Джонсон Сьюзен. Греховный соблазн

   Несмотря на мягкий, почти просительный тон, в ледяном взгляде не было жалости.
   Молодые люди переглянулись, тараща глаза, не находя слов от страха и, очевидно, прощаясь с жизнью. Им впервые пришлось столкнуться с таким хладнокровным убийцей, и они были уверены, что он никого не пощадит.
   — Князю на вас наплевать, но его жена слишком дорога мне, поэтому я не задумываясь спущу курок, — предупредил Макс. — Что скажете?
   — Сколько? — выдавил тот, кто похрабрее.
   — Пять тысяч марок… Каждому. Вам этого и за сто лет не заработать. Берите.
   — С чего это вдруг такая щедрость?
   Столь большая сумма и вправду вызывала подозрение.
   — Говорю же, княгиня мне небезразлична. Ну? У вас пять секунд.
   — Покажите деньги, — выпалил второй.
   — Сначала бросьте оружие. Я считаю.
   Последовала едва заметная пауза, еще миг, и первый лакей уронил оружие на пол. За глухим стуком незамедлительно последовал еще один. Макс кивнул.
   — Подтолкните пистолеты ко мне.
   Едва лакеи исполнили приказ, он швырнул пистолеты в другой конец коридора, сунул в кобуру один «кольт» и вынул из кармана пачку банкнот.
   — А теперь свяжи своего товарища, — велел он, отвязывая с талии шнурок из сыромятной кожи и отдавая охраннику. — Он получит деньги, а потом я свяжу тебя.
   Лакеи и на этот раз повиновались, ни словом, однако, не упомянув о третьем, караулившем в гостиной. Но Макс был старый волк. Недаром вместе с отчимом проводил летние месяцы в становищах индейцев кроу, где конокрадство и набеги до сих пор считались любимым развлечением воинов. И никто никогда не отправлялся в путь без предварительной разведки.
   Поэтому он из предосторожности вывел обоих лакеев из строя точными ударами рукояти «кольта», оттащил подальше, чтобы никто не мог на них случайно наткнуться, и попытался открыть дверь. Она оказалась запертой. Пришлось обыскать лакеев. Не обнаружив ключа, Макс тихо постучал и затаил дыхание, когда услышал металлический скрежет в замочной скважине. Он поспешно отступил и прижался к стене.
   В образовавшуюся щель выглянул человек. Макс обрушил рукоять «кольта» на его голову с такой силой, что охранник мешком рухнул на пол. Переступив через бесчувственное тело и выхватив револьверы, Макс встал на пороге и оглядел гостиную.
   Никого.
   Макс поспешно затащил охранника в комнату, связал и, держа «кольт» наготове, подкрался к двери в спальню и стал прислушиваться. Но тихий жалобный плач мгновенно заставил забыть об осторожности. Послав к дьяволу все правила ведения боя, он всем телом ударил в запертую дверь и влетел в комнату вместе с фонтаном щепок.
   Кристина, свернувшись клубочком на полу, тихо всхлипывала. Тело несчастной содрогалось в спазмах. Макс одним прыжком подскочил к ней и, осторожно подняв, прошептал:
   — Я здесь… здесь… теперь тебе ничто не грозит.
   Она открыла глаза и попыталась улыбнуться. Потрясенный ее видом, Макс поспешно двинулся к гостиной.
   — Я увожу тебя домой, — объявил он нарочито спокойным голосом, хотя уже сходил с ума от страха за любимую.
   Из глаз Кристины покатились слезы.
   — Все будет хорошо, — уверял он, понимая, что лжет: она не в силах говорить и бледна как смерть. Когда они проходили через гостиную, Кристина, казалось, перестала дышать, и Макс, подгоняемый страхом, рискнул спуститься по главной лестнице. Если кто-то попробует его остановить…
   Он прислонил голову Кристины к своему плечу, сунул руку в кобуру и вынул револьвер.
