Страница:
Некоторое время она с удовлетворением наблюдала, как дым тянется под дверь каюты, а потом, откинув назад голову, закричала во всю силу легких, чтобы ее спасли, и, встав за дверью, подняла горшок.
Через некоторое время в замке щелкнул ключ, дверь распахнулась, и в каюту влетел жилистый седовласый матрос. Антония не мешкая опустила горшок ему на голову, и мужчина тяжело рухнул на пол, освободив ей пусть к свободе.
Выбежав из каюты, Антония стала ощупью пробираться по темному коридору. Вскоре ей удалось найти трап и подняться наверх. После едкого дыма свежий ночной ветер казался благоуханным, но этот же ветер беспрепятственно наполнял все паруса над ее головой.
Слишком поздно – корабль уже вышел в Темзу. У Антонии оборвалось сердце. В свете луны она без труда различала суетящихся на палубе матросов, однако никто из них не обращал на нее внимания.
Подбежав к поручням, Антония стала вглядываться в бурлящую внизу черную воду. Причал быстро удалялся, и если она намеревалась что-то предпринять, то действовать нужно было немедленно.
Перекинув одну ногу через поручни, она замерла, понимая, что у нее никогда не хватит мужества прыгнуть вниз. Даже если бы она осталась в живых после падения, ей все равно ни за что не удалось бы добраться до берега…
– Не стоит этого делать, – раздался позади нее строгий голос, заставивший ее вздрогнуть, – отойдите оттуда.
– Чтобы дать вам возможность похитить меня? – Она оглянулась на наблюдавшего за ней Деверилла. – Нет уж, спасибо.
– Вы разобьетесь, если прыгнете с такой высоты.
Конечно, она не прыгнет, но такая угроза была единственным средством, которым она могла воздействовать на нахала в данный момент. Вряд ли Девериллу хочется, чтобы она погибла.
– Верно, разобьюсь, и к тому же я никогда не училась плавать. Но утонуть все же лучше, чем позволить вам увезти меня неизвестно куда. По крайней мере, я расстрою ваш бесчестный план.
– Откуда вы знаете, какой у меня план? Вы даже не дали мне возможности объяснить хоть что-то.
– Я не намерена вас слушать, после того как вы ложью заманили меня сюда. – Антония вся кипела от возмущения. – Вы совершенно неверно судите обо мне, Деверилл, если полагаете, что я покорно смирюсь с вашим вероломством.
– Я и не ожидаю, что вы покорно смиритесь. – Трей покачал головой. – Вы вообще когда-нибудь в своей жизни подчинялись чему-либо?
– Разверните корабль, или я прыгну!
Некоторое время Деверилл молчал, очевидно, взвешивая, достаточно ли она глупа, чтобы позволить себе утонуть, вместо того чтобы сохранить шанс взять над ним верх, а затем, глядя ей в глаза, шагнул вперед.
– Не подходите! – взвизгнула Антония. – Я не шучу, Деверилл, и непременно прыгну, если вы не доставите меня обратно в гавань. – Она затаила дыхание, понимая, что своей безрассудностью создала безвыходное положение: она отказывалась подчиниться Девериллу, а он отказывался выполнить ее требование.
– Что ж, отлично. – К ее изумлению, Трей беззаботно пожал плечами. – Капитан Ллойд, – окликнул он моряка, стоявшего за штурвалом, – поворачивайте в порт.
– Слушаюсь, сэр.
– А вы, Антония, будьте внимательны, – предупредил он, – иначе крепеж бизани вас ударит.
Взглянув вверх, Антония увидела, что треугольный парус, прикрепленный к толстому деревянному брусу, движется в ее сторону; затем шхуна неожиданно нырнула, и Антония едва не потеряла и так неустойчивое равновесие. Она изо всех сил ухватилась за поручни, чтобы не упасть за борт…
В ту же секунду сильные руки оттащили ее с ненадежной позиции на твердую палубу.
– Будьте вы прокляты! – в ярости завопила Антония. – Вы обманули меня!
– Дорогая, для вашего же блага, поверьте.
Антония постаралась освободиться от его мощной хватки, но Деверилл обхватил ее обеими руками, и это безжалостное объятие только еще больше разозлило ее.
– Пустите! Вы меня совсем задушили!
– По-видимому, не совсем, – сухо возразил он. Столь язвительное замечание, разумеется, не осталось незамеченным; Антония откинула голову назад и ударила Трея по подбородку. Одновременно она наступила ногой на его сапог, и он скорее от удивления, чем от боли, выпустил ее.
Антония тут же отскочила от него, дрожа от негодования.
– Вы… Вы… – Она не могла найти слов.
– Дьявол? – любезно подсказал Трей, потирая ушибленный подбородок.
– Вот именно! Вы дьявол, изверг и негодяй!
– Возможно. Но зато я стараюсь вас спасти. – Он снова шагнул к ней, и Антония лихорадочно окинула взглядом палубу в поисках оружия для защиты. Заметив кусок цепи, она ухватилась за ее конец, и хотя цепь была очень тяжелой, сумела приподнять ее…
– Флетчер… – Деверилл вытянул руку вперед. – Все в порядке.
По-видимому, он обращался к кому-то слева от нее, но Антония не собиралась снова попадаться на его удочку и с цепью в руках двинулась на него. Однако она успела сделать всего один шаг, когда краем глаза увидела пожилого мужчину, которого оглушила в каюте: он направлялся прямо к ней, держа в руках нечто похожее на большой парусиновый мешок или кусок паруса.
Заметив жест Деверилла, он остановился, но когда Антония в тревоге обернулась и замахнулась цепью, старый моряк с пронзительным криком бросился на нее, высоко подняв свой «парус», словно собирался набросить его на голову пленницы. При этом он наступил на угол «паруса» и, падая, подобно тарану врезался головой в бок Антонии.
Страшный удар мгновенно вышиб из легких Антонии воздух, ее развернуло, и она почувствовала, что летит на палубу, а старик падает на нее сверху. Потом голову пронзила адская боль, и свет перед ее глазами померк.
Десять минут спустя Деверилл, мучимый угрызениями совести, сидел возле потерявшей сознание Антонии и прикладывал к синяку у нее на лбу мокрый «парус». Флетчер топтался позади него, хмуро бормоча извинения, сопровождаемые проклятиями. Гордость старого моряка была основательно задета: сначала он получил от сопливой девчонки удар по голове проклятым горшком, а потом чуть не убил ее своими неуклюжими действиями. В конце концов Девериллу пришлось выпроводить его, и только после этого он остался с Антонией наедине.
