Эллиот Лора. Как спасти любовь

   — Мы говорили об этом полчаса назад, отец.
   И я сказал тебе, что…
   — Что уже устроил свою жизнь. — Джонас захихикал.
   Коннор ускорил шаг. Джонас тоже.
   — Направляешься в конюшню?
   Направляюсь в ад, подумал Коннор.
   — Нет, просто гуляю.
   Джонас покачал головой, засунул руки в карманы и глянул на сына.
   — Она ушла от тебя, сынок?
   Коннор резко остановился и повернулся к старику.
   — Это не твое дело. Когда я был мальчишкой, ты мог совать свой нос в мои дела и говорить, что Натали мне не пара, но теперь…
   — Ох-хо-хо, это было десять лет назад. — Джонас воздел руки к небу.
   — Слушай, отец, то, что происходит между мною и моей женой, не предмет для обсуждений. Оставим это, ладно?
   — Ладно.
   Коннор пошел еще быстрее, но Джонас не отставал.
   — Знаешь, сынок, я хочу сказать, что был не прав.
   Коннор повернулся к нему.
   — Что? — Он рассмеялся. — Это что-то новое.
   Или ты после восьмидесяти пяти решил начать новую жизнь?
   Джонас засунул руки в карманы и покачался на каблуках.
   — Я думал, что Натали тогда просто хотела сбежать отсюда. Не секрет, что ее отец — самодур и сукин сын. А тут подвернулся ты и денежки Уорнеров.
   — Ты прекрасно знаешь, что я ни копейки не попросил у тебя и сам нажил свои капиталы.
   — Знаю, мой мальчик. — На обветренном лице Джонаса появилась улыбка.
   — О-о, мало того что Джонас Уорнер признал свою ошибку, он еще и выдал в мой адрес нечто похожее на похвалу. Сегодня что, день признаний?
   — Натали оказалась хорошей женщиной.
   Коннор стукнул себя ладошкой по лбу.
   — О господи! Может, хватит об этом?
   — И ты любишь ее, — спокойно продолжал Джонас.
   — Что ты знаешь обо мне? — Коннор скривился. — Хорошо. Да, я люблю ее. Что дальше, пап?
   Джонас промолчал, повернулся и пошел к конюшне. Но через минуту Коннор догнал его и пошел рядом.
   — Я тоже когда-то любил одну женщину, тихо проговорил Джонас. — Это было очень, очень давно.
   Коннор удивленно посмотрел на него.
   — Правда?
   — Она была моим сердцем и моей душой, сынок.
   — Это была.., моя мать? Моя, Тревиса и Слейда?
   Старик вздохнул.
   — Ваша мать была очень хорошей женщиной.
   Замечательной женщиной. И я любил ее. — Он опустил глаза, пнул носком ботинка комок земли. — Но женщина, о которой я говорю, была всем, чего я когда-либо желал от жизни.
   Коннор ждал, что Джонас скажет что-то еще, но Джонас молчал. Они пришли к конюшне, где их ждал один из конюхов, державший за уздечку породистого жеребца. Джонас взял из рук конюха уздечку и жестом показал ему, что он свободен.
   — И? — спросил Коннор, когда они снова остались вдвоем.
   Джонас тяжело вздохнул.
   — Я дал ей все, все… — тихо сказал он. — Я выстроил для нее «Эспаду», мальчик. Все это для нее… Но она хотела большего.
   — И чего же? Чего большего?
   Старик посмотрел на сына, и его глаза помрачнели.
   — Я так и не узнал чего, — сказал он. — Она не сказала, а я.., я был слишком горд, чтобы спросить.
   Джонас вскочил в седло, пришпорил жеребца и ускакал.
   Дом оказался в точности таким, каким его описывала Криста.
   Он был огромным, стоял на берегу океана, был старым и нуждался в ремонте. И Натали влюбилась в него с первого взгляда.
   — Я чувствую себя здесь, как дома, — сказала она, когда они с Кристой шагали из одной комнаты в другую.
   — Я же говорила, что мы родственные души, — ответила Криста. — А теперь пошли наверх. Тебе придется выбрать для себя спальню.
