Кэтти Линн Эмерсон
Отброшенная в прошлое
Глава 1
Это не было отражением в зеркале.
Лицо на картине принадлежало женщине намного моложе… Совсем девочке. Сходство было поразительным, за тем лишь исключением, что в былые времена девочки выходили замуж в тринадцать лет и вскоре становились матерями, что не могло не отразиться на их внешности.
Эти глаза — мои.
Лорен Райдер замедлила шаг и остановилась напротив картины.
Знакомые глаза смотрели на нее — огромные, искрящиеся, цвета весенних незабудок. И другие запечатленные на картине черты лица тоже соответствовали ее собственным. Лорен могла бы отыскать похожие фотографии в старом семейном альбоме, если бы таковой имелся, но, насколько ей было известно, ее ранних снимков не существовало. Родителям Лорен и в голову не пришло сохранить хотя бы один.
Пораженная на удивление точным сходством, Лорен ближе подошла к бархатному шнуру, отделяющему картины от посетителей. Неожиданно для себя самой руки ее стали липкими. Пробежавшая по телу дрожь осталась незамеченной окружающими, но словно какой-то призрак воочию встал перед ее внутренним взором.
Охранник бросил взгляд в сторону Лорен, но не заметил ничего необычного: брюнетка, невысокая, немного за тридцать, ладная, словно гимнастка. На ней было простое платье с короткими рукавами и туфли без каблуков. Она не выделялась в толпе, состоявшей из студентов, иностранных туристов и просто отдыхающих. Не подходила она и под тот тип подозрительных, который охранники тщательно учились распознавать. Маловероятно, чтобы эта женщина попыталась совершить акт вандализма или похищения на вернисаже.
Равнодушная к окружающим, Лорен впитывала каждый штрих, каждую деталь висевшей перед ней картины. Во взятом напрокат устройстве с наушниками раздался безликий голос с характерным британским акцентом: «Номер двадцать девять, холст „Двор Генриха VIII в Нонсаче“. Написана в манере Ханса Хольбейна-Младшего, приблизительно в 1545 году. Обратите внимание, что фигуры на картине принадлежат королевским слугам; слева конюх, справа, возле двери, открывающейся в сад, и в нижнем левом углу — служанки. Для живописи середины XVI века не характерно изображение таких фигур. Портретная группа, подобная этой, обнаружен;! лишь еще на одной картине раннего периода правления Тюдоров».
Это было огромное полотно, в хорошем состоянии, и Лорен предположила его недавнюю реставрацию. Ей хотелось взглянуть еще на пару картин Хольбейна, внимательно изучить гобелены и перейти к другим полотнам. Вместо этого Лорен, глубоко потрясенная, замерла на месте. Она не могла отвести взгляд от фигуры служанки, неизвестной девочки, умершей более четырехсот лет назад, у которой были не только глаза Лорен, но и в точности ее фигура.
Совпадение, решительно подумала Лорен, поежившись, словно от холода. Нажав кнопку, она отключила аппарат, голос в котором перешел к описанию «номера тридцать» — портрету короля Эдуарда VI, предполагалось, кисти Вильяма Скротса. Рассеянно постукивая пальцами по аппарату, прикрепленному к ремню сумки, Лорен пристально изучала эту внезапную схожесть черт.
Несмотря на свою незначительную роль, девочка на картине была богато одета. Видимо, королевских слуг обряжали в какое-то подобие ливрей. В данном случае, это было оранжевое платье, оттененное ярко-зеленой тканью и подбитое материей цвета слоновой кости. Снизу выглядывали изящные черные туфельки. В отличие от глубоко декольтированных платьев той эпохи, наряд служанки скрывал от любопытных глаз ее грудь черной вставкой, переходящей в маленький воротник-стойку. Простенький чепец в оранжево-кремовых тонах закрывал волосы и завершал ансамбль. Девочка с некоторым презрением наблюдала за увеселениями своих господ.
Несколько человек, желающих получше рассмотреть портрет короля Эдуарда, нетерпеливо подтолкнули Лорен, нарушив ее сосредоточенность и бесцеремонно напомнив, что она здесь не одна. С усилием вернувшись к реальности, она глубоко вздохнула, невольно ощущая в атмосфере переполненного зала смесь запахов пота, «Олд Спайса», «Шанели» и лака для волос.
Шаги тулко отдавались по деревянным половицам, дверь с тихим скрипом открывалась и закрывалась перед длинной очередью терпеливо ожидающих посетителей. Их впускали внутрь группами по двадцать человек, но желающих взглянуть на далекое прошлое не становилось меньше, и залы были постоянно переполнены.
Вспомнив, что она пришла изучить одежду того времени и позаимствовать кое-что для своих моделей, Лорен попыталась сосредоточиться на занавесях и ярких нарядах вельмож, но взгляд ее постоянно возвращался к девочке на картине.
Не в силах сдержать себя, Лорен наклонилась вперед, чтобы коснуться поверхности холста. Но властный голос прервал ее движение.
— Мэм, этого делать нельзя!
Покраснев, Лорен поспешно отдернула руку. Недовольная собой, она опустила глаза, ведь она же отлично знала, что эти полотна бесценны! Приготовившись выслушать нотацию, Лорен медленно обернулась и встретила осуждающий взгляд работника музея в зеленой униформе. Он не сказал больше ни слова, лишь покачал головой, указывая на надпись, запрещающую посетителям прикасаться к экспонатам.
— Прошу прощения, — пробормотала смущенная Лорен, быстро направилась к диванчикам для отдыха в центре зала и с облегчением присела на один из них.
С безопасного расстояния она рискнула еще раз взглянуть на волновавший ее портрет. И снова встретилась со своими собственными глазами. Но прежде чем Лорен успела задуматься об этих странностях, она услышала знакомый голос и, обернувшись, увидела жену своего деверя.
— Господи, что ты там натворила? Этот сторож готов был испепелить тебя взглядом! — воскликнула Сандра Райдер.
Она плюхнулась на диванчик рядом с Лорен. Сандра была выше Лорен, худощавая, она всюду врывалась подобно вихрю: возбужденная, броская. Она никогда не шла прогулочным шагом, если могла бежать; не садилась, а падала в кресло. Сейчас, казалось, она собрала в кулак все свое терпение, потому что отсутствие у нее интереса к выставке было очевидным. Это было ясно еще до их появления в музее.
— Не волнуйся, — заверила Лорен. — Меня не арестуют.
— Надеюсь! — Глаза Сандры лукаво искрились. — Я так и вижу заголовки в газетах: «Известного юриста срочно отзывают с международной криминологической конференции, чтобы выкупить жену под залог из тюрьмы». Правда, здорово?