   Стоявший у подножия лестницы лакей поспешил вперед, но при виде бездыханной госпожи почтительно отступил и сделал знак швейцару открыть дверь. Старик перекрестился и прошептал вслед беглецам:
   — Доброго пути, княгиня.
   Зимний ветер накинулся на них, и Кристина задрожала.
   Макс бросился бежать.
   Еще несколько минут — и Кристина лежала в санях, укутанная меховой полостью.
   — Ты меня слышишь?
   Ее веки чуть вздрогнули. Но Макс увидел, каким невероятным усилием далось ей это пустяковое движение, и задохнулся от ужаса.
   — Завтра мы будем в Англии.
   Кристина мигом распахнула глаза, в которых, казалось, навеки застыл страх, и попыталась сесть.
   — Мальчики…
   Он едва ее расслышал, но, очевидно, этот порыв истощил последние силы. Она упала, продолжая следить за ним умоляющим взглядом.
   — Они в безопасности. Берт отвез их в Англию.
   Кристина опустила веки и, похоже, потеряла сознание. Макс застонал.
   Прыгнув на козлы, он взмахнул поводьями, и лошади метнулись вперед. Он гнал как безумный по узкой тропе, презрев опасность быстрой езды в такой темноте. Он не может ее потерять. Не может.
   И Макс все хлестал и хлестал коней. Сани почти летели над заснеженной землей.
   Десять миль до станции.
   Десять миль до доктора.
   Макс стал молиться.

Глава 24

   Владелец кабачка показал, где живет доктор, и вскоре Макс, по-прежнему держа на руках Кристину, барабанил в дверь, оглушительно зовя на помощь.
   Открыла зевающая, полусонная служанка, но Макс так рявкнул на нее, что она пулей помчалась будить хозяина.
   Макс разводил огонь в гостиной, когда в комнату вошел пожилой врач.
   — Моя жена очень больна, — объяснил Макс, вскакивая. — Вы должны спасти ее.
   Это была не мольба. Не просьба. Приказ.
   Доктор взглянул на посетителя, отметил, что тот вооружен до зубов и говорит по-немецки с американским акцентом, и, подойдя к женщине, лежавшей на полу у камина, едва не спросил, что за трагедия тут произошла. Женщина была завернута в соболью накидку, сделавшую бы честь даже королеве. Доктор снова обернулся к незнакомцу:
   — Кто вы?
   — Маркиз Вейл. Она… умирает, — запинаясь, выговорил Макс. — Сделайте же что-нибудь!
   Доктор встал на колени рядом с Кристиной и, мгновенно узнав ее, резко вскинул голову:
   — Что вы с ней сделали?
   — Боже, нет… никогда…
   — Я знаю эту женщину. Вы не ее муж.
   Доктор, хмурясь, принялся считать пульс больной.
   — Не важно, кто я и кто вы. Только сделайте для нее все возможное, — потребовал Макс, — или я вас убью.
   Старик насмешливо покачал головой:
   — И кто же тогда вам поможет?
   Но Макс ничего не слышал и не понимал. Устремив на доктора взгляд, исполненный безумной скорби, он выхватил револьвер и прицелился.
   — Это ни к чему, — спокойно заметил доктор, поняв, что незнакомец не владеет собой. — Я сделаю все, что в моих силах. Княгиня — мой хороший друг.
   Из Макса словно выкачали воздух. Он мгновенно обмяк.
   — Простите, я еще никогда в жизни не боялся так…
   — Не стоит извиняться, — добродушно заверил доктор. — Ваша реакция вполне понятна, если учесть, что с ней сотворили. — Он приподнял веко Кристины. — Она давно болеет?
   — Нет, еще ночью была совершенно здорова. Именно это и странно.
   — Позвольте посмотреть, что у нас тут, — пробормотал доктор, разворачивая мех.
   Макс наблюдал за ним, то и дело поглядывая на часы. Им ни в коем случае нельзя пропустить последний поезд.
