Егоров Андрей Игоревич. Космический капкан

   – Никого нет дома!
   – Эй, Лукас, – заорал Жмых во все горло, – а ну вылезай, хорек, хватит прятаться! Это я, Глеб. Есть разговор. Понял?!
   В доме царила тишина. Глеб прислушался и уловил медленную спокойную мелодию. Тем, кто находился внутри, не было до него никакого дела.
   – Ах, так! – разъярился Глеб. – Ну, погодите же. – Он огляделся в поисках чего-нибудь, что могло бы ему помочь попасть в дом, и обнаружил неподалеку кусок щебня. К его удивлению, камень отлетел от стекла, не причинив ему никакого вреда. Бронированное!
   Поколотив в дверь добрых минут десять, Жмых развернулся и направился к своему дому. Во время прошлого визита в подвал он заметил канистру с надписью «Горючее» и охотничьи спички. Теперь они могут пригодиться.
   – Никого нет дома! – приветствовал его возвращение автоматический секретарь.
   – Сейчас посмотрим, – скривился Глеб и принялся обильно поливать крыльцо и дверь горючим, прошел вдоль фасада с перевернутой канистрой, полил ударопрочное стекло и подоконник. Его лицо светилось темным торжеством, когда он чиркнул спичкой и поднес ее к разлитой лужице у двери.
   Эффект превзошел все его ожидания. Вместо того чтобы воспламениться, жидкость сдетонировала с оглушительным хлопком, вся сразу. Глеб с воплем пролетел несколько метров по воздуху и приземлился в заросли кустов, проделав в них внушительную брешь.
   Зато дверь распахнулась спустя мгновение. На пороге стояли ошарашенный Лукас в цветастом халате и Алиса с растрепанной прической.
   – Что здесь произошло? – лемуриец обалдело оглядывался кругом. – Свет.
   Перед домом зажегся прожектор, высветив изрядно пострадавшую опаленную лужайку и брешь в кустах.
   – В нас что, попал метеорит? – спросила Алиса. В это мгновение в кустах послышалось шевеление.
   – Кто здесь?! – Лукас нахмурился.
   – Это я, я. – Из кустов с кряхтением полезло что-то черное, в оборванной, покрытой сажей одежде.
   – Глеб Эдуард?! – с сомнением поинтересовался лемуриец.
   – Точно, – прохрипел Глеб, – мне очень… кхе… кхе… нехорошо.
   – Боже, что с тобой случилось? – Алиса подбежала поближе, помогая Жмыху выбраться на освещенное место. Пахло от разгоряченной девушки очень соблазнительно.
   – Сам не знаю, – соврал он, – я всего лишь хотел сказать вам «спокойной ночи», подошел к двери, а тут как бабахнет. Ну и дальше я смутно что помню.
   Он покачнулся, и Алисе пришлось подхватить его под локоть.
   – Ему совсем плохо, – проговорила она, глядя на Лукаса широко открытыми глазами.
   – А что здесь делает эта канистра? – с подозрением поинтересовался поэт.
   – Какая… канистра? – выдавил Глеб. – Не знаю ничего ни о какой канистре.
   – Мне кажется, знаешь.
   – Какая еще канистра?! – прикрикнула на лемурийца Алиса. – Какой же ты черствый! Никакие ожидала от тебя!
   – Но…
   – Ты не проводишь меня до моего дома? – жалобным голоском попросил Глеб, – боюсь, один я не дойду…
   – Конечно же, провожу, не волнуйся, милый, – Алиса провела по щеке пострадавшего, стирая следы сажи.
   – Может, я сам его провожу, – начал Лукас, впрочем, без особого энтузиазма. Видно было, что поэт устал.
   – Нет! – выкрикнул Глеб, и уже тише добавил: – Ты лучше оставайся здесь со своей канистрой. Она тебе дороже друга!
   Алиса бросила на Лукаса красноречивый, исполненный презрения взгляд, отвернулась и повела ковыляющего, стонущего Глеба по дорожке к седьмому дому.
