Эллиот Аронсон. Замок Ругна

- Не проходил ли здесь маленький великанчик? - спросил Дор у ближайшего
камня.
- Проходил. И пошел к дереву, - ответил камень.
- Спроси у земли, - посоветовал Гранди. - Пусть она подскажет.
- Этот участок земли не самостоятельное существо, - возразил Дор. -
Просто частичка огромных пространств Ксанфа. Не думаю, что он знает
что-нибудь особенное. К тому же здесь обитает множество других живых
существ: корни, насекомые, разные волшебные существа. Из-за этого тоже может
возникнуть путаница.
- Не забывай о камне, - напомнил голем. - Он наверняка поможет.
Прекрасная мысль!
-: Я пойду искать, а ты будешь подсказывать, - велел Дор камню. -
Горячо - иду правильно. Холодно - не туда.
И мальчик пошел к дереву. Хруп затопал следом. Громадина старался
ступать так тихо, что дрожь земли почти не заглушала гудение камня.
- Горячо... горячо... холодно... горячо... - направлял он мальчика.
И тот вдруг почувствовал себя настоящим волшебником. Только ему, Дору,
по силам такие поиски! У Айрин-садовницы тоже большой талант, ценный, но все
же не такой яркий. Дальше капустных листочков и роз ей не пойти. А король,
подлинный правитель Ксанфа, должен быть могучим. Как волшебник Трент! Трент
может любого врага превратить в жабу, и каждый в стране знает о его
могуществе. Но Трент ведет себя разумно - волшебные силы зря не тратит, а
использует их для подкрепления собственного ума и воли. Этой девчонке,
принцессе, нечего и мечтать о троне. Что она сможет дать Ксанфу? Украсит
газоны молотильниками - только и всего. "Я куда сильнее, - рассуждал
мальчик. - Я могу узнавать все секреты; все, что слышат и видят
неодушевленные предметы, слышу и знаю я. А кто много знает, тот сильнее
всех. Добрый волшебник не зря стремится к одному - знать. Он..."
- Путана! - прервал его мысли шепот Гранди.
Дор словно очнулся. Хорошо, что голем отправился с ним. Рассеянно
слушаясь камня, Дор чуть не столкнулся со средних размеров древо-путаной.
Гранди знал, что его друг склонен к рассеянности, поэтому и остался с ним.
Если малютка Загремел оказался во власти путаны...
- Я могу расспросить дерево, - предложил Гранди. - Но оно или солжет,
или промолчит. Знаю я ихнего брата.
Хруп выступил вперед. Он издал угрожающий рев и ткнул громадным пальцем
в болтающиеся щупальца. Смысл угрозы все поняли и без перевода.
Путана взвыла и убрала щупальца.
Не веря своим глазам, Дор сделал шаг вперед.
- Горячо, - прогудел камень. Страшное дерево невероятно близко. Это уже
смертельное расстояние.
- Холодно, - сказал камень.
Значит, малютка благополучно миновал дерево и пошел дальше. Дерево не
тронуло малютку, а малютка... - дерево! Но дальше след вел по направлению к
логовищу полушек. Полушки способны загрызть кого угодно, хоть великана. К
счастью, след огибал обиталище этих злобных тварей. Главный камень замолчал,
но вокруг валялось множество других, не хуже. Они шли и шли, проходя мимо
обычных ксанфских ужасностей - прикольных кактусов, гнезд гарпий, ядовитого
источника, мясоедных цветочков (цветочки так расстроились при виде великана
- мясо огров им не нравится, - что даже покраснели), зловеще поблескивающих
остриями копейных зарослей. Загремел избежал всех ловушек и пришел в конце
концов... к берлоге летающего дракона.
Дор остановился. Вот здесь уже наверняка никому не пройти безнаказанно.
Драконы в лесу как цари. Время от времени какому-нибудь чудовищу удается
победить дракона, но власти над диким племенем у огнедышащих не отнять, как
не отнять у человека власти над племенем домашним.
Ходили слухи, что драконьи детеныши попросту играются с бедной жертвой,
пыхая огнем в ту сторону, куда она еще может бежать. Так они учатся
обращаться с огнем. Неподвижные предметы быстро сгорают. Чтобы тренироваться
в меткости и ловкости, нужны живые мишени.
- Загремел... там? - спросил Дор, боясь услышать ответ.
- Горячо, - подтвердил ближайший камень.
Лицо Хрупа исказилось от ярости. Громадными шажищами он направился к
месту преступления. Земля дрожала у него под ногами, сотрясая окрестности,
но драконьей берлоге, казалось, ничто не могло повредить.
Вход в берлогу был так узок, что сквозь него мог пролезть только
дракон, да и то не очень крупный. Хруп сунул обе руки в логовище и с силой
надавил на стенки, так что посыпались камни. Теперь мог зайти и великан!
Открылось жилище, украшенное, как любят драконы, бриллиантами и прочими
огнеупорными камнями. Драконы вечно пыхают жаром, поэтому обычные материалы
быстро сгорают, растворяются, коробятся. Из-за этого драконы просто обожают
драгоценные камни.
Великанчик, ростом и в самом деле не больше Дора, набычившись, стоял в
окружении троих крылатых дракончиков, а драконша-мама взирала на детишек с
доброй улыбкой. Великанчик был крепкий малый и легко мог победить
дракончика. Одного. Троих - вряд ли. Судя по следам, дракончики уже
тренировались в поджигании, но самого Загремела еще не тронули. Драконы
сначала развлекаются со своей едой, а уж потом ее поджаривают.
Хруп даже не зарычал. Он попросту наклонился и посмотрел на драконшу.
Она изготовилась пыхнуть, но клубы дыма сразу осели и поползли по земле, как
сырой туман. Ей вовсе не хотелось мериться силой с великаном, весом и ростом
отнюдь не уступающим ей. Огонь так и рвался из ее нутра, но она не давала
ему воли. Драконша сидела смирно, словно под взглядом горгоны.
- Как за хвост схвачу! Как раскручу! - рявкнул Загремел и кинулся на
дракончиков. Схватил одного, действительно раскрутил и шмякнул об стенку.
Второй драконник раскрыл пасть и выбросил небольшой язычок пламени.
Загремел дунул с такой силой, что дым полетел назад, а противник зашелся в
кашле.
Третий дракончик, отнюдь не трус, налетел на Загремела сверху, выпустив
когти. Загремел выставил кулак. Дракончик приземлился, но плохо рассчитал и
смазал себя хвостом по голове. Оглушенный, он упал на бриллиантовый пол.
Дракончики вполне могли победить Загремела. А вместо этого Загремел,
маленький огр, победил дракончиков. Дор сам убедился в этом, а раньше он
считал все эти истории о победах над драконами просто сказками.
- Ну, хватит баловаться, пора домой собираться, - проворчал Хруп,
ухватил сына за шкирку и стал подталкивать к выходу. Напоследок огр-папа так
вмазал кулаком в стену, что бриллианты брызнули во все стороны и усыпали
землю. "Теперь убирать придется", - тоскливо подумала драконша. Огры не
оглядываясь затопали прочь.
Но Гранди не смог удержаться от замечания.
- Твое счастье, мамаша, что ты не тронула мальчонку, - крикнул голем
драконше. - Хруп бы не на шутку рассердился, а в гневе он страшен.
К счастью, теперь Хруп был в хорошем настроении.
- Ты помог сынка найтить, - сказал он. - Чем могу я отплатить?
- Мы рады были тебе помочь, - смущенно возразил Дор. - Теперь нам пора
домой.
Хруп поразмыслил. Тело у него было великанское, да сообразительности
маловато.
- Голем, ответь: кого надо взгреть?
- Дор ни в чем не нуждается, - ответил Гранди. - Он ведь волшебник.
Хруп стал наливаться зловещей краской.
- Рад будешь, как долг избудешь, - проворчал огр.