Слава Богу, она по крайней мере жива. У него чуть не остановилось сердце, когда упрямая красотка пригрозила утопиться. Разумеется, Трей вполне понимал ее чувства и даже отчасти разделял их: во время двух месяцев заточения в турецкой тюрьме ему постоянно хотелось наброситься на своих врагов, но стремление выжить взяло верх, и он берег силы, пока не представилась возможность убежать и спасти тех из его команды, кто еще оставался в живых.
Оторвавшись от мрачных воспоминаний, Деверилл опустил тряпку в стоявшую рядом с койкой миску и бережно провел мокрой тканью по кремовой коже Антонии.
Бесконечная нежность всколыхнулась внутри его – естественное стремление мужчины защитить свою женщину. Вот только она не была его женщиной. Пока.
Трей усмехнулся, вспомнив, как еще совсем недавно ее глаза пылали праведным гневом. Он и не ожидал, что Антония сдастся без борьбы, однако ее изобретательность застала его врасплох. У нее хватило выдумки развести огонь, чтобы отвлечь его внимание, и если бы она умела плавать, то непременно убежала бы от него. Это сочетание непокорности и ранимости трогало его куда больше, чем он мог себе позволить…
В этот момент Антония тихо застонала. Взглянув на нее, Трей уже не мог отвести взгляд от ее красивого лица, окруженного облаком пламенеющих волос. В этот момент ему больше всего на свете хотелось поцеловать ее, отведать вкус пухлых губ, успокоить ее… И все же он подавил этот порыв, зная, что должен защищать Антонию от себя не меньше, чем от коварного барона, за которого она собиралась выйти замуж.
Протянув руку, Трей осторожно убрал с ее лица растрепавшиеся пряди волос, и от его нежного прикосновения Антония тихо вздохнула. Ей снова снился Деверилл, но если это сон, то почему его прикосновение столь реально? И почему у нее так ужасно болит голова?
Она с трудом приподняла голову и медленно огляделась: Деверилл сидел возле нее, прижимая мокрую тряпку к ее ноющей голове.
– Где я? – спросила Антония и страшно удивилась, когда Деверилл ответил ей, тем самым доказав, что он не плод ее воображения.
– В моей каюте.
– В каюте?
Она пыталась понять, как оказалась в столь странном месте, но так и не смогла ничего вспомнить.
Длинные смуглые пальцы Деверилла нежно погладили ее по лбу, и от этого сердце ее забилось быстрее, а чувства словно пробудились.
– Вы ударились головой, когда упали, – негромко сообщил Деверилл.
Подняв руку и ощупав лоб, Антония обнаружила здоровенную шишку и, внезапно вспомнив все, вздрогнула. События последнего часа предстали перед ней с пугающей ясностью. Предательство Деверилла, ее попытка убежать, внезапная темнота… Должно быть, Деверилл принес ее, пока она была без сознания, в свою каюту, очень похожую на ту, где ее заперли, только большую по размерам и богаче обставленную.
– Точнее, когда на меня напали, – хриплым голосом уточнила Антония.
– Мне очень жаль. Вы пострадали ни за что. – Голос Деверилла даже не дрогнул.
– Тогда зачем же вы удерживаете меня здесь?
– Я хочу защитить вас, и пошел на обман, так как знал, что вы не станете слушать никаких разумных доводов.
– Пожалуйста, не говорите мне о доводах, вы просто-напросто обыкновенный пират!
Деверилл вздохнул и покачал головой, глядя на нее так, как будто одновременно досадовал и восхищался ее упрямством.
– Тронут вашей признательностью, дорогая. Я всего лишь помешал вам выйти замуж за убийцу и потом стать его жертвой.
– А мне бы хотелось, чтобы вы избавили меня от своей заботы и своего возмутительного деспотизма! – Антония попыталась сесть, но боль в голове не позволила ей сделать это. – Итак, управлять моей жизнью стало вашим предназначением, не так ли, Деверилл? Вам нравится делать выбор за меня?
– Дело не в «нравится или не нравится», просто после смерти вашего отца я считаю вас своей подопечной.
Понимая, что спорить дальше абсолютно бесполезно, Антония в упор посмотрела на него.
– Вы сказали, что у вас есть подтверждение ваших заявлений. Или это тоже ложь?
Поднявшись, Деверилл поставил миску с водой на умывальник, затем подошел к письменному столу и, взяв с него потрепанный лист бумаги, подал его Антонии.
– Вот письмо, которое миссис Пик прислала мне несколько месяцев назад. Прочитайте его. Вам решать, есть у меня основания для подозрений или нет.
Антония быстро пробежала глазами письмо, и ее сердце сжалось.
Из слов экономки следовало, что отец собирался расторгнуть ее помолвку с лордом Хьюардом, но был убит, и миссис Пик умоляла Деверилла помочь раскрыть правду.
– Миссис Пик, возможно, ошибается, – неуверенно пробормотала Антония.
– Почему вы так говорите?
«Потому что слишком жутко поверить». Эти слова Антония, разумеется, произнесла про себя.
– На самом деле это всего лишь подозрения, а не доказательства, – сказала она после паузы. – К тому же раз письмо миссис Пик находилось у вас, вы должны были с самого начала сказать мне о нем.
– Возможно, вы правы. – Деверилл почесал в затылке. – Но подумайте, что бы вы сделали, если бы я показал вам это письмо неделю назад? Боюсь, вы бы тут же набросились на Хьюарда с обвинениями.
– Может быть, и так, – честно признала Антония.
– При этом мы подвергли бы миссис Пик смертельной опасности, и мы лишились бы шанса вывести Хьюарда на чистую воду.
Приложив руку ко все еще болевшему лбу, Антония мучительно пыталась понять, действительно ли Деверилл говорит правду. Ей было невыносимо думать, что отца и в самом деле мог убить ее жених, и тем не менее она чувствовала, что начинает сомневаться в Хьюарде.
Антония непроизвольно поежилась, вспомнив, что только накануне сообщила барону о своем согласии приблизить дату их официальной помолвки. Неужели она и вправду чересчур легковерна, или слишком остро реагировать сейчас заставляет ее необычность ситуации? Вряд ли Хьюард способен на такой ужасный поступок. И разве она не обязана доверять своему жениху?
– Почему вы не позволили мне поговорить с миссис Пик, вместо того чтобы таким варварским способом тащить меня сюда? – Антония пристально посмотрела на Трея. – Я бы сама расспросила ее.
– К несчастью, на это не хватило времени. Вы могли бы отказаться поехать со мной, а я не мог рисковать.
– И поэтому увезли меня из Лондона посреди ночи? – Голос Антонии зазвенел, и тут же новый приступ боли чуть не расколол ей череп. В одно мгновение Деверилл перевернул ее мир с ног на голову, и она не хотела разбираться в том, почему так рьяно восстает против его обвинений. – Какие еще улики есть у вас против Хьюарда?
– Пока никаких, но я твердо намерен получить недостающие доказательства.
– Этого недостаточно. Вам не удастся ввести меня в заблуждение и заставить поверить, что Хьюард преступник.
– Я скорее бы сразился с тигром, чем стал бы пытаться ввести вас в заблуждение. – Губы Деверилла плотно сжались.
В этот момент до Антонии дошло, почему Деверилл уделял ей такое повышенное внимание, и она нахмурилась. Вероятно, он просто боялся за ее безопасность, не испытывая к ней никаких чувств. Щеки ее покраснели, когда она вспомнила, как несколько раз за последнюю неделю задавалась вопросом, не чувствует ли он такого же влечения к ней, как она к нему. Боже, как же она глупа! Он ее не хотел и не находил в ней ничего, что она находила в нем. Он поступал как защитник, а не как любовник.
– По-моему, это зашло слишком далеко. – Преодолевая боль, Антония поднялась с койки, чтобы лучше видеть собеседника. – Я требую, чтобы вы доставили меня обратно в Лондон.
– Нет. Я не сделаю этого до тех пор, пока не удостоверюсь, что вам действительно ничего не грозит, и вам придется с этим смириться.
– Но… куда вы меня везете?
Деверилл молчал, словно сомневался, следует ли довериться Антонии и открыть ей место назначения.
– Если вы мне не скажете, клянусь, я… – Она не могла придумать достаточно страшную угрозу и поэтому закончила как умела: – Я заставлю вас об этом пожалеть.
– Как вам угодно.
– И я не верю, что Хьюард представляет для меня опасность! – Антония непроизвольно сжала кулаки.
– Скажите это молодой женщине у которой сегодня вечером отняли жизнь.
При этом зловещем напоминании Антония застыла, но тут же взяла себя в руки. Она не собиралась позволить Девериллу взять верх и, вздернув подбородок, бросила на него презрительный взгляд.
– Это вы убили несчастную, а теперь сваливаете вину на Хьюарда.
Антония тут же пожалела, что сказала эти слова. Глаза Деверилла внезапно вспыхнули опасным огнем, и в этот миг погас ее наступательный порыв.
Стремительно шагнув вперед, Деверилл остановился так близко от нее, что Антонии пришлось откинуть назад голову, чтобы видеть его помрачневшее лицо. Некоторое время он не отрываясь смотрел на ее губы, потом тихо выругался и резко отступил назад, словно не желая стоять рядом со столь неблагодарным созданием.
– Вот, значит, как, принцесса, – зловеще произнес Деверилл, – вы действительно думаете, что я способен на убийство?
– Нет, конечно, нет, – прерывисто вздохнув, призналась Антония. Боль и тоска в его глазах убеждали ее в том, что Трей мучительно переживает смерть ни в чем не повинной женщины. – Но и Хьюарда я также не считаю способным на убийство. И все же существует еще одна вещь, которой я не понимаю: если вы подозреваете, что барон такой злодей, то что вообще вы делали с ним в клубе?
– Ну и что же, по-вашему? – Его брови выгнулись полумесяцем.
– Ну, то есть… Я, конечно, знаю, что вы там делали… Вы, очевидно, были… с пташкой. Но почему вместе с Хьюардом?
– Потому что это он пригласил меня туда. Разумеется, Хьюард заранее все продумал, а я попался, как безмозглый болван.
Антония нахмурилась и осторожно потерла все еще болевший лоб. Итак, весь вечер Деверилл развлекался в борделе, наслаждаясь прелестями роскошной проститутки. Странно, но ей стало неприятно от того, что именно Деверилл был с другой женщиной, хотя Хьюард вел себя точно так же, а ведь он только что признался ей в любви…
– Вы собираетесь ответить на мой вопрос? – Антония по-прежнему не хотела упускать инициативу. – Куда вы меня везете?
– В Корнуолл. Там вы будете в безопасности.
– Корнуолл велик, Деверилл.
– Кажется, вы познакомились с леди Изабеллой Уайлд, когда были на Кирене?
– Верно. Но откуда вам это известно?
– Изабелла владеет замком близ Фалмута, принадлежавшим ее покойному мужу. Весь следующий месяц она собиралась провести там, чтобы присутствовать при родах своей родственницы, и я не сомневаюсь, что она с радостью примет вас.
– Значит, вы собираетесь доставить меня к ней на порог без всякого предупреждения? – Антония бросила на Трея изумленный взгляд. – У вас и правда манеры дикаря.
– Возможно, но Белла не станет возражать.
– Я возражаю!
– А вы отнеситесь к этому как к приключению.
От досады Антония чуть не заплакала. Когда два года назад отец привез ее на чудесный остров Кирена, она и правда считала это замечательным приключением – единственным настоящим приключением в своей жизни. При других обстоятельствах ей доставило бы истинное удовольствие посетить Корнуолл – но теперь… Теперь она обыкновенная пленница.
– У нас нет выбора, дорогая. – Трей исподлобья мрачно посмотрел на нее, и Антония, почувствовав внезапную слабость, снова опустилась на койку. Ее возмущение начало сменяться отчаянием: они вот-вот должны были выйти и море, а значит, ее шансы вернуться в Лондон приближались к нулю. К тому же у нее больше не оставалось сил спорить с ним; она потеряла способность ясно мыслить, голова ее раскалывалась и кружилась так, что она могла в любую минуту упасть в обморок. К тому же ей требовалось время, чтобы хорошенько обдумать ужасные обвинения Деверилла.
Завтра, пообещала себе Антония, она займется этим завтра, когда сможет мыслить более логично, и не будет чувствовать себя столь беззащитной, а ее настроение хоть чуть-чуть придет в норму.
– Вы должны благодарить меня за то, что я решил отвезти вас к леди Изабелле, – заметил Деверилл. – У нее по крайней мере достаточно влияния, чтобы оградить вашу репутацию от всевозможных сплетен.
Только теперь осознав, что ее положение вскоре станет известно всем, Антония опустила голову и спрятала лицо в ладонях. Независимо оттого, виновен Хьюард или нет, Деверилл собирался разрушить то, за что боролся Сэмюел Мейтленд с самого дня ее рождения. Отец умер бы, если бы узнал, что все его старания пропали даром.
