Энок Сюзанна. Неисправимый повеса

   — Да.
   Сент покачал головой, вытаскивая другую заколку.
   — Скажи это.
   С пылающими щеками, с губами, уже распухшими от его поцелуев, крепко прижатая грудью к его груди, Эви, чистый ангел, застонала.
   — Если я приму тебя в свое лоно, — прошептала она.
   Хотя ему с большим трудом удавалось мыслить логически, он все же понял, что формулировка требований Эвелины относительно приюта оставляет ему законное пространство для маневра.
   — Это сделка, Эвелина.
   — Только не здесь, — сказала она, задыхаясь, когда он погладил ее груди. — Дети…
   — Как насчет одного из твоих небольших классов?
   Он снова завладел ее ртом, убежденный, что ему никогда не приходилось испытывать такую жажду. Конечно, он страдал от почти трехнедельного воздержания, но эта страсть, эта сила желания была внове. И для удовлетворения своих потребностей он желал только ее, а не какую-нибудь безымянную, безликую женщину.
   — Нет. О, Сент… Более уединенно. Пожалуйста.
   Она даже не могла изъясняться связными предложениями.
   — Зал заседаний совета.
   — Подвал, — возразила она. — После завтрака, и…
   — Подвал так подвал, — согласился он, взяв ее за руку и увлекая к лестнице. В этот момент ему подошел бы и клочок голой земли.
   — Но мои волосы, — запротестовала она.
   — Мы спустимся по черной лестнице. Никто тебя не увидит.
   В бывшей казарме в подвал можно было спуститься двумя путями — из кухни и через старое помещение администрации. Сент взял в холле лампу и открыл дверь в кабинет.
   — Ты уверена, что это не подойдет? — спросил он, снова крепко прижав ее к себе для нового поцелуя.
   Слава Богу, она решила уступить, потому что он не знал, сколько еще времени смог бы выдержать, не превратившись в буйнопомешанного.
   — Окна, — с трудом выговорила Эвелина, вцепившись в лацканы сюртука.
   — Я собираюсь заставить тебя кричать от удовольствия, — прошептал он.
   Если бы они задержались здесь чуть дольше, Сент, всегда гордившийся своим самообладанием, был бы не в состоянии идти. Он снова взял ее за руку и вывел через дальнюю дверь на лестницу.
   Как только они спустились в подвал, Сент прижал ее спиной к каменной стене, впившись в губы страстным горячим поцелуем. Наконец-то они только вдвоем, у них есть почти час, пока кухонная прислуга не начала готовить завтрак.
   — Эвелина, — простонал он, целуя ее шею, и расстегивая ворот платья, чтобы поцеловать плечо.
   — Извините меня, Сент, — прошептала она, тяжело, учащенно дыша.
   Обняв Эви за талию, он крепче прижал ее к себе.
   — За что ты извиняешься? — прошептал он, снова целуя ее.
   — Это для вашей собственной пользы.
   — Что…
   Позади него раздались шаги, и Сент резко обернулся, но тут что-то тупое и тяжелое обрушилось ему на голову. Он едва успел выговорить проклятие и мешком свалился на каменный пол.
 
   Эвелина с ужасом смотрела на распростертого у ее ног маркиза де Сент-Обина. Она не могла шевельнуться, не могла произнести ни слова, не могла ни о чем думать. Теперь им уже некуда было отступать. Но она все еще была охвачена чувствами, которые пробудил в ней Сент. Ей хотелось бы остаться наедине с ним в подвале, чтобы он выполнил свое обещание заставить ее кричать от удовольствия.
   Рэндалл опустил дубовую ножку от кровати.
   — Ну вот, весь год мне хотелось сделать это.. Стряхнув с себя нервное оцепенение от пережитого потрясения, Эви встала на колени.
   — Он еще дышит! — воскликнула она, с облегчением опустившись на пол.
   Хотя Сент-Обин раздражал ее, она не желала ему смерти. Даже сама мысль об этом заставила ее ощутить странную… пустоту от воображаемой потери.