   – Я в душ, – объявил Глеб. Алису он привел в спальню, так как с другими комнатами пока еще не освоился, а в некоторых даже ни разу не побывал. – Надо смыть копоть и гарь. Боюсь, правда, как бы мне там не стало плохо… Метеорит, похоже, попал мне прямо в голову…
   – В голову?! – поразилась Алиса. – Да нет же, это, наверное, осколок отлетел… Прямого попадания метеорита ты бы, конечно, не пережил.
   – Все равно, мне очень плохо. Так ты мне не поможешь?
   – Помогу – в чем?
   – Принять душ. Я могу поскользнуться на скользком кафеле… Голова так и кружится…
   Алиса прищурилась:
   – Глеб Эдуард… За кого ты меня принимаешь? Я, между прочим, девушка приличная. Давай, я подожду тебя… в спальне.
   – Тоже дело, – кивнул Жмых, – но ты понимаешь, мне так хреново, что один я, наверное, могу не справиться со всеми этими ручками. Их там – миллион! И от горячей воды у меня может случиться болевой шок. Посмотри, все тело в ожогах.
   – Ну, хорошо, иди в ванну без меня. А если будет совсем невмоготу – позовешь.
   «Конечно, будет!» – подумал Жмых и, пока девушка не передумала, юркнул в душ. Там он сорвал с себя обгоревшие тряпки, отшвырнул их в дальний угол и включил воду на полную мощность. Обожженная кожа на лице саднила, но тело почти не пострадало – спасла одежда из натурального хлопка.
   Тем временем из спальни начали раздаваться явственные стоны.
   «Это еще что такое? – удивился Глеб. – Неужели Лукас посмел заявиться ко мне, да еще и пристает к Алисе в моей спальне? Что ему, своего дома мало?».
   Осторожно выглянув из приоткрытой двери, Жмых заметил мелькание теней на стене. Одна тень была слишком уж волосата.
   «Стереовизор, – догадался Глеб. – Он так и остался на том канале, который я смотрел прошлой ночью. Даже неудобно как-то».
   Стоны усиливались. Алиса и не думала переключить канал или хотя бы приглушить звук.
   «Мерзавка, – скрипнул зубами Жмых. – Я, может быть, валяюсь тут на кафеле с окровавленной головой и переломанными ногами – а она порнографические фильмы смотрит. Дрянь».
   – Алиса! – по возможности слабым голосом позвал он. – Помоги мне, Алиса!
   Никто не отозвался.
   – Алиса! – заорал Жмых уже во всю глотку.
   – Иду, иду, Глебчик, – раздался нежный голосок.
   Жмых поспешно снял с крючка полотенце, перепоясался им. Не стоит подвергать испытанию стыдливость девушки. Может и убежать.
   Дверь распахнулась – Алиса стояла на пороге в умопомрачительном белом кружевном белье.
   «Правда, ноги у нее кривоваты, – скептически заметил внутренний голос Жмыха. – Но попка очень даже… Просто замечательная попка! И ноги не волосатые. Наверное, регулярно пользуется эпилятором».
   – Тебе стало плохо, Глеб? – спросила девушка.
   – Да… Очень… – во рту у Жмыха как-то сразу пересохло. – Зачем ты разделась?
   – Чтобы не замочить одежду. У меня ведь длинное платье… Я потру тебе спинку. И постою за дверью – вдруг ты упадешь на пол. Тогда я позову Лукаса…
   – И вы вместе ограбите мой дом, – мрачно заявил Глеб.
   – Нет, тогда мы отвезем тебя в больницу!
   – Не дождетесь! – решительно заявил Жмых. – Иди-ка сюда… Я обопрусь на тебя.
   Алиса доверчиво шагнула в ванную комнату, Глеб резко притянул ее к себе.
   – Совсем плохо? – засмущалась девушка. – У тебя канал какой-то странный включен… Там люди занимаются такими делами…
   – Какими же такими?
   – Странными.
   – А вы с Лукасом совсем недавно занимались не такими же делами?
   – Ну, это совсем другое. Лукас так поэтичен!
   – Иди ко мне! – хрипло приказал Глеб, хотя ближе к нему Алиса уже быть не могла. – Я тоже поэтичен!
   – Нет, ты страстен и отважен. Но все остальное – потом. Пойди, порежь рыбу. Я искупаюсь и приду.
   – Какую рыбу?