- Хорошо, хорошо, - замахал ручками испуганный голем. - Мальчишки, дети
дворцовых слуг, немного насмехаются над Дором. Он слабее их, но талантливее.
Вот они и смеются...
Хруп нетерпеливо махнул рукой. Потом осторожно поднял Дора - к счастью,
не за шею - и зашагал по тропинке на север. И шел так быстро, что вскоре
показался сад замка Ругна. Огр поставил мальчика на землю. Гранди и Дор
вошли в сад, а Хруп стоял и молча смотрел им вслед.
- Спасибо, что помог добраться, - робко произнес Дор. "Счастье, что
оказался травоядным", - подумал он.
Хруп не ответил. Сгорбившийся и неподвижный, он напоминал сейчас
массивный ствол сгоревшего дерева.
С тревогой в сердце Дор направился к дому. Он не мог не пройти мимо
зонтика. К несчастью, озорники еще не ушли. Увидев мальчика, они выскочили и
преградили ему путь.
- Шпионишка возвращается! - крикнул Лошадиная Челюсть. - Чего ему надо
на этой тропинке? Шпионишкам на ней не место!
- Поосторожнее, - предупредил голем.
Маленькая змейка шлепнулась Гранди на голову. Вместо ответа! Бухнуло
позади Дора. Негодяи заржали.
И вдруг земля задрожала. Проказники испуганно оглянулись. Что-то
рушится?! Новое сотрясение заставило Дора прямо-таки застучать зубами. Это
шагал великан Хруп, полный гнева.
У Челюсти отвалилась челюсть, когда он увидел, кто приближается. Страх
сковал его, мешая бежать. Его приятель побежал, но земля вздрогнула - и он
упал ничком. Показались было какие-то змейки, но сразу исчезли - какой в них
прок. А как же знаменитые бухающие звуки? И это напрасно - гул шагов огра
заглушил все.
Хруп надвинулся на приятелей. Ствол вечнозеленой железной балки
показался тонкой хворостинкой по сравнению с его туловищем.
- За друга отомщу, - пророкотал огр. - Никому не спущу.
Тропинка покрылась небольшими трещинами, где-то в лесу посыпались с
деревьев тяжелые ветки.
- Кто над другом потешается, с великаном повстречается, - снова
рокотнул огр и погрозил громадным пальцем. Прямо над головой Лошадиной
Челюсти. У мальчишки волосы встали дыбом.
От ветра, наверное. А может, и от чего другого - вид у обидчика был
самый что ни на есть испуганный.
Хруп ткнул пальцем в ствол железной балки. Ствол глухо загудел и
надломился. Крона на секунду зависла в воздухе, а потом обрушилась с
грохотом, не менее оглушительным, чем шаги великана. Железная балка - это
тебе не соломинка! Из пня вырвался едкий дым. Вершина горела красно-белым, а
место, куда огр ткнул пальцем, и вовсе растворилось.
Хруп выбрал из кучи железа зазубренный обломок и принялся ковырять в
зубах. Затем огр повернулся и зашагал прочь, вздымая пыль чудовищными
ботинками. Сотрясая землю, он направился на юг, насвистывая задорную боевую
песенку. Огр уже исчез из виду, а земля еще долго не могла успокоиться. А во
дворце, судя по звону, повылетали стекла.
Лошадиная Челюсть тупо уставился на железную балку. Взглянул на Дора,
снова на дымящуюся кучу железа. И грохнулся в обморок.
- Сомневаюсь, что впредь им захочется над тобой смеяться, - сурово
заметил Гранди.

Глава 2

ГОБЕЛЕН

Над мальчиком и в самом деле перестали насмехаться. Никому не хотелось
связываться с огром. Но от этого на душе у него вряд ли стало легче.
Насмешки всегда больше беспокоили Гранди, чем его, первоклассного
волшебника, способного в случае необходимости поставить на место кого
угодно. Мало кто хотел с ним дружить - вот что тревожило Дора. И еще...
новое отношение к Милли. Добрая, нежная Милли и злюка Айрин - какие же они
разные! Но почему-то все хотят, чтобы Дор дружил с принцессой. Это как-то
нечестно. Он нуждался в собеседнике. Родители иногда бывали дома. Но
Хамелеоша все время менялась и внутренне, и внешне, так что мальчик не
решался к ней обратиться. А Бинк мог не понять, что беспокоит сына. Сейчас
мать с отцом уехали далеко, в Обыкновению, по поручению короля Трента. Ксанф
как раз налаживал дипломатические отношения с Обыкновенией, а после столетий
раздоров это был сложный вопрос, требующий умелого подхода. Им и занимались
родители Дора. Голем очень любил поболтать, но бывшая деревянная кукла
оказалась слишком острой на язык. Именно он придумал для Айрин прозвище
Зеленка. Дор простил принцессе драку в беседке, хотя ему тогда пришлось
туго. Гранди не простил, такой уж у него нрав, но спорить не собирался. Был
еще дедушка Роланд. Он умел вводить людей будто в оцепенение. Дедушка
добрый, с ним можно поговорить, но он живет далеко, в Северянке. До нее два
дня пути, надо переходить Провал.
Перебрав всех, Дор понял, что остался один возможный собеседник,
добросердечный, мудрый, рассудительный, настоящий волшебник - король Трент.
Мальчик знал, что у короля много дел. В переговорах с Обыкновенией все время
возникали какие-то сложности, и здесь, в Ксанфе, хватало забот. Но Трент
всегда находил минутку для разговора с мальчиком. Может, поэтому Айрин и
злилась, а следом за дочерью стала гневаться и королева Ирис, а за королевой
- дивным образом и слуги. Айрин гораздо реже разговаривала с отцом. Дор
старался не злоупотреблять королевской любезностью, но на этот раз он просто
не мог не пойти.
Подхватив Гранди, Дор отправился в замок. С некоторых пор замок Ругна
сделался королевской резиденцией. Долгие века он простоял в запустении,
населенный призраками, но на престол взошел Трент - и все изменилось. Снова,
как и много веков назад, в замке жил король, отсюда он правил Ксанфом.
Солдат Кромби стоял у деревянного моста через ров. Для чего он стоял у
моста? Главным образом, чтобы напоминать проходящим держаться подальше от
воды. В воде обитали ровные чудища - твари дикие и необузданные. Вроде и
напоминать излишне, но всякое случалось: то какой-нибудь глупец, не вняв,
подходил слишком близко; другому вдруг приходила охота поплавать в мутной
воде; а иные пытались накормить чудовищ, протягивая им разные лакомства. И
чудища лакомились преотлично: одних съедали целиком, другим откусывали руки.
Кромби стоял с закрытыми глазами. Он дремал. Гранди воспользовался этим
для обычных шуточек:
- Эй ты, тупица, как твоя вонючая девица? Кромби открыл один глаз.
Гранди сразу заговорил иначе:
- Эй, красивый служивый, скажи слово: женушка ароматная здорова? Оба
глаза открылись и засверкали.
- Самоцветик драгоценный, красавица несравненная, - затараторил Кромби,
- благоухает, словно роза с мороза, а я сильно утомился, потому что на
побывке находился.
Так вот почему Кромби спал на ходу! Жена его жила в подземной пещере
южнее деревни Магической Пыли. Путь туда и в самом деле нелегкий. Но не путь
утомил солдата. Ведь и на побывку и с побывки он летал при помощи
перемещающего заклинания. Кромби устал совсем от другого.
- Солдаты знают толк в побывках, - ухмыльнулся Гранди. Он что-то
подразумевал, но не думал, что мальчик поймет. Дор кое-что понял, но не
нашел в этом ничего смешного.
- Уж мы-то знаем! - с жаром согласился Кромби. - Как ни относись к
женскому полу, а моя женушка - жемчужина среди нимф!