   Они поднялись по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж.
   — Мне подойдет любая, — сказала Натали.
   — Не спеши. — Криста взяла ее за руку и повела от одной двери к другой. — Ну как? Тебе больше нравится та, где ковер с розами, или где стены в водяных разводах?
   Натали рассмеялась.
   — А есть здесь комната с обычными белыми стенами?
   — Конечно, но там течет потолок.
   — Ты смеешься?
   — Ничуть. — Криста натянуто улыбнулась. Грант починил крышу, когда мы только поженились. Но починишь в одном месте, начинает протекать в другом.
   — Что ж, пожалуй, я выберу с ковром из роз.
   — Хороший выбор. Тогда я поселюсь среди водяных разводов. Малышки будут жить в комнате рядом с моей, а няня — рядом с ними. — Криста взяла Натали за руку и лукаво улыбнулась. — Повеселимся.
   — Не сомневаюсь, — ответила Натали и подмигнула.
   Прошло полтора месяца.
   Натали только что вышла из одного из ювелирных магазинов на Уорт-авеню и торопливо пошла к машине.
   — Добрый день, миссис Уорнер.
   Она посмотрела на мужчину, который поприветствовал ее, и удивилась, что вице-президент одного из крупнейших банков в Палм-Бич назвал ее по имени.
   Раньше такие люди знали ее в Майами только как жену Коннора. Но здесь, в Палм-Бич, она была Натали Уорнер, которую знали как торгового представителя фирмы «Модели Кристы».
   Их с Кристой замысел успешно претворялся в жизнь. Они даже умудрились с первого дохода оплатить первый взнос за машину. Натали улыбнулась, подошла к машине и открыла ее.
   Что ж, похоже, предсказания Кристы сбываются. Хозяин магазина, который она только что посетила, продал все украшения Кристы и сделал очередной крупный заказ. А это значит, что их бизнес процветает.
   Натали села в машину, бросила свой брифкейс на сиденье рядом с собой, сняла шелковый жакет и положила его на брифкейс.
   Как приятно осознавать, что ты на что-то способна. Она чувствовала себя нужной. И совсем перестала скучать по Коннору, и…
   Улыбка на ее лице слегка искривилась.
   Ничего не поделаешь. Да, она все еще вспоминала его, думала о нем, чувствовала…
   Натали вздохнула, завела машину и отъехала от обочины.
   Вернуться в старый, огромный, прохладный дом после нескольких часов, проведенных под жарким солнцем Флориды, было истинным блаженством.
   — Я дома! — провозгласила она, ступая в просторное фойе.
   Черная с желтыми пятнами собака появилась из-за угла и, виляя хвостом, бросилась к ней. За собакой появился серый важный кот.
   — Привет, друзья, — сказала Натали, присела и принялась ласкать своих любимцев. — А где остальная команда?
   — На-та! — послышались голоса Джессамин и Дженнифер, которые с улыбками на милых личиках неуверенно зашагали к ней.
   Натали распахнула им объятия.
   — Совершенно верно, — сказала она. — Это тетя Нат. Вернулась с соляных приисков. И ужасно соскучилась по своим милым ангелочкам.
   — Скорее, маленьким чертятам, — сказала Криста, появляясь вслед за ними.
   Малышки, увидев маму, протянули к ней ручки. Криста взяла девочек из рук Натали, сладко поцеловала каждую в щечку и передала их в руки няни, которая, глянув на них, сквозь улыбку нахмурилась.
   — А ну, марш в ванную, — сказала няня. — Посмотрите, на кого вы похожи.
   Близняшки беззаботно залепетали и принялись дергать няню за волосы. Няня вздохнула, пробормотала что-то, прижала малышек к груди и унесла.
   — С соляных приисков, говоришь? — сказала Криста. — Что, невезучий день?
   — Конечно, а ты как думала? — ответила Натали, подавляя улыбку. — Правда, я продала все, что взяла с собой.
   — Ты шутишь?
   — Я серьезна.
   — Невероятно! А я думала, что мои последние поделки — барахло. Невероятно!
