Джордан Николь. Уроки обольщения

   — Он сейчас наверху, отдыхает. Я провожу вас к нему! — ответил Клун и повел ее через прихожую по лестнице на второй этаж. Они прошли по длинному коридору со множеством дверей по обеим сторонам, наконец Клун остановился и, распахнув перед Ванессой дверь, пропустил ее в комнату.
   Она сделала несколько торопливых шагов и замерла, обнаружив, что Дамиена нет на кровати.
   — Но где же он? — растерянно спросила она.
   — Полагаю, что он еще не вернулся с охоты, — без тени смущения ответил граф. — Надеюсь, леди Уиндем, что вы не рассердитесь на меня за мой невинный розыгрыш. Будьте моей гостьей, присаживайтесь!
   — Как прикажете вас понимать, граф?
   — Сейчас я все объясню, миледи! Ваше присутствие здесь необходимо, чтобы немного пошутить над моим старым другом Дамиеном.
   — Выходит, он вовсе не ранен?
   — Нет, он вполне здоров. Это был лишь предлог, чтобы выманить вас сюда.
   — Я рада слышать, что барон в добром здравии, граф. Однако потрудитесь объяснить, зачем именно я вам понадобилась?! — с тревогой спросила Ванесса.
   Клун обворожительно улыбнулся:
   — Вам не нужно меня бояться, уверяю вас! Все будет хорошо.
   Ванесса направилась было к двери, но граф встал у нее на пути.
   — Уж не хотите ли вы задержать меня здесь против моей воли? — возмущенно спросила Ванесса.
   — Да, но не надолго. Дамиен вот-вот вернется, — ответил Клун.
   — Он вряд ли обрадуется, застав меня наедине с вами в спальне! — воскликнула Ванесса, все больше волнуясь.
   — В этом я не сомневаюсь, — непринужденно согласился с ней граф. — Но жалко упускать такую возможность. С Дамиена уже давно пора сбить спесь, он слишком задирает нос в последнее время. Полагаю, с моей стороны будет чересчур смело предложить вам слегка развлечься со мной в его отсутствие?
   — Да, граф, вы правы. Мне бы этого не хотелось, — ответила Ванесса, лихорадочно соображая, как бы ей отсюда улизнуть.
   — Вы сердитесь, миледи, — с деланной печалью заметил Клун.
   — А вы ожидали чего-то иного? Сначала вы напугали меня до смерти своим идиотским письмом, а теперь собираетесь держать меня здесь взаперти.
   — Это так, но только шутки ради!
   — У вас странное представление о шутках! Ничего смешного я в ней не вижу. Послушайте, граф, давайте договоримся: я немедленно уезжаю отсюда и обещаю ничего не рассказывать Дамиену. А вы навсегда оставляете меня в покое. Такие условия вас устраивают?
   — Увы, нет, миледи. Потому что они идут вразрез с моим планом!
   — Каким таким планом, граф? Что вы задумали?
   — Проверить, насколько крепка привязанность к вам Дамиена.
   — Привязанность ко мне? О чем вы говорите, лорд Клун?
   — Видите ли, миледи, он всегда клялся, что никому не отдаст свое сердце. На прошлой неделе он тоже отрицал, что увлечен вами. Но я уверен, что он лукавит, и намерен это доказать, вынудив его признать в присутствии членов Лиги адских грешников, что влюбился в вас.
   — Граф Клун! Вы либо болван, либо сумасшедший! — вскричала Ванесса.
   Клун снисходительно улыбнулся:
   — Пожалуй, и то и другое, миледи. Но позволю себе выразить надежду, что вы заинтересованы в удачном осуществлении моего плана больше, чем кто-либо другой. Разве вам не хочется узнать, удалось ли вам пленить сердце Дамиена?
   — Возможно, только не таким жестоким образом!
   — Иного способа вынудить барона признаться в любви к вам я не вижу, миледи, — сказал, разведя руками, Клун. — Собственно говоря, я стараюсь ради его же пользы. Если барон до сих пор пытается обмануть самого себя, то будет лучше, если он это наконец поймет. Я придумал весьма простой сценарий, который шокирует его и заставит выказать свои истинные чувства.
