Эллиот Аронсон. Возлюбивший зло

Пэрри не решился признаться ей в том, что у него пропал интерес и к
дьяволицам, и к грешным душам.
- Спасибо за заботу, но ты заслужила отпуск, и я не хотел бы тебя
отвлекать.
- Благодарю вас, господин Сатана! - ответила Нефертити, не очень
довольная оказанным ей приемом.
Едва Пэрри закрыл глаза, как перед ним возникла Орб с тихой улыбкой на
устах; ее сияющие волосы свободно ниспадали на плечи, а в руках была
маленькая причудливая арфа...


Второе отделение спектакля началось, когда Иона плыл ночью над
Атлантическим океаном. Рыба-монстр не могла касаться воды, но над океаном
хватало простора, а погода была ясной.
Для начала Пэрри наполнил сердца путешественников тревогой за Иону,
который не мог скрыться от мнимого шторма - во всяком случае до тех пор,
пока земля оставалась далеко. Однако видение шторма распространялось
только на людей - демоны четко представляли себе его подлинное
происхождение. Поэтому Иона как ни в чем ни бывало продолжал плыть по
воздуху, в то время как его пассажирам - за исключением суккуба, конечно,
- казалось, будто он столкнулся с бурей и попал в западню.
Пэрри заставил людей поверить в то, что Иона опустился на поверхность
моря, не имея возможности уйти в воду. Стремясь помочь рыбе освоиться, они
прибегли к далекому от совершенства исполнению "Песни Пробуждения".
События стремительно развивались - над водой появились танцующие
скелеты, которые спешили к рыбе. Казалось, та в страхе пытается
увернуться... Один из танцоров коснулся ее хвоста - тотчас же эта часть
хвоста оголилась, обнажив кости.
В ужасе Орб попыталась остановить скелетов пением, но это не помогло...
Затем Иезавель - не настоящая, а из сонма помощников Пэрри - объяснила,
что скелеты танцуют английский матросский танец под названием "Волынка
пьяного матроса". Иезавель никак не удавалось их отвлечь, тогда к ней
присоединилась Орб с танцем "танана" и вместе с одним из скелетов
исполняла его до тех пор, пока тот не рассыпался. Ей все-таки удалось
найти выход!
Пэрри с искренним изумлением смотрел на танцующую Орб. Ничего более
будоражащего кровь ему видеть не приходилось! Откуда это у столь примерной
девочки? Затем он вспомнил о ее дружбе с цыганами... Так вот кто научил
девушку зажигательным танцам! Пэрри лишний раз порадовался, что избавил
кочующий народ от уничтожения.
Впрочем, действие только разворачивалось. Скелетов было слишком много,
они приближались. Если Орб примет верное решение...
Она так и сделала.
- Наташа! - в отчаянии крикнула девушка.
Настало время его торжественно выхода - Пэрри запел. Скелеты замерли, в
страхе прислушиваясь к могущественной песне. Тем временем Пэрри
присоединился к попавшим в беду людям, не без гордости за свое мастерство
отметив, что сумел заставить голые кости столь ярко выразить различные
человеческие чувства.
Орб явно обрадовалась, увидев своего нового знакомого.
- Ты можешь их остановить?
- Да, если спою Песнь Силы. Скорее всего она известна тебе как Дневная
Песнь.
Пэрри запел, вновь прибегнув к Ллано, и волшебная мелодия стряхнула
ночной кошмар. Музыка разогнала черные грозовые тучи и принесла с собою
свет дня. Скелеты попытались сбежать, но музыка повергла их в прах.
Опасность миновала.
Обхватив Пэрри руками, Орб поцеловала его.
- Ты снова спас меня! - воскликнула она.
- Это доставило мне удовольствие. - Еще бы!
Но спектакль еще не закончился.
Как только Орб вошла в рыбу и осталась одна, перед ней возникли две
фигуры: одна изображала Танатоса, а другая - Хроноса. Они предупредили
девушку, что под личиной Наташи может скрываться демон и что его нужно
подвергнуть испытанию. Инкарнации пояснили, что настоящий Наташа несет
только добро, но если демон принял его облик...
