Страница:
Капитан, мысленно проклиная себя за беспечность, скрипнул зубами и бегом бросился в спальню, распахнул стенной шкаф и сорвал с вешалки “Узи”, который находился там с первого дня их пребывания в новой квартире. Фрост резко передернул затвор и поспешил обратно в комнату.
— Иди на кухню и сиди там, — приказал он Бесс. Женщина была явно напугана, но все же сподобилась на шутку:
— А что, если это просто рекламный агент с проспектами?
Фрост еще раз проверил свое оружие.
— Это меня не интересует. Я не верю коммивояжерам. В дверь постучали. Капитан медленно подошел и остановился сбоку, прижимаясь спиной к стене. Снова раздался стук.
— Кто там?
— Это Роджер Камминс, капитан Фрост. Специальный агент Федерального бюро расследований.
— Вы один?
— Нет, мы вдвоем. Этого человека вы не знаете, но он, как и я, работает на правительство США. Мы можем войти?
Фрост взял “Узи” в правую руку, левой открыл замок и отступил в сторону.
На пороге стояли Камминс и еще один мужчина. Они не сводили глаз с автомата, который капитан держал в руке. Тот улыбнулся.
— Не обращайте внимания, я как раз собирался почистить эту штуку, а тут вы постучали. Заходите, сейчас будет кофе.
— Спасибо, — сказал Камминс и двинулся в комнату. Второй мужчина — высокий, худощавый, с сединой на висках — последовал за ним.
— Это мистер Костиган, капитан. Он работает на…
— Центральное разведывательное управление, — перебил мужчина и достал из кармана пластиковую карточку. Фрост сразу узнал подпись и печать. Он протянул руку.
— Рад познакомиться, мистер Костиган. Вы работаете по контракту или в штате?
— Я кадровый сотрудник. Уже много лет, — без улыбки ответил Костиган. — Вы, кажется, что-то говорили насчет кофе?
Фрост обернулся — Бесс стояла в дверях кухни.
— Дорогая, — сказал капитан, — не угостишь ли ты кофе этих достойных джентльменов? Женщина улыбнулась и кивнула.
— Конечно, сейчас. Тем более, что они избавили нас от необходимости звонить по инстанциям.
— Куда звонить? — спросил Камминс.
— Что случилось с Майком О’Харой? — резко спросил Фрост.
— Так вот что вас интересует? — Камминс покачал головой. — Собственно, я пришел сюда, чтобы задать вам этот же вопрос.
Капитан услышал, как в кухне Бесс уронила тарелку и та со звоном разбилась на полу.
Женщина не смотрела ни на кого из них, когда подавала кофе. Она низко опустила голову и не отрывала глаз от подола своего платья. Фрост молча наблюдал за ней. Наконец Бесс расставила чашки и сама присела в кресло возле столика. Еще некоторое время стояла тишина.
— Ну, — наконец сказала Бесс. — Говорите, мистер Костиган. Но помните — я работаю на телевидении.
— Знаю, — впервые улыбнулся Костиган. — И очень неплохо работаете, насколько мне известно.
Он взял чашку, сделал глоток и поставил ее на место.
— Если захотите еще кофе, я сделаю, — сказала Бесс. — Мне будет хорошо слышно и из кухни.
— Хорошо, спасибо, — ответил Костиган с легкой гримасой неудовольствия, которая не ускользнула от внимания Фроста.
Капитан откинулся на спинку кресла, закурил сигарету, выпустил в потолок облако дыма и спросил:
— Что происходит, черт возьми?
— Видите ли, капитан, — заговорил Костиган, глядя ему в лицо, — так уж получается, что вы единственный человек, который видел Василия Войченко живьем, а не на картинке. И только вы со всей определенностью смогли бы его опознать.
— Что? — удивленно спросил Фрост. — Василия… как? А… — он подался вперед и его глаз сверкнул огнем. — Вы говорите о Мартине?
— Да, — кивнул Костиган. — Я имел в виду именно мистера Мартина.
— А при чем тут Мартин к О’Харе?
— Ну, точно нам еще ничего не известно, но есть основания предполагать, что он убил агента О’Хару или…
— Или что?
Фрост вскочил на ноги и вцепился пальцами в край стола.
— Скорее всего, они захватили его живым. Он нужен им именно живой, если вы понимаете, о чем я говорю.
— Выражайтесь яснее! — рявкнул капитан.
— Яснее некуда. Вы прекрасно знаете, что агент О’Хара работал в отделе по борьбе с терроризмом и владеет очень важной информацией, которая весьма интересует КГБ. Вот теперь они и постараются вытянуть из него нужные сведения. Причем, проще для них будет сделать это там, а не здесь.
— Что значит там, а не здесь? — Фрост снова сел и дрожащими руками закурил сигарету.
Бесс протянула руку, и он отдал ей пачку и зажигалку, не сводя глаз с Костигана.
Женщина глубоко затянулась и с тревогой спросила:
— Вы считаете, что его…
— Вероятно, мисс Столмен, — кивнул Камминс.
— Слушайте, — взорвался Фрост, — бросьте говорить загадками. Начинайте сначала.
— Хорошо, капитан, — серьезно произнес Костиган. — Попробуем. Давайте вернемся во Вьетнам, к вашему командиру разведывательного батальона. Сейчас я могу сказать, что он тогда выполнял особое задание — пытался обнаружить источник утечки секретной информации, которая каким-то образом поступала даже не к вьетконговцам, а прямой дорогой в Главное управление КГБ. Это позволяло русским быть в курсе всех наших оперативных планов, они знали все подробности о наших успехах и неудачах, и коммунистическая пропаганда начинала пережевывать это раньше, чем сведения попадали в американские газеты. А иногда это была информация, которая так никогда и не попала в наши газеты.
Тогда нам был нанесен громадный ущерб, от которого мы до сих пор не вполне оправились. И вот, вашему командиру удалось выйти на след шпионской сети, поэтому Войченко и убил его. Однако он не знал, что майор успел сообщить нам самое важное.
Но в такой ситуации мы не могли схватить Войченко, ведь тогда в КГБ поняли бы, что мы разоблачили их агентов. Делать было нечего, нам пришлось позволить убийце майора уйти.
— Вот как? А почему же вы сейчас его не взяли? — с вызовом спросил Фрост, побелев от гнева.
— На то есть причина. Мы подготовили крупномасштабную операцию — еще более важную и значительную, чем тогда, во Вьетнаме. И мы… — Костиган отхлебнул кофе и поставил чашку на стол. — Уже довольно длительное время мы внимательно изучаем тексты проповедей доктора Лэсситера Калли.
