Джордж Кэтрин. Повторная помолвка

   Она напряженно вглядывалась в расстилавшиеся окрест поля, и ее глаза наполнялись решимостью. Она все еще привлекала Джона, волновала его как женщина, это было совершенно очевидно! И дружба, пусть только во имя Фенни, могла перерасти в нечто большее… Если ее взлелеять должным образом!
   Леони начала приводить свой план в исполнение тем же вечером, как только приехал Джон. Она сердечно поприветствовала его, спросила, как он себя чувствует, предупредила, чтобы он не упоминал о по-прежнему отсутствующей собаке, и провела его в кабинет, где сидели родители, которые проверяли, как Фенни читает вслух свое домашнее задание. Получив стакан пива и ответив на расспросы о своем самочувствии, Джон, к радости Фенни, присоединился к группе слушателей.
   — Пойдем, я уложу тебя, — сказала Леони, когда Френсис заметила, что Фенни пора ложиться спать.
   — Ты еще приедешь, Джон? — нетерпеливо спрашивала девочка, обнимая гостя и осыпая его поцелуями.
   Джон потерся носом о ее носик:
   — Конечно, я еще приеду, принцесса! Спокойной ночи!
   Отец попросил Леони вытащить из комнаты засевшую за книги Кейт.
   — Она старается изо всех сил! Подумать только!
   У меня есть друзья, которые жалуются, что вообще не могут заставить своих детей заниматься, — сказал он Джону. — Моя Кейт просто чудо! Рейчел была такой же.
   Уложив Фенни в постель, Леони зашла к Кейт и сказала, что ее ждут внизу.
   — Почему? Что я сделала? — встревоженно спросила Кейт.
   — Ничего, просто папа хочет, чтобы ты присутствовала на семейном совете, вот и все!
   Кейт не скрывала своего любопытства, пока они спускались вниз.
   — А почему Джон здесь, если речь идет о нашем семейном деле? Подожди-ка! — воскликнула она, внезапно просияв. — Вы что, снова вместе?
   — Я была бы так рада… — Леони опустила голову. Нет, речь идет о другом. Идем же, все ждут!
   Кейт было только одиннадцать, когда родилась Фенни, поэтому пришлось вкратце посвятить ее в основные детали любовного романа несчастной Рейчел. Когда Френсис закончила свой рассказ, глаза Кейт блестели от слез.
   — Я, конечно, знала, что Рейчел была настоящей мамой Фенни, но особенно не задумывалась о том, кто же был ее отцом, потому что вы сказали, что он умер, — сказала она, шмыгая носом. — И потом, какое все это имело значение, раз она наша!
   — Конечно, наша, с самого первого дня своей жизни, — мягко заметил Том. — Но дело в том, что она также родственница Джона и его семьи. Если бы мы имели право, сразу бы сообщили об этом родителям Джона, но мы дали клятву Рейчел и обязаны были молчать. — Том с горечью улыбнулся Джону. — Теперь, как мне сказала Френсис, вы все в курсе дела.
   Джон мрачно кивнул.
   — Если бы Рейчел знала, как эта история запутает все в наших отношениях, она не попросила бы сохранять свою тайну.
   Леони с улыбкой пояснила младшей сестре:
   — Я разорвала нашу с Джоном помолвку, потому что решила, что Фенни — его дочь.
   — Что? Ты шутишь! — Кейт в ужасе смотрела на нее округлившимися глазами. — Я в то время была еще совсем маленькой, но все равно понимала, что Джон был безумно влюблен в тебя! — Она запнулась и покраснела:
   — Извини…
   — Не за что извиняться, — сказала Леони, избегая смотреть на Джона.
   — Да, ты права, Кейт, — согласился Джон. — Возлюбленным Рейчел был мой дядя Ричард.
   — Но он же был женат на этой даме в инвалидной коляске… — Кейт нахмурилась.
   — Да, — подтвердил Джон. — На моей тете Хелен.
