Джордан Николь. Грешная фантазия

   – Я также не стану ласкать вашу грудь, как мне хотелось бы, потому что не хочу измять ваше платье. – Его низкий голос коснулся ее чувств, как нежный бархат, еще более ослабив способность сопротивляться. Антония ощутила горячие толчки под ложечкой еще до того, как почувствовала, что его взгляд движется к выпуклости груди, но так и не смогла справиться с постыдной теплотой, разливавшейся внутри.
   Деверилл медленно провел тыльной стороной ладони по ее шее к вырезу платья, потом опустил руку ниже, к слегка присборенному лифу муслинового платья цвета лаванды. Антония, до этого сдерживавшая дыхание, отрывисто вздохнула, удивленная тем, что простое прикосновение может так ее зажечь, пробудить желание. Когда же он медленным движением ласково погладил грудь, все ее мысли куда-то улетучились.
   Деверилл удовлетворенно ухмыльнулся.
   – Немедленно прекратите! – Антония изо всех сил вцепилась в его руку.
   – Почему? Вы хотите меня, разве нет?
   – Нет!
   – Тогда почему ваши соски набухли и пульсируют? Почему у вас так колотится сердце? – Косточками пальцев он снова дотронулся до ее соска, и от этого прикосновения сердце забилось еще сильнее. – Сомневаюсь, что ваш чопорный аристократ воздействует на вас подобным образом.
   Антония сделала глубокий вдох, пытаясь устоять на ногах, все ее тело трепетало от желания. Самоуверенность Деверилла возмутила ее, но еще больше разозлило то, что ему было достаточно только прикоснуться к ней, чтобы она растаяла, как свечка.
   Тем временем Деверилл подвинулся вперед, так что его твердое мускулистое тело прижалось к ее телу. У Антонии остановилось сердце, когда она сквозь одежду ощутила выпуклость его мужского достоинства. Благодаря Эмили Антония не была совсем несведущей в вопросах секса и точно знала, что, когда мужчина испытывает сильное желание, его член становится длиннее, толще и тверже. Сейчас Деверилл, несомненно, испытывал это самое «сильное желание». Кроме того, он определенно пытался подчинить ее себе.
   Вот только она вовсе не собиралась ему это позволить.
   – Вы, кажется, сами немного взволнованы? – Антония холодно улыбнулась.
   – Взволнован? Да я просто сгораю от желания. – Его голос стал хриплым. – Я намерен доставить вам удовольствие, которого, уверен, никогда не доставит Хьюард.
   – Вы не посмеете. – У Антонии от испуга округлились глаза. – Это был бы скандал.
   – Ну и что? – Жаркий взгляд Деверилла вызывающе блуждал по ее лицу. – Вам ведь нравится жизнь, полная опасностей, не так ли?
   Крепко сжав губы, Антония продолжала испуганно смотреть на Деверилла. Разумеется, ей хотелось жизни, полной опасностей, ее манила испепеляющая сила соблазна, и она хотела, чтобы Деверилл занялся с ней любовью. Несколько лет она мечтала об этом мужчине как о своем любовнике. И все же…
   – Вы ведь не хотите, чтобы я остановился, принцесса. – Дразня ее, Трей наклонился ближе, и его горячее дыхание коснулось уха Антонии. – Я готов напомнить вам, что вы женщина из плоти и крови, а не пугливая дебютантка. – Он прижал колено к платью между ее бедрами.
   С ослепляющей ясностью Антония осознала происходящее и, почувствовав, как у нее в самых сокровенных местах выделяется влага, сжала руки в кулаки.
   – Я доставлю вам удовольствие, которого вы еще никогда не испытывали.
   Затем, еще подвинувшись, Деверилл прижал мускулистое бедро к ее женскому бугру и стал медленно, ритмично двигаться, обжигая ее кожу сквозь муслиновое платье.