Орб встревожилась и настояла на том, чтобы Наташа прошел испытание. В
подтверждение того, что он не демон, Пэрри касался креста и даже пел
церковный гимн. Разумеется, его доказательства были ложными - ведь все
происходило лишь в воображении Орб, а привидеться может и не такое... Но
она этого не знала и потому искренне верила, что обидела своего спасителя,
который покинул ее, исполненный праведного гнева.
Замысел удался на славу. Теперь Орб не сомневалась в достоинстве Наташи
и раскаивалась в том, что напрасно обидела его подозрениями. Оставшись
одна, она даже всплакнула.
Пэрри сделал второй огромный шаг к победе, однако ненавидел себя за
это. От него потребовалось невероятное усилие, чтобы не утешить девушку.
Ему так хотелось во многом ей признаться, но это означало бы полное
крушение его надежд...


Пэрри взял Орб в еще одно воображаемое путешествие - в Одиссею сквозь
полосы неистово меняющихся картин жизни, которая завершилась в поддельном
Замке Войны. Там девушку встретили актеры, игравшие роли ее бывшего
возлюбленного Мимы, спасенной им принцессы Лигеи и дьяволицы Лилы.
Естественно, все они с одобрением восприняли Наташу, но предостерегли Орб
от козней Сатаны. После этого Наташе пришлось преодолеть еще одно
испытание. Твердо отстаивая Добро, ему с помощью магического пения удалось
одержать очередную победу над силами Зла. Затем Пэрри исполнил Вечернюю
Песню - романтическую мелодию Ллано, и наконец-то завоевал любовь Орб.
Однако Орб еще не превратилась в воплощение Природы. Приходилось ждать,
пока она не вступит в эту должность - для Пэрри было важно взять в жены не
просто женщину, а инкарнацию. Ведь будущий союз принесет ему могущество,
которого недоставало для победы над Богом.
Когда Орб заняла место прежней Геи, Пэрри предложил девушке выйти за
него замуж. Но, прежде чем получить ответ, он должен был сказать ей всю
правду... Настала минута, способная с легкостью разрушить все достигнутое
раньше.
- Я воплощение Зла, - признался Пэрри.
Орб взглянула на него полными страха глазами.
Тогда он объяснил ей все с самого начала. Постепенно девушка поняла,
что теперь ее не обманывают...
- Оставь меня, - как во сне, пробормотала она.
Пэрри повиновался. Интересно, что она решит?
Исход казался очевидным, поскольку Орб была уже не просто женщиной, а
Геей - пожалуй, самой могущественной из всех воплощений. Взбешенная
обманом, она пробудила силы Ллано, которыми овладела настолько быстро и
искусно, что Пэрри оставалось лишь завидовать. Ее голос приобрел
неслыханную силу. Теперь Пэрри до конца осознал, почему воплощением
Природы стала именно Орб.
Однако, совсем еще недавно вступив во власть и не имея достаточного
опыта, она играла на струнах страшного по своей мощи музыкального
инструмента. На царство смертных обрушились неисчислимые природные
бедствия - бури и потопы, пожары и жестокие морозы, засухи и
землетрясения, сметая все на своем пути. Пэрри опасался, как бы Орб не
вызвала в конце концов самую страшную силу, которая разрушит все и снова
ввергнет вселенную в хаос. Вероятно, понимание истинной сущности Наташи
уничтожило ее любовь к нему. Ярость Орб питала не столько обида на то, что
над любовью надругались, сколько смятение - ведь на самом деле Пэрри вовсе
не смеялся над ее чувством, а лишь обманул ее.
Теперь он уже жалел об этом. Ведь Пэрри не достиг ничего, кроме
бедствий, обрушившихся на царство смертных, и враждебности той, кого он
меньше всего желал бы видеть своим врагом. Той, которая напоминала ему
Джоли и обладала восхитительным голосом...
Неожиданно Орб утихомирилась, искренне раскаявшись в содеянном, и
попросила Хроноса отменить все, что она натворила. Воплощение Времени
объяснил, что для столь важного шага ему необходимо согласие всех главных
инкарнаций.
Все согласились - все, кроме Пэрри, который понимал, что теперь его
победа над Богом зависит от того, станет ли Гея женою воплощения Зла,
соединив свое могущество с его властью, или нет. Их чувства друг к другу
не имели никакого значения. Теперь Сатана владел рычагом, который никогда
уже больше не окажется в его руках, - на чашу весов была брошена судьба
всего человечества. Даже перечеркнув любовь Орб, Пэрри мог бы добиться
столь долгожданного преимущества над Богом. Возможно, победа имела бы
горький привкус, но это нисколько не отменило бы ее значения.
- Станешь ли ты моей женой? - снова спросил Пэрри.
Та бросила отчаянный взгляд на свою мать, Ниобу.
- Что мне делать?
- Сейчас ты отлично знаешь, что представляет собою Сатана, - мрачно
отозвалась Ниоба. - Ты его любишь?
Орб попыталась было бороться с собой, но не смогла.
- Помоги мне Господь, - судорожно прошептала она, - потому что я
действительно его люблю...
Неужели это правда?!
Пэрри обязан был доиграть свою роль до конца, добиваясь согласия на
этот брак от всех инкарнаций. Все-таки ему досталась победа - так же, как
и любовь Орб, которая выдержала столь чудовищное откровение. Это глубоко
потрясло Пэрри.
Хронос поднял вверх Песочные Часы, и песок поголубел.
Внезапно Пэрри снова оказался в Аду, совершенно один. Время обратилось
вспять. Но так же, как в тот раз, когда Хронос отменил кровавую резню, все
события запечатлелись у Пэрри в памяти - ведь он был инкарнацией, а кроме
того, непосредственным их участником...
Орб любила его.
И Пэрри тоже ее любил. Осознание этого наполнило его сердце мучительной
болью. Пэрри вовсе не стремился к любви - играя роль Наташи, он лишь
воплощал в жизнь свой коварный замысел. Потеряв Джоли, Пэрри даже не
подозревал о том, что, помимо мимолетной страсти, еще способен на
подлинное чувство. Как же он ошибся...
Вероятно, причиной тому стал чудесный голос Орб, который, хотел этого
Пэрри или нет, проник в самые потайные уголки его души и очаровал его - с
помощью пения ему не раз приходилось делать то же самое с другими. Неужели
Архангел Гавриил предвидел и это?
Пэрри понял, что попал на крючок, ловко приготовленный им самим же для
того, чтобы заполучить могущество Геи. Давным-давно он пообещал Ниобе не
причинять Орб вреда. Теперь он знал, что имелось в виду гораздо большее,
чем просто грубая сила. Пэрри оказался жертвой любви к женщине, которая
всецело принадлежала Добру, а это означало, что он не мог больше
представлять Зло - совместить две крайности было не под силу никому. Стать
достойным любви Орб - поистине нереальная задача для настоящего Сатаны...
Оставался только один выход - сложить полномочия.

16. ТАЙНОЕ СВИДАНИЕ

Пэрри подготовился к свадебной церемонии не менее тщательно, чем к тем
трем спектаклям, которые устраивал, чтобы завоевать сердце Орб. Для столь
торжественного случая он выбрал один из красивейших залов Ада, очень
похожий на кафедральный собор - со сводами, витражами и сидячими местами
для главных инкарнаций, которые получили приглашения на свадьбу.
Убедившись в том, что в ближайшие столетия в Раю стало значительно
лучше, Пэрри приурочил к свадебной церемонии массовое освобождение душ,
заслуживших спасение, но не решавшихся покинуть местный Рай. Наверное, Орб
будет довольна, а Пэрри так хотелось доставить ей радость... Души
составляли огромный хор - Пэрри предполагал отпускать их во время
песнопения.
В зале присутствовали и другие гости: все родственники и друзья
невесты, которых она приобрела за земную жизнь, в том числе и умершие.
Пэрри попросил Гавриила на время свадьбы отпустить их из Рая. Зная о том,
что должно случиться, тот нисколько не возражал. Похоже, и другие
инкарнации тоже все прекрасно понимали. Только сама Орб оставалась наивной
и простодушной - как, вероятно, и следовало невесте.
Двум песням, одну из которых исполнит Орб, а другую - сам Пэрри,
надлежало стать кульминацией обряда и главным выражением их любви друг к
другу. Орб даже не понимала до конца их подлинного значения.
Наконец прозвучала ее Вечерняя Песнь. Наверное, ни одному человеку не
удавалось передать эту мелодию столь совершенно - ведь кроме того, что у
певицы был великолепный, усиленный магией голос, она по-настоящему
любила... Никто из присутствующих в зале не мог остаться равнодушным, так
же как и Пэрри, который упивался восторгом, чувствуя открытое признание
любви Орб к нему и своей любви к ней. Однако все знали, что ему никогда не
повторить подобного.
И тем не менее он повторил. Ведь среди певцов Пэрри не знал равных. К
тому же ему предстояло выразить гораздо больше, чем просто любовь... Он
исполнил как раз ту единственную песнь, на которую для него налагался
строгий запрет, - гимн "Любовь Господня". Неважно, что Бог его не слушал
и, вероятно, не заслуживал подобной чести; собравшиеся в зале прекрасно
сознавали значение этого поступка, который, в сущности, являлся
проявлением высшей жертвы.
Когда Сатана запел, к его голосу присоединился хор душ, которым удалось
избежать проклятия; подлетая к нему, они наполняли его пение новой мощью и
устремлялись в Рай.
Глядя на Пэрри, Орб постепенно понимала, что ошибалась относительно его
лживости, - он любил ее по-настоящему. В финале Пэрри пел только для нее.
Когда все души разлетелись, сила, которую он пробудил, обратилась против
него самого - охваченный огнем, Сатана буквально угасал на глазах.
Пэрри сознательно шагнул навстречу судьбе, прервав свое существование в
виде инкарнации, чтобы Орб наконец поверила - его любовь была настоящей.
Орб никогда с ним не соединится, он проиграл схватку с Богом, но все-таки
сделал то, что должен был сделать...


Пэрри обнаружил, что находится в некоем подобии Лимба. Впрочем, это
походило скорее не на преддверие Ада, а на особую зону для свергнутых
инкарнаций. Вокруг полыхало пламя, но Пэрри почти не замечал его - никакой
огонь не мог бы сравниться с огнем утраченной любви.
Разумеется, он проклят - ему никогда не избежать Ада. Более семи
столетий Пэрри прослужил воплощением Зла. С самого начала он сознавал, что
не получит отсрочки. Теперь освободившийся трон займет другой. Возможно, в
ближайшее столетие ему понадобится помощник, и, обратившись к Пэрри, он
возьмет его к себе в услужение. Рассчитывать на большее не приходилось.
И все же Пэрри ни о чем не жалел.
Дважды ему выпало любить: один раз на земле, второй - в образе
инкарнации. Отречение от престола не могло этого стереть. Причем чувство
ко второй женщине вовсе не подменило собой его чувство к первой. Теперь
любовь к Джоли вернулась с той же силой, как при ее жизни, нисколько не
мешая ему по-прежнему обожать Орб... Пэрри надеялся, что во всяком случае
Джоли теперь в Раю и что Орб простит его вынужденное бегство от алтаря.
Кроме того, он верил, что, несмотря на свое поражение, страдания людей
все-таки прекратятся. Поскольку Пэрри являлся Отцом лжи, все, что он
совершил, по определению было дурным, однако благодаря пренебрежительному
отношению Бога к своим обязанностям в поступках Пэрри имелось и много
хорошего. Во всяком случае, он не стыдился того, что оказался за это
проклят.