   – Красную. Тебе надо подкрепиться. Да и я проголодалась.
   «Искупаться – это дело», – подумал Жмых, вспомнив о Лукасе. Как-то нехорошо обнимать женщину, которую час назад ласкал кто-то другой.
   Время перевалило за полночь, когда Жмых поднялся с дивана, нетвердой походкой подошел к столу и соорудил себе большой бутерброд: тонкий ломтик хлеба, приличный слой настоящего сливочного масла на нем, кусок семги сверху, ломтик лимона, а поверх лимона – горка черной икры.
   – Тебе бутерброд сделать? – спросил Глеб у Алисы.
   – Нет, – мурлыкнула полуодетая девушка. – Мне и так хорошо.
   – Спасибо тебе, – опустив глаза, заявил Жмых.
   – Что ты, не стоит благодарности. Я тоже получила удовольствие. Ты очень милый.
   – Да я не о том. Ты заказала всю эту рыбу, икру, шампанское. Настоящее французское, говоришь?
   – Да. С Земли. Восемьсот рублей за бутылку…
   – Ничего себе… Такие расходы! Зачем? Неужели я тебе так понравился?
   – Тебе жалко денег? – нахмурилась Алиса. – Мне кажется, к нашему первому вечеру подходило только настоящее французское шампанское!
   – Правда, – глупо улыбнулся Жмых. – Ты замечательная девушка. Тем более заказывала все за свои… Это так непривычно…
   – За свои? Что ты, Глеб Эдуард! Я заказывала еду за твой счет. Мы же в твоем доме. Так что кредит оформлен на твое имя.
   Надкушенный бутерброд замер на половине пути ко рту Глеба.
   – Стало быть, расплачиваться придется мне? Лукас небось не покупал французское шампанское! – ревниво заметил Жмых.
   – Да, твой приятель очень поэтичен, но жадноват. Он ограничился местными сортами. Зато заказал десятилитровую бочку. И мы искупались в шампанском. Зарядили его в душевую установку и купались, купались… Облизывали друг друга.
   Глеб густо покраснел. Как сказал тот таргариец в отеле? Шлендра? И правда, настоящая шлендра… Да еще и кривоногая! Ну, ладно, впредь надо быть умнее.
   – Я спать хочу, – выдавил из себя Жмых. – Ты останешься у меня?
   – Останусь? Нет, что ты… Да и тебе спать не придется. Я слышу, кто-то уже возится у двери. Наверное, это Лукас и Факир.
   – Лукас и Факир? – переспросил Глеб, судорожно вспоминая, где его верный «лузер». По всей видимости, пистолет он потерял… – То ли на первом этаже, то ли в спальне… Что же делать?
   – Да, я позвала их к нам. Сейчас поедем в казино. На остров. Будем играть, есть, пить и веселиться до Утра!
   – Не наелась еще, – буркнул Жмых сквозь зубы. – А ты не боишься, что Лукас нас прирежет? Да и Факир не питает ко мне особо теплых чувств!
   – Что ты! Лукас тебя очень любит. И Факир тоже замечательный человек! Смелый, решительный…
   – И к тому же негр, – добавил Жмых. – Тебе не кажется, что он чем-то похож на рангуна?
   – Все гуманоидные расы похожи, – ответила девушка.
   Внизу раздался звон гонга. Глеб поискал глазами какое-нибудь достойное оружие, не нашел ничего приличного, кроме ножа, которым разделывал рыбу, сжал его в кулаке и пошел вниз.
   – Кто? – хрипло спросил он из-за двери.
   – Два каких-то субъекта, – ответила входная дверь. Лицо двери чем-то напоминало лицо Алисы.
   «Дом шпионит за мной, – с содроганием подумал Жмых. – Дверь пытается прикинуться моей девушкой. Скоро еще холодильник начнет со мной заигрывать… Может, и тот, погибший, пытался предпринять что-то в этом роде? А я просто не понял тонких движений его механической души?»
   – Они утверждают, что являются вашими друзьями, – продолжила дверь. – Один из них десять минут пробовал разные коды доступа. Но вы, хозяин, придумали очень хорошие пароли. Он их не раскусил, как ни старался.
   – Оружие у них есть? – спросил Глеб.
   – В руках – нет, – доложила дверь.
   – Открывай!
   Дверь распахнулась. На пороге топтались Лукас и Факир. Позади них в черном небе горели яркие звезды.
   – Спишь, что ли? – буркнул Факир.
   – Не совсем, – уклончиво ответил Глеб.
   – Алиса у тебя?
   – Да. В ее номере сломался душ, она попросилась искупаться. Правда, шампанского у меня не было, но, как оказалось, и простая вода смывает грязь неплохо.
   Жмых пристально посмотрел на Лукаса. Тот опустил глаза. Не иначе, в голове его крутились те же самые мысли, что у Глеба некоторое время назад.
   – Едем в казино? Накажем каких-нибудь лохов в покер? – спросил Факир и подмигнул.
   – Надо заказать такси, – проворчал Глеб. – А я и так попал сегодня на пару кусков…
   – У меня катер, – хмыкнул Факир. – Что касается денег, хочешь сохранить их – не связывайся с женщинами…
   Алиса спустилась вниз все в том же белом платье – порядком замызганном. На нем были и пятна от шампанского, и чешуйки от рыбы… Впрочем, в полутьме казино все эти мелочи никто не заметит. А фасон у платья был очень даже подходящий для вечернего променада.
   – Оружие брать? – спросил Глеб.
   – Если подался в пацифисты или хочешь сдохнуть, что в иной ситуации одно и то же, – не бери, – фыркнул Факир. – Но учти, я твою шкуру прикрывать не стану. У меня будут задачи поважнее.
   – Какие именно?
   – Как какие? Прикрывать свою шкуру.
   – Обидно, потому что я где-то потерял свой пистолет, – угрюмо сообщил Жмых. – Мы тут пили, пили…
   – И опять пили, – подхватил Факир, – и ты посеял пушку. Ну ты даешь! Пушку всегда держи при себе. Особенно когда пьешь. В кобуре или за поясом. Только лучше сзади, а не спереди. А то отстрелишь себе что-нибудь и будешь потом ходить с расстроенным выражением на лице до глубокой старости, когда это что-нибудь тебе уже будет не нужно.
   – Вот он, – Лукас протянул Глебу пистолет. – Нашел на лужайке перед домом. Когда бродил под звездами и размышлял о превратностях судьбы.
   – Ты настоящий друг, – проникновенно проговорил Глеб, взял пистолет и положил на столик нож для разделки рыбы, который он прежде прятал за спиной. – Мог бы пойти и пристрелить меня, но не стал этого делать!
   – Я собирался, – опустил глаза Лукас. – Но потом решил, что женщины не стоят этого. Я всего лишь написал поэму о коварстве и любви. Небольшую, в тридцать строф. Прочту вам ее на досуге.
   – А сейчас – в катер, – бросил Факир. – До острова полчаса лету на полной скорости.
   – В катер, в катер! – Алиса захлопала в ладоши и побежала к катеру первой.
   – Ты это… – чернокожий остановил ее жестом. – В общем, Лысый просил передать… Ты не думай, это не моя воля. Но, в общем, в казино тебе лучше сегодня не соваться.
   – Что такое?! – Алиса надула губки и выпялила глаза на Факира. – Это еще почему?
   – Тут такое дело, – замялся Факир, – там, возможно, сегодня будет не очень спокойно. Вдруг пальба начнется, ну и…
   – На такой случай у меня есть вот это, – девушка легким движением руки приподняла подол платья и продемонстрировала маленький пистолетик в кобуре, закрепленной высоко над коленом.
   – Да, это впечатляет, – кивнул Факир, – но ты же знаешь, Алиса, если Лысый сказал «нет» – значит, нет. Будь моя воля, я бы, конечно…
   – Ах, так, – рассердилась девушка, – ну и пожалуйста! – Она резко развернулась и убежала в глубь дома.
   – Тем лучше! – сказал Глеб. – Она уже успела мне порядком надоесть. Только как же покер?
   – Я пошутил насчет покера. Ты что, забыл – у нас разборка с рангунами…
   – А эта шлендра еще хотела за нами увязаться, – пробормотал Глеб. – Совсем крышу сорвало…
   Лукас воззрился на Жмыха так свирепо, что тот невольно сжал пистолет покрепче и сделал шаг назад.