   Антония чуть не задохнулась от первобытных ощущений, которые он вызвал в ней. С ее губ сорвался стон, и она, непроизвольно вскинув руки, обхватила Деверилла за плечи. Мгновенно его руки скользнули по ее бедрам вниз под ягодицы и подняли Антонию, так что она оказалась сидящей верхом у него на бедре. Удовольствие было острым и неповторимым, скрытые складки ее нежной плоти налились и стали влажными и горячими.
   Антония пробормотала последний протест, но Деверилл решительно притянул ее к себе, прижал к груди, затем положил руки ей на бедра и начал медленно покачивать ее.
   – Двигайтесь, – приказал он, показав, как это нужно делать.
   Крепко зажмурившись, Антония повиновалась, и мгновенно во всем ее теле вспыхнуло безумное желание. Ее соски затвердели, а между бедрами возникла отчаянная боль.
   Беспомощно обвив руками его шею, Антония старалась удовлетворить настойчивую потребность, а инстинкт, заменивший отсутствие опыта, руководил ею и направлял ее.
   Поддерживая ее возбуждение, Деверилл покачивал Антонию и все энергичнее тёр ее влажную раскрывшуюся расщелину о свое мускулистое бедро, пока ее кожа не начала гореть как в лихорадке.
   Антония неистово глотала воздух, стараясь выскользнуть из его рук, но Деверилл безжалостно удерживал ее, позволяя ей лишь извиваться, сопротивляться и прижиматься к нему.
   Когда удовольствие стало мучительным, жар невыносимым, дыхание Антонии превратилось в отрывистые вздохи. Почувствовав мощную пульсацию в укромном женском месте, она вонзила ногти в дорогую ткань сюртука Деверилла, потрясенная взрывами, сотрясавшими ее тело. Горячие, пронзительные ощущения заставляли ее вертеться и выгибаться у него в руках, пока ее низкий, протяжный стон не превратился в крик.
   – Ш-ш. – Пытаясь заглушить этот крик, Деверилл накрыл ее рот своим, но Антония уже не могла остановиться. Она все крепче прижималась к Девериллу, сотрясаясь от болезненного удовольствия и отчаянно сжимая его бедро.
   Когда сокрушительный приступ затих, Антония безвольно замерла в объятиях Трея, уткнувшись пылающим лицом ему в плечо, а он губами прижался к ее волосам, утешая и успокаивая неистовую дрожь.
   Открыв глаза, Антония как в тумане увидела его красивое лицо. Ошеломленная новыми ощущениями, она разрывалась между смятением и желанием.
   – Вот что означает быть женщиной из плоти и крови, моя милая. Вот чего вы будете лишены с Хьюардом, – прохрипел Деверилл.
   При упоминании имени жениха Антония застыла, словно ее окунули в холодную реальность.
   – Вы должны уйти. Немедленно. – Ее голос дрожал. Несколько долгих минут Деверилл стоял неподвижно, а потом, прерывисто вздохнув, отпустил Антонию.
   – Прошу вас! Просто… уйдите, – слабым голосом повторила она.
   Отступив назад, он повернулся и, спустившись по ступенькам, скрылся в саду.
   Волна разочарования накатилась на Антонию – ей хотелось, чтобы объятие Деверилла не кончалось никогда. Пошатываясь, она добрела до скамьи, села и, ужасаясь тому, что сделала, спрятала лицо в ладонях. Конечно, она повела себя как проститутка, но когда дело касалось Деверилла, у нее не оставалось своей воли. Никогда прежде она не встречала мужчины столь притягательного и неотразимого: Деверилл заставлял громче стучать ее сердце и будоражил чувства, он легко разрушал ее защиту и вынуждал совершать безрассудные, постыдные поступки. Еще и сейчас в припухших складках плоти Антония ощущала выделившуюся приятную влагу.
   Неожиданно она застонала. Если ей не удастся остановиться, она разрушит все свои планы на будущее. Ну уж нет, она ни за что не допустит, чтобы на ее репутацию пала хоть малейшая тень!
