Эллиот Аронсон. Возлюбивший зло

- Пожалуйста, соблаговоли удалиться.
- Совсем другое дело. - Дьяволица скрылась.
В комнате тотчас же появилась Джоли:
- Я даже боюсь спрашивать о том, что тут творилось...
- А я даже боюсь тебе рассказывать! Она... она дала мне снова
почувствовать себя молодым.
- Она постепенно до тебя добирается, - грустно молвила Джоли.
- Нет! - Однако оба знали, что это правда.
К ночи Пэрри закончил со своими бумагами.
- Завтра утром я иду к Аббату, - сообщил он.
Ничего не ответив, Джоли взглянула на него с любовью и покорностью, а
затем растаяла.
Ночью Пэрри проснулся, почувствовав рядом чье-то тепло.
- Джоли! - воскликнул он.
- Попробуй угадать еще разок, любимый, - ответила дьяволица. - Хотя,
если ты попросишь, я смогу сделать тебе приятное и стать похожей на нее.
Меня нисколько это не обидит - лишь бы доставить тебе удовольствие.
- Но сутки еще не прошли!
- На этот раз я их тебе и не обещала, Пэрри. Я лишь обещала дать тебе
время. Теперь оно истекло, и я пришла, чтобы подарить такое наслаждение,
которое не способна подарить твоя призрачная подружка.
- Вон!
- Наша игра затянулась. Возьми же меня. - Перекатившись, дьяволица
прильнула к нему горячей грудью.
Пэрри открыл рот - она его поцеловала. Он пошевелил ногами - и Лила
тотчас же положила на них свои. Он пытался от нее избавиться, однако
дьяволица вцепилась в него, как суккуб.
Наконец ему удалось нащупать рукой крест.
- Не делай этого, мой милый, - взмолилась Лила. - Теперь, когда мы уже
почти готовы...
Поколебавшись немного, он неожиданно хватил ее крестом по спине.
Дьяволица исчезла, а Пэрри, все еще возбужденный, остался лежать на мокрых
от пота простынях.
Хорошо, что не появилась Джоли. Хотя Лила и вела себя с вопиющей
дерзостью, она все-таки сумела добиться своего - Пэрри действительно
возжелал ее проклятого тела! Быть может, он намеренно так долго не мог
отыскать свой крест? И случайно ли он промедлил, прежде чем приложить его
к спине Лилы? Пэрри боялся, что ему известен точный ответ на эти
вопросы...
В его душе и правда таилось зло, за которое безжалостно ухватилась
дьяволица.
Утром вернулась Джоли.
- Дьяволица являлась к тебе ночью, - решительно сказала она.
Пэрри кивнул:
- Я было принял ее за тебя. Но в конце концов прогнал с помощью креста.
- В конце концов?
- Джоли, я все-таки мужчина! Раньше мне казалось, будто я монах, однако
теперь я точно знаю, что это не так. Я смирюсь с позором и уеду вместе с
тобой - тогда она оставит меня в покое.
- Оставит ли, Пэрри?
- Конечно, от лица Люцифера она жестоко отомстит и мне, и Ордену! Но
лично я буду ей уже больше не нужен! А когда ты снова примешь чей-нибудь
облик, я останусь с тобой и больше не поддамся злу.
Джоли облегченно вздохнула:
- Надеюсь, Пэрри!
Расправив плечи, он вышел из комнаты и по коридору зашагал в кабинет
Аббата. Хотя Пэрри и не просил о встрече, он был уверен, что его примут.
Если бы захотел, в свое время Пэрри сам мог бы стать хозяином этого
кабинета. Теперь он радовался, что у него не возникло такого желания - в
противном случае все сложилось бы еще хуже.
Закутанная в одежды так, что ее едва можно было узнать, Пэрри
преградила дорогу дьяволица.
- Не вздумай, Пэрри! Тебе придется слишком многого лишиться.
- Если я этого не сделаю, слишком многого лишится мир, - резко возразил
он.
- Но миру не придется ничего терять! Я помогу тебе во всем, в чем ты
захочешь.
- В том числе, бороться с твоим Хозяином? Сомневаюсь.