   — А мне, как я догадываюсь, в этом розыгрыше отведена роль приманки, — сказала Ванесса, с тревогой глядя на графа.
   — Вы угадали. Видите ли, миледи, у нас принято совмещать вылазки в охотничьи угодья с плотскими удовольствиями. Для этого мы приглашаем сюда дам легкого поведения. Вечером, когда вернется Князь Порока, я намекну ему, что на этот раз пригласил для развлечения вас. И все сразу станет ясно по его реакции на мои слова. Уверен, что он не совладает с приступом ревности.
   — Боюсь, что он придет в ярость, граф. И это может плохо кончиться для вас, — заметила Ванесса.
   — Да будет вам, миледи! — с улыбкой воскликнул Клун. — Мы с Дамиеном старинные приятели. В худшем случае он поставит мне фонарь под глазом. Но ради истины я готов рискнуть!
   — Боюсь, что барон этим не ограничится, — пробормотала Ванесса. — И тогда вам не поздоровится.
   — Разумеется, я не стану втягивать вас в скандал, — успокоил ее граф. — Вы побудете в этой комнате, правда, под замком, чтобы не улизнули раньше времени.
   Ванесса вытаращила глаза.
   — У вас будет все необходимое, чтобы скоротать время, миледи, — добавил Клун. — Служанка подаст вам чаю, закуски, вина, все, что пожелаете.
   — Как это великодушно с вашей стороны, граф! — язвительно заметила Ванесса.
   Без лишних слов Клун выскользнул за дверь и запер ее снаружи на ключ. Ванесса поморщилась от досады и метнулась к окну. Но и оно было заперто, а прыгнуть на гравийную дорожку, разбив окно, она не решилась, опасаясь покалечиться.
   Она сделала успокаивающий вздох и попыталась утешиться мыслью, что все это происходит с ней понарошку, в конце концов, лакей в усадьбе Палисандровая Роща знает, где она находится.
   Так-то оно так, язвительно возразил ей внутренний голос, но ведь прислуга в доме Дамиена вряд ли всполошится, если она не вернется к ночи домой. Все подумают, что она с бароном. Ванесса отвернулась от окна и принялась нервно расхаживать из угла в угол.
   Главное, что Дамиен жив и здоров, внушала себе она, пытаясь успокоиться. А маленькие неудобства, вызванные дурацкой затеей Клуна, она как-нибудь перетерпит, раз уж у нее все равно нет иного выхода. От досады Ванесса болезненно поморщилась. Бездельники вроде Клуна с каждым днем ей становились все более неприятны. А ведь именно среди таких, как он, она вознамерилась найти себе покровителя. Какая глупость!
   Однако сейчас, как ни крути, ей следовало вести себя разумно и подыграть графу. Ведь если Дамиен заметил бы, что она возмущена, он пришел бы в ярость. И тогда безобидный фарс в охотничьем домике мог перерасти в громкий скандал, что окончательно погубило бы ее репутацию, и без того уже подмоченную.
   Компания вернулась с охоты в приподнятом настроении. Как водится, все собрались в оружейной комнате, чтобы отведать отменного эля и обменяться небылицами о своих приключениях и трофеях, ничуть не смущаясь укоризненных взглядов чучел голов оленей, взирающих на них стеклянными глазами со стен.
   Дамиен угрюмо молчал, с трудом борясь с желанием оставить надоевшее ему общество искателей удовольствий. Его мысли были в этот момент далеко.
   Взрыв смеха оторвал барона от невеселых размышлений. Он встрепенулся и, обернувшись, увидел, что на него пристально смотрит Клун.
   — Я чувствую, что ты что-то замышляешь, — сказал Дамиен.
   — Верно. Я приготовил для тебя сюрприз, — с обворожительной улыбкой ответил граф и, обернувшись к их американскому гостю, добавил: — Дорогой Николас! Ты еще не имел удовольствия испытать наш обязательный для всех новичков ритуал посвящения их в действительные члены Лиги адских грешников! Сегодня тебя ожидает истинно райское наслаждение.
