Страница:
Мне хочется убежать, но я перебарываю это желание. Убежать далеко-далеко. Еще ужасно хочется плакать. Но больше всего я хочу уйти подальше от этого идиотского гламура.
Мы движемся по Шестой авеню. Я обхватила себя руками и нагнула голову, избегая веток. Мой мозг бурлит от бесчисленных вопросов, на которые пока нет ответа. Кристиан молча идет рядом, пока в моем сознании проносятся все эти мысли. Он не прикасается ко мне, и это весьма разумно с его стороны. Будет ли мистер Хитрец и на этот раз уклоняться от ответа?
– Ты приводил сюда своих саб? – грозно интересуюсь я.
– Некоторых приводил, – спокойно отвечает он.
– И Лейлу?
– Да.
– Но ведь салон выглядит новым.
– Я недавно закончил ремонт.
– Понятно. Так что миссис Робинсон встречала всех твоих рабынь?
– Да.
– Они знали про нее?
– Нет. Никто из них. Только ты.
– Но я не саба.
– Нет, конечно.
Я останавливаюсь и поворачиваюсь к нему лицом. В его широко раскрытых глазах читаю страх.
– Неужели ты не понимаешь, как все это мерзко? – Мой голос дрожит от гнева и возмущения.
– Да. Прости. – И он изображает раскаяние (как любезно с его стороны!).
– Я хочу подстричься, желательно там, где не будет твоих сотрудников или клиенток.
Он болезненно морщится.
– Ну, я пошла. Пока.
– Ты ведь не сбегаешь от меня? Нет?
– Нет. Я, черт побери, просто хочу подстричься. Где-нибудь. Я хочу сесть в парикмахерское кресло, закрыть глаза и забыть про всю фигню, которая тебя сопровождает.
Он проводит ладонью по шевелюре.
– Я могу прислать Франко к тебе домой, – спокойно предлагает он.
– Она очень привлекательная.
– Да, верно, – неохотно соглашается он.
– Она сейчас замужем?
– Нет. Уже пять лет как в разводе.
– Почему вы не вместе?
– Потому что у нас все в прошлом. Я уже говорил тебе.
Внезапно он морщит лоб, поднимает кверху палец, потом выуживает из кармана свой «блэкберри». Вероятно, телефон вибрировал; звонка я не слышала.
– Да, Уэлч, – рявкает он и выслушивает сообщение. Мы стоим на Второй авеню. Я смотрю на молоденькую лиственницу, опушившуюся нежной зеленью.
Мимо нас идут и идут люди по своим субботним делам. Несомненно, размышляют о каких-то личных драмах. Интересно, думаю я, входят ли в число этих драм сбежавшая экс-саба, умопомрачительная экс-доминантка и мужчина, чье поведение не укладывается в концепт приватности, предусмотренный законами США.
– Погиб в ДТП? Когда? – прерывает мои размышления Кристиан.
Э, кто? Я настораживаюсь.
– Тем более. Значит, этот говнюк рассказал не все. Он что-то знает. Неужели у него нет никакой жалости к ней? – Кристиан неодобрительно качает головой. – Теперь все начинает проясняться… нет… мне понятно, почему она такая, а не где она.
Кристиан обводит взглядом улицу, словно что-то ищет, и я невольно повторяю его действия. Но не замечаю ничего особенного. Все те же деревья, автомобили, горожане, спешащие по своим делам.
– Она здесь, – продолжает Кристиан. – Она следит за нами. Да… Нет. Два или четыре, двадцать четыре, семь… Я еще не объявил об этом. – Кристиан переводит взгляд на меня.
Не объявил о чем? Я хмурюсь, и он опасливо поглядывает на меня.
– Что?.. – шепчет он и бледнеет. – Понятно. Когда? Только что? Но каким образом?.. Никаких биографических данных?.. Понятно. Отправь по емейлу имя, адрес и фото, если есть… двадцать четыре, семь, с сегодняшнего дня. Поддерживай связь с Тейлором. – Кристиан отключает смартфон.
– Ну? – с тревогой спрашиваю я. Он скажет мне хоть что-нибудь?
– Это был Уэлч.
– Кто он?
– Мой секьюрити.
– Понятно. Что же случилось?
– Три месяца назад Лейла сбежала от мужа с каким-то парнем, а четыре недели назад он погиб в ДТП.
– Ой…
– Этот говнюк, врач, знал все это… – с гневом и досадой говорит он. – Горе – вот в чем причина ее странного поведения. Пойдем.
Он протягивает мне ладонь, и я машинально берусь за нее. Но тут же спохватываюсь и отдергиваю руку.
– Постой, мы не договорили. О «нас» и о ней, твоей миссис Робинсон.
Кристиан сердито морщится.
– Она не «моя миссис Робинсон». Мы можем поговорить об этом у меня дома.
– Я не хочу идти к тебе. Я хочу подстричься! – кричу я, стараясь сосредоточиться только на стрижке…
Он снова выхватывает из кармана смартфон и набирает номер.
– Грета, это Кристиан Грей. Мне нужно, чтобы Франко был через час у меня. Передай миссис Линкольн… Хорошо. – Он убирает смартфон. – Ты слышала? Парикмахер приедет в час.
– Кристиан! – лепечу я.
– Анастейша, у Лейлы явно нервный срыв. Я не знаю, за кем она охотится, за тобой или за мной, и что задумала. Сейчас мы поедем к тебе, соберем твои шмотки, и ты поживешь у меня, пока мы не разыщем Лейлу.
– Зачем мне это надо?
– Ради твоей безопасности.
– Но ведь…
– Никаких «но», – сердится он. – Ты поедешь ко мне, даже если тебя придется тащить за волосы.
Я удивленно смотрю на него. Невероятно. Пятьдесят Оттенков в великолепном, ярком многообразии.
– По-моему, ты преувеличиваешь опасность.
– Нет. Пошли. Продолжим разговор у меня дома.
Я с вызовом гляжу на него, скрестив на груди руки. Он заходит слишком далеко.
– Нет, – повторяю упрямо.
– Ты либо пойдешь сама, либо я тебя понесу. Меня устраивают оба варианта.
– Не посмеешь, – усмехаюсь я. Ведь не станет же он устраивать спектакль на Второй авеню.
Он улыбается, но его глаза остаются строгими.
– Ну, малышка, мы оба знаем, что если ты бросаешь мне перчатку, то я с радостью принимаю вызов.
Мы сердито смотрим друг на друга – и тут он наклоняется, берет меня за бедра и поднимает. Не успев опомниться, я уже лежу животом на его плече.
– Оставь меня в покое! – визжу я. Ох, как мне нравится так кричать!
Не обращая внимания на мои крики, он идет по Второй авеню. Крепко держит одной рукой, а свободной шлепает меня по заду.
– Кристиан! – кричу я. Люди оглядываются на нас. Я не знаю, куда деться от стыда. – Я пойду сама! Я пойду!
Он ставит меня на ноги и не успевает выпрямиться, как я уже шагаю в сторону своего дома, клокоча от ярости, игнорируя его. Да, конечно, иногда он идет рядом, но я продолжаю его игнорировать. Что я намерена делать? Я так злюсь, что даже не знаю, что злит меня больше – всего хватает.
По дороге я мысленно составляю такой список:
1. Он нес меня на плече – недопустимо для меня, как и для любого человека старше шести лет.
2. Он привел меня в салон, которым владеет вместе с бывшей любовницей, – не глупо ли?
3. В тот же салон он приводил своих бывших саб – тоже глупо.
4. Он даже не понял, что это некорректно, – а еще считается умным человеком.
5. Наличие сумасшедших подружек, хотя и бывших. Могу ли я винить его в этом? Я сейчас в такой ярости, что да, могу.
6. Он знает мой банковский счет – слишком неприлично.
7. Его покупка SIP – у него больше денег, чем ума.
8. Он настаивает на моем переезде к нему – угроза со стороны Лейлы, вероятно, серьезнее, чем он думал… Так почему же он не рассказал мне о ней вчера?