- А испытай!
- Не делай этого, Пэрри! - вмешалась в разговор Джоли. - Она не мыслит
ни о чем, кроме зла!
- Знаю, - ответил Пэрри. Пробивая себе дорогу крестом, он двинулся
вперед, а дьяволица по своему обыкновению растворилась в воздухе.
Однако она появлялась вновь и вновь.
- Пэрри, ты еще не дал мне шанс. Пэрри, с моей помощью ты мог бы стать
Папой!
- А тебе этого и надо! - пробормотал он. - Подумать только - сам Папа в
подданных у Люцифера!
- Что ж, такое уже бывало.
Пэрри остановился:
- Ты лжешь!
Ее губы скривились:
- Пусть меня поразит *******, если я солгала.
- Не обращай внимания, - вставила Джоли. - Ты должен сделать то, что
задумал. Вероятно, это поможет от нее избавиться, иначе она не стала бы
тебя так отговаривать.
- Правильно, девочка-тень, - отозвалась Лила, скривив лицо. - Если он
потеряет свой пост, моему Хозяину не будет до него никакого дела. Тогда
Люцифер просто передаст его слугам помельче - вампирам, например.
- Вампирам? - испуганно пролепетала Джоли.
- Ничего, мне уже приходилось отбиваться от одержимых бесовскими духами
тварей, - уверенно отозвался Пэрри.
- Эти не одержимы, - заметила Лила. - Они и есть злые духи. Сначала они
примутся за твою ожившую подружку-призрака и выгонят ее из нового тела.
Боюсь, что после такого она покажется тебе менее соблазнительной.
По спине Пэрри пробежал холодок страха. Одержимые с трудом, но все-таки
поддавались избавлению, чего нельзя было сказать о настоящих вампирах.
Хотя существовали способы им противостоять, для того, чья добродетель
оказывалась под сомнением, это представлялось неимоверно трудным. Да еще
угроза в адрес Джоли...
- Нет, - отрезал он. - На испуг ты меня не возьмешь!
Однако Джоли заметно побледнела.
Пэрри дошел уже до двери Аббата и стал поднимать руку, чтобы
постучаться.
- Я покажу тебе, как сделать Инквизицию действительно грозным орудием
против еретиков, - пообещала Лила.
- С чего бы это? - Однако даже то, что Пэрри задал ей вопрос, означало
его сомнения.
- Потому что еретики - ничто для меня или моего Хозяина по сравнению с
вашей продажностью и развращенностью.
- Знакомая песня, - бросил Пэрри, сжимая руку в кулак и занося его над
дверью.
- Как ты не понимаешь, Пэрри, большинство еретиков - обыкновенные
разбойники. Редко встретится по-настоящему образованный и преданный
человек, который служит Люциферу. Ты заслуживаешь большего, чем все
другие.
- Раньше ты говорила, что Люцифер прислал тебя сюда, чтобы отомстить.
- Верно. Однако он очень хитер и никогда не упустит удобного случая.
Гораздо больше он хотел бы совратить тебя, чтобы ты не только служил его
цели, но сознавал, что предал и себя, и тех, кто тебе верил. Тогда ты
будешь страдать всю свою жизнь, даже если совершишь еще большее зло. Более
утонченного способа мести и придумать нельзя. Возможно, этим ты нанесешь
такой удар делу, которому служил, что сполна возместишь весь вред,
причиненный моему Господину.
- Как можешь ты говорить мне все это, зная, что теперь я обязательно
откажусь? - в страхе спросил Пэрри.
- Тоже своего рода пытка, - пояснила она. - Ты должен понимать: на
предательство тебя толкнуло самое низменное.
- Самое низменное? - переспросил Пэрри.
- Страсть к адскому творению - хотя у тебя и была женщина, которую ты
любил.
- Какой вздор!
- Неужели, Пэрри? Тогда стучи в дверь. - Лила злобно усмехнулась, а ее
платье распалось на части, обнажив все порочные прелести дьяволицы.
Рука Пэрри напряглась, однако так и не смогла коснуться заветной двери.