Лорен попыталась улыбнуться в ответ. Она все еще была расстроена из-за своей несдержанности. Сандра была права: во всем Нью-Йорке не сыскать более законопослушного гражданина, чем Адам Райдер — супруг Лорен.
Вспомнив об Адаме, Лорен успокоилась. Их супружество было счастливым. С момента их встречи Лорен знала, что он будет единственным в ее жизни. Адам в свою очередь утверждал, что полюбил ее с первого взгляда. Их свадьба состоялась вскоре после знакомства. С тех пор ни один из них еще ни разу не пожалел о своем решении.
— Ну, и много тебе еще осталось? — с надеждой спросила Сандра. — Я уже все обглядела и хотела было выйти на улицу, но побоялась потерять тебя в толпе, ведь назад меня не пустили бы.
Уже не впервые Сандра жаловалась, что они попусту тратят время. Ей хотелось побывать в «Саксе» на Пятой авеню, в «Ф. А. О. Шварце» и других магазинах. Сандру несколько утешило, что она смогла купить кое-какие сувениры в музейном киоске, но потом, перед входом на выставку, ей заявили, что обязаны осмотреть ее сумочку, и это Сандру очень огорчило.
В очереди, где им пришлось потерять почти час, Сандра не переставая ворчала, жаловалась на долгое ожидание и на то, что ей жмут туфли.
— Не могу понять, почему тебе приспичило провести такой день именно здесь, — проворчала Сандра, скинув надоевшую обувь.
— Работа, — напомнила Лорен, которая даже в этот прекрасный осенний день не могла бегать по магазинам.
— Думаю, ты будешь разочарована, — заметила Сандра. — Эти картины совсем не похожи на обложки исторических романов, которые ты вечно читаешь. Что же касается твоей работы, ты уж и так нарисовала достаточно моделей.
— Я всегда ищу что-то новое, — попыталась объяснить ей Лорен, но в конце концов не выдержала и попросила:
— Сандра, не могла бы ты взглянуть на ту картину, на которую сейчас пялится толстуха в джемпере, и сказать, нет ли там знакомого тебе лица?
— Если ты видела хоть один портрет Генриха VIII, значит, видела их все, — проворчала Сандра, нащупывая ногами туфли под диванчиком.
Морщась, словно взывая о милосердии, она наконец влезла в туфли, встала и, покорившись судьбе, направилась к номеру двадцать девять. Спустя мгновенье Лорен поднялась и последовала за ней.
— Ну, кто-нибудь тебе знаком?
— Конечно.
Лорен взволнованно посмотрела на свою спутницу, которая вновь была настроена игриво.
— Кто?
— Вот именно — кто!
— Сандра, перестань!
— Тебе было все совершенно ясно, если бы ты увлекалась классикой. Видишь того парня, второго справа, с кислым выражением лица, жезлом и роскошной золотой цепью?
Лорен кивнула, смутившись еще больше.
Сандра широко улыбнулась.
— Он похож на Патрика Траутона. Он играл второго доктора «Кто», — невестка Лорен увлекалась английскими телесериалами.
Внезапно у них за спиной раздался приглушенный смех.
— Знаете, вы абсолютно правы, — Лорек обернулась и увидела все еще улыбающегося замечанию Сандры пожилого коротышку.
— Правда, похож? — спросила Сандра.
— Верно. Позвольте представиться. Профессор Стивен Маркам. До пенсии я специализировался на изучении истории Тюдоров. Вы, должно быть, помните, несколько лет назад шло два телесериала: один про Генриха VIII и его жен, а другой — про Елизавету I. Режиссеры набирали актеров, внешне походивших на персонажей. Костюм и грим подбирали, глядя на портреты исторических фигур. Вы видите перед собой на картине Томаса-Говарда III, герцога Норфолкского. Патрика Траутона пригласили на эту роль из-за его поразительного сходства с герцогом.
— Я же говорила! — воскликнула Сандра, толкая Лорен локтем под ребра.
Лорен не ответила. Она смотрела на изображение служанки. Неужели все так просто? Всего лишь случайное сходство?!
Легкая улыбка тронула ее губы, когда она в последний раз взглянула на свою «копию». Если уж режиссерам с «Би-Би-Си» удалось отыскать похожих актеров из XX века на роли королей и королев, тогда, очевидно, существуют и современные двойники простонародья. Сандра дружески болтала с их новым знакомым, а Лорен со вздохом облегчения перешла к следующему портрету.
Визитки с именами были одновременно сняты и засунуты в карманы пиджаков, как только их обладатели заказали столик в баре отеля. Одного звали Дэниэл Райдер, шеф полиции Ламбертона, другого — Адам Райдер, консультант, докладчик на конференции.
— Что угодно, джентльмены?
Молодая женщина, подошедшая принять заказ, заученно улыбалась каждому, хотя старалась быть естественной: мужчины были в ее вкусе.
— Что вы можете нам предложить? — приветливо глядя на нее, спросил Дэн.
Она наизусть перечислила длинный список напитков, что дало ей возможность повнимательней изучить обоих гостей.
— «Коре Лайт», — махнул рукой Дэн. Она проследила за движением его руки и заметила обручальное кольцо на пальце. И без всяких сожалений тут же переключила внимание на второго мужчину.
Адам Райдер был на шесть лет моложе своего брата, весил на двадцать пять фунтов меньше и производил на слабый пол сильное впечатление. Он сделал заказ тоном, от которого сердце женщины растаяло. Голос его был глубоким и волнующим, темно-русая прядь волос, с проблесками седины, спадала ему на лоб. У Адама была крепкая квадратная челюсть и густые усы, в которых тоже начала пробиваться седина.
— К нам должны присоединиться наши жены, — сказал Адам Райдер женщине. — Я был бы весьма признателен, если бы вы провели их к нам сюда. Кстати, когда они придут, принесите, пожалуйста, бутылку шампанского. — Весь его облик излучал такое довольство, что официантка почувствовала зависть.
— Ваша жена — счастливица, — произнесла она.
— Сегодня — годовщина нашей свадьбы.
— Лорен заслужила шампанское за то, что живет с тобой вот уже пять лет, — пошутил Дэн, когда официантка отошла.
— Лорен — это лучшее, что есть в моей жизни.
Дэн засмеялся.
— Может быть, может быть. Но если бы тебе не пришлось в свое время заменить одного из заболевших офицеров, ты никогда не приехал бы сюда.
Адам хорошо знал своего брата. Поэтому он ничего не ответил.
— А как насчет еще одной бутылочки шипучки для меня и для Сандры?
— Почему бы и нет? Но тогда, по всем правилам, мне следует послать шампанское в Томастон в знак благодарности Грегу Уилксу за то, что он познакомил нас с Лорен.
Дэн ухмыльнулся:
— Только будь осторожен с надзирателем. Лицо Адама омрачилось при воспоминании, что Уилкс через год выйдет на свободу. Двенадцать месяцев в Томастоне, государственной тюрьме усиленного режима, недостаточно долгий срок для подонка, ворвавшегося в дом Лорен и напавшего на нее.
— Ему повезло, что я его не пристрелил, — пробормотал Адам.
— Я всегда удивлялся тому, как близко ты оказался в ту ночь.
— Слишком близко. Я совершенно обессилел тогда, — Адам покачал головой. — Как это тебе удалось уговорить меня принести присягу? Ведь и месяца не прошло с тех пор, как…
Он замолчал, потому что вернулась официантка с их заказом. Дэн отпил большой глоток пива, а Адам провел пальцем по краю своего стакана.
Адам подумал, что все это лучше забыть. Надо думать о Лорен, об их будущем.
Бросив взгляд на часы, он вдруг занервничал:
— Почему их так долго нет? Они уже должны были вернуться.
— Чему ты удивляешься? Сандра не может пройти мимо магазинов.
Насколько Адам слышал, на улицах Нью-Йорка было опасно даже днем. Он беспокоился о Лорен. Конечно, она была цельная натура, разумная и самостоятельная, но несколько старомодная во взглядах: она могла успешно заниматься собственным бизнесом, но в то же время воспринимала все сказанное ей другими слишком буквально, не замечая нюансов. Иногда это приводило к забавным результатам, и тогда она первой смеялась над собой. Но временами возникали более серьезные ситуации. Адаму неприятно было думать о столкновении Лорен с уличными мошенниками Манхэттена.
— Они скоро появятся, — произнес Дэн с уверенностью, которой его брат позавидовал. — Пока мы ждем, хочу с тобой посоветоваться.
— По какому вопросу?
— Город одобрил установку видеокамер в патрульных машинах…
— Отлично.
— Возможно, но скажи, Адам, могу ли я без риска установить камеру в машине Клаббера?
Адам не смог сдержать улыбки, хотя в принципе ситуация не была смешной.
Джон Клаббер[1] был образцовым полицейским в участке Дэна. Он усердно исполнял свой долг, хорошо разбирался в законах и, к радости своих соратников, не только замечательно проводил «Дни профессии» в местных школах, но и сам вызывался делать это, освобождая других офицеров от лишней нагрузки. Но у Клаббера была одна слабость. Он не мог противостоять чарам женщин, предпочитавших мужчин в униформе.
Дэн тоже с трудом удерживался от смеха. На конференции они оба слышали историю об офицере, позабывшем, что его видеокамера включена, фиксирует все его движения и снабжена самонаводящимся устройством, нацеленным на «маячок», прикрепленный к форменной куртке. Куртка оказалась на заднем сиденье машины вместе с офицером. В результате он стал героем довольно откровенного фильма и потерял работу.
— Я серьезно, Адам. Что мне делать с Клаббером? Он совсем испортился.
— Может, охладить его из брандспойта? Бурный приход Сандры положил конец их разговору.
— Простите, мы опоздали, — крикнула она из дальнего конца зала. — Никогда не видела сразу столько игрушек в одном магазине! Дети будут в восторге. — Очевидно, Сандра и сама была в не меньшем восторге: она оказалась вся увешана сумками, а под мышкой держала огромную коробку в яркой обертке.
Адам быстро перевел взгляд на Лорен. Секундой позже он был уже на ногах:
— С тобой все в порядке?
— Конечно. Просто Сандра меня немного утомила.
Он подвинул ей стул, обеспокоенный бледностью жены. Она казалась взвинченной и рассеянной. Прошлым вечером, после их первого дня в Нью-Йорке, они согласились, что суматоха города не для них. Поэтому усталость Лорен так обеспокоила Адама. Он не предполагал, что жена вернется с экскурсии слишком уставшей, чтобы насладиться романтическим вечером, который он запланировал.
Дэн поморщился, когда большинство свертков Сандры перекочевало к нему на колени.
— Ты хоть что-нибудь оставила в магазине? Она бросила оставшиеся кульки на пол между стульями.
— Будь паинькой или останешься без подарка.
— Почему ты не такая, как Лорен? — проворчал Дэн, показывая на единственный маленький пакетик в руках жены Адама. — Она не тратит разом все деньги своего мужа.
Адам едва прислушивался к их перебранке. Его внимание было целиком поглощено Лорен. Неужели это из-за того, что она весь день провела с Сандрой? Адаму нравилась жена брата, но в небольших дозах.
Подошла официантка с шампанским, и лицо Лорен заметно посветлело. Довольная улыбка преобразила ее:
— Вот это хорошее начало!
Он посадил Лорен в экипаж, ходивший по Центральному парку, затем кучер отвез их в ресторан, который показался Адаму достаточно тихим, с интимной обстановкой, подходящей для влюбленной парочки, и отличной кухней. Все было замечательно, включая своевременную доставку букета роз для Лорен, когда они подходили к своему столику.
Несколько часов спустя Адам и Лорен возвратились в отель. Адам был в отличном настроении от успешного празднования годовщины их свадьбы.
— Жаль, что все так рано кончилось, — пробормотал он, когда они зашли в лифт. Он не знал, чем это объяснить, но его любовь к Лорен усиливалась с каждым днем. В тот момент он был самым счастливым человеком на земле.
— Ничего. Ведь конференция начинается рано.
Чертики заплясали в ее глазах, и Лорен прижалась к нему с такой страстью, что голова у Адама закружилась, а тело напряглось от охватившего его желания.
— После ужина я только и мечтала о том, чтобы вернуться сюда и продолжить праздник в прекрасной и удобной постели в нашей комнате.
— Не знаю, смогу ли я дотерпеть, — хрипло признался Адам.
Он с нежностью погладил Лорен по рукам, дойдя до плеч и касаясь низкого выреза ее платья. По прошествии пяти лет их страсть не угасла, наоборот, стала только сильнее. Когда Лорен подвинулась ближе, обвила руками его талию, спрятала лицо на его груди, Адам не удержался и запустил руки под мягкую ткань ее платья.
— Мы одни, — прошептала она, продолжая распалять его. Пальцы Лорен слегка дрожали, когда она дотронулась до пуговиц на его рубашке.
Адам перехватил ее руку:
— Не торопись, любовь моя.
Не заметив, на каком этаже остановилась кабина лифта, Лорен продолжала прижиматься к нему. Обнявшись, они пошли по коридору. Только подойдя к двери комнаты, она наконец заметила, что было что-то не так.
— Адам, это не наш номер.
— На сегодня — наш.
Он воспользовался карточкой-ключом, чтобы открыть замок, а она все еще стояла, глядя на него с изумлением. Согласно его распоряжениям, в номере царил полумрак. Прежде чем Лорен смогла осмотреться, он подхватил ее на руки и перенес через порог.
Лорен вскрикнула от удивления и восторга, как только обвела взглядом их новые апартаменты.
— О, Адам, — прошептала она, — ты заказал люкс для молодоженов!
Испуганный крик Лорен эхом отозвался в ночи. На мгновенье она потеряла ориентацию.
— Лорен! Любимая! Что случилось?
Сильные мускулистые руки обняли ее. Голос был таким же нежным, как и объятья.
Голос Адама…
Ее желание убежать от какого-то неведомого страха медленно переходило в чувство беззащитности. Лорен вся дрожала и с удивлением обнаружила, что щеки ее влажны. Значит, во сне она плакала.
— Тебе приснился страшный сон, — прошептал Адам ей на ухо. В его объятиях она чувствовала себя в безопасности.
Лорен крепче прижалась к мужу. Картины ее так похожего на реальность сна не исчезали, оставаясь такими же ясными, как воспоминания о великолепном вечере. Не было никаких причин для жуткого кошмара после страстных занятий любовью.
— Дорогая, давай поговорим о твоем сне. Иногда это помогает.
— Наверно.
— Ну, тогда не стоит вспоминать, если сон уже ушел. Просто я подумал…
— Сон не ушел.
В ее голосе чувствовалась паника. Лорен не могла понять, откуда эта уверенность, что ее сон не собирается исчезать никогда.
— Расскажи мне, что тебя так испугало? Она чувствовала силу и тепло его тела, она словно набиралась смелости в объятиях мужа, защищающих от опасности. Может быть, он прав: если она расскажет, что пережила, это разрушит влияние сна, и она перестанет бояться.
— Я ехала в повозке, на мне была грязная выцветшая одежда, — шептала она. — Не знаю, когда это было и где происходило, скорее всего, сотни лет назад.
Губы Адама коснулись ее лба.
— Ты сегодня была на выставке. Ничего странного, что тебе запали в память картины.
— Но все было так ясно! Я даже чувствовала, как повозка тряслась по разбитой немощеной улочке. И запахи…
Лорен поморщилось, словно она до сих пор различала их все: от лошадиного навоза до пронзительного запаха человеческого страха.
— У тебя был кошмар на историческую тему. Неприятные запахи тоже относятся к нему.
Его слова успокаивали. Он прав. Высокородные дамы из романов, которые она читала, всегда вставляли ароматические шарики в ноздри, чтобы избегать неприятных ощущений.
Осмелев, Лорен позволила воспоминаниям выбраться на поверхность.
— Все вокруг было как в тумане, — продолжала она. — Но знаю, что народа было много. Все кричали и чем-то бросали в меня. Звуки и картины то пропадали, то возникали вновь. Мне не было страшно, пока телега не остановилась.
Тогда мне показалось, что стало невозможно дышать. Я была в ужасе, чьи-то руки хватали меня, пытались вытащить из телеги, — она перевела дух. — В этот момент я и проснулась.
— Все в порядке, Лорен. Все уже кончилось. Картины, должно быть, произвели на тебя сильное впечатление, к тому же мы плотно поужинали.
Адам наклонился и принялся целовать ее с все возрастающей страстью, но впервые за их совместную жизнь Лорен не ощутила желания ответить на его ласки.
— Сон был таким реальным, — в ее голосе снова чувствовался страх. — Небо над головой было безоблачным. Страшно умирать в такой день.
— Это всего лишь сон, любимая, — его ласки были настойчивы, но Лорен высвободилась из его рук. Ей не хотелось, чтобы до нее дотрагивались.
— Ты не понимаешь, — воскликнула она, села на кровати и прикрылась простыней.
— Тогда объясни мне. Я хочу знать, — Сон оборвался, но я знаю, что было дальше, — ее глаза испуганно смотрели в пустоту.
— Лорен!
Отрезвленная голосом Адама, Лорен вздрогнула. Ей хотелось побыстрее покончить с этим, прежде чем случится нервный припадок.
— Они собирались сжечь меня на костре» За убийство!
— Это был сон, Лорен. Ты никого не убивала, — его голос звучал по-прежнему уверенно, но в словах — Чувствовались признаки раздражения. Когда Адам снова коснулся се, Лорен позволила ему обнять себя.
— Все в порядке, Лорен, — настаивал Адам. — Все кончилось. Это был только сон.
— Ты не понимаешь, Адам, — повторила она. Голос ее дрожал и был таким слабым и приглушенным, что ему с трудом удалось разобрать слова:
— Я действительно убила его. Лорен закрыла глаза, пытаясь спастись от ужаса, охватившего ее при этом признании.
— Я убила своего мужа.
Лицо на картине принадлежало женщине намного моложе… Совсем девочке. Сходство было поразительным, за тем лишь исключением, что в былые времена девочки выходили замуж в тринадцать лет и вскоре становились матерями, что не могло не отразиться на их внешности.
Эти глаза — мои.
Лорен Райдер замедлила шаг и остановилась напротив картины.
Знакомые глаза смотрели на нее — огромные, искрящиеся, цвета весенних незабудок. И другие запечатленные на картине черты лица тоже соответствовали ее собственным. Лорен могла бы отыскать похожие фотографии в старом семейном альбоме, если бы таковой имелся, но, насколько ей было известно, ее ранних снимков не существовало. Родителям Лорен и в голову не пришло сохранить хотя бы один.
Пораженная на удивление точным сходством, Лорен ближе подошла к бархатному шнуру, отделяющему картины от посетителей. Неожиданно для себя самой руки ее стали липкими. Пробежавшая по телу дрожь осталась незамеченной окружающими, но словно какой-то призрак воочию встал перед ее внутренним взором.
Охранник бросил взгляд в сторону Лорен, но не заметил ничего необычного: брюнетка, невысокая, немного за тридцать, ладная, словно гимнастка. На ней было простое платье с короткими рукавами и туфли без каблуков. Она не выделялась в толпе, состоявшей из студентов, иностранных туристов и просто отдыхающих. Не подходила она и под тот тип подозрительных, который охранники тщательно учились распознавать. Маловероятно, чтобы эта женщина попыталась совершить акт вандализма или похищения на вернисаже.