   — Ясное дело, он еще дышит, — раздраженным тоном сказал Рэндалл, очевидно, недовольный тем, что Эвелина могла усомниться в его способностях в области разбивания голов. — Давайте отнесем его в темницу, пока Носатая Нелли не спустилась в подвал воровать яблоки.
   — Носатая Нелли? — переспросила Эви, откидывая волосы со лба Сента. Струйка крови сочилась возле его уха, и она проверила еще раз, бьется ли у него сердце. Он выглядел таким… невинным и беспомощным, со спокойным лицом, лишенным обычного цинизма. Беспомощный, невинный и прекрасный. Самый прекрасный мужчина, которого она когда-либо видела.
   — Одна из помощниц кухарки. Давайте, парни. Поднимем его. Если мы станем его волочить, останутся следы.
   Рэндалл, судя по всему, очень хорошо разбирался в похищениях. Эви встала и отступила назад, пока шестеро старших ребят, ухватив маркиза за руки, за ноги и за талию, поднимали с пола.
   — Будьте с ним осторожны, — предостерегла Эви, подняв свечу, чтобы провести их в узкую дверь.
   — Теперь вы так говорите, — фыркнул Мэтью. — Только подумайте, что бы он с нами сейчас сделал, если бы очнулся.
   Эвелина содрогнулась. Даже зная, что его домогательства прекратятся, она все еще была потрясена и немного растеряна. Сент придет в ярость. По слухам, он убивал на дуэли людей, чем-то задевших его честь. А их поступок далеко выходил за эти рамки.
   Дети приволокли довольно приличный матрас и чистые простыни и бросили их в дальнем углу, предварительно очищенном от паутины. Затем появились две свечи для настенных канделябров. Меньше чем за пятнадцать минут они проделали впечатляющую работу по подготовке камеры для узника.
   Мальчишки сбросили Сент-Обина на матрас, не слишком церемонясь, что не очень понравилось Эвелине. Маркиз застонал.
   — Вот те на! Скорее надевайте на него кандалы! — завопил Адам Хансон, отскакивая назад.
   — Подождите, — вмешалась Эви, стараясь избавиться от последствий шока и вернуть себе ясность мысли. — Не пораньте его!
   — Теперь слишком поздно, мисс Эви. Он добьется, чтобы всех нас отправили в тюрьму или выслали в Австралию.
   — Или повесили, — добавил Рэндалл, присев на корточки, чтобы закрепить кандалы.
   — Есть у нас по крайней мере ключ от них? — спросила Эви, чувствуя, что у нее начинает кружиться голова.
   — Ага, и от двери тоже.
   — Пожалуйста, отдайте их мне.
   Мэтью послушно протянул ей медные ключи. Эвелина спрятала их в карман и тяжело опустилась на скамейку. Господи помилуй, что она наделала? Похищение маркиза было больше чем безумием. С другой стороны, без ее вмешательства Рэндалл и другие ребята могли бы найти более надежный и беспощадный способ решения проблемы с Сент-Обином. Имея в своих руках ключи, она может в какой-то степени защитить его.
   — Он приходит в себя, — объявил Адам.
   — Хорошо, всем выйти. Я не хочу, чтобы он знал, кто на него напал. И закройте дверь, но оставьте на лестнице свечу. И не вздумайте сделать или сказать что-нибудь необычное.
   Рэндалл усмехнулся:
   — Мы еще сделаем из вас преступницу, мисс Эви. Судя по всему, в этом не требовалась их помощь.
   — Уходите. Быстро.
   Секунды спустя после того, как они закрыли за собой дверь с решеткой наверху, Сент внезапно очнулся. Эви вскочила с места. С тихим, едва слышным стоном он перевернулся и поднялся на четвереньки.
   — Вы в порядке? — спросила она дрожащим голосом, и у нее затряслись руки.
   — Что, черт побери, произошло? — прогремел он, дотронувшись до виска. На руке осталась кровь.