   Найдя поддержку в своем окончательном решении, Антония резко встала. Она должна преодолеть влечение к Девериллу до того, как совершит что-нибудь уж совсем непоправимое. Он слишком опасен, а значит, ей следует положить конец любым контактам с ним и не доверять инициативу ни себе, ни ему.
   Выйдя из беседки, Антония поспешно направилась к дому, собираясь написать лорду Хьюарду и попросить его поскорее объявить о помолвке. У них было еще три недели до того, как они дадут друг другу клятвы и брак станет невозможно расторгнуть. К тому времени ее поверенный, безусловно, убедится в голословности обвинений Деверилла, и она сможет наслаждаться своей новой ролью жены с чистой совестью.
 
   Прошло семь часов, но Деверилл все еще проклинал себя за то, что позволил эмоциям взять над собой верх.
   Весь вечер он прокутил с одним из своих товарищей, Бо Маклином, или, для друзей, Макки, а затем вернулся в отель и, вместо того чтобы улечься спать, заказал бутылку превосходного бренди.
   Сняв сюртук, Трей улегся на кровать, подложил руки под голову и уставился в потолок. На протяжении всего вечера он безуспешно пытался хотя бы на мгновение выбросить из головы Антонию, но каждый раз вновь вспоминал ярость, охватившую его, когда Антония объявила, что переспала со своим женихом.
   Его первой непроизвольной реакцией было не поверить этому; если же Антония действительно делила постель с бароном, то для нее было уже слишком поздно отменять помолвку. Вполне вероятно, что она в самом деле позволила лишить себя девственности, даже попросила об этом так же, как четыре года назад попросила у него поцелуй.
   Черт бы побрал эту взбалмошную особу! Он должен вернуться на Кирену, а Антонию предоставить ее собственной судьбе. Вот только как это сделать, если он до сих пор не выяснил, виновен ее жених в убийстве или нет?
   Стук в дверь оторвал Деверилла от его размышлений, и он нахмурился. Кто бы это мог быть в два часа ночи?
   К его изумлению, в комнату вошел барон Хьюард собственной персоной; он все еще был одет в модный вечерний костюм и держал в руке трость, как будто провел ночь в вихре светских развлечений.
   – Пожалуйста, не вставайте ради меня, я не хотел бы причинить вам какое-либо беспокойство, – поспешно сказал Хьюард.
   – Чем обязан такой чести, милорд? – Отодвинувшись к спинке кровати, Деверилл прислонился к подушке и положил локоть на согнутое колено.
   – Я принес вам оливковую ветвь. – Хьюард слегка улыбнулся.
   Трей жестом указал на кресло рядом с кроватью.
   – Хотите бренди?
   – Благодарю, нет. – Хьюард осторожно опустился в кресло и изящно закинул ногу на ногу.
   – Итак, что это за оливковая ветвь? – недоверчиво переспросил Деверилл.
   – Я дал указание управляющему вернуть четыре судна, которые ваш кузен купил перед войной. Знаете ли, Трант иногда становится… чересчур усердным в своей работе, и в данном случае он действовал, не имея на то полномочий. Поверьте, я не одобрял конфискации.
   – А ваше одобрение действительно требовалось?
   – Нет, но Трант обычно руководствуется моими пожеланиями, поскольку вскоре настанет день, когда я стану владельцем компании. – В глазах Хьюарда промелькнуло самодовольство. – Вы можете поздравить меня, мистер Деверилл: мы с моей невестой помирились, и она согласилась сделать меня счастливейшим из людей. И еще мы передвинули дату помолвки, так что публичное объявление появится уже в конце недели.
   Деверилл почувствовал, как у него внутри все сжалось.
   – Уверен, вы поймете, если я не стану вас поздравлять, – помолчав, сказал он.
   – А, так вы ревнуете!
   – Просто хочу, чтобы Антония была счастлива и окружена заботой, – спокойно ответил Трей.