На эти слова Дор тоже обратил внимание. Нимфы - существа очень стройные
и очень глупые; годятся лишь на то, чтобы доставлять мужчинам мимолетное
удовольствие. Странно, что Кромби женился на нимфе. Но над любовными
увлечениями Кромби тяготело какое-то проклятие, а Самоцветик, ходили слухи,
была нимфой не простой. Она обладала большой смекалкой в любовных делах и
знала толк еще в каком-то важном занятии. Местные неодушевленные о ней
ничего сказать не могли, поэтому Дор спросил у отца, но Бинк ответил весьма
уклончиво. Из-за этой пугающей уклончивости Дор не решился расспрашивать о
Милли, которая тоже иногда напоминала нимфу.
Неужели между Бинком и Милли... Нет, глупости. От неодушевленных все
равно ничего не узнаешь, им человеческие чувства непонятны. Вещи судят чисто
предметно.
- Не приближайтесь к ровным чудищам, - почтительно предупредил солдат.
- Могут укусить.
Потом Кромби закрыл глаза. Опять заснул.
- Посмотреть бы, как он там развлекается, во время побывки, - вздохнул
Гранди. - Но для этого нужно волшебное зеркало. В замке такое было, да
разбилось, когда разгадывали одну тайну.
Дор и голем вошли во дворец. Вдруг на них, свирепо скаля зубы, кинулся
трехголовый волк. Дор остановился.
- Настоящий? - спросил он у пола.
- Фальшивый, - тихо ответил пол.
Дор смело пошел прямо на волка и прошел сквозь него. Чудище оказалось
обыкновенной иллюзией, творчеством королевы Ирис. Она приходила в ярость,
когда мальчик являлся в замок, и создавала охранительные видимости,
настолько правдоподобные, что до них надо было дотронуться, чтобы убедиться
в их фальшивости. А поскольку среди фальшивых страшилок попадались иногда и
настоящие, рискнувший прикоснуться мог нарваться на крупные неприятности. Но
талант мальчика обычно оказывался сильнее таланта Ирис. Обман длился
недолго.
- Нечего какой-то колдунье связываться с настоящим волшебником, -
язвительно заметил Гранди.
Волк взвыл и исчез.
Волчья образина сменилась образом самой королевы в короне и мантии. В
действительности Ирис не хватало ни роста, ни стати, но, когда она выходила
на люди, все это появлялось в ней самым фантастическим образом.
- Мой супруг сейчас занят, - известила королева с леденящей
вежливостью. - Извольте подождать внизу, в живописной гостиной. А еще лучше
- во рву, - добавила она полушепотом.
Королева гневалась, но из-за короля вынуждена была держать себя в
руках. Она пообещала сообщить Дору, когда король освободится.
- Благодарю, ваше величество, - столь же учтиво ответил мальчик и
направился в живописную гостиную.
На самом деле в этой гостиной не было никакой живописи, но одну из стен
украшал громадных размеров гобелен. В давние времена гостиная вообще служила
спальный. Бинк рассказывал, что когда-то спал здесь. В те времена в замке
Ругна жили только призраки. Но ведь и сам Дор в раннем детстве здесь
ночевал. Величественный гобелен просто завораживал ребенка. Теперь вместо
кровати стояла кушетка, но гобелен, как всегда таинственный, по-прежнему
висел на стене.
На гобелене были вытканы сценки, отображающие давнее прошлое замка
Ругна и его окрестностей; все, что происходило здесь восемь веков назад. Вот
кентавры носят камни, достраивая стену замка; вот Глухомань Ксанфа; тут
ужасный дракон из Провала; там селения, обнесенные частоколом, - первобытные
ксанфяне защищали свои жилища от врагов, окружая их частоколом. И еще
множество разных замков, ныне бесследно исчезнувших.
Когда на гобелен кто-нибудь смотрел, фигурки на нем оживали. Поэтому
чем дольше мальчик наблюдал, тем больше событий видел. Поскольку пропорции
сохранялись, фигурки были крохотные. Каждую из них Дор мог прикрыть кончиком
мизинца. И все же они были с головы до пят как настоящие. Вся жизнь этих
крошек прошла бы перед глазами смотрящего, наблюдай он достаточно долго. Но
поскольку жизнь на гобелене текла не быстрее и не медленнее, чем
современная, Дору пришлось бы смотреть десятки лет, чтобы увидеть финальные
эпизоды. Он бы и сам превратился в старика. События, разворачивающиеся на
гобелене, имели, конечно, какие-то границы, за которыми развитие действия
прекращалось. А иначе они потихоньку перетекли бы за пределы седой древности
замка Ругна, устремились вперед, через века, а там, глядишь, на гобелене
появились бы и события современные. Без волшебства в устройстве этих границ,
конечно, не обошлось, но Дор еще не разобрался, в чем тут дело. И просто
смотреть было интересно. Крохотные обитатели гобелена трудились, отдыхали,
сражались, любили.
Воспоминания захватили Дора. Какие события видел годы назад
завороженный зрелищем мальчик! Воины, драконы, красивые дамы и возможное
волшебство - без конца! Но поскольку сцены разворачивались в молчании,
трудно было понять смысл происходящего. Почему воин сражается с этим
драконом, а того отпускает с миром? Почему служанка целует некрасивого
слугу, а на красивого и не смотрит? Кто повинен в колдовстве? И почему
кентавр, только что повстречавшийся со своей возлюбленной, так недоволен? Во
множестве одновременно разворачивающихся событий терялся общий смысл.
Дор расспрашивал Милли, и она рассказывала разные истории. Ведь Милли
была молода, когда строился замок Ругна. Ее рассказы освещали прошлое более
последовательно, чем движущиеся картинки, но и более избирательно. Сражения,
смертельные опасности, бурная любовь ее не привлекали. Простые радости,
тихое семейное счастье - вот о чем обожала рассказывать Милли. Честно
говоря, Дор слушал и скучал.
И еще - Милли никогда не рассказывала, что случилось с ней после того,
как она покинула родную деревню за частоколом. Ни о жизни, ни о любви, ни
как стала привидением. А как она познакомилась с Джонатаном? И здесь туман.
Хотя вообще-то ясно: женщина, прожившая восемь веков в заброшенном замке,
рада познакомиться с кем угодно.
- А мне, проведи я восемьсот лет среди призраков, зомби тоже показался
бы красавчиком? - спросил самого себя Дор. И сразу отрицательно замотал
головой.
Он бы хотел знать больше, но у Милли допытываться бесполезно.
А почему бы не расспросить... сам гобелен?
- Объясни, в чем смысл изображенного на тебе.
- Объяснить невозможно, - ответил гобелен. - На мне изображена сама
жизнь, во всех ее тонкостях и подробностях, и не мне, глупому холсту,
растолковывать ее смысл.
Гобелен был и полным таинственной мудрости полем разворачивающихся
событий, и он же, когда его расспрашивали о смысле этих событий, превращался
в обыкновенный кусок холста, мало в чем способный разобраться. Он мог
рассказать о мухе, присевшей на его поверхность час назад, но ничего не знал
о волшебнике, создавшем его самого восемь веков назад.
Дор смотрел на гобелен и чувствовал, как возрождается в нем прежний
интерес к истории. Эпоха Четвертой волны - славное время! Мир, в котором на
каждом шагу приключение! А нынче все так скучно.
Явилась гигантских размеров лягушка.
- Ко-ко-роль просит тебя явиться, Доук, - квакнула лягушка. Новое
творение королевы! Наверное, Ирис хотела показать, что ее фантазия
неиссякаема.
- Спасибо за приглашение, зеленкина сестрица, - уколол Гранди. Он знал,
что бывают случаи, когда можно оскорблять совершенно безнаказанно. - Уже
подзакусила мушкой?
Лягушка гневно надулась, но и только. Прыгнуть она не могла - королева
не любила, когда видимости разоблачали себя.
- Как здоровье мамочки? - беспечно продолжал Гранди, с трудом скрывая
язвительность. - Эти ее ужасные красные бородавки...