   — А теперь из-за меня вся тайна вышла наружу, сказала Леони.
   — И я приехал, чтобы попросить у вас разрешения рассказать правду моим родителям.
   — Конечно, они должны все знать, — без колебаний согласился Том. — В конце концов, Фенни приходится им племянницей.
   Френсис кивнула в знак согласия:
   — Бедная Рейчел! Слава богу, она не узнала, какую путаницу вызвала. Она просто стремилась не причинять боли жене Ричарда.
   Том, заметив, что эмоциональная обстановка и так до предела накалилась, решил поменять тему разговора и настоял, чтобы Джон остался на ужин.
   За столом Френсис осенила блестящая идея:
   — Джон, когда ты объяснишь все своим родителям, может быть, они захотят приехать к нам на обед в воскресенье, чтобы наконец получше познакомиться с Фенни?
   — Не сомневаюсь, они будут в восторге, — с готовностью отозвался Джон, — но мне не хотелось бы обсуждать такие вещи по телефону. Лучше я завтра съезжу в Лондон и поговорю с ними.
   — Ты уверен, что чувствуешь себя достаточно хорошо, чтобы вести машину? — быстро спросила Леони.
   — Возможно, нет, — печально улыбнулся Джон и дотронулся пальцем до своего носа. — Но если ты, Лео, собираешься навестить Джесс, то, может, не откажешься составить мне компанию в поезде?
   Леони вспыхнула, встретив изумленно-вопросительный взгляд матери.
   — Я подумала, что должна навестить Джесс, раз уж задержалась дома.
   — Хорошая идея, дорогая, — сказала Френсис.
   — Только не оставайся в Лондоне надолго, мрачно заметила Кейт, — а то Фенни расстроится.
   Леони ободряюще улыбнулась сестре:
   — Я пробуду там ровно один вечер и на следующий день вернусь домой, обещаю.
   — Если ты собрался ехать завтра, Джон, — сказал Том, — тебе лучше отправиться вместе с Лео, принимая во внимание все обстоятельства…
   — Боюсь, на эти несколько дней я не в рабочем настроении, — признался Джон. — Лучше мне устроить себе короткий отпуск, чтобы навестить родителей, рассказать им правду о Фенни и заодно отчитаться перед отцом о моей работе в Брок-Хилле.
   Мои родители очень интересуются имением, они помнят его еще по своим частым визитам сюда, когда… когда мы с Лео были помолвлены.
   — Кстати, — невинным тоном осведомилась Френсис, — что они думают о Лео?
   — Родители Джона обвиняют его, а не меня в нашем разрыве, — мрачно заявила Леони.
   — Теперь ты наконец сможешь рассказать им всю правду, дорогая, — сказал Том и обратился к гостю: Ты выглядишь очень измученным, Джон. Позволь, я отвезу тебя домой, а Лео завтра пригонит в Брок-Хилл твою машину. Или, что еще лучше, останься ночевать у нас.
   Однако Джон настоял, что он вполне в силах доехать самостоятельно.
   — И завтра я заеду за тобой, чтобы отвезти на станцию, — он решительно взглянул на Леони. — Только скажи мне, на каком поезде ты собираешься ехать.
   Когда Леони позвонила Джесс, та оказалась дома.
   — Конечно, оставайся у меня так долго, как захочешь, — сказала она зевая. — Я предупрежу Эмили.
   Ох, извини, я только что пришла. Завтра постараюсь появиться пораньше, в честь твоего визита. Скажи, у тебя есть какие-то особые причины, чтобы приехать? То есть не то чтобы они должны быть… Она снова зевнула и рассмеялась.
   — Завтра я все тебе объясню, — пообещала Леони.
   Позже она позвонила Джону и спросила:
   — Мы можем выехать около полудня?
   — Прекрасно! Мне это очень удобно, потому что я успею провести утром две или три встречи. Остальные я отложил на следующую неделю.
