Энок Сюзанна. Неисправимый повеса

   — Миссис Нейтам. Я разыскиваю мисс Раддик. Она приезжала сегодня утром?
   Пожилая женщина явно беспокоилась, сохранится ли за ней место работы, но Сент не намеревался облегчить ее замешательство. Эвелина благоволила ей, значит, она останется. Дальше этого его забота о Железной Швабре не заходила.
   — Нет, милорд. Дети очень волновались, но мы не видели ее вот уже три дня.
   — Гм. Хорошо. Спасибо, миссис Нейтам. — Он повернулся, чтобы уйти.
   — Милорд?
   Сент остановился.
   — Да?
   — Молодой Рэндалл рассказал детям удивительнейшую историю — о новом доме, где они будут жить все вместе. Они очень возбуждены, но я опасаюсь… Рэндалл любит приврать, вы же знаете.
   — Рэндалл совершенно прав. — Сент помешкал. — Думаю, мисс Раддик хотела сама рассказать обо всем, как только бумаги будут подписаны. Я был бы вам очень обязан, если бы вы попросили детей выразить удивление, когда она сообщит им эту новость.
   Экономка улыбнулась, и суровые черты ее лица смягчились.
   — С удовольствием, милорд. И спасибо вам — за спасение Детей, я имею в виду.
   — Рад был помочь всем вам. Всего хорошего, миссис Нейтам.
   Как странно, раздумывал он, возвращаясь верхом к центру Мейфэра, что видеть людей счастливыми доставляет ему такое… удовольствие. Он обязательно попросит Эвелину объяснить ему это, как только найдет ее.
   Ему удалось перехватить мисс Барретт и леди Дэр, когда они выходили из особняка Барреттов.
   — Доброе утро, леди, — сказал он, снимая шляпу.
   — Милорд, — вместе откликнулись они, переглянувшись.
   — Я разыскиваю мисс Раддик. Надеялся найти ее с вами сегодня.
   Люсинда нахмурилась, но тут же лицо ее прояснилось.
   — Вчера она сказала, что утром собирается посетить… одно место.
   Сент спрыгнул с коня.
   — Ее там нет. Нет ее и в другом месте.
   — Мы договорились пойти в музей сегодня днем, — задумчиво сказала леди Дэр, — но она прислала мне записку с отказом.
   Стараясь не показывать беспокойства, Сент взял протянутую ему виконтессой записку, которую та достала из кармана своей накидки.
   — Тут не сказано, почему она отказалась, — пробормотал он себе под нос. Действительно, насколько он знал, она никогда не обошлась бы так грубо со своими подругами.
   — Уверена, что брат Эви просто отправил ее для выполнения какого-то очередного своего поручения.
   Несмотря на обнадеживающие слова, леди Дэр не выглядела уверенно.
   Обе подруги Эвелины знали о планах, которые строил Виктор Раддик относительно своей сестры и Кларенса Алвингтона, так что Сенту не надо было задавать вопросов, чтобы понять, какая догадка пришла им на ум. Это ясно читалось в их взглядах. Алвингтоны должны были обедать у Раддиков прошлым вечером. Сердце Сента бешено забилось, наполняя его непривычным и неприятным чувством — тревогой.
   — Может быть, нам следует зайти к ней, Джорджи? — предложила Люсинда. — Просто удостовериться, что с ней все в порядке.
   Сент едва их слышал. Он снова вскочил на Кассиуса.
   — Не нужно. Я узнаю, в чем дело.
   Что-то явно случилось. На основании нескольких фактов, которыми он располагал, Сент с его обостренным чувством самосохранения понял, что утром все пошло не так, как должно было. Ему хотелось бы помчаться галопом, но, соблюдая пристойность, он пустил коня рысью по направлению к особняку Раддиков.
   На его стук дворецкий Раддиков открыл дверь.
   — Лорд Сент-Обин. Доброе утро.
   — Я хотел бы поговорить с мисс Раддик, если она дома, — сказал маркиз, не в состоянии скрыть беспокойство.
   — Если вы подождете в малой гостиной, милорд, я узнаю.
   Сент облегченно вздохнул и только тогда понял, что сдерживал дыхание. Во всяком случае, она здесь. Ее не увезли неизвестно куда и не выдали замуж за Кларенса Алвингтона прежде, чем сам он сумел что-то предпринять.
   Сент мерил шагами малую гостиную. Жажда увидеть Эви подобно лихорадке расползалась по жилам. С ней должно быть все в порядке. Сейчас она спустится и скажет ему, что слишком много выпила вчера на дурацком обеде со своим братом и просто-напросто проспала.
   — Сент-Обин. Он обернулся.
   — Раддик.
   Волосы на его затылке встали дыбом. Что бы ни происходило, это было хуже, чем он ожидал. «Будь вежлив», — напомнил он себе. Эвелина не сможет ни в чем выступить против желаний своего брата, так что он должен добиваться расположения Виктора, если хочет убедить ее в своей искренности.
   — Доброе утро.
   — Доброе утро. Боюсь, моя сестра сегодня неважно себя чувствует.
   Сент стиснул зубы. Ему не удастся ее увидеть.
   — Ничего серьезного, надеюсь? — с трудом вымолвил он.
   — Нет. Всего лишь головная боль. Но она никого не принимает.
   — Ну что ж. Тогда не буду вас задерживать.
   Сент раскланялся с Раддиком и, возвратившись в холл, передал букет дворецкому.
   — Для мисс Раддик.
   — Да, и еще, Сент-Обин, — продолжал брат Эвелины, последовав за Сентом к выходу.
   Только присутствие Виктора удерживало Сента от того, чтобы взбежать вверх по лестнице и вышибать двери, пока не найдет Эвелину и не убедится, что с ней все в порядке.
   — Что такое?
   — Моя сестра не так разумна, как мне бы хотелось. Она помолвлена с Кларенсом Алвингтоном, и я прошу вас, как джентльмен джентльмена, чтобы вы держались от нее подальше.
   Сент так и застыл. Нет. Когда она прежде упомянула ему об этом, речь шла лишь о возможности. О чем-то, что он уже твердо решил предотвратить. Женщина, которую он полюбил, не может быть помолвлена ни с кем другим.
   — Она согласилась выйти замуж за Алвингтона?
   — Конечно, согласилась. Она принимает близко к сердцу интересы семьи. Прощайте, Сент-Обин. Надеюсь, что вы больше здесь не появитесь.
   Сент задержался, когда дворецкий распахнул перед ним дверь.
   — Знаете, Раддик, я всегда считал себя худшим мерзавцем в Лондоне. И мне было приятно узнать, что, оказывается, я ошибался. Мои поздравления. Теперь этот титул заслуженно перешел к вам.
   — Если бы у вас была сестра, Сент-Обин, вы бы меня поняли. Теперь уходите и больше не возвращайтесь.
   Покидая особняк Раддиков, Сент чувствовал такую тяжесть на сердце, как никогда в жизни. Он знал, что Эвелина осталась там, в доме, и что она, должно быть, страшно несчастна. Ему необходимо было ее увидеть. Он должен был помочь ей. Он обязан был сделать хоть что-то.

Глава 24

   Ужель тирану страшны лишь тираны?
   Где он, Свободы грозный паладин?..
   Байрон. Паломничество Чайлд Гарольда. Песнь IV^[23]

   Сент выхватил из рук конюха поводья Кассиуса, когда на парадном крыльце появился дворецкий.
   — Эй ты, старьевщик! — закричал он. — Перестань докучать нашим гостям. Ты что, не знаешь, что вход для слуг с обратной стороны дома?!
   Сент оглянулся через плечо в том направлении, куда обращался дворецкий. Никакого старьевщика нигде не наблюдалось. Мельком взглянув в сторону маркиза, дворецкий снова скрылся в доме, с шумом захлопнув дверь.
   Изо всех сил стараясь подавить зловещее желание избить Раддика до полусмерти, Сент пустил Кассиуса вдоль улицы. Сразу же за углом, недалеко от Честерфилд-Хилл, он отыскал парнишку, дал ему шиллинг и поручил гнедого жеребца его заботам. Слава Богу, что есть на свете дворецкие.