   — Никаких «невероятно», Криста. Твои изделия — потрясающи.
   — А ты — лучшая в мире торговая посредница.
   Натали покрутила головой.
   — Да уж. Кстати, ты работаешь с бриллиантами?
   — Думаю, что могла бы, если бы они не были такими дорогими. Здесь нужно быть уверенной, что продашь их.
   — Нам заплатили задаток.
   — Задаток?
   — Да. И знаешь кто? — Натали шепнула ей на ухо имя.
   Криста раскрыла рот.
   — Не может быть.
   — Может, — сказала твердо Натали и направилась в кухню, открыла холодильник и достала апельсин. — Может, теперь как раз время распространить наш бизнес и в Майами-Бич.
   Криста заглянула Натали в глаза, когда та сосредоточенно чистила апельсин.
   — Нет, Натали. Забудь Майами.
   — Это почему же? Ведь мы растем!
   Криста отломила дольку от ее апельсина и взяла ее за руку.
   — Нет, Натали, — повторила она. — Там слишком много воспоминаний. Или.., он звонил?
   — Кто, Коннор? — спросила Натали. — Нет, не звонил. С чего бы это ему звонить мне? Он сказал, что мой переезд сюда будет концом нашей истории, И я согласилась с ним.
   Криста прислонилась к стойке.
   — Может, он все еще любит тебя. Так же, как и ты его.
   Натали нервно рассмеялась.
   — Ты неизлечимо романтична, Криста. Коннор не любит меня, давно уже не любит, — А ты? Ты ведь по-прежнему любишь его?
   Женщины несколько секунд смотрели друг дружке в глаза, но Натали быстро отвела взгляд, повернулась к раковине для посуды и открыла кран.
   — Если бы я любила его, разве ушла бы?
   Разве жила бы в другом городе? Я даже не вспоминаю о нем больше.
   — Но он снится тебе, — сказала Криста. — Я иногда слышу, как ты плачешь во сне.
   Натали часто заморгала. Просыпаться со слезами на глазах — одно. Расплакаться сейчас, среди бела дня, — совсем другое.
   — Это не правда. Я не плачу во сне.
   — Плачешь. Я слышала, когда возвращалась из детской к себе.
   — Скорее всего, ты слышала шум океана. Или шум ветра в верхушках пальм.
   — Я вот что скажу тебе, Нат, — осторожно заговорила Криста после короткой паузы. — Вам с Коннором нужно встретиться, сесть и поговорить.
   — Нам не о чем больше говорить, — ответила Натали, вытирая руки о полотенце.
   — А я уверена, что есть. Можно пойти друг другу навстречу. Обойти те вещи, которые разделяют вас.
   — Он хочет владеть миром, — тихо, сказала Натали. — А.я.., я просто хочу быть его миром.
   Завести детей, чтобы этот мир стал полнее. Нет, эти разногласия обойти невозможно.
   — А ты говорила с ним об этом?
   — Бесполезно. Коннор ясно дал мне понять, что доволен своей жизнью.., такой, как она есть. — Голос Натали дрогнул.
   Криста покачала головой и вздохнула.
   — Любовь так просто не уходит.
   — Ах, теперь я понимаю, — со смехом сказала Натали. — Кажется, у вас с Грантом все налаживается.
   Щеки Кристы вмиг залились краской.
   — Мы пытаемся. Последние несколько раз, когда он прилетал сюда… — Послышался звонок в дверь, и глаза Кристы вспыхнули. — Это он. Он сегодня утром звонил, сказал, что отменил все встречи и приедет ко мне. Как я выгляжу?
   — Ты выглядишь великолепно, — тихо сказала Натали.
   И это была правда. Криста сияла…
   Звонок повторился. Криста нетерпеливо глянула в фойе.
   — Мне пора идти, — прошептала она. — Но обещаю тебе, Нат, даже если у нас с Грантом все наладится и я должна буду вернуться в Нью-Йорк, ты сможешь жить в этом доме сколько захочешь.