   — Похоже, она отравлена, — решил наконец доктор, снова укутывая Кристину. — Хотя это может быть такой формой инфлюэнцы. Симптомы болезни такие же тревожные, и она развивается быстро. Однако слизистая рта распухла, а это заставляет подозревать отравление, и скорее всего мышьяком.
   — Я прикончу подонка! — воскликнул Макс.
   — Вряд ли это сейчас уместно. Самое главное — позаботиться о безопасности княгини. И вам нельзя оставаться тут. Князь вас найдет.
   — Мы едем последним поездом. Пожалуйста, проводите нас до побережья. Вы видите, как отчаянно она нуждается в вашей помощи. Деньги не имеют значения, вы получите все, что попросите.
   — Княгиня всегда была добра ко мне и жителям деревни, а вот ее муж…
   Неприязнь в его голосе была очевидной.
   — Вы вернетесь завтра. Она… она будет крайне благодарна за помощь.
   Старый доктор немного поколебался, вероятно, опасаясь мести князя. Но человеколюбие победило.
   — Сейчас возьму саквояж, — резко бросил он, вставая. — И велю служанке отменить все визиты пациентов.
   — Спасибо, — выдохнул Макс, облегченно улыбаясь. — Огромное спасибо.
   Он не отходил от Кристины, пока доктор собирался, и, когда тот вернулся, помог ему напоить ее водой. Она сумела проглотить несколько капель, открыла глаза и, казалось, узнала Макса.
   — Я везу тебя домой, — прошептал он. — Мы едем домой.
   И подумал, что она услышала его. Однако доктор с тревогой отметил, что частота пульса падает.
 
   Они добрались до станции за несколько минут до отхода поезда, но благодаря дружбе доктора с кассиром им дали отдельное купе. Макс внес Кристину в вагон и, держа ее на коленях, с тревогой наблюдал, как ее грудь вздымается все медленнее и слабее. Он знал, что это означает, и продолжал молиться. В отчаянные часы, пока поезд мчался сквозь ночь, он торговался со всеми мистическими духами и божествами, которые слушали его в эту ночь, умоляя о помощи, обещая все на свете, если они не дадут Кристине умереть. Запинаясь, с трудом припоминая полузабытые детские молитвы, он обещал отныне жить праведной жизнью, если ее не заберут у него, клялся в вечной благодарности, если на молитвы ответят, лихорадочно заклинал высшие силы…
   Он шептал Кристине названия городов, мимо которых они проезжали, уверяя, что теперь они куда ближе к Англии, пересчитывая все уменьшающиеся мили, пытаясь объяснить, что они скоро будут дома. Когда они пересекли границу Франции, Макс пообещал, что скоро повезет Кристину в Париж и скупит все товары в модных лавках и все наряды знаменитых кутюрье. Малейший трепет ресниц поддерживал в нем надежду.
   — Смотрите, смотрите, — шептал он доктору. — Она меня слышит.
   На протяжении всего путешествия в Кристину старались влить как можно больше жидкости: доктор объяснял, что вода вымоет из ее организма мышьяк. Такое лечение, однако, было всего лишь полумерой, не только для пациентки, но и для того, кто любил ее.
   Макс не мог вынести сознания того, что ничем не может ей помочь.
   Разве что утешить.
 
   Эту ночь Кристине удалось пережить, а к утру даже доктор стал несколько оптимистичнее высказываться относительно перспектив выздоровления своей пациентки. Пульс стал более наполненным, дыхание — более глубоким, и лицо, напоминавшее серую маску смерти, чуть порозовело. Когда они добрались до побережья, где Максу удалось снять яхту, на которой они должны были пересечь залив, доктор немедленно уложил Кристину в постель.
   Закрыв за собой дверь крохотной каюты, Макс проводил доктора на берег.
   — Я в вечном долгу перед вами, — заверил он, вручив доктору внушительную сумму в марках. — Если вам когда-нибудь что-то понадобится, только попросите. Ну а едва Кристина выздоровеет, я позабочусь о том, чтобы князь никому больше не создавал проблем.