Он попытался еще, а затем еще раз - и снова повторилось то же самое. Пэрри
был просто не в силах постучать в дверь!
Оглядываясь, он стал искать глазами Джоли, но нигде ее не находил.
- Брось, любовь моя, - прошептала Лила. - Ей известно то же, что и
тебе: в душе ты принял мое предложение и девочка-призрак обречена.
- Джоли! - в ужасе крикнул он.
- Не оплакивай ее, смертный. Она лишь освободилась от бремени, которое,
несмотря на безупречную жизнь, тянуло ее душу вниз. Наконец-то она привела
тебя к злу, которое было предопределено свыше. Теперь она может лететь - и
если повезет, мой Господин не будет с ней слишком суров.
- Но Джоли не может отправиться в Ад!
- А уж в другое место - тем более.
- Она должна, как всегда, остаться со мной, быть моей совестью.
- С твоей совестью покончено, Пэрри. Ты стал одним из нас.
- Нет!
- Нет? Тогда стучи в дверь.
Пэрри снова попытался, однако даже ради спасения души своей жены не
смог этого сделать.
Сотрясаясь от рыданий, он припал к двери. Потерять собственную волю!
Что может быть ужаснее?!
Обняв Пэрри, дьяволица принялась осыпать его ласками, пробуждая в нем
страсть.
- Это только начало, милый, - заверяла она. - Ты будешь проклинать этот
час всю свою оставшуюся жизнь.
Теперь Пэрри нисколько не сомневался в том, что она говорит правду.

8. ЛЮЦИФЕР

Лила повела Пэрри обратно в его комнату. Пораженный потерей воли, он
даже не возражал. Дьяволице все же удалось его развратить!
В комнате она обернулась. Ее одежда тотчас рассыпалась в прах и
разлетелась в стороны.
- Теперь ты стал одним из нас, Пэрри, и я готова наградить тебя за это.
Пэрри схватился за крест:
- Нет!
Лила направилась к нему. Каждая мышца ее тела двигалась как будто сама
по себе.
- Да.
Пэрри ткнул крестом прямо в середину ее туловища, однако тот
беспрепятственно прошел насквозь. Дьяволица не исчезла и даже не
вскрикнула - она спокойно ждала.
- Но... но как же святой крест?! - воскликнул он.
- Пэрри, эта вещица обладает такой же властью, как и твоя вера. Ты
потерял ее. Теперь ты не можешь больше призывать на защиту свое прежнее
Божество.
Лила двинулась прямо на него, принимаясь снимать с Пэрри тунику.
- Джоли! - вскричал он.
- Ее больше нет, милый. Теперь твоя любовница - я. Но мне бы хотелось,
чтобы, предаваясь со мной похоти, ты думал о ней. Тогда ты по достоинству
оценишь всю иронию ситуации. Ведь она начала твое разложение, а я его
завершаю.
- Убирайся прочь! - заорал Пэрри, отталкивая дьяволицу.
Однако это нисколько не помогло. Его правая рука с крестом вообще не
могла коснуться тела Лилы, свободно проникая через него, в то время как
левая уперлась в роскошную грудь.
Раздев Пэрри, дьяволица вплотную приникла к нему, затрепетала, ее бедра
медленно раскачивались.
- Умоляю тебя... - задыхаясь, произнес Пэрри, отнимая наконец руку от
ее груди.
Дьяволица отпрянула:
- Я буду выполнять все твои желания, если ты, как сейчас, попросишь
меня об этом, Пэрри. Но, по-моему, теперь тебе лучше не останавливаться...
- Я монах!
- Ты мужчина. - Она недвусмысленно взглянула на его тело. - Ты ведь
видишь, что твоя плоть желает меня.
Пэрри схватился за тунику, чтобы прикрыться.
- Проклятый суккуб!
- И всего-то, Пэрри?! Нет, я гораздо хуже. Но если тебе действительно
не хочется спешить с этим - я подожду. Разумеется, сама я вожделения не
испытываю. Я лишь выполняю приказ своего Господина Люцифера совратить тебя
- в том числе и этим способом. А с чего предпочел бы начать ты?
- Ни с чего! Я вообще не хочу, чтобы меня совращали!