   Пробравшись по подъездной аллее, он направился на задний двор. Когда он подошел к дому, дверь на кухню открылась, и дворецкий провел его внутрь.
   Кухонная прислуга, казалось, была что-то уж слишком занята наведением чистоты в столь ранний час, но поскольку это позволяло ему остаться незамеченным, у него не было возражений.
   — Спасибо, — пробормотал он, взбираясь вслед за дворецким по узкой черной лестнице.
   — Если мистер Раддик увидит вас, боюсь, мне придется отрицать, что я помог вам войти, — в ответ проговорил дворецкий. — Но мисс Раддик, судя по всему, действительно любит вас, а мы любим ее. Она не заслужила такого скверного обращения. Поднимитесь на третий этаж. Ее спальня — четвертая с левой стороны.
   Сент кивнул, вихрем взлетая по ступенькам. По крайней мере действия дворецкого подтвердили его собственные подозрения. Эвелина оказалась в таком положении не по своей воле. Коридор был пуст, и Сент направился к двери, которую указал дворецкий. Тихонько постучав, он приложил ухо к твердой древесине.
   — Эвелина?
   — Убирайся прочь, Виктор! Я не желаю с тобой разговаривать!
   — Эвелина Мария, — позвал он тем же тихим голосом. — Это я, Сент.
   Он услышал шелест ткани, приблизившийся к двери.
   — Сент? Что ты тут делаешь?
   — В двери нет ключа, — прошептал он в ответ. — Не знаешь, где он может быть?
   — Я заперлась изнутри. Уходи, Сент. Сейчас же. Ты только усложнишь положение.
   Сент шумно подергал ручку двери:
   — Открой дверь, Эвелина. Мне нужно поговорить с тобой.
   — Нн… нет.
   — Я выломаю дверь, и тогда все узнают, что я здесь. Открой, пока никто меня не увидел.
   На мгновение он подумал, что она не уступит, но затем замок щелкнул и дверь открылась. Он проскользнул в спальню и тихо запер за собой дверь.
   Эвелина смотрела, как он выпрямился, повернувшись к ней лицом. Всю эту долгую бессонную ночь она мечтала снова его увидеть. Теперь, когда он был здесь, она не могла себе представить, что он может сделать, чтобы помочь ей.
   — Тебе не следовало приходить сюда, — сказала она, стараясь придать твердость своему голосу. — Если Виктор узнает, он немедленно отправит меня в Западный Суссекс.
   Маркиз смотрел на нее короткое мгновение, затем подошел ближе. Обхватив ее лицо ладонями, он наклонился и поцеловал ее так осторожно, так нежно, что ей захотелось заплакать.
   — Твой драгоценный братец вышвырнул меня из дома несколько минут назад, — прошептал он, снова целуя ее так, словно они не виделись уже долгие годы, — так что я сомневаюсь, что он рассчитывает найти меня где-нибудь поблизости.
   — Тогда как ты…
   — Виктору никогда не удастся быть столь же искушенным в интригах, как я, даже если он очень постарается. Расскажи мне, что случилось.
   Она вынуждена была согласиться с ним: никто не мог сравниться с Сент-Обином в различных уловках. Ей хотелось броситься в его объятия, рассказать обо всех своих неприятностях и позволить ему все уладить. Однако ничего уже нельзя было исправить.
   — Виктор узнал о моей деятельности в приюте и кое-что о нас с тобой и решил, что с него хватит. Кларенс Алвингтон согласился жениться на мне, в особенности за очень щедрое приданое, а лорд Алвингтон согласился передать голоса своего округа Виктору.
   Сент с жестким застывшим выражением лица расхаживал из угла в угол.
   — Значит, дело сделано. Подписано и скреплено печатью, и ты продана. Они спросили тебя, Эвелина? Кто-нибудь спросил, чего ты хочешь?
   — Конечно же, нет. Но я вышла за рамки благопристойности. Я знала, что может случиться.
   — Значит, ты смирилась с этим?
   Эвелина прерывисто вздохнула.
   — Лучше бы ты не приходил сюда, Майкл. Конечно же, я не хочу выходить замуж за этого идиота. Но что еще я могу сделать?
   — Бежать отсюда. Со мной. Прямо сейчас. О Боже, ей так хотелось это услышать!
   — А как насчет моей семьи?
   — Они тебя продали. Тебе не стоит беспокоиться о них.
   — Но, Сент, они — моя семья. Я так старалась разрешить эти противоречия. Если я погублю карьеру Виктора, о чем это будет говорить?
   Он прищурил глаза.
   — О том, что вы квиты.
   — Но я не приемлю такую философию.
   Она провела пальцами по его лацкану, не в силах противиться желанию прикоснуться к нему.
   Он захватил ее руку, прижав ладонь к своей груди.
   — Я не позволю тебе выйти замуж за Кларенса Алвингтона, — сказал он тихим мрачным голосом, которого она никогда не слышала прежде. — Вот моя философия.
   Сердце под ее пальцами билось сильно и часто.
   — Поверь мне, если есть способ избежать этой неприятности, я им воспользуюсь. Но я не хочу опозорить свою семью. Мой отец очень гордился тем, кто он есть. И я тоже этим горжусь. И как бы я ни хотела ненавидеть его, Виктор все-таки неплохой человек, хотя и во многом заблуждается.
   — А что в таком случае будет с твоими подопечными детьми? Оставишь их на меня?
   — Ты поступишь с ними правильно, Сент. — Слеза скатилась по ее щеке, впервые с тех пор, как все разлетелось на куски. — Я знаю, у тебя доброе сердце.
   Он отпустил ее так резко, что она пошатнулась.
   — У меня нет сердца, Эвелина. Вот почему мне… нужна… ты. Бежим вместе со мной прямо сейчас. Я куплю тебе все, что ты захочешь, отвезу, куда только пожелаешь. Мы откроем приюты для сирот по всей Европе, если захочешь. Только будь со мной.
   Она слышала отчаяние в его голосе и боль.
   — Майкл, я не могу, — прошептала она. — Пожалуйста, пойми меня.
   Сент отвернулся к окну на какое-то время. Мускулы на его спине так напряглись, что ей было видно, как он дрожит.
   — Я понимаю, — наконец сказал он. — Виктор получает свое место в парламенте, о детях позаботятся, а ты станешь влачить жалкое существование.
   — Это не…
   Он повернулся ней лицом:
   — Я позабочусь о первых двух, но я никогда, никогда не допущу последнего.
   Шагнув вперед, он снова поцеловал ее, на этот раз грубо.
   — Увидимся вечером.
   — Майкл, я не…
   — До вечера.
   Он направился к выходу. Обеспокоенная тем, что он может выкинуть что-нибудь еще более отчаянное, она прислонилась к двери, но с тем же успехом она могла пытаться остановить нападающего медведя. Однако Сент задержался.
   — Майкл, посмотри на меня.
   Тяжело дыша, он посмотрел ей в лицо.
   — Обещай мне, что продолжишь тот путь, который ты выбрал. Что будешь поступать хорошо.
   Маркиз де Сент-Обин покачал головой:
   — Нет. Ты не станешь чувствовать себя так, словно принесла себя в жертву во имя великого добра, связанного со мной, Эвелина. Я намерен получить именно то, что хочу, даже если ты отказалась.
   С этими словами он выскользнул за дверь и осторожно затворил ее за собой. Эвелина прислонилась к двери и долгое время прислушивалась, но он не вернулся. Она медленно повернула ключ, замок защелкнулся. Даже если он вернется вечером, она его не впустит. Если бы она впустила его еще раз, то не нашла бы в себе сил снова позволить ему уйти.