Равнодушная к окружающим, Лорен впитывала каждый штрих, каждую деталь висевшей перед ней картины. Во взятом напрокат устройстве с наушниками раздался безликий голос с характерным британским акцентом: «Номер двадцать девять, холст „Двор Генриха VIII в Нонсаче“. Написана в манере Ханса Хольбейна-Младшего, приблизительно в 1545 году. Обратите внимание, что фигуры на картине принадлежат королевским слугам; слева конюх, справа, возле двери, открывающейся в сад, и в нижнем левом углу — служанки. Для живописи середины XVI века не характерно изображение таких фигур. Портретная группа, подобная этой, обнаружен;! лишь еще на одной картине раннего периода правления Тюдоров».
Это было огромное полотно, в хорошем состоянии, и Лорен предположила его недавнюю реставрацию. Ей хотелось взглянуть еще на пару картин Хольбейна, внимательно изучить гобелены и перейти к другим полотнам. Вместо этого Лорен, глубоко потрясенная, замерла на месте. Она не могла отвести взгляд от фигуры служанки, неизвестной девочки, умершей более четырехсот лет назад, у которой были не только глаза Лорен, но и в точности ее фигура.
Совпадение, решительно подумала Лорен, поежившись, словно от холода. Нажав кнопку, она отключила аппарат, голос в котором перешел к описанию «номера тридцать» — портрету короля Эдуарда VI, предполагалось, кисти Вильяма Скротса. Рассеянно постукивая пальцами по аппарату, прикрепленному к ремню сумки, Лорен пристально изучала эту внезапную схожесть черт.
Несмотря на свою незначительную роль, девочка на картине была богато одета. Видимо, королевских слуг обряжали в какое-то подобие ливрей. В данном случае, это было оранжевое платье, оттененное ярко-зеленой тканью и подбитое материей цвета слоновой кости. Снизу выглядывали изящные черные туфельки. В отличие от глубоко декольтированных платьев той эпохи, наряд служанки скрывал от любопытных глаз ее грудь черной вставкой, переходящей в маленький воротник-стойку. Простенький чепец в оранжево-кремовых тонах закрывал волосы и завершал ансамбль. Девочка с некоторым презрением наблюдала за увеселениями своих господ.
Несколько человек, желающих получше рассмотреть портрет короля Эдуарда, нетерпеливо подтолкнули Лорен, нарушив ее сосредоточенность и бесцеремонно напомнив, что она здесь не одна. С усилием вернувшись к реальности, она глубоко вздохнула, невольно ощущая в атмосфере переполненного зала смесь запахов пота, «Олд Спайса», «Шанели» и лака для волос.
Шаги тулко отдавались по деревянным половицам, дверь с тихим скрипом открывалась и закрывалась перед длинной очередью терпеливо ожидающих посетителей. Их впускали внутрь группами по двадцать человек, но желающих взглянуть на далекое прошлое не становилось меньше, и залы были постоянно переполнены.
Вспомнив, что она пришла изучить одежду того времени и позаимствовать кое-что для своих моделей, Лорен попыталась сосредоточиться на занавесях и ярких нарядах вельмож, но взгляд ее постоянно возвращался к девочке на картине.
Не в силах сдержать себя, Лорен наклонилась вперед, чтобы коснуться поверхности холста. Но властный голос прервал ее движение.
— Мэм, этого делать нельзя!
Покраснев, Лорен поспешно отдернула руку. Недовольная собой, она опустила глаза, ведь она же отлично знала, что эти полотна бесценны! Приготовившись выслушать нотацию, Лорен медленно обернулась и встретила осуждающий взгляд работника музея в зеленой униформе. Он не сказал больше ни слова, лишь покачал головой, указывая на надпись, запрещающую посетителям прикасаться к экспонатам.
— Прошу прощения, — пробормотала смущенная Лорен, быстро направилась к диванчикам для отдыха в центре зала и с облегчением присела на один из них.
С безопасного расстояния она рискнула еще раз взглянуть на волновавший ее портрет. И снова встретилась со своими собственными глазами. Но прежде чем Лорен успела задуматься об этих странностях, она услышала знакомый голос и, обернувшись, увидела жену своего деверя.
— Господи, что ты там натворила? Этот сторож готов был испепелить тебя взглядом! — воскликнула Сандра Райдер.
Она плюхнулась на диванчик рядом с Лорен. Сандра была выше Лорен, худощавая, она всюду врывалась подобно вихрю: возбужденная, броская. Она никогда не шла прогулочным шагом, если могла бежать; не садилась, а падала в кресло. Сейчас, казалось, она собрала в кулак все свое терпение, потому что отсутствие у нее интереса к выставке было очевидным. Это было ясно еще до их появления в музее.
— Не волнуйся, — заверила Лорен. — Меня не арестуют.
— Надеюсь! — Глаза Сандры лукаво искрились. — Я так и вижу заголовки в газетах: «Известного юриста срочно отзывают с международной криминологической конференции, чтобы выкупить жену под залог из тюрьмы». Правда, здорово?
Лорен попыталась улыбнуться в ответ. Она все еще была расстроена из-за своей несдержанности. Сандра была права: во всем Нью-Йорке не сыскать более законопослушного гражданина, чем Адам Райдер — супруг Лорен.
Вспомнив об Адаме, Лорен успокоилась. Их супружество было счастливым. С момента их встречи Лорен знала, что он будет единственным в ее жизни. Адам в свою очередь утверждал, что полюбил ее с первого взгляда. Их свадьба состоялась вскоре после знакомства. С тех пор ни один из них еще ни разу не пожалел о своем решении.
— Ну, и много тебе еще осталось? — с надеждой спросила Сандра. — Я уже все обглядела и хотела было выйти на улицу, но побоялась потерять тебя в толпе, ведь назад меня не пустили бы.
Уже не впервые Сандра жаловалась, что они попусту тратят время. Ей хотелось побывать в «Саксе» на Пятой авеню, в «Ф. А. О. Шварце» и других магазинах. Сандру несколько утешило, что она смогла купить кое-какие сувениры в музейном киоске, но потом, перед входом на выставку, ей заявили, что обязаны осмотреть ее сумочку, и это Сандру очень огорчило.
В очереди, где им пришлось потерять почти час, Сандра не переставая ворчала, жаловалась на долгое ожидание и на то, что ей жмут туфли.
— Не могу понять, почему тебе приспичило провести такой день именно здесь, — проворчала Сандра, скинув надоевшую обувь.
— Работа, — напомнила Лорен, которая даже в этот прекрасный осенний день не могла бегать по магазинам.