– Полагаю, теперь уже не имеет значения, куда я еду, – подавленно сказала Антония. – Моя репутация уже безнадежно запятнана – или будет запятнана, когда обнаружится, что я исчезла из Лондона.
– Не беспокойтесь, о вашем похищении никто не узнает. Миссис Пик распространит слух, что вы срочно уехали в провинцию облегчить страдания умирающей подруги, а мисс Тоттл через несколько дней присоединится к вам в Корнуолле.
– Так вы и это организовали? – Антония подняла голову.
– Представьте, организовал.
– Но Хьюард никогда не поверит столь нелепой выдумке.
– Разумеется; не поверит. Скорее всего, он придет к заключению, что я увез вас, чтобы помешать вам выйти за него замуж. Он, несомненно, будет взбешен, но вряд ли захочет, чтобы свет узнал правду. Зачем ему выставлять себя на посмешище? К тому же это разрушит ваше общественное положение, а его будущей жене позорное пятно уж точно ни к чему, если, конечно, ему удастся спасти свой план и жениться на вас. Так что, я думаю, Хьюард наверняка согласится с историей о вашей поездке в провинцию.
Несмотря на головокружение, Антонии все же удалось уловить логику Деверилла и понять, что в ней есть смысл. Но существовали и другие люди, которых тоже встревожит ее исчезновение.
– Эмили… Леди Садбери будет ужасно беспокоиться обо мне.
– О, я уверен, миссис Пик ее успокоит. К тому же это всего на несколько недель, самое большее на два месяца.
– Боже, два месяца! – едва слышно повторила Антония и вздрогнула, вдруг увидев, что Деверилл снял сюртук и расстегивает рубашку. – Что вы делаете?
– Снимаю одежду – она пропитана кровью. У меня была адская ночь, и я хочу хоть немного поспать.
– Вы собираетесь спать здесь?
– Ну, это все-таки моя каюта.
– Тогда я должна уйти в другое место, – заявила Антония, глядя на единственную койку.
– Это исключено. Ваша каюта основательно испорчена, и, чтобы она стала пригодна для жилья, ее требуется сначала отскрести от копоти. – Трей сделал многозначительную паузу. – Вы ведь помните, кто в этом виноват, не правда ли?
– Я не буду спать в одной каюте с вами!
– Еще как будете. Вы можете занять койку, а я устроюсь в углу в гамаке.
– А я говорю, это абсолютно неприемлемо. – Скрестив руки на могучей груди, Деверилл пристально посмотрел на Антонию. На первый взгляд его поза казалась расслабленной, зато глаза горели вызывающим упрямством.
– Можете возмущаться и кричать, сколько вам угодно, – вы все равно останетесь со мной здесь – я по крайней мере могу следить за вами, чтобы вы не сожгли дотла мой корабль. После того как вы оглушили Флетчера, я никому, кроме себя, вас не доверю. И поверьте, я не такая легкая добыча, как бедняга Флетчер. – Резким движением сбросив рубашку, Трей опустился в мягкое кожаное кресло и стал снимать обувь и бриджи. Широко раскрыв глаза, Антония неподвижно смотрела, как он, сняв пропитанную кровью одежду, свернул ее в тугой узел и бросил в мусорную корзину.
– Если вам захочется что-нибудь сжечь, можете взять это.
Щеки Антонии вспыхнули. Его тело было широкоплечим, худым и крепким, с мускулами, играющими под гладкой кожей, и сухожилиями, выступающими на руках; страшные узоры из пересекающихся шрамов уродовали торс, но даже это не могло лишить его привлекательности.
Антонии стало страшно и одновременно ей захотелось его потрогать.
– А вы что, не собираетесь раздеваться? – Трей поднялся. Прошло несколько секунд, прежде чем она смогла ответить:
– Ну разумеется, нет. У меня нет другой одежды, кроме того платья, которое на мне.
– Буду счастлив одолжить вам ночную рубашку. – Зеленые глаза Деверилла озорно блеснули.
– Нет.
– Ну как хотите. Только помните – впереди еще два дня плавания. Неужели вам не хочется, чтобы ваше платье было свежим, когда вы встретитесь с леди Изабеллой?
– С этим я разберусь без вас, – огрызнулась Антония. Деверилл пересек каюту, и когда он остановился возле нее, ее тело мгновенно откликнулось на его близость: груди болезненно ощутили прикосновение платья, а между бедрами возникла предательская дрожь желания.
– У вас есть возможность изменить решение. – Заметив охватившее Антонию возбуждение, он скользнул взглядом по ее телу. – Это муслиновое платье почти так же ничего не скрывает, как не скрывала бы моя рубашка.
Антония отрывисто вздохнула, поняв, что сквозь тонкую ткань ему ясно видны острые пики ее сосков. Губы ее безмолвно приоткрылись, и она, отступив на шаг, наткнулась на койку.
– Я уже сказал вам, дорогая, что не собираюсь вас насиловать. – Деверилл ухмыльнулся. – Я не сделаю этого, даже если вы будете умолять меня.
– Умолять вас… – Антония вытаращила на него глаза. – Самоуверенный наглец! Если только вы посмеете дотронуться до меня…
– Да успокойтесь же наконец. – Он слегка коснулся пальцем копчика ее носа. – Я сейчас погашу фонарь, и вы сможете лечь и отдохнуть.
Антония неохотно повиновалась. Сняв ботинки и чулки, она нырнула под одеяло, продолжая про себя ругать Деверилла. Свою ошибку она поняла очень скоро – даже при открытом иллюминаторе в каюте было жарко. В окутавшей их темноте Антония услышала скрип веревочного гамака и осторожно откинула одеяло, оставив только простыню, а потом, повернувшись спиной к своему мучителю, подумала, что каюта Деверилла не намного больше беседки у нее дома…
При этом сравнении Антония вздрогнула, и ее тело затрепетало, напоминая о том, как прикосновения Деверилла возбудили ее в тот день. Одна мысль об удовольствии, которое он ей доставил, вызвала в ней желание.
Стараясь прогнать прочь воспоминания, Антония зарылась лицом в подушку. Через несколько минут она услышала спокойное дыхание своего похитителя, но сама никак не могла уснуть – не только из-за непривычной качки корабля или из-за размышлений по поводу убийства отца; заявление Деверилла о том, что у него нет намерения ее насиловать, почему-то вызвало у Антонии почти такую же обиду, как все другие оскорбления, которые он наносил ей до сих пор.
Глава 8
Через некоторое время в замке щелкнул ключ, дверь распахнулась, и в каюту влетел жилистый седовласый матрос. Антония не мешкая опустила горшок ему на голову, и мужчина тяжело рухнул на пол, освободив ей пусть к свободе.
Выбежав из каюты, Антония стала ощупью пробираться по темному коридору. Вскоре ей удалось найти трап и подняться наверх. После едкого дыма свежий ночной ветер казался благоуханным, но этот же ветер беспрепятственно наполнял все паруса над ее головой.
Слишком поздно – корабль уже вышел в Темзу. У Антонии оборвалось сердце. В свете луны она без труда различала суетящихся на палубе матросов, однако никто из них не обращал на нее внимания.
Подбежав к поручням, Антония стала вглядываться в бурлящую внизу черную воду. Причал быстро удалялся, и если она намеревалась что-то предпринять, то действовать нужно было немедленно.
Перекинув одну ногу через поручни, она замерла, понимая, что у нее никогда не хватит мужества прыгнуть вниз. Даже если бы она осталась в живых после падения, ей все равно ни за что не удалось бы добраться до берега…
– Не стоит этого делать, – раздался позади нее строгий голос, заставивший ее вздрогнуть, – отойдите оттуда.
– Чтобы дать вам возможность похитить меня? – Она оглянулась на наблюдавшего за ней Деверилла. – Нет уж, спасибо.
– Вы разобьетесь, если прыгнете с такой высоты.
Конечно, она не прыгнет, но такая угроза была единственным средством, которым она могла воздействовать на нахала в данный момент. Вряд ли Девериллу хочется, чтобы она погибла.
– Верно, разобьюсь, и к тому же я никогда не училась плавать. Но утонуть все же лучше, чем позволить вам увезти меня неизвестно куда. По крайней мере, я расстрою ваш бесчестный план.
– Откуда вы знаете, какой у меня план? Вы даже не дали мне возможности объяснить хоть что-то.
– Я не намерена вас слушать, после того как вы ложью заманили меня сюда. – Антония вся кипела от возмущения. – Вы совершенно неверно судите обо мне, Деверилл, если полагаете, что я покорно смирюсь с вашим вероломством.
– Я и не ожидаю, что вы покорно смиритесь. – Трей покачал головой. – Вы вообще когда-нибудь в своей жизни подчинялись чему-либо?
– Разверните корабль, или я прыгну!
Некоторое время Деверилл молчал, очевидно, взвешивая, достаточно ли она глупа, чтобы позволить себе утонуть, вместо того чтобы сохранить шанс взять над ним верх, а затем, глядя ей в глаза, шагнул вперед.
– Не подходите! – взвизгнула Антония. – Я не шучу, Деверилл, и непременно прыгну, если вы не доставите меня обратно в гавань. – Она затаила дыхание, понимая, что своей безрассудностью создала безвыходное положение: она отказывалась подчиниться Девериллу, а он отказывался выполнить ее требование.
– Что ж, отлично. – К ее изумлению, Трей беззаботно пожал плечами. – Капитан Ллойд, – окликнул он моряка, стоявшего за штурвалом, – поворачивайте в порт.
– Слушаюсь, сэр.
– А вы, Антония, будьте внимательны, – предупредил он, – иначе крепеж бизани вас ударит.
Взглянув вверх, Антония увидела, что треугольный парус, прикрепленный к толстому деревянному брусу, движется в ее сторону; затем шхуна неожиданно нырнула, и Антония едва не потеряла и так неустойчивое равновесие. Она изо всех сил ухватилась за поручни, чтобы не упасть за борт…
В ту же секунду сильные руки оттащили ее с ненадежной позиции на твердую палубу.
– Будьте вы прокляты! – в ярости завопила Антония. – Вы обманули меня!
– Дорогая, для вашего же блага, поверьте.
Антония постаралась освободиться от его мощной хватки, но Деверилл обхватил ее обеими руками, и это безжалостное объятие только еще больше разозлило ее.
– Пустите! Вы меня совсем задушили!
– По-видимому, не совсем, – сухо возразил он. Столь язвительное замечание, разумеется, не осталось незамеченным; Антония откинула голову назад и ударила Трея по подбородку. Одновременно она наступила ногой на его сапог, и он скорее от удивления, чем от боли, выпустил ее.
Антония тут же отскочила от него, дрожа от негодования.
– Вы… Вы… – Она не могла найти слов.
– Дьявол? – любезно подсказал Трей, потирая ушибленный подбородок.
– Вот именно! Вы дьявол, изверг и негодяй!
– Возможно. Но зато я стараюсь вас спасти. – Он снова шагнул к ней, и Антония лихорадочно окинула взглядом палубу в поисках оружия для защиты. Заметив кусок цепи, она ухватилась за ее конец, и хотя цепь была очень тяжелой, сумела приподнять ее…
– Флетчер… – Деверилл вытянул руку вперед. – Все в порядке.
По-видимому, он обращался к кому-то слева от нее, но Антония не собиралась снова попадаться на его удочку и с цепью в руках двинулась на него. Однако она успела сделать всего один шаг, когда краем глаза увидела пожилого мужчину, которого оглушила в каюте: он направлялся прямо к ней, держа в руках нечто похожее на большой парусиновый мешок или кусок паруса.
Заметив жест Деверилла, он остановился, но когда Антония в тревоге обернулась и замахнулась цепью, старый моряк с пронзительным криком бросился на нее, высоко подняв свой «парус», словно собирался набросить его на голову пленницы. При этом он наступил на угол «паруса» и, падая, подобно тарану врезался головой в бок Антонии.
Страшный удар мгновенно вышиб из легких Антонии воздух, ее развернуло, и она почувствовала, что летит на палубу, а старик падает на нее сверху. Потом голову пронзила адская боль, и свет перед ее глазами померк.
Десять минут спустя Деверилл, мучимый угрызениями совести, сидел возле потерявшей сознание Антонии и прикладывал к синяку у нее на лбу мокрый «парус». Флетчер топтался позади него, хмуро бормоча извинения, сопровождаемые проклятиями. Гордость старого моряка была основательно задета: сначала он получил от сопливой девчонки удар по голове проклятым горшком, а потом чуть не убил ее своими неуклюжими действиями. В конце концов Девериллу пришлось выпроводить его, и только после этого он остался с Антонией наедине.
Слава Богу, она по крайней мере жива. У него чуть не остановилось сердце, когда упрямая красотка пригрозила утопиться. Разумеется, Трей вполне понимал ее чувства и даже отчасти разделял их: во время двух месяцев заточения в турецкой тюрьме ему постоянно хотелось наброситься на своих врагов, но стремление выжить взяло верх, и он берег силы, пока не представилась возможность убежать и спасти тех из его команды, кто еще оставался в живых.
Оторвавшись от мрачных воспоминаний, Деверилл опустил тряпку в стоявшую рядом с койкой миску и бережно провел мокрой тканью по кремовой коже Антонии.
Бесконечная нежность всколыхнулась внутри его – естественное стремление мужчины защитить свою женщину. Вот только она не была его женщиной. Пока.
Трей усмехнулся, вспомнив, как еще совсем недавно ее глаза пылали праведным гневом. Он и не ожидал, что Антония сдастся без борьбы, однако ее изобретательность застала его врасплох. У нее хватило выдумки развести огонь, чтобы отвлечь его внимание, и если бы она умела плавать, то непременно убежала бы от него. Это сочетание непокорности и ранимости трогало его куда больше, чем он мог себе позволить…
В этот момент Антония тихо застонала. Взглянув на нее, Трей уже не мог отвести взгляд от ее красивого лица, окруженного облаком пламенеющих волос. В этот момент ему больше всего на свете хотелось поцеловать ее, отведать вкус пухлых губ, успокоить ее… И все же он подавил этот порыв, зная, что должен защищать Антонию от себя не меньше, чем от коварного барона, за которого она собиралась выйти замуж.
Протянув руку, Трей осторожно убрал с ее лица растрепавшиеся пряди волос, и от его нежного прикосновения Антония тихо вздохнула. Ей снова снился Деверилл, но если это сон, то почему его прикосновение столь реально? И почему у нее так ужасно болит голова?
Она с трудом приподняла голову и медленно огляделась: Деверилл сидел возле нее, прижимая мокрую тряпку к ее ноющей голове.
– Где я? – спросила Антония и страшно удивилась, когда Деверилл ответил ей, тем самым доказав, что он не плод ее воображения.
– В моей каюте.
– В каюте?
Она пыталась понять, как оказалась в столь странном месте, но так и не смогла ничего вспомнить.
Длинные смуглые пальцы Деверилла нежно погладили ее по лбу, и от этого сердце ее забилось быстрее, а чувства словно пробудились.
– Вы ударились головой, когда упали, – негромко сообщил Деверилл.
Подняв руку и ощупав лоб, Антония обнаружила здоровенную шишку и, внезапно вспомнив все, вздрогнула. События последнего часа предстали перед ней с пугающей ясностью. Предательство Деверилла, ее попытка убежать, внезапная темнота… Должно быть, Деверилл принес ее, пока она была без сознания, в свою каюту, очень похожую на ту, где ее заперли, только большую по размерам и богаче обставленную.
– Точнее, когда на меня напали, – хриплым голосом уточнила Антония.
– Мне очень жаль. Вы пострадали ни за что. – Голос Деверилла даже не дрогнул.
– Тогда зачем же вы удерживаете меня здесь?
– Я хочу защитить вас, и пошел на обман, так как знал, что вы не станете слушать никаких разумных доводов.
– Пожалуйста, не говорите мне о доводах, вы просто-напросто обыкновенный пират!
Деверилл вздохнул и покачал головой, глядя на нее так, как будто одновременно досадовал и восхищался ее упрямством.
– Тронут вашей признательностью, дорогая. Я всего лишь помешал вам выйти замуж за убийцу и потом стать его жертвой.
– А мне бы хотелось, чтобы вы избавили меня от своей заботы и своего возмутительного деспотизма! – Антония попыталась сесть, но боль в голове не позволила ей сделать это. – Итак, управлять моей жизнью стало вашим предназначением, не так ли, Деверилл? Вам нравится делать выбор за меня?
– Дело не в «нравится или не нравится», просто после смерти вашего отца я считаю вас своей подопечной.
Понимая, что спорить дальше абсолютно бесполезно, Антония в упор посмотрела на него.
– Вы сказали, что у вас есть подтверждение ваших заявлений. Или это тоже ложь?
Поднявшись, Деверилл поставил миску с водой на умывальник, затем подошел к письменному столу и, взяв с него потрепанный лист бумаги, подал его Антонии.
– Вот письмо, которое миссис Пик прислала мне несколько месяцев назад. Прочитайте его. Вам решать, есть у меня основания для подозрений или нет.
Антония быстро пробежала глазами письмо, и ее сердце сжалось.
Из слов экономки следовало, что отец собирался расторгнуть ее помолвку с лордом Хьюардом, но был убит, и миссис Пик умоляла Деверилла помочь раскрыть правду.
– Миссис Пик, возможно, ошибается, – неуверенно пробормотала Антония.
– Почему вы так говорите?
«Потому что слишком жутко поверить». Эти слова Антония, разумеется, произнесла про себя.
– На самом деле это всего лишь подозрения, а не доказательства, – сказала она после паузы. – К тому же раз письмо миссис Пик находилось у вас, вы должны были с самого начала сказать мне о нем.
– Возможно, вы правы. – Деверилл почесал в затылке. – Но подумайте, что бы вы сделали, если бы я показал вам это письмо неделю назад? Боюсь, вы бы тут же набросились на Хьюарда с обвинениями.
– Может быть, и так, – честно признала Антония.
– При этом мы подвергли бы миссис Пик смертельной опасности, и мы лишились бы шанса вывести Хьюарда на чистую воду.
Приложив руку ко все еще болевшему лбу, Антония мучительно пыталась понять, действительно ли Деверилл говорит правду. Ей было невыносимо думать, что отца и в самом деле мог убить ее жених, и тем не менее она чувствовала, что начинает сомневаться в Хьюарде.
Антония непроизвольно поежилась, вспомнив, что только накануне сообщила барону о своем согласии приблизить дату их официальной помолвки. Неужели она и вправду чересчур легковерна, или слишком остро реагировать сейчас заставляет ее необычность ситуации? Вряд ли Хьюард способен на такой ужасный поступок. И разве она не обязана доверять своему жениху?
– Почему вы не позволили мне поговорить с миссис Пик, вместо того чтобы таким варварским способом тащить меня сюда? – Антония пристально посмотрела на Трея. – Я бы сама расспросила ее.
– К несчастью, на это не хватило времени. Вы могли бы отказаться поехать со мной, а я не мог рисковать.
– И поэтому увезли меня из Лондона посреди ночи? – Голос Антонии зазвенел, и тут же новый приступ боли чуть не расколол ей череп. В одно мгновение Деверилл перевернул ее мир с ног на голову, и она не хотела разбираться в том, почему так рьяно восстает против его обвинений. – Какие еще улики есть у вас против Хьюарда?