Теперь Пэрри был обречен на одиночество. Вероятно, в том и заключалось
его наказание - сознавать свою оторванность от мира, не знать, что
происходит в царстве смертных или инкарнаций. Ужасное мучение - но его
поддерживала любовь. Никакая кара не могла заставить его пожалеть о
содеянном.
Неожиданно Пэрри почувствовал чье-то присутствие. Призрачная тюрьма
приобрела форму настоящей камеры, а он оказался закован в цепи. Все эти
образы были кем-то воссозданы...
Пэрри узнал Орб, увившуюся к нему как воплощение Природы, Геи. Даже Ад
не мог остановить ее. Она хранила присущее лишь ей очарование и приобрела
уверенность в себе, которой прежде, ухаживая, Пэрри не замечал. Орб
окружала негромкая музыка - какая-то неизвестная ему разновидность Ллано,
наверное, сметавшая на пути воплощения Природы любые преграды. Теперь она
полностью утвердилась в должности.
Пэрри не мог ни пошевелиться, ни даже что-нибудь сказать. Вероятно, это
тоже являлось составной частью наказания. Оставалось лишь безмолвно
смотреть на Орб. Впрочем, ему и этого было достаточно.
Приблизившись к Пэрри, Орб молча взяла его за руку - он ощутил приятное
тепло ее пальцев - и, подняв эту руку, коснулась капельки крови на
запястье.
"Нет!" - в тревоге выкрикнул Пэрри, но у него не было ни голоса, ни
сил, чтобы помешать ей.
Забрав капельку, Орб уронила его руку - на запястье не осталось и
следа.
Затем она удалилась, а камера, в которой был заключен Пэрри, снова как
бы исчезла. Изменилось лишь одно - он лишился Джоли.
Зачем же Орб это сделала? Едва ли она могла ревновать его к первой
возлюбленной - Джоли давным-давно умерла, так же как и он сам теперь.
Впрочем, возможно, Орб поступила правильно. Джоли не место в Аду.
Наверное, Орб отпустила ее в Рай...


Внезапно Пэрри оказался в ярко освещенном и шумном зале. Он не
осознавал, долго ли пробыл в заточении - Лимбу было присуще безвременье, -
однако сразу догадался, что попал в главный банкетный зал. В Аду им
пользовались довольно редко, разве что для проверки новообращенных - людей
с дурными наклонностями, но пока совершивших недостаточно зла. Даже
небольшой соблазн мог проложить широкую дорогу до поры до времени скрытому
злу и заставить его проявиться в полной мере, быстро выявляя истинную
сущность человека. Вместо того чтобы просто принять таящееся в человеке
зло на веру, его присутствие еще надо было доказать. Когда-то Пэрри сам
разработал для этого целую процедуру.
Теперь он стоял перед обрюзгшим мужчиной средних лет, повсюду валялись
остатки его обильной трапезы. Тем не менее в нем чувствовалось какое-то
величие - стигматы бессмертия безошибочно выдавали новое воплощение Зла.
- Надо же, получилось! - воскликнул человек, вытирая со рта подливку. -
Значит, ты и есть бывший Сатана!
Пэрри кивнул:
- Да, это я.
- Слушай, мне тут нужно выяснить контролирующее демонов заклинание, -
проговорил незнакомец.
Пэрри молчал.
- Вот что, придурок, мне известно, что ты его знаешь! Давай выкладывай!
- До этого ты должен дойти сам, - невозмутимо ответил Пэрри.
- Последние три недели ты просто прохлаждался. Знаешь, а я ведь могу
засунуть тебя в настоящее пекло, чтобы как следует поджарить тебе пятки. А
скажешь заклинание - помилую.
- Нет.
- Проклятье! Этот сраный... как его там... Ассар! - и ухом не повел,
когда я к нему обратился. Что ты хочешь за заклинание?
- Оно не продается, - отрезал Пэрри.
Мужчина бросил на него оценивающий взгляд.
- Да ты, парень, видно, еще не врубился. Когда ты свалил, твое место
досталось самому грешному в мире смертному - то есть мне. Надо мной как
раз висел смертный приговор за одну пятилетнюю куколку, которой я разнес
башку, чтобы не мешала спокойно кончить. Правда, девчонка умерла не сразу
- успела на меня указать. В общем, не повезло. Но не думай, я не
привередлив: могу и взрослого так достать, что завопит, будто дитя малое.
Меня это только заводит... Я тут ловил у вас грешные души удавкой. Не
поверишь - они чувствуют боль не хуже живых! А держатся и визжат еще
дольше. В общем, здесь классно! Вот только ваш Люцифер не желает со мной
даже здороваться, и - как там его, Мефис, что ли, - тоже, а эта штучка
Нефер... титьки плюнула мне в морду. Короче, без заклинания никак не
обойтись! Назови свою цену!
Пэрри молча отвернулся.
- Ну и жарься тогда, недоумок!
Неожиданно Пэрри оказался в бушующем пламени, которое больно жалило
его, однако не могло сжечь. Все, на что был способен Ад, - так это
доставить своим пленникам боль и унижение. Приходилось терпеть.
Конечно, Пэрри и в мыслях не допускал открыть тайну этому замучившему
малышку подонку. Пусть он нес в себе чудовищное зло, но на должность
правителя Ада явно не тянул. Наверное, все свое время тратит теперь на то,
чтобы жрать и измываться над жертвами, даже не пытаясь как-то
преобразовать Ад или задумать что-нибудь достойное...
И все же, несмотря на непрекращающиеся муки, Пэрри даже радовался. И
Ассаргадон, и Люцифер, и Мефистофель отказались помогать новому
воплощению, а Нефертити даже плюнула ему в лицо! Конечно, они относились
почти так же к каждому новичку, которому предстояло еще завоевать трон.
Тем не менее Пэрри было приятно услышать это известие.
Главная же его сила оставалась в любви. Ведь он сложил полномочия ради
любви к Орб и сделал бы это снова, хотя теперь ему и суждено вечно гореть
в огне. Пока Пэрри думал о любимой, он забывал о боли. Он надеялся только
на то, что другие инкарнации не дадут его преемнику натворить слишком
много бед...


Вдруг Пэрри ощутил чье-то присутствие. Однако пламя не утихло - значит,
к нему пробрались тайно...
Гостем оказался паук, который раскачивался на невидимой паутине, не
подвластный даже огню.
Только один паук выдерживал пламя - Судьба.
Пэрри попытался заговорить, но у него ничего не получилось. Казалось,
он мог разговаривать и двигаться лишь тогда, когда его вызывал к себе
воплощение Зла.
Паук превратился в Ниобу.
- Наконец-то удалось отыскать тебя, зятек, - буркнула она. - Он далеко
тебя упрятал, но твои друзья из числа грешных душ подсказали мне дорогу.
Интересно, что она здесь делает? И зачем ей понадобилось искать его?
Впрочем, спросить об этом Пэрри не мог.
- Как тебе, должно быть, известно, твой преемник не из приятных, -
продолжала Ниоба. - Теперь мы немного знаем про тебя. Дьяволица - на нашей
стороне, кое-что рассказал Яхве...
Значит, кроме всего прочего, его еще и вывернули наизнанку! Впрочем,
Ниоба не принадлежала к числу тех, кто любит позлорадствовать. К тому же,
явившись сюда, она сильно рисковала. Но зачем?
- Моя дочь любит тебя, и она твоя жена, - между тем говорила Ниоба. -
Так что считай, что нас связывают семейные обязательства. Конечно, между
воплощениями Зла и Природы никогда не быть настоящему единению, однако
придумать что-нибудь можно... Мы решили, что лучше иметь дело со знакомым,
привычным Злом, чем с этим новым ублюдком. Разумеется, никто из нас не
станет заявлять такие вещи открыто.