— Черт возьми, — с горечью произнес капитан. — И вы позволили нам пройти через все это, вы бросили нас на алтарь сатанистов, даже не потрудившись предупредить об опасности…
Фрост резко встал, подошел к окну и распахнул створки. Холодный ночной воздух слегка остудил его. Тут же он почувствовал на плече руку Бесс, и спокойствие вернулось к нему. Он медленно повернулся и смерил Костигана презрительным взглядом.
— Вы подонок, — сказал он отчетливо. — Вы и все эти крысы из вашей вонючей конторы… Костиган развел руками.
— Все материалы по этому делу являются государственной тайной. И порой приходится приносить жертвы ради достижения конечного успеха. Это прискорбно, но таковы правила нашей игры.
— Жертвы? — страшным голосом переспросил Фрост. — Да сколько же еще вы будете приносить меня в жертву? — Он сорвал с глаза черную повязку и зажал ее в кулаке. — А этого вам мало? Я потерял глаз и теперь вынужден сочинять дурацкие истории о том, как это случилось. И вы еще будете мне говорить о жертвах?
Бесс взяла его за руку.
— Успокойся. Так вот в чем дело…
— Да, — хрипло ответил капитан. — Это было во Вьетнаме. Умники из разведки так засекретили мое задание, что никто не мог помочь мне, хотя меня держали в подвале в самом центре Сайгона, в трех кварталах от штаба армии.
И вот парни вроде вас спокойно сидели и ждали, пока желтые пытали меня. Они, наверное, даже могли услышать, как я заорал, когда один азиат взял раскаленную спицу…
— О Фрост, — со слезами на глазах крикнула Бесс и бросилась к нему на грудь. — Не надо, не говори!
Фрост обнял ее и привлек к себе. Первый раз в жизни он сказал правду о своем увечье.
— Это была ваша работа, — спокойно произнес Костиган. — Вы прекрасно знали, что с вами будет, если вы попадете в руки врага.
— Да? Может быть. Но тогда я молился, чтобы они убили меня, я не хотел жить калекой. А теперь вот и Майк О’Хара… Как вы думаете, что они сделают, чтобы заставить его говорить? От кого сраные вьетконговцы научились всем этим штукам? Да, правильно, от инструкторов из КГБ. Где О’Хара?
Фрост повернулся и схватил с дивана лежавший там “Узи”. Камминс сунул руку под пиджак, но капитан прохрипел:
— Не двигаться. Буду стрелять.
— Успокойтесь, Фрост, — сказал Костиган. — Мы пришли сюда, чтобы признать, что совершили небольшую ошибку, и чтобы попросить вас о помощи. Вы ведь наемник, насколько я понимаю?
— Майк мой друг! — крикнул Фрост.
— Мы хотели предложить вам…
— Хорошо, — с трудом выдавил капитан. — Это будет вам стоить миллион долларов. И с него я не буду платить налогов. Но это не за то, чтобы помочь О’Харе, я сделаю это и так. Деньги вы заплатите за право выйти живыми из этой комнаты.
Костиган улыбнулся.
— Ну, могли бы попросить и побольше. У меня широкие полномочия. Ладно, договорились.
Фрост отложил “Узи”, тяжело дыша. Ну, что ж, теперь он доберется и до Калли, и до Мартина. И эти ублюдки все ему выложат. Капитан закурил сигарету и медленно произнес, указывая пальцем на Бесс:
— Еще одно. Если у меня ничего не выйдет, и я погибну, деньги получит она. Если вы попытаетесь что-то крутить, она передаст все, что знает, на телевидение. И тогда вам придется плохо.
Костиган кивнул. Бесс всхлипнула.
Глава двадцатая
Глава двадцать первая
— Иди на кухню и сиди там, — приказал он Бесс. Женщина была явно напугана, но все же сподобилась на шутку:
— А что, если это просто рекламный агент с проспектами?
Фрост еще раз проверил свое оружие.
— Это меня не интересует. Я не верю коммивояжерам. В дверь постучали. Капитан медленно подошел и остановился сбоку, прижимаясь спиной к стене. Снова раздался стук.
— Кто там?
— Это Роджер Камминс, капитан Фрост. Специальный агент Федерального бюро расследований.
— Вы один?
— Нет, мы вдвоем. Этого человека вы не знаете, но он, как и я, работает на правительство США. Мы можем войти?
Фрост взял “Узи” в правую руку, левой открыл замок и отступил в сторону.
На пороге стояли Камминс и еще один мужчина. Они не сводили глаз с автомата, который капитан держал в руке. Тот улыбнулся.
— Не обращайте внимания, я как раз собирался почистить эту штуку, а тут вы постучали. Заходите, сейчас будет кофе.
— Спасибо, — сказал Камминс и двинулся в комнату. Второй мужчина — высокий, худощавый, с сединой на висках — последовал за ним.
— Это мистер Костиган, капитан. Он работает на…
— Центральное разведывательное управление, — перебил мужчина и достал из кармана пластиковую карточку. Фрост сразу узнал подпись и печать. Он протянул руку.
— Рад познакомиться, мистер Костиган. Вы работаете по контракту или в штате?
— Я кадровый сотрудник. Уже много лет, — без улыбки ответил Костиган. — Вы, кажется, что-то говорили насчет кофе?
Фрост обернулся — Бесс стояла в дверях кухни.
— Дорогая, — сказал капитан, — не угостишь ли ты кофе этих достойных джентльменов? Женщина улыбнулась и кивнула.
— Конечно, сейчас. Тем более, что они избавили нас от необходимости звонить по инстанциям.
— Куда звонить? — спросил Камминс.
— Что случилось с Майком О’Харой? — резко спросил Фрост.
— Так вот что вас интересует? — Камминс покачал головой. — Собственно, я пришел сюда, чтобы задать вам этот же вопрос.
Капитан услышал, как в кухне Бесс уронила тарелку и та со звоном разбилась на полу.
Женщина не смотрела ни на кого из них, когда подавала кофе. Она низко опустила голову и не отрывала глаз от подола своего платья. Фрост молча наблюдал за ней. Наконец Бесс расставила чашки и сама присела в кресло возле столика. Еще некоторое время стояла тишина.
— Ну, — наконец сказала Бесс. — Говорите, мистер Костиган. Но помните — я работаю на телевидении.
— Знаю, — впервые улыбнулся Костиган. — И очень неплохо работаете, насколько мне известно.
Он взял чашку, сделал глоток и поставил ее на место.