– Пока никаких, но я твердо намерен получить недостающие доказательства.
– Этого недостаточно. Вам не удастся ввести меня в заблуждение и заставить поверить, что Хьюард преступник.
– Я скорее бы сразился с тигром, чем стал бы пытаться ввести вас в заблуждение. – Губы Деверилла плотно сжались.
В этот момент до Антонии дошло, почему Деверилл уделял ей такое повышенное внимание, и она нахмурилась. Вероятно, он просто боялся за ее безопасность, не испытывая к ней никаких чувств. Щеки ее покраснели, когда она вспомнила, как несколько раз за последнюю неделю задавалась вопросом, не чувствует ли он такого же влечения к ней, как она к нему. Боже, как же она глупа! Он ее не хотел и не находил в ней ничего, что она находила в нем. Он поступал как защитник, а не как любовник.
– По-моему, это зашло слишком далеко. – Преодолевая боль, Антония поднялась с койки, чтобы лучше видеть собеседника. – Я требую, чтобы вы доставили меня обратно в Лондон.
– Нет. Я не сделаю этого до тех пор, пока не удостоверюсь, что вам действительно ничего не грозит, и вам придется с этим смириться.
– Но… куда вы меня везете?
Деверилл молчал, словно сомневался, следует ли довериться Антонии и открыть ей место назначения.
– Если вы мне не скажете, клянусь, я… – Она не могла придумать достаточно страшную угрозу и поэтому закончила как умела: – Я заставлю вас об этом пожалеть.
– Как вам угодно.
– И я не верю, что Хьюард представляет для меня опасность! – Антония непроизвольно сжала кулаки.
– Скажите это молодой женщине у которой сегодня вечером отняли жизнь.
При этом зловещем напоминании Антония застыла, но тут же взяла себя в руки. Она не собиралась позволить Девериллу взять верх и, вздернув подбородок, бросила на него презрительный взгляд.
– Это вы убили несчастную, а теперь сваливаете вину на Хьюарда.
Антония тут же пожалела, что сказала эти слова. Глаза Деверилла внезапно вспыхнули опасным огнем, и в этот миг погас ее наступательный порыв.
Стремительно шагнув вперед, Деверилл остановился так близко от нее, что Антонии пришлось откинуть назад голову, чтобы видеть его помрачневшее лицо. Некоторое время он не отрываясь смотрел на ее губы, потом тихо выругался и резко отступил назад, словно не желая стоять рядом со столь неблагодарным созданием.
– Вот, значит, как, принцесса, – зловеще произнес Деверилл, – вы действительно думаете, что я способен на убийство?
– Нет, конечно, нет, – прерывисто вздохнув, призналась Антония. Боль и тоска в его глазах убеждали ее в том, что Трей мучительно переживает смерть ни в чем не повинной женщины. – Но и Хьюарда я также не считаю способным на убийство. И все же существует еще одна вещь, которой я не понимаю: если вы подозреваете, что барон такой злодей, то что вообще вы делали с ним в клубе?
– Ну и что же, по-вашему? – Его брови выгнулись полумесяцем.
– Ну, то есть… Я, конечно, знаю, что вы там делали… Вы, очевидно, были… с пташкой. Но почему вместе с Хьюардом?
– Потому что это он пригласил меня туда. Разумеется, Хьюард заранее все продумал, а я попался, как безмозглый болван.
Антония нахмурилась и осторожно потерла все еще болевший лоб. Итак, весь вечер Деверилл развлекался в борделе, наслаждаясь прелестями роскошной проститутки. Странно, но ей стало неприятно от того, что именно Деверилл был с другой женщиной, хотя Хьюард вел себя точно так же, а ведь он только что признался ей в любви…
– Вы собираетесь ответить на мой вопрос? – Антония по-прежнему не хотела упускать инициативу. – Куда вы меня везете?
– В Корнуолл. Там вы будете в безопасности.
– Корнуолл велик, Деверилл.
– Кажется, вы познакомились с леди Изабеллой Уайлд, когда были на Кирене?
– Верно. Но откуда вам это известно?
– Изабелла владеет замком близ Фалмута, принадлежавшим ее покойному мужу. Весь следующий месяц она собиралась провести там, чтобы присутствовать при родах своей родственницы, и я не сомневаюсь, что она с радостью примет вас.
– Значит, вы собираетесь доставить меня к ней на порог без всякого предупреждения? – Антония бросила на Трея изумленный взгляд. – У вас и правда манеры дикаря.
– Возможно, но Белла не станет возражать.
– Я возражаю!
– А вы отнеситесь к этому как к приключению.
От досады Антония чуть не заплакала. Когда два года назад отец привез ее на чудесный остров Кирена, она и правда считала это замечательным приключением – единственным настоящим приключением в своей жизни. При других обстоятельствах ей доставило бы истинное удовольствие посетить Корнуолл – но теперь… Теперь она обыкновенная пленница.
– У нас нет выбора, дорогая. – Трей исподлобья мрачно посмотрел на нее, и Антония, почувствовав внезапную слабость, снова опустилась на койку. Ее возмущение начало сменяться отчаянием: они вот-вот должны были выйти и море, а значит, ее шансы вернуться в Лондон приближались к нулю. К тому же у нее больше не оставалось сил спорить с ним; она потеряла способность ясно мыслить, голова ее раскалывалась и кружилась так, что она могла в любую минуту упасть в обморок. К тому же ей требовалось время, чтобы хорошенько обдумать ужасные обвинения Деверилла.
Завтра, пообещала себе Антония, она займется этим завтра, когда сможет мыслить более логично, и не будет чувствовать себя столь беззащитной, а ее настроение хоть чуть-чуть придет в норму.
– Вы должны благодарить меня за то, что я решил отвезти вас к леди Изабелле, – заметил Деверилл. – У нее по крайней мере достаточно влияния, чтобы оградить вашу репутацию от всевозможных сплетен.
Только теперь осознав, что ее положение вскоре станет известно всем, Антония опустила голову и спрятала лицо в ладонях. Независимо оттого, виновен Хьюард или нет, Деверилл собирался разрушить то, за что боролся Сэмюел Мейтленд с самого дня ее рождения. Отец умер бы, если бы узнал, что все его старания пропали даром.
– Полагаю, теперь уже не имеет значения, куда я еду, – подавленно сказала Антония. – Моя репутация уже безнадежно запятнана – или будет запятнана, когда обнаружится, что я исчезла из Лондона.