- Лжешь, Пэрри. Что ж, это даже к лучшему - не придется учиться заново.
- Схватив его за запястье, дьяволица снова прижала его левую руку к своей
груди.
- Я не лгу!
Она улыбнулась:
- Мне вовсе незачем доказывать свою правоту, однако это забавляет меня.
Подними-ка свою рясу, встань напротив меня и потом скажи, что не хочешь
меня попробовать.
Понимая, что не сможет выдержать такой проверки, Пэрри ничего не
ответил.
- Видишь ли, мое тело специально создано для того, чтобы вызывать в
смертном самые низменные желания, - продолжала дьяволица. - Ты ведь
отлично знаешь, что получается, когда пробуждается вовсе не душа, а другая
часть тела...
- Будь ты проклята!
- Спасибо.
- Убирайся! - сказал он, закрывая глаза.
- Зачем? Ведь ты совсем этого не хочешь. - Она потерлась губами о его
губы.
- Прошу тебя, дьяволица, оставь меня!
- Ладно, Пэрри. Я вернусь, когда ты ляжешь спать. По-моему, тебе нужно
остаться одному, чтобы привыкнуть к своему новому положению.
Пэрри так и остался стоять, зажмурившись. Дьяволица больше ничего не
сказала. Открыв наконец глаза, он убедился в том, что ее нет.
- Джоли?
Однако Джоли не появилась, и Пэрри понял почему. Джоли знала о том, что
отказывался признать он - дьяволица пробудила в нем страсть, от которой
ему уже не избавиться.
Неужели не удастся покинуть Орден? Дойдя до двери, Пэрри остановился,
не в силах двинуться к Аббату.
Тогда он упал на колени и стал молиться:
- Бог мой, даруй мне освобождение от тяжких оков!
- Теперь это было бы совсем уж глупо.
Вздрогнув от неожиданности, Пэрри поднял глаза и увидел в воздухе
какое-то черное облачко. Приглядевшись, он заметил выступающие из него
рога.
- Нет!
Облако рассмеялось и исчезло.
Его молитве внял совсем не тот Бог. Все изменилось: вместо Господа он
уже служил Люциферу...
Но как могла обрушиться на него такая беда? Ведь он столько трудился во
славу Божью! Как могла случайная вспышка страсти к своей жене разрушить
всю его жизнь?
Впрочем, Пэрри знал ответ. Ведь он был монахом, давшим обет безбрачия.
Джоли толкнула его на грех - но, будь его вера истинной, он непременно бы
устоял и не поддался искушению. Другим доказательством несостоятельности
его веры явилось то, что Пэрри не смог оставить свою высокую должность в
Доминиканском Ордене. Под маской святости он уступил мирским страстям...
И все же Пэрри считал себя не порочным, а лишь оступившимся. Хотя он и
оказался далек до совершенства, он мог бы сделать еще много хорошего -
подобно гниющему дереву, которое по-прежнему давало тень и плоды.
Вероятно, если бы он продолжал творить добро, то со временем снова смог бы
примкнуть к Господу...
Почувствовав облегчение, Пэрри взялся за привычное занятие, которое
было полезным, пусть даже исполнялось дурным человеком.
Однако едва только он лег спать, в его постели, как всегда горячая и
благоухающая, оказалась дьяволица.
- Надеюсь, теперь ты порадуешь меня, любимый? - спросила она.
- Нет!
- Твое тело говорит о другом.
- Мое тело лжет!
- Нет, лжет не тело, а твой ум.
- Во имя Господа Бога, изыди, искусительница!
- Твои слова бессильны, когда за ними не стоит вера.
Вероятно, это было правдой, поскольку Пэрри по-прежнему чувствовал
рядом тепло дьяволицы.
- Как мне заставить тебя уйти?
- Ты ведь уже спрашивал, Пэрри, и прекрасно знаешь ответ.
- Но ты всегда возвращаешься!
- Таково зло!
- Умоляю...
Лила прикрыла его рот рукой:
- Давай-ка покончим с этим, Пэрри Перестань юлить - лучше честно
признай свое поражение и смирись с ним. Я так настойчиво возвращаюсь
только потому, что ты сам этого хочешь.