   — У меня в округе много друзей. Сомневаюсь, чтобы князь посмел причинить мне вред.
   — Тогда моя месть будет исключительно личной.
   — Обычно я не одобряю насилия, но в этом случае готов сделать исключение. Однако будьте осторожны: этот человек готов на любую подлость.
   Но Макс пренебрежительно отмахнулся:
   — Жду не дождусь, когда увижу его физиономию, искаженную страхом.
   — Возможно, прежде всего вам следовало бы позаботиться о безопасности, как вашей, так и княгини.
   — Об этом не волнуйтесь. Да и Гансу не сойдет с рук все, что он натворил. Кто-то должен его наказать.
   — Желаю вам удачи, — со вздохом кивнул доктор.
   Морское путешествие подействовало на Кристину благотворно, а свежий ветер буквально оживил: во всяком случае, она несколько раз открывала глаза, да и Макс все время твердил, что они скоро будут в Англии. Она даже улыбнулась, когда он объявил:
   — Вижу дуврские утесы!
   Когда яхта уже входила в гавань под резкие крики чаек, она впервые заговорила:
   — С-спасибо…
   — Спасибо за то, что любишь меня, — прошептал он в ответ.
   Ее улыбка была слабым подобием той, сияющей, которую он так хорошо помнил.
   Пять часов спустя они уже были в Минстер-Хилле. И когда экипаж подкатил к дверям и Кристина услышала приветственные крики мальчиков, выбежавших навстречу матери, у нее даже слезы навернулись.
   Они буквально ворвались в карету и принялись обнимать лежавшую на руках у Макса Кристину. Оба плакали и украдкой вытирали слезы, поскольку считали себя слишком взрослыми для таких сантиментов.
   — Берт сказал, что ты приедешь! — завопил Фриц. — Я так и знал, так и знал!
   — Он сказал, что Макс может добиться всего на свете, — более сдержанно вторил Джонни, хотя его улыбка была такой же широкой.
   — Но прежде всего нужно уложить вашу маму в постель и накормить теплым бульоном… дать чаю…
   — И булочек с черникой! Мама! Ты обязательно должна попробовать булочки с черникой, которые печет здешняя кухарка! — воскликнул младший, в полной уверенности, что теперь, когда мать рядом, мир снова обрел прежние краски.
   — 3-зву… чит… чуд-десно… — выдавила она свое самое длинное предложение за последние сутки. И только сейчас Макс понял, что она вне опасности.
   Она со своими мальчиками.
   Она свободна.
   Она дома.
 
   Кристина быстро выздоравливала, становясь с каждым днем все сильнее. К середине недели она уже могла встать с постели и добраться до стула. Макс каждый вечер сносил ее вниз к ужину, где мальчики наперебой перечисляли события минувшего дня. Но к концу недели Макс осознал, что расправу с Гансом откладывать больше нельзя.
   После их возвращения Том Лоусон дважды побывал в Минстер-Хилле, обсуждая возможность получения доказательств давней женитьбы Ганса на кузине, и сегодня как раз должен был привезти с вечерним поездом свой последний отчет.
   — Хотя плодом этого союза явился теперь уже восемнадцатилетний сын, в церковных и светских книгах отсутствуют соответствующие записи. Вернее, соответствующие страницы попросту вырваны.
   — Деньги делают все, — цинично усмехнулся Макс. — А как насчет свидетелей? Вы никого не нашли?
   Поверенный покачал головой.
   — Но я не сдаюсь.
   — Наймите еще помощников, — велел Макс. — Хотя Кристине стало лучше, она смертельно боится, что Ганс украдет мальчиков.
   — Разве ему совладать с вашей армией?
   — Я так и говорю, но логика бессильна против ужаса. И не без основания: Кристина едва не погибла от его руки.
   — Вероятно, хорошо рассчитанный шаг. Марлена снова беременна.