О чем она толкует? Пэрри не смел поверить!
- И мне бы не хотелось повторять, но некоторых из нас одолевают
сомнения по поводу того, кому мы служим - а именно, обращает ли Он на
что-либо внимание... Мы исходили из того, что представляющий Добро не у
дел, поскольку соблюдает Соглашение, в то время как представляющий Зло
свободно нарушает его. Поэтому мы восстановили равенство, приняв сторону
достойного. Теперь же мы в недоумении. Существуют вполне конкретные
причины устранить некоторую путаницу...
Ниоба пожала плечами:
- Испытательный срок твоего преемника заканчивается, а он так и не
обнаружил необходимого заклинания. Скорее всего его заменит другой,
нисколько не лучше, если, конечно...
Не вернется Пэрри! Из всех бывших воплощений Зла сделать это мог только
он, поскольку еще не простился с жизнью и не стал грешной душой.
Ниоба не закончила, свою мысль, понимая, что он непременно догадается
сам. Но была одна оговорка.
- Однако для того чтобы снова занять трон, необходимы определенные
условия. Если человек, к примеру, не знает, где находится, или не способен
говорить, едва ли он успеет вовремя вернуть себе власть. Больше всего
возможностей имеет тот, кто находится ближе к выпускающему из рук бразды
правления. Поэтому важно, чтобы претендент не оказался в решающую минуту
выведенным из строя.
Ниоба не ошиблась. Принять должность Воплощения можно было только в ту
минуту, когда она освобождалась. В первый раз Пэрри очень помогла Лила, и
он стал инкарнацией Зла, даже до конца не осознав, что произошло. Но
теперь Пэрри не представлял себе, как сделать это, находясь в заточении,
совершенно оторванным от мира.
- Поэтому я принесла нить, которая выведет тебя отсюда, - немного
помолчав, чтобы дать ему время все обдумать, сказала Ниоба и провела
невидимую линию. - Иди за ней, и...
- Ха! Ну что, попалась, старая курва! - заорал воплощение Зла,
появляясь между ними. - Со мной, может, и покончено, но ему от этого легче
не станет!
Он нанес Судьбе удар огненными вилами.
Ниоба превратилась в паука, а паук исчез. Хотя и была инкарнацией, она
не могла свободно действовать в Аду.
- А теперь ты, болван! - закричал воплощение Зла, набрасываясь на
Пэрри. - Тебе никогда не выбраться отсюда!
Что-то сверкнуло, и Пэрри почувствовал, как его охватила и понесла
прочь магическая сила. Воплощение Зла так и не узнал уничтожающего демонов
заклятия, но колдовства, видимо, все-таки понабрался. Пэрри показалось,
что он целую вечность плывет сквозь клубящийся дым, пока наконец ему не
выпала возможность отдохнуть.
Вокруг простирался хаос. Вероятно, воплощение Зла сумел достать для Ада
частицу Пустоты и надежно запрятал в ней Пэрри. Хотя новичок был полон
злобы и отвратителен, определенной смекалкой он все же обладал.
Теперь нить потеряна. Воплощение Зла явился как раз вовремя, чтобы
безжалостно разрушить блеснувшую перед Пэрри надежду. Ему ни за что не
выбраться отсюда вовремя!
Тем не менее Пэрри не чувствовал себя окончательно поверженным. Пусть
он не встанет снова во главе Ада, его утешало то, что инкарнации
переменили свое мнение о нем и сама Ниоба приняла его как мужа своей
дочери. Хотя этот брак обречен, поддержка значила для Пэрри очень много.
Быть может, в своем падении ему удалось достичь того, к чему он стремился
- уменьшить страдания людей, души которых разделяют на плохие и хорошие...


Пэрри не знал, прошла ли секунда или столетие - время неумолимо
растянулось для него на века, - прежде чем его навестил еще один
посетитель. Не женщина и не паук, а скорее чей-то смутный образ, сродни