– Не беспокойтесь, о вашем похищении никто не узнает. Миссис Пик распространит слух, что вы срочно уехали в провинцию облегчить страдания умирающей подруги, а мисс Тоттл через несколько дней присоединится к вам в Корнуолле.
– Так вы и это организовали? – Антония подняла голову.
– Представьте, организовал.
– Но Хьюард никогда не поверит столь нелепой выдумке.
– Разумеется; не поверит. Скорее всего, он придет к заключению, что я увез вас, чтобы помешать вам выйти за него замуж. Он, несомненно, будет взбешен, но вряд ли захочет, чтобы свет узнал правду. Зачем ему выставлять себя на посмешище? К тому же это разрушит ваше общественное положение, а его будущей жене позорное пятно уж точно ни к чему, если, конечно, ему удастся спасти свой план и жениться на вас. Так что, я думаю, Хьюард наверняка согласится с историей о вашей поездке в провинцию.
Несмотря на головокружение, Антонии все же удалось уловить логику Деверилла и понять, что в ней есть смысл. Но существовали и другие люди, которых тоже встревожит ее исчезновение.
– Эмили… Леди Садбери будет ужасно беспокоиться обо мне.
– О, я уверен, миссис Пик ее успокоит. К тому же это всего на несколько недель, самое большее на два месяца.
– Боже, два месяца! – едва слышно повторила Антония и вздрогнула, вдруг увидев, что Деверилл снял сюртук и расстегивает рубашку. – Что вы делаете?
– Снимаю одежду – она пропитана кровью. У меня была адская ночь, и я хочу хоть немного поспать.
– Вы собираетесь спать здесь?
– Ну, это все-таки моя каюта.
– Тогда я должна уйти в другое место, – заявила Антония, глядя на единственную койку.
– Это исключено. Ваша каюта основательно испорчена, и, чтобы она стала пригодна для жилья, ее требуется сначала отскрести от копоти. – Трей сделал многозначительную паузу. – Вы ведь помните, кто в этом виноват, не правда ли?
– Я не буду спать в одной каюте с вами!
– Еще как будете. Вы можете занять койку, а я устроюсь в углу в гамаке.
– А я говорю, это абсолютно неприемлемо. – Скрестив руки на могучей груди, Деверилл пристально посмотрел на Антонию. На первый взгляд его поза казалась расслабленной, зато глаза горели вызывающим упрямством.
– Можете возмущаться и кричать, сколько вам угодно, – вы все равно останетесь со мной здесь – я по крайней мере могу следить за вами, чтобы вы не сожгли дотла мой корабль. После того как вы оглушили Флетчера, я никому, кроме себя, вас не доверю. И поверьте, я не такая легкая добыча, как бедняга Флетчер. – Резким движением сбросив рубашку, Трей опустился в мягкое кожаное кресло и стал снимать обувь и бриджи. Широко раскрыв глаза, Антония неподвижно смотрела, как он, сняв пропитанную кровью одежду, свернул ее в тугой узел и бросил в мусорную корзину.
– Если вам захочется что-нибудь сжечь, можете взять это.
Щеки Антонии вспыхнули. Его тело было широкоплечим, худым и крепким, с мускулами, играющими под гладкой кожей, и сухожилиями, выступающими на руках; страшные узоры из пересекающихся шрамов уродовали торс, но даже это не могло лишить его привлекательности.
Антонии стало страшно и одновременно ей захотелось его потрогать.
– А вы что, не собираетесь раздеваться? – Трей поднялся. Прошло несколько секунд, прежде чем она смогла ответить:
– Ну разумеется, нет. У меня нет другой одежды, кроме того платья, которое на мне.
– Буду счастлив одолжить вам ночную рубашку. – Зеленые глаза Деверилла озорно блеснули.
– Нет.
– Ну как хотите. Только помните – впереди еще два дня плавания. Неужели вам не хочется, чтобы ваше платье было свежим, когда вы встретитесь с леди Изабеллой?
– С этим я разберусь без вас, – огрызнулась Антония. Деверилл пересек каюту, и когда он остановился возле нее, ее тело мгновенно откликнулось на его близость: груди болезненно ощутили прикосновение платья, а между бедрами возникла предательская дрожь желания.
– У вас есть возможность изменить решение. – Заметив охватившее Антонию возбуждение, он скользнул взглядом по ее телу. – Это муслиновое платье почти так же ничего не скрывает, как не скрывала бы моя рубашка.
Антония отрывисто вздохнула, поняв, что сквозь тонкую ткань ему ясно видны острые пики ее сосков. Губы ее безмолвно приоткрылись, и она, отступив на шаг, наткнулась на койку.
– Я уже сказал вам, дорогая, что не собираюсь вас насиловать. – Деверилл ухмыльнулся. – Я не сделаю этого, даже если вы будете умолять меня.
– Умолять вас… – Антония вытаращила на него глаза. – Самоуверенный наглец! Если только вы посмеете дотронуться до меня…
– Да успокойтесь же наконец. – Он слегка коснулся пальцем копчика ее носа. – Я сейчас погашу фонарь, и вы сможете лечь и отдохнуть.
Антония неохотно повиновалась. Сняв ботинки и чулки, она нырнула под одеяло, продолжая про себя ругать Деверилла. Свою ошибку она поняла очень скоро – даже при открытом иллюминаторе в каюте было жарко. В окутавшей их темноте Антония услышала скрип веревочного гамака и осторожно откинула одеяло, оставив только простыню, а потом, повернувшись спиной к своему мучителю, подумала, что каюта Деверилла не намного больше беседки у нее дома…
При этом сравнении Антония вздрогнула, и ее тело затрепетало, напоминая о том, как прикосновения Деверилла возбудили ее в тот день. Одна мысль об удовольствии, которое он ей доставил, вызвала в ней желание.
Стараясь прогнать прочь воспоминания, Антония зарылась лицом в подушку. Через несколько минут она услышала спокойное дыхание своего похитителя, но сама никак не могла уснуть – не только из-за непривычной качки корабля или из-за размышлений по поводу убийства отца; заявление Деверилла о том, что у него нет намерения ее насиловать, почему-то вызвало у Антонии почти такую же обиду, как все другие оскорбления, которые он наносил ей до сих пор.
Глава 8
Проснувшись одна в каюте, Антония зажмурилась от яркого солнечного света, падавшего сквозь иллюминатор, и застонала, вспомнив о событиях, которые привели ее сюда. Несколько секунд она лежала неподвижно, анализируя свое состояние. Тело ее затекло, голова по-прежнему болела, а настроение ничуть не улучшилось.