— Если захотите еще кофе, я сделаю, — сказала Бесс. — Мне будет хорошо слышно и из кухни.
— Хорошо, спасибо, — ответил Костиган с легкой гримасой неудовольствия, которая не ускользнула от внимания Фроста.
Капитан откинулся на спинку кресла, закурил сигарету, выпустил в потолок облако дыма и спросил:
— Что происходит, черт возьми?
— Видите ли, капитан, — заговорил Костиган, глядя ему в лицо, — так уж получается, что вы единственный человек, который видел Василия Войченко живьем, а не на картинке. И только вы со всей определенностью смогли бы его опознать.
— Что? — удивленно спросил Фрост. — Василия… как? А… — он подался вперед и его глаз сверкнул огнем. — Вы говорите о Мартине?
— Да, — кивнул Костиган. — Я имел в виду именно мистера Мартина.
— А при чем тут Мартин к О’Харе?
— Ну, точно нам еще ничего не известно, но есть основания предполагать, что он убил агента О’Хару или…
— Или что?
Фрост вскочил на ноги и вцепился пальцами в край стола.
— Скорее всего, они захватили его живым. Он нужен им именно живой, если вы понимаете, о чем я говорю.
— Выражайтесь яснее! — рявкнул капитан.
— Яснее некуда. Вы прекрасно знаете, что агент О’Хара работал в отделе по борьбе с терроризмом и владеет очень важной информацией, которая весьма интересует КГБ. Вот теперь они и постараются вытянуть из него нужные сведения. Причем, проще для них будет сделать это там, а не здесь.
— Что значит там, а не здесь? — Фрост снова сел и дрожащими руками закурил сигарету.
Бесс протянула руку, и он отдал ей пачку и зажигалку, не сводя глаз с Костигана.
Женщина глубоко затянулась и с тревогой спросила:
— Вы считаете, что его…
— Вероятно, мисс Столмен, — кивнул Камминс.
— Слушайте, — взорвался Фрост, — бросьте говорить загадками. Начинайте сначала.
— Хорошо, капитан, — серьезно произнес Костиган. — Попробуем. Давайте вернемся во Вьетнам, к вашему командиру разведывательного батальона. Сейчас я могу сказать, что он тогда выполнял особое задание — пытался обнаружить источник утечки секретной информации, которая каким-то образом поступала даже не к вьетконговцам, а прямой дорогой в Главное управление КГБ. Это позволяло русским быть в курсе всех наших оперативных планов, они знали все подробности о наших успехах и неудачах, и коммунистическая пропаганда начинала пережевывать это раньше, чем сведения попадали в американские газеты. А иногда это была информация, которая так никогда и не попала в наши газеты.
Тогда нам был нанесен громадный ущерб, от которого мы до сих пор не вполне оправились. И вот, вашему командиру удалось выйти на след шпионской сети, поэтому Войченко и убил его. Однако он не знал, что майор успел сообщить нам самое важное.
Но в такой ситуации мы не могли схватить Войченко, ведь тогда в КГБ поняли бы, что мы разоблачили их агентов. Делать было нечего, нам пришлось позволить убийце майора уйти.
— Вот как? А почему же вы сейчас его не взяли? — с вызовом спросил Фрост, побелев от гнева.
— На то есть причина. Мы подготовили крупномасштабную операцию — еще более важную и значительную, чем тогда, во Вьетнаме. И мы… — Костиган отхлебнул кофе и поставил чашку на стол. — Уже довольно длительное время мы внимательно изучаем тексты проповедей доктора Лэсситера Калли.
— Черт возьми, — с горечью произнес капитан. — И вы позволили нам пройти через все это, вы бросили нас на алтарь сатанистов, даже не потрудившись предупредить об опасности…
Фрост резко встал, подошел к окну и распахнул створки. Холодный ночной воздух слегка остудил его. Тут же он почувствовал на плече руку Бесс, и спокойствие вернулось к нему. Он медленно повернулся и смерил Костигана презрительным взглядом.
— Вы подонок, — сказал он отчетливо. — Вы и все эти крысы из вашей вонючей конторы… Костиган развел руками.
— Все материалы по этому делу являются государственной тайной. И порой приходится приносить жертвы ради достижения конечного успеха. Это прискорбно, но таковы правила нашей игры.
— Жертвы? — страшным голосом переспросил Фрост. — Да сколько же еще вы будете приносить меня в жертву? — Он сорвал с глаза черную повязку и зажал ее в кулаке. — А этого вам мало? Я потерял глаз и теперь вынужден сочинять дурацкие истории о том, как это случилось. И вы еще будете мне говорить о жертвах?
Бесс взяла его за руку.
— Успокойся. Так вот в чем дело…
— Да, — хрипло ответил капитан. — Это было во Вьетнаме. Умники из разведки так засекретили мое задание, что никто не мог помочь мне, хотя меня держали в подвале в самом центре Сайгона, в трех кварталах от штаба армии.
И вот парни вроде вас спокойно сидели и ждали, пока желтые пытали меня. Они, наверное, даже могли услышать, как я заорал, когда один азиат взял раскаленную спицу…
— О Фрост, — со слезами на глазах крикнула Бесс и бросилась к нему на грудь. — Не надо, не говори!
Фрост обнял ее и привлек к себе. Первый раз в жизни он сказал правду о своем увечье.
— Это была ваша работа, — спокойно произнес Костиган. — Вы прекрасно знали, что с вами будет, если вы попадете в руки врага.
— Да? Может быть. Но тогда я молился, чтобы они убили меня, я не хотел жить калекой. А теперь вот и Майк О’Хара… Как вы думаете, что они сделают, чтобы заставить его говорить? От кого сраные вьетконговцы научились всем этим штукам? Да, правильно, от инструкторов из КГБ. Где О’Хара?
Фрост повернулся и схватил с дивана лежавший там “Узи”. Камминс сунул руку под пиджак, но капитан прохрипел:
— Не двигаться. Буду стрелять.
— Успокойтесь, Фрост, — сказал Костиган. — Мы пришли сюда, чтобы признать, что совершили небольшую ошибку, и чтобы попросить вас о помощи. Вы ведь наемник, насколько я понимаю?
— Майк мой друг! — крикнул Фрост.
— Мы хотели предложить вам…
— Хорошо, — с трудом выдавил капитан. — Это будет вам стоить миллион долларов. И с него я не буду платить налогов. Но это не за то, чтобы помочь О’Харе, я сделаю это и так. Деньги вы заплатите за право выйти живыми из этой комнаты.
Костиган улыбнулся.