   — Спасибо. — Натали кивнула и закрыла свое сердце от боли, которая стучалась в него при мысли о том, что она никогда не будет лететь к .двери, как Криста, чтобы броситься на шею мужу, мужу, которого она всегда любила и будет любить.
   Коннор сидел в своем офисе за рабочим столом и хмурился, просматривая книгу со списком важных встреч.
   Когда же он должен быть на Таити? На этой неделе или на следующей? А в Куала-Лумпуре?
   В конце этой недели?
   Он со вздохом отодвинул книгу в сторону и протер глаза.
   Хорошо, что он по крайней мере знал, где находится сейчас. В своем офисе. Но откуда он прилетел вчера? С Бали? Кажется, с Бали.
   — Черт, — пробормотал он и откинулся на спинку кресла.
   Стюардессы трансатлантической линии узнавали его с одного взгляда.
   Добрый день, мистер Уорнер. Что вам принести, мистер Уорнер?
   Жизнь, часто хотел ответить он. Мою жизнь.
   Он развернул кресло и уставился в окно. В бассейне беззаботно плескались курортники. Некоторые лежали в шезлонгах и жарились на солнце.
   Казалось, что у них тоже не было жизни, но Коннор знал, что это только кажется. У каждого из них была своя, личная, реальная жизнь. И кто-то, к кому они возвращаются домой по вечерам.
   Кто-то, кого они могут обнять. Кто-то, с кем можно поспорить, посмеяться…
   И у него когда-то все это было.
   У него была Натали.
   Она была центром его вселенной, как он был центром ее вселенной. Так он, по крайней мере, думал. Он думал, что их любовь будет жить вечно.
   Он даже представлял, как они вместе стареют.
   Он отвернулся от окна.
   — Ты превращаешься в слезливого, сентиментального болвана, Уорнер, — пробормотал он.
   Что с ним происходит? Его жизни мог бы позавидовать любой мужчина. У него есть власть, деньги и положение в обществе. Женщины всегда вились вокруг него, как пчелки вокруг улья.
   У него есть все.
   Коннор встал. Кого он пытается обмануть?
   Все, что у него есть, это дом, где грохочет тишина.
   И еще пустота, которая обнимает его каждый раз, когда он ложится в постель. Пустота при мысли о том, что Натали ушла от него.
   Но пришло время отпустить это в прошлое.
   Нельзя сказать, что он все еще любит ее. Что в ней такого, что можно любить? Когда-то он знал ее нежной, теплой, заботливой. А потом не успел сообразить, что происходит, как она превратилась в полную противоположность той девушке, на которой он женился. Чуткая, любящая малышка обернулась холодной женщиной, безразличной к нему.
   Она к тому же не хотела иметь от него ребенка, и это почти убивало его.
   — Почему? — спросил он у стен офиса со всеми их дипломами в рамках и декоративными настенными тарелками.
   Но ответа не последовало. И это не важно.
   Все, что было, прошло. Все закончилось…
   Коннор резко протянул руку к телефону и снял трубку. Набрал номер в Палм-Бич, который уже знал наизусть, потому что набирал не меньше сотни раз. Гудок.., второй.., третий…
   Может, это знак, что ему не нужно этого делать? Может, нужно повесить трубку?
   — Алло?
   Коннор услышал голос Натали и онемел.
   — Алло? — спросила она снова.
   — Нат?
   — Коннор. — Натали схватилась за спинку стула. Спокойно, сказала она себе. — Какой.., сюрприз…
   Коннор прокашлялся.
   — Да. Я.., я думал о тебе.
   — Я тоже думала о тебе.
   — Правда? — Коннор крепко сжал трубку в руке. — И что ты думала?
   Что я не хочу скучать по тебе, но ничего не могу поделать с собой, подумала она.
   — Нат? Что ты думала?
   — Я.., я думала, что.., что ты давно не звонил по поводу нашей ситуации.
   Контор приложил руку к виску. Черт, какой же он идиот. Она думала о разводе. Вообще-то и ему следовало бы…
   — Конечно, — вежливо сказал он. — Это то, что нас объединяет. Я… Я как раз просматривал календарь и решил узнать, как продвигаются наши дела.
   На глаза Натали навернулись слезы.
