, помните ли вы, как под нее танцуют…
Я с ужасом наблюдала, как все вокруг нас бросились танцевать что-то среднее между «Макареной» и «Песней утят».
– Это же похоже на сумасшедший дом! – взвыла я от ужаса.
– Добро пожаловать в странный мир поклонников Элвиса, – откликнулась Нина. – Пойдем!
Ну, по крайней мере, хотя бы легендарная улица Беале гарантировала нам рок-н-ролл на полную катушку. Но теперь я в этом уже не была уверена. На самом деле здесь оказалось всего два бара хоть с какими-то признаками жизни. Первый назывался бар «152», и там была великолепная группа под названием «После полуночи», играющая рок-н-ролл. Но мы сбежали, когда они начали исполнять песню, текст которой дословно звучал так: «У тебя здоровая упругая задница, у меня здоровая упругая задница, у нее здоровая упругая задница». Второй бар назывался «У Альфреда», в нем легко могло разместиться человек 400, тут был вечер караоке, а это значит, будет весело. Мы заняли столик поближе к сцене и приготовились соревноваться с Ниной в колкостях, но вместо этого услышали музыкальные рулады чернокожего певца, очень профессионально исполняющего «Просто я жиголо». Следующей поднялась на сцену огромная женщина секретарского вида и запела песню «Безумная» Пэтси Клайн. Она, конечно, не красавица, но пела замечательно! После этого на сцену вышли два юнца и затянули «Сладкую Каролину» Нейла Даймонда. Мы с Ниной не ахти какие певуньи, поэтому кричали как могли, гикали и свистели в тщетной попытке продлить их пребывание на сцене. Наше теплое «давай-давай-давай» не осталось незамеченным, и, сойдя со сцены, ребята подошли к нашему столику, чтобы выразить свою благодарность за нашу шумную поддержку.
– Меня зовут Форест, – представился более симпатичный из них.
– Тебя зовут Форест? – Нина не могла поверить своим ушам. Она добавила: – Как Гампа? – сравнение, которое, должно быть, будет преследовать бедного паренька всю жизнь.
– Да, мэм.
– Он назвал меня «мэм», – Нина повернулась ко мне с выражением «по-моему, мне придется поцеловать его».
– А чем ты занимаешься?
– Я моряк.
Она опять повернулась ко мне, теперь ее взгляд говорил: «Я займусь с ним любовью прямо сейчас».
– А ты знаешь, что в Великобритании нет ни одного человека по имени Форест? – она склонила голову и произнесла это с американским акцентом.
– Ты что, смеешься надо мной? – с восхищением произнес он и, подвинув стул, сел рядом с ней.
Пока эти двое безумолку болтали, а его друг вернулся к своим знакомым, я сидела, откинувшись на спинку стула, не чувствуя никакой необходимости участвовать в разговоре. Раньше в такой ситуации я жалела бы себя, сокрушаясь, что я одна, что все меня бросили, и никто не обращает на меня внимания. Я восприняла бы такое положение серьезно и рассматривала все происходящее как катастрофу: «О, пожалейте меня, посмотрите на меня, я опять одна-одинешенька». Но сегодня я не чувствовала жалости к себе. А мысль о том, что где-то там Трой думает обо мне, действовала на меня успокаивающе, будто мой друг был рядом.
Прежде чем уехать из отеля, я успела получить от него письмо по электронной почте, которое он написал сразу же после нашего разговора, когда мы договорились о встрече. «Можно ли быть спокойным и взволнованным одновременно?» – была его первая фраза, дающая начало целому ряду предположений по поводу того, что может произойти, когда мы встретимся. Его рассуждения были проницательными и в то же время смешными. У него хорошее чувство юмора, и он тонко чувствует другого человека и ситуацию. И мне нравился способ, каким он приглашал меня поучаствовать в его жизни. Мне не надо было мучиться вечным вопросом: «А что он подумал?», потому что он говорил обо всем искренне, все лежало на поверхности. И это радовало. Его письмо заканчивалось фразой: «Краски пляшут, а строчки мелодично звенят». Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять эту фразу – «Мне хотелось подарить тебе что-то обжигающе страстное, милая!» В результате здесь, в баре на улице Беале, я не мечтаю о том, чтобы кто-то ко мне подошел и доказан, что я все еще существую. Я не чувствую себя третьей лишней. В том месте, где раньше был провал, теперь хранится образ Троя, и я счастлива просто сидеть и смотреть, как мистер Боджангл выбивает на сцене степ. Я чувствую себя такой счастливой, самодостаточной и уверенной в себе. Может, это как раз то, что любовь делает с девушкой? Или я просто довольна собой? Я почему-то думаю, что изменение в моем поведении и отношении к жизни связаны не только и не столько с присутствием Троя. Мне просто хорошо!
Однако буквально через несколько секунд счастливая улыбка исчезла с моего лица. В дальнем углу я увидела муж чину моей мечты – всклокоченная козлиная бородка, сред ней длины хвостик, карие глаза, слегка загорелые руки. Короче, все, от чего у меня подкашиваются колени и кружится голова. Он был просто копией моей первой любви – Кристиана, который преследует меня. Заметив, что я смотрю на него, мужчина улыбнулся, и я поняла, что это станет Последним Искушением Белинды Джонс. Я лихорадочно пыталась вернуть мои мысли к Трою. Тщетно. Ноги сами понесли меня к нему, я даже не успела что-либо осознать.
– Ты такой красивый, можно я тебя сфотографирую? – слова вылетели прежде, чем я успела подумать, и привели в замешательство нас обоих.
– А может, я хочу сфотографировать тебя? – парировал он, с иронией глядя на меня.
Я запнулась, не понимая, на что он намекает, и решила начать с простых вопросов.
– Как тебя зовут? – спросила я, стараясь прийти в себя. Он поискал глазами татуировку на своем предплечье, будто ему требовалась подсказка, и ответил:
– Райан.
Это был его единственный прямой ответ за весь вечер. Чтобы я ни спрашивала, какие бы безобидные вопросы ни задавала, он все время уклонялся от ответа, на все отвечал загадками или на жутком диалекте. Каждый раз его речь то невозможно было понять, то она звучала настолько утонченно, что, казалось, передо мной Мориарти XXI века. Я никак не могла понять, смеется он надо мной или просто он такой загадочный. Вдруг ни с того ни с сего он решил измерить мой пульс. Мы стояли молча, он держал меня за руку и считал, я же чуть не упала в обморок от такого чувственного момента. (Хотя, подозреваю, зевакам мы казались пришельцами с другой планеты со своими собственными методами ухаживания.) Теперь была моя очередь проверить его пульс. Я прижала пальцы к его гладкой смуглой коже, посмотрела ему в глаза и после цифры «три» сбилась со счета.
– Пойдем потанцуем, – сказал он, когда зазвучала песня «Я выкинул твою фотографию» в исполнении дуэта Кида Рока и Шерил Кроу.
Я не танцевала медленные танцы с юности. Я уже не помнила, что это такое, но теперешний мой опыт больше напоминал пытку, а не танец. Вместо соблазнительных па и вращений мы топтались на месте, не всегда попадая в такт. Я не могла расслабиться и, вопреки ожиданиям, совсем не чувствовала тела моего партнера. Пока мы кружились, он на ходу переделывал слова песни, некоторые вещи у него получались остроумными, некоторые достаточно игривыми. Мой смех больше походил на истерику, и я очень надеялась, что после последнего аккорда он захочет пойти попить пива. Теперь я уже жалела, что к нему подошла. Я не отрицаю, он, конечно, красавец, но что-то в его манерах пугало меня. Когда я сказала что-то об увлечении Элвисом Пресли, он не расслышал и ответил, что он не на лечении. Я решила, что будет лучше находиться с ним в компании людей, и подвела его к нашему столику, где сидели Нина и ее моряк. Я быстро представила его, на что Райан тут же ответил:
– Да я его знаю, мы работали вместе.
Я уже было открыла рот, чтобы сказать, что такого просто не может быть, но вместо этого просто предложила ему пива. Мне очень хотелось посидеть в тишине. Надо было сосредоточиться и придумать, как в корне пресечь это знакомство. Я куплю ему пиво на прощанье – и пусть он исчезнет. К несчастью, после первого же глотка Райан стал рассказывать о своей подруге, у которой уже двое детей от двух разных отцов и которая беременна третьим. Возможно, от него, а может, от того афроамериканца, с которым она как-то раз переспала.
– Господи! Ну, по крайней мере, это будет ясно, когда ребенок родится.
Затем он рассказал мне, что рос в походных палатках и потерял зуб в драке с мужчиной, который, возможно, является отцом первенца его бывшей подружки. Постепенно до меня дошло, что я разговариваю с типичным представителем шоу Джерри Спринга. Я пыталась намекнуть Нине, что меня пора спасать, но она только посмотрела на меня и улыбнулась со словами:
– Он красавчик, и ты тоже!
– Но…
Райан тронул меня за плечо:
– Да? – вздрогнула я.
– Знаешь, с твоими… – он замолчал и выразительно посмотрел на вырез моей рубашки, которая, как я только что заметила, была слишком сильно расстегнута, – изящными талантами, блеском и изысканностью…
– Что ты хочешь сказать? – выдохнула я, слегка удивляясь странности его комплиментов.
– Ты могла бы заработать много денег стриптизом. У меня отвисла челюсть.
– Что?!
– Я серьезно говорю, они неплохо зарабатывают.
– По-моему, ты не понял, – запинаясь, произнесла я, – у меня не та фигура для стриптиза.
– Да ты с ума сошла! – запротестовал он, оглядывая меня еще раз с ног до головы.
– Кстати, у меня есть работа. Я писательница.
– Ну, как хочешь, я просто сказал, что тебе стоит над этим подумать, вот и все.
Я была ошеломлена. Господи, да я и копейки не получу за раздевание, разве только продать саму одежду.
– Может пойдем? – предложила я Нине, чувствуя нара стающий страх. – Уже почти три часа, и бар закрывается.
Нине не хотелось расставаться с Форестом. Мне тоже не хотелось с ним расставаться на случай, если его боевые силы будут востребованы. Кто знает, вдруг Райан что-нибудь выкинет?
– Но он может пойти с нами, если хочет, конечно, – предложила я. Я попыталась скрыть мольбу в голосе.
– Хорошо!
Итак, мы шли по Второй стрит. Впереди Нина и ее моряк, а за ними я со своим шизиком. Только вот Форест почему-то задерживался на каждом углу. Я подозревала, что он это делает специально, чтобы потерять нас. Глубоко вздохнув, я продолжала идти. Есть только один положительный момент в прогулке с психом: он отпугивает всех других странных типов, которые могут наброситься в темноте.
– Не одолжишь доллар? – прогрохотал чей-то голос. Райан выдал незнакомцу 50 центов.
– Это моя заначка на телефонный звонок, друг. Так что тебе лучше остаться с нами на случай, если меня арестуют и тебе надо будет позвонить моему адвокату. Это все, что я скажу.
Первый проситель тут же сбежал, но откуда-то вынырнул второй с протянутой рукой.
– Извини, брат, но я только что отдал все, что у меня было, предыдущему парню. Но если ты побежишь, то сможешь его догнать, – предложил Райан, явно сочувствуя второму грабителю.
А рядом иду я, девушка, которая вот-вот нырнет в гостиницу, номер в которой стоит 200 долларов за ночь!
– Я когда-то здесь работал, – сказал мне Райан.
– Да, да, – я закатила глаза от страха перед близящейся сценой прощания. Господи, ну хоть бы Нина поторопилась. – Знаешь, мне было приятно с тобой познакомиться, и я желаю тебе всего самого лучшего, но если хочешь моего совета, то держись подальше от своей бывшей подружки, и все будет хорошо!
– Да ладно, пойдем к тебе в номер, – улыбнулся он и взял меня за руку. – У меня есть деньги.
Надеюсь, он имел в виду, что у него есть деньги заплатить за номер, а не мне.
– Нет, спасибо за предложение. Но нет.
– Послушай, мы же не случайно встретились, в этом есть какой-то смысл. Нам предначертано быть вместе!
– Это очень мило с твоей стороны, но…
– У тебя нет обручального кольца, – заметил он, играя моими пальцами, – а я только что расстался со своей девушкой, нам есть, чем утешить друг друга.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду.
– Да ты не понимаешь, – он похотливо посмотрел на меня и положил руку на гульфик. – Если бы ты понимала, что я введу почти 25 сантиметров, ты бы тогда…
– Райан! – закричала я в шоке.
– Брайан, – поправил он. – Что?
– Меня зовут Брайан.
– Мне показалось, ты сказал Райан.
Он показал мне наколку, там четко было написано – Брайан.
– Послушай меня, Брайан, я очень надеюсь, что ты не счел мое поведение заигрыванием. Извини, но мне надо идти.
«Господи, пожалуйста, ну пусть он не впадет в агрессию, Господи, я почти что дошла», – молилась я.
– Ну хоть скажи мне, в каком ты номере, – умолял он и торопливо шел за мной. – Тогда я смогу тебе позвонить.
– Нет, извини. До свидания.
Я рванула к двери, пронеслась через холл, и вскочила в лифт. «Вот что случается, когда ты настойчиво пытаешься найти второго Кристиана», – ругала я себя. Меня все еще трясло. Я закрылась на все замки и улеглась, прижав подушку к груди. Я пыталась отдышаться, и тут до меня дошло, что пора отпустить прошлое. Я всегда говорила, что никого не буду любить так, как Кристиана, но теперь поняла, что и не хочу такой любви. Она причиняет слишком много боли. Я всегда вспоминала о наших отношениях, глядя на них сквозь розовые очки, но у нас была очень веская причина для расставания – где-то там, в глубине души, я всегда знала, что с ним я никогда не стану той, кем хочу. Внезапно мне вспомнилась сцена из сериала «Секс в большом городе», когда в Атлантик-сити Саманта расстается со своим слишком женоподобным Ричардом: «Я люблю тебя, Ричард, – говорит она ему. – Но себя люблю больше».
Со мной произошло то же самое. Все это время я только и думала, что о своей утраченной любви и о том, как я по нему скучаю, но теперь-то я понимаю, насколько выиграла от нашего расставания. Я выбрала себя. Решила делать то, что хорошо именно для меня. Я практически могла слышать, как мое сердце ликует: «Спасибо! Спасибо! Теперь я свободно!»
Неожиданно в дверь постучали.
– Белинда! Это я! – шептала Нина.
– Ты одна? – спросила я, опасаясь увидеть рядом с ней Брайана.
– Не совсем.
Я открыла дверь и с облегчением вздохнула: рядом с ней стоял Форест. Но тут до меня дошло, что это значит.
– Одну секунду! – улыбнулась я и потащила Нину внутрь. – Ты хочешь, чтобы он остался?
– Ну, если ты возражаешь, то нет. – Она прикусила губу и посмотрела на меня вопросительно.
– Пусть остается, все нормально, – сказала я. – Ты же не возражала, когда я притащила Рикки в Аризоне.
– Ну, там был огромный люкс, а этот намного меньше, – отозвалась она.
– Только, если можно, начните с ванной, чтобы я успела заснуть.
– Если ты уверена, что все нормально…
Я кивнула в знак согласия, выключила свет и нырнула в постель. Через 10 минут меня потревожил яркий свет, который бил прямо в глаза. Я посмотрела туда и увидела полностью обнаженного Фореста, освещенного светом из ванной.
– О боже! – вскрикнула я, шокированная его татуировкой, от шеи до пят.
– Извини! – прошептал он, быстро закрыл за собой дверь ванной и исчез в комнате Нины.
«Черт!» – подумала я, закрыв глаза. Через пять минут кто-то забрался ко мне в постель. Слава богу, это была Нина.
– Что случилось? – шепотом спросила я.
– Он заснул! Я попросила его первым выйти из ванной, чтобы сходить в туалет, а он отключился!
Она нерешительно смотрела на меня.
– Ты не того разбудила, – пошутила я. – Вряд ли я смогу тебе помочь.
Она закрыла лицо руками.
– Как ты думаешь, он увидел меня голой и решил, что ему этого не надо?
– Ты думаешь, он притворяется? – догадалась я.
– А ты?
– Я уверена, что нет. Послушай, как он храпит.
Она тяжело вздохнула и отправилась к себе в кровать. Я отключилась до утра. Форест уже ушел, но сумел вызвать на лице Нины сияющую улыбку.
– Он та-а-а-ак много наговорил мне комплиментов! – Она села в кровати, светясь от радости. – Все время называл меня сексуальной штучкой!
– Здорово!
– Он сказал, что обратил на меня внимание, как только вошел. И еще сказал, что я стильная!
– Конечно, дорогая, так оно и есть! – Я улыбнулась. – Вы будете поддерживать отношения?
– Нет! – радостно воскликнула Нина. Ей было достаточно всего одной ночи. – Черт с ним, а что случилось с Райаном? – Она села ко мне на кровать.
– Лучше не спрашивай, – закрыла я тему.
– Но ведь он абсолютно в твоем вкусе!
– Нет, он был просто похож на Кристиана, – поправила я ее.
– Так это же одно и то же!
– Со вчерашнего дня – нет!
– Ты это о чем?
– Я думаю, что Брайан – это олицетворение Кристиана, который в последний раз пришел ко мне, чтобы доказать, что повторение прошлого не приносит ничего хорошего. И он таким образом попрощался со мной.
– Ух ты! – Нина откинулась на спинку кровати. – Это серьезно.
– Я бы сказала, суперсерьезно!
– Думаю, что это стоит отметить. Давай закажем завтрак в комнату!
Два часа спустя мы были уже в городе Прелесть, штата Миссисипи. Я и так знала, куда нам ехать, но все же еще раз перепроверила по карте, не ошиблись ли мы. Но нет. Окружающая нас земля была пустой и необработанной, дороги захламлены старыми шинами и телами бедных животных, что же касается самой деревни, то мне кажется, на звание ей явно дали не туристы, которые при виде ее восклицали: «Какая прелесть!» Первое здание, которое мы увидели, было старым и обшарпанным, но на нем красовалась гордая вывеска «Продуктовый супермаркет». Наполовину оторванная табличка сбоку сообщала: «Горячая еда» (похоже, слишком горячая, если судить по тем прокопченным лицам, которые высунулись из проема, бывшего когда-то окном). Дверь в магазин была открыта, и даже виднелись признаки жизни, но здесь нас вряд ли ждали свежие горячие булочки. А плюс ко всему мы боялись даже выйти из машины, так как за нами пристально наблюдали четверо вороватого вида чернокожих мужчин в жилетах на голое тело, сидевших на диване в тени большого дуба. Хотя их вроде разморило от жары, мы слишком нервничали для то го, чтобы общаться. Особенно после того, как нас предупредили, что местные жители не очень-то любят чужаков, и поэтому две хихикающие девицы, разговаривающие на чужом языке, могут просто привести их в ярость.