 
   По дороге домой Сент проскакал мимо огромного дома лорда и леди Гладстон. Однако он этого даже не заметил, пока не оказался двумя улицами дальше. Лучшего доказательства тому, насколько он изменился, нельзя было придумать. Ему не нужна была Фатима Хайнз или любая другая безымянная женщина с пустым взглядом и обширной грудью. Ему вообще никто не нужен, кроме Эвелины Марии Раддик. И будь он проклят, если позволит Галстуку Алвингтону завладеть ею без борьбы.
   А если он в чем и разбирался лучше любого другого в Лондоне, то именно в борьбе без правил.
   — Мне нужно немедленно отправить послание Веллингтону, — сказал он, едва войдя в дом.
   — Я схожу за Томасоном, — ответил Джансен, поспешно свернув в боковой коридор, тогда как Сент прошел в свой кабинет. Несколько приглашений лежали стопкой на столе, и он быстро перебрал их. Около дюжины — гораздо больше, чем он получал обычно. Заметил ли кто-нибудь, что теперь он ведет себя вполне благопристойно, или нет, но в свете уже поняли, что он посещает большую часть приемов в этом сезоне.
   В самом конце стопки он наконец нашел листочек, который искал. Слава Богу, он уже принял приглашение на бал у Дорчестеров на этот вечер. Это давало ему не слишком много времени; впрочем, в любом случае его было совсем мало.
   Сент схватил лист бумаги и быстро настрочил записку Веллингтону, пообещав герцогу свой последний ящик хереса, если его светлость присоединится к нему на вечере у Дорчестеров. А предварительно окажет ему услугу, отправив письмо Раддику, в котором пригласит Виктора с семьей тоже посетить этот бал. Как только Томасон появился, Сент немедленно его отправил, дав указание дождаться ответа.
   Он на мгновение задумался, не послать ли подобную же записку Принни. Но ему было нужно больше, чем просто появление сиятельного лица, ему нужно было назначение в правительстве. Обеспечение места в парламенте требовало слишком много времени, и эта карта была уже на руках у Алвингтона. А любое назначение, предложенное регентом, увязнет на целый год в комиссии. Если он не сумеет предоставить Раддику более быстрых результатов, чем Алвингтон, то ему можно уже не беспокоиться.
   Томасон обернулся менее чем за полчаса.
   — Что-то очень быстро, — сказал Сент, переставая шагать из угла в угол по кабинету. — Что он ответил?
   Слуга буквально попятился назад.
   — О… Его светлости не было дома, милорд.
   — Проклятие! Дворецкий сказал, где я могу его найти?
   — Да, милорд.
   Сент уставился на слугу, теряя последние остатки терпения.
   — Так где же он?
   — В Кале.
   Сент остановился.
   — Кале, — повторил он. — Кале во Франции.
   — Да, милорд. По пути в Париж. Мне очень жаль. Я могу отправиться за ним, если вы…
   — Нет. Убирайся. Мне надо подумать.
   — Да, милорд.
   Веллингтон уехал. Похоже, остается только Принни. Но учитывая, с какой тщательностью принц-регент отбирает свой гардероб и сколько времени на это тратит, вытащить его на прием внезапно, не предупредив заранее, практически невозможно. А кроме того, у Принни не было никаких оснований приглашать Раддика. Виктор сразу же заподозрит подвох. Сент снова принялся шагать, затем остановился.
   — Томасон!
   По-видимому, сегодня все собрались поблизости, потому что на зов хозяина оба слуги и Джансен мигом ввалились в кабинет.
   — Да, милорд? Ну что, мне все же придется ехать в Кале?
   — Нет. Когда уехал Веллингтон?
   — Прямо сегодня утром. Он собирался вечером прибыть в Дувр.
   Сент кивнул:
   — Прекрасно. Значит, известие о его отъезде появится в газетах только завтра. Подождите прямо здесь.
   Он вернулся к письменному столу и взял еще один лист бумаги.
   — Могу я еще что-нибудь сделать, милорд? — спросил Джансен.
   — Нет. Впрочем, да. Вечером мне понадобятся восемь карет или любых других повозок. — Он поднял взгляд, затем снова принялся писать. — Лучше достань десять. И я хочу, чтобы к семи часам они были здесь.
   — Будет исполнено, милорд.