   — Как ты?
   — Выживу. Сейчас как раз собирался лечь в постель. Что ж, завтра я заеду за тобой около одиннадцати. Спокойной ночи!
   — Спокойной ночи, — сказала она, кладя трубку и чувствуя себя совершенно измотанной.
   На следующее утро, отвозя сестер на занятия, Леони испытала чувство вины, когда ей пришлось сказать Фенни о своем отъезде в Лондон.
   — Но почему, Лео? — захныкала малышка. — Сначала Марци пропала, а теперь и ты уезжаешь…
   — Но я завтра же вернусь, обещаю! — В глубине души она сейчас ругала себя за это импульсивно принятое решение и клялась больше никогда так не поступать. — Я привезу тебе подарок.
   — Не надо мне подарка, — зарыдала Фенни. — Я тебя больше не люблю!
   Она опрометью выскочила из машины и убежала, не попрощавшись.
   — У Фенни просто шалят нервы, — сказала Френсис, когда они остались одни. — Сегодня утром она буквально скатилась с лестницы вниз, в надежде, что собака нашлась, а потом мы сказали ей, что ты уезжаешь… Боюсь, у нее сегодня тяжелый день.
   — Мне не надо было ехать, мама, — проговорила Леони, с каждой минутой чувствуя себя все более и более виноватой.
   — Ну разумеется, надо! И не забудь, что тебе посоветовала Кейт — пользуйся каждой минутой, чтобы больше сблизиться с Джоном.
   Леони вновь засомневалась в целесообразности задуманного предприятия, когда увидела Джона. Он выглядел не лучшим образом, хотя и надел темные очки, чтобы скрыть синяки на лице.
   Леони протянула руку:
   — Давай сюда ключи, я поведу машину.
   — Нет, я сам!
   Но она силой отняла у него ключи, поцеловала мать и побежала по дорожке к машине Джона, не оставляя ему ничего другого, кроме как следовать за ней.
   — Голова болит? — осведомилась Леони.
   — Нет, просто беспокоюсь — не забудь ехать по левой стороне дороги.
   — Послушай, Джон, — сердито воскликнула она. Если тебе так хотелось поехать одному, не надо было предлагать мне свою помощь.
   — Я знаю. А теперь, ради бога, успокойся и сосредоточься на дороге. Автострада требует внимания.
   Леони ничего не ответила. За исключением короткой перепалки относительно того, кому из них покупать билеты на поезд, она продолжала хранить ледяное молчание и дальше, пока парковала машину у станции и пока они ждали прибытия поезда.
   Совершенно очевидно, уже слишком поздно пытаться наладить отношения с Джоном! Если у него 5-9и дальше будет такое настроение, ей вообще лучше видеться с ним как можно реже…
   Когда поезд подошел, Леони устроилась в вагоне первого класса и достала заранее приготовленную газету, которой отгородилась от сидевшего напротив Джона точно щитом.
   Однако он осторожно вынул газету из ее рук и отбросил в сторону со словами:
   — Ты так и собираешься молчать всю дорогу до Лондона?
   — Ты сказал мне, чтобы я заткнулась, что я и сделала, — ответила она, избегая его взгляда, но краснея, когда он начал смеяться.
   — Давай помиримся! — воскликнул он и, шутливо сдаваясь, поднял обе руки вверх. — А то мы уже начали привлекать всеобщее внимание!
   Быстро оглянувшись по сторонам, Леони поняла, что он прав, и покраснела еще сильнее.
   — Лучше бы я осталась дома!
   Позже, заметив, как Джон глотает таблетки, она почувствовала угрызения совести:
   — Голова болит?
   — Немного, — признался он. — Извини, что я накричал на тебя в машине.
   — Ничего, зато я успокоилась и твоей бедной голове, наверное, стало легче.
   — Не особенно, — его губы дрогнули. — Ты вела себя так враждебно, что мне стало еще хуже.
   — Но теперь я совсем не враждебна! — улыбнулась она.
   — И моя голова почти не болит, — быстро ответил он.
   После этого день начал складываться более приятно. Джон рассказал о задуманных им перестройках в Брок-Хилле, заверяя, что они никоим образом не скажутся на серьезном изменении облика старой усадьбы.
   — И чтобы убедить в этом местный совет, я стараюсь привлекать как можно больше местной рабочей силы. Добиться получения на перепланировку здания оказалось не очень сложно. Твой отец очень помог мне.
   — Папа рад как-то загладить вину нашей семьи за то, что я так обошлась с тобой, — мрачно отозвалась Леони, потом нахмурилась. — Но зачем ты хотел купить Фрайерз-Вуд?
   — Как ни странно, это не моя идея. Когда планы перестройки были представлены совету директоров, обнаружилось, что Фрайерз-Вуд когда-то был частью брок-хилльского имения, и тогда было принято решение предложить твоему отцу продать его. Я согласился лично поговорить об этом проекте с Томом, хотя и не сомневался, что он никогда не согласится. Кроме того, у меня появился предлог навестить твоих родителей и наконец увидеться с Фенни. — Джон посмотрел ей прямо в глаза. — Но должен признаться, что, когда я излагал это предложение твоему отцу, мысли о мести тебе посетили мою голову.
   — Особенно когда ты продемонстрировал тот старый документ, чтобы напугать меня!
   — Это меня развеселило, — признался он, дерзко и весело сверкая глазами. — Твоя реакция дала мне возможность ощутить совершенно неблагородное удовлетворение.
   — Это снимает с меня вину за то, что я сделала?
   Взгляд Джона потемнел.
   — Для этого потребуется кое-что совершенно другое, Лео. Но я признаюсь, что месть была сладка. , — Не сомневаюсь, — пробормотала она. — Боюсь, твое предложение продать Фрайерз-Вуд было соблазнительным для отца. Содержать такое имение довольно тяжело, но он отказался от продажи после того, как мы все на семейном совете проголосовали против.
   Она рассказала Джону об ответственности, которая ложится на Адама.
   — Мы все пообещали Адаму, что не станем требовать своей доли наследства, лишь бы он смог содержать дом. Но он, знаешь, вдруг повел себя как очень взрослый и серьезный человек, пообещав, что со временем каждая из нас получит то, что положено.
   — Но к тому времени вы все трое уже выйдете замуж, я надеюсь.
   — Не обязательно. — Леони отвернулась и уставилась на пейзаж за окном. — Джесс увлечена своей карьерой, а Кейт наверняка ждет большое будущее, с ее приверженностью к наукам.
   — А ты?
   Леони пожала плечами:
   — А я все еще буду в своей комнатушке с видом на старую Флоренцию.
   Глаза Джона сузились, но он ничего не сказал, так как поезд уже подходил к Паддингтонскому вокзалу.
   — Джесс уже дома? — спросил он, когда они подходили к стоянке такси.
   — Нет, но я возьму ключ у ее квартирной хозяйки.
   Джон помог ей сесть в такси, назвал водителю незнакомый Леони адрес и сам уселся рядом.
   — Ты поедешь к Джесс позже. Сейчас вполне можешь побыть у меня, пока она не вернется с работы.

Глава 10

   Втайне Леони возликовала — если уж налаживать отношения с Джоном, то лучшей возможности не представится! Однако она сочла нужным запротестовать:
   — Ты мог бы сначала спросить меня!
   Он покачал головой.
   — Зачем? Ты бы все равно отказалась.
   — Я думала, что ты поедешь прямо к своим родителям в Хемпстед.
   — Будет лучше, если я сначала позвоню и предупрежу маму.
   Леони бесстрастно осмотрела его:
   — Отек уже спал, а синяки совсем незаметны, когда ты надеваешь темные очки.
   — Знаешь, я не настолько тщеславен, но все же мысль, что могу стать причиной чьих-то ночных кошмаров, меня немного пугает. — Он бросил на нее быстрый взгляд. — В поезде ты вела себя так враждебно, что люди, наверное, подумали, что я — побитый муж.
   — Я тебя не била! — воскликнула она и поймала в зеркале заинтригованный взгляд водителя такси.
   — Да я тебе и не муж, — прошептал Джон ей на ухо.
   Леони не нашлась, что ответить на это, и замкнулась в молчании, уже в который раз за последнее время гадая, на что бы сейчас была похожа ее жизнь, выйди она за него замуж семь лет назад.
   — О чем задумалась? — спросил он.
   — О браке. Каков бы мог быть наш брак.
   — Ну, наверное, не одно только сплошное блаженство, хотя это было все, что мне требовалось от жизни. По крайней мере тогда, — добавил он с нарочитым сарказмом.
   Что ж, все ясно, подумала Леони, прикрывая глаза.
   — А когда ты поменял квартиру? — спросила она, решив найти более безопасную тему для разговора.
   — Сразу же после того, как ты бросила меня.
   Похоже, безопасных тем оставалось не так уж много!
   Квартира Джона располагалась в современном доме на набережной с видом на Темзу. Она вспомнила, что много лет назад, когда дом еще строился, Джон показывал ей чертежи и планы здания.
   — Так вот каким получилось твое дитя! — воскликнула она, потрясенная.
   Он кивнул:
   — К сожалению, единственное дитя, которое у меня есть в настоящий момент. Разочаровавшись в людях, я сосредоточился на работе.
   Леони стоило больших трудов сдержаться и заметить относительно спокойно:
   — Если ты и дальше собираешься только поворачивать кинжал в моей ране, я лучше сразу поеду к Джесс.
   Джон горестно и примирительно усмехнулся.
   — Эта встреча с тобой, похоже, оживила старую боль, а ведь я думал, что она прошла. Извини, Лео. Не уезжай, я хочу, чтобы ты увидела мою новую квартиру. — Когда лифт остановился на верхнем этаже, он открыл ключом одну из дверей, ведшую в устланный ковром холл, и пригласил ее войти:
   — Добро пожаловать в мою каморку с прекрасным видом.
   Яркое полуденное солнце вливалось через огромные окна, которые вели на балкон с видом на реку.
   Первым впечатлением Леони было — море пространства и света. И пустота. Малейшие детали старой квартиры Джона тотчас же всплыли в ее памяти — в его новом доме ничто не напоминало о той, прошлой квартире. В одном конце комнаты стоял обеденный стол и стулья, в противоположном размещался гарнитур мягкой мебели. Восточные ковры, застилавшие пол, казались единственным красочным пятном во всем помещении. Ни картин, ни украшений, стены оставались голыми и девственно-белыми.
   — И давно ты здесь живешь? — Леони оглядывалась, хмурясь.
   — Почти шесть лет. Когда строительство было закончено, я смог выбрать здесь квартиру по вкусу. — Он открыл дверь в небольшую, но прекрасно оборудованную кухню. — Хочешь чаю?
   — Спасибо. — Леони взобралась на высокий хромированный табурет с кожаным сиденьем. Она наблюдала за тем, как Джон готовит чай, и ее сердце ныло, когда она вспоминала уютную, теплую квартирку, которую делила с ним прежде. — Почему квартира такая пустая, Джон? — с любопытством спросила она.
   — Потому что мне так больше нравится.
   — Но она совсем не похожа на твою старую квартиру!
   — Именно этого я и добивался, — он пожал плечами. — Когда я осознал, что ты покинула меня навсегда, то начал стирать все следы твоего пребывания в моей жизни. Кое-что продал, кое-что разослал по благотворительным магазинам, а остальное выбросил. Так что в конце концов ничто в моей жизни больше не напоминало о Леони Дисарт.
   — Как же ты, должно быть, возненавидел меня! заметила она мрачно.
   Джон покачал головой, выражение его глаз оставалось невидимым за темными очками:
   — Меня переполняла боль, а не ненависть. Поэтому отказ от старой обстановки оказался удивительно целебным. Когда закончил обустройство нового дома, я уже ничего не чувствовал. Именно этого я и добивался. Предупредив все заинтересованные стороны, что не желаю больше никогда слышать твое имя, я успешно вычеркнул тебя из своей жизни. В течение всех этих лет мне это замечательно удавалось. Потом возникла сделка с имением Брок-Хилл, я вновь стал часто видеться с твоей семьей, познакомился с Фенни. Но однажды, когда я приехал во Фрайерз-Вуд, в гостиной повсюду были разбросаны твои фотографии и все твои только о тебе и говорили… — Он снял очки и бросил их на стол. — И я почувствовал, что кусок льда начал таять в моей груди. Чувства, которые я считал давно умершими, ожили снова, как я ни пытался подавить их.
   — Я никогда не могла перестать думать о тебе, сказала она хрипло. — И потом, там всегда была Фенни — Фенни, которая смотрела на меня этими твоими глазами…
   Она замолкла, не в силах справиться со слезами, которые затуманили ей взгляд. Какое-то мгновение Джон стоял неподвижно, пристально и напряженно всматриваясь в ее лицо, но в следующую секунду бесшумно преодолел разделявшее их расстояние и осторожно, точно она была из фарфора, сжал Леони в объятиях.
   — Роберто будет против, если я немного утешу тебя?
   — Если и будет, мне все равно, — проговорила она и спрятала лицо у него на груди.
   — В таком случае… — Джон приподнял ее лицо за подбородок и поцеловал в губы с той нежностью, которая всегда отличала его любовные ласки.
   Глаза Леони закрылись, дыхание внезапно участилось, а слезы высохли на пылающих щеках, когда ее губы раскрылись навстречу его поцелую. Острая дрожь пронзила все ее тело, она судорожно обняла его, однако он неожиданно отстранился.
   — Лео, я привез тебя сюда не для этого. — Его лицо казалось напряженным, в глазах сиял зеленый огонь. Но я так хочу тебя, что просто теряю голову.
   — Я тоже, — глухо произнесла она. — Разве мы что-нибудь можем сделать с этим?
   Он снова схватил ее в объятия, покрывая страстными поцелуями, на которые она отвечала с тем же неистовством, потом поднял ее на руки и отнес в спальню. Уложив Леони на постель, он начал раздевать ее с пылким нетерпением.
   — Если ты собираешься передумать, прошу тебя, сделай это сейчас, иначе потом будет поздно!
   Леони отрицательно покачала головой, оставаясь в его жарких объятиях и наслаждаясь каждой секундой, проведенной с ним. Неужели это случилось и они снова вместе? Она так долго мечтала об этом…
   Улыбаясь, она расстегнула и сняла с него рубашку. Ее ищущие губы прильнули к его груди и заскользили ниже. Джон застонал и еще крепче прижал ее к себе. Когда оставшаяся одежда была снята, он осторожно уложил ее на постель. Леони глубоко вздохнула, почувствовав на своих плечах его ласковые и одновременно нетерпеливые руки, а его губы на своей шее и груди. Волны острого возбуждения сотрясали ее тело, и она хрипло вскрикнула. В тот самый миг, когда сладкая мука угрожала окончательно затопить сознание, Джон властно и уверенно овладел ею. Леони еще раз застонала, произнося его имя. Неужели это все-таки случилось? На миг ей вспомнились сотни бессонных ночей, когда она ворочалась в своей одинокой постели, шепча его имя и рыдая от безысходности. Джон еще раз жадно поцеловал ее, крепко прижимая к себе, немного помедлил и снова начал ласкать ее податливое тело со все возрастающей настойчивостью и страстью. Да, это действительно случилось, она ощущала его ласки каждой клеточкой, всем сердцем и была на седьмом небе от счастья. Когда пик наслаждения был достигнут, она едва не рыдала от счастья.