   – Чего тебе?! Не слышал, что сказал Лысый?! Ее с собой не брать.
   – Как ты смеешь обзывать прекрасную девушку такими оскорбительными словами? – гневно начал лемуриец. Факир положил ему руку на плечо:
   – Не стоит ссориться, бравые парни. Ох-х!! Через мгновение негр уже лежал на полу, а Лукас выкручивал ему запястье, и непременно сломал бы, если бы Глеб не поспешил Факиру на помощь и не оторвал от него разъяренного лемурийца. Вместе они оттащили Лукаса в ванную и, связав парой банных полотенец, оставили остывать.
   Пришлось переждать несколько минут, пока поэт придет в себя, перестанет рваться, брызгать слюной и вращать налитыми кровью глазами.
   Еще через десять минут троица направилась к оставленному на улице катеру.
   – Не скучай тут! – крикнул Глеб девушке. – Я скоро вернусь!
   Она ничего не ответила. Наверное, продолжала дуться.
   Катер у Факира оказался открытым. Эдакое полукруглое блюдце-кабриолет. Четыре удобных сиденья, высокие борта – и никакой крыши над головой.
   Переднее сиденье осталось пустым. Глеб и Лукас уселись позади. Катер резко взмыл в воздух и понесся над ночным, сияющим разноцветными огнями городом. Хорошо просматривалось с высоты огромное кладбище с тускло мерцающими стеклянными саркофагами.
   – Райончик вы выбрали, – усмехнулся Факир, кивая на кладбище.
   – Зато тихо, – миролюбиво ответил Жмых, хотя Днем раньше думал о выборе Лукаса с большим скептицизмом. – Что за странный обычай хоронить покойников в стекле?
   – На каждой планете свои порядки. А что, очень даже интересно – подойти, посмотреть, поразмыслить… Многие тела очень даже неплохо сохраняются…
   – Ну, ладно… Кто-то и мумии родственников дома держит – это ясно. А подсветка зачем?
   – Да чтоб ночью видно было, – объяснил Факир, поражаясь, видимо, несообразительности Глеба.
   – Нуда, конечно… Действительно, ночами здесь темно. Луны нет. Только зачем ночью на них смотреть? Тоже обычай такой?
   – Близкие покойных, как правило, ведут ночной образ жизни, – встрял в беседу Лукас. – Вот все и сделано для их удобства.
   – Понятно, – кивнул Глеб. – Что-то планета эта нравится мне все меньше… А в стеклянный ящик я вообще не хочу.
   – Кто хочет? – хохотнул Факир. – Но рано или поздно придется. В стекло. В назидание потомкам, так сказать… И хорошо еще, если здесь оставят. А то некоторых покупают музеи…
   – Какие музеи? – волосы на голове Глеба зашевелились.
   – Разные… Сюда, на Дроэдем, приезжают очень значительные персоны. Не тебе и не мне чета. Маньяки, убийцы, главари мафии целых планет… Лысый – это что, мелкая сошка… Лысый уже восьмой смотрящий здесь. Знаешь, сколько народу до него положили, всего-то за два года?
   – А и не скажешь, что тут бандитское место… Люди спокойно гуляют, – кивнул Жмых на празднично одетую толпу – катер как раз пролетал над набережной.
   – Так ведь потому и спокойно, что беспредела нет. Война временно прекращена. Все присматриваются, прислушиваются… Нуда поймешь скоро. Сейчас в казино прилетим – много интересного там увидишь. Гляди-ка, а вон кто-то летит нам навстречу.
   Впереди, подсвеченный сигнальными огнями, невысоко над землей летел темный в вечернем полумраке катер. Внезапно послышался тихий хлопок, из толпы со свистом вылетел сияющий шар и устремился вверх. Еще секунду ничего не происходило, потом раздался оглушительный взрыв, и катер разметало по окрестностям пылающими ошметками. На головы гуляющих посыпался огненный дождь. Большинство из них кинулось врассыпную, другие попадали на землю, закрывая голову руками.
   Факир резко повернул штурвал, и катер понесся над темными волнами океана.
   – Что это было?! – свистящим шепотом поинтересовался Жмых.