   Макс резко выпрямился:
   — Откуда вы знаете?!
   — Я плачу практически каждому слуге в этом городишке. Тайну открыла служанка повитухи. Роды ожидаются весной.
   — В качестве акта христианского милосердия я, возможно, не пристрелю его до того, как родится ребенок.
   — Вам вообще не следует его убивать. Черт возьми, Макс, вы проведете всю жизнь в тюрьме из-за этой глупой выходки!
   — Кто сказал, что убийца обязательно попадется? Том раздраженно вздохнул: тема беседы была отнюдь не нова.
   — Это идиотизм, но вы, разумеется, на все готовы.
   — Не считаете, что он заслуживает смерти?
   — Я знаю не менее сотни людей, заслуживающих смерти.
   — Вы знаете не тех людей. Но с Гансом необходимо разделаться, все равно — цивилизованным или иным способом.
   — Наверное, вам стоит спросить Кристину, хочет ли она, чтобы его кровь была на ваших руках.
   — Никогда! Она и без того достаточно страдала по его вине. Я не стану впутывать ее во все это, и, надеюсь, вы поймете почему.
   — Да-да, — буркнул Том. — Разумеется. Но вам не удастся вечно держать его на расстоянии. В отличие от вас, дорогой мой, он сражается не оружием. И уже приехал в Лондон, вознамерившись подать на вас иск за похищение жены. Чарлз Гордон показал мне сегодня утром его жалобу. Он требует десять миллионов в возмещение убытков.
   — Жадный ублюдок!
   — Можно подумать, вам это неизвестно. А что говорит Кристина о том войске, которое день и ночь патрулирует ваше поместье?
   — Она не знает точно, сколько человек я нанял. Им велено не приближаться к дому.
   — Но не можете же вы всю жизнь просидеть в осаде! —Макс устало потер лоб:
   — Знаю. Просто хотел, чтобы она набралась сил, прежде чем оставить ее на несколько дней.
   — Чтобы расправиться с ее мужем.
   Макс сухо усмехнулся:
   — Ее двоеженцем мужем, если мы когда-нибудь сумеем это доказать.
   — Не сдавайтесь. Главное, что она в безопасности. Будьте благодарны хотя бы за это. Забудьте о мести. Вы получили все, чего добивались.
   — Но он едва не убил ее, — напомнил Макс. — И заплатит за это.
   — Разве вы судья и присяжные?
   — Почему бы мне не сказать вам спасибо за прекрасную работу и оставить философские споры на потом?
   — То есть когда вы вернетесь?
   Макс едва заметно улыбнулся:
   — Именно. Думаю, князю следует втолковать, что всякий поступок имеет последствия.
 
   Этой ночью, держа Кристину в своих объятиях и любуясь потоками лунного света, струившимися в окна спальни, Макс сказал:
   — Я должен отправиться в Лондон на день-другой. Том не может без меня обойтись. Срочные дела, дорогая.
   — Тебе обязательно ехать?
   — Не волнуйся, я ненадолго, — уговаривал он. — Мальчики тебя пока займут. И здесь вы в полной безопасности. Никто не ступит на землю поместья без моего разрешения.
   — Ты уверен?
   Ужас случившегося еще жил в Кристине. Кроме того, она была уверена, что Ганс обязательно отомстит за похищение жены и детей.
   — Абсолютно. Никаких сомнений. Даю слово. Этого достаточно?
   — И ты скоро вернешься?
   — Обещаю.
   Как только разделается с Гансом.

Глава 25

   На следующее утро, перед тем как идти к Гансу, Макс встретился с Томом в его лондонской конторе.
   — На случай если возникнут проблемы, — предупредил он, — и я не вернусь через час, посылайте подкрепление.
   — И вы собираетесь пойти к нему в одиночку? Умоляю, подумайте хорошенько.
   — Мне не нужны свидетели. Вы, как адвокат, должны лучше других это понимать.