   — Джим пока ничего точно не сказал, — так же вежливо ответила она.
   — Ох уж эти адвокаты. — Коннор натянуто рассмеялся. — Им бы тянуть и тянуть. Знаешь, я проверю, как идут дела на моей стороне.
   Натали сморгнула слезы с ресниц.
   — Хорошо. Ведь мы оба не хотим, чтобы это затягивалось, правда?
   — Правда, — хриплым голосом сказал он. — Что ж, надеюсь, это все.
   — Надеюсь.
   — Береги себя, Натали.
   — Ты тоже.
   Коннор ждал с трубкой в руке. Скажи, скажи же что-нибудь, малышка. Скажи, что этот дурной сон прошел…
   Но все, что он услышал, был щелчок, когда она повесила трубку.
   Он стоял еще несколько секунд с трубкой в руке. Потом положил трубку, откинулся на спинку кресла и почесал подбородок.
   Натали хочет развестись. Что ж, он тоже этого хочет, разве не так?
   Он встал и прошелся по кабинету, потом запустил пальцы в волосы и взъерошил их.
   А может, она нашла другого? В мире полно мужчин, как тот гигант — как его? — Ганс. Ганс и миллиарды ему подобных, готовых подцепить такую красивую женщину, как Натали.
   Коннор взвыл от злости, схватил телефон и швырнул его в стену.
   О чем он, дурак, думал все это время? Его жена сказала, что бросает его, а он ничего ей не ответил!
   Он схватил пиджак, распахнул дверь и наткнулся на Розу, которая стояла под дверью.
   — Мне показалось, что я слышала, как что-то разбилось, мистер Уорнер, — взволнованно проговорила она.
   — Пока ничего не разбилось, — бросил он. — Но очень близко к тому. Какой сегодня день?
   — Четверг. А что?
   — Отмени все мои встречи на сегодня, И на завтра.
   — У вас на завтра нет встреч.
   Коннор прошел мимо нее, будто не расслышал.
   — Мистер Уорнер, у вас на завтра нет встреч, — повторила Роза. — Потому что завтра вы должны лететь на Таити.
   — Позвони Биллу Нельсону. Скажи, что он полетит вместо меня.
   — Но, мистер Уорнер…
   Дверь захлопнулась.
   Натали стояла, тупо глядя на телефон. По ее щекам струились слезы.
   Правду говорят, будь осторожна с желаниями. Она хотела, чтобы Коннор позвонил, и он позвонил…
   Он хочет развода, и как можно скорее. Что ж, и для нее так будет лучше. Чем дольше все это тянется, тем сложнее ей понять, что творится в ее сердце…
   — Нат? — долетел до нее голос Кристы. — Я дома.
   Натали поспешно утерла слезы.
   — Я сейчас…
   Но Криста уже ворвалась в комнату и заключила ее в объятия.
   — Нат, у меня новость. Мы с Грантом помирились!
   — Как здорово, — ответила Натали и печально, и радостно одновременно.
   — Я не ожидала, что так быстро приму решение. Но мы высказали друг другу все, и я поняла, что не смогу прожить без него ни минуты дольше. Более того, Грант просто ошарашил меня своими планами. Представляешь, поездка в Париж!
   — Как чудесно…
   — Мы сегодня улетаем чартером в Нью-Йорк… Нат? Ты плачешь?
   — Конечно. — Натали сквозь слезы улыбнулась. — Я самая великая плакса в мире. Скажи мне что-то радостное, и я тут же превращусь в Ниагарский водопад В комнату вошел Грант.
   — Ты еще не собралась, любимая?
   Криста с улыбкой бросилась в его объятия.
   Они с такой любовью смотрели друг на друга, что Натали почувствовала себя лишней. Она пошла к двери, пытаясь подавить слезы.
   — Помогу Адди собрать вещи малышек…
   — Натали! — Криста высвободилась из объятий мужа и подошла к ней. — Прости. Я такая эгоистка. Лепечу о своем счастье, когда ты…
   " — Когда я думаю, что делать с «Моделями Кристы». — Натали улыбнулась. — И еще.., я буду скучать по тебе и по малышкам. И по четвероногой компании тоже. Итак, скажи, я что, уволена?
