Страница:
Отчего-то она больше не хотела ничего спрашивать или узнавать. Я знал эту реакцию. Если еще на территории Тисса и лесов Лагги к нам, приемышам из за Великой реки, относились почти доброжелательно, то пассы и Орденцы несколько презрительно высказывались о таких как я. Они всегда считали, что мы остаемся в душе дикарями, даже если нас научить ездить на велосипеде. Но воля богов, которые затеяли эту сомнительную историю со спасением детей из гибнущих племен запада, не обсуждается. И даже состоящие на государственной службе бездетные пассы обязаны были принимать к себе детей на воспитание. "Не можешь сам воспитывать - позаботься о воспитателе!" гласило требование. Мне повезло. Мой отец заботился и учил всему, что сам знал, и мог нанять мне воспитателя. Больше того скажу. Он меня полюбил. Как и я его. Семилетний дикаренок с напылением цивилизации стоял перед ним на причале в порту Ристы и не знал, как и что делать. Все слова позабылись. А он просто подошел, посмотрел на меня. Назвал мое имя и повел за руку к экипажу. А дома он показал мне мою комнату. После интерната я был просто поражен, в каких апартаментах мне придется жить. Я не верил происходящему. Он тогда не дал придти мне в себя и повел в главную комнату дома, где долго и подробно рассказывал, кто теперь я. К каком роду Лагги принадлежит мой отец и кто мои ближайшие родственники, на которых я смогу рассчитывать, если с ним что-то случится. Я тогда не понимал, что он с первой минуты стал относиться ко мне как родственнику. А я просто не мог понять, что этот сильный, мощный и богатый охотник возится со мной. А уж когда он повез меня следующей весной сразу после дождей в родовую деревню в глубоких лесах и там меня признали своим, другие съехавшиеся и постоянно живущие… Я стал Лагги. Я и сейчас говорю о себе, что я Лагги. Никто не сможет это опровергнуть даже те, кто знают, откуда я. Если сами Лагги признали меня своим, то кто еще, что может тут сказать? Лагги не просто свято чтили волю Прота. Они просто еще хорошо помнили предания, как и их племена, вырезались и никчемные дети находили приют в других семьях и кланах…
Просту больше не общались со мной. Лишь по дороге обратно мы обменялись ничего не значащими словами по поводу необычно теплой ночи и довольно пустых улиц. В столице ночные гуляния в пору моей учебы в Академии были нормой, но что-то изменилось в Городе, раз за всю дорогу обратно мы встречали только уборщиков служащих, полицию и жандармов.
До отправки оставалось не более минут двадцати, когда мы вернулись к поезду. По дороге я обратил внимание, что дворники свое дело сделали хорошо. Покрашенная в два, а то и три слоя стена не выдавала никаких следов надругательства.
На перроне мы не стали задерживаться, а сразу устремились в вагон. Уже пропуская в поезд через свое купе женщин, я обратил внимание на нескольких офицеров в форменной одежде моего департамента жандармерии. Извинившись перед девушками, я поспешил к ним в надежде, что встречу хоть одного из своих товарищей с кем почти три года после школы провел в Академии. Увы, уже подходя ближе и принимая кивки головами, я понял, что никого не узнаю. Но зато один из офицеров, вежливо попросив у меня документы и удостоверившись, что я по праву ношу на гражданской одежде знаки различия чина, вручил мне запечатанный пакет, адресованный именно на мое имя. Я удивленно вскинул брови и старший по чину сказал мне в ответ на невысказанный вопрос:
- Мы собирались перед отправкой посетить ваши апартаменты в поезде и вручить там вам пакет, но вы видно интуитивно догадались, что мы ожидаем именно вас.
Я не стал его разуверять. Приятно когда о твоих способностях думают несколько лучше. Хоть это и опасно, но приятно.
Видя на пакете отметку секретности, я поблагодарил офицеров и, попрощавшись, вернулся в поезд. Заперев обе двери и на улицу и в коридор я распечатал конверт, но вместо ожидаемых инструкция нашел там просто один листок с переливающейся типографской печатью. На листке было от руки вписано, что именно я в период с этого дня и в течении трех месяцев обладаю чрезвычайными полномочиями. Я в праве требовать подчинения мне всего вокруг вплоть до армий и корпусов. Изумлению моему не было предела. Я даже сомневался, поверит ли такой бумаге хоть кто-нибудь. Я понимаю, что я не самого низкого чина, но неужели такие бумаги выдают провинциальным служащим? Но бумага была оформлена абсолютно верно и внизу красовалась подпись Правителя. Коротко и ясно: Инта 4 Тисский Ромуел - Повелитель.
Я, чтобы не выдать своего волнения спрятал бумагу в бумажный пакет с остальными своими документами и постарался думать о чем-нибудь другом. Но даже когда я вроде успокоился и вышел в коридор к попутчикам, оживленно обсуждающим прелести столицы, мою бледность немедленно заметили. Офицеры по своей манере отнесли это к тому, что меня напугала вдова, не отпустившая со мной двух девиц, вызвавших меня как провожающего. А молодые Просту с намеком сказали, что моя бледность вызвана восхищением величием дворца Тисских правителей. Я отшучивался, как мог.
Через полчаса беседы к нам вышли девушки со своей мамой (или воспитательницей) и тепло попрощавшись, заявили, что на следующей остановке - тоже в Столице, но на другом вокзале они сходят, чтобы там же остановится в гостинице и начать решать свои дела. Мы искренне пожелали им успеха, а спустя еще минут двадцать, на остановке, всем вагоном вышли проводить эту славную "семью"… Офицеры, несмотря на протесты пожилой вдовы, умудрились-таки передать девушкам номер телефона своей базы. Я, правда, сомневался, что они когда-либо созвонятся в этой жизни, но, порозовев, девушки, сказали, что когда им понадобится помощь господ, они будут рады рассчитывать на них. В общем, мило расстались.
Всю ночь пили и играли в "двенадцать". Не сказать, что карты надоели, просто решили сыграть и все. Мне везло - кубики катались, как заколдованные и к тому моменту, когда я уже слабо понимал что делаю, у меня в банке скопилось почти мое месячное жалование. Чтобы утешить проигравших и не портить им настроение, я по старой традиции… по которой возврат выигрыша равнозначен унижению, оскорблению и прочему… просто купил на выигранные деньги у господ офицеров две бутылки вина, которые мы с ними и распили. Как мы потом смеялись - вино может стоить дорого, но не столько же! Стюард, которого мы загоняли за ночь, помог мне добраться до постели и раздеться. Только он ушел, как, постучав в дверь, в "каюту" прошел один из офицеров бесцеремонно голый по пояс и с извинением за то, что так поздно побеспокоил, положил на стол мой кошелек, который я выронил в их апартаментах. Я махнул рукой и поблагодарил офицера. За окном в светлеющем небе мелькали деревья. Незаметно для себя я все-таки провалился в беспамятство.
Не буду описывать расставание с моими попутчиками. Скажу, что меня откровенно жалела даже супруга Просту. Орденская столица была не лучшим местом после прошедших в этом краю трагедий. Остальные, уезжая в умеренный климат севера, искренне мне сочувствовали.
Когда поезд удалился, я направился к ожидавшему моего прибытия ранее заказанному экипажу. Предоставив документы водителю, я сел и машина на удивление тихо завелась и выехала с вокзальной площади. Отметив, что это необычный, а какой-то последней модели экипаж, я с изумлением прислушивался к своим ощущениям от мягкой и неспешной езды.
В Орденском управлении жандармерии меня поручили равному мне по званию следователю, чтобы он ввел меня в курс дел творящихся в затопленных районах. Как мне сообщил вынужденный помощник, затопленные области находятся в четырех днях верхового перехода. Он подробно расписывал, с чем мне придется столкнуться в пути, и очень настойчиво советовал никогда и нигде не расставаться с оружием за горами. Очень был удивлен, что я так мало знаю о географии тех мест. Я даже не знал, что ему сказать на невысказанный вопрос, почему послали меня на это задание. Но следует отдать ему должное, он больше не возвращался к вопросам, на которые я не знал ответа. Послали, значит послали. Доверили, значит именно мне этим и заниматься.
Введение в "Орденознание" заняло все время до обеда. Когда моя голова была достаточно загружена общими терминами, результатами наблюдений и подсчетом тех или иных утрат, мой помощник смилостивился и пригласил меня в один из неплохих ресторанов недалеко от управления. Мы, не спеша, и обмениваясь мыслями по моему делу, прошлись по улице мимо величественного храма Единого, кому, так или иначе, поклонялись жители Орденских земель. Задержались у памятного камня. Камень, установленный тут же на площади, красовался выбитыми на нем профилями семи славных воинов Морского народа, что с благословления Богов удалились на границу Империи и воздвигли тут новое государств. Кстати, это некрасивое число семь было очень популярно здесь. Даже символ Ордена это круг, олицетворяющий Единого и семь мечей, что лезвиями выходили из центра круга за его края.
Я хмыкнул, когда мой провожатый приложил руку к сердцу и поклонился храму. На меня укоризненно взглянул не только он, но и две девушки проходивших мимо в одежде стражников Ордена. Что мне, кстати, всегда нравилось в Ордене это то, что у них девушки, как и молодые люди, обязаны были нести службу любые свои четыре года от совершеннолетия до сорока лет. Империя могла спокойно спать, когда на ее северных рубежах все население может стать в ружье. Или как говорили злые языки не спать, вообще, по той же причине. В Ордене всего триста тысяч человек по последней переписи. Но Великий Прот с меньшей армией покорил все земли морского народа.
Я извинился за неподобающее поведение, мои извинения были приняты с пониманием и моим провожатым и девушками-стражницами. А могли и пристрелить, подумал я с иронией. Автоматическое оружие здесь было более распространено, чем в центральной части материка. Хотя вряд ли. Ну, кто додумается убить полномочного представителя Инты? Правитель, конечно, не станет устраивать бойню здесь, но лишит права торговли лет на двести. А Орден тогда сам помрет без помощи со стороны.
В ресторане за обедом мое хмыканье получило продолжение виде беседы на теологические темы.
- Вы, Лагги, - сказал орденец - скорее неверующие вообще, чем язычники, какими мы вас в большинстве своем считаем. Ваш бог из плоти и крови вы его можете увидеть - потрогать - особо приближенные, наверное, за ним испражнения выносят.
Такие непочтительные речи мне были не в новинку, за них даже не наказывали особо. Так вынесут предупреждение о нелояльности. А ему-то, кто в Ордене за нелояльность вынесет выговор?
- Ну, а вашего бога не то что увидеть даже унюхать нельзя - Сказал я, запивая мясо ящера кисловатым вином. - Что толку от такого никчемного и сомнительного бога? В чем смысл веры в него. Признаюсь, мне ваша вера напоминает болезнь умалишенных, которые верят в свои галлюцинации или в то, что сами себе придумывают.
Мой помощник улыбнулся и сказал с иронией:
- Ну, так зато наш бог не строит нас парадами и не заставляет чувствовать себя винтиком машины.
Я как опытный фехтовальщик нанес контрудар:
- Но он не заставляет, как вера в Единого чувствовать себя пылью вселенной у его немытых ног. И он не насылает на наши головы природные катаклизмы, которые вы называете карой господней.
Отмахнувшись от меня салфеткой, орденец сказал:
- Вижу вы верный служитель Прота…
- А вы разве нет? - наигранно изумился я.
Он рассмеялся кивая.
- Да. Наши предки подписали договор преданности. И мы, верно, исполняем его, не помышляя об ином. - Выкладывая облигации на стол, чтобы расплатится за обед, он сказал: - Но иногда мы думаем, что было бы более верно всем почувствовать в себе искру бога Единого, чем терпеть божков, что явились к нам из другого мира, который так же создан по воле Его.
Я пожал плечами и процитировал слова из их же наставлений молодежи, что я так хорошо узнал, живя в Академии с одним из будущих стражников:
- Вся власть от Бога.
Усмехнувшись, орденец поднялся, и мы вместе покинули ресторан.
На улице, уже направляясь в управление, мой провожатый сказал:
- Вам в помощь я дам своего сотрудника. Толковый молодой человек, хотя идет не по стезе следователя, а по специальности силового сопровождения. Он вам будет всем и опорой, и носильщиком.
Я откровенно сказал, что думал:
- А вам ушами и глазами, наблюдающими за мной.
К его чести он признал это, сказав:
- Да. Но спешите подозревать нас, в чем-либо. Мы ничего не скрываем. Боги периодически летают над нашими местами, и их помощники активно работают на территории Ордена. Но, во-первых, мало кто в глубинке поверит вашему мандату на неограниченную власть, воин-священник будет действеннее, чем кипа таких грамот…
Я обомлел.
- Сударь, вы хотите мне в напарники навязать воина-защитника Ордена? Увольте. Ваши фанатики, что обучались вместе со мной в Академии, мне за пять лет всю печень проели проповедями.
- Успокойтесь, он не проповедник. - Заверил меня помощник не в силах сдерживать улыбку. - Он хороший солдат и исполнитель. Мне он нужен рядом с вами для гарантии, что в случае если вы пропадете без вести, мои дети не будут ущемлены в правах, а сам я не пойду подметать улицы. Я выполнил свой долг, обеспечив вас минимально необходимой защитой. О другой вы, с вашим мандатом, можете позаботиться самостоятельно. Можете в казармах снять хоть весь гарнизон столицы вместе с нашим управлением в придачу.
Следователь открыл передо мной двери управления и продолжил уже в холле:
- К тому же вы уедете и вряд ли поделитесь с нами вашими выводами, а нам живущим здесь не будет лишней информация о катаклизме.
Мне пришлось согласиться и, уже через десяток минут, мне в кабинете следователя был представлен этот молодой человек.
Арнас, как его звали, смутил меня не тем даже, что при своем внушительном росте он не выглядел увальнем, а своей первой фразой:
- Господин Кротаг, весьма наслышан о вас и о вашем почтенном отце.
Я, недоумевая, спросил, откуда же он наслышан так.
- Вы прославились своими разоблачениями на заводах Ристы. Ну, то дело когда промышленники продавали оружие дикарям контрабандой. А про вашего отца вообще легенды ходят. Чего стоит его помощь Ордену в освобождении Северных гор от банд Ропре.
Я был вынужден признать, что, да, молодой человек мог слышать обо мне и моем воспитателе. Единственное, что я признать не мог это одеяние воина священника:
- Вы вот в этом и поедете? - Спросил я, указывая на странное облачение помощника.
Выручил своего подчиненного мой коллега:
- Вы видно не знакомы с этим специальным одеянием. Оно достаточно практично. Как видите, комбинезон оснащен кобурами, патронташами, ножнами. Все это сверху скрывается плотной курткой. Кстати под куртку можно одевать бронированные кирасы, если вас не смущает их вес. Мы ими, как понимаете, практически не пользуемся. Ткань комбинезонов на заказ сделана в Апрате. Она не рвется, даже, если растягивать лошадьми. Очень надежная одежда особенно для удаленных поездок.
Я признал заслуги умельцев, что придумали столь практичную одежду, но вежливо отказался от точно такой же, предложенной мне.
- Я, знаете ли, сторонник строгой формы. А в дорогу, вот видите, оделся по-простому чтобы не вызывать лишнего интереса. И думаю, максимум, что я могу себе позволить это верховой костюм. К тому же ворот этой куртки недостаточно широк, чтобы на нем комфортно чувствовали себя мои знаки отличия.
Мы посмеялись этой шутке и, договорившись с Арнасом, что он будет ждать меня в экипаже у входа, выпроводили молодого человека, дабы закончить наш разговор с его начальником.
- К вечеру вы доберетесь до небольшого поселения под названием Норн. От него до северных гор меньше суток пути. Там заночуете и наберетесь сил. Постарайтесь выехать не позже полудня следующего дня, чтобы к вечеру отправив машину, самим остановится в трактире в начале перехода. Там вы расплатитесь деньгами Ордена, так как Инты там не жалуют за исключением золотых конечно. У Арнаса есть стандартные бланки управления на дорожные требования. Но не уверен, что хозяин трактира вам не откажет в ночлеге если вы попытаетесь ими воспользоваться. Все-таки такая глушь. Деньги там предпочитают всяким чекам и обязательствам. И не забывайте, что ваши боги как не стараются, но не везде равномерно развита цивилизация. В тех краях нет электричества и, даже ванну, вам придется заказывать, чтобы ее нагрели у вас в номере. Я был там полгода назад по служебным делам и, скажу вам, был счастлив, вернуться в столицу Ордена… А далее вас ждет тяжелый перевал. Он займет у вас при удаче сутки при неудаче почти двое. И помните еще вот что. Дожди, что сейчас продолжают заливать землю по ту сторону гор, будут идти еще месяц. Сами знаете, что это такое. Старайтесь отдыхать везде, где только можете пока не доберетесь до местного торгового центра. Это городок на тридцать тысяч жителей, насколько нам известно, он практически не пострадал при наводнениях. Но связи с ним телефонной или зеркальной нет. Телефонной, потому что на протяжении многих километров повалена линия, ну, а зеркальной сами понимаете, какой сигнал без солнца или электричества. У них есть радио. Но мы здесь почти не пользуемся им. А там… в общем, не работает там радио, хотя в нашем управлении круглосуточное дежурство ведется в ожидании срочных указаний из Тиса. Мы о состоянии дел там знаем из подробных рассказов беженцев, которых вы, вероятно, встретите по дороге. Если не затруднит, то узнавайте, из каких районов они бредут, это вам позволит лучше представить картину катаклизма. Ну да что я вам рассказываю. Не мне вас учить, как работать…
Помощник улыбнулся и пригласил меня во второй кабинет, где секретарь уже накрыл нам столик. Аромат горного чая наполнял комнату, вызывая непреодолимое желание быстрее прильнуть к этому божественному напитку. Я люблю чай. И если бы он не стоил соответственно затратам на его экспорт пил бы каждый день. Но вино выходило доступнее. Горный чай обладал великолепнейшим свойством. В нем насколько я знал, содержался легкий наркотик, что придавал ощущение бодрости и сил на долгий срок.
Угостившись, я похвалил напиток, и был поражен благородным жестом моего вынужденного помощника. Он приказал секретарю упаковать для меня целый пакет сухих листьев. На мое изумление он пояснил:
- Это конфискованная контрабанда. Как вам известно, мы не имеем права поставлять в столицу Империи этот напиток. Только в северные провинции, но торговлю не может остановить ничто. Вот нам периодически и везет на такие подарки судьбы. К примеру, этот чай был снят с разбитого в горных герцогствах дирижабля. Мы первыми успели на место падения. Герцогские стражники опоздали, и им ничего не досталось. - Добавил он довольно.
Я похвалил расторопность Орденцев и пожелал им больше контрабандистов. Над этой шуткой вежливо посмеялся даже секретарь.
Выезжали мы довольно поздно. Солнце готовилось опуститься окончательно, когда водитель экипажа с шутками и байками вывез меня и Арнаса из столицы. Арнас вопреки моим ожиданиям в дороге вел себя молчаливо, лишь изредка добродушно улыбаясь, отвечал на мои вопросы о встречаемых по дороге достопримечательностях.
Машина нам предоставленная меня раздражала своей некомфортабельностью, после той на которой я доехал в управление. Вместо привычных диванов в ней были жесткие сиденья, которые не давали расслабиться. Стоит ли говорить, что когда мы таки добрались до городка, в котором собирались ночевать я чувствовал себя более разбитым и уставшим, чем от такого же времени проведенного даже в седле.
В отеле предупрежденные о нашем приезде слуги нас встретили готовыми номерами и ужином на троих. Не смотря на разность положения, меня, нисколько не ущемлял ужин с водителем и воином-священником. Наоборот они меня приятно удивили. Оба моих товарища оказались, как хорошими едоками, так и хорошими рассказчиками на сытый желудок. Было немного жаль расходиться по номерам, но осознание завтрашнего раннего отъезда заставило нас быстрее улечься.
Как все-таки отличается утро в предгорье от наших равнинных рассветов. Необычайно свежий воздух, небо, наполненное синевой, яркий свет, который, казалось, излучало само небо, так как солнце еще было скрыто горами. Мы выехали значительно раньше обеда, чтобы прибыть засветло во второй пункт нашего путешествия. Искренне не хотелось, чтобы водитель начал свой обратный путь в полной темноте. Но как мы не спешили, разбитость дороги, жесткие сиденья и аппетит, разыгравшийся на свежем воздухе, делали свое дело. Мы два раза надолго останавливались, чтобы перекусить и размяться.
Только к позднему вечеру мы прибыли в небольшой поселок, забравшись уже в горы. Возле таверны совмещенной с домом для гостей мы тепло попрощались с водителем, пожелав ему удачного и безопасного обратного пути, а сами с нашей ношей в руках зашли в таверну.
Меня обрадовал разожженный камин, возле него я и устроился, пока Арнас заполнял дорожные документы, по которым нам полагались комнаты, ужин и завтрак. Предупреждение орденца о деньгах оказалось излишним. С нас даже "в темную" не потребовали денег. Греясь у огня, я рассматривал посетителей. Кто они и чем занимаются в горах, я не представлял.
Пояснил мне Арнас, когда вернулся ко мне за стол:
- Здесь живут не хуже, чем в любом другом месте. Деревня что немного в стороне отсюда, далеко не маленькая. И работа тут найдется для любого. Кто-то подрабатывает носильщиком, кто-то каменотесом, многие среди здесь сидящих, выращивают чай и занимаются выпасам скота. Охотников тоже можно заметить, обычно они носят одежду из шкур убитых ими двухголовых ящеров. Это некий показатель смелости. Поверьте, когда такой гад пикирует на тебя надо иметь мужество, чтобы не растеряться и выстрелить. Да и надо быть достаточно внимательным, чтобы вовремя заметить опасность.
- А нам они тоже встретятся? - поинтересовался я.
- Кто? Охотники или ящеры?
- Ящеры? - сказал я.
- Вряд ли. - Усмехнулся Арнас. - Местные охотники свое дело хорошо знают. Это будет большой удачей, если мы увидим такого.
- И еще большей, если спасемся от него. - Прибавил я.
Я вспомнил свои еще детские впечатления от этого монстра. Чучело его было выставлено в моем городе в музее Лагги. Десятиметровое чудовище с размахом крыльев почти двадцать метров… это был гигант даже среди своих сородичей, но две его оскаленные пасти не давали мне еще долго спокойно спать. Не хотелось бы встретиться даже с меньшим братом его.
- А как они убивают этих зверюг. - Поинтересовался я.
Вместо ответа Арнас жестами сымитировал выстрел из ружья.
- Кстати не надо быть очень метким, чтобы попасть в сердце чудовища. Оно у него огромное. Еще бы на таких две шеи надо очень мощное сердечко.
Я согласно кивал.
- А вот раньше они ходили на охоту с длиннющими пиками. - Продолжал Арнас. - Основной задачей было подставить под падающего на тебя монстра длинное копье. Он уже не успевал затормозить падения и буквально насаживал сам себя на него. Но это было чрезвычайного опасно. И копья ломались, и ящеры насаживались на пики, так что давили охотников.
Поучительно, решил я, и сменил тему на более отвечающую нашим планам:
- А они ходят на ту сторону вообще?
- Конечно. Там все-таки тоже же люди живут. Но откровенно не любят долины за перевалом. Во-первых, там уж очень влажно всегда. Еще бы, там меньше недели пути и океан. Во-вторых, на той стороне уж очень часты сходы селей. Это страшно поверьте. Кисель из воды, камней, почвы, деревьев, несется снося все на своем пути. На месте схода селя, просто сглаженная пустыня остается… да какое там пустыня - болото… На мой взгляд, легче и проще потоп перенести, чем сход этой грязи… от потопа можно спастись даже попав в самую гущу, а от несущейся смерти нет…
Я хотел напомнить ему, что мы едем расследовать гибель тысяч человек во время потопа как раз, но не стал. Просто принял к сведению сказанное им.
После простого ужина мы пошли в свои комнаты. Пока я поднимался по скрипучей лестнице, я думал о том, что же я такого наложил в саквояж и чемодан, что они такие тяжелые и почему раньше они мне казались легче. Усталость? Тогда я сам себе сочувствую. Это только начало пути.
В номере мне показалось несказанно душно даже после общей трапезной. Попытался открыть окно и выяснил, что оно наглухо заколочено. Пришлось звать на помощь Арнаса. Он без лишних разговоров, подмигнул и аккуратно вынул стекло из рамы. Спустя минут двадцать в комнате стало свежее и я, забравшись в мягкую постель, постарался расслабиться и уснуть. Но толи дрова в печке слишком громко трещали, то ли просто ощущение незнакомого места, так что мне пришлось-таки помучаться, прежде чем я уснул.
Ночью я проснулся оттого, что зуб на зуб не попадал. Ночной горный воздух это вам не равнина… Кое-как в темноте, лишь при свете звезд и тлеющих углей в камине, я поставил стекло на место и пулей влетел обратно под одеяло. Укрывшись с головой, я снова уснул.