Лягушка так и взорвалась.
- Ну будет тебе, будет, - проворчал Гранди, разгоняя дым. - Я завел
обыкновенную светскую беседу, милая лягушенция.
Дор прилагал прямо-таки нечеловеческие усилия, чтобы не расхохотаться.
Ведь королева могла наблюдать за происходящим - в виде комара или тому
подобного.
Королевская библиотека также находилась наверху, через несколько дверей
от гостиной. Короля всегда можно было там отыскать, если он не занимался
другими делами. А иногда он сидел в библиотеке, но в то же время занимался
делами где-то в другом месте. Фокус не подлежал огласке, но Дор сумел узнать
это у мебели и сильно гордился собой. Так вот, когда королю необходимо было
решить какой-нибудь не очень важный вопрос с второстепенными лицами,
королева попросту создавала видимость Трента, а настоящий король в это время
свободно занимался более важными делами. Но Дора король не обманывал
никогда.
Мальчик пошел в библиотеку. Мимо него по мрачному залу пролетел
какой-то призрак. В замке Ругна обитало полдюжины призраков. Милли была
одним из них. Только она вернулась к жизни, остальные по-прежнему витали
вокруг родных мест. Дор относился к этим существам с симпатией. Они никому
не вредили, отличались робким нравом и всего боялись. У каждого из них была
своя история, но, подобно Милли, призраки мало что могли рассказать.
Дор постучал в дверь.
- Войди, мой мальчик, - послышался голос. Ирис не всегда докладывала
заранее, но Трент не ошибался никогда.
Дор вошел в комнату и вдруг смутился.
- Я... если ты не слишком занят... - пробормотал он.
- Конечно же, я занят, Дор, - ответил король с улыбкой. - Но и у тебя
важное дело.
"А важное ли оно?" - вдруг мысленно усомнился Дор. Сам король сидел
перед ним - седеющий, степенный, летами годящийся ему в деды, но все еще
красивый. Одежда на нем была просторная, удобная, хотя и несколько потертая.
За гардеробом Трента следила сама королева - она создавала богатые наряды
для торжественных случаев, так что в настоящих король и не нуждался. Всем
своим видом король показывал, что гость может вести себя свободно, что ему
нечего бояться.
- Если ты... если ты занят, я зайду в другое время, - опять прошептал
Дор.
- Если ты уйдешь, - нахмурился король, - мне снова придется заняться
этими скучными документами, а я уже изрядно устал.
Муха прожужжала мимо королевского носа. Трент рассеянно превратил ее в
мухомор, выросший из щели в столе.
- Давай, волшебник, побеседуем немного, - предложил король. - Какое у
тебя дело?
- Встретили мы тут одну лягушку, большую... - начал было Гранди, но
королевский взгляд замкнул ему рот.
- Прежнее, - сказал Дор. Если сам король настроен поговорить, глупо не
воспользоваться такой возможностью.
- Сырный коттедж все еще болтает?
- Еще как! Грубости говорит, - ответил Дор. "А я несу глупости", - тут
же подумал он.
- Ты подружился с огром Хрупом? - Ну откуда король все знает?
- Я помог ему найти сына, Загремела.
- Моя дочь Айрин плохо к тебе относится.
- Не очень хорошо, - проговорил Дор и пожалел, что не остался дома. -
Но Айрин... - Тут он обнаружил, что не может сказать ничего путного.
Сказать, что она хорошенькая? Но Трент и сам знает. Талант у нее не очень
сильный. - Айрин... - повторил он беспомощно.
- Еще совсем ребенок. Подчас даже взрослые женщины ведут себя
необъяснимо. Бывает, и дня не прошло, а перед тобой уже совсем другой
человек.
- Это верно! - рассмеялся Гранди. - А Дор влюбился в Милли-дух!
- Замолчи! - крикнул Дор, покраснев от смущения.
- Исключительная женщина, - заметил король, словно не расслышав окрика.
- Восемь столетий призрачной жизни неожиданно оборвались возвращением к