   Со второй попытки Сенту удалось подобрать правильные слова, после чего он посыпал письмо песком, подул и сложил. Проблема была с печатью. После короткого раздумья он воспользовался своей собственной, но так вдавил перстень в растопленный воск, что герб нельзя было рассмотреть.
   Помахав письмом, он встал, но тут его осенило, что Томасон одет в заметную черную с красным ливрею дома Сент-Обинов.
   — Проклятие. У тебя нет другой одежды?
   — Милорд?
   — Не бери в голову. Зайди перед уходом к Пемберли. Слуги Веллингтона одеты во все черное, не так ли?
   — Да.
   — Уверен, что в моем гардеробе найдется что-нибудь подходящее. Ты теперь на службе у Веллингтона и отнесешь это письмо в особняк Раддиков. Не дожидайся ответа. Человек Веллингтона не стал бы ждать.
   — Да, милорд.
   — Ты должен понять, Томасон. Нужно убедить их, что ты служишь Веллингтону, что он в городе и что тебе очень важно доставить им это письмо. В противном случае все это не сработает.
   Слуга кивнул:
   — Понимаю, милорд. Сент глубоко вздохнул.
   — Отправляйся к моему камердинеру.
   Как только слуга вышел, Сент снова оделся. Время бежало быстро, а ему предстояло еще одно важное дело. По правде говоря, целых три.
 
   Когда кто-то принялся стучать в дверь, Эвелина на мгновение подумала, что это вернулся Сент, чтобы увезти ее. Она бы не смогла устоять. Ей не следовало отказывать ему, когда он предложил бежать вместе с ним. Он был прав: несправедливо, что все, кроме нее, получают то, что хотят.
   — Эви, немедленно открой дверь! — заорал Виктор.
   Снова ее надежды разбились.
   — Никогда.
   — Мне нужно войти…
   — Тогда тебе придется выломать дверь и запереть меня в подвале.
   Она услышала, как он приглушенно ругается за дверью. Судя по всему, он просто не знал, что ему делать, раз она его не впускает.
   — Веллингтон настоятельно просит нас быть сегодня вечером на балу у Дорчестеров, — сказал Виктор после короткого молчания.
   — Я не пойду.
   — Он считает тебя обворожительной и хочет потанцевать с тобой, Эви. Ты должна пойти. И должна будешь потанцевать также и с Кларенсом. А мы начнем распускать слухи о вашей помолвке.
   Ей начало казаться, что достойной альтернативой был бы прыжок из окна. Однако она вдруг вспомнила, что сказал ей Сент. Они должны увидеться с ней вечером. Значит, он это устроил? Ну конечно, ведь он близко знаком с Веллингтоном.
   Это была удача. Не слишком большая, но по крайней мере она сможет увидеться с подругами и, возможно, сумеет придумать, как выпутаться. И сможет попросить Люсинду отправить послание детям, чтобы они не думали, что она забыла о них.
   — Я пойду, — откликнулась она. — Если ты позволишь мне увидеться с подругами.
   — Поскольку я буду рядом, ты сможешь видеться с кем пожелаешь, кроме Сент-Обина.
   Она ничего не ответила на это. Все равно он не поверил бы ей, что бы она ни сказала.
   В знак протеста Эви надела кулон в виде сердечка с бриллиантом, подаренный Сентом. Никто не смог бы понять его значение, кроме них двоих, и если бы он тоже пришел на этот бал, то понял бы, что она все еще надеется на его помощь. Но, так или иначе, она чувствовала себя более уверенно с этим украшением на шее.
 
   — Эви! — окликнула ее Люсинда, величаво выплывая из толпы, чтобы крепко обнять подругу, когда та с братом прибыла на прием. — Мы беспокоились о тебе. С тобой все в порядке?
   Эвелина приветливо улыбнулась подошедшим вслед за Люсиндой Джорджиане и Дэру.
   — Я…
   — Боюсь, моя сестра не совсем хорошо себя чувствует, — перебил ее Виктор. — Он не отходил от нее дальше чем на расстояние вытянутой руки с тех самых пор, как она отворила дверь своей спальни. — Слишком возбуждена, полагаю, — добавил он.