Несмотря на ночное пробуждение, я встал утром необычайно посвежевшим и полным сил. Спать не хотелось совершенно. А такое, признаюсь, со мной последнее время редко происходило. Обычно утром мне стоит больших трудов ввести себя в рабочее состояние. Однако к моему удивлению Арнас встал еще раньше и уже завтракал, не дожидаясь меня среди прочих гостей внизу. Одевшись в костюм для верховой езды, я спустился к нему и тоже попросил себе накрыть. Мне подали местный молодой сыр, хлеб и огромную кружку так популярного нынче в долинах напитка под название Квас созревавший на хлебе и воде по нескольку дней. Говорят, что рецепт этого бодрящего и вкусного напитка боги подарили людям за их преданность доказанную в терпении перемен. Не знаю, правда, или нет, но мне так редко пробовавшему его казалось, что за такое можно многое потерпеть. Выдержанный квас оказывал легкое пьянящее действие и, по слухам, что им даже можно напиться не хуже чем пивом особенно, если в приготовлении были использованы специальные вещества, усиливающие брожение. Хлеба что мне подали, я почти не пробовал так и пил квас, заедая соленым сыром. Вроде бы ничего особенного, но ломоть сыра насытил меня. Я, удивляясь сам себе, стал подгонять Арнаса, отправляться в путь.
Просту больше не общались со мной. Лишь по дороге обратно мы обменялись ничего не значащими словами по поводу необычно теплой ночи и довольно пустых улиц. В столице ночные гуляния в пору моей учебы в Академии были нормой, но что-то изменилось в Городе, раз за всю дорогу обратно мы встречали только уборщиков служащих, полицию и жандармов.
До отправки оставалось не более минут двадцати, когда мы вернулись к поезду. По дороге я обратил внимание, что дворники свое дело сделали хорошо. Покрашенная в два, а то и три слоя стена не выдавала никаких следов надругательства.
На перроне мы не стали задерживаться, а сразу устремились в вагон. Уже пропуская в поезд через свое купе женщин, я обратил внимание на нескольких офицеров в форменной одежде моего департамента жандармерии. Извинившись перед девушками, я поспешил к ним в надежде, что встречу хоть одного из своих товарищей с кем почти три года после школы провел в Академии. Увы, уже подходя ближе и принимая кивки головами, я понял, что никого не узнаю. Но зато один из офицеров, вежливо попросив у меня документы и удостоверившись, что я по праву ношу на гражданской одежде знаки различия чина, вручил мне запечатанный пакет, адресованный именно на мое имя. Я удивленно вскинул брови и старший по чину сказал мне в ответ на невысказанный вопрос:
- Мы собирались перед отправкой посетить ваши апартаменты в поезде и вручить там вам пакет, но вы видно интуитивно догадались, что мы ожидаем именно вас.
Я не стал его разуверять. Приятно когда о твоих способностях думают несколько лучше. Хоть это и опасно, но приятно.
Видя на пакете отметку секретности, я поблагодарил офицеров и, попрощавшись, вернулся в поезд. Заперев обе двери и на улицу и в коридор я распечатал конверт, но вместо ожидаемых инструкция нашел там просто один листок с переливающейся типографской печатью. На листке было от руки вписано, что именно я в период с этого дня и в течении трех месяцев обладаю чрезвычайными полномочиями. Я в праве требовать подчинения мне всего вокруг вплоть до армий и корпусов. Изумлению моему не было предела. Я даже сомневался, поверит ли такой бумаге хоть кто-нибудь. Я понимаю, что я не самого низкого чина, но неужели такие бумаги выдают провинциальным служащим? Но бумага была оформлена абсолютно верно и внизу красовалась подпись Правителя. Коротко и ясно: Инта 4 Тисский Ромуел - Повелитель.
Я, чтобы не выдать своего волнения спрятал бумагу в бумажный пакет с остальными своими документами и постарался думать о чем-нибудь другом. Но даже когда я вроде успокоился и вышел в коридор к попутчикам, оживленно обсуждающим прелести столицы, мою бледность немедленно заметили. Офицеры по своей манере отнесли это к тому, что меня напугала вдова, не отпустившая со мной двух девиц, вызвавших меня как провожающего. А молодые Просту с намеком сказали, что моя бледность вызвана восхищением величием дворца Тисских правителей. Я отшучивался, как мог.
Через полчаса беседы к нам вышли девушки со своей мамой (или воспитательницей) и тепло попрощавшись, заявили, что на следующей остановке - тоже в Столице, но на другом вокзале они сходят, чтобы там же остановится в гостинице и начать решать свои дела. Мы искренне пожелали им успеха, а спустя еще минут двадцать, на остановке, всем вагоном вышли проводить эту славную "семью"… Офицеры, несмотря на протесты пожилой вдовы, умудрились-таки передать девушкам номер телефона своей базы. Я, правда, сомневался, что они когда-либо созвонятся в этой жизни, но, порозовев, девушки, сказали, что когда им понадобится помощь господ, они будут рады рассчитывать на них. В общем, мило расстались.
Всю ночь пили и играли в "двенадцать". Не сказать, что карты надоели, просто решили сыграть и все. Мне везло - кубики катались, как заколдованные и к тому моменту, когда я уже слабо понимал что делаю, у меня в банке скопилось почти мое месячное жалование. Чтобы утешить проигравших и не портить им настроение, я по старой традиции… по которой возврат выигрыша равнозначен унижению, оскорблению и прочему… просто купил на выигранные деньги у господ офицеров две бутылки вина, которые мы с ними и распили. Как мы потом смеялись - вино может стоить дорого, но не столько же! Стюард, которого мы загоняли за ночь, помог мне добраться до постели и раздеться. Только он ушел, как, постучав в дверь, в "каюту" прошел один из офицеров бесцеремонно голый по пояс и с извинением за то, что так поздно побеспокоил, положил на стол мой кошелек, который я выронил в их апартаментах. Я махнул рукой и поблагодарил офицера. За окном в светлеющем небе мелькали деревья. Незаметно для себя я все-таки провалился в беспамятство.
Не буду описывать расставание с моими попутчиками. Скажу, что меня откровенно жалела даже супруга Просту. Орденская столица была не лучшим местом после прошедших в этом краю трагедий. Остальные, уезжая в умеренный климат севера, искренне мне сочувствовали.
Когда поезд удалился, я направился к ожидавшему моего прибытия ранее заказанному экипажу. Предоставив документы водителю, я сел и машина на удивление тихо завелась и выехала с вокзальной площади. Отметив, что это необычный, а какой-то последней модели экипаж, я с изумлением прислушивался к своим ощущениям от мягкой и неспешной езды.