   Раздались пьяные голоса, предлагающие поднять за это бокалы.
   — В самом деле? — спросил мистер Сейбин. — Любопытно, какое именно?
   — Ты должен будешь удовлетворить дюжину прекрасных юных дев и их очаровательную королеву.
   — Знатная оргия! — заметил кто-то из охотников.
   — Вовсе нет! — возразил другой. — Это экзамен на выносливость. Нужно управиться со всеми красотками до восхода. А потом они выскажут свое мнение о ваших подвигах и поделятся с нами своими впечатлениями.
   — Нам всем пришлось пройти через это, — сказал лорд Торнхилл.
   — Я помню, бедняга Пендергаст чуть было не испустил дух после схватки с королевой. Она измочалила его так, что он потом долго не мог пошевелить ни ногой, ни рукой! — воскликнул лорд Читем и громко расхохотался.
   — Предлагаю тост за здоровье Князя Порока! — крикнул кто-то. — Он единственный, кто побил все рекорды выносливости!
   Все начали дружно восхвалять достоинства Дамиена и чокаться. Барон тоже поднял бокал, демонстрируя свою признательность собратьям по клубу развратников.
   Посыпались плоские шутки и каламбуры на тему правил вступления в его члены, сопровождаемые взрывами смеха. Наконец Клун вновь взял слово и довел до сведения всех присутствующих, что он нашел прекрасную королеву для сегодняшней церемонии.
   — Но прежде чем мы утвердим эту кандидатуру, я должен заручиться согласием Князя Порока. Дамиен, ты поднимешься со мной наверх, чтобы взглянуть на нее?
   — Так она уже здесь? — спросил кто-то.
   — Разумеется! — кивнул граф. — Вряд ли кто-нибудь из вас сможет предложить равную ей кандидатку. И все же мнение барона Синклера, признанного знатока дамской красоты, станет решающим.
   — Так покажи ему скорее свою красавицу! — крикнул Читем.
   Что-то насторожило Дамиена в голосе Клуна, но он все-таки встал со стула и неохотно пошел вместе с ним на второй этаж. Клун постучался в дверь и, отперев ее, пропустил Дамиена вперед.
   Войдя в комнату, барон увидел стоявшую спиной к ним у окна женщину. Ее фигура показалась ему знакомой. Она медленно повернулась, и Дамиен остолбенел.
   Ванесса окинула его холодным надменным взглядом. Барон посмотрел на Клуна, состроившего невинную мину, и спросил:
   — Что все это значит? Что она здесь делает?
   — Разве она не подходит для роли королевы этой ночи? — бархатистым голосом спросил, в свою очередь, Клун.
   Дамиен сжал кулаки, представив Ванессу в роли королевы разнузданного шабаша, и, прищурившись, с недоверием задал свой следующий вопрос:
   — Ты действительно хочешь, чтобы она участвовала в этой гнусной оргии? И ты согласна, Ванесса?
   Клун поспешил ответить за нее:
   — Она еще не дала окончательного ответа, хотя я и пытался уговорить ее согласиться. Если честно, то я вьГзвал ее сюда, чтобы узнать твою реакцию на ее появление здесь.
   — Что? — Дамиен побледнел, чувствуя, как вскипает в нем кровь. Ему стало все ясно: Клун заманил Ванессу в охотничий домик обманом. Ведь не случайно дверь ее комнаты была заперта на ключ! Ванессу удерживали в этом вертепе против ее воли. — Ах ты, мерзавец! — вскричал он и, схватив графа за галстук, с силой приложил его лбом об стенку. — Такая реакция тебя устраивает?
   Граф потряс головой и, потерев ладонью лоб, победно расхохотался.
   — Вполне! Я и не надеялся, что ты позволишь кому-то даже прикоснуться к ней.
   — Мы будем драться с тобой на шпагах! — стиснув зубы, прохрипел Дамиен.