   – Уверяю вас, я хочу того же. Став баронессой, она ни в чем не будет нуждаться.
   Деверилл окинул барона пристальным взглядом.
   – Позвольте кое о чем предупредить вас, Хьюард. Сэмюел Мейтленд был моим близким другом, и я обязан убедиться, что его дочери ничто не грозит. Если я узнаю, что вы обращаетесь с Антонией неподобающим образом, вы мне за это ответите.
   – Не возражаю, – произнес Хьюард с совершенно невинным видом, – и очень ценю вашу заботу о ней. Но, честное слово, у вас нет причин для беспокойства. – Снова улыбнувшись, барон постучал пальцем по набалдашнику трости. – Теперь, когда все выяснено, мистер Деверилл, я надеюсь, мы можем считать себя друзьями. Сэмюел Мейтленд высоко ценил вас, а его друг – мой друг. Я завоевал награду, но… Победитель должен быть великодушным, вы согласны?
   – Не понимаю, о чем вы.
   – Просто хочу сгладить возникшие между нами разногласия. Окажите мне честь, позвольте поручиться за вас в «Уайтсе»…
   Второй раз за эти несколько минут Хьюард удивил Деверилла, поскольку «Уайте» являлся одним из самых престижных мужских клубов Лондона, оплотом консервативных политиков, сторонников тори. Вероятно, Хьюард решил, что проявляет великодушие, оказывая поддержку человеку с сомнительными претензиями на знатность.
   – Благодарю вас, но я записан в клубе «Артурз», – вежливо отказался Деверилл. – Конечно, это менее аристократический клуб, однако он меня устраивает.
   – Тогда, быть может, вас заинтересуют развлечения другого рода, – не особенно расстроившись, предложил Хьюард. – Что вы слышали о клубе «У мадам Бруно»?
   – Почти ничего и никогда там не бывал.
   – Мне было бы чрезвычайно приятно, если бы вы приняли мое приглашение. Там предлагают изысканное женское общество, которое может послужить утешением… в любой ситуации.
   Деверилл едва не схватил гостя за горло; первым его побуждением было категорически отказаться от приглашения. Меньше всего ему хотелось идти в такого рода клуб вместе с развратным типом вроде Хьюарда. И все же… В клубе он мог понаблюдать за тем, как Хьюард обращается с девицами легкого поведения, и убедиться, есть ли доля правды в рассказах о его грубости.
   К тому же это давало Девериллу возможность ближе познакомиться с бароном и поподробнее узнать о его «делишках».
   – Вы очень любезны, Хьюард, и я с удовольствием побываю в клубе «У мадам Бруно».
   – О, уверен, вы получите незабываемое удовольствие. – Лицо Хьюарда просияло улыбкой. – К примеру, завтра вечером?
   – Ради такого приятного времяпрепровождения я освобожусь.
   – Вот и отлично. – Барон встал. – Восемь вас устроит? Мой экипаж заедет за вами, потом мы пообедаем в компании голубок мадам Бруно и весь оставшийся вечер сможем любоваться их прелестями. Нет-нет, не вставайте! – воскликнул он, заметив движение Деверилла, и вежливо поклонился. – Мы уладили возникшее между нами маленькое недоразумение, и больше мне ничего не нужно.
   Деверилл с нескрываемым отвращением смотрел вслед уходящему гостю. Дождавшись, когда дверь закроется, он потянулся к стакану и одним обжигающим глотком осушил его.

Глава 5

   В изысканно убранной гостиной увеселительного клуба «У мадам Бруно» свет ламп искрился в хрустале и отражался от серебряных приборов, украшавших обеденный стол. В затемненных углах комнаты гостей ожидали специальные диваны для отдыха.
   Деверилл, сидя за столом, молча потягивал портвейн. Слева от него расположилась хорошенькая светловолосая проститутка Фелис, а напротив Хьюард флиртовал с сексапильной брюнеткой. Именно Хьюард выбрал этих двух красавиц из почти дюжины девиц дома удовольствий.