   – Пес его знает, – ответил Факир. Настроение у него после этого происшествия сразу же упало.
   – Спокойный город, говоришь. Никто не беспредельничает. А это как называется?!
   – Да успокойся ты! Почем я знаю, что это было. Может, какой-нибудь рангун балует. А может, и кто из наших. Знаешь, сколько раз уже перемирие нарушалось? И всякий раз Лысому таких трудов стоит навести порядок. Вообще говоря, я ему не завидую. Ты хоть представляешь, что он для нас делает?
   – И что он для нас делает?
   – Да если бы не он, – Факир обернулся к Глебу, на миг оторвавшись от панели управления, – тут бы давно начался передел собственности и сфер влияния. Знаешь, что это значит? Это значит, – продолжил он, не дожидаясь ответа, – что на Дроэдеме была бы настоящая война, и тут бы столько косков полегло, сколько тебе и не снилось. И не в пример больше, чем сейчас гибнет по собственной глупости.
   – А ведь тот тип мог и в наш катер выстрелить, – задумчиво проговорил Лукас. – Он, кажется, не выбирал, в кого стрелять.
   – Ну, не думаю, что так уж наобум стрелял… Опознавательные сигналы есть у каждого катера… Сдается мне, кто-то больше меня насолил ближнему своему… – Негр хохотнул. – А вообще, тут очень многие надеются развязать войну. Кое-кому это даже выгодно.
   – Кому? – спросил Глеб.
   – Ты сам как считаешь?! Думаешь, Лысый всех под свое крыло берет? Или этот, что у рангунов главный, Стира? Нет, они бойцов тщательно отбирают. Чтобы все кадры были опытные и могли принести пользу группе. Ясно? А коски и просто лихие людишки сюда все летят и летят со всей Галактики. Будто тут медом намазано. Иных, кто к делу совсем не пригоден и не желает под бугром жить, удается сразу пристукнуть, но есть и такие, кто на дно ляжет, затаится и ждет своего часа, пока ему представится такая возможность – стравить рангунов и людей. Хапнуть побольше в мутной воде и отвалить. Понял?
   – А отряды самообороны чем заняты? – спросил Глеб.
   – Да что отряды самообороны, – Факир махнул рукой, – так, одно название. Ты их видел?! Сонное царство. Нет. Реальная власть в городе – это Лысый и Стира. И. вам, ребятки, очень сильно повезло, что вы к ним попали. А не попали бы, были бы вы сейчас у нас на крючке. И искали бы вас наши, чтобы пришить при первом удобном случае.
   – Слушай, Факир, – сощурился Глеб, – ты уже про кладбище кое-что рассказывал…
   – Про кладбище? Да, это ты вовремя вспомнил, – опять захохотал негр.
   – Ну да… Что музеи покойников здесь покупают…
   – Нет, ну не всех, конечно. Ты, скажем, кому нужен? Или даже я? Вот Лысого, может, и купят… Он у себя на родине, у Дзеты Змееносца, пять банков ограбил за три месяца. Десять лимонов снял.
   – Что-то не слыхал я о таком авторитете – Дзете Змееносце, – протянул Жмых. – Или он, типа, фраер богатый? Но погоняло у него вполне подходящее, да…
   Факир на мгновение опешил, за него ответил Лукас:
   – Глеб Эдуард, Дзета Змееносца – звезда. Около нее существует процветающая колония.
   – Дзета Змееносца – звезда? – хмыкнул Глеб в крайнем изумлении. – Никогда прежде не слышал… Для звезды тоже странноватое имя, я бы сказал… Ее не в честь коска назвали, нет?
   – Змееносец – древнее созвездие! – в негодовании воскликнул лемуриец. – Земное созвездие, заметь! А дзета – буква греческого алфавита! Ваши звезды в созвездиях так и обозначают: буквой, заменяющей порядковый номер, и названием созвездия: Эпсилон Эридана, Альфа Спики… Понял?
   – Ну, допустим, – смущенно ответил Глеб. – Учил в школе, да забыл… Я астрономией как-то не очень увлекался. Но вы меня задурить не пытайтесь! Я насчет кладбища и стеклянных гробов! Откуда там столько покойников?!