Мы вернулись назад на шоссе. Дальше дорога пролегала мимо чистеньких бунгало, около одного из них стояли две новые машины. Непонятно, кто там может жить, но вряд ли они являются постоянными посетителями того супермаркета.
– Венки, шарики и подарки, – прочитала Нина вывеску, прикрепленную к последнему домику на краю дерев ни. – Может, нам взять упаковку венков, чтобы почтить память всех тех бедных убитых животных на дороге, мимо которых мы проехали?
Господи, она такая добрая.
Сначала мы хотели поехать прямо в Голубки, но потом решили, что просто обязаны провести хотя бы одну ночь в Миссисипи. Осталось только решить, где именно.
– Мы можем поехать в Кларксдейл, который знаменит своими придорожными закусочными музеем «Делта блюз», – Нина изучала путеводитель. – Или в Индианолу, где родился Би Би Кинг, великий исполнитель блюзов. У них, оказывается, еще и самая большая компания по переработке зубатки.
– А знаешь, что мы всего в двух часах от Абердина, Дублина, Рима, Парижа, Вероны и Бразилии! – Я рассматривала карту.
– Что? – Нина рассмеялась.
– Посмотри сама, – и я передала ей карту.
– О, Оксфорд! – Она листала страницы. – Я помню, читала о каком-то городке, который выиграл конкурс на самый красивый город. – Она открыла атлас на последних страницах. – Вот он, нашла! Здесь родился Джон Гришэм, здесь происходит действие романа Уильяма Фолкнера «Дуб и рябина», а также находится самый большой университет Юга, Южный Гарвард. – Она посмотрела на меня. – Поедем?
– Обязательно!
Через сорок минут езды Нина скомандовала повернуть налево, и вдруг пейзаж вокруг нас разительно изменился. Теперь вместо бескрайних полей и редких болот перед нами простирался лиственный рай. Дорога уходила вдаль, и постепенно деревья образовали тенистый зеленый коридор, который и привел нас на элегантную городскую площадь со зданием суда, похожего на свадебный торт. Здесь на углу стояла даже красная телефонная будка, как в старой Англии.
– Ну разве это не прелесть! – восхитились мы в один голос.
Если судить по качеству продуктов и товаров из сверх модного универмага, этот городок просто денежный мешок. Дома вокруг площади были украшены большими верандами, на которых возвышались дорогие антенны и горделивые флаги США. Проехав бесчисленное множество улиц с односторонним движением, мы уже отчаялись найти пристанище, но тут увидели толстую темнокожую женщину, которая подметала ступеньки большого темно-красного здания с пятью белыми колоннами и рядом свисающих корзин. К нашему удивлению, женщина была одета не в блестящее платье и туфли на шпильках, а в футболку и леггинсы. Несмотря на это, мы понимали, что гостиница «Оливер-британец» даст нам почувствовать настоящую жизнь Миссисипи. Мы вышли из машины в надежде получить здесь номер. Элеонор предупредила нас, что у них есть только одна маленькая комнатка, но когда мы увидели белоснежные простыни с вкраплениями фиолетовых цветов и ванну на ножках, мы уже не хотели больше никуда. Буквально спустя считанные минуты мы уже сидели на веранде в плетеных креслах и с наслаждением поглощали сыр с крекерами, запивая это все охлажденным шардонне. Хоть лица у нас покраснели от солнца, а волосы растрепал ветер, мы все-таки решили прогуляться до площади и разведать, какие там рестораны, прежде чем начать приводить себя в порядок перед вечерним выходом.
– Прихорашиваться-то нам как раз и не для кого, – прокашляла я. – Университетская братия еще на каникулах, а здесь вряд ли еще что-нибудь есть, кроме университета.
Как я ошибалась!
Первый ресторан, куда мы пришли, «Венская пицца», был заполнен до отказа. Я посмотрела на часы. Еще не было шести. Мы заглянули в дверь соседнего кафе «Городской базар». Все столы заняты. Мы присели за первый попавшийся столик, который, как оказалось, принадлежал кафе на противоположной стороне улицы – «Гордость Лэрри». Одна пицца, а за ней восемь коктейлей из водки с клюквенным соком – и мы решили, что переодеваться нам уже ни к чему. Если судить по внешнему виду обывателей, городок сам по себе затрапезный.
Опять я ошибалась!
Около 21. 30 мы опять были на площади. Теперь там оказалась толпа разодетых девиц. Красавицы в юбках, перевязанных платками, в баллонах и туфлях на тонюсеньких маленьких каблучках, выглядели просто потрясающе. Любая из них могла соблазнить хоть длинноволосого с хвостом, хоть коротко стриженного. Каждая из них выглядела так, как будто только что вышла из салона красоты. Так как мы с Ниной были одеты в пропитанные влагой свитера и в юбки фасона «скрой мои грехи», мы явно не могли составить конкуренцию местным красоткам. К счастью, если мы вы пьем еще по коктейлю, то нам будет абсолютно все равно. Как сказала Нина: «Разнообразие притягивает».
Первый бар под названием «Стопочка», в который мы заглянули, был на девяносто процентов заполнен женщинами, а в баре «Попугай», находящемся совсем рядом, публика на девяносто пять процентов состояла из мужчин. Гм-м-м. Странно.
– Может, у них здесь действует правило, по которому мужчинам и женщинам пить можно только в определенных местах? – спросила Нина и нырнула в «Попугай».
– Привет, – темноволосый парень уже приветствовал нас, хотя мы еще даже не успели дойти до стойки. – Я – Мэдисон Четвертый, – и он протянул руку. – Я вас еще в «Гордости Лэрри» заметил.
Самым занятным зрелищем для туристов в этом отеле было следующее: каждое утро в 11 часов пять отважных уток спускались на лифте из своих пентхаузов, расположенных под крышей, вперевалочку шли по красному ковру холла к фонтану и весь день плавали там, позируя постояльцам с фотоаппаратами. Этот же ритуал, но в обратной последовательности, повторялся в 5 часов вечера. У Нины когда-то жила уточка, так что она была в восторге. Мы полюбовались этим зрелищем, а потом, после часа, проведенного за макияжем и переодеваниями, отправились в главный бальный зал на вечеринку «Привет». Я почему-то думала, что это событие привлечет разодетых красавцев обоих полов, но сильно ошибалась. Большинство из сидевших, тупо уставившихся в экран, где показывали отрывки из фильма «Голубые Гавайи», были женщины примерно лет 60. (В принципе, все правильно, они были влюблены в Элвиса с детства.)
– Это карлик или ребенок? – Нина показала глазами на мини-Элвиса в золотом сатиновом костюме с черным коком на голове, танцующего так, будто от этого зависела его жизнь.
– Ребенок, – отозвалась я, внимательно осмотрев его. – И прежде чем ты спросишь, отвечаю – на нем парик.
Мы присоединились к танцу под ремейк песни «Зевака», а потом Нина сказала:
– По-моему, он нас боится, может, пойдем?
– Ты хочешь совсем уйти? Вообще уйти из отеля?
– Да, – подтвердила Нина.
Я удивилась. Здесь, конечно, нет ни одного потенциально перспективного красавчика, но она же такая фанатка Элвиса, мне казалось, что она захочет остаться среди «своих» людей.
– А вот следующая наша мелодия, очень популярная в Великобритании, – сообщил диджей. – Ну что ж, посмотрим, помните ли вы, как под нее танцуют…
Я с ужасом наблюдала, как все вокруг нас бросились танцевать что-то среднее между «Макареной» и «Песней утят».
– Это же похоже на сумасшедший дом! – взвыла я от ужаса.
– Добро пожаловать в странный мир поклонников Элвиса, – откликнулась Нина. – Пойдем!
Ну, по крайней мере, хотя бы легендарная улица Беале гарантировала нам рок-н-ролл на полную катушку. Но теперь я в этом уже не была уверена. На самом деле здесь оказалось всего два бара хоть с какими-то признаками жизни. Первый назывался бар «152», и там была великолепная группа под названием «После полуночи», играющая рок-н-ролл. Но мы сбежали, когда они начали исполнять песню, текст которой дословно звучал так: «У тебя здоровая упругая задница, у меня здоровая упругая задница, у нее здоровая упругая задница». Второй бар назывался «У Альфреда», в нем легко могло разместиться человек 400, тут был вечер караоке, а это значит, будет весело. Мы заняли столик поближе к сцене и приготовились соревноваться с Ниной в колкостях, но вместо этого услышали музыкальные рулады чернокожего певца, очень профессионально исполняющего «Просто я жиголо». Следующей поднялась на сцену огромная женщина секретарского вида и запела песню «Безумная» Пэтси Клайн. Она, конечно, не красавица, но пела замечательно! После этого на сцену вышли два юнца и затянули «Сладкую Каролину» Нейла Даймонда. Мы с Ниной не ахти какие певуньи, поэтому кричали как могли, гикали и свистели в тщетной попытке продлить их пребывание на сцене. Наше теплое «давай-давай-давай» не осталось незамеченным, и, сойдя со сцены, ребята подошли к нашему столику, чтобы выразить свою благодарность за нашу шумную поддержку.
– Меня зовут Форест, – представился более симпатичный из них.
– Тебя зовут Форест? – Нина не могла поверить своим ушам. Она добавила: – Как Гампа? – сравнение, которое, должно быть, будет преследовать бедного паренька всю жизнь.
– Да, мэм.
– Он назвал меня «мэм», – Нина повернулась ко мне с выражением «по-моему, мне придется поцеловать его».
– А чем ты занимаешься?
– Я моряк.
Она опять повернулась ко мне, теперь ее взгляд говорил: «Я займусь с ним любовью прямо сейчас».
– А ты знаешь, что в Великобритании нет ни одного человека по имени Форест? – она склонила голову и произнесла это с американским акцентом.
– Ты что, смеешься надо мной? – с восхищением произнес он и, подвинув стул, сел рядом с ней.
Пока эти двое безумолку болтали, а его друг вернулся к своим знакомым, я сидела, откинувшись на спинку стула, не чувствуя никакой необходимости участвовать в разговоре. Раньше в такой ситуации я жалела бы себя, сокрушаясь, что я одна, что все меня бросили, и никто не обращает на меня внимания. Я восприняла бы такое положение серьезно и рассматривала все происходящее как катастрофу: «О, пожалейте меня, посмотрите на меня, я опять одна-одинешенька». Но сегодня я не чувствовала жалости к себе. А мысль о том, что где-то там Трой думает обо мне, действовала на меня успокаивающе, будто мой друг был рядом.
Прежде чем уехать из отеля, я успела получить от него письмо по электронной почте, которое он написал сразу же после нашего разговора, когда мы договорились о встрече. «Можно ли быть спокойным и взволнованным одновременно?» – была его первая фраза, дающая начало целому ряду предположений по поводу того, что может произойти, когда мы встретимся. Его рассуждения были проницательными и в то же время смешными. У него хорошее чувство юмора, и он тонко чувствует другого человека и ситуацию. И мне нравился способ, каким он приглашал меня поучаствовать в его жизни. Мне не надо было мучиться вечным вопросом: «А что он подумал?», потому что он говорил обо всем искренне, все лежало на поверхности. И это радовало. Его письмо заканчивалось фразой: «Краски пляшут, а строчки мелодично звенят». Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять эту фразу – «Мне хотелось подарить тебе что-то обжигающе страстное, милая!» В результате здесь, в баре на улице Беале, я не мечтаю о том, чтобы кто-то ко мне подошел и доказан, что я все еще существую. Я не чувствую себя третьей лишней. В том месте, где раньше был провал, теперь хранится образ Троя, и я счастлива просто сидеть и смотреть, как мистер Боджангл выбивает на сцене степ. Я чувствую себя такой счастливой, самодостаточной и уверенной в себе. Может, это как раз то, что любовь делает с девушкой? Или я просто довольна собой? Я почему-то думаю, что изменение в моем поведении и отношении к жизни связаны не только и не столько с присутствием Троя. Мне просто хорошо!
Однако буквально через несколько секунд счастливая улыбка исчезла с моего лица. В дальнем углу я увидела муж чину моей мечты – всклокоченная козлиная бородка, сред ней длины хвостик, карие глаза, слегка загорелые руки. Короче, все, от чего у меня подкашиваются колени и кружится голова. Он был просто копией моей первой любви – Кристиана, который преследует меня. Заметив, что я смотрю на него, мужчина улыбнулся, и я поняла, что это станет Последним Искушением Белинды Джонс. Я лихорадочно пыталась вернуть мои мысли к Трою. Тщетно. Ноги сами понесли меня к нему, я даже не успела что-либо осознать.
– Ты такой красивый, можно я тебя сфотографирую? – слова вылетели прежде, чем я успела подумать, и привели в замешательство нас обоих.
– А может, я хочу сфотографировать тебя? – парировал он, с иронией глядя на меня.
Я запнулась, не понимая, на что он намекает, и решила начать с простых вопросов.
– Как тебя зовут? – спросила я, стараясь прийти в себя. Он поискал глазами татуировку на своем предплечье, будто ему требовалась подсказка, и ответил:
– Райан.
Это был его единственный прямой ответ за весь вечер. Чтобы я ни спрашивала, какие бы безобидные вопросы ни задавала, он все время уклонялся от ответа, на все отвечал загадками или на жутком диалекте. Каждый раз его речь то невозможно было понять, то она звучала настолько утонченно, что, казалось, передо мной Мориарти XXI века. Я никак не могла понять, смеется он надо мной или просто он такой загадочный. Вдруг ни с того ни с сего он решил измерить мой пульс. Мы стояли молча, он держал меня за руку и считал, я же чуть не упала в обморок от такого чувственного момента. (Хотя, подозреваю, зевакам мы казались пришельцами с другой планеты со своими собственными методами ухаживания.) Теперь была моя очередь проверить его пульс. Я прижала пальцы к его гладкой смуглой коже, посмотрела ему в глаза и после цифры «три» сбилась со счета.
– Пойдем потанцуем, – сказал он, когда зазвучала песня «Я выкинул твою фотографию» в исполнении дуэта Кида Рока и Шерил Кроу.
Я не танцевала медленные танцы с юности. Я уже не помнила, что это такое, но теперешний мой опыт больше напоминал пытку, а не танец. Вместо соблазнительных па и вращений мы топтались на месте, не всегда попадая в такт. Я не могла расслабиться и, вопреки ожиданиям, совсем не чувствовала тела моего партнера. Пока мы кружились, он на ходу переделывал слова песни, некоторые вещи у него получались остроумными, некоторые достаточно игривыми. Мой смех больше походил на истерику, и я очень надеялась, что после последнего аккорда он захочет пойти попить пива. Теперь я уже жалела, что к нему подошла. Я не отрицаю, он, конечно, красавец, но что-то в его манерах пугало меня. Когда я сказала что-то об увлечении Элвисом Пресли, он не расслышал и ответил, что он не на лечении. Я решила, что будет лучше находиться с ним в компании людей, и подвела его к нашему столику, где сидели Нина и ее моряк. Я быстро представила его, на что Райан тут же ответил:
– Да я его знаю, мы работали вместе.
Я уже было открыла рот, чтобы сказать, что такого просто не может быть, но вместо этого просто предложила ему пива. Мне очень хотелось посидеть в тишине. Надо было сосредоточиться и придумать, как в корне пресечь это знакомство. Я куплю ему пиво на прощанье – и пусть он исчезнет. К несчастью, после первого же глотка Райан стал рассказывать о своей подруге, у которой уже двое детей от двух разных отцов и которая беременна третьим. Возможно, от него, а может, от того афроамериканца, с которым она как-то раз переспала.
– Господи! Ну, по крайней мере, это будет ясно, когда ребенок родится.
Затем он рассказал мне, что рос в походных палатках и потерял зуб в драке с мужчиной, который, возможно, является отцом первенца его бывшей подружки. Постепенно до меня дошло, что я разговариваю с типичным представителем шоу Джерри Спринга. Я пыталась намекнуть Нине, что меня пора спасать, но она только посмотрела на меня и улыбнулась со словами:
– Он красавчик, и ты тоже!
– Но…
Райан тронул меня за плечо:
– Да? – вздрогнула я.
– Знаешь, с твоими… – он замолчал и выразительно посмотрел на вырез моей рубашки, которая, как я только что заметила, была слишком сильно расстегнута, – изящными талантами, блеском и изысканностью…
– Что ты хочешь сказать? – выдохнула я, слегка удивляясь странности его комплиментов.
– Ты могла бы заработать много денег стриптизом. У меня отвисла челюсть.
– Что?!
– Я серьезно говорю, они неплохо зарабатывают.
– По-моему, ты не понял, – запинаясь, произнесла я, – у меня не та фигура для стриптиза.
– Да ты с ума сошла! – запротестовал он, оглядывая меня еще раз с ног до головы.
– Кстати, у меня есть работа. Я писательница.
– Ну, как хочешь, я просто сказал, что тебе стоит над этим подумать, вот и все.
Я была ошеломлена. Господи, да я и копейки не получу за раздевание, разве только продать саму одежду.
– Может пойдем? – предложила я Нине, чувствуя нара стающий страх. – Уже почти три часа, и бар закрывается.
Нине не хотелось расставаться с Форестом. Мне тоже не хотелось с ним расставаться на случай, если его боевые силы будут востребованы. Кто знает, вдруг Райан что-нибудь выкинет?
– Но он может пойти с нами, если хочет, конечно, – предложила я. Я попыталась скрыть мольбу в голосе.
– Хорошо!
Итак, мы шли по Второй стрит. Впереди Нина и ее моряк, а за ними я со своим шизиком. Только вот Форест почему-то задерживался на каждом углу. Я подозревала, что он это делает специально, чтобы потерять нас. Глубоко вздохнув, я продолжала идти. Есть только один положительный момент в прогулке с психом: он отпугивает всех других странных типов, которые могут наброситься в темноте.
– Не одолжишь доллар? – прогрохотал чей-то голос. Райан выдал незнакомцу 50 центов.
– Это моя заначка на телефонный звонок, друг. Так что тебе лучше остаться с нами на случай, если меня арестуют и тебе надо будет позвонить моему адвокату. Это все, что я скажу.
Первый проситель тут же сбежал, но откуда-то вынырнул второй с протянутой рукой.
– Извини, брат, но я только что отдал все, что у меня было, предыдущему парню. Но если ты побежишь, то сможешь его догнать, – предложил Райан, явно сочувствуя второму грабителю.
А рядом иду я, девушка, которая вот-вот нырнет в гостиницу, номер в которой стоит 200 долларов за ночь!
– Я когда-то здесь работал, – сказал мне Райан.
– Да, да, – я закатила глаза от страха перед близящейся сценой прощания. Господи, ну хоть бы Нина поторопилась. – Знаешь, мне было приятно с тобой познакомиться, и я желаю тебе всего самого лучшего, но если хочешь моего совета, то держись подальше от своей бывшей подружки, и все будет хорошо!
– Да ладно, пойдем к тебе в номер, – улыбнулся он и взял меня за руку. – У меня есть деньги.