   Через некоторое время вместе с Фелис, повисшей у него на руке, он проследовал за Хьюардом наверх в отдельную гостиную, где был подан изысканный обед, и во время еды завел разговор о планах барона, касающихся «Мейтленд шиппинг». Его удивила откровенность Хьюарда и одновременно поразила вера этого человека в то, что будущее морского кораблестроения за паровыми судами.
   После десерта и фруктов и сыра лакеи незаметно убрали посуду и подали превосходное вино.
   Как и в случае с женщинами, из всех высококачественных вин Хьюард выбрал то, которому сам отдавал предпочтение, сообщив, что испанский портвейн исключительно хорош.
   – Так вы ценитель вин? – Деверилл вспомнил утверждение миссис Пик, что перед смертью Сэмюела Мейтленда именно Хьюард принес магнату бутылку французского коньяка.
   – О да. Существует всего лишь несколько вещей, которые я ценю больше, чем хорошее вино… и опытных женщин. Конечно, когда я женюсь, мне уже не понадобится посещать заведения, подобные этому, так как Антония способна удовлетворить все мои потребности.
   Болезненный удар был нанесен с очаровательной улыбкой, и Деверилл с трудом подавил гнев. По мере приближения роковой даты необходимость представить обвиняющие барона доказательства, которые заставили бы Антонию пересмотреть свое решение, возрастала многократно. Допив второй бокал, Хьюард поднялся.
   – Думаю, вы предпочтете остаться вдвоем, так что я забираю прелестную Дон и ухожу в другую комнату, – заявил он.
   Две девицы быстро обменялись взглядами, у Деверилла создалось впечатление, что Дон предпочла бы остаться в гостиной, а не идти с Хьюардом; однако она не высказала протеста, когда барон вывел ее из комнаты и закрыл дверь, оставив своего спутника наедине с белокурой Фелис.
   – Что вы желаете? – наклонившись к нему, хриплым шепотом спросила проститутка, и сквозь ее прозрачное платье Деверилл увидел пышные груди и темные соски. Однако, как ни странно, он не был уверен, необходимо ли ему пользоваться ее услугами. Единственной женщиной, которую Трей хотел видеть в своей постели, была наследница с огненными волосами, и белокурая красотка, предлагавшая себя ему, вряд ли могла стать равноценной заменой. Но быть может, ему все же удастся забыть Антонию…
   – Прошу вас… Его милость ужасно рассвирепеет, если я вас не удовлетворю, а он не тот человек, которого можно ослушаться.
   – И что же сделает Хьюард, если я стану ему перечить? – Деверилл заметил, что темные глаза женщины наполнились тревогой.
   – Я не вправе рассказывать о наших клиентах… – Дрожь пробежала по пышному телу Фелис. – К счастью, для вас он выбрал меня.
   Деверилл решил, что позже расспросит содержательницу клуба о сексуальных пристрастиях барона, и когда Фелис потянулась, чтобы развязать ему шейный платок, не стал ее останавливать, а просто прикрыл глаза. В его воображении царили совершенно иные картины: в них Антония наклонялась, чтобы обольстительно поцеловать его, и дразняще водила языком по его губам; потом опускалась перед ним на колени, проводила руками сверху вниз по груди к застежке бриджей; сжимала пальцами и поглаживала его вздувшуюся под атласом плоть, вызывая в нем еще большее возбуждение.
   После того, что накануне произошло между ними, потребность близости все еще нещадно мучила его тело, и Деверилл, откинувшись на стуле, позволил себе наслаждаться яркими картинами, вспыхивавшими в его сознании. Антония лежит нагая в его постели, с глазами, потемневшими от желания; ее кожа цвета слоновой кости пылает, темное пламя волос в беспорядке разметалось по подушке; вот она выгибается ему навстречу, и он начинает знакомиться с тайнами ее нежного тела…
   Чувственные образы зажгли в Деверилле огонь, в его налившемся члене возникла пульсирующая боль, когда его взяли нежные руки и приложили его к своим обнаженным грудям.