   — Это долгая история. Вам нужна помощь врача?
   Они, разумеется, не могли вызвать врача, если, конечно, ранение Сента не представляло угрозы для жизни. В крайнем случае она, возможно, сумела бы зашить рану, но при одной мысли об этом Эвелину начинало тошнить.
   — Нет. Что мне нужно, так это пистолет. Кто на меня напал?
   Он медленно выпрямился, стоя на коленях, и посмотрел в дальний угол, где она сидела на скамейке возле двери.
   — Я не могу вам этого сказать, Сент…
   Когда его зрение восстановилось, он начал осматривать окружающую обстановку.
   — Где это мы? Ты не ранена?
   — Я? Со мной все в порядке. Мне нужно.:. Пошатываясь, опираясь одной рукой о стену для равновесия, Сент поднялся на ноги.
   — Не беспокойся, Эвелина. Я вытащу нас отсюда. О Господи. Теперь он хочет проявить благородство.
   — Сент, вы не понимаете. Я не пленница. Только вы. Она наблюдала, как он медленно переваривал сказанное ею. Затем, быстрее, чем она успела вздохнуть, чтобы объясниться, он бросился на нее через всю комнату.
   — Ты чертова…
   Цепь натянулась, и он упал ничком почти у ее ног. Вскрикнув, Эвелина свалилась со скамейки назад. Сент потянулся к ней, но не успел схватить за лодыжку, потому что она притянула колени к груди.
   — Прекратите! Вы поранитесь! — задыхаясь, сказала она и перекатилась на живот, стараясь как можно скорее отползти подальше от него. Похоже, ее платье пропало, но, если бы он дотянулся до нее, одежда была бы последним, о чем ей стоило бы беспокоиться.
   Ключи со звоном выпали из ее кармана. Эви изогнулась дугой, когда Сент бросился за ними. Но цепь оказалась слишком коротка. Он царапал пол, стараясь дотянуться до ключей кончиками пальцев, но Эви схватила их и сразу откатилась назад.
   — Отдай мне эти проклятые ключи! — прогремел он мрачным гневным голосом.
   Это и был тот Сент-Обин, которого все боялись, поняла она. Человек, сбросивший внешний лоск культуры и образованности. И она умудрилась дождаться, пока он очнется, находясь наедине с ним в темнице, без всякой надежды на помощь.
   — Успокойтесь, — приказала она, отодвигаясь еще дальше, хотя он и не мог до нее дотянуться.
   Он вытянулся, настороженно припав к полу, и его зеленые глаза горели такой яростью, что кровь стыла в жилах.
   — «Успокойтесь»? — прорычал он, снова стирая кровь со щеки. — Я прикован к стене бог знает где, и…
   — Мы в подвале сиротского приюта, — перебила Эвелина. — Старинная темница, смею предположить.
   Она выпрямилась на скамейке, снова спрятав ключи в карман.
   Он внимательно следил за каждым ее движением.
   — И почему же я прикован к стене в проклятом подвале чертова приюта, Эвелина? — спросил он низким угрожающим тоном. — И кто меня ударил?
   В этот момент он, очевидно, был не в состоянии выслушивать какие-либо объяснения. Во всяком случае, попытки говорить с ним разумно разозлили бы его еще больше. Опершись о стену, Эви поднялась на ноги.
   — Думаю, вам нужно немного успокоиться, Сент, — предложила она, стараясь сдержать дрожь в голосе. — Я принесу вам воды и повязку для головы.
   Эвелина бочком отошла к двери. Он выпрямился, следуя за нею на длину цепи.
   — Ты же не собираешься оставить меня здесь, черт побери. Эвелина, это просто смешно. Дай мне ключи. Сейчас же.
   — Я не могу этого сделать. И я не оставляю вас. Я вернусь через несколько минут.
   Он спокойно посмотрел на нее.
   — Если ты не отдашь мне ключи сейчас, тебе лучше понадеяться на то, что я никогда отсюда не выйду, — сказал он тихим твердым голосом. — Потому что первой, за кем я приду, будешь ты.