— Ну, могли бы попросить и побольше. У меня широкие полномочия. Ладно, договорились.
Фрост отложил “Узи”, тяжело дыша. Ну, что ж, теперь он доберется и до Калли, и до Мартина. И эти ублюдки все ему выложат. Капитан закурил сигарету и медленно произнес, указывая пальцем на Бесс:
— Еще одно. Если у меня ничего не выйдет, и я погибну, деньги получит она. Если вы попытаетесь что-то крутить, она передаст все, что знает, на телевидение. И тогда вам придется плохо.
Костиган кивнул. Бесс всхлипнула.
Глава двадцатая
Лицо и ладони Фроста были покрыты маскировочной черной краской, которая неприятно стягивала кожу. Он улыбнулся при мысли о том, что, может быть, пользуется этим в последний раз. Капитан решил положиться на свое, проверенное оружие и отверг набор стволов, который ему предложил Костиган.
И сейчас, когда Фрост усаживался на заднее сиденье престарелого “Линкольна”, “Узи” висел у него на плече, а в кобуре под мышкой находился брат-близнец браунинга, отобранного сатанистами. Запасные обоймы и магазины были рассованы по карманам, а новый нож морского пехотинца покоился в ножнах, закрепленных на спине под курткой чуть пониже затылка.
— Я готов, — сказал капитан Костигану.
— А рация? Мы можем дать вам…
— Не надо. Когда услышите выстрелы, заходите, или — если у вас другое на уме — быстро уезжайте. Потому что если мне понадобится ваша помощь, а вы меня подведете, то лучше молитесь Богу, чтобы я умер, иначе я вернусь и убью вас.
— Договорились, — сказал Костиган и прокашлялся. Он вылез из машины, и Фрост занял его место за рулем.
— Как интересно, — заметил капитан, глядя в небо. — Ну почему всегда, когда мне нужна темнота, эта чертова луна так ярко светит?
— Удачи, — коротко бросил Костиган, но руки не протянул.
Фрост медленно кивнул.
— Только не забывайте, — с угрозой произнес он, — что Бесс уже разослала отчеты о том, что вы нам сказали, своим друзьям-журналистам. А одну копию получил приятель ее отца, сенатор в Вашингтоне. Если я справлюсь с работой, но с кем-нибудь из нас что-то случится, или если я не справлюсь и что-то случится с Бесс… Вы понимаете, что вас ждет прекрасная реклама в газетах и на телевидении?
— Да, я знаю, — с невозмутимым видом кивнул Костиган. — Не теряйте времени.
— Еще одно — когда я лишился глаза, меня демобилизовали из армии как непригодного к службе. Поэтому я буду расценивать ваши деньги как пенсию. Задержанную.
Он завел двигатель и тронул машину с места. Ехать было недалеко, и вскоре Фрост остановил “Линкольн” в заранее выбранном месте и вылез из автомобиля. Он быстро огляделся и побежал, прячась за деревьями. На его левом плече висел вещмешок с гранатами, противогазом и другими полезными предметами, которые могли ему понадобиться этой ночью.
Так он добрался до каменного, увитого виноградом забора высотой футов в пятнадцать. Костиган предупредил его, что по верху стены протянута проволока, а по ней пропущен ток в двадцать пять тысяч вольт. Вполне достаточно, чтобы поджарить человека.
А по ту сторону ограды было множество других систем оповещения, а также вооруженные охранники с собаками. Впрочем, об охранниках и собаках Фрост и сам еще не забыл.
Капитан полез в мешок и достал странное приспособление, напоминавшее ракетницу. Но на самом деле эта штука выстреливала на порядочное расстояние острый крюк-тройник на тонкой прочной и легкой веревке. Фрост подумал мимоходом, что будет, если пальнуть этим крюком в человека.
Он еще раз огляделся, присел на колено, упер “ракетницу” в землю и нажал на спуск. Тройник вырвался из ствола, перелетел через забор и исчез за стеной. Фрост натянул веревку, подергал и убедился, что крюк держит прочно. Затем достал из мешка пару специальных ботинок и одел их поверх своей обуви. Они должны были защитить его от электрических разрядов. Для этого же служили и резиновые перчатки, которые капитан натянул на руки.
Выбросив ненужную уже “ракетницу” в кусты, Фрост начал подъем. Нижнюю часть его лица закрывала полоска черной ткани, другим куском он обмотал голову. Единственный глаз решительно сверкал, отражая свет луны.
Наконец он взобрался на стену и огляделся. Кажется, все спокойно. Фрост взял крюк, с которого сыпались искры, переставил его, перебросил веревку через забор и начал спускаться. Это тоже прошло без помех, и вот он уже стоял на территории, принадлежавшей доктору теологии Лэсситеру Калли.
— Добро пожаловать, Хэнк, — шепнул сам себе наемник.
Перед ним на некотором расстоянии высился знакомый ему дом, несколько окон были освещены. Но капитан не видел охранников и собак, и это его слегка обеспокоило.
— Какого черта? — буркнул он. — Может, из-за О’Хары…
Он смотал веревку, выдернул тройник и спрятал все это под высокой сосной. Потом немного задержался, обдумывая то, что узнал от агента ЦРУ Костигана.
Доктор Калли — его настоящего имени никто не знал, кроме, может быть, КГБ — был резидентом Москвы. А Мартин, Василий Войченко — начальником его службы безопасности. Когда Калли произносил свою очередную телепроповедь, он пользовался специальным кодом, давая задания многочисленным агентам КГБ в США и Канаде, а также передавая ценную информацию своим хозяевам. Ключом к коду служила Библия.
ЦРУ заинтересовалось доктором уже давно, но до поры до времени его не трогали, ожидая, когда “проповеднику” будет поручено действительно важное задание.
Это произошло два года назад, когда русские решили осуществить похищение крупнейших американских специалистов в области сельского хозяйства. Калли вновь использовал проповеди для координации действий своих людей, а также организовал секту фанатиков-сатанистов, подчинил их своему влиянию и заставил служить своим целям. Они выполняли все, что приказывал им “духовный наставник”, убивали тех, кого он приговаривал к смерти.
Костиган сказал, что это было поистине дьявольское прикрытие, еще ни один иностранный агент до такого не додумался. И именно из-за своей нестандартности оно эффективно сработало, и долгое время Калли мог чувствовать себя совершенно спокойно.
Сотрудник Центрального разведывательного управления не затрагивал вопрос о том, почему они позволили сатанистам убивать невинных людей — сбежавших из дому подростков, бродяг и тому подобную публику. Но по выражению его лица можно было понять, что угрызения совести его не мучают — все это делалось ради того, чтобы собрать неопровержимые доказательства против Калли, а также чтобы внедрить своего человека в сеть КГБ. И наконец это удалось: предпоследний из похищенных ученых на самом деле был агентом ЦРУ и имел задание осторожно увести советскую науку в сторону от той цели, ради которой КГБ и развернул операцию.
И вот в эту-то тайную, смертельно опасную игру и вошли помимо своей воли сначала Бесс и Фрост, а потом и Майк О’Хара. А теперь жизнь О’Хары была единственной помехой, из-за которой ЦРУ и ФБР пока не могли защелкнуть наручники на запястьях доктора Калли. Чувство солидарности и Фрост не позволяли им пожертвовать своим человеком с той же легкостью, с которой они позволяли сатанистам убивать других людей.
Капитан скрипнул зубами, выругался про себя и бросился бежать к дому, стараясь не шуметь. Но бежал он не наобум. Костиган снабдил его схемой расположения всех электронных сигнальных устройств на территории виллы, и Фрост — понимая, что от этого будет зависеть его жизнь — выучил ее на память.
Теперь он осторожно переступал через лучи, которые с помощью фотоэлементов должны были оповестить о вторжении; приходилось и на четвереньках проползать под всевидящими глазками телекамер. Но наконец он благополучно преодолел всю полосу препятствий и перевел дух. Однако капитан знал, что весь периметр дома находится под контролем лазерного сканера, который нельзя обмануть без специального громоздкого оборудования.
Лишь в двух местах лазерная защита прерывалась — в районе главного входа и входа в комнату охранников. Фрост и Костиган решили, что, поскольку вломиться в главную дверь без шума будет трудновато, остается попытать счастья через помещение, в котором сидели свободные от дежурства стражники. Да и в самом деле, кто же станет искать незваного гостя в доме у тех, кто по долгу службы обязан его обезвредить?
Еще раз воссоздав в памяти схему расположения помещений, Фрост опустил предохранитель “Узи”, передвинул оружие на грудь и осторожно двинулся к боковой двери, которая вела в комнату охранников. Ему пришлось идти по узкой дорожке, ступая буквально след в след — ведь любой шаг в сторону моментально зафиксировала бы электроника, и в следующую секунду все обитатели виллы были бы подняты по тревоге.
Продвигаясь по аллейке, Фрост вспомнил еще об одном. Костиган сказал ему, что, по мнению психиатров из “фирмы”, доктор Калли настолько увлекся придуманными им самим сатанинскими обрядами, что они стали для него важнее, чем даже работа на КГБ, сделались смыслом его жизни. Другими словами, Лэсситер Калли был уже человеком невменяемым.
Внезапно Фрост замер, услышав впереди негромкие шаги. Прятаться ему было некуда. Капитан грустно усмехнулся. Ну, сейчас начнется. Он крепче сжал “Узи” и подумал, что зря не послушался Костигана и не прихватил пистолет с глушителем.
Теперь он ясно видел фигуру человека с М—16 на плече, который, не торопясь, двигался по аллее. Фрост облизал пересохшие губы и приглушенно сказал:
— Привет. Я из ЦРУ и пришел сюда, чтобы убить тебя.
Охранник чуть не подпрыгнул, только сейчас заметив Фроста, а тот уже нажимал на спусковой крючок. Очередь из “Узи” прозвучала совсем тихо. Мужчина переломился пополам и упал на дорожку. Капитан секунду смотрел на него, а потом побежал к двери караульного помещения.
Это приходит только с годами постоянных тренировок. Тебе уже не нужно задумываться, что сделать в следующий момент, — за тебя работает инстинкт. Ты уворачиваешься, приседаешь, прыгаешь вправо или влево, наносишь удар и парируешь удар противника. Или стреляешь. С максимальным эффектом.
И вот Фрост стоял на пороге комнаты, а перед ним лежали шестеро охранников, которых он убил пять минут назад. Капитан двинулся в глубь помещения.
На ходу он сменил магазин в “Узи” и еще раз с любовью взглянул на верный браунинг и нож, которые нашел здесь, в ящике одного из столов. Там же лежали и его часы, “Ролекс”. Фрост не знал, почему Калли и его люди не избавились от этих предметов, отобранных у него в ту памятную ночь, когда их с Бесс чуть не принесли в жертву. И не задумывался над этим. Он был рад, что его собственности вернулась к нему.
В каком-то мешке он нашел и одежду — свою и Бесс а также револьвер, который его любимая женщина одолжила у Мэри Боулс и уже не смогла ей вернуть. Наверное, кто-то из охранников доктора взял все это себе на память. Что ж, хорошо, что так получилось.
Теперь Фрост медленно пересекал помещение, внимательно оглядываясь по сторонам. Работа была не очень трудной — уже с порога он расстрелял стражников, и те, по сути, не успели оказать никакого сопротивления. Капитан ласково погладил горячий “Узи” — он хорошо ему послужил.
Фрост заметил, что у дальней стены стоит большой пульт с несколькими мониторами, и подошел ближе. На экранах он видел коридоры и комнаты виллы, но люди там не появлялись.
— Черт возьми, — буркнул Фрост.
Похоже, что, кроме охранников, в логове Калли больше никого не было. Вдали послышался шум вертолетных двигателей. Это подлетали Камминс и Костиган со своими бойцами.
Справа от пульта Фрост увидел невысокую тумбочку и подошел к ней. Лишь один из трех ящиков был заперт на ключ. Капитан отступил на шаг, поднял браунинг и выстрелил в замок. Полетели щепки. Фрост протянул руку и выдвинул ящик. При виде того, что там лежало, его сердце сжалось.
В ящике была кожаная кобура с ремнем, из которой торчала рукоятка револьвера. Капитан медленно вытащил оружие. “Магнум”. Сорок четвертого калибра. С полным барабаном.
Минуту Фрост смотрел на револьвер, а потом положил его на тумбочку.
— Майк, — еле слышно произнес он.
Это было любимое оружие О’Хары, а тот никогда добровольно не расставался со своими стволами. Как же людям Калли удалось забрать “Магнум”? Неужели это означает, что Майк мертв?
Фрост в бессильной ярости скрипнул зубами и обернулся, услышав шаги. В помещение вошли Камминс и Костиган.
— Похоже, ребята прилегли отдохнуть, — сказал агент ЦРУ, глядя на мертвых охранников.
— Да уж, — фыркнул Фрост. — Если бы я рассчитывал только на вашу помощь, то был бы уже на том свете.