   – Скажите мне, чего вам хочется…
   В этот момент острое разочарование пронзило Деверилла: красавица, опустившаяся между его бедрами, была не Антония. И волосы у нее были светлые, а не золотисто-каштановые, как и глаза, равнодушно смотревшие на него.
   Нагнувшись, Деверилл сжал пальцами плечи Фелис и приподнял ее, а потом опустил к себе на колени.
   – Торопиться некуда, – ответил он на ее недоуменный взгляд. – Сначала я хочу насладиться вином. – Удерживая девицу одной рукой, он налил ей бокал портвейна.
   Фелис немного отпила, а потом, смочив палец в вине, провела им по губам Деверилла.
   Но даже этот эротический жест не смог пробудить чувственные инстинкты. Молча выругав себя, Трей позволил Фелис поцеловать себя, и она стала языком ласкать его губы, как вдруг он смутно услышал звук открывающейся двери. Решив, что это вернулся лакей, чтобы закончить убирать стол, Деверилл поднял голову и неожиданно увидел, как три огромные фигуры в капюшонах и масках вошли в комнату и тихо закрыли за собой дверь.
   Их появление, по-видимому, было частью предлагавшегося увеселения, но Трей почувствовал досаду из-за того, что его вынуждают оторваться от Фелис. Хьюард, вероятно, специально заказал это развлечение для него, так как некоторым клиентам, любителям острых ощущений, нравились особо возбуждающие стимулы, такие как связывание и порка, а также сексуальные игры, в которых присутствуют насилие и несколько партнеров.
   Он уже собирался отказаться от их услуг и приказать им уйти, как вдруг один из вошедших бросился вперед и, схватив Фелис за локоть, грубо стащил ее с колен Деверилла. Задохнувшись от боли, женщина непроизвольно стала сопротивляться, и Деверилл, вскочив на ноги, бросился ей на помощь. Блеск кинжала в руке бандита он заметил за мгновение до того, как лезвие взметнулось вверх и вонзилось в грудь Фелис точно между ее обнаженных грудей.
   Сперва Деверилл был потрясен, но потрясение быстро сменилось слепой яростью. Похоже, игра закончилась.
   Губы Фелис раскрылись в предсмертном крике, она опустилась на колени, бессознательно схватилась за рукоятку кинжала, и между ее пальцами хлынула кровь. Подхватив обмякшее тело, Деверилл молча смотрел на ее побледневшее лицо.
   Все произошедшее заняло не более трех секунд, и Деверилл не сразу заметил, что бандиты бросились к выходу… Опустив Фелис на ковер, он схватил за горлышко стоявшую на столе бутылку и бросил ее в голову одного из убегавших бандитов.
   После того как бандит упал, сраженный столь экзотическим оружием, двое других, выставив кинжалы, угрожающе направились к Девериллу, и он быстро огляделся по сторонам, ища, чем бы защититься. Схватив брошенный на стол шейный платок, он обмотал правое предплечье, однако, вместо того чтобы пойти прямо на него, один из бандитов двинулся к столу с явным намерением зайти сзади.
   Схватив за спинку стул, Деверилл швырнул его в противника, заставив его попятиться, а затем проворно вскочил на стол. Второй мужчина едва успел поднять руки, как Деверилл сверху бросился на него, и тот тяжело опрокинулся на спину.
   Приподнявшись, Деверилл уселся на грудь бандита и резким движением сдернул с него капюшон. Еще Трей успел заметить, что у его противника были черные волосы и отвратительное лицо, изуродованное шрамом, проходившим от виска до подбородка; в следующее мгновение он затылком почувствовал опасность и оглянулся как раз тогда, когда на него обрушился стул. Острая боль пронзила его голову…
 
   – Вам придется остаться здесь, господин, – объявил напавший, наклоняясь и освобождая своего товарища. Подобрав третьего подельника, бандиты покинули гостиную.