   А она-то беспокоилась, не захочет ли он, чтобы ее арестовали. Эви судорожно сглотнула.
   — Если вы хотите когда-нибудь выйти отсюда, лучше бы вам не говорить таких вещей, — сурово сказала она и выскользнула за дверь.

Глава 12

   С безумством дружно наслажденье,
   Но сердце — сердцу друга нет.
   Байрон. Еще усилье — и постылый…^[11]

   Когда за Эвелиной захлопнулась дверь, Сент буквально оцепенел. Щелкнул замок, и сквозь частую решетку послышался стук ее туфель: вот она поднялась на шестую, седьмую, восьмую ступеньку. Дверь наверху скрипнула два раза, и он остался в полной тишине.
   Маркиз постоял еще некоторое время, прислушиваясь. Ничего. Его сюртук, брюки и жилет покрылись пылью. Под ногти и в рот тоже набилась грязь. Он сплюнул на пол, затем, звеня цепью, вернулся к матрасу в углу и сел.
   Они — а он знал, что Эвелина не могла сделать это без чьей-либо помощи, что бы она там ни говорила, — замкнули кандалы поверх его сапога, прямо на лодыжке, и ржавое железо уже изрядно попортило кожу дорогих гессенских сапог.
   Для пробы он поковырял замок, потом потянул кольцо, соединявшее кандалы с цепью. Ничего не получилось. Звено за звеном он проверил всю цепь вплоть до железного кольца, вделанного в стену. Вся конструкция была прочной, словно ее изготовили на прошлой неделе, а не в прошлом веке.
   Снова усевшись, Сент принялся обшаривать свои карманы. Немного денег, носовой платок, карманные часы, чужая пуговица — видимо, от прогулочного платья Фатимы, — но ничего, чем можно было бы воспользоваться для побега.
   Сент снова ощупал рану на виске. Он оказался полным дураком. С чего он решил, что Эвелина собирается раздвинуть перед ним ноги? Потому что ему хотелось так думать. Она все утро держалась холодно и отстраненно, затем в ярости набросилась на него. И он поверил, принял как должное, что двадцатью минутами позже она могла предложить свое тело в качестве взятки, только потому, что очень хотел этого.
   Он недооценил ее, и, странное дело, ему это было приятно. Он часто оказывался в рискованных ситуациях, но никогда еще ни один разгневанный муж или ревнивый любовник не додумался заточить его в темницу.
   — Проклятие!
   Сент еще раз с силой рванул цепь, но только порезал палец об острый край одного из звеньев.
   Какой бы урок ни замыслила Эвелина ему преподать, он не собирался плясать под ее дудку. Ни одной девчонке ни за что не удастся взять над ним верх. Ему нужно только выяснить, чего она хочет добиться, и затем воспользоваться этим для освобождения. А месть в отношении ее будет очень сладкой и займет о-очень много времени.
   Не будь у него карманных часов, Сент подумал бы, что прошло гораздо больше тридцати семи минут, прежде чем дверь за восемью ступеньками снова скрипнула. Сент, обхватив голову, склонился к ногам: его настиг новый приступ головокружения.
   Ключ повернулся в двери, и маркиз откинулся назад, прислонившись к стене и скрестив руки на груди.
   — Сент, — тихо окликнула Эвелина, высунув голову из-за двери.
   Он не ответил, прикидывая расстояние между концом цепи и дверью — добрых шесть футов. Тот, кто строил эту темницу, хотел быть уверен, что никто по своей воле не выйдет из нее, если выйдет вообще.
   — Я рада, что вы немного успокоились, — отважилась произнести Эви. Она сильно нервничала, щеки ее пылали. Ей удалось вычистить платье от пыли и зачесать кверху волосы, но она все еще выглядела такой же взъерошенной, как и он. — Теперь вы меня выслушаете?
   — Да. Я с удовольствием послушаю, каким образом избиение и похищение послужит — как это ты сказала? — «для моей собственной пользы».