В Орденском управлении жандармерии меня поручили равному мне по званию следователю, чтобы он ввел меня в курс дел творящихся в затопленных районах. Как мне сообщил вынужденный помощник, затопленные области находятся в четырех днях верхового перехода. Он подробно расписывал, с чем мне придется столкнуться в пути, и очень настойчиво советовал никогда и нигде не расставаться с оружием за горами. Очень был удивлен, что я так мало знаю о географии тех мест. Я даже не знал, что ему сказать на невысказанный вопрос, почему послали меня на это задание. Но следует отдать ему должное, он больше не возвращался к вопросам, на которые я не знал ответа. Послали, значит послали. Доверили, значит именно мне этим и заниматься.
Введение в "Орденознание" заняло все время до обеда. Когда моя голова была достаточно загружена общими терминами, результатами наблюдений и подсчетом тех или иных утрат, мой помощник смилостивился и пригласил меня в один из неплохих ресторанов недалеко от управления. Мы, не спеша, и обмениваясь мыслями по моему делу, прошлись по улице мимо величественного храма Единого, кому, так или иначе, поклонялись жители Орденских земель. Задержались у памятного камня. Камень, установленный тут же на площади, красовался выбитыми на нем профилями семи славных воинов Морского народа, что с благословления Богов удалились на границу Империи и воздвигли тут новое государств. Кстати, это некрасивое число семь было очень популярно здесь. Даже символ Ордена это круг, олицетворяющий Единого и семь мечей, что лезвиями выходили из центра круга за его края.
Я хмыкнул, когда мой провожатый приложил руку к сердцу и поклонился храму. На меня укоризненно взглянул не только он, но и две девушки проходивших мимо в одежде стражников Ордена. Что мне, кстати, всегда нравилось в Ордене это то, что у них девушки, как и молодые люди, обязаны были нести службу любые свои четыре года от совершеннолетия до сорока лет. Империя могла спокойно спать, когда на ее северных рубежах все население может стать в ружье. Или как говорили злые языки не спать, вообще, по той же причине. В Ордене всего триста тысяч человек по последней переписи. Но Великий Прот с меньшей армией покорил все земли морского народа.
Я извинился за неподобающее поведение, мои извинения были приняты с пониманием и моим провожатым и девушками-стражницами. А могли и пристрелить, подумал я с иронией. Автоматическое оружие здесь было более распространено, чем в центральной части материка. Хотя вряд ли. Ну, кто додумается убить полномочного представителя Инты? Правитель, конечно, не станет устраивать бойню здесь, но лишит права торговли лет на двести. А Орден тогда сам помрет без помощи со стороны.
В ресторане за обедом мое хмыканье получило продолжение виде беседы на теологические темы.
- Вы, Лагги, - сказал орденец - скорее неверующие вообще, чем язычники, какими мы вас в большинстве своем считаем. Ваш бог из плоти и крови вы его можете увидеть - потрогать - особо приближенные, наверное, за ним испражнения выносят.
Такие непочтительные речи мне были не в новинку, за них даже не наказывали особо. Так вынесут предупреждение о нелояльности. А ему-то, кто в Ордене за нелояльность вынесет выговор?
- Ну, а вашего бога не то что увидеть даже унюхать нельзя - Сказал я, запивая мясо ящера кисловатым вином. - Что толку от такого никчемного и сомнительного бога? В чем смысл веры в него. Признаюсь, мне ваша вера напоминает болезнь умалишенных, которые верят в свои галлюцинации или в то, что сами себе придумывают.
Мой помощник улыбнулся и сказал с иронией:
- Ну, так зато наш бог не строит нас парадами и не заставляет чувствовать себя винтиком машины.
Я как опытный фехтовальщик нанес контрудар:
- Но он не заставляет, как вера в Единого чувствовать себя пылью вселенной у его немытых ног. И он не насылает на наши головы природные катаклизмы, которые вы называете карой господней.
Отмахнувшись от меня салфеткой, орденец сказал:
- Вижу вы верный служитель Прота…
- А вы разве нет? - наигранно изумился я.
Он рассмеялся кивая.
- Да. Наши предки подписали договор преданности. И мы, верно, исполняем его, не помышляя об ином. - Выкладывая облигации на стол, чтобы расплатится за обед, он сказал: - Но иногда мы думаем, что было бы более верно всем почувствовать в себе искру бога Единого, чем терпеть божков, что явились к нам из другого мира, который так же создан по воле Его.
Я пожал плечами и процитировал слова из их же наставлений молодежи, что я так хорошо узнал, живя в Академии с одним из будущих стражников:
- Вся власть от Бога.
Усмехнувшись, орденец поднялся, и мы вместе покинули ресторан.
На улице, уже направляясь в управление, мой провожатый сказал:
- Вам в помощь я дам своего сотрудника. Толковый молодой человек, хотя идет не по стезе следователя, а по специальности силового сопровождения. Он вам будет всем и опорой, и носильщиком.
Я откровенно сказал, что думал:
- А вам ушами и глазами, наблюдающими за мной.
К его чести он признал это, сказав:
- Да. Но спешите подозревать нас, в чем-либо. Мы ничего не скрываем. Боги периодически летают над нашими местами, и их помощники активно работают на территории Ордена. Но, во-первых, мало кто в глубинке поверит вашему мандату на неограниченную власть, воин-священник будет действеннее, чем кипа таких грамот…
Я обомлел.
- Сударь, вы хотите мне в напарники навязать воина-защитника Ордена? Увольте. Ваши фанатики, что обучались вместе со мной в Академии, мне за пять лет всю печень проели проповедями.
- Успокойтесь, он не проповедник. - Заверил меня помощник не в силах сдерживать улыбку. - Он хороший солдат и исполнитель. Мне он нужен рядом с вами для гарантии, что в случае если вы пропадете без вести, мои дети не будут ущемлены в правах, а сам я не пойду подметать улицы. Я выполнил свой долг, обеспечив вас минимально необходимой защитой. О другой вы, с вашим мандатом, можете позаботиться самостоятельно. Можете в казармах снять хоть весь гарнизон столицы вместе с нашим управлением в придачу.
Следователь открыл передо мной двери управления и продолжил уже в холле:
- К тому же вы уедете и вряд ли поделитесь с нами вашими выводами, а нам живущим здесь не будет лишней информация о катаклизме.
Мне пришлось согласиться и, уже через десяток минут, мне в кабинете следователя был представлен этот молодой человек.
Арнас, как его звали, смутил меня не тем даже, что при своем внушительном росте он не выглядел увальнем, а своей первой фразой:
- Господин Кротаг, весьма наслышан о вас и о вашем почтенном отце.
Я, недоумевая, спросил, откуда же он наслышан так.
- Вы прославились своими разоблачениями на заводах Ристы. Ну, то дело когда промышленники продавали оружие дикарям контрабандой. А про вашего отца вообще легенды ходят. Чего стоит его помощь Ордену в освобождении Северных гор от банд Ропре.
Я был вынужден признать, что, да, молодой человек мог слышать обо мне и моем воспитателе. Единственное, что я признать не мог это одеяние воина священника:
- Вы вот в этом и поедете? - Спросил я, указывая на странное облачение помощника.
Выручил своего подчиненного мой коллега:
- Вы видно не знакомы с этим специальным одеянием. Оно достаточно практично. Как видите, комбинезон оснащен кобурами, патронташами, ножнами. Все это сверху скрывается плотной курткой. Кстати под куртку можно одевать бронированные кирасы, если вас не смущает их вес. Мы ими, как понимаете, практически не пользуемся. Ткань комбинезонов на заказ сделана в Апрате. Она не рвется, даже, если растягивать лошадьми. Очень надежная одежда особенно для удаленных поездок.
Я признал заслуги умельцев, что придумали столь практичную одежду, но вежливо отказался от точно такой же, предложенной мне.
- Я, знаете ли, сторонник строгой формы. А в дорогу, вот видите, оделся по-простому чтобы не вызывать лишнего интереса. И думаю, максимум, что я могу себе позволить это верховой костюм. К тому же ворот этой куртки недостаточно широк, чтобы на нем комфортно чувствовали себя мои знаки отличия.
Мы посмеялись этой шутке и, договорившись с Арнасом, что он будет ждать меня в экипаже у входа, выпроводили молодого человека, дабы закончить наш разговор с его начальником.
- К вечеру вы доберетесь до небольшого поселения под названием Норн. От него до северных гор меньше суток пути. Там заночуете и наберетесь сил. Постарайтесь выехать не позже полудня следующего дня, чтобы к вечеру отправив машину, самим остановится в трактире в начале перехода. Там вы расплатитесь деньгами Ордена, так как Инты там не жалуют за исключением золотых конечно. У Арнаса есть стандартные бланки управления на дорожные требования. Но не уверен, что хозяин трактира вам не откажет в ночлеге если вы попытаетесь ими воспользоваться. Все-таки такая глушь. Деньги там предпочитают всяким чекам и обязательствам. И не забывайте, что ваши боги как не стараются, но не везде равномерно развита цивилизация. В тех краях нет электричества и, даже ванну, вам придется заказывать, чтобы ее нагрели у вас в номере. Я был там полгода назад по служебным делам и, скажу вам, был счастлив, вернуться в столицу Ордена… А далее вас ждет тяжелый перевал. Он займет у вас при удаче сутки при неудаче почти двое. И помните еще вот что. Дожди, что сейчас продолжают заливать землю по ту сторону гор, будут идти еще месяц. Сами знаете, что это такое. Старайтесь отдыхать везде, где только можете пока не доберетесь до местного торгового центра. Это городок на тридцать тысяч жителей, насколько нам известно, он практически не пострадал при наводнениях. Но связи с ним телефонной или зеркальной нет. Телефонной, потому что на протяжении многих километров повалена линия, ну, а зеркальной сами понимаете, какой сигнал без солнца или электричества. У них есть радио. Но мы здесь почти не пользуемся им. А там… в общем, не работает там радио, хотя в нашем управлении круглосуточное дежурство ведется в ожидании срочных указаний из Тиса. Мы о состоянии дел там знаем из подробных рассказов беженцев, которых вы, вероятно, встретите по дороге. Если не затруднит, то узнавайте, из каких районов они бредут, это вам позволит лучше представить картину катаклизма. Ну да что я вам рассказываю. Не мне вас учить, как работать…
Помощник улыбнулся и пригласил меня во второй кабинет, где секретарь уже накрыл нам столик. Аромат горного чая наполнял комнату, вызывая непреодолимое желание быстрее прильнуть к этому божественному напитку. Я люблю чай. И если бы он не стоил соответственно затратам на его экспорт пил бы каждый день. Но вино выходило доступнее. Горный чай обладал великолепнейшим свойством. В нем насколько я знал, содержался легкий наркотик, что придавал ощущение бодрости и сил на долгий срок.
Угостившись, я похвалил напиток, и был поражен благородным жестом моего вынужденного помощника. Он приказал секретарю упаковать для меня целый пакет сухих листьев. На мое изумление он пояснил:
- Это конфискованная контрабанда. Как вам известно, мы не имеем права поставлять в столицу Империи этот напиток. Только в северные провинции, но торговлю не может остановить ничто. Вот нам периодически и везет на такие подарки судьбы. К примеру, этот чай был снят с разбитого в горных герцогствах дирижабля. Мы первыми успели на место падения. Герцогские стражники опоздали, и им ничего не досталось. - Добавил он довольно.
Я похвалил расторопность Орденцев и пожелал им больше контрабандистов. Над этой шуткой вежливо посмеялся даже секретарь.
Выезжали мы довольно поздно. Солнце готовилось опуститься окончательно, когда водитель экипажа с шутками и байками вывез меня и Арнаса из столицы. Арнас вопреки моим ожиданиям в дороге вел себя молчаливо, лишь изредка добродушно улыбаясь, отвечал на мои вопросы о встречаемых по дороге достопримечательностях.
Машина нам предоставленная меня раздражала своей некомфортабельностью, после той на которой я доехал в управление. Вместо привычных диванов в ней были жесткие сиденья, которые не давали расслабиться. Стоит ли говорить, что когда мы таки добрались до городка, в котором собирались ночевать я чувствовал себя более разбитым и уставшим, чем от такого же времени проведенного даже в седле.
В отеле предупрежденные о нашем приезде слуги нас встретили готовыми номерами и ужином на троих. Не смотря на разность положения, меня, нисколько не ущемлял ужин с водителем и воином-священником. Наоборот они меня приятно удивили. Оба моих товарища оказались, как хорошими едоками, так и хорошими рассказчиками на сытый желудок. Было немного жаль расходиться по номерам, но осознание завтрашнего раннего отъезда заставило нас быстрее улечься.
Как все-таки отличается утро в предгорье от наших равнинных рассветов. Необычайно свежий воздух, небо, наполненное синевой, яркий свет, который, казалось, излучало само небо, так как солнце еще было скрыто горами. Мы выехали значительно раньше обеда, чтобы прибыть засветло во второй пункт нашего путешествия. Искренне не хотелось, чтобы водитель начал свой обратный путь в полной темноте. Но как мы не спешили, разбитость дороги, жесткие сиденья и аппетит, разыгравшийся на свежем воздухе, делали свое дело. Мы два раза надолго останавливались, чтобы перекусить и размяться.
Только к позднему вечеру мы прибыли в небольшой поселок, забравшись уже в горы. Возле таверны совмещенной с домом для гостей мы тепло попрощались с водителем, пожелав ему удачного и безопасного обратного пути, а сами с нашей ношей в руках зашли в таверну.
Меня обрадовал разожженный камин, возле него я и устроился, пока Арнас заполнял дорожные документы, по которым нам полагались комнаты, ужин и завтрак. Предупреждение орденца о деньгах оказалось излишним. С нас даже "в темную" не потребовали денег. Греясь у огня, я рассматривал посетителей. Кто они и чем занимаются в горах, я не представлял.
Пояснил мне Арнас, когда вернулся ко мне за стол:
- Здесь живут не хуже, чем в любом другом месте. Деревня что немного в стороне отсюда, далеко не маленькая. И работа тут найдется для любого. Кто-то подрабатывает носильщиком, кто-то каменотесом, многие среди здесь сидящих, выращивают чай и занимаются выпасам скота. Охотников тоже можно заметить, обычно они носят одежду из шкур убитых ими двухголовых ящеров. Это некий показатель смелости. Поверьте, когда такой гад пикирует на тебя надо иметь мужество, чтобы не растеряться и выстрелить. Да и надо быть достаточно внимательным, чтобы вовремя заметить опасность.
- А нам они тоже встретятся? - поинтересовался я.
- Кто? Охотники или ящеры?
- Ящеры? - сказал я.
- Вряд ли. - Усмехнулся Арнас. - Местные охотники свое дело хорошо знают. Это будет большой удачей, если мы увидим такого.
- И еще большей, если спасемся от него. - Прибавил я.
Я вспомнил свои еще детские впечатления от этого монстра. Чучело его было выставлено в моем городе в музее Лагги. Десятиметровое чудовище с размахом крыльев почти двадцать метров… это был гигант даже среди своих сородичей, но две его оскаленные пасти не давали мне еще долго спокойно спать. Не хотелось бы встретиться даже с меньшим братом его.
- А как они убивают этих зверюг. - Поинтересовался я.
Вместо ответа Арнас жестами сымитировал выстрел из ружья.
- Кстати не надо быть очень метким, чтобы попасть в сердце чудовища. Оно у него огромное. Еще бы на таких две шеи надо очень мощное сердечко.
Я согласно кивал.
- А вот раньше они ходили на охоту с длиннющими пиками. - Продолжал Арнас. - Основной задачей было подставить под падающего на тебя монстра длинное копье. Он уже не успевал затормозить падения и буквально насаживал сам себя на него. Но это было чрезвычайного опасно. И копья ломались, и ящеры насаживались на пики, так что давили охотников.
Поучительно, решил я, и сменил тему на более отвечающую нашим планам:
- А они ходят на ту сторону вообще?
- Конечно. Там все-таки тоже же люди живут. Но откровенно не любят долины за перевалом. Во-первых, там уж очень влажно всегда. Еще бы, там меньше недели пути и океан. Во-вторых, на той стороне уж очень часты сходы селей. Это страшно поверьте. Кисель из воды, камней, почвы, деревьев, несется снося все на своем пути. На месте схода селя, просто сглаженная пустыня остается… да какое там пустыня - болото… На мой взгляд, легче и проще потоп перенести, чем сход этой грязи… от потопа можно спастись даже попав в самую гущу, а от несущейся смерти нет…
Я хотел напомнить ему, что мы едем расследовать гибель тысяч человек во время потопа как раз, но не стал. Просто принял к сведению сказанное им.
После простого ужина мы пошли в свои комнаты. Пока я поднимался по скрипучей лестнице, я думал о том, что же я такого наложил в саквояж и чемодан, что они такие тяжелые и почему раньше они мне казались легче. Усталость? Тогда я сам себе сочувствую. Это только начало пути.
В номере мне показалось несказанно душно даже после общей трапезной. Попытался открыть окно и выяснил, что оно наглухо заколочено. Пришлось звать на помощь Арнаса. Он без лишних разговоров, подмигнул и аккуратно вынул стекло из рамы. Спустя минут двадцать в комнате стало свежее и я, забравшись в мягкую постель, постарался расслабиться и уснуть. Но толи дрова в печке слишком громко трещали, то ли просто ощущение незнакомого места, так что мне пришлось-таки помучаться, прежде чем я уснул.
Ночью я проснулся оттого, что зуб на зуб не попадал. Ночной горный воздух это вам не равнина… Кое-как в темноте, лишь при свете звезд и тлеющих углей в камине, я поставил стекло на место и пулей влетел обратно под одеяло. Укрывшись с головой, я снова уснул.
Несмотря на ночное пробуждение, я встал утром необычайно посвежевшим и полным сил. Спать не хотелось совершенно. А такое, признаюсь, со мной последнее время редко происходило. Обычно утром мне стоит больших трудов ввести себя в рабочее состояние. Однако к моему удивлению Арнас встал еще раньше и уже завтракал, не дожидаясь меня среди прочих гостей внизу. Одевшись в костюм для верховой езды, я спустился к нему и тоже попросил себе накрыть. Мне подали местный молодой сыр, хлеб и огромную кружку так популярного нынче в долинах напитка под название Квас созревавший на хлебе и воде по нескольку дней. Говорят, что рецепт этого бодрящего и вкусного напитка боги подарили людям за их преданность доказанную в терпении перемен. Не знаю, правда, или нет, но мне так редко пробовавшему его казалось, что за такое можно многое потерпеть. Выдержанный квас оказывал легкое пьянящее действие и, по слухам, что им даже можно напиться не хуже чем пивом особенно, если в приготовлении были использованы специальные вещества, усиливающие брожение. Хлеба что мне подали, я почти не пробовал так и пил квас, заедая соленым сыром. Вроде бы ничего особенного, но ломоть сыра насытил меня. Я, удивляясь сам себе, стал подгонять Арнаса, отправляться в путь.