— Думаю, ты будешь разочарована, — заметила Сандра. — Эти картины совсем не похожи на обложки исторических романов, которые ты вечно читаешь. Что же касается твоей работы, ты уж и так нарисовала достаточно моделей.
— Я всегда ищу что-то новое, — попыталась объяснить ей Лорен, но в конце концов не выдержала и попросила:
— Сандра, не могла бы ты взглянуть на ту картину, на которую сейчас пялится толстуха в джемпере, и сказать, нет ли там знакомого тебе лица?
— Если ты видела хоть один портрет Генриха VIII, значит, видела их все, — проворчала Сандра, нащупывая ногами туфли под диванчиком.
Морщась, словно взывая о милосердии, она наконец влезла в туфли, встала и, покорившись судьбе, направилась к номеру двадцать девять. Спустя мгновенье Лорен поднялась и последовала за ней.
— Ну, кто-нибудь тебе знаком?
— Конечно.
Лорен взволнованно посмотрела на свою спутницу, которая вновь была настроена игриво.
— Кто?
— Вот именно — кто!
— Сандра, перестань!
— Тебе было все совершенно ясно, если бы ты увлекалась классикой. Видишь того парня, второго справа, с кислым выражением лица, жезлом и роскошной золотой цепью?
Лорен кивнула, смутившись еще больше.
Сандра широко улыбнулась.
— Он похож на Патрика Траутона. Он играл второго доктора «Кто», — невестка Лорен увлекалась английскими телесериалами.
Внезапно у них за спиной раздался приглушенный смех.
— Знаете, вы абсолютно правы, — Лорек обернулась и увидела все еще улыбающегося замечанию Сандры пожилого коротышку.
— Правда, похож? — спросила Сандра.
— Верно. Позвольте представиться. Профессор Стивен Маркам. До пенсии я специализировался на изучении истории Тюдоров. Вы, должно быть, помните, несколько лет назад шло два телесериала: один про Генриха VIII и его жен, а другой — про Елизавету I. Режиссеры набирали актеров, внешне походивших на персонажей. Костюм и грим подбирали, глядя на портреты исторических фигур. Вы видите перед собой на картине Томаса-Говарда III, герцога Норфолкского. Патрика Траутона пригласили на эту роль из-за его поразительного сходства с герцогом.
— Я же говорила! — воскликнула Сандра, толкая Лорен локтем под ребра.
Лорен не ответила. Она смотрела на изображение служанки. Неужели все так просто? Всего лишь случайное сходство?!
Легкая улыбка тронула ее губы, когда она в последний раз взглянула на свою «копию». Если уж режиссерам с «Би-Би-Си» удалось отыскать похожих актеров из XX века на роли королей и королев, тогда, очевидно, существуют и современные двойники простонародья. Сандра дружески болтала с их новым знакомым, а Лорен со вздохом облегчения перешла к следующему портрету.
Визитки с именами были одновременно сняты и засунуты в карманы пиджаков, как только их обладатели заказали столик в баре отеля. Одного звали Дэниэл Райдер, шеф полиции Ламбертона, другого — Адам Райдер, консультант, докладчик на конференции.
— Что угодно, джентльмены?
Молодая женщина, подошедшая принять заказ, заученно улыбалась каждому, хотя старалась быть естественной: мужчины были в ее вкусе.
— Что вы можете нам предложить? — приветливо глядя на нее, спросил Дэн.
Она наизусть перечислила длинный список напитков, что дало ей возможность повнимательней изучить обоих гостей.
— «Коре Лайт», — махнул рукой Дэн. Она проследила за движением его руки и заметила обручальное кольцо на пальце. И без всяких сожалений тут же переключила внимание на второго мужчину.
Адам Райдер был на шесть лет моложе своего брата, весил на двадцать пять фунтов меньше и производил на слабый пол сильное впечатление. Он сделал заказ тоном, от которого сердце женщины растаяло. Голос его был глубоким и волнующим, темно-русая прядь волос, с проблесками седины, спадала ему на лоб. У Адама была крепкая квадратная челюсть и густые усы, в которых тоже начала пробиваться седина.
— К нам должны присоединиться наши жены, — сказал Адам Райдер женщине. — Я был бы весьма признателен, если бы вы провели их к нам сюда. Кстати, когда они придут, принесите, пожалуйста, бутылку шампанского. — Весь его облик излучал такое довольство, что официантка почувствовала зависть.
— Ваша жена — счастливица, — произнесла она.
— Сегодня — годовщина нашей свадьбы.
— Лорен заслужила шампанское за то, что живет с тобой вот уже пять лет, — пошутил Дэн, когда официантка отошла.
— Лорен — это лучшее, что есть в моей жизни.
Дэн засмеялся.
— Может быть, может быть. Но если бы тебе не пришлось в свое время заменить одного из заболевших офицеров, ты никогда не приехал бы сюда.
Адам хорошо знал своего брата. Поэтому он ничего не ответил.
— А как насчет еще одной бутылочки шипучки для меня и для Сандры?
— Почему бы и нет? Но тогда, по всем правилам, мне следует послать шампанское в Томастон в знак благодарности Грегу Уилксу за то, что он познакомил нас с Лорен.
Дэн ухмыльнулся:
— Только будь осторожен с надзирателем. Лицо Адама омрачилось при воспоминании, что Уилкс через год выйдет на свободу. Двенадцать месяцев в Томастоне, государственной тюрьме усиленного режима, недостаточно долгий срок для подонка, ворвавшегося в дом Лорен и напавшего на нее.
— Ему повезло, что я его не пристрелил, — пробормотал Адам.
— Я всегда удивлялся тому, как близко ты оказался в ту ночь.
— Слишком близко. Я совершенно обессилел тогда, — Адам покачал головой. — Как это тебе удалось уговорить меня принести присягу? Ведь и месяца не прошло с тех пор, как…
Он замолчал, потому что вернулась официантка с их заказом. Дэн отпил большой глоток пива, а Адам провел пальцем по краю своего стакана.
Адам подумал, что все это лучше забыть. Надо думать о Лорен, об их будущем.
Бросив взгляд на часы, он вдруг занервничал:
— Почему их так долго нет? Они уже должны были вернуться.
— Чему ты удивляешься? Сандра не может пройти мимо магазинов.
Насколько Адам слышал, на улицах Нью-Йорка было опасно даже днем. Он беспокоился о Лорен. Конечно, она была цельная натура, разумная и самостоятельная, но несколько старомодная во взглядах: она могла успешно заниматься собственным бизнесом, но в то же время воспринимала все сказанное ей другими слишком буквально, не замечая нюансов. Иногда это приводило к забавным результатам, и тогда она первой смеялась над собой. Но временами возникали более серьезные ситуации. Адаму неприятно было думать о столкновении Лорен с уличными мошенниками Манхэттена.