   Эвелина поморщилась.
   — Леди Гладстон как-то сказала мне, что вы настолько порочны, что вам нет смысла быть добродетельным.
   А Фатима не так уж глупа, как он полагал.
   — И ты с этим не согласна, как я понимаю?
   — Да, не согласна.
   Она скрылась за дверью и вновь появилась с подносом.
   — Вода и повязка, как я обещала.
   Сент продолжал наблюдать. Ему было любопытно, как она собирается передать ему все это, не заходя в зону досягаемости. Он напрягся, готовый к нападению при малейшей оплошности.
   Однако она поставила поднос на пол намного дальше того места, куда позволяла ему дотянуться цепь его кандалов. Снова выйдя за дверь к своему невидимому помощнику, Эви вернулась с палкой от метлы, которой и воспользовалась, чтобы подвинуть к нему поднос.
   — Тебе, случайно, не приходилось делать этого раньше? — спросил он, не двинувшись с места.
   — Конечно, нет.
   — Когда я сказал, что намерен стать у тебя первым, я имел в виду совсем другое.
   Эвелина покраснела, поспешно шепнула что-то через щель своему спутнику и закрыла дверь.
   — Я понимаю, почему вы рассердились, — сказала она, поставив скамейку на место и усевшись на нее. — Вы оскорблены, что кто-то, против вашей воли и желания, лишил вас свободы.
   — Не кто-то, — поправил он. — Ты.
   — Ну кто-то же должен был это сделать.
   Сент прищурил глаза. Обычно ему нравились их словесные поединки, но тогда он не был прикован цепью к стене. И ему не навязывали эти разговоры насильственно.
   — Пошла ты со своими речами, Эвелина.
   — Ну хорошо, я отняла у вас свободу, чтобы вы не смогли отнять что-то у меня.
   — Твою девственность? — цинично предположил он. — Ты сама предложила мне ее.
   — Ничего подобного, это была уловка.
   — Резвая девочка.
   — Прекратите. Вы пытались отнять у детей их дом. И вы старались лишить меня возможности делать что-то полезное. Мне необходимо было этому помешать. Вы такой же, как все остальные мужчины в моей жизни, понимаете?
   Что бы она ни имела в виду, звучало это оскорбительно. — Нет, не такой.
   — Совершенно такой же. Виктор посылает меня беседовать с отвратительными стариками, потому что они находят меня очаровательной. Его не волнует, что мне приходится лгать им, говоря, как они мне интересны. Или эти дурацкие политические чаепития, на которых он заставляет меня присутствовать. Бесполезные и никчемные, они заставляют меня сильно… нервничать. А вы — вы еще хуже.
   — Да что ты говоришь!
   — Вы пустили меня в приют только потому, что думали, будто это даст вам шанс залезть мне под юбку. Вы красивы и привлекательны и… соблазнительны, ноя, понимаете, не дура. Вы меня совсем не знаете и не знаете этих детей, жизнь которых зависит от вас. Вас волнует только то, что вас это обременяет.
   Его ангел определенно слишком разговорился. Он этого не ожидал, но в данный момент не придал этому большого значения.
   — Ты закончила? — резко оборвал он.
   — Еще нет. Теперь ничто вас не обременяет. В вашем распоряжении масса свободного времени. И кто-то другой будет решать, вернетесь вы снова в свет или нет. — Она встала. — И обдумайте вот что, лорд Сент-Обин. Если вы никогда не появитесь вновь, заметит ли это хоть кто-нибудь? Холодная дрожь охватила его.
   — Эвелина, подумай, что ты делаешь, — сказал он медленно, только теперь начиная понимать, какую глубокую яму он сам для себя вырыл. — Если ты не отпустишь меня прямо сейчас, думаешь, ты когда-нибудь сможешь это сделать?
   Эви остановилась, взявшись за ручку двери.
   — Надеюсь на это. Вы очень умный человек. Думаю, вам удастся стать также и благородным. Пришло время вам кое-чему поучиться.