Он снял с головы и лица куски черной материи и закурил сигарету, глубоко затягиваясь.
— Чья это пушка? — спросил Камминс, показывая пальцем на “Магнум”, который лежал на тумбочке.
— Майка О’Хары.
— Я возьму ее…
— Хрен ты возьмешь, — решительно сказал Фрост, отводя его руку. — Если О’Хара жив, я сам отдам ему револьвер, а если он погиб, то засуну его тебе в задницу.
И сейчас, когда Фрост усаживался на заднее сиденье престарелого “Линкольна”, “Узи” висел у него на плече, а в кобуре под мышкой находился брат-близнец браунинга, отобранного сатанистами. Запасные обоймы и магазины были рассованы по карманам, а новый нож морского пехотинца покоился в ножнах, закрепленных на спине под курткой чуть пониже затылка.
— Я готов, — сказал капитан Костигану.
— А рация? Мы можем дать вам…
— Не надо. Когда услышите выстрелы, заходите, или — если у вас другое на уме — быстро уезжайте. Потому что если мне понадобится ваша помощь, а вы меня подведете, то лучше молитесь Богу, чтобы я умер, иначе я вернусь и убью вас.
— Договорились, — сказал Костиган и прокашлялся. Он вылез из машины, и Фрост занял его место за рулем.
— Как интересно, — заметил капитан, глядя в небо. — Ну почему всегда, когда мне нужна темнота, эта чертова луна так ярко светит?
— Удачи, — коротко бросил Костиган, но руки не протянул.
Фрост медленно кивнул.
— Только не забывайте, — с угрозой произнес он, — что Бесс уже разослала отчеты о том, что вы нам сказали, своим друзьям-журналистам. А одну копию получил приятель ее отца, сенатор в Вашингтоне. Если я справлюсь с работой, но с кем-нибудь из нас что-то случится, или если я не справлюсь и что-то случится с Бесс… Вы понимаете, что вас ждет прекрасная реклама в газетах и на телевидении?
— Да, я знаю, — с невозмутимым видом кивнул Костиган. — Не теряйте времени.
— Еще одно — когда я лишился глаза, меня демобилизовали из армии как непригодного к службе. Поэтому я буду расценивать ваши деньги как пенсию. Задержанную.
Он завел двигатель и тронул машину с места. Ехать было недалеко, и вскоре Фрост остановил “Линкольн” в заранее выбранном месте и вылез из автомобиля. Он быстро огляделся и побежал, прячась за деревьями. На его левом плече висел вещмешок с гранатами, противогазом и другими полезными предметами, которые могли ему понадобиться этой ночью.
Так он добрался до каменного, увитого виноградом забора высотой футов в пятнадцать. Костиган предупредил его, что по верху стены протянута проволока, а по ней пропущен ток в двадцать пять тысяч вольт. Вполне достаточно, чтобы поджарить человека.
А по ту сторону ограды было множество других систем оповещения, а также вооруженные охранники с собаками. Впрочем, об охранниках и собаках Фрост и сам еще не забыл.
Капитан полез в мешок и достал странное приспособление, напоминавшее ракетницу. Но на самом деле эта штука выстреливала на порядочное расстояние острый крюк-тройник на тонкой прочной и легкой веревке. Фрост подумал мимоходом, что будет, если пальнуть этим крюком в человека.
Он еще раз огляделся, присел на колено, упер “ракетницу” в землю и нажал на спуск. Тройник вырвался из ствола, перелетел через забор и исчез за стеной. Фрост натянул веревку, подергал и убедился, что крюк держит прочно. Затем достал из мешка пару специальных ботинок и одел их поверх своей обуви. Они должны были защитить его от электрических разрядов. Для этого же служили и резиновые перчатки, которые капитан натянул на руки.
Выбросив ненужную уже “ракетницу” в кусты, Фрост начал подъем. Нижнюю часть его лица закрывала полоска черной ткани, другим куском он обмотал голову. Единственный глаз решительно сверкал, отражая свет луны.
Наконец он взобрался на стену и огляделся. Кажется, все спокойно. Фрост взял крюк, с которого сыпались искры, переставил его, перебросил веревку через забор и начал спускаться. Это тоже прошло без помех, и вот он уже стоял на территории, принадлежавшей доктору теологии Лэсситеру Калли.
— Добро пожаловать, Хэнк, — шепнул сам себе наемник.
Перед ним на некотором расстоянии высился знакомый ему дом, несколько окон были освещены. Но капитан не видел охранников и собак, и это его слегка обеспокоило.
— Какого черта? — буркнул он. — Может, из-за О’Хары…
Он смотал веревку, выдернул тройник и спрятал все это под высокой сосной. Потом немного задержался, обдумывая то, что узнал от агента ЦРУ Костигана.
Доктор Калли — его настоящего имени никто не знал, кроме, может быть, КГБ — был резидентом Москвы. А Мартин, Василий Войченко — начальником его службы безопасности. Когда Калли произносил свою очередную телепроповедь, он пользовался специальным кодом, давая задания многочисленным агентам КГБ в США и Канаде, а также передавая ценную информацию своим хозяевам. Ключом к коду служила Библия.
ЦРУ заинтересовалось доктором уже давно, но до поры до времени его не трогали, ожидая, когда “проповеднику” будет поручено действительно важное задание.
Это произошло два года назад, когда русские решили осуществить похищение крупнейших американских специалистов в области сельского хозяйства. Калли вновь использовал проповеди для координации действий своих людей, а также организовал секту фанатиков-сатанистов, подчинил их своему влиянию и заставил служить своим целям. Они выполняли все, что приказывал им “духовный наставник”, убивали тех, кого он приговаривал к смерти.
Костиган сказал, что это было поистине дьявольское прикрытие, еще ни один иностранный агент до такого не додумался. И именно из-за своей нестандартности оно эффективно сработало, и долгое время Калли мог чувствовать себя совершенно спокойно.
Сотрудник Центрального разведывательного управления не затрагивал вопрос о том, почему они позволили сатанистам убивать невинных людей — сбежавших из дому подростков, бродяг и тому подобную публику. Но по выражению его лица можно было понять, что угрызения совести его не мучают — все это делалось ради того, чтобы собрать неопровержимые доказательства против Калли, а также чтобы внедрить своего человека в сеть КГБ. И наконец это удалось: предпоследний из похищенных ученых на самом деле был агентом ЦРУ и имел задание осторожно увести советскую науку в сторону от той цели, ради которой КГБ и развернул операцию.