   Сбросив оцепенение, Трей поднялся на ноги и, пошатываясь, последовал за ними. Он слышал стук сапог по лестнице, но к тому времени, когда ему удалось выйти в коридор, там никого уже не было.
   Позади себя Деверилл услышал тихий стон Фелис и понял, что она еще жива.
   – Эй, скорее пришлите доктора! – крикнул он, надеясь, что его кто-нибудь услышит, затем вернулся к раненой женщине и опустился на колени возле нее.
   – Больно, – едва слышно прошептала Фелис, все еще сжимая руками торчащий из груди кинжал.
   – Знаю, милая. – Деверилл протянул руку и осторожно вытащил клинок.
   Из раны тут же потоком полилась кровь, и Трей, сдернув со стола скатерть, прижал ее к груди Фелис.
   – За что? – прохрипела она.
   На это не было ответа. Все произошедшее казалось Трею нереальным, и он мог бы подумать, что ему приснился страшный сон, если бы не отчетливый запах крови, щекотавший ему ноздри. Он знал, что жить Фелис осталось недолго. Вскоре ее тело обмякло, голова откинулась назад, рот открылся, а глаза неподвижно уставились в потолок.
   Не в силах оправиться от потрясения, Деверилл некоторое время не двигался. Бессмысленность этой смерти медленно окутывала его туманом ярости, а мозг наполнялся вопросами.
   Напавшие на них вполне могли убить его или по крайней мере серьезно ранить, но все трое неожиданно повернулись и исчезли, не причинив ему особого вреда и убив лишь молодую красивую женщину.
   Через короткое время Деверилл услышал тяжелый вздох у двери и, взглянув через плечо, увидел черноволосую мадам Бруно, на лице которой был написан ужас.
   – Что вы сделали? – шепотом спросила она и, подойдя ближе, еще раз посмотрела на мертвую женщину. – Вы ее убили.
   – Я ее не убивал. – Деверилл застыл, невольно удивившись, почему мадам столь быстро пришла к такому заключению. – Трое мужчин ворвались в комнату… – Он резко оборвал себя, тут же поняв, как нелепо звучит такое объяснение. Отбросив в сторону скатерть, он опустил Фелис, подтянул лиф платья на ее оголенное тело, затем пальцами осторожно опустил ей веки. – Уверяю вас, я ее не убивал.
   Однако мадам Бруно его не слушала: она пристально смотрела на кровь у него на руках, на парчовом жилете, на белых атласных бриджах и вдруг, попятившись, стала звать на помощь.
   В мгновение ока в комнату ворвались слуги, словно они уже ждали сигнала где-то поблизости. Впрочем, любой клуб нанимал на работу боксеров-профессионалов, чтобы утихомиривать буйных клиентов.
   – Этот человек убил Фелис, – обратилась хозяйка заведения к вошедшим, указывая на Деверилла, и ту тже отошла к двери. – Не позволяйте ему выйти из комнаты, а я пошлю за полицейскими на Боу-стрит.
   Широкоплечие молодчики, сложив на груди руки, послушно преградили Девериллу проход, но он и не собирался бежать. Единственным его желанием в этот момент было докопаться до истины.
   Подняв Фелис на руки, Деверилл перенес ее на диван в углу. Лицо женщины было спокойно, как будто она просто спала, однако Трей отчетливо сознавал: эта женщина не заслуживала быть убитой, она просто оказалась невинно пострадавшей.
   Отойдя от дивана, он принялся расхаживать по комнате, тогда как расположившиеся поблизости мужчины настороженно следили за каждым его движением. В конце концов ему удалось вернуться к обеденному столу и сесть на стул, но он никак не мог собраться с мыслями и разобраться, что же произошло. Как нападающие узнали, где его найти? Деверилл не мог поверить, что именно он был целью их нападения. Бандиты направились прямо к Фелис, с беспощадной жестокостью убили ее, а его не тронули.