 
   Эви захлопнула и заперла дверь и без сил прислонилась к тяжелой преграде. Никогда в жизни она ни с кем не разговаривала подобным образом, и было здорово высказать наконец все это вслух.
   С другой стороны, создавшаяся ситуация приводила ее в ужас. Она никогда бы не позволила причинить маркизу вред, но вместе с тем она не могла подставить под удар детей.
   — Пожалуйста, пойми меня, — шептала она, и слезы струились по щекам.
   Встреча в действительности прошла лучше, чем она ожидала. Ведь она точно не знала, что собирается сказать, пока не начала говорить. Хищные порочные мысли, мелькавшие в его глазах, все еще беспокоили и возбуждали ее, но она считала, что тяжелый взгляд лучше, чем крики и попытка нападения.
   В конечном счете Сент, может быть, даже оценит, как далеко она зашла в своем старании превратить его в истинного джентльмена. Эви фыркнула, вытирая щеки. Похищение не входило в план занятий, который они состряпали вместе с Люсиндой и Джорджианой. Выпрямившись, она мрачно улыбнулась. В прошлом году они беспокоились, что интриги Джорджианы завели ее слишком далеко. Лорд Дэр был сражен наповал.
   Наверху она провела еще один урок вальса, затем наскоро дала последние наставления старшим детям, когда их всех позвали завтракать.
   — Мы должны его кормить? — нахмурившись, спросила Молли.
   — Конечно. И будь с ним вежлива. Ему там не нравится, и мы должны показать ему, что заботиться, помимо себя, следует еще и о других.
   — А если это не поможет? — спросил Рэндалл, прищурив один глаз.
   — Поможет, — ответила Эви с большей уверенностью, чем на самом деле чувствовала. Опасный сам по себе, ее план не мог увенчаться успехом до тех пор, пока Сент-Обин не был бы вынужден активно общаться с сиротами, состоящими под его опекой. — Возможно, сначала он будет грубым. Мы должны показать ему достойное поведение.
   — Я покажу ему, как себя вести, — проворковала Элис Смит.
   Этого Эви и опасалась. Она знала на собственном опыте, каким обаятельным может быть маркиз. Она никогда больше не попадется на его уловки, но эти девочки — эти маленькие леди — еще очень неопытны.
   — Только помните, как это важно. Он очень хитер, поэтому вы не должны заходить к нему поодиночке. И ключ от кандалов останется у меня. Если он узнает, что у вас нет ключа, у него не будет причины пытаться получить его от вас.
   — Кажется, есть более легкий путь позаботиться об этом. — Рэндалл вытащил из кармана небольшой складной нож.
   О Боже милостивый!
   — Нет. Иметь лорда Сент-Обина в союзниках гораздо выгоднее, чем получить его… труп. Обещайте мне, что ни один из вас не причинит ему вреда.
   — Вам нужно обещание? От нас?
   — Да. И я надеюсь, что вы сдержите свое слово. Рэндалл спрятал нож.
   — Хорошо. Мы обещаем.
   Наконец-то Эви смогла вздохнуть спокойно. Им надо было многому научиться, так же как и Сенту. И по какой-то причине, кажется, ей выпала участь спасти их.
   — Завтра утром я первым делом зайду к вам. Желаю удачи.
 
   Когда Эвелина добралась до особняка Барреттов, она опаздывала всего на двадцать минут, но не могла избавиться от ощущения, что потеряла гораздо больше времени. Наверное, все видят ее насквозь и сразу узнают, что она похитила Сент-Обина и держит его взаперти в подвале сиротского приюта «Заря надежды».
   — Эви, — сказала Люсинда, поднимаясь, чтобы пожать ей руки, — мы беспокоились о тебе.
   Эвелина принужденно рассмеялась и с беззаботным видом подошла к кушетке поцеловать Джорджиану в щеку.
   — Я не так уж и опоздала, правда?
   — Нет, но обычно ты никогда не опаздываешь.
   — Я заигралась с детьми.
   — А что с твоим платьем? — спросила Люсинда.
   Эви взглянула вниз. Она пыталась почиститься, но тщетно.
   — О Господи, — сказала она, вымученно посмеиваясь. — Думаю, мне следовало играть с меньшим энтузиазмом.
   — А твои волосы? — Джорджиана потрогала пальцем одну из прядей, выбившихся из растрепанного пучка.
   Вот черт!
   — Мы с девочками делали друг другу прически. Что, очень страшно?
   Люсинда рассмеялась:
   — Я заставлю Елену привести в порядок твою прическу перед тем, как ты уйдешь.
   Как всегда, они поговорили о событиях недели, и Джорджиана рассказала им анекдот о младшем брате Дэра, Эдварде, которому только что исполнилось девять. Эви медленно начала оттаивать, хотя никак не могла избавиться от мыслей о Септе, прикованном цепью к стене, томящемся в одиночестве в подвале, в то время как она, посмеиваясь с подругами, балуется чаем с пирожными.
   — Как проходят твои другие занятия? — спросила Люсинда, отхлебывая чай.
   — Какие еще занятия?
   — Ты знаешь — с Сент-Обином. Или ты решила последовать нашему совету и выбрать себе более подходящего ученика?
   — Я не видела его сегодня, — выпалила Эви, прежде чем успела остановиться. Черт, она выглядит полной дурой. — И… должна признать, — продолжала она, делая вид, что не замечает взглядов, которыми обменялись подруги, — что он создает больше проблем, чем я ожидала.
   — Ну так забудь его, ладно? — Джорджиана взяла ее за руку. — Дело не в том, что мы сомневаемся в тебе, Эви. Просто он слишком…
   — Ужасен, — закончила Люсинда. — И крайне опасен.
   — Я думала, что идея в том и состояла, чтобы выбрать кого-нибудь ужасного, — возразила Эвелина. — Ты, бывало, говорила нам, что Дэр был самым худшим из мужчин в Англии, Джорджиана. Думаю, поэтому ты его и выбрала.
   — Я знаю. — Виконтесса слабо улыбнулась. — У меня были личные причины желать преподать урок именно ему. Вы обе это знали. Ты не можешь сказать то же о Сент-Обине.
   «Теперь могу».
   — Как бы то ни было, — громко сказала Эви; — я решила научить его быть джентльменом. Подумайте обо всех тех дамах, добродетель которых я, может быть, спасаю.
   Люсинда обняла ее за плечи.
   — Только защити свою собственную. Будь осторожна. Во всяком случае, обещай нам это.
   — Обещаю, — покорно повторила Эвелина, начиная задумываться, действительно ли Сент оказывает на нее большее влияние, чем она на него. Прежде ей никогда не удавалось успешно солгать. — Я буду осторожна.
   — Хорошо. А если ты хочешь развлечься сегодня вечером, я даже потанцую с твоим братом.
   Эви помрачнела.
   — Сегодня вечером?
   — Бал у Суини, дорогая. Даже Сент-Обин приглашен для пикантности, как я слышала.
   Эви похолодела от ужаса.
 
   Эвелина надеялась улучить несколько минут, чтобы проведать Сент-Обина перед балом, но когда она вернулась домой и переоделась, Виктор уже расхаживал по холлу.
   — Боже милостивый, — сказала она, надевая накидку, которую ей подал Лангли, когда Виктор склонился, чтобы предложить ей помощь. — Ты ведь не хочешь, чтобы мы прибыли первыми, не правда ли?
   — Я действительно хочу именно этого, — ответил он, взяв мать под руку и спускаясь с парадного крыльца. — Я всю неделю пытался переговорить с лордом Суини. Он тоже был в Индии. У меня не будет более удобного случая привлечь его внимание. Он сможет даже представить меня Веллингтону.
   Эви затаила дыхание.
   — Ну а что будем делать мы с мамой?
   Виктор взглянул на нее так, словно она была детской фарфоровой куклой, которая обрела внезапно дар речи.