   — Возбуждена? — повторила Джорджи, взяв Эви за руку. — С чего бы это?
   — Ну что ж, в ближайшие дни мы собираемся объявить об этом в «Тайме». Кларенс Алвингтон сделал Эви предложение, и она согласилась.
   Какое-то время подруги молча смотрели на Эвелину.
   — Я… поздравляю тебя, Эви, — первой спохватилась Люсинда. — Какой сюрприз.
   — В самом деле, — откликнулась Джорджи, внимательно вглядываясь в лицо подруги. — Знаешь, ты… ты должна рассказать об этом моей тете!
   Джорджиана одарила Виктора приветливой улыбкой, не затронувшей, однако, ее глаз.
   — Вдовствующая герцогиня Уиклифф просто обожает Эвелину.
   — Да, да! — подхватила Люсинда, взяв Эви за другую руку и увлекая вперед. — Пойдем, Эви, расскажем ей!
   Когда девушки потащили подругу за собой, виконт Дэр хорошо рассчитанным движением выступил вперед и, положив руку на плечо Виктора, встал у него на пути, мешая последовать за сестрой.
   — Раддик, дружище, я когда-нибудь говорил тебе…
   Виктор стряхнул с плеча его руку, пытаясь перехватить Эвелину.
   — Как я уже сказал, Эви неважно себя чувствует. Мы только зашли ненадолго по настоянию Веллингтона, а затем должны будем снова вернуть ее в постель.
   Джорджиана нахмурилась.
   — Но…
   — Боюсь, мне придется настоять на своем.
   Эвелина видела, что недовольство ее подруг растет, и поспешила улыбнуться, прежде чем они поссорятся с братом, что было бы неприятно для всех.
   — Все в порядке. Как сказал Виктор, я не очень хорошо себя чувствую.
   — Тогда… мы придем к тебе завтра.
   Виктор покачал головой.
   — Она почувствует себя лучше в четверг. Тогда вы и сможете ее навестить.
   Конечно. К тому времени уже выйдет объявление в «Лондон тайме», и весть о ее помолвке разлетится по всему Лондону. После этого никто уже не сможет ничего для нее сделать. Ничего, что должны бы. Это ее проблема.
   — А вот наконец и Кларенс, — сказал Виктор, глядя за спину ее подруг. — Ты ведь обещала ему этот танец, не правда ли, Эви?
   Она искоса взглянула на брата. Может, он ждет от нее также, что она сплетет веревку для собственной виселицы?
   — Разве? Я, право, не знаю.
   — Да, ты обещала, если почувствуешь себя лучше. — Он поклонился ее друзьям. — Вы нас извините?
   — Здесь нет Кларенса Алвингтона, — возразила Эви.
   — Он подойдет к тому времени, когда будут танцевать вальс. Я не собирался позволить тебе развлекать подруг сказками о твоем горе.
   Эвелина горько вздохнула:
   — Ты ведь уже победил, Виктор. Неужели тебе нужно постоянно унижать меня?
   — Ты не дала мне повода доверять тебе.
   Она могла бы сказать то же самое в его адрес.
   — Пожалуйста, просто найди Веллингтона, чтобы ты мог выставить меня с ним на всеобщее обозрение, и мы сможем уйти.
   — Я не хочу показаться слишком назойливым.
   — Хм! Если это так для тебя важно, то сам и танцуй с ним.
   — Сарказм тебе не идет. — Он некоторое время смотрел на нее, затем взял под руку. — Не думаю, что могу и дальше рассчитывать на твое хорошее поведение. Пойдем поищем Веллингтона.
   После пятнадцати минут поисков и тщательных расспросов стало очевидно, что герцог не приходил. И Эвелина при этом смогла убедиться, что Сент тоже отсутствовал. У нее упало сердце. Она не ждала, что он ей поможет, но просто увидеть его значило для нее… кое-что.
   — Проклятие, — еле слышно пробормотал Виктор, когда они вернулись в переполненный бальный зал.