   — Конечно нет, — сказал Грант. — Криста рассказала мне о вашем бизнесе, и я понимаю, как это важно для вас обоих.
   — Я буду работать в Нью-Йорке и посылать тебе свои изделия, а ты орудуй здесь, в Палм-Бич.
   — Я думаю о расширении. Может, захвачу рынок в Ки-Уэст.., и в Майами-Бич.
   Криста взяла Натали за руку.
   — Нат, обещай, что поговоришь с Коннором.
   Скажи ему все, что хочешь сказать. Обещаешь?
   — Обещаю.
   В коридоре послышались возбужденные визги, и вскоре на пороге появилась Адди с двойняшками на руках.
   — Мы готовы, — сказала Адди. — Осталось только найти медвежонка Джессамин. Иначе она не успокоится.
   — Иди к папе, Джесс, — сказал Грант и взял заплаканную малышку на руки.
   — Я займусь поисками ее медвежонка, а заодно найду поводок Симы и корзину Макса, — сказала Криста.
   — Лучше я займусь этим, — сказала Натали, потому что не могла стоять на месте и ощущать, как земной шар ускользает у нее из-под ног.
   Потом были поцелуи, объятия, немного слез.., и Натали осталась одна.

9

   Огромный дом опустел. Тяжелая тишина навалилась на него.
   Натали стояла в гостиной у окна и смотрела, как черные грозовые тучи собираются над океаном. Потом поднялся ветер, и поверхность океана покрылась белыми барашками. Горизонт озарила вспышка молнии, за ней последовал глухой раскат грома. Сгущающиеся сумерки, казалось, предвещали беду.
   Натали содрогнулась, задернула шторы и включила настольные лампы. Состояние природы в точности соответствовало состоянию ее души.
   От грозы, конечно, не убежишь, но нет необходимости впадать в отчаяние. Для этого просто нет причины. Да, Юриста с малышками уехала, но так и должно было случиться. Лендоны снова были вместе, за них можно только порадоваться.
   — И нечего хандрить, — сказала себе Натали и прислонилась к стене.
   Но кого она пытается обмануть? Она чувствовала себя одинокой и несчастной. И все из-за него.
   Столько времени молчал и вдруг позвонил.
   И этот несчастный телефонный звонок выбил ее из колеи. У нее все было так хорошо до этого звонка, а теперь равнодушный голос Коннора настойчиво продолжал звучать в ее ушах.
   Он не давал ей покоя с тех пор, как она простилась с Лендонами.
   Натали вздохнула.
   Она была рада за Кристу. Просто ей трудно было не сравнивать. У Кристы был муж. У нее не было. У Кристы были дети. У нее не было. У Кристы были дом, семья и даже собака с кошкой.
   А что было у нее?
   — Карьера агента по продаже ювелирных изделий, — сказала она в пустоту. — И муж, который ждет развода.
   Натали нахмурилась. Ну и что? Она хотела развода. Она сама подала ему эту идею.
   И нечего сравнивать свою ситуацию с ситуацией Кристы. Лендоны пытались исправить погрешности в своих отношениях. А в их браке с Коннором исправлять нечего. Этот брак мертв.
   И поэтому она ушла от него. Чего же она так боится остаться одна?
   Натали вошла в кухню и зажгла свет.
   Но одиночество может быть прекрасным. Она может слушать музыку, которая ей нравится, делать то, что ей хочется. Она может сколько захочет лежать в ванне, полной ароматной пены, может читать книгу за ужином…
   Она может жить, как в раю.
   — Что же мне делать? — прошептала она и закрыла лицо руками.
   О господи, она до сих пор любит своего мужа.
   Она распахнула дверь и побежала по пляжу к морю. Зигзаги молний рассекали небо, гром рокотал над разбушевавшимся морем.
   Нет, она ни о чем не жалеет.
   — Никаких сожалений! — выкрикнула она в бурю, но ветер подхватил ее слова и швырнул обратно в лицо.