И вот в эту-то тайную, смертельно опасную игру и вошли помимо своей воли сначала Бесс и Фрост, а потом и Майк О’Хара. А теперь жизнь О’Хары была единственной помехой, из-за которой ЦРУ и ФБР пока не могли защелкнуть наручники на запястьях доктора Калли. Чувство солидарности и Фрост не позволяли им пожертвовать своим человеком с той же легкостью, с которой они позволяли сатанистам убивать других людей.
Капитан скрипнул зубами, выругался про себя и бросился бежать к дому, стараясь не шуметь. Но бежал он не наобум. Костиган снабдил его схемой расположения всех электронных сигнальных устройств на территории виллы, и Фрост — понимая, что от этого будет зависеть его жизнь — выучил ее на память.
Теперь он осторожно переступал через лучи, которые с помощью фотоэлементов должны были оповестить о вторжении; приходилось и на четвереньках проползать под всевидящими глазками телекамер. Но наконец он благополучно преодолел всю полосу препятствий и перевел дух. Однако капитан знал, что весь периметр дома находится под контролем лазерного сканера, который нельзя обмануть без специального громоздкого оборудования.
Лишь в двух местах лазерная защита прерывалась — в районе главного входа и входа в комнату охранников. Фрост и Костиган решили, что, поскольку вломиться в главную дверь без шума будет трудновато, остается попытать счастья через помещение, в котором сидели свободные от дежурства стражники. Да и в самом деле, кто же станет искать незваного гостя в доме у тех, кто по долгу службы обязан его обезвредить?
Еще раз воссоздав в памяти схему расположения помещений, Фрост опустил предохранитель “Узи”, передвинул оружие на грудь и осторожно двинулся к боковой двери, которая вела в комнату охранников. Ему пришлось идти по узкой дорожке, ступая буквально след в след — ведь любой шаг в сторону моментально зафиксировала бы электроника, и в следующую секунду все обитатели виллы были бы подняты по тревоге.
Продвигаясь по аллейке, Фрост вспомнил еще об одном. Костиган сказал ему, что, по мнению психиатров из “фирмы”, доктор Калли настолько увлекся придуманными им самим сатанинскими обрядами, что они стали для него важнее, чем даже работа на КГБ, сделались смыслом его жизни. Другими словами, Лэсситер Калли был уже человеком невменяемым.
Внезапно Фрост замер, услышав впереди негромкие шаги. Прятаться ему было некуда. Капитан грустно усмехнулся. Ну, сейчас начнется. Он крепче сжал “Узи” и подумал, что зря не послушался Костигана и не прихватил пистолет с глушителем.
Теперь он ясно видел фигуру человека с М—16 на плече, который, не торопясь, двигался по аллее. Фрост облизал пересохшие губы и приглушенно сказал:
— Привет. Я из ЦРУ и пришел сюда, чтобы убить тебя.
Охранник чуть не подпрыгнул, только сейчас заметив Фроста, а тот уже нажимал на спусковой крючок. Очередь из “Узи” прозвучала совсем тихо. Мужчина переломился пополам и упал на дорожку. Капитан секунду смотрел на него, а потом побежал к двери караульного помещения.
Это приходит только с годами постоянных тренировок. Тебе уже не нужно задумываться, что сделать в следующий момент, — за тебя работает инстинкт. Ты уворачиваешься, приседаешь, прыгаешь вправо или влево, наносишь удар и парируешь удар противника. Или стреляешь. С максимальным эффектом.
И вот Фрост стоял на пороге комнаты, а перед ним лежали шестеро охранников, которых он убил пять минут назад. Капитан двинулся в глубь помещения.
На ходу он сменил магазин в “Узи” и еще раз с любовью взглянул на верный браунинг и нож, которые нашел здесь, в ящике одного из столов. Там же лежали и его часы, “Ролекс”. Фрост не знал, почему Калли и его люди не избавились от этих предметов, отобранных у него в ту памятную ночь, когда их с Бесс чуть не принесли в жертву. И не задумывался над этим. Он был рад, что его собственности вернулась к нему.
В каком-то мешке он нашел и одежду — свою и Бесс а также револьвер, который его любимая женщина одолжила у Мэри Боулс и уже не смогла ей вернуть. Наверное, кто-то из охранников доктора взял все это себе на память. Что ж, хорошо, что так получилось.
Теперь Фрост медленно пересекал помещение, внимательно оглядываясь по сторонам. Работа была не очень трудной — уже с порога он расстрелял стражников, и те, по сути, не успели оказать никакого сопротивления. Капитан ласково погладил горячий “Узи” — он хорошо ему послужил.
Фрост заметил, что у дальней стены стоит большой пульт с несколькими мониторами, и подошел ближе. На экранах он видел коридоры и комнаты виллы, но люди там не появлялись.
— Черт возьми, — буркнул Фрост.
Похоже, что, кроме охранников, в логове Калли больше никого не было. Вдали послышался шум вертолетных двигателей. Это подлетали Камминс и Костиган со своими бойцами.
Справа от пульта Фрост увидел невысокую тумбочку и подошел к ней. Лишь один из трех ящиков был заперт на ключ. Капитан отступил на шаг, поднял браунинг и выстрелил в замок. Полетели щепки. Фрост протянул руку и выдвинул ящик. При виде того, что там лежало, его сердце сжалось.
В ящике была кожаная кобура с ремнем, из которой торчала рукоятка револьвера. Капитан медленно вытащил оружие. “Магнум”. Сорок четвертого калибра. С полным барабаном.
Минуту Фрост смотрел на револьвер, а потом положил его на тумбочку.
— Майк, — еле слышно произнес он.
Это было любимое оружие О’Хары, а тот никогда добровольно не расставался со своими стволами. Как же людям Калли удалось забрать “Магнум”? Неужели это означает, что Майк мертв?
Фрост в бессильной ярости скрипнул зубами и обернулся, услышав шаги. В помещение вошли Камминс и Костиган.
— Похоже, ребята прилегли отдохнуть, — сказал агент ЦРУ, глядя на мертвых охранников.
— Да уж, — фыркнул Фрост. — Если бы я рассчитывал только на вашу помощь, то был бы уже на том свете.
Он снял с головы и лица куски черной материи и закурил сигарету, глубоко затягиваясь.
— Чья это пушка? — спросил Камминс, показывая пальцем на “Магнум”, который лежал на тумбочке.
— Майка О’Хары.
— Я возьму ее…
— Хрен ты возьмешь, — решительно сказал Фрост, отводя его руку. — Если О’Хара жив, я сам отдам ему револьвер, а если он погиб, то засуну его тебе в задницу.