— Они скоро появятся, — произнес Дэн с уверенностью, которой его брат позавидовал. — Пока мы ждем, хочу с тобой посоветоваться.
— По какому вопросу?
— Город одобрил установку видеокамер в патрульных машинах…
— Отлично.
— Возможно, но скажи, Адам, могу ли я без риска установить камеру в машине Клаббера?
Адам не смог сдержать улыбки, хотя в принципе ситуация не была смешной.
Джон Клаббер[1] был образцовым полицейским в участке Дэна. Он усердно исполнял свой долг, хорошо разбирался в законах и, к радости своих соратников, не только замечательно проводил «Дни профессии» в местных школах, но и сам вызывался делать это, освобождая других офицеров от лишней нагрузки. Но у Клаббера была одна слабость. Он не мог противостоять чарам женщин, предпочитавших мужчин в униформе.
Дэн тоже с трудом удерживался от смеха. На конференции они оба слышали историю об офицере, позабывшем, что его видеокамера включена, фиксирует все его движения и снабжена самонаводящимся устройством, нацеленным на «маячок», прикрепленный к форменной куртке. Куртка оказалась на заднем сиденье машины вместе с офицером. В результате он стал героем довольно откровенного фильма и потерял работу.
— Я серьезно, Адам. Что мне делать с Клаббером? Он совсем испортился.
— Может, охладить его из брандспойта? Бурный приход Сандры положил конец их разговору.
— Простите, мы опоздали, — крикнула она из дальнего конца зала. — Никогда не видела сразу столько игрушек в одном магазине! Дети будут в восторге. — Очевидно, Сандра и сама была в не меньшем восторге: она оказалась вся увешана сумками, а под мышкой держала огромную коробку в яркой обертке.
Адам быстро перевел взгляд на Лорен. Секундой позже он был уже на ногах:
— С тобой все в порядке?
— Конечно. Просто Сандра меня немного утомила.
Он подвинул ей стул, обеспокоенный бледностью жены. Она казалась взвинченной и рассеянной. Прошлым вечером, после их первого дня в Нью-Йорке, они согласились, что суматоха города не для них. Поэтому усталость Лорен так обеспокоила Адама. Он не предполагал, что жена вернется с экскурсии слишком уставшей, чтобы насладиться романтическим вечером, который он запланировал.
Дэн поморщился, когда большинство свертков Сандры перекочевало к нему на колени.
— Ты хоть что-нибудь оставила в магазине? Она бросила оставшиеся кульки на пол между стульями.
— Будь паинькой или останешься без подарка.
— Почему ты не такая, как Лорен? — проворчал Дэн, показывая на единственный маленький пакетик в руках жены Адама. — Она не тратит разом все деньги своего мужа.
Адам едва прислушивался к их перебранке. Его внимание было целиком поглощено Лорен. Неужели это из-за того, что она весь день провела с Сандрой? Адаму нравилась жена брата, но в небольших дозах.
Подошла официантка с шампанским, и лицо Лорен заметно посветлело. Довольная улыбка преобразила ее:
— Вот это хорошее начало!
Он посадил Лорен в экипаж, ходивший по Центральному парку, затем кучер отвез их в ресторан, который показался Адаму достаточно тихим, с интимной обстановкой, подходящей для влюбленной парочки, и отличной кухней. Все было замечательно, включая своевременную доставку букета роз для Лорен, когда они подходили к своему столику.
Несколько часов спустя Адам и Лорен возвратились в отель. Адам был в отличном настроении от успешного празднования годовщины их свадьбы.
— Жаль, что все так рано кончилось, — пробормотал он, когда они зашли в лифт. Он не знал, чем это объяснить, но его любовь к Лорен усиливалась с каждым днем. В тот момент он был самым счастливым человеком на земле.
— Ничего. Ведь конференция начинается рано.
Чертики заплясали в ее глазах, и Лорен прижалась к нему с такой страстью, что голова у Адама закружилась, а тело напряглось от охватившего его желания.
— После ужина я только и мечтала о том, чтобы вернуться сюда и продолжить праздник в прекрасной и удобной постели в нашей комнате.
— Не знаю, смогу ли я дотерпеть, — хрипло признался Адам.
Он с нежностью погладил Лорен по рукам, дойдя до плеч и касаясь низкого выреза ее платья. По прошествии пяти лет их страсть не угасла, наоборот, стала только сильнее. Когда Лорен подвинулась ближе, обвила руками его талию, спрятала лицо на его груди, Адам не удержался и запустил руки под мягкую ткань ее платья.
— Мы одни, — прошептала она, продолжая распалять его. Пальцы Лорен слегка дрожали, когда она дотронулась до пуговиц на его рубашке.
Адам перехватил ее руку:
— Не торопись, любовь моя.
Не заметив, на каком этаже остановилась кабина лифта, Лорен продолжала прижиматься к нему. Обнявшись, они пошли по коридору. Только подойдя к двери комнаты, она наконец заметила, что было что-то не так.
— Адам, это не наш номер.
— На сегодня — наш.
Он воспользовался карточкой-ключом, чтобы открыть замок, а она все еще стояла, глядя на него с изумлением. Согласно его распоряжениям, в номере царил полумрак. Прежде чем Лорен смогла осмотреться, он подхватил ее на руки и перенес через порог.
Лорен вскрикнула от удивления и восторга, как только обвела взглядом их новые апартаменты.
— О, Адам, — прошептала она, — ты заказал люкс для молодоженов!
Испуганный крик Лорен эхом отозвался в ночи. На мгновенье она потеряла ориентацию.
— Лорен! Любимая! Что случилось?
Сильные мускулистые руки обняли ее. Голос был таким же нежным, как и объятья.
Голос Адама…
Ее желание убежать от какого-то неведомого страха медленно переходило в чувство беззащитности. Лорен вся дрожала и с удивлением обнаружила, что щеки ее влажны. Значит, во сне она плакала.
— Тебе приснился страшный сон, — прошептал Адам ей на ухо. В его объятиях она чувствовала себя в безопасности.
Лорен крепче прижалась к мужу. Картины ее так похожего на реальность сна не исчезали, оставаясь такими же ясными, как воспоминания о великолепном вечере. Не было никаких причин для жуткого кошмара после страстных занятий любовью.
— Дорогая, давай поговорим о твоем сне. Иногда это помогает.
— Наверно.