   — Я по крайней мере немедленно посылаю людей к дому князя, — настаивал Том, — и никаких споров. Не стоит доказывать свое мужество таким образом. И я хочу, чтобы вы вернулись домой, к Кристине, целым и невредимым. Пообещайте, что не предстанете перед судом за убийство.
   — Вы будете счастливы узнать, что я решил последовать вашему совету. Исход будет не летальным… то есть не обязательно летальным.
   — Я просто счастлив. Кстати, вам уже ясно, что иск князя потеряет всякий смысл, как только мы найдем доказательства более раннего брака?
   — Если…
   — Найдем. Это всего лишь вопрос времени.
   — Прекрасно. Но это моя личная вендетта, — добавил Макс. — Долги нужно платить.
   — Еще раз предупреждаю: будьте осмотрительны. Этот человек, как правило, действует чужими руками.
   — Еще лучше.
   — А может, и нет, если его хорошо охраняют.
   — Он чересчур высокомерен. И привык, что перед ним все пресмыкаются. Ему и в голову не придет, что кто-то способен отомстить. Мой отец был таким, поэтому я хорошо представляю ход его мыслей.
   — Ваша мать тоже оставила мужа, не так ли? Но все равно это не одно и то же.
   Макс равнодушно пожал плечами:
   — Почти. Они очень похожи: оба холодные, несгибаемые, упрямые и крайне эгоистичные. Отец не предполагал, что мать способна его бросить. Вот и Гансу в голову не приходит, что кто-то может пойти против него, потому что оба привыкли брать верх.
   Том знал историю Макса. Весь Лондон бурлил, когда прелестная наследница американского фабриканта швейных машинок взяла сына и ушла от мужа, получив известие о смерти отца. Унаследовав огромное состояние, она смогла покончить с ненавистным браком, навязанным ей из-за титула маркиза.
   — Однако ваш отец подал иск на огромную сумму и внакладе не остался. Ганс тоже требует возмещения.
   — Мать с радостью заплатила, лишь бы избавиться от него. Он просто стремился выиграть дело, а я ему был совершенно не нужен. Как только адвокаты вручили ему чек, он снова пустился во все тяжкие, словно у него никогда не было семьи. Ганс преследует те же цели, только запрашивает куда больше. Инфляция, что поделать. Ничего, я позабочусь, чтобы он излечился от жадности, — язвительно объявил Макс.
   — И я не смогу отговорить вас от этого безумия? ― Макс покачал головой.
   — Что ж, желаю удачи в вашем сумасшедшем предприятии.
   Макс поднялся.
   — Мне не нужна удача. У меня есть кое-что получше.
   — Не спрашиваю, что именно, на случай если вам потребуется защитник в суде.
   — Да я бы не сказал, если бы даже вы спросили, — жизнерадостно заверил Макс. — Так что не беспокойтесь, это много времени не займет.
 
   Судомойка в лондонском доме князя Цейса в удивлении отпрянула от странного посетителя.
   — Это дверь для разносчиков, сэр, — пояснила она, приседая перед хорошо одетым джентльменом.
   — Я тоже в своем роде разносчик, — вежливо ответил он, протискиваясь мимо нее на кухню.
   Повар и слуги с любопытством уставились на него, но Макс невозмутимо прошествовал к черной лестнице, чтобы подняться на второй этаж. В конце концов они решили, что это какой-то владелец богатого магазина, у которого есть дело к управляющему.
   Макс уже знал, что Ганс редко покидает дом до полудня. Недаром коллеги Берта следили за домом с той минуты, как князь прибыл в Лондон. Кроме того, он предполагал, что князь сейчас завтракает в малой столовой, окна которой выходят в сад.
   Ему удалось незамеченным пробежать коридор и войти в комнату. Распахнув дверь, Макс вынул маленький «дерринджер», прицелился в лакея и тихо сказал:
   — Вон.
   Молодой человек уронил блюдо, которое как раз подносил хозяину. Яичница и дельфтский фаянс полетели на пол. Слуга, оцепенев от страха, уставился на незваного гостя.