В моем мозгу шевелится догадка. Что-то изменилось. Что же? Я останавливаюсь, и Кристиан останавливается вместе со мной.
– Что произошло? – грозно спрашиваю я.
– Ты о чем? – уточняет он, вопросительно подняв брови.
– С Лейлой.
– Я уже сказал тебе.
– Нет, не сказал. Тут что-то еще. Вчера ты не настаивал на том, чтобы я перебралась к тебе. Так что же случилось?
Он нерешительно мнется.
– Кристиан! Отвечай! – требую я.
– Вчера она ухитрилась получить разрешение на ношение оружия.
Вот это да. Я смотрю на него, тупо моргаю и, переваривая эту новость, чувствую, что бледнею. Что вот-вот упаду в обморок. Вдруг она хочет его убить? Нет!..
– Значит, она может купить себе пушку, – шепчу я.
– Ана, – озабоченно произносит он и берет меня за плечи. – Я не думаю, что она наделает глупостей, но не хочу, чтобы ты подвергалась какому бы то ни было риску.
– Я-то ладно… а вот как быть с тобой? – шепчу я.
Он хмуро глядит на меня, а я обхватываю его руками, крепко прижимаюсь и утыкаюсь лицом в его грудь. Кажется, он не возражает.
– Пойдем назад, – бормочет он, наклоняется и целует меня в макушку.
Вот и всё. Вся моя злость ушла, но не забылась. Она рассеялась под угрозой опасности, нависшей над Кристианом. Мне невыносимо даже думать об этом.
В самом мрачном настроении я собираю небольшой чемоданчик, кладу в рюкзак свой ноут, «блэкберри», айпад и шарик «Чарли Танго».
– Ты и «Чарли Танго» берешь с собой? – удивляется Кристиан.
Я киваю, и он снисходительно улыбается.
– Во вторник вернется Итан, – лепечу я.
– Итан?
– Брат Кейт. Он остановится тут, пока не подыщет себе квартиру в Сиэтле.
Кристиан бесстрастно глядит на меня, но я замечаю, что в его глазах появляются льдинки.
– Ну вот и хорошо, что ты переедешь ко мне. Ему будет просторнее, – спокойно говорит он.
– Я не знаю, есть ли у него ключи. Во вторник мне надо будет сюда приехать.
Кристиан не отвечает.
– Я все собрала.
Он подхватывает чемодан, мы выходим на улицу и направляемся на стоянку, расположенную за домом. Там стоит моя «Ауди». Я непроизвольно оглядываюсь через плечо и не понимаю, то ли это паранойя, то ли за нами действительно кто-то наблюдает. Кристиан распахивает передо мной дверцу пассажирского сиденья и выжидательно смотрит.
– Ты садишься?
– Я думала, что сяду за руль.
– Нет, машину поведу я.
– Разве я плохо вожу? Только не говори мне, что тебе известно, сколько баллов я получила за вождение. Меня уже не удивляют твои шпионские наклонности. – Может, он знает, что я еле-еле одолела письменный экзамен.
– Садись в машину, Анастейша, – сердится он.
– Ладно уж.
Я поспешно ныряю в «Ауди». Честно говоря, мне страшновато. Возможно, ему тоже не по себе. За нами следит сумасшедшее существо – ну, бледная брюнетка с карими глазами, обладающая жутковатым сходством со мной и, возможно, купившая себе огнестрельное оружие.
Кристиан встраивается в поток машин.
– У тебя все сабы были брюнетками?
Он хмурится.
– Да. – Голос звучит неуверенно. Наверняка Кристиан удивляется, зачем мне нужно это знать.
– Мне просто интересно.
– Я уже говорил тебе, что предпочитаю брюнеток.
– Миссис Робинсон не брюнетка.
– Вот именно, – бормочет он. – Она-то и отвратила меня навсегда от блондинок.
– Ты шутишь, – удивляюсь я.
– Да, я шучу, – отвечает он с досадой.
С бесстрастным лицом я высматриваю за окном брюнеток, но Лейлы среди них нет.
Так, значит, он любит только брюнеток. Интересно, почему? Или миссис Необычайный Гламур, несмотря на то что она Старушка Робинсон, в самом деле отвратила его от блондинок? Я трясу головой: Кристиан Грей просто пудрит мне мозги.
– Расскажи мне о ней.
– Что ты хочешь знать? – Лоб Кристиана собирается в гармошку, а его тон рассчитан на то, чтобы меня запугать.
– Расскажи мне о вашем деловом соглашении.
Он явно радуется возможности поговорить о делах и успокаивается.
– Я скорее теневой партнер. Бизнес, связанный с салонами красоты, меня мало интересует, но она встроила его в успешную сеть других фирм. Я просто помог ей на старте инвестициями.
– Почему?
– Я был у нее в долгу.
– Да?
– Когда меня вышибли из Гарварда, она дала мне взаймы сто тысяч баксов, чтобы я мог начать свой бизнес.
Ни хрена себе! Она тоже богатая…
– Тебя вышибли?
– Это было не мое, Анастейша. Я промучился два года. К сожалению, мои родители не понимали этого.
Я хмурю брови. Мистер Грей и доктор Грейс Тревельян не одобряли его. Мне трудно это представить.
– По-моему, ты не прогадал, вылетев из Гарварда. На чем ты специализировался?
– Политика и экономика.
Хм-м… цифры.
– Так она богатая? – бормочу я.
– Ей было скучно. Она была дорогой куклой очень богатого торговца древесиной. – Кристиан повернул ко мне лицо и криво усмехнулся. – Он не позволял ей работать. Понимаешь, он любил все держать под контролем. Такой чудак. – На его лице вновь появилась усмешка.
– Неужели? Разве бывают такие диктаторы? По-моему, это из области мифов… – Я вкладываю в реплику весь сарказм, на какой способна.
Кристиан ухмыляется еще шире.
– Она ссудила тебя деньгами мужа?
Он кивает с озорной улыбкой.
– Какой ужас!
– Свое он вернул себе, – туманно возражает Кристиан, въезжая в подземный гараж в башне «Эскала».
Да ладно?..
– Каким образом?
Кристиан качает головой, словно ему неприятно вспоминать об этом, и паркуется возле «Ауди Quattro SUV».
– Пойдем – скоро приедет Франко.
В лифте Кристиан пристально смотрит мне в лицо.
– Ты все еще злишься? – интересуется он будничным тоном.
– Ужасно злюсь.
– Ну-ну, – кивает он и смотрит в стенку.
Тейлор ждет нас возле лифта и берет мой чемодан. Как он ухитряется всегда быть там, где нужно?
– Уэлч звонил? – спрашивает Кристиан.
– Да, сэр.
– И?
– Все улажено.
– Замечательно. Как ваша дочь?
– Все в порядке, благодарю вас, сэр.
– Хорошо. В час приедет парикмахер – Франко де Лука.
– Мисс Стил. – Тейлор почтительно кивает.
– Здравствуйте, Тейлор. У вас есть дочь?
– Да, мэм.
– Сколько ей лет?
– Семь.
Кристиан нетерпеливо смотрит на меня.
– Она живет у матери, – поясняет Тейлор.
– О-о, понятно.
Тейлор улыбается. Для меня это неожиданность. Тейлор – отец? Я следую за Кристианом в большой зал, впечатленная этой информацией.
Оглядываюсь по сторонам. Я не была здесь с того горького момента.
– Ты голодна?
Я качаю головой, мол, нет. Кристиан пристально глядит на меня, но решает не спорить.
– Мне нужно сделать несколько звонков. Располагайся как дома.
– Ладно.
Кристиан скрывается за дверью своего кабинета, оставив меня одну. Я стою посреди обширной картинной галереи, которую он именует домом, и прикидываю, чем мне заняться.
Одежда! Схватив рюкзак, я взбираюсь по лестнице в свою спальню и заглядываю в большой шкаф-купе. В нем по-прежнему много нарядов – все новые, с ценниками. Три длинных вечерних платья, три коктейльных платья и еще три повседневных. Все они, должно быть, тянут на запредельную сумму.
Я смотрю на ярлычок одного из вечерних платьев: 2998 долларов. Вот это да! У меня подкашиваются ноги, и я сажусь на пол.
Нет, я не узнаю себя. Обхватив голову руками, я пытаюсь осмыслить последние несколько часов. Как я устала! Зачем, ну зачем я встретила этого сумасшедшего – красивого как бог, сексуального как дьявол, богатого, как Крез, и вдобавок ко всему сумасшедшего?
Я выуживаю из рюкзака «блэкберри» и звоню маме.
– Ана, девочка моя! Давно ты не звонила. Как ты там, милая?
– Ой, понимаешь…
– Что такое? Ты так и не помирилась с Кристианом?
– Мам, все так сложно. По-моему, он ненормальный. Вот в чем проблема.
– Расскажи мне об этом. Мужчины… их иногда не поймешь. Вот и Боб – сомневается, хорошо ли, что мы переехали в Джорджию.
– Что?
– Да, он уговаривает меня вернуться в Вегас.
Да, у всех проблемы. Я не одна такая.
В дверях показался Кристиан.
– Вот ты где! А я уж решил, что ты сбежала, – говорит он с явным облегчением.
Я выставляю перед собой ладонь, показывая, что я разговариваю по телефону.
– Извини, мама, мне надо идти. Я перезвоню тебе попозже.
– Хорошо, милая, будь там осторожна. Целую тебя!
– Я тоже тебя целую, мам.
Я выключаю смартфон и гляжу на Кристиана. Он хмурит брови и держится до странного неловко.
– Почему ты здесь прячешься? – спрашивает он.
– Я не прячусь. Я пропадаю от отчаяния.
– Пропадаешь? Почему?
– Из-за всего этого, Кристиан. – Я машу рукой в сторону нарядов.
– Мне можно войти?
– Это твой шкаф.
Он опять хмурит брови и садится на пол, скрестив ноги.
– Это всего лишь тряпки. Если они тебе не нравятся, я отправлю их назад, в бутик.
– Ты слишком много на себя берешь, понятно?
Он чешет подбородок… свой заросший щетиной подбородок. Мои пальцы зудят – так мне хочется дотронуться до него.
– Знаю. Со мной тяжело, – бормочет он.
– Очень тяжело.
– С вами тоже, мисс Стил.
– Тогда зачем ты делаешь все это?
Он широко раскрывает глаза; в них возвращается опаска.
– Ты знаешь, почему.
– Нет, не знаю.
Он проводит ладонью по волосам.
– Да, с тобой сплошные проблемы.
– Заведи себе хорошенькую брюнетку-сабу. Такую, чтобы спрашивала «Как высоко?» всякий раз, когда ты велишь ей подпрыгнуть. Разумеется, при условии, что ей будет позволено разговаривать. Так зачем я тебе, Кристиан? Просто не понимаю.
Он смотрит на меня долгим взглядом, и я совершенно не знаю, о чем он думает в этот момент.
– Анастейша, ты заставила меня по-иному взглянуть на мир. Тебя не интересуют мои деньги. Ты дала мне… надежду, – тихо говорит он.
Что-что? Опять он изъясняется загадками.
– Надежду на что?
Он пожимает плечами.
– На большее. – Его голос звучит тихо и спокойно. – И ты права. Я привык, что женщины делают точно то, что я приказываю, когда я им это приказываю. И это быстро надоедает. А в тебе, Анастейша, есть нечто такое, что затрагивает во мне какие-то глубинные струны, глубокий, непонятный мне уровень. Это как пение сирены. Я не могу противиться тебе и не хочу тебя терять. – Он берет меня за руку. – Не убегай, пожалуйста, – наберись терпения и немного поверь в меня. Прошу тебя!
Он выглядит таким беззащитным и ранимым… Меня это тревожит. Я опускаюсь на колени и нежно целую его в губы.
– Ладно. Вера и терпение. Я буду руководствоваться ими.
– Вот и хорошо. Потому что Франко уже здесь.
Франко маленький, смуглый и веселый. Мне он сразу нравится.
– Такие красивые волосы! – восхищается он с немыслимым, вероятно, фальшивым итальянским акцентом.
