Энок Сюзанна. Неисправимый повеса

   — Разве это было бы так уж плохо? — настаивал он тихо. — Никто бы не узнал. Только мы с тобой, Эвелина.
   — Прекратите! — огрызнулась она. — Не смейте даже предполагать подобное. Я не стану изменять своему мужу.
   — Но что, если я не хочу отпускать тебя?
   Эви взглянула на него, замедлив шаг.
   — Тогда сделайте что-нибудь для этого, — прошептала она и высвободила руку.
   Сент остановился, глядя ей вслед. Что она пыталась сказать ему? Что он должен попросить ее руки? Он уже готов был это сделать, но ее брат никогда не даст согласия на брак с ней человеку с такой репутацией.
   Конечно, он мог бы похитить ее. Это была весьма интригующая идея — держать ее в плену в Сент-Обин-Парке, одетой в одну только шелковую рубашку, и больше ничего. Она бы, возможно, даже обрадовалась этому на время, пока не осознала, до какой степени разрушена ее жизнь.
   Похоже, вокруг него образовалось широкое пустое пространство. Так случалось почти на всех благопристойных мероприятиях, которые ему доводилось посещать. Но сегодня это не входило в его планы. Он намеревался весь день провести рядом с Эвелиной. Все ее любили, даже если он приводил их в ужас. Глубоко вздохнув, он последовал за ней. «Веди себя достойно, — сурово напомнил он себе. — Каким бы ни был соблазн, поступай пристойно».
 
   — Чему ты улыбаешься? — спросила Джорджиана, целуя Эви в щеку.
   — Прекрасный день.
   И она собиралась провести его С Сентом. Дэр склонился к руке Эвелины.
   — Даже самое яркое солнце и райские птички не смогли бы вызвать у меня желание улыбаться при известии, что меня принуждают к браку с Галстуком Алвингтоном.
   Джорджи не слишком нежно ткнула его локтем в бок.
   — Дэр.
   — Ох. С другой стороны, я счастливо женат; да и кто я такой, чтобы порицать еще чей-то союз?
   — Порицайте все, что хотите. Я так и сделала.
   Эви видела, как Джорджи склонилась на плечо мужа и их пальцы сплелись. Она почувствовала острый укол зависти. Взаимоотношения Джорджианы и Тристана складывались непросто, но они были так очевидно влюблены друг в друга, что иногда, видя их вместе, Эви едва могла сдержать слезы. Сегодня она безуспешно старалась стряхнуть мысленный образ себя и Сента, стоящих вот так же. Как было бы хорошо!
   — Ты еще не замужем, Эви, — твердо сказала Джорджиана. — Может быть, твой брат еще одумается.
   — Мы всегда можем похитить его и заставить передумать, — протяжно произнес Сент. Совсем близко, где-то позади нее.
   Хотя Эвелина уже порядком привыкла к его манере выражаться, одного его присутствия рядом с ней было достаточно, чтобы лицо запылало жаром.
   — Сомневаюсь, что это смогло бы как-то повлиять на Виктора.
   Остановившись рядом с ней, маркиз пожал плечами.
   — Иногда люди удивляют нас.
   Как и недавно у леди Бетсон, Эвелину охватило непреодолимое желание коснуться его, дотронуться пальцами до его обнаженной кожи, и она задрожала. И тут она вспомнила, что решила сегодня вести себя раскованно.
   — Да, иногда люди могут удивить вас, — ответила она, обхватив обеими ладонями его руку.
   Его мускулы напряглись, но он даже не пошевелился.
   — Значит, остановимся на похищении, — сказал он, но голос его прозвучал не совсем твердо.
   Дэр откашлялся:
   — Я все собирался сказать тебе, Сент, вчера ты завоевал уважение Хаскелла — и еще кое-кого, держу пари.
   — Вопрос стоял так: или извиниться, или затеять потасовку, а на мне был мой лучший сюртук.
   Эви взглянула на красивое худощавое лицо Сента. Он действительно чувствовал себя неловко, словно не знал, как реагировать на комплимент. Что бы ни произошло, он казался искренним. Боже милостивый! Она так им гордилась. И ей так сильно хотелось поцеловать его, что она испытывала почти физическую боль, оставаясь неподвижной.
   — Эвелина? — прошептал он.
   — Да? — Сердце подскочило у нее в груди.
   — Ты рискуешь выдавить из меня кровