Страница:
— Я хочу… — прошептала она. — Я хочу больше…
Он отпрянул от нее и посмотрел в глаза.
— Чего?
— Тебя, только тебя.
Он подхватил ее на руки и понес по пляжу туда, где за горкой песка толпились пальмы, защищавшие пляж от ветра.
Молнии разрывали ночной мрак на части.
Он осторожно положил ее на песок и склонился над ней.
— Как долго… О боже, как долго я хотел этого, — прошептал он над ее губами. — Я так истосковался по тебе, малышка. По вкусу твоих губ, запаху твоего тела…
Он пытался сдерживать себя, но буря, свирепствующая в крови, уносила их обоих все дальше и дальше от берегов рассудка. Натали прогнулась в его руках и приложила ладошку к самой напряженной и горячей части его плоти.
— Сейчас, — прошептала она. — Пожалуйста, Коннор, любимый, я хочу этого сейчас…
Против этой мольбы он устоять не мог. Ни сладкий, пьянящий вкус ее губ, ни шелковый огонь кожи, ни даже прикосновение ее руки к его жаждущей плоти не смогли завести его так, как этот взволнованный, требовательный шепот…
В верхушках пальм послышались стоны ветра, и Коннор окончательно лишился рассудка.
Одежда Натали с невероятной скоростью стала покидать ее тело. Потом, когда она лежала перед ним обнаженная и была похожа на драгоценное, светящееся подношение божествам ночи, он стащил одежду с себя. Она потянулась к нему, но он поймал ее руки, нежно распял и медленно вошел в нее. Она обхватила ногами его бедра и потянулась ему навстречу…
И в то время как над их головами бушевала гроза, они сливались, плавились и взрывались в раскаленном горниле страсти.
Натали шевельнулась под ним.
— Гроза прошла, — тихо сказала она.
Коннор усмехнулся.
— Она еще вернется.
— Я о грозе в природе. — Она тоже усмехнулась.
— А-а-а. И та гроза вернется.
— У меня в волосах полно песка.
— И не только в волосах.
Она вздохнула, прижалась к нему плотнее и нежно поцеловала в грудь.
— А что, если кто-то увидит нас здесь? спросила она.
— Это частный пляж, — ответил он. — И ты можешь воплощать здесь любые свои сексуальные идеи.
— Это была твоя идея — заняться любовью на песке. Если честно, мистер Уорнер, в твоем возрасте пора быть поосторожнее.
Она запищала, когда Коннор схватил ее в охапку, перевернул на спину и повис над ней.
— Хочу заверить тебя, миссис Уорнер, что я в отличной форме. — Он наклонился, и поцеловал ее в кончик носа. — Это ты теперь уже не та девушка весом с перышко, какой была когда-то.
— Надеюсь.
— И не та малышка, с которой мы устраивали все эти игры на заднем сиденье моей машины.
— Ничего подобного мы не устраивали, — строго сказала она. — Мы целовались, и все. Хотя ты и пытался уговорить меня избавиться от одежды.
— Очень может быть, — с усмешкой сказал он. — И, насколько я помню, мне не пришлось тебя долго уговаривать.
Натали с притворной обидой нахмурилась.
— Но мне нравится, какой ты стала теперь.
Женственной, зрелой. — Его рука скользнула по ее телу вниз. Он обхватил ее грудь, потом погладил живот. Потом его рука спустилась ниже. — О да, зрелой и чертовски сексуальной.
— Давай-давай. Заговаривай мне зубы. Посмотрим, что из этого получится. Но, уверяю, ты ничего не получишь, пока не попросишь у меня прощения за то, что намекнул на мою полноту. — Она тихонько застонала, когда его пальцы принялись ласкать ее. — Я.., я… Ох, я люблю, когда ты делаешь это.
— Что? — прошептал он, продолжая ласкать ее. — Это?
Натали обвила руками его шею.
— Да.., да…
Коннор раздвинул ее бедра и медленно вошел в нее.
Она вскрикнула, запустила пальцы ему в волосы, притянула его голову к себе и впилась в губы.
И снова они провалились в блаженный мрак.
Натали проснулась, открыла глаза и тут же зажмурилась от ярких лучей солнца. Она была в постели одна. Увы, то, что произошло ночью, не помогло им решить своей проблемы.
Она села, подложив под спину подушку.
Криста дала ей хороший совет: поговорить с Коннором, высказать ему все. Но она просто упала в его объятия и обо всем забыла.
— Черт, — прошептала она, положив лоб на колени.
Ее память услужливо воспроизвела картинки прошлой ночи. Они еще долго кувыркались в песке, потом мылись под ледяным душем во дворе рядом с домом. Потом Коннор завернул ее в полотенце, отнес в постель и, уставшие, они мигом заснули. На этом все закончилось.
Они снова оказались под властью необузданной, дикой страсти. Но секс никогда не был проблемой в их отношениях. По крайней мере, до того, как она потеряла ребенка.
Натали откинула одеяло и потянулась за халатом.
Потом их сексуальные отношения изменились. Когда она тянулась к нему, Коннор вежливо отстранялся. Позже она поняла, что он боится, что она снова забеременеет. Он стал использовать презервативы. Но холод и отстраненность возрастали. Секс превратился в нечто такое, что он совершал, а она позволяла.
Натали приняла душ, надела джинсы и футболку.
Что ж, возможно, потому что они так долго были в разлуке, им вчера было так хорошо.
Хорошо? Натали посмотрела в зеркало и усмехнулась. Не то слово. Это было фантастично.
Но на сексе брак не сможет удержаться. Нужна еще любовь, нужны общие идеи и мечты.
Она взяла со столика щетку для волос и принялась расчесываться Нужна крепкая связь. А крепкую связь может обеспечить только ребенок.
Слезы затуманили ее глаза.
Криста посоветовала ей сказать Коннору о своих чувствах. Но что она может ему сказать?
Что брак — это не только страсть? Он не раз давал ей понять, что ему нужно от жизни, когда оставлял ее одну, когда тянулся в ящик тумбочки за очередным презервативом.
И поэтому она ушла от него. Поэтому не могла вернуться.
А прошлой ночью она совершила ошибку.
Она совершила ошибку и готова признать ее.
Сейчас она спустится, найдет Коннора и скажет ему, что ночь, проведенная вместе, не решила их проблем, скажет, что она хочет развода.
Бум! Бум! Бум!
Что за странный звук?
Натали посмотрела на потолок. Удары исходили сверху, с крыши. И были похожи на шаги.
Значит, кто-то ходит по крыше. Кровь застыла в ее жилах.
Но как кто-то мог забраться на крышу?
Бум! Бум! Трам!
Ритм шагов на крыше совпал с ударами ее сердца.
— Помогите, — тихо проговорила она. — Коннор, помоги.
Но как он сможет ее услышать, если он где-то на пляже или, возможно, в своей машине на полпути в Майами.
Трясущейся рукой она потянулась к телефону. Сейчас она наберет номер полиции…
— Ч-ч-ч-е-орт! — послышалось за окном проклятие, и Натали увидела, как мимо окна пронеслось тело.
Она уронила трубку и бросилась к окну. Открыла его и выглянула. Коннор лежал, распростертый на песке, и не двигался.
Какой-то момент у нее перед глазами все поплыло. Но, быстро опомнившись, она выбежала из комнаты и пустилась бежать по лестнице вниз. Выскочила из дома, упала рядом с ним на колени и склонилась к нему.
— Коннор, любимый…
Он не двигался. На лбу была рана, и из нее сочилась кровь.
— Скажи же что-нибудь, Коннор! — отчаянно выкрикнула она. — Пожалуйста! Не молчи…
О нет! Неужели она потеряла его? Этого мужчину, которого так любит? Судьба не может быть такой жестокой!
Она тревожно огляделась, ища помощи, и увидела только бесконечную полосу песка и необъятный простор моря. Вскочив на ноги, она бросилась в дом, схватила телефон и набрала номер «Скорой помощи».
— Да… Срочный вызов, — задыхаясь, проговорила она в трубку и дала свой адрес.
В этот момент она услышала, как Коннор застонал. Бросив трубку, она снова выскочила из дома, упала рядом с ним на колени.
— Любимый, — прошептала она. — О, Коннор…
Он с трудом открыл глаза, посмотрел на нее, а потом протянул к ней руку.
— Нат…
Натали схватила его руку и прижала к губам.
Слезы брызнули из ее глаз.
— Слава богу, — прошептала она, целуя его руку.
— Нат, что случилось? — слабым голосом проговорил он. — Я был на крыше, а потом… потом…
— Потом ты упал, — сказала она строгим голосом, зная, что у нее это плохо получилось.
Она осторожно убрала волосы с его лба и увидела рану. Страх снова сковал ее. Она глубоко вздохнула, борясь со страхом. — Лежи спокойно, не двигайся. Я вызвала врача.
— Не нужно. Я в порядке. Только помоги мне встать.
Он попытался встать, опираясь на руку, и, глядя на него, Натали поняла, что у нее нет выбора. Она наклонилась, обхватила его вокруг пояса и помогла сесть.
— Чертова крыша, — сказал он и с усилием рассмеялся. Но его смех перешел в шипение и закончился стоном.
Натали побледнела.
— Коннор, прошу тебя, не двигайся. Тебе нужно сделать рентген.
— Я ничего не сломал. Смотри… — Он пошевелил ногами. — Ноги целы. Только что-то с моей левой рукой. И с головой. Но это не значит, что я не могу самостоятельно добраться до больницы. Помоги мне встать, малышка.
— Нет, Коннор… Что ты делаешь?
— Я.., встаю…
И снова ей пришлось обвить его руками и помочь встать.
— Так-то оно лучше, — сказал он.
Но Натали не видела в этом ничего хорошего. Не нужно быть медиком, чтобы понять, что человеку, который только что упал с крыши, не стоит пытаться ходить.
Но Коннор упрямо пытался. Отчаянно выдохнув, она подставила плечо под его руку, и вместе они поплелись к дому.
— Ты не понимаешь, что тебе нельзя двигаться? — сердито сказала она. — Ты должен лежать и ждать «скорой».
Только где же эта проклятая «скорая»?
— Нет. Ты только помоги мне добраться до дома, а потом до машины. Ух, черт… — простонал он и опустился на верхнюю ступеньку.
— Что верно, то верно, — сказала Натали, пытаясь сделать все, что угодно, только бы удержать его на месте. — И какого черта тебя занесло на эту крышу? Вообразил, что тебе все еще двадцать один?
— Двадцать один. — Коннор сквозь боль улыбнулся. — Ты помнишь то лето, Нат?
— Конечно, помню. Мы жили в славной маленькой квартирке в Нью-Йорке…
— Ты имеешь в виду тараканье царство?
— Да. И ты тогда работал в бригаде по ремонту крыш.
— Да. Я помню все, что было в то лето. Каждое утро ты провожала меня на работу, целовала и смотрела мне вслед так, будто можешь больше не увидеть.
— Я всегда боялась, что ты свалишься с крыши.
— Но я не сваливался. До сегодняшнего дня. — Он посмотрел на нее и попытался улыбнуться. — А еще я помню, как ты приезжала ко мне по пятницам и мы устраивали пикник на пляже.
Ты делала чудесные сандвичи с ветчиной. Что случилось с сандвичами, Нат? Почему ты больше не готовишь их?
Сандвичи? — подумала она. На той расфуфыренной кухне в Майами? И кто стал бы их есть, если Коннора вечно не было дома?
— Не знаю, — сказала она и прислушалась.
Кажется, это была сирена. Скоро они подъедут. — Я забыла, как их готовить.
— Мы уходили на дальний пляж, где никогда никого не было, — продолжал Коннор, и его слова начинали сливаться. — Расстилали одеяло, ужинали, пили вино, а потом.., ты оказывалась в моих объятиях…
— Коннор! — громко сказала она. — Не засыпай, Коннор! Пожалуйста, милый, не засыпай!
Он медленно открыл глаза и пытался сосредоточиться на ее лице.
— Помнишь, как мы занимались любовью под пение ветра? Как прошлой ночью… Как когда-то еще в Техасе. — Он протянул руку и обхватил ее шею. — Что же случилось, малышка?
Вой сирены резко огласил округу и смолк.
Натали услышала, как хлопнули двери машины.
— Сюда! Скорее! — крикнула она.
— Что? «Скорая»? — пробормотал Коннор и, закатив глаза, уронил голову.
10
11
Он отпрянул от нее и посмотрел в глаза.
— Чего?
— Тебя, только тебя.
Он подхватил ее на руки и понес по пляжу туда, где за горкой песка толпились пальмы, защищавшие пляж от ветра.
Молнии разрывали ночной мрак на части.
Он осторожно положил ее на песок и склонился над ней.
— Как долго… О боже, как долго я хотел этого, — прошептал он над ее губами. — Я так истосковался по тебе, малышка. По вкусу твоих губ, запаху твоего тела…
Он пытался сдерживать себя, но буря, свирепствующая в крови, уносила их обоих все дальше и дальше от берегов рассудка. Натали прогнулась в его руках и приложила ладошку к самой напряженной и горячей части его плоти.
— Сейчас, — прошептала она. — Пожалуйста, Коннор, любимый, я хочу этого сейчас…
Против этой мольбы он устоять не мог. Ни сладкий, пьянящий вкус ее губ, ни шелковый огонь кожи, ни даже прикосновение ее руки к его жаждущей плоти не смогли завести его так, как этот взволнованный, требовательный шепот…
В верхушках пальм послышались стоны ветра, и Коннор окончательно лишился рассудка.
Одежда Натали с невероятной скоростью стала покидать ее тело. Потом, когда она лежала перед ним обнаженная и была похожа на драгоценное, светящееся подношение божествам ночи, он стащил одежду с себя. Она потянулась к нему, но он поймал ее руки, нежно распял и медленно вошел в нее. Она обхватила ногами его бедра и потянулась ему навстречу…
И в то время как над их головами бушевала гроза, они сливались, плавились и взрывались в раскаленном горниле страсти.
Натали шевельнулась под ним.
— Гроза прошла, — тихо сказала она.
Коннор усмехнулся.
— Она еще вернется.
— Я о грозе в природе. — Она тоже усмехнулась.
— А-а-а. И та гроза вернется.
— У меня в волосах полно песка.
— И не только в волосах.
Она вздохнула, прижалась к нему плотнее и нежно поцеловала в грудь.
— А что, если кто-то увидит нас здесь? спросила она.
— Это частный пляж, — ответил он. — И ты можешь воплощать здесь любые свои сексуальные идеи.
— Это была твоя идея — заняться любовью на песке. Если честно, мистер Уорнер, в твоем возрасте пора быть поосторожнее.
Она запищала, когда Коннор схватил ее в охапку, перевернул на спину и повис над ней.
— Хочу заверить тебя, миссис Уорнер, что я в отличной форме. — Он наклонился, и поцеловал ее в кончик носа. — Это ты теперь уже не та девушка весом с перышко, какой была когда-то.
— Надеюсь.
— И не та малышка, с которой мы устраивали все эти игры на заднем сиденье моей машины.
— Ничего подобного мы не устраивали, — строго сказала она. — Мы целовались, и все. Хотя ты и пытался уговорить меня избавиться от одежды.
— Очень может быть, — с усмешкой сказал он. — И, насколько я помню, мне не пришлось тебя долго уговаривать.
Натали с притворной обидой нахмурилась.
— Но мне нравится, какой ты стала теперь.
Женственной, зрелой. — Его рука скользнула по ее телу вниз. Он обхватил ее грудь, потом погладил живот. Потом его рука спустилась ниже. — О да, зрелой и чертовски сексуальной.
— Давай-давай. Заговаривай мне зубы. Посмотрим, что из этого получится. Но, уверяю, ты ничего не получишь, пока не попросишь у меня прощения за то, что намекнул на мою полноту. — Она тихонько застонала, когда его пальцы принялись ласкать ее. — Я.., я… Ох, я люблю, когда ты делаешь это.
— Что? — прошептал он, продолжая ласкать ее. — Это?
Натали обвила руками его шею.
— Да.., да…
Коннор раздвинул ее бедра и медленно вошел в нее.
Она вскрикнула, запустила пальцы ему в волосы, притянула его голову к себе и впилась в губы.
И снова они провалились в блаженный мрак.
Натали проснулась, открыла глаза и тут же зажмурилась от ярких лучей солнца. Она была в постели одна. Увы, то, что произошло ночью, не помогло им решить своей проблемы.
Она села, подложив под спину подушку.
Криста дала ей хороший совет: поговорить с Коннором, высказать ему все. Но она просто упала в его объятия и обо всем забыла.
— Черт, — прошептала она, положив лоб на колени.
Ее память услужливо воспроизвела картинки прошлой ночи. Они еще долго кувыркались в песке, потом мылись под ледяным душем во дворе рядом с домом. Потом Коннор завернул ее в полотенце, отнес в постель и, уставшие, они мигом заснули. На этом все закончилось.
Они снова оказались под властью необузданной, дикой страсти. Но секс никогда не был проблемой в их отношениях. По крайней мере, до того, как она потеряла ребенка.
Натали откинула одеяло и потянулась за халатом.
Потом их сексуальные отношения изменились. Когда она тянулась к нему, Коннор вежливо отстранялся. Позже она поняла, что он боится, что она снова забеременеет. Он стал использовать презервативы. Но холод и отстраненность возрастали. Секс превратился в нечто такое, что он совершал, а она позволяла.
Натали приняла душ, надела джинсы и футболку.
Что ж, возможно, потому что они так долго были в разлуке, им вчера было так хорошо.
Хорошо? Натали посмотрела в зеркало и усмехнулась. Не то слово. Это было фантастично.
Но на сексе брак не сможет удержаться. Нужна еще любовь, нужны общие идеи и мечты.
Она взяла со столика щетку для волос и принялась расчесываться Нужна крепкая связь. А крепкую связь может обеспечить только ребенок.
Слезы затуманили ее глаза.
Криста посоветовала ей сказать Коннору о своих чувствах. Но что она может ему сказать?
Что брак — это не только страсть? Он не раз давал ей понять, что ему нужно от жизни, когда оставлял ее одну, когда тянулся в ящик тумбочки за очередным презервативом.
И поэтому она ушла от него. Поэтому не могла вернуться.
А прошлой ночью она совершила ошибку.
Она совершила ошибку и готова признать ее.
Сейчас она спустится, найдет Коннора и скажет ему, что ночь, проведенная вместе, не решила их проблем, скажет, что она хочет развода.
Бум! Бум! Бум!
Что за странный звук?
Натали посмотрела на потолок. Удары исходили сверху, с крыши. И были похожи на шаги.
Значит, кто-то ходит по крыше. Кровь застыла в ее жилах.
Но как кто-то мог забраться на крышу?
Бум! Бум! Трам!
Ритм шагов на крыше совпал с ударами ее сердца.
— Помогите, — тихо проговорила она. — Коннор, помоги.
Но как он сможет ее услышать, если он где-то на пляже или, возможно, в своей машине на полпути в Майами.
Трясущейся рукой она потянулась к телефону. Сейчас она наберет номер полиции…
— Ч-ч-ч-е-орт! — послышалось за окном проклятие, и Натали увидела, как мимо окна пронеслось тело.
Она уронила трубку и бросилась к окну. Открыла его и выглянула. Коннор лежал, распростертый на песке, и не двигался.
Какой-то момент у нее перед глазами все поплыло. Но, быстро опомнившись, она выбежала из комнаты и пустилась бежать по лестнице вниз. Выскочила из дома, упала рядом с ним на колени и склонилась к нему.
— Коннор, любимый…
Он не двигался. На лбу была рана, и из нее сочилась кровь.
— Скажи же что-нибудь, Коннор! — отчаянно выкрикнула она. — Пожалуйста! Не молчи…
О нет! Неужели она потеряла его? Этого мужчину, которого так любит? Судьба не может быть такой жестокой!
Она тревожно огляделась, ища помощи, и увидела только бесконечную полосу песка и необъятный простор моря. Вскочив на ноги, она бросилась в дом, схватила телефон и набрала номер «Скорой помощи».
— Да… Срочный вызов, — задыхаясь, проговорила она в трубку и дала свой адрес.
В этот момент она услышала, как Коннор застонал. Бросив трубку, она снова выскочила из дома, упала рядом с ним на колени.
— Любимый, — прошептала она. — О, Коннор…
Он с трудом открыл глаза, посмотрел на нее, а потом протянул к ней руку.
— Нат…
Натали схватила его руку и прижала к губам.
Слезы брызнули из ее глаз.
— Слава богу, — прошептала она, целуя его руку.
— Нат, что случилось? — слабым голосом проговорил он. — Я был на крыше, а потом… потом…
— Потом ты упал, — сказала она строгим голосом, зная, что у нее это плохо получилось.
Она осторожно убрала волосы с его лба и увидела рану. Страх снова сковал ее. Она глубоко вздохнула, борясь со страхом. — Лежи спокойно, не двигайся. Я вызвала врача.
— Не нужно. Я в порядке. Только помоги мне встать.
Он попытался встать, опираясь на руку, и, глядя на него, Натали поняла, что у нее нет выбора. Она наклонилась, обхватила его вокруг пояса и помогла сесть.
— Чертова крыша, — сказал он и с усилием рассмеялся. Но его смех перешел в шипение и закончился стоном.
Натали побледнела.
— Коннор, прошу тебя, не двигайся. Тебе нужно сделать рентген.
— Я ничего не сломал. Смотри… — Он пошевелил ногами. — Ноги целы. Только что-то с моей левой рукой. И с головой. Но это не значит, что я не могу самостоятельно добраться до больницы. Помоги мне встать, малышка.
— Нет, Коннор… Что ты делаешь?
— Я.., встаю…
И снова ей пришлось обвить его руками и помочь встать.
— Так-то оно лучше, — сказал он.
Но Натали не видела в этом ничего хорошего. Не нужно быть медиком, чтобы понять, что человеку, который только что упал с крыши, не стоит пытаться ходить.
Но Коннор упрямо пытался. Отчаянно выдохнув, она подставила плечо под его руку, и вместе они поплелись к дому.
— Ты не понимаешь, что тебе нельзя двигаться? — сердито сказала она. — Ты должен лежать и ждать «скорой».
Только где же эта проклятая «скорая»?
— Нет. Ты только помоги мне добраться до дома, а потом до машины. Ух, черт… — простонал он и опустился на верхнюю ступеньку.
— Что верно, то верно, — сказала Натали, пытаясь сделать все, что угодно, только бы удержать его на месте. — И какого черта тебя занесло на эту крышу? Вообразил, что тебе все еще двадцать один?
— Двадцать один. — Коннор сквозь боль улыбнулся. — Ты помнишь то лето, Нат?
— Конечно, помню. Мы жили в славной маленькой квартирке в Нью-Йорке…
— Ты имеешь в виду тараканье царство?
— Да. И ты тогда работал в бригаде по ремонту крыш.
— Да. Я помню все, что было в то лето. Каждое утро ты провожала меня на работу, целовала и смотрела мне вслед так, будто можешь больше не увидеть.
— Я всегда боялась, что ты свалишься с крыши.
— Но я не сваливался. До сегодняшнего дня. — Он посмотрел на нее и попытался улыбнуться. — А еще я помню, как ты приезжала ко мне по пятницам и мы устраивали пикник на пляже.
Ты делала чудесные сандвичи с ветчиной. Что случилось с сандвичами, Нат? Почему ты больше не готовишь их?
Сандвичи? — подумала она. На той расфуфыренной кухне в Майами? И кто стал бы их есть, если Коннора вечно не было дома?
— Не знаю, — сказала она и прислушалась.
Кажется, это была сирена. Скоро они подъедут. — Я забыла, как их готовить.
— Мы уходили на дальний пляж, где никогда никого не было, — продолжал Коннор, и его слова начинали сливаться. — Расстилали одеяло, ужинали, пили вино, а потом.., ты оказывалась в моих объятиях…
— Коннор! — громко сказала она. — Не засыпай, Коннор! Пожалуйста, милый, не засыпай!
Он медленно открыл глаза и пытался сосредоточиться на ее лице.
— Помнишь, как мы занимались любовью под пение ветра? Как прошлой ночью… Как когда-то еще в Техасе. — Он протянул руку и обхватил ее шею. — Что же случилось, малышка?
Вой сирены резко огласил округу и смолк.
Натали услышала, как хлопнули двери машины.
— Сюда! Скорее! — крикнула она.
— Что? «Скорая»? — пробормотал Коннор и, закатив глаза, уронил голову.
10
Дорога до больницы тянулась мучительно долго.
Натали сидела в салоне «скорой помощи», склонившись над Коннором.
— Держись, любимый, умоляю, держись, — шептала она, касаясь губами его щеки.
Где-то на полпути он открыл глаза и застонал.
— Нат?
— Шшш. Лежи спокойно. Все будет хорошо.
— Зачем я, дурак, полез на крышу?
— Ничего. Все будет хорошо. Только продолжай смотреть на меня.
— Я.., полный идиот, — пробормотал он и снова стал теряться.
— Коннор, смотри на меня. Рассказывай мне что-нибудь. Например, о своем последнем курорте.
Коннор вздохнул.
— Тебе.., это не…
— Мне очень интересно. Он красивый? Сколько там номеров?
— Нат, извини.., я упал… — Его глаза медленно закрылись.
— Говори со мной, прошу! — По щекам Натали катились слезы.
— Нат?
Она утерла нос рукавом.
— Что, любимый?
— Я скучал по тебе, малышка.
Он снова закрыл глаза и провалился в сон.
Натали мерила шагами приемную в больнице.
Время от времени она подходила к кофейному автомату, бросала в него четверть доллара и заставляла себя выпить стакан черной, похожей на грязь жижи. Потом садилась, листала старые журналы, снова вставала, ходила по приемной или заглядывала в кабинет медсестер. Ей отвечали, что он еще на рентгене.
Наконец, когда она решила, что ей лгут, что с ним случилось что-то ужасное, дверь кабинета открылась.
— Миссис Уорнер?
— Да! — Натали вскочила на ноги.
— Можете повидаться со своим мужем.
— Как он? Что с ним?
— Ничего страшного, если учесть, что он упал с крыши. На теле много синяков, растянуты мышцы запястья и небольшое сотрясение мозга. Пришлось сделать несколько швов.
— О господи! Он жив! — воскликнула Натали и чуть было не бросилась целовать медсестру.
— Конечно, милая. — Медсестра улыбнулась. — Идите к нему. Он в палате 216. Доктор вам все объяснит.
Еще в коридоре Натали услышала голос Коннора. Упрямый, решительный и требовательный.
— Доктор, я не вижу смысла оставаться на ночь в больнице, — говорил он. — И почему, черт побери, у меня отняли мою одежду? Я не десятилетний ребенок.
— Конечно нет, — сказала Натали, входя в палату. — Просто, доктор, он ведет себя как десятилетний ребенок.
Она посмотрела на Коннора. На его лбу виднелось несколько свежих швов, запястье было перебинтовано.
— Миссис Уорнер, как хорошо, что вы здесь, — сказал доктор и подошел к ней. — Я доктор Фортас. Я только что пытался объяснить вашему мужу, что ему нужно остаться в больнице до утра. Нам нужно убедиться, что у него не слишком серьезное сотрясение.
— У меня нет никакого сотрясения. У меня просто болит голова, — пробурчал Коннор. — А от головной боли не умирают. Ну и что, что я потерял сознание? Любой бы потерял, если бы навернулся с крыши.
— Конечно. И я уверена, что с тобой все в порядке, — сказала Натали и, повернувшись к доктору, добавила:
— Не волнуйтесь, доктор, он останется здесь до утра.
— Вот и хорошо, — сказал доктор. — Можете забрать его из больницы завтра после утреннего обхода. — Он глянул на часы и направился к двери. — Скажем, в девять. Хорошо?
— Хорошо, — ответила Натали.
Как только дверь за доктором закрылась, Коннор метнул на Натали гневный взгляд.
— Черт знает что, Нат! Может, у меня и сотрясение мозга, но это не значит, что я не способен принимать решений!
— Тогда прими разумное решение. Останься здесь на ночь, а утром я приду и заберу тебя отсюда.
Коннор снова посмотрел на жену. Она произнесла эти слова довольно резко, но при этом в ее глазах сквозила нежность.
Он злился оттого, что, как назло, навернулся с крыши в тот момент, когда их отношения с Натали стали налаживаться.
Воспоминания прошлой ночи были так свежи, так ощутимы, так реальны и прекрасны.
Но как быть со всем, что произошло после его падения с крыши? Насколько те воспоминания реальны? Он помнит, что Натали поцеловала его, помнит, что шептала ему нежные слова любви, плакала над ним. Было ли все это наяву или пригрезилось?
Ему ужасно хотелось спросить ее об этом, но он панически боялся ответов. А вдруг это все только привиделось ему? Если так, то лучше не знать правды. По крайней мере, не сейчас.
Сейчас, пусть на какое-то время, ему хотелось обмануть себя, представить, что их с Натали мир вернулся к ним. Об этом он думал, когда проснулся рядом со своей любимой женой сегодня утром, когда потом полез на крышу, чтобы проверить, почему та протекает.
Он продолжал думать об этом, когда поскользнулся, упал и покатился по крыше, а потом сорвался вниз…
— Коннор?
Он поднял глаза и посмотрел на нее.
— Пожалуйста, останься здесь до утра, — проговорила Натали нежным, заботливым голосом. — Пусть они убедятся, что с тобой все в порядке.
А завтра я заберу тебя.., домой.
Он вздохнул и обмяк, опираясь на подушки.
Когда она просит таким голосом, он готов сделать все, что угодно.
— Хорошо, — с улыбкой ответил он. — Честно говоря, я не ел больничной еды с тех пор, как мне в детстве вырезали гланды. Как я могу отказаться от такого редкого удовольствия?
Натали тоже улыбнулась. Хотя это было не так просто. У нее сердце разрывалось на части при виде того, как ее муж, сильный, взрослый мужчина, сидит в больничной постели с бледным лицом и выглядит беспомощным. Подумать страшно, что она едва не потеряла его.
Натали почувствовала, как в груди накипают слезы. Не плачь! Не вздумай разрыдаться! — приказала она себе. Все, что угодно, только не слезы! И поэтому она часто заморгала, вздохнула и выдавила из себя улыбку.
— Вот и замечательно, — сказала она торопливо. — Я скажу медсестре. И.., увидимся завтра утром.
Коннор приподнялся на подушках, борясь с болью в теле и ноющей пульсацией в висках.
— Натали… Не уходи. Прошу тебя, малышка, подожди…
Но она уже была за дверью.
День тянулся безнадежно долго, и Коннор от всей души поприветствовал наступление сумерек, надеясь, что ночь принесет ему желанный покой.
Но каждый раз, стоило ему вздремнуть, как в палату врывалась медсестра и спрашивала, как он себя чувствует.
— Чувствовал бы лучше, если бы вы дали мне немного поспать, — сердито отвечал Коннор.
Из-за ее беспрерывных визитов ночь тянулась бесконечно, и каждая минута бодрствования была наполнена мыслями о Натали.
Почему она ушла, не поцеловав его?
Может, она жалеет, что провела с ним ночь?
Может, и вправду он бредил, когда слышал ее ласковый, тревожный шепот над ухом, чувствовал ее поцелуи?
На рассвете он даже стал сомневаться, приедет ли Натали за ним в больницу.
В восемь часов снова пришла медсестра и нашла Коннора сидящим на краю кровати и полностью одетым.
— Доктор скоро придет, — сказала она.
И доктор вошел. Поглядел на Коннора и нахмурился.
— Кажется, нам сегодня намного лучше, — сказал он.
— Не знаю, как вам, а мне кажется, будто по мне проехал трактор. Но меня не тошнит, и голова у меня не кружится. Так что сделайте нам обоим одолжение, док, подпишите мою карточку на выписку.
— Ваша жена еще не приехала, мистер Уорнер.
— Она приедет, — сказал Коннор, хотя сам в это мало верил.
Но тут открылась дверь и на пороге появилась Натали.
— Привет, — сказала она сдержанно.
— Привет, — ответил он, не в силах удержать улыбку.
— Готов?
— Более чем.
Коннору хотелось побыстрее сбежать из больницы и добраться туда, где он сможет быть наедине с Натали.
Они спустились в фойе госпиталя и вышли на улицу.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила она, как только он заполз в машину.
Как он себя чувствует? Ужасно. Но он не скажет ей об этом. Он вспомнил, как вез ее из больницы, когда она потеряла ребенка. С того момента и начались все эти игры с холодной вежливостью. Он не смог отвезти ее в больницу, потому что был в это время то ли на Таиланде, то ли на Того, то ли у черта на рогах, но только не дома, когда она так нуждалась в нем.
— Нормально, — ответил он. — Совершенно нормально.
Натали кивнула и завела машину. По его виду нельзя сказать, что нормально: лицо землистого цвета, губы сжаты и видно, что он пытается подавить боль. Совершенно случайно она вспомнила, как Коннор забирал ее из больницы, когда она потеряла ребенка. Как бережно он перенес ее из коляски в машину, застегнул на ней ремень безопасности и нежно поцеловал.
— Как ты, малышка? — спрашивал он всю дорогу, а она, опустошенная и разбитая, холодно и подчеркнуто вежливо отвечала, что нормально. Она винила его в том, что его не было рядом, когда она потеряла ребенка.
— Нат? — Коннор посмотрел на нее.
— Что?
Куда мы едем? — хотел он спросить, но не смог.
— Ты в порядке?
— В порядке ли я? — Она натянуто рассмеялась. — Конечно, ведь я не падала с крыши.
— Я тоже не падал. Я поскользнулся, — сказал он с достоинством.
Натали удивленно подняла брови.
— Разве это не одно и то же?
Он криво усмехнулся.
— Если человек падает, значит, он сделал неверный шаг. Если человек поскользнулся…
— То что?
Коннор пожал плечами.
— Это просто случайность.
Натали улыбнулась.
— Одним словом, ты поскользнулся и упал.
А я все эти годы жила в неведении и не знала, какой у меня неуклюжий муж. — Она вдруг перестала смеяться, нахмурилась, прокашлялась и серьезно добавила:
— Ой, чуть не забыла. Доктор дал мне рецепт на твои лекарства.
Она свернула с дороги и остановила машину у тротуара.
— Нат? — Коннор протянул к ней руку, но она уже выскочила из машины.
— Я вернусь через пару минут, — сказала она коротко и захлопнула за собой дверцу.
Она вернулась с лекарствами через десять минут.
— Ну, — бросила она, снова садясь за руль. — Ты так и не рассказал мне, что делал на той крыше.
Коннор помрачнел. Она, похоже, не хочет говорить о том, что по-настоящему важно.
— Меня разбудил какой-то шум наверху, — сказал он. — И я вспомнил, что Грант говорил о протекающей крыше.
Натали кивнула, пытаясь скрыть волнение.
Коннор заботился о ней. Пусть он не звонил ей, но он звонил Гранту, чтобы узнать о ней.
— Я подумал, что гроза могла сорвать несколько черепиц. — Его голос звучал хрипловато. — Ты ведь помнишь, что ночью была гроза?
Она покраснела и резко сменила тему.
— Почему бы тебе не откинуть голову на спинку сиденья и не расслабиться?
— Хорошая идея, — ответил он с горечью, откинул голову и закрыл глаза.
Натали притормозила на перекрестке и посмотрела на него. Сегодня он выглядит немного лучше, только губы слегка пересохли. У него наверняка высокая температура. Медсестра пыталась дать ему лекарство, но он отказался. Он всегда был упрямым. Ей приходилось воевать с ним, чтобы заставить принять таблетку аспирина. Невозможный.
Но она не лучше. Она приняла решение отвезти его к себе и даже не спросила, хочет ли он этого.
Но как она может бросить его в таком состоянии?
Она поживет с ним, пока не затянутся швы на его лбу. И ни секунды дольше.
Она подъехала к дому, остановила машину и вышла. Обошла машину и посмотрела на лицо спящего мужа. Вокруг глаз — темные круги, у рта — несколько тонких линий, А щеки и подбородок покрыты густой щетиной. Сексуальной стерней, как она называла ее, когда просила, чтобы он не брился перед выходными. Когда он спрашивал ее, почему, она наклонялась к его уху и шепотом рассказывала, что она чувствует, когда эта сексуальная стерня ласкает ее грудь, живот, бедра.
— Бесстыжая девчонка, — отвечал Коннор с провоцирующей усмешкой. — Но я знаю, что делать с такой развратницей, как ты.
А потом.., потом…
Натали тряхнула головой, прогоняя опасные воспоминания. Она никогда больше не ляжет с ним в постель.
Она осторожно тронула его за плечо.
— Коннор?
— Ммм.
— Проснись. Мы дома.
Он медленно открыл глаза, полные недоумения.
— Дома? — Он выпрямился и потер ладонями лицо. — Кажется, я спал.
— Давай я помогу тебе.
Он кивнул и стал медленно выбираться из машины. Она привезла его в этот огромный дом на берегу океана.
— Вот так, хорошо, держись за меня, — сказала она и, наклонившись, подставила ему плечо.
— Ты привезла меня к себе домой, — с удивлением сказал он. — И ты будешь в этом доме со мной.
Щеки Натали вспыхнули.
— Да. Я думала, что так будет лучше, потому что…
Она не смогла договорить, потому что Коннор закрыл ей рот поцелуем.
Натали сидела в салоне «скорой помощи», склонившись над Коннором.
— Держись, любимый, умоляю, держись, — шептала она, касаясь губами его щеки.
Где-то на полпути он открыл глаза и застонал.
— Нат?
— Шшш. Лежи спокойно. Все будет хорошо.
— Зачем я, дурак, полез на крышу?
— Ничего. Все будет хорошо. Только продолжай смотреть на меня.
— Я.., полный идиот, — пробормотал он и снова стал теряться.
— Коннор, смотри на меня. Рассказывай мне что-нибудь. Например, о своем последнем курорте.
Коннор вздохнул.
— Тебе.., это не…
— Мне очень интересно. Он красивый? Сколько там номеров?
— Нат, извини.., я упал… — Его глаза медленно закрылись.
— Говори со мной, прошу! — По щекам Натали катились слезы.
— Нат?
Она утерла нос рукавом.
— Что, любимый?
— Я скучал по тебе, малышка.
Он снова закрыл глаза и провалился в сон.
Натали мерила шагами приемную в больнице.
Время от времени она подходила к кофейному автомату, бросала в него четверть доллара и заставляла себя выпить стакан черной, похожей на грязь жижи. Потом садилась, листала старые журналы, снова вставала, ходила по приемной или заглядывала в кабинет медсестер. Ей отвечали, что он еще на рентгене.
Наконец, когда она решила, что ей лгут, что с ним случилось что-то ужасное, дверь кабинета открылась.
— Миссис Уорнер?
— Да! — Натали вскочила на ноги.
— Можете повидаться со своим мужем.
— Как он? Что с ним?
— Ничего страшного, если учесть, что он упал с крыши. На теле много синяков, растянуты мышцы запястья и небольшое сотрясение мозга. Пришлось сделать несколько швов.
— О господи! Он жив! — воскликнула Натали и чуть было не бросилась целовать медсестру.
— Конечно, милая. — Медсестра улыбнулась. — Идите к нему. Он в палате 216. Доктор вам все объяснит.
Еще в коридоре Натали услышала голос Коннора. Упрямый, решительный и требовательный.
— Доктор, я не вижу смысла оставаться на ночь в больнице, — говорил он. — И почему, черт побери, у меня отняли мою одежду? Я не десятилетний ребенок.
— Конечно нет, — сказала Натали, входя в палату. — Просто, доктор, он ведет себя как десятилетний ребенок.
Она посмотрела на Коннора. На его лбу виднелось несколько свежих швов, запястье было перебинтовано.
— Миссис Уорнер, как хорошо, что вы здесь, — сказал доктор и подошел к ней. — Я доктор Фортас. Я только что пытался объяснить вашему мужу, что ему нужно остаться в больнице до утра. Нам нужно убедиться, что у него не слишком серьезное сотрясение.
— У меня нет никакого сотрясения. У меня просто болит голова, — пробурчал Коннор. — А от головной боли не умирают. Ну и что, что я потерял сознание? Любой бы потерял, если бы навернулся с крыши.
— Конечно. И я уверена, что с тобой все в порядке, — сказала Натали и, повернувшись к доктору, добавила:
— Не волнуйтесь, доктор, он останется здесь до утра.
— Вот и хорошо, — сказал доктор. — Можете забрать его из больницы завтра после утреннего обхода. — Он глянул на часы и направился к двери. — Скажем, в девять. Хорошо?
— Хорошо, — ответила Натали.
Как только дверь за доктором закрылась, Коннор метнул на Натали гневный взгляд.
— Черт знает что, Нат! Может, у меня и сотрясение мозга, но это не значит, что я не способен принимать решений!
— Тогда прими разумное решение. Останься здесь на ночь, а утром я приду и заберу тебя отсюда.
Коннор снова посмотрел на жену. Она произнесла эти слова довольно резко, но при этом в ее глазах сквозила нежность.
Он злился оттого, что, как назло, навернулся с крыши в тот момент, когда их отношения с Натали стали налаживаться.
Воспоминания прошлой ночи были так свежи, так ощутимы, так реальны и прекрасны.
Но как быть со всем, что произошло после его падения с крыши? Насколько те воспоминания реальны? Он помнит, что Натали поцеловала его, помнит, что шептала ему нежные слова любви, плакала над ним. Было ли все это наяву или пригрезилось?
Ему ужасно хотелось спросить ее об этом, но он панически боялся ответов. А вдруг это все только привиделось ему? Если так, то лучше не знать правды. По крайней мере, не сейчас.
Сейчас, пусть на какое-то время, ему хотелось обмануть себя, представить, что их с Натали мир вернулся к ним. Об этом он думал, когда проснулся рядом со своей любимой женой сегодня утром, когда потом полез на крышу, чтобы проверить, почему та протекает.
Он продолжал думать об этом, когда поскользнулся, упал и покатился по крыше, а потом сорвался вниз…
— Коннор?
Он поднял глаза и посмотрел на нее.
— Пожалуйста, останься здесь до утра, — проговорила Натали нежным, заботливым голосом. — Пусть они убедятся, что с тобой все в порядке.
А завтра я заберу тебя.., домой.
Он вздохнул и обмяк, опираясь на подушки.
Когда она просит таким голосом, он готов сделать все, что угодно.
— Хорошо, — с улыбкой ответил он. — Честно говоря, я не ел больничной еды с тех пор, как мне в детстве вырезали гланды. Как я могу отказаться от такого редкого удовольствия?
Натали тоже улыбнулась. Хотя это было не так просто. У нее сердце разрывалось на части при виде того, как ее муж, сильный, взрослый мужчина, сидит в больничной постели с бледным лицом и выглядит беспомощным. Подумать страшно, что она едва не потеряла его.
Натали почувствовала, как в груди накипают слезы. Не плачь! Не вздумай разрыдаться! — приказала она себе. Все, что угодно, только не слезы! И поэтому она часто заморгала, вздохнула и выдавила из себя улыбку.
— Вот и замечательно, — сказала она торопливо. — Я скажу медсестре. И.., увидимся завтра утром.
Коннор приподнялся на подушках, борясь с болью в теле и ноющей пульсацией в висках.
— Натали… Не уходи. Прошу тебя, малышка, подожди…
Но она уже была за дверью.
День тянулся безнадежно долго, и Коннор от всей души поприветствовал наступление сумерек, надеясь, что ночь принесет ему желанный покой.
Но каждый раз, стоило ему вздремнуть, как в палату врывалась медсестра и спрашивала, как он себя чувствует.
— Чувствовал бы лучше, если бы вы дали мне немного поспать, — сердито отвечал Коннор.
Из-за ее беспрерывных визитов ночь тянулась бесконечно, и каждая минута бодрствования была наполнена мыслями о Натали.
Почему она ушла, не поцеловав его?
Может, она жалеет, что провела с ним ночь?
Может, и вправду он бредил, когда слышал ее ласковый, тревожный шепот над ухом, чувствовал ее поцелуи?
На рассвете он даже стал сомневаться, приедет ли Натали за ним в больницу.
В восемь часов снова пришла медсестра и нашла Коннора сидящим на краю кровати и полностью одетым.
— Доктор скоро придет, — сказала она.
И доктор вошел. Поглядел на Коннора и нахмурился.
— Кажется, нам сегодня намного лучше, — сказал он.
— Не знаю, как вам, а мне кажется, будто по мне проехал трактор. Но меня не тошнит, и голова у меня не кружится. Так что сделайте нам обоим одолжение, док, подпишите мою карточку на выписку.
— Ваша жена еще не приехала, мистер Уорнер.
— Она приедет, — сказал Коннор, хотя сам в это мало верил.
Но тут открылась дверь и на пороге появилась Натали.
— Привет, — сказала она сдержанно.
— Привет, — ответил он, не в силах удержать улыбку.
— Готов?
— Более чем.
Коннору хотелось побыстрее сбежать из больницы и добраться туда, где он сможет быть наедине с Натали.
Они спустились в фойе госпиталя и вышли на улицу.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила она, как только он заполз в машину.
Как он себя чувствует? Ужасно. Но он не скажет ей об этом. Он вспомнил, как вез ее из больницы, когда она потеряла ребенка. С того момента и начались все эти игры с холодной вежливостью. Он не смог отвезти ее в больницу, потому что был в это время то ли на Таиланде, то ли на Того, то ли у черта на рогах, но только не дома, когда она так нуждалась в нем.
— Нормально, — ответил он. — Совершенно нормально.
Натали кивнула и завела машину. По его виду нельзя сказать, что нормально: лицо землистого цвета, губы сжаты и видно, что он пытается подавить боль. Совершенно случайно она вспомнила, как Коннор забирал ее из больницы, когда она потеряла ребенка. Как бережно он перенес ее из коляски в машину, застегнул на ней ремень безопасности и нежно поцеловал.
— Как ты, малышка? — спрашивал он всю дорогу, а она, опустошенная и разбитая, холодно и подчеркнуто вежливо отвечала, что нормально. Она винила его в том, что его не было рядом, когда она потеряла ребенка.
— Нат? — Коннор посмотрел на нее.
— Что?
Куда мы едем? — хотел он спросить, но не смог.
— Ты в порядке?