Я готова поспорить, что он родом откуда-нибудь из Балтимора или типа того, но его энтузиазм заразителен.
Кристиан ведет нас в свою ванную, тут же уходит и возвращается со стулом, взятым из комнаты.
– Я оставляю вас здесь, – бормочет он.
– Grazie, мистер Грей. – Франко поворачивается ко мне. – Bene, Анастейша, что мы будем делать?
Кристиан сидит на диване и возится с чем-то, похожим на электронные таблицы. Мягкая, мелодичная классическая музыка плывет по большому залу. Голос женщины страстно поет, вкладывая в песню всю душу. Просто дух захватывает. Кристиан поднимает глаза и улыбается, отвлекая меня от музыки.
– Гляди! Говорю же тебе, что он одобрит твою прическу, – бурлит Франко.
– Ты выглядишь прелестно, Ана, – говорит Кристиан.
– Моя работа сделана, – объявляет Франко.
Кристиан встает и направляется к нам.
– Спасибо, Франко.
Франко поворачивается, обнимает меня по-медвежьи и целует в обе щеки.
– Больше никому не позволяй стричь твои волосы, bellissima Ана!
Я смеюсь, смущенная его фамильярностью. Кристиан провожает его до лифта и тут же возвращается.
– Как хорошо, что ты оставила длинные волосы, – говорит он, подходя ко мне.
Его глаза сияют. Он трогает пальцами прядь.
– Такие мягкие волосы! – восхищается он. – Ты все еще злишься на меня, Ана?
Я киваю, а он улыбается.
– Что же именно тебя сердит?
Я закатываю глаза.
– Тебе перечислить весь список?
– Что, даже список?
– Да, длинный список.
– Может, мы обсудим его в постели?
– Нет. – Я по-детски надуваю губы.
– Тогда за ланчем. Я хочу есть и еще кое-чего… – Он подмигивает.
– Я не позволю сбить себя с толку. Хоть ты и не эксперт, а настоящий сексперт в постели.
Он прячет улыбку.
– Что сердит вас особенно сильно, мисс Стил? Выкладывайте начистоту.
Ладно, слушайте, мистер Грей…
– Что меня сердит? Ну, во-первых, твое грубое вторжение в мои личные дела, то, что ты привез меня в салон, где работает твоя бывшая любовница и где наводили красоту все твои брюнетки; на улице ты обращался со мной, словно с шестилетней девочкой, – и, что хуже всего, ты позволяешь твоей миссис Робинсон прикасаться к тебе! – Я перехожу на визг.
Он удивленно поднимает брови, а его благодушное настроение улетучивается.
– Правда, целый список. Но только я еще раз объясняю – она не моя миссис Робинсон.
– Она может прикасаться к тебе, – повторяю я.
Он выпячивает губы.
– Она знает, где можно.
– Как это понять?
Он проводит по волосам обеими руками и на миг закрывает глаза, словно ищет вдохновения свыше. Вздыхает.
– У нас с тобой нет никаких правил. Я никогда еще не занимался сексом без правил, и я никогда не знаю, где ты прикоснешься ко мне. От этого я нервничаю. Твое прикосновение совершенно… – Он замолкает, подыскивая слова. – Ну… просто оно означает больше… намного больше.
Больше?.. Его ответ оказался для меня совершенно неожиданным. Это короткое слово с важным значением снова повисло между нами.
Мое прикосновение означает… больше. Как прикажете мне устоять, когда он говорит такие вещи? Серые глаза ищут мои; я вижу в них настороженность и опаску.
Я нерешительно протягиваю к нему руку, и мое предчувствие переходит в тревогу. Кристиан пятится назад, и моя рука повисает в пустоте.
– Жесткий предел, – шепчет он. На его лице читаются боль и паника.
Я страшно разочарована и ничего не могу с собой поделать.
– Вот если бы ты не мог дотронуться до меня, что бы ты испытывал?
– Пустоту и обездоленность, – сразу отвечает он.
Ох ты мой лукавый! Поистине Пятьдесят Оттенков. Я качаю головой и слабо улыбаюсь ему. Он заметно успокаивается.