   Клун насмешливо осклабился в ответ:
   — Где же твоя хваленая выдержка, где безразличие, которым ты так кичишься, Князь Порока? Если ты не влюблен в нее, почему же ты бесишься, узнав, что я хочу сделать ее королевой ночи?
   У Дамиена задрожали от ярости губы. Он схватил Клуна за глотку и, едва не задушив его, вскричал:
   — Замолчи! Она под моей защитой!
   — Ты продолжаешь упорствовать, мой друг! — прохрипел Клун. — Причина явно в другом…
   — Отпустите его немедленно, барон! — закричала Ванесса, напуганная до смерти этой сценой. — Вы его задушите!
   В комнату вбежали несколько человек, привлеченные подозрительным шумом. В коридоре тоже раздался топот ног.
   — Что за чертовщина здесь творится? — спросил Торнхилл.
   — Дамиен! Отпустите его! — умоляла барона Ванесса. Лицо Клуна стало багровым. Николас Сейбин решил вступиться за него и, положив руку на плечо Дамиена, спросил:
   — Вы решили его убить?
   — А разве это не ясно? — огрызнулся Дамиен, не ослабляя хватку.
   Лишь общими усилиями подоспевших охотников драчунов удалось разнять. Однако лорд Синклер не угомонился.
   — Я требую удовлетворения! — вскричал он. — Выбор оружия за тобой, Клун!
   Ванесса ахнула и прошептала:
   — Боже! Опять…
   — Торнхилл и Мэттьюс будут моими секундантами, — заявил Дамиен, с ненавистью глядя на графа, и, взяв Ванессу за руку, увел ее из комнаты, провожаемый изумленными взглядами своих приятелей.

Глава 19

   Возвращаясь на двуколке вместе с Дамиеном домой, Ванесса тряслась от перенапряжения и недобрых предчувствий. Барон продолжал клокотать, переполненный гневом, и скрежетать зубами. И только когда впереди показались знакомые каштановые деревья, растущие по бокам аллеи, ведущей к усадьбе Палисандровая Роща, она собралась с духом и спросила:
   — Вы действительно будете драться с графом Клуном?
   — Я не намерен отказываться от дуэли, — с улыбкой злодея ответил барон.
   — Но ведь это всего лишь неудачная шутка! Вполне безобидная, так стоит ли она того, чтобы проливать из-за нее кровь? — попыталась урезонить его Ванесса.
   — Хорошенькая шутка! Клун опозорил тебя перед сборищем первостепенных негодяев всей Англии! На мой взгляд, это далеко не безобидная выходка, — ответил Дамиен.
   — Теперь весь свет узнает, из-за кого разразился этот скандал! Будь вы более благоразумны, ваши приятели и не догадались бы, что на роль королевы ночи избрана я! — с упреком воскликнула Ванесса.
   — Разумный ответ все равно не устроил бы Клуна, — возразил ей Дамиен. — Он умышленно вывел меня из терпения. Ему не следовало держать тебя под замком.
   Теперь уже разозлилась Ванесса.
   — Он вел себя не по-джентльменски, я не спорю, — сказала она, стараясь говорить спокойно. — Но ведь все кончено! Так для чего же раздувать скандал, устраивая дуэль? Умоляю вас, милорд, забудьте эту скверную историю и не позорьте меня!
   — Забыть такое оскорбление? — возмущенно вскричал барон. — Нет, я подобных обид не прощаю! Я не потерплю, чтобы оскорбляли даму, находящуюся под моим покровительством!
   — Да кто дал вам право судить других? — взорвалась Ванесса. — Как вы смеете играть чужими жизнями? Сначала вы хотели застрелить Обри, теперь собираетесь проткнуть шпагой Клуна. Похоже, вы возомнили себя равным Богу!
   — Довольно! Я не собираюсь это обсуждать! — прервал ее Дамиен, дьявольски сверкнув глазами.
   Ванесса умолкла, испуганно поджав губы. До конца поездки она не проронила ни слова, хотя внутри у нее все клокотало. Но едва лишь двуколка остановилась напротив дома барона, терпению ее пришел конец. Решительно проследовав прямо в свою комнату, она переоделась в дорожное платье и вызвала двух горничных, чтобы они помогли ей уложить ее вещи в чемоданы. Пока девушки занимались этим, она приказала дворецкому подготовить для нее экипаж, с тем чтобы добраться на нем до почтовой станции и там, пересев в дилижанс, доехать до Лондона, откуда сразу же отправиться в свое имение в Кенте.
   Когда слуги отнесли чемоданы в карету, Ванесса в последний раз окинула взглядом спальню, где она за короткое время познала и неописуемое удовольствие, и нестерпимую душевную боль, вышла в коридор и, тихонько прикрыв за собой дверь, спустилась по лестнице, даже не заглянув к Оливии. Проститься с ней, находясь в сильном волнении. Ванесса не решилась, рассудив, что разумнее объяснить все в письме по прибытии домой.
   Проходя по коридору мимо кабинета Дамиена, она увидела, что барон сидит за письменным столом и осматривает дуэльные пистолеты весьма изящной работы. Смертельно побледнев, она собралась с духом и спросила:
   — Значит, вы не передумали?
   — Нет, — ответил, даже не взглянув на нее, Дамиен.
   — Вы понимаете, что вас могут убить?
   — Я рассчитываю на победу, поскольку считаюсь отличным стрелком, — последовал бесстрастный ответ.
   — И вас не мучает совесть? Вы ведь можете убить беднягу Клуна! Или жизнь другого человека вы не цените и в грош?
   — Моя честь не позволяет мне пойти на попятную! — горделиво вскинув голову, сказал барон.
   — О какой чести вы говорите, милорд? Это смешно! Двое испорченных, безответственных мальчишек не поделили приз! Я не желаю становиться свидетелем этого позора. Мне претит даже мысль о том, что кто-то из вас будет ранен или убит! Я уезжаю.
   — Куда? — изумленно спросил Дамиен, лишь сейчас сообразив, что на ней надета дорожная накидка.
   — Домой, в свое имение, — ответила Ванесса.
   — А как же наш уговор?
   Глаза Ванессы потемнели от гнева.
   — Срок, предусмотренный им, почти истек! — воскликнула она. — Если мой отъезд вы расцените как нарушение условий нашей сделки, пусть так оно и будет. С меня довольно!
   На лице барона не дрогнул ни один мускул. Звенящим от негодования голосом Ванесса крикнула:
   — Хотите знать, почему я вам отказала? Ответ перед вами! — Она кивнула на дуэльные пистолеты. — Я не была уверена, что в один прекрасный день вас не привезут домой раненым или убитым. С меня хватит кошмаров о гибели Роджера, я по горло сыта его скандалами и грязными сплетнями о его амурных приключениях. Всего этого мне больше не надо.
   Дамиен остался невозмутимым, как каменная статуя. Ванесса возмущенно воскликнула:
   — Но что самое непостижимое, так это ваш дурацкий, бессмысленный образ жизни! Члены вашей идиотской Лиги лезут из кожи вон, пытаясь перещеголять друг друга в изощренных развлечениях и извращенных удовольствиях. Но разве распутство хотя бы раз принесло вам настоящую радость?
   Дамиен цинично усмехнулся и тоже задал ей вопрос:
   — А если бы я зарекся впредь дебоширить и распутничать? Это заставило бы тебя изменить свое решение? Ты бы согласилась тогда стать моей женой?
   В комнате повисла напряженная тишина. Ванесса не знала, что ему ответить. Барон ухмыльнулся и подытожил:
   — Тебе нужен в мужья не грешный живой человек, а святоша.
   Глаза его стали пустыми и бесцветными, он словно бы закрыл свое сердце на ключ.
   — Нет, вы заблуждаетесь, милорд! — пылко воскликнула Ванесса. — Мне нужен мужчина, который любил бы только меня. Мне нужен муж, который хранил бы верность супружеской клятве и не изменял бы мне с другими женщинами. Я выйду замуж только за того, кто не станет ввязываться в скандальные истории и рисковать своей и чужой жизнью на дуэлях.