— В порядке ли я? — Она натянуто рассмеялась. — Конечно, ведь я не падала с крыши.
— Я тоже не падал. Я поскользнулся, — сказал он с достоинством.
Натали удивленно подняла брови.
— Разве это не одно и то же?
Он криво усмехнулся.
— Если человек падает, значит, он сделал неверный шаг. Если человек поскользнулся…
— То что?
Коннор пожал плечами.
— Это просто случайность.
Натали улыбнулась.
— Одним словом, ты поскользнулся и упал.
А я все эти годы жила в неведении и не знала, какой у меня неуклюжий муж. — Она вдруг перестала смеяться, нахмурилась, прокашлялась и серьезно добавила:
— Ой, чуть не забыла. Доктор дал мне рецепт на твои лекарства.
Она свернула с дороги и остановила машину у тротуара.
— Нат? — Коннор протянул к ней руку, но она уже выскочила из машины.
— Я вернусь через пару минут, — сказала она коротко и захлопнула за собой дверцу.
Она вернулась с лекарствами через десять минут.
— Ну, — бросила она, снова садясь за руль. — Ты так и не рассказал мне, что делал на той крыше.
Коннор помрачнел. Она, похоже, не хочет говорить о том, что по-настоящему важно.
— Меня разбудил какой-то шум наверху, — сказал он. — И я вспомнил, что Грант говорил о протекающей крыше.
Натали кивнула, пытаясь скрыть волнение.
Коннор заботился о ней. Пусть он не звонил ей, но он звонил Гранту, чтобы узнать о ней.
— Я подумал, что гроза могла сорвать несколько черепиц. — Его голос звучал хрипловато. — Ты ведь помнишь, что ночью была гроза?
Она покраснела и резко сменила тему.
— Почему бы тебе не откинуть голову на спинку сиденья и не расслабиться?
— Хорошая идея, — ответил он с горечью, откинул голову и закрыл глаза.
Натали притормозила на перекрестке и посмотрела на него. Сегодня он выглядит немного лучше, только губы слегка пересохли. У него наверняка высокая температура. Медсестра пыталась дать ему лекарство, но он отказался. Он всегда был упрямым. Ей приходилось воевать с ним, чтобы заставить принять таблетку аспирина. Невозможный.
Но она не лучше. Она приняла решение отвезти его к себе и даже не спросила, хочет ли он этого.
Но как она может бросить его в таком состоянии?
Она поживет с ним, пока не затянутся швы на его лбу. И ни секунды дольше.
Она подъехала к дому, остановила машину и вышла. Обошла машину и посмотрела на лицо спящего мужа. Вокруг глаз — темные круги, у рта — несколько тонких линий, А щеки и подбородок покрыты густой щетиной. Сексуальной стерней, как она называла ее, когда просила, чтобы он не брился перед выходными. Когда он спрашивал ее, почему, она наклонялась к его уху и шепотом рассказывала, что она чувствует, когда эта сексуальная стерня ласкает ее грудь, живот, бедра.
— Бесстыжая девчонка, — отвечал Коннор с провоцирующей усмешкой. — Но я знаю, что делать с такой развратницей, как ты.
А потом.., потом…
Натали тряхнула головой, прогоняя опасные воспоминания. Она никогда больше не ляжет с ним в постель.
Она осторожно тронула его за плечо.
— Коннор?
— Ммм.
— Проснись. Мы дома.
Он медленно открыл глаза, полные недоумения.
— Дома? — Он выпрямился и потер ладонями лицо. — Кажется, я спал.
— Давай я помогу тебе.
Он кивнул и стал медленно выбираться из машины. Она привезла его в этот огромный дом на берегу океана.
— Вот так, хорошо, держись за меня, — сказала она и, наклонившись, подставила ему плечо.
— Ты привезла меня к себе домой, — с удивлением сказал он. — И ты будешь в этом доме со мной.
Щеки Натали вспыхнули.
— Да. Я думала, что так будет лучше, потому что…
Она не смогла договорить, потому что Коннор закрыл ей рот поцелуем.
11
Поцелуй длился вечно.
И Коннор, и Натали просто растворились в нем. Она не заметила, как оказалась в его объятиях, прижалась к нему, расслабилась… Пока не услышала его подавленный стон.
— Ой, прости… — Натали резко отпрянула от него. — Я сделала тебе больно.
— Ерунда, — ответил он и широко улыбнулся.
Но кого он пытается обмануть? Он чувствует свое тело одним сплошным синяком. И только на миг губы Натали помогли ему забыть об этом.
— Пойдем, я помогу тебе подняться по ступенькам. — Она обхватила рукой его талию. — Ты как?
— Отлично.
Он снова соврал, и она знала об этом. Они медленно вошли в фойе.
— Еще немного и доберемся до комнаты, сказала она.
— Не проблема, — ответил он и мужественно выжал улыбку.
Наконец они добрались до комнаты. Натали усадила его на диван, а сама бросилась к окнам и раздернула шторы. Солнечный свет ворвался в комнату вместе с шумом моря. Коннор зажмурился.
— Что, слишком много света? — спросила она, заметив, как он поморщился.
— Желательно чуть поменьше.
— Прости. — Она снова подошла к окнам и наполовину задернула шторы. — Так лучше?
— Да, — ответил он и подумал, что лучше всего была бы полная темнота и Натали в его руках. Но она была занята другими вещами.
— Что ж, пойду принесу тебе одеяло и подушку, — сказала она и направилась к двери.
И Коннор, и Натали просто растворились в нем. Она не заметила, как оказалась в его объятиях, прижалась к нему, расслабилась… Пока не услышала его подавленный стон.
— Ой, прости… — Натали резко отпрянула от него. — Я сделала тебе больно.
— Ерунда, — ответил он и широко улыбнулся.
Но кого он пытается обмануть? Он чувствует свое тело одним сплошным синяком. И только на миг губы Натали помогли ему забыть об этом.
— Пойдем, я помогу тебе подняться по ступенькам. — Она обхватила рукой его талию. — Ты как?
— Отлично.
Он снова соврал, и она знала об этом. Они медленно вошли в фойе.
— Еще немного и доберемся до комнаты, сказала она.
— Не проблема, — ответил он и мужественно выжал улыбку.
Наконец они добрались до комнаты. Натали усадила его на диван, а сама бросилась к окнам и раздернула шторы. Солнечный свет ворвался в комнату вместе с шумом моря. Коннор зажмурился.
— Что, слишком много света? — спросила она, заметив, как он поморщился.
— Желательно чуть поменьше.
— Прости. — Она снова подошла к окнам и наполовину задернула шторы. — Так лучше?
— Да, — ответил он и подумал, что лучше всего была бы полная темнота и Натали в его руках. Но она была занята другими вещами.
— Что ж, пойду принесу тебе одеяло и подушку, — сказала она и направилась к двери.