– Когда-нибудь ты непременно должен мне объяснить, почему у тебя существует такой жесткий предел, откуда он появился.
– Когда-нибудь, – бормочет он, но потом за долю секунды сбрасывает с себя боль и беззащитность.
Как быстро он умеет переключаться! Из всех людей, которых я знаю, у него быстрее всего меняется настроение.
– Итак, вернемся к твоему перечню обвинений. Я вторгаюсь в твою частную жизнь. – Он кривит губы, обдумывая ответ. – Это из-за того, что я знаю номер твоего банковского счета?
– Да, это возмутительно.
– Я проверяю всех своих сабмиссив. Я покажу тебе. – Он поворачивается и идет в свой кабинет.
Я покорно плетусь за ним, ошеломленная. Он отпирает картотечный шкаф и достает из него пластиковую папку. На этикетке напечатано: АНАСТЕЙША РОУЗ СТИЛ.
Ни фига ж себе! Я сердито гляжу на него.
Он пожимает плечами, словно извиняясь.
– Вот, можешь забрать себе.
– Ну спасибо, – рычу я.
Потом просматриваю содержимое папки: копия моего свидетельства о рождении – господи, мой жесткий предел! – обязательство о неразглашении информации, контракт – боже! – мой номер социального страхования, резюме, записи по месту работы.
– Так ты знал, что я работаю в «Клэйтоне»?
– Да.
– Значит, это не было случайным совпадением. Ты не просто проезжал мимо?
– Нет.
Я не знаю, злиться мне или радоваться.
– Как все это мерзко. Ты хоть понимаешь?
– Не вижу ничего плохого. Я должен соблюдать осторожность.
– Но ведь это вторжение в частную жизнь.
– Я не злоупотребляю такой информацией. Анастейша, ее может добыть любой человек. Она нужна мне для контроля. Я всегда так поступаю и поступал.
Он настороженно глядит на меня. Теперь его бесстрастное лицо напоминает маску.
– Нет, злоупотребляешь. Ты положил на мой счет двадцать четыре тысячи долларов против моей воли.
Он поджимает губы.
– Я уже объяснял тебе. Эти деньги Тейлор выручил за твой автомобиль. Да, согласен, трудно в это поверить, но факт остается фактом.
– Но ведь «Ауди»…
– Анастейша, ты хоть приблизительно представляешь, сколько я зарабатываю?
Я густо краснею.
– Зачем это мне? Кристиан, меня не интересует состояние твоего банковского счета.
Его взгляд теплеет.
– Я знаю. Это одна из твоих черт, которые я люблю.
Я с испугом гляжу на него. Неужели он что-то любит во мне?
– Анастейша, я зарабатываю в час приблизительно сто тысяч долларов.
У меня отвисает челюсть – сама собой. Это же немыслимые деньги!
– Двадцать четыре тысячи долларов для меня – так, тьфу… Машина, книги, наряды – все это мелочи. – Он словно уговаривает меня.
Я гляжу на него. Он действительно не понимает, чем я недовольна. Вот чудак!
– Как бы ты себя чувствовал на моем месте, если бы на тебя обрушились такие щедроты?
Он смотрит на меня с недоумением. Вот она, его проблема, – неспособность понять других. Мы погружаемся в молчание.
Наконец, он пожимает плечами и отвечает с искренним недоумением:
– Не знаю.
У меня сжимается сердце. Да, основная проблема Кристиана – неспособность сопереживать. Он не может поставить себя на мое место. Что ж, теперь я это вижу.
– Не очень приятное чувство. Да, ты великодушный и щедрый, но мне от этого некомфортно. Я несколько раз тебе об этом говорила.
Он вздыхает.
– Анастейша, я готов подарить тебе весь мир.
– Мне нужен только ты сам, Кристиан. Без всяких доплат и добавок.
– Они входят в сделку, как часть меня самого.
Нет, так мы ни о чем не договоримся.
– Мы будем когда-нибудь есть? – спрашиваю я. Напряжение, возникающее между нами, забирает у меня силы.