- Это...
- Правда. - Обняв, она жарко поцеловала его.
- Нет! - воскликнул Пэрри, отводя лицо.
- Быть может, мне следует быть смелее?
- Я... - начал он и замолчал.
- Этот прием отлично проходит с нерешительными девицами, которые
стесняются пробуждения своих низменных чувств. Они предпочитают оказаться
в роли беззащитных овечек, которых берут силой - однако это чистая
выдумка. В Царстве Лжи мы привыкли и к не таким вымыслам. - Дьяволица
принялась ласкаться.
Пэрри знал, что ему следует воспротивиться, однако продолжал лежать,
почти не двигаясь, в то время как по сути все делала она. Теперь он не мог
отрицать - дьяволица поступала именно так, как ему хотелось...
Она умело довела его до высшей точки наслаждения, которое чувство вины
только обострило.
- Я надеялась, что ты окажешься более крепким орешком, - скептически
бросила Лила, глядя, как он забился в агонии. А затем, не дожидаясь
финала, растаяла.
Пэрри почувствовал себя окончательно раздавленным.
- Никогда больше! - поклялся он, сознавая, однако, что даже теперь
лжет.


Ночью Пэрри удалось примириться с собой. Ему оставалось только
признать, что дьяволица все-таки пробудила в нем чувственность. Теперь он
счел более разумным уступить похоти, чтобы освободить ум для лучшего...
В полдень снова появилась Лила.
- Ну как, Пэрри, готов немного пошалить? - беззаботно спросила она.
Ее вид сразу подействовал на него возбуждающе - будто совсем еще
недавно он вовсе не испытал удовлетворения. Вероятно, это тоже являлось
неотъемлемой частью даров Люцифера - мгновенная радость и вечное чувство
вины.
- Да, - сухо бросил он и шагнул к ней.
Однако дьяволица обратилась в его руках в дым.
- Нет-нет, Пэрри! - раздался ее голос, словно она обращалась к
непослушному ребенку. - Я лишь испытывала тебя. Чтобы получить еще, ты
должен это заслужить, а если хорошенько порадуешь меня, я даже останусь с
тобой на целую ночь. Хотел бы ты этого?
Пэрри уже устал от лжи:
- Да. Чем я могу тебя порадовать?
- Тем, что во имя добра совершишь вопиющее зло. У тебя как раз
подвернулся подходящий случай - еретик, который отказывается от своей
ереси. Ты должен его убедить.
- Но ведь тем самым я совершу добро! - возразил он.
- Для него - возможно, только не для себя.
Пэрри ничего не понял. Пожав плечами, он начал собираться в дорогу.
Как и прежде, монах отправился в путь на ослике, однако на этот раз его
сопровождала не Джоли, а Лила, которая непринужденно злословила на самые
разные темы. Казалось, она знала сплетни обо всех известных людях. С
очевидной точностью дьяволица подтверждала то, что действительно являлось
не домыслом, а правдой. Пэрри проклинал себя за то, что слушает ее - и
слушал с неподдельным интересом. Он оказался в курсе всего дурного, и,
хотя понимал, что это еще больше разлагает его, ничего не мог поделать.
Каждый раз когда ему хотелось возразить, Пэрри захлестывала волна
вожделения, и он чувствовал, что должен добиться Лилы любой ценой.
Впрочем, он знал, что ценой окажется еще большее зло в его душе, которое
неизбежно приведет к вечному проклятию.
Пэрри отчетливо понимал, что происходит, но не мог отступить - и это
казалось ужаснее всего. Помощница Люцифера отлично знала свое дело.
Еретик признал себя невиновным, и никакие увещевания не помогали. Вот
почему случай поручили Пэрри.
- Этого простыми уговорами не свернешь, - удовлетворенно заметила Лила.
- Впрочем, пытками тоже; он скорее умрет и тем самым погибнет для твоего
бывшего Господина.