Глава двадцать первая
Фрост сидел в кожаном кресле и слушал, что говорит Костиган. Камминс расположился рядом на стуле.
— По-видимому, их последнее похищение подводит черту, — сказал агент ЦРУ.
— Кого они утащили? — спросил капитан.
— Доктора Эрвина Шелла, микробиолога.
— А что общего имеет микробиолог с сельским хозяйством? — осведомился Фрост, прикуривая сигарету.
— Теперь я могу вам объяснить. Ведь если вас убьют, вы уже никому ничего не скажете, а если нет — то получите деньги за молчание. Итак, что вам известно о ядерном оружии?
— Только то, что эти вещи мне совсем не нравятся, — улыбнулся Фрост, выпуская дым через ноздри.
— Они не нравятся большинству людей. Но, с другой стороны, возникает вопрос: каким образом можно в случае необходимости поставить врага на колени, если вы не хотите совместно с этим взорвать половину земного шара?
Фрост покачал головой.
— Не знаю, ей-богу. Говорите дальше.
— А вот тогда важное значение приобретает биологическая война, но только лишь те действия, которые направлены на главные районы продовольственного снабжения противника. И, естественно, это применяется в самом крайнем случае. Вы меня понимаете?
— Пока не очень. Кажется, вы собираетесь с помощью каких-то трюков оставить советский народ вообще без урожая?
— Вот именно. С помощью специального микроорганизма. Это очень интересно: допустим, мы запустили этого микроба в сельскохозяйственный район России. Буквально тут же он начнет размножаться и распространяться, словно саранча, уничтожая все на своем пути. Но через десять дней этот микроорганизм сам по себе сделается абсолютно безвредным и стерильным и вскоре отомрет. Только подумайте, какие здесь перспективы! Мы прививаем эту штуку где-нибудь на Украине и можем быть абсолютно уверены, что в этом году там не вырастет даже дерево. Но к тому времени, когда эпидемия подойдет к границам Западной Европы, наш микроб станет абсолютно безвредным, потеряет способность размножаться и благополучно отомрет. Разве не здорово, капитан?
— Так вот почему вы не позволили О’Харе всерьез взяться за доктора Калли?
— Ну да. Я рад, что вы нас понимаете. Если уж русские похитили наших ученых, то они обязательно узнают, над чем они работали. И тогда им понадобится микробиолог, мистер Шелл. А мы, пользуясь этим, собирались подсунуть им своего человека, который сведет все их опыты к нулю. Если бы вы знали, как последние два месяца КГБ охранял Шелла! Лучше, чем мы Президента!
— Да уж, — усмехнулся Фрост, — как вы умеете охранять Президента, мне хорошо известно.
Камминс поджал губы, но ничего не сказал и отвернулся, глядя в окно.
— Подождите, — медленно произнес Фрост, начиная соображать. — Так они все-таки захватили этого Шелла, а вы опять сели в лужу?
— К сожалению, не уследили, — развел руками Костиган. — Он отправился на вечер в колледж, где учится его дочь, и вдруг решил зайти в туалет. А КГБ уже просчитал этот вариант и подготовил все для операции. Получилось прямо, как в кино. Шелл зашел в кабинку — единственную, которая была свободна…
— А как же вы прошляпили? — язвительно спросил Фрост.
— Это не мы, это ФБР, — улыбнулся Костиган. Камминс скрипнул зубами, но ничего не сказал.
— По-видимому, их последнее похищение подводит черту, — сказал агент ЦРУ.
— Кого они утащили? — спросил капитан.
— Доктора Эрвина Шелла, микробиолога.
— А что общего имеет микробиолог с сельским хозяйством? — осведомился Фрост, прикуривая сигарету.
— Теперь я могу вам объяснить. Ведь если вас убьют, вы уже никому ничего не скажете, а если нет — то получите деньги за молчание. Итак, что вам известно о ядерном оружии?
— Только то, что эти вещи мне совсем не нравятся, — улыбнулся Фрост, выпуская дым через ноздри.
— Они не нравятся большинству людей. Но, с другой стороны, возникает вопрос: каким образом можно в случае необходимости поставить врага на колени, если вы не хотите совместно с этим взорвать половину земного шара?
Фрост покачал головой.
— Не знаю, ей-богу. Говорите дальше.
— А вот тогда важное значение приобретает биологическая война, но только лишь те действия, которые направлены на главные районы продовольственного снабжения противника. И, естественно, это применяется в самом крайнем случае. Вы меня понимаете?
— Пока не очень. Кажется, вы собираетесь с помощью каких-то трюков оставить советский народ вообще без урожая?
— Вот именно. С помощью специального микроорганизма. Это очень интересно: допустим, мы запустили этого микроба в сельскохозяйственный район России. Буквально тут же он начнет размножаться и распространяться, словно саранча, уничтожая все на своем пути. Но через десять дней этот микроорганизм сам по себе сделается абсолютно безвредным и стерильным и вскоре отомрет. Только подумайте, какие здесь перспективы! Мы прививаем эту штуку где-нибудь на Украине и можем быть абсолютно уверены, что в этом году там не вырастет даже дерево. Но к тому времени, когда эпидемия подойдет к границам Западной Европы, наш микроб станет абсолютно безвредным, потеряет способность размножаться и благополучно отомрет. Разве не здорово, капитан?
— Так вот почему вы не позволили О’Харе всерьез взяться за доктора Калли?
— Ну да. Я рад, что вы нас понимаете. Если уж русские похитили наших ученых, то они обязательно узнают, над чем они работали. И тогда им понадобится микробиолог, мистер Шелл. А мы, пользуясь этим, собирались подсунуть им своего человека, который сведет все их опыты к нулю. Если бы вы знали, как последние два месяца КГБ охранял Шелла! Лучше, чем мы Президента!
— Да уж, — усмехнулся Фрост, — как вы умеете охранять Президента, мне хорошо известно.
Камминс поджал губы, но ничего не сказал и отвернулся, глядя в окно.
— Подождите, — медленно произнес Фрост, начиная соображать. — Так они все-таки захватили этого Шелла, а вы опять сели в лужу?
— К сожалению, не уследили, — развел руками Костиган. — Он отправился на вечер в колледж, где учится его дочь, и вдруг решил зайти в туалет. А КГБ уже просчитал этот вариант и подготовил все для операции. Получилось прямо, как в кино. Шелл зашел в кабинку — единственную, которая была свободна…
— А как же вы прошляпили? — язвительно спросил Фрост.
— Это не мы, это ФБР, — улыбнулся Костиган. Камминс скрипнул зубами, но ничего не сказал.