   Воздух был горячим и плотным и, казалось, таил в себе опасность и надежду.
   Пора начинать новую жизнь — это заманчиво и волнующе. Она еще молода. Может встретить другого мужчину.
   Коннор тоже может найти другую женщину.
   В ее горле застрял комок.
   Может. Очень даже может. Черт, он непременно найдет другую. Он красивый мужчина, сексуальный и преуспевающий. Женщины всегда крутились вокруг него. А самые смелые даже флиртовали с ним у нее на глазах, хотя он никогда не поддавался.
   Но он поддастся, как только станет свободным.
   Или, может, он уже…
   Они больше не вместе. Они на грани развода.
   И она всегда при случае напоминала ему об этом.
   Натали вздрогнула под порывом ветра и обхватила себя руками.
   Может, поэтому Коннор и спешит поскорее развестись с ней? Может, другая женщина ждет, чтобы занять ее место?
   Нет, пожалуйста, не сейчас. Она еще не готова узнать, что Коннор обнимает другую женщину.
   Натали, прошептал ветер, окутывая ее, заключая в бесплотные объятия.
   — Натали…
   Ее сердце на миг остановилось. Это ветер назвал ее имя?
   И тут она почувствовала, как ей на плечи легли его руки — такие знакомые, сильные и теплые. Он снова произнес ее имя, повернул к себе, и, когда она увидела его, ее сердце забилось еще быстрее. Она думала о нем, жаждала увидеть, и вот он стоит перед ней. Он пришел, чтобы сказать, что любит ее.
   — Черт побери, — сказал Коннор. — Что это ты делаешь?
   Несмелая улыбка соскользнула с ее губ. Почему он так разозлился? И какое он имеет право трясти ее, как тряпичную куклу?
   — Ты что, не видишь, что приближается гроза? Ты хочешь, чтобы тебя ударила молния? Или ждешь, пока смоет волной? — Его пальцы вонзились ей в плечи. — Ты что, совсем потеряла голову?
   Но это она смотрела на него так, будто он потерял голову. И он не обижался на нее за это.
   Он совсем не собирался говорить ей все это. Он вообще не знал, что скажет ей. Он только хотел ее видеть. Но, увидев, что она стоит у кромки воды и разбушевавшиеся волны бросаются ей под ноги, он испугался.
   — Ответь же, в конце концов! — Он снова потряс ее за плечи и еще, сильнее прежнего.
   Почему она молчит?
   — Ты… — наконец, задыхаясь, проговорила она. — Ты решил, что я стою здесь, убитая горем, потому что… — Ее рука сжалась в кулак, и она ударила его в грудь. — Потому что ты самовлюбленный эгоист!
   — Быстро в дом!
   — Я не собираюсь подчиняться тебе!
   — А как насчет того, чтобы прислушаться к элементарному здравому смыслу?. Последний раз говорю тебе, марш в дом!
   — Кто ты такой и что это ты себе позволяешь?
   Коннор посмотрел в лицо жены, в ее глаза, которые когда-то затуманивала страсть и из которых теперь сыпались искры гнева и презрения. И совсем потерял власть над собой.
   — Я скажу тебе, кто я, — грубо сказал он. Я твой муж. И буду твоим мужем, пока смерть нас не разлучит.
   Он обхватил ее руками. Она попыталась вырваться, но он был намного сильнее, и ее беспомощное сопротивление лишь еще больше распалило его гнев и желание обладать ею.
   — Будь ты проклят, — обессилев, бросила она.
   — Пусть мы оба будем прокляты, — сказал он, обхватил рукой ее затылок и потянулся к губам.
   И как только он прикоснулся к ее губам, она забыла обо всем на свете. Она знала только, что этот мужчина ее муж, что она жаждет его любви, жаждет познать его гнев, жар его плоти… Она жаждет познать его всего.
   Обхватив руками его шею, она отдалась моменту. Ее губы приоткрылись, позволяя его властному языку ворваться в ее рот. Не прерывая поцелуя, они опустились на песок. Его руки проскользнули ей под футболку и стали ласкать грудь. Она застонала и прижала ладони к его груди.