   — Убирайся, — еще мягче повторил Макс, показав на дверь коротким дулом пистолета. Лакей мгновенно исчез.
   Не выпуская Ганса из виду, Макс быстро запер дверь.
   — Что за театральщина! — брезгливо поморщился князь, отложив салфетку. — Вот что значит иметь мать-простолюдинку! Это ее воспитание!
   — Кстати, о матерях, — учтиво заметил Макс, выдвигая стул и садясь. — Перед Рождеством я имел случай встретиться с вашей. У нее такой вид, словно всю жизнь коз пасла! — Положив «дерринджер» с перламутровой ручкой на стол, он вкрадчиво заметил: — Я, собственно говоря, пришел сюда не для того, чтобы обмениваться любезностями. Принес вам кое-что к завтраку.
   Он вынул из кармана маленькую фарфоровую фляжку и положил ее на стол рядом с пистолетом.
   — Вы что же, собираетесь пристрелить меня из этой игрушки? — пренебрежительно ухмыльнулся Ганс. — Им и муху не убьешь!
   — Не согласен. Двух пуль в голову вполне достаточно. Люди покрупнее, вас падали замертво.
   Ленивое равнодушие в тоне Макса вызвало небольшой тик в правом глазу князя, но спеси не убавило.
   — Вы, американцы, все как один — буйная наглая шваль.
   — Ну, не всем же быть сдержанными доброжелательными людьми вроде вас, дорогой князь, — протянул Макс. — Правда, сам я никогда не убивал человека беспричинно.
   — Если у кого и есть причина, — парировал князь, — так это у меня! Вы соблазнили и похитили мою жену.
   Макс развалился на стуле.
   — Немного неточно. Кристина не ваша жена, как вам хорошо известно, учитывая, что сначала вы женились на Марлене.
   — Вы с ума сошли, — холодно бросил Ганс.
   — Только последний идиот мог считать, что правда не выплывет наружу. И скоро у меня будут доказательства.
   — Сомневаюсь.
   — Будут. Кстати, поздравляю, вам кажется, предстоит стать отцом в четвертый раз? Собственно говоря, именно это и спасло вам жизнь. Я действительно собирался убить вас, но теперь придется удовлетворить свою склонность к насилию менее категоричным образом.
   — Вам это так не сойдет… ничего не сойдет! — взорвался Ганс. — Сейчас здесь будут мои слуги.
   — Может быть, — спокойно ответил Макс, — но вас не слишком здесь любят, проклятый бесчеловечный ублюдок. А вот вам плохо придется, потому что я в отличие от вас вооружен. И потому что вы трус, способный мстить лишь тем, кто слабее. Но я не уйду, пока не отплачу за все страдания, причиненные Кристине.
   Князь действительно считал, что слуги придут на помощь, но минуты шли, а никто и не думал взламывать дверь. Куда девалось его чванство? Он все больше нервничал, понимая, что имеет дело с безумцем: разве есть другое определение для этого человека, который ворвался к нему средь бела дня и угрожает убить?!
   — Но… мы можем прийти к соглашению? — выдавил он. Былое хладнокровие покинуло его, на лбу выступили капли пота.
   Макс невесело усмехнулся.
   — Еще бы, — заверил он и, подвинув ближе бокал для воды, поднял со стола фляжку, отвинтил крышку и насыпал в воду странный порошок серого цвета с металлическим блеском. — Надеюсь, вы узнали, что это такое?
   Кровь отлила от лица князя.
   — Если я правильно рассчитал дозу, вы не умрете, — заверил Макс и, пожав плечами, добавил: — Жаль, что наука так неточна. Вы, должно быть, столкнулись с этой же проблемой, когда пытались отравить Кристину. Интересно, скоро ли планировали устроить похороны? Через месяц? Через неделю? Впрочем, какая разница, если любовное гнездышко под боком, чудовище вы этакое!