   – Откуда же мне знать? – откликнулся Факир. – Я там и был-то всего пару раз – если не считать тех разов, когда мимо пролетал. На похоронах Одноглазого Да Бобби-попрыгунчика. А хоронят покойников на этом кладбище эти самые кусачие мухи, как я их называю, – отряды самообороны. У них целое здание на южной окраине города, похожее на заводик по производству ядохимикатов. Видел я, как покойников туда Доставляли, а потом выгружали по конвейеру стеклянные кубы, в которые этих жмуриков запечатывали. Такой вот у них закон хоронить мертвецов. Что-то там с экологией связано. И этот закон непреложный, который соблюдать надо. Потому что нарушать его и выгоды-то особой нет. Все похороны – на казенный счет.
   – Странный закон, – заметил Лукас.
   – Да уж не страннее, чем на печах с покойниками закусь поминальную готовить, как это у вас делают, – неожиданно вступился за местные порядки Жмых. – Хотя, и правда, несколько любопытно…
   – Меньше знаешь – крепче спишь, – сказал Факир. – Хватит о кладбище думать. Лучше пораскинуть мозгами, как там не оказаться самим. Подлетаем.
   Огромный белый дворец возвышался над морем на добрую сотню метров, издалека напоминая неприступную крепость. Его плоская крыша представляла собой идеальную посадочную площадку. На крыше толпились люди, явно чего-то ожидая.
   – Не шмальнут по нам? – поинтересовался Глеб. – Не хотелось бы откинуть копыта в таком молодом возрасте.
   – Не боись, Жмых, это свои, – ответил Факир, – рангуны с воды будут высаживаться. Такой уговор был. Крыша наша – первый этаж ихний. Это чтобы без драки все прошло.
   – Очень разумно придумано, – отметил Лукас.
   – Без драки? – переспросил Глеб. – Ты же сказал, рангунов мочить будем.
   – Раньше времени и без команды бугра никого мочить не будем. И потом – кто бугров знает, может, еще договоримся с рангунами и никого мочить не придется. Вполне возможно, что Стира на нашу предъяву правильно отреагирует, сольет своих, как в прошлый раз, – и привет. Бах, бах. И разъехались.
   – Бах, бах. И разъехались? – переспросил Лукас.
   – Ну, скажет Стира, мол, прав ты, Лысый, без базара, а мои рангуны были не правы. Бери вот этих троих, которые закон наш нарушили. Ну, эти трое, конечно, сразу в бутылку полезут. Но мы их тут же порешим. И рангуны помогут.
   – Ах, вот как, ясно, – кивнул Лукас.
   – Но ты особо не обольщайся, – Факир покосился на лемурийца, – так на моей памяти всего два раза было, а в третий раз может и не прокапать. Вот скажет Стира, что для него предъява Лысого веса не имеет, и порешат нас всем скопом. Втыкаешь?
   – Да, – кивнул Лукас.
   – До чего же рангуны наглые ублюдки! – выдохнул Глеб.
   Факир одобрительно хмыкнул.
   – Почему ты обвиняешь рангунов? – поинтересовался лемуриец.
   – Потому! – насупился Глеб. – Они всегда во всем виноваты. Все плохое из-за этих сволочей лохматых происходит. Если где-то какой-то беспредел случился – значит, все, значит, ищи рангуна.
   – Точно, – отозвался Факир. – Ну, всё, прибыли.
   Катер опустился на крышу. Его обступили личности весьма мрачного вида. Негр выпрыгнул на пластик первым.
   – Здорово, пацаны!
   – Привет, Факир. Как сам?
   Жмыха и Лукаса все игнорировали – не задевали, но и здороваться не спешили.
   А Факир скалил белые зубы и кричал во все горло:
   – Привет, Гнутый! Здорово, Бобер! А Шмыга где? Нет? Значит, сдается мне, это Шмыгу сбили сейчас над набережной… Чей-то катер файерболом достали, из толпы… Только ошметки во все стороны полетели. Ну, почем я знаю, живой или нет… Мы дальше полетели. Чем бы я ему помог? Самим под файербол подставляться?! Ну его. Но, сдается мне, отбегал Шмыга, оттрубил свое в этом мире. Пора в стеклянный ящик…