Надеюсь, он имел в виду, что у него есть деньги заплатить за номер, а не мне.
– Нет, спасибо за предложение. Но нет.
– Послушай, мы же не случайно встретились, в этом есть какой-то смысл. Нам предначертано быть вместе!
– Это очень мило с твоей стороны, но…
– У тебя нет обручального кольца, – заметил он, играя моими пальцами, – а я только что расстался со своей девушкой, нам есть, чем утешить друг друга.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду.
– Да ты не понимаешь, – он похотливо посмотрел на меня и положил руку на гульфик. – Если бы ты понимала, что я введу почти 25 сантиметров, ты бы тогда…
– Райан! – закричала я в шоке.
– Брайан, – поправил он. – Что?
– Меня зовут Брайан.
– Мне показалось, ты сказал Райан.
Он показал мне наколку, там четко было написано – Брайан.
– Послушай меня, Брайан, я очень надеюсь, что ты не счел мое поведение заигрыванием. Извини, но мне надо идти.
«Господи, пожалуйста, ну пусть он не впадет в агрессию, Господи, я почти что дошла», – молилась я.
– Ну хоть скажи мне, в каком ты номере, – умолял он и торопливо шел за мной. – Тогда я смогу тебе позвонить.
– Нет, извини. До свидания.
Я рванула к двери, пронеслась через холл, и вскочила в лифт. «Вот что случается, когда ты настойчиво пытаешься найти второго Кристиана», – ругала я себя. Меня все еще трясло. Я закрылась на все замки и улеглась, прижав подушку к груди. Я пыталась отдышаться, и тут до меня дошло, что пора отпустить прошлое. Я всегда говорила, что никого не буду любить так, как Кристиана, но теперь поняла, что и не хочу такой любви. Она причиняет слишком много боли. Я всегда вспоминала о наших отношениях, глядя на них сквозь розовые очки, но у нас была очень веская причина для расставания – где-то там, в глубине души, я всегда знала, что с ним я никогда не стану той, кем хочу. Внезапно мне вспомнилась сцена из сериала «Секс в большом городе», когда в Атлантик-сити Саманта расстается со своим слишком женоподобным Ричардом: «Я люблю тебя, Ричард, – говорит она ему. – Но себя люблю больше».
Со мной произошло то же самое. Все это время я только и думала, что о своей утраченной любви и о том, как я по нему скучаю, но теперь-то я понимаю, насколько выиграла от нашего расставания. Я выбрала себя. Решила делать то, что хорошо именно для меня. Я практически могла слышать, как мое сердце ликует: «Спасибо! Спасибо! Теперь я свободно!»
Неожиданно в дверь постучали.
– Белинда! Это я! – шептала Нина.
– Ты одна? – спросила я, опасаясь увидеть рядом с ней Брайана.
– Не совсем.
Я открыла дверь и с облегчением вздохнула: рядом с ней стоял Форест. Но тут до меня дошло, что это значит.
– Одну секунду! – улыбнулась я и потащила Нину внутрь. – Ты хочешь, чтобы он остался?
– Ну, если ты возражаешь, то нет. – Она прикусила губу и посмотрела на меня вопросительно.
– Пусть остается, все нормально, – сказала я. – Ты же не возражала, когда я притащила Рикки в Аризоне.
– Ну, там был огромный люкс, а этот намного меньше, – отозвалась она.
– Только, если можно, начните с ванной, чтобы я успела заснуть.
– Если ты уверена, что все нормально…
Я кивнула в знак согласия, выключила свет и нырнула в постель. Через 10 минут меня потревожил яркий свет, который бил прямо в глаза. Я посмотрела туда и увидела полностью обнаженного Фореста, освещенного светом из ванной.
– О боже! – вскрикнула я, шокированная его татуировкой, от шеи до пят.
– Извини! – прошептал он, быстро закрыл за собой дверь ванной и исчез в комнате Нины.
«Черт!» – подумала я, закрыв глаза. Через пять минут кто-то забрался ко мне в постель. Слава богу, это была Нина.
– Что случилось? – шепотом спросила я.
– Он заснул! Я попросила его первым выйти из ванной, чтобы сходить в туалет, а он отключился!
Она нерешительно смотрела на меня.
– Ты не того разбудила, – пошутила я. – Вряд ли я смогу тебе помочь.
Она закрыла лицо руками.
– Как ты думаешь, он увидел меня голой и решил, что ему этого не надо?
– Ты думаешь, он притворяется? – догадалась я.
– А ты?
– Я уверена, что нет. Послушай, как он храпит.
Она тяжело вздохнула и отправилась к себе в кровать. Я отключилась до утра. Форест уже ушел, но сумел вызвать на лице Нины сияющую улыбку.
– Он та-а-а-ак много наговорил мне комплиментов! – Она села в кровати, светясь от радости. – Все время называл меня сексуальной штучкой!
– Здорово!
– Он сказал, что обратил на меня внимание, как только вошел. И еще сказал, что я стильная!
– Конечно, дорогая, так оно и есть! – Я улыбнулась. – Вы будете поддерживать отношения?
– Нет! – радостно воскликнула Нина. Ей было достаточно всего одной ночи. – Черт с ним, а что случилось с Райаном? – Она села ко мне на кровать.
– Лучше не спрашивай, – закрыла я тему.
– Но ведь он абсолютно в твоем вкусе!
– Нет, он был просто похож на Кристиана, – поправила я ее.
– Так это же одно и то же!
– Со вчерашнего дня – нет!
– Ты это о чем?
– Я думаю, что Брайан – это олицетворение Кристиана, который в последний раз пришел ко мне, чтобы доказать, что повторение прошлого не приносит ничего хорошего. И он таким образом попрощался со мной.
– Ух ты! – Нина откинулась на спинку кровати. – Это серьезно.
– Я бы сказала, суперсерьезно!
– Думаю, что это стоит отметить. Давай закажем завтрак в комнату!