- Не понимаю, почему тебя-то это так волнует? - спросил Пэрри, хотя и
предвидел ее ответ. Если бы существовал какой-то выход, если бы только он
мог ей угодить, не обрекая себя на проклятие... Однако Пэрри знал, что это
невозможно - дьяволица намеренно толкала его к пропасти.
Спустившись в тюрьму, Пэрри расспросил узника, который после предыдущих
допросов не мог уже самостоятельно ни стоять, ни есть. Привязав к ногам
груз, несчастного вздергивали на дыбе, а затем резко бросали вниз так,
чтобы его ноги все же не коснулись земли. Это проделывалось уже три раза,
суставы узника были вывихнуты, и не оставалось сомнений, что следующей
пытки он просто не вынесет. Несмотря на нечеловеческие муки, обвиняемый
отказывался выдать сообщников. Это создавало определенные трудности,
поскольку у местных властей чувствовался явный недостаток в еретиках, за
счет имущества которых пополнялась казна, а следовательно, личные доходы
чиновников.
Пэрри покачал головой. Ведь он помогал становлению Инквизиции, чтобы
очистить веру, а не для того, чтобы вымогать у жертв богатства. Пусть
гражданская власть и руководствовалась низкими побуждениями, у Инквизиции
были только возвышенные мотивы - спасение бессмертных душ и непорочность
веры.
- Но ты поможешь изменить это, - сказала Лила. - Страсть к богатству -
одно из основных орудий моего Господина на пути совращения людей. Поэтому
ты должен добиться того, чтобы этот человек выдал других. Таким образом
цепочка продолжится, и окажутся подкуплены не только отдельные люди, но и
сама Церковь.
Подумав о том, что под угрозу разложения попадает сама Инквизиция,
Пэрри заупрямился:
- Ты слишком многого хочешь, дьяволица! Я не пойду против...
Однако он тут же осекся - лежа на спине и широко раскинув ноги, Лила
плыла к нему по воздуху. Его плоть ожила. Будь она проклята!
Что ж, ему предстояло заставить узника заговорить. Это поддержит
репутацию Пэрри как лучшего следователя и позволит снискать милость в
глазах дьяволицы. То и другое казалось ему отвратительным, однако Пэрри
понимал, что все равно сделает так, как ему приказано.
Но каким образом убедить человека, который скорее готов умереть под
пытками, чем вовлечь в беду другого? Впрочем, именно благодаря трудности
задачи Пэрри и оказался здесь...
- Не забывай, - напомнила ему Лила, - тебя больше не сдерживает мораль.
Мой Хозяин верит в конечный результат и поэтому способен на то, на что не
способен твой прежний Господин.
Догадываясь, как ему следует поступить, Пэрри тяжело вздохнул. У
еретика была маленькая дочь; источником его невероятной стойкости как раз
и являлось желание не причинить ей вреда.
Но пусть даже в его душе начинается распад, Пэрри ни за что не пойдет
на то, чтобы мучить невинное дитя! Возможно, это заставило бы еретика дать
показания, однако не оказало бы чести ни Церкви, ни самому Пэрри.
- Помни, мой хозяин - Господин лжи, - заметила Лила.
Бросая прозрачные намеки, она все-таки оставляла ему право домыслить
самому, поскольку растление должно произойти изнутри. Наконец Пэрри понял,
к чему она клонит. Ее замысел действительно показался ему дьявольским,
однако предвещал верную победу. Пэрри почувствовал себя обреченным - нет,
ему явно не суждено отказаться от того, от чего он не в силах отказаться.
Возлюбив зло, он обрекал себя на вечное проклятие.
- Можешь ли ты принять облик дочери еретика? - спросил он дьяволицу.
- Вот уж не думала, что ты спросишь меня об этом! - ответила она, сияя.
Затем Лила тотчас же превратилась в одетую в давно не стиранное платьице
девочку лет пяти с волосами, кое-как прихваченными обрывком веревки, и
огромными серыми глазами. В руках малышка сжимала соломенную куклу.
Взяв беспризорную девочку за руку, Пэрри ввел ее в камеру, в которой
лежал еретик.
- Pere! [Отец! (фр.)] - закричал ребенок.
Ввалившиеся глаза узника открылись. Узнав дочь, он вздрогнул от
неожиданности.