— Ну, тогда не стоит вспоминать, если сон уже ушел. Просто я подумал…
— Сон не ушел.
В ее голосе чувствовалась паника. Лорен не могла понять, откуда эта уверенность, что ее сон не собирается исчезать никогда.
— Расскажи мне, что тебя так испугало? Она чувствовала силу и тепло его тела, она словно набиралась смелости в объятиях мужа, защищающих от опасности. Может быть, он прав: если она расскажет, что пережила, это разрушит влияние сна, и она перестанет бояться.
— Я ехала в повозке, на мне была грязная выцветшая одежда, — шептала она. — Не знаю, когда это было и где происходило, скорее всего, сотни лет назад.
Губы Адама коснулись ее лба.
— Ты сегодня была на выставке. Ничего странного, что тебе запали в память картины.
— Но все было так ясно! Я даже чувствовала, как повозка тряслась по разбитой немощеной улочке. И запахи…
Лорен поморщилось, словно она до сих пор различала их все: от лошадиного навоза до пронзительного запаха человеческого страха.
— У тебя был кошмар на историческую тему. Неприятные запахи тоже относятся к нему.
Его слова успокаивали. Он прав. Высокородные дамы из романов, которые она читала, всегда вставляли ароматические шарики в ноздри, чтобы избегать неприятных ощущений.
Осмелев, Лорен позволила воспоминаниям выбраться на поверхность.
— Все вокруг было как в тумане, — продолжала она. — Но знаю, что народа было много. Все кричали и чем-то бросали в меня. Звуки и картины то пропадали, то возникали вновь. Мне не было страшно, пока телега не остановилась.
Тогда мне показалось, что стало невозможно дышать. Я была в ужасе, чьи-то руки хватали меня, пытались вытащить из телеги, — она перевела дух. — В этот момент я и проснулась.
— Все в порядке, Лорен. Все уже кончилось. Картины, должно быть, произвели на тебя сильное впечатление, к тому же мы плотно поужинали.
Адам наклонился и принялся целовать ее с все возрастающей страстью, но впервые за их совместную жизнь Лорен не ощутила желания ответить на его ласки.
— Сон был таким реальным, — в ее голосе снова чувствовался страх. — Небо над головой было безоблачным. Страшно умирать в такой день.
— Это всего лишь сон, любимая, — его ласки были настойчивы, но Лорен высвободилась из его рук. Ей не хотелось, чтобы до нее дотрагивались.
— Ты не понимаешь, — воскликнула она, села на кровати и прикрылась простыней.
— Тогда объясни мне. Я хочу знать, — Сон оборвался, но я знаю, что было дальше, — ее глаза испуганно смотрели в пустоту.
— Лорен!
Отрезвленная голосом Адама, Лорен вздрогнула. Ей хотелось побыстрее покончить с этим, прежде чем случится нервный припадок.
— Они собирались сжечь меня на костре» За убийство!
— Это был сон, Лорен. Ты никого не убивала, — его голос звучал по-прежнему уверенно, но в словах — Чувствовались признаки раздражения. Когда Адам снова коснулся се, Лорен позволила ему обнять себя.
— Все в порядке, Лорен, — настаивал Адам. — Все кончилось. Это был только сон.
— Ты не понимаешь, Адам, — повторила она. Голос ее дрожал и был таким слабым и приглушенным, что ему с трудом удалось разобрать слова:
— Я действительно убила его. Лорен закрыла глаза, пытаясь спастись от ужаса, охватившего ее при этом признании.
— Я убила своего мужа.
Глава 2
Громкий стук в дверь разбудил Лорен. Она села в кровати и, зевая, закрыла ладонью рот. Голова болела, и несколько мгновений Лорен находилась в полном замешательстве. Она не знала, где находится, и с удивлением обнаружила, что на ней нет ночной рубашки. Потом ее блуждающий взгляд упал на розы, подаренные Адамом в их прошлый вечер. Уходя на утреннее заседание, он поставил цветы на ночной столик.
Лорен плохо спала после ночного кошмара, и это его беспокоило. Адам поцеловал ее на прощание, велел не вставать, а валяться в постели так долго, как ей захочется, и, к своему удивлению, она снова заснула.
— Лорен, хватит спать!
Нетерпеливый голос Сандры звал ее к действию. Дома Лорен вставала рано, она принадлежала к типу людей, предпочитающих делать все с утра. Адаму же была необходима утренняя чашка кофе, чтобы полностью проснуться. Лорен боролась с непривычной слабостью, ища, что можно накинуть на себя. Веки отяжелели, голова болела.
— Лорен!
— Иду!
Лорен прошла в ванную, накинула халат и вернулась в комнату. Адам оставил шторы открытыми, и яркий свет, вливавшийся внутрь комнаты ослепил ее. Лорен вздрогнула и впервые ясно увидела окружающую обстановку. Вечером ей все показалось очень романтичным, но теперь, при дневном свете, обои, ковры и обивка мебели, все в разных оттенках пастельно-розового цвета, напоминали ей сахарную вату: легкую и слишком сладкую. Обратил ли Адам на это внимание, когда снимал комнату? Вряд ли, подумала Лорен, но признала, что эти мягкие тона при вечернем освещении создавали особую обстановку, располагающую к любви. Открывая дверь, она приветливо улыбнулась Сандре.
Лорен плохо спала после ночного кошмара, и это его беспокоило. Адам поцеловал ее на прощание, велел не вставать, а валяться в постели так долго, как ей захочется, и, к своему удивлению, она снова заснула.
— Лорен, хватит спать!
Нетерпеливый голос Сандры звал ее к действию. Дома Лорен вставала рано, она принадлежала к типу людей, предпочитающих делать все с утра. Адаму же была необходима утренняя чашка кофе, чтобы полностью проснуться. Лорен боролась с непривычной слабостью, ища, что можно накинуть на себя. Веки отяжелели, голова болела.
— Лорен!
— Иду!
Лорен прошла в ванную, накинула халат и вернулась в комнату. Адам оставил шторы открытыми, и яркий свет, вливавшийся внутрь комнаты ослепил ее. Лорен вздрогнула и впервые ясно увидела окружающую обстановку. Вечером ей все показалось очень романтичным, но теперь, при дневном свете, обои, ковры и обивка мебели, все в разных оттенках пастельно-розового цвета, напоминали ей сахарную вату: легкую и слишком сладкую. Обратил ли Адам на это внимание, когда снимал комнату? Вряд ли, подумала Лорен, но признала, что эти мягкие тона при вечернем освещении создавали особую обстановку, располагающую к любви. Открывая дверь, она приветливо улыбнулась Сандре.