   — Господи! — прошептал он, все еще судорожно сжимая ее в объятиях.
   Она кивнула в молчаливом согласии, и Джон приподнял к себе ее лицо.
   — Ты в порядке, Лео?
   — Смотря что ты имеешь в виду, — пробормотала она.
   Он рассмеялся.
   — Я знаю, трудно в это поверить. Мы собирались только выпить чаю…
   Она улыбнулась в ответ.
   — И я бы не отказалась от чашки чая.
   — Так что, будем пить чай?
   — Да нет, в общем-то… — Ее глаза внезапно широко открылись в испуге:
   — Ох, Джон! Как ты себя чувствуешь?
   — Похоже, у тебя руки целительницы! — рассмеялся он.
   — Нет, правда, как твоя голова? Не болит?
   — Черт с ней, с моей головой! Зато остальное чувствует себя просто великолепно. — Он откатился в сторону, все еще крепко прижимая ее к себе, и положил ее голову себе на грудь. — Знаешь, я думал, этого никогда больше не будет.
   Она кивнула, чувствуя, что тает от нежности.
   — Я часто видела во сне… нас вместе, вот так, как сейчас… Потом я просыпалась, вспоминала и плакала…
   — Какая нелепость! — Его рука ласкала ее волосы. Столько лет потрачено впустую, в разлуке… Почему ты не осталась и не поговорила со мной в тот злополучный день, Лео?
   — Если бы то была какая-то другая женщина… Любая другая женщина… Я боролась бы за тебя до конца! — воскликнула она. — Но Рейчел… Все, что мне оставалось, — это залечь на дно и выплакать себе глаза.
   — И исчезнуть из моей жизни! — Он пристально посмотрел на нее. — А теперь, Лео? Ты снова захочешь исчезнуть?
   Она погрузилась в глубину его зеленых глаз и медленно ответила:
   — Не знаю… Это зависит от того, на каких условиях мне предложат остаться. И кто мне это предложит…
   — Мое первое предложение — позвонить Джесс и спросить, может ли она поужинать с нами где-нибудь, потом извиниться перед ней, потому что ты ночуешь здесь, у меня, а не у нее.
   — А я ночую здесь? — переспросила Леони, улыбаясь.
   — Разве нет?
   — Ты этого хочешь?
   — Да.
   Леони натянула простыню на них обоих.
   — Замерзла? — поинтересовался Джон.
   — Нет, но серьезный разговор становится трудным, когда… когда…
   — Когда твое восхитительное обнаженное тело распростерто тут в полном самозабвении рядом с моим, — закончил он и повернулся к ней, приподнявшись на локте. — Лео, если бы мы были героями любовного романа, то я сейчас бы полез в какой-нибудь ящик и извлек оттуда очаровательную коробочку, перевязанную ленточкой, в которой лежало бы твое обручальное кольцо.
   — Но ты его вышвырнул, — с горечью заметила она, втайне все же чувствуя облегчение, что он завел речь о кольце.
   — Сначала я так и намеревался сделать, — признался он, — но потом, вместо того чтобы швырнуть его в Темзу, я просто продал его и отдал деньги на благотворительность. — Его указательный палец коснулся ее лба:
   — Хочешь еще одно?
   — Ты предлагаешь мне обручальное кольцо? Если да, то, пожалуйста, выскажись яснее. И постарайся быть более романтичным!
   — Снова выпускаешь свои коготки, маленькая львица! — рассмеялся он.
   Ее глаза предостерегающе вспыхнули:
   — Поосторожнее, Джон Сэвэдж! Изволь высказать свои намерения на понятном старом добром английском, или я могу рассердиться! И никто даже не догадается, что я тебя побила, все равно ты уже весь в синяках.