Девочка шагнула было к нему, однако Пэрри резко дернул ее за руку.
- Молчи, бесовское отродье! Еще успеешь наораться!
Малышка принялась плакать. Еретик бросил на нее тревожный взгляд.
- Не станете же вы...
Свободной рукой Пэрри схватил ребенка за волосы и приподнял над полом -
послышался пронзительный визг. Монах со значением посмотрел в дальний
конец камеры - туда, где стояла дыба.
Узник был сломлен:
- Не надо! Я назову имена!
На лице Пэрри показалась зловещая улыбка.
- Да простит Господь твою душу. - "И мою тоже", - добавил он мысленно.
Однако рассчитывать на это почти не приходилось...
Все остальное было привычным делом. Выпроводив мнимого ребенка, Пэрри
предоставил тюремщикам записать показания арестованного. Еретику
предстояло подписать заявление (мучители специально постарались не сломать
пальцы на его правой руке), подтверждающее, что на него не было оказано
давления, и свидетельствовать против тех, кого он выдавал как своих
сообщников. Затем несчастного до конца жизни ожидало тюремное заключение.
После того как его семья лишится имущества, ее больше не побеспокоят. В
конце концов, душа еретика была спасена для вечности.
Дьяволица осталась довольна, поэтому отблагодарила Пэрри сполна:
подарила ему не только внешнюю молодость, но и энергию и силу юноши. Сама
же она превращалась в череду цветущих молодых женщин, которые с
неистощимым воображением пользовались этой энергией. Пэрри и дьяволица
проделывали такое, что с трудом поддавалось описанию и что приличный
человек не пожелал бы даже представить...
Однако жестокость, с которою Пэрри обошелся с еретиком, не давала ему
покоя. Раньше, когда Пэрри служил Богу, он не то чтобы применил, но даже
никогда не подумал бы о подобном способе воздействия. Более того, он знал,
что будет поступать так и впредь. Ведь при помощи обмана чувств дьяволица
так же крепко держала его в руках, как он сам - того несчастного еретика.


В таком медленном падении прошло пять лет. Не стремясь продвинуться по
служебной лестнице, Пэрри, как и прежде, предпочитал оставаться за
кулисами власти, в действительности обладая влиянием на всю Инквизицию
Франции, Италии и Священной Римской Империи. Под его воздействием движущей
силой Инквизиции стали деньги; добычей являлось имущество обвиненных в
ереси, а требование, чтобы каждый признавший себя виновным еретик назвал
своих сообщников, делало процесс дознания бесконечным. Теперь Инквизиция
имела солидную финансовую опору и успешно разлагалась изнутри.
С каждым удачно проведенным расследованием Лила становилась все более
пылкой. Пэрри старел, однако благодаря колдовству дьяволицы и своей
безрассудной страсти чувствовал себя моложе. Казалось, будто в него
вселилось какое-то похотливое животное - в те часы, когда он не предавался
с Лилой разврату, он только о нем и мог думать. Пэрри подозревал, что на
него наложено особое, усиливающее чувственное влечение заклятие, однако
старался не обращать на это внимания. Собственно, он и жил теперь лишь для
того, чтобы предаваться плотской страсти.
Так Люциферу удалось воплотить одну из составных частей своего плана
мщения - человек, который сделал почти все для того, чтобы создать
Инквизицию как орудие для борьбы со злом, превратил ее в орудие борьбы с
добром. Запущенный механизм набирал обороты.
- Мой Хозяин очень доволен тобой, - сообщила Лила. - Тебе пора с ним
встретиться.
Пэрри вовсе не стремился к этой встрече, понимая, что вряд ли
что-нибудь выиграет. Однако не таково было предложение, чтобы
отказаться...
Находясь в его комнате. Лила пальцем очертила в воздухе круг. Едва
сомкнувшись, он превратился в диск. Тогда дьяволица подцепила его с одной
стороны большим пальцем, и диск, словно дверь, распахнулся.
Пэрри вскарабкался вовнутрь. Сначала туннель был таким узким, что
позволял передвигаться ползком на коленях только одному человеку, потом