Два часа спустя мы были уже в городе Прелесть, штата Миссисипи. Я и так знала, куда нам ехать, но все же еще раз перепроверила по карте, не ошиблись ли мы. Но нет. Окружающая нас земля была пустой и необработанной, дороги захламлены старыми шинами и телами бедных животных, что же касается самой деревни, то мне кажется, на звание ей явно дали не туристы, которые при виде ее восклицали: «Какая прелесть!» Первое здание, которое мы увидели, было старым и обшарпанным, но на нем красовалась гордая вывеска «Продуктовый супермаркет». Наполовину оторванная табличка сбоку сообщала: «Горячая еда» (похоже, слишком горячая, если судить по тем прокопченным лицам, которые высунулись из проема, бывшего когда-то окном). Дверь в магазин была открыта, и даже виднелись признаки жизни, но здесь нас вряд ли ждали свежие горячие булочки. А плюс ко всему мы боялись даже выйти из машины, так как за нами пристально наблюдали четверо вороватого вида чернокожих мужчин в жилетах на голое тело, сидевших на диване в тени большого дуба. Хотя их вроде разморило от жары, мы слишком нервничали для то го, чтобы общаться. Особенно после того, как нас предупредили, что местные жители не очень-то любят чужаков, и поэтому две хихикающие девицы, разговаривающие на чужом языке, могут просто привести их в ярость.
Мы вернулись назад на шоссе. Дальше дорога пролегала мимо чистеньких бунгало, около одного из них стояли две новые машины. Непонятно, кто там может жить, но вряд ли они являются постоянными посетителями того супермаркета.
– Венки, шарики и подарки, – прочитала Нина вывеску, прикрепленную к последнему домику на краю дерев ни. – Может, нам взять упаковку венков, чтобы почтить память всех тех бедных убитых животных на дороге, мимо которых мы проехали?
Господи, она такая добрая.
Сначала мы хотели поехать прямо в Голубки, но потом решили, что просто обязаны провести хотя бы одну ночь в Миссисипи. Осталось только решить, где именно.
– Мы можем поехать в Кларксдейл, который знаменит своими придорожными закусочными музеем «Делта блюз», – Нина изучала путеводитель. – Или в Индианолу, где родился Би Би Кинг, великий исполнитель блюзов. У них, оказывается, еще и самая большая компания по переработке зубатки.
– А знаешь, что мы всего в двух часах от Абердина, Дублина, Рима, Парижа, Вероны и Бразилии! – Я рассматривала карту.
– Что? – Нина рассмеялась.
– Посмотри сама, – и я передала ей карту.
– О, Оксфорд! – Она листала страницы. – Я помню, читала о каком-то городке, который выиграл конкурс на самый красивый город. – Она открыла атлас на последних страницах. – Вот он, нашла! Здесь родился Джон Гришэм, здесь происходит действие романа Уильяма Фолкнера «Дуб и рябина», а также находится самый большой университет Юга, Южный Гарвард. – Она посмотрела на меня. – Поедем?
– Обязательно!
Через сорок минут езды Нина скомандовала повернуть налево, и вдруг пейзаж вокруг нас разительно изменился. Теперь вместо бескрайних полей и редких болот перед нами простирался лиственный рай. Дорога уходила вдаль, и постепенно деревья образовали тенистый зеленый коридор, который и привел нас на элегантную городскую площадь со зданием суда, похожего на свадебный торт. Здесь на углу стояла даже красная телефонная будка, как в старой Англии.
– Ну разве это не прелесть! – восхитились мы в один голос.
Если судить по качеству продуктов и товаров из сверх модного универмага, этот городок просто денежный мешок. Дома вокруг площади были украшены большими верандами, на которых возвышались дорогие антенны и горделивые флаги США. Проехав бесчисленное множество улиц с односторонним движением, мы уже отчаялись найти пристанище, но тут увидели толстую темнокожую женщину, которая подметала ступеньки большого темно-красного здания с пятью белыми колоннами и рядом свисающих корзин. К нашему удивлению, женщина была одета не в блестящее платье и туфли на шпильках, а в футболку и леггинсы. Несмотря на это, мы понимали, что гостиница «Оливер-британец» даст нам почувствовать настоящую жизнь Миссисипи. Мы вышли из машины в надежде получить здесь номер. Элеонор предупредила нас, что у них есть только одна маленькая комнатка, но когда мы увидели белоснежные простыни с вкраплениями фиолетовых цветов и ванну на ножках, мы уже не хотели больше никуда. Буквально спустя считанные минуты мы уже сидели на веранде в плетеных креслах и с наслаждением поглощали сыр с крекерами, запивая это все охлажденным шардонне. Хоть лица у нас покраснели от солнца, а волосы растрепал ветер, мы все-таки решили прогуляться до площади и разведать, какие там рестораны, прежде чем начать приводить себя в порядок перед вечерним выходом.
– Прихорашиваться-то нам как раз и не для кого, – прокашляла я. – Университетская братия еще на каникулах, а здесь вряд ли еще что-нибудь есть, кроме университета.
Как я ошибалась!
Первый ресторан, куда мы пришли, «Венская пицца», был заполнен до отказа. Я посмотрела на часы. Еще не было шести. Мы заглянули в дверь соседнего кафе «Городской базар». Все столы заняты. Мы присели за первый попавшийся столик, который, как оказалось, принадлежал кафе на противоположной стороне улицы – «Гордость Лэрри». Одна пицца, а за ней восемь коктейлей из водки с клюквенным соком – и мы решили, что переодеваться нам уже ни к чему. Если судить по внешнему виду обывателей, городок сам по себе затрапезный.
Опять я ошибалась!
Около 21. 30 мы опять были на площади. Теперь там оказалась толпа разодетых девиц. Красавицы в юбках, перевязанных платками, в баллонах и туфлях на тонюсеньких маленьких каблучках, выглядели просто потрясающе. Любая из них могла соблазнить хоть длинноволосого с хвостом, хоть коротко стриженного. Каждая из них выглядела так, как будто только что вышла из салона красоты. Так как мы с Ниной были одеты в пропитанные влагой свитера и в юбки фасона «скрой мои грехи», мы явно не могли составить конкуренцию местным красоткам. К счастью, если мы вы пьем еще по коктейлю, то нам будет абсолютно все равно. Как сказала Нина: «Разнообразие притягивает».
Первый бар под названием «Стопочка», в который мы заглянули, был на девяносто процентов заполнен женщинами, а в баре «Попугай», находящемся совсем рядом, публика на девяносто пять процентов состояла из мужчин. Гм-м-м. Странно.
– Может, у них здесь действует правило, по которому мужчинам и женщинам пить можно только в определенных местах? – спросила Нина и нырнула в «Попугай».
– Привет, – темноволосый парень уже приветствовал нас, хотя мы еще даже не успели дойти до стойки. – Я – Мэдисон Четвертый, – и он протянул руку. – Я вас еще в «Гордости Лэрри» заметил.