   — Опять ты сравниваешь меня со своим покойным супругом! Я не такой, как он! — сказал барон.
   — Неужели? Я не вижу между вами особой разницы.
   Их взгляды скрестились, как боевые шпаги. Ванессе показалось, что она слышит свое собственное дыхание и ощущает гнет тишины, зависшей в кабинете. Внезапно до нее дошло, что она так ничего не добьется, и она тихо промолвила:
   — Послушай, Дамиен! Ты ведь наделен способностями и огромным богатством. Подумай, сколько добрых дел мог бы ты совершить, если бы распорядился ими с умом. Я видела, как ты ухаживал за больной сестрой, и чувствовала, что порой ты был искренен в своих дружественных чувствах ко мне. Ты мог бы наполнить свою жизнь смыслом, но почему, то вместо этого упорно продолжаешь ее прожигать.
   Дамиен притворно улыбнулся:
   — Тебе лучше уйти, пока я не лишил тебя остатков иллюзий.
   — Да, пожалуй, — слабым голоском согласилась она. — Какая же я была дура, что влюбилась в тебя! Такого человека, как ты, Дамиен, любить нельзя!
   Она резко повернулась и, выйдя из кабинета, побежала по коридору. Дамиен вскочил и, догнав ее, порывисто обнял и хрипло прошептал:
   — Останься, Ванесса!
   Его просьба, произнесенная от чистого сердца, едва не поколебала ее решимость уйти от него навсегда. Она судорожно вздохнула и ответила:
   — Нет, Дамиен! Это невозможно! Я не вынесу такой жизни!
   Он разжал объятия, и она, выскользнув, убежала, глотая слезы.
   Ночью Дамиен пробрался тайным ходом в спальню Ванессы, опустевшую с ее внезапным отъездом, и, словно сомнамбула, подойдя к окну, уставился невидящим взглядом в темный сад. Ему казалось, что он чувствует ее запах, слышит слова, произнесенные ею в сердцах о том, что она сожалеет, что влюбилась в него. Это неожиданное признание потрясло его, как и разочарование и отчаяние, читавшиеся в ее глазах. Лишь сейчас, после ее ухода, Дамиен осознал, что он натворил, как много он потерял, и ему стало горько и больно.
   Он заслужил такой жестокий удар судьбы! Это расплата за все его жестокие и бездумные поступки, наказание за растление наивных женщин, кара за эгоистическое стремление к бессмысленным удовольствиям и пустым плотским наслаждениям. Ванесса права, его бесконечные поиски все новых и новых развлечений не доставили ему подлинной радости. Напрасно он бросался от одной красотки к другой, надеясь утолить голод плоти и заполнить душевную пустоту острыми ощущениями. Только Ванесса внесла смысл в его существование и наполнила любовью его сердце. Он полюбил ее, впервые в жизни, но не смог удержать. От этой мысли ему стало жутко и холодно.
   — Я люблю тебя, Ванесса! — глухим голосом произнес он. За окном тоскливо завывал пронзительный ветер, предвестник приближающейся осени. На душе у Дамиена было муторно. Ванесса ушла, и с этим ничего нельзя было поделать. Как и с дуэлью, назначенной на следующее утро.
   Рассвет окрасил небосвод на востоке в пурпур и багрянец, высветив суровые лица собравшихся на вересковой пустоши пятерых джентльменов — двух дуэлянтов, их секундантов и чопорного лакея. Туман, клубившийся над ними, придавал происходящему мистический оттенок. Лорд Торнхилл напомнил всем жесткие правила поединка: дуэлянтам надлежало разойтись на двадцать шагов, повернуться и лишь после этого спустить курок.
   — Вы согласны с условиями, господа? — тихо спросил он. Сверля противника насмешливым взглядом, Клун торопливо ответил:
   — Согласны, согласны! Давайте побыстрее покончим с этим малоприятным делом, джентльмены! Дорогой Пендергаст, если я погибну, можешь забрать моих серых рысаков.
   Стоявший с каменным лицом Дамиен проигнорировал это легкомысленное замечание.
   Дуэлянты вышли на середину поляны и замерли, повернувшись друг к другу спиной. Секунданты и лекарь тоже заняли свои позиции, отойдя на безопасное расстояние. К своему немалому удивлению, в гнетущей тишине Дамиен услышал бормотание графа:
   — Если уж для тебя это так важно, то я готов извиниться за посягательство на твою даму сердца. Я сожалею, что способствовал еще большему подрыву ее репутации.
   Даже в этой ситуации граф не удержался от сарказма. Но Дамиену было не до неуместной пикировки с ним, он угрюмо процедил сквозь стиснутые зубы:
   — Мы оба виноваты перед ней. Но извиняться поздно.
   — Господа, можете начинать дуэль! — воскликнул Торнхилл и начал отсчет: — Один…
   Сделав глубокий вдох, Дамиен стал отходить.
   Медленно отмерив шагами положенное расстояние, противники повернулись и, сжав рукоять пистолета, начали прицеливаться.
   Барон видел, как палец Клуна давит на спусковой крючок. Но в голове его в этот миг возникло прекрасное лицо Ванессы, заклинающей его не убивать графа. И рука его непроизвольно дернулась вверх в тот момент, когда он произвел выстрел. Одновременно с этим пуля Клуна сбила его с ног, прежде чем он услышал грохот и почувствовал запах пороха. Страшная боль мешала Дамиену дышать, сознание начало меркнуть. Клун подбежал к нему и, наклонившись, спросил:
   — Черт бы тебя подрал, старина, ты написал завещание? Какого дьявола ты промазал? Скажи хотя бы свое предсмертное желание!
   Дамиен сглотнул подступивший к горлу комок. Он уже осуществил свое странное последнее желание — исполнил волю Ванессы и сохранил Клуну его никчемную жизнь, выстрелив в воздух. Тем самым он уберег Ванессу от новых душевных страданий и обелил себя в ее глазах, доказав, что он все же не законченный злодей, способный не только на разврат, но и на убийство человека.
   — Не шевелись, Дамиен! Я должен разрезать твой камзол, чтобы лекарь смог осмотреть рану, — сказал Клун, ощупывая левое плечо барона. Дамиен поморщился от боли и застонал. Лекарь опустился рядом с ним на колени и озабоченно промолвил:
   — Кажется, пуля застряла в предплечье, мне придется ее извлечь.
   — Это серьезно?
   — Да, ранение тяжелое, но, кажется, не смертельное.
   Дамиен закрыл глаза и заскрежетал зубами от боли. Ему следовало бы поблагодарить графа за то, что тот не убил его, но делать это ему почему-то не хотелось. В глубине души он сожалел, что не умер: смерть стала бы ему достойным наказанием за все его грехи.
   Он выздоравливал медленно и трудно. Лишь спустя четверо суток после ранения, в течение которых Дамиен находился в охотничьем домике своего друга Лемтона, врач разрешил ему самостоятельно ходить.
   Оливия отказалась разговаривать с ним, когда он вернулся в имение, и заперлась в своей спальне, как только узнала, что смерть ему не грозит. Она была зла на него и за эту дурацкую дуэль, на которой он едва не погиб, и за изгнание Ванессы.
   Не мог простить себе этого и сам барон Синклер. Вынужденный проводить большую часть времени в постели, он мог мысленно проследить весь свой долгий извилистый путь грехопадения. Муки раскаяния, которые он испытывал при этом, были намного болезненнее, чем боль в раненой руке. Дамиен не мог без внутреннего содрогания думать о том, что он едва не уничтожил женщину, в которую был влюблен, растлив ее и втянув в круг своих порочных интересов. Он даже перещеголял в этом смысле Клуна, подготовив Ванессу к занятию проституцией. В общем, открывшаяся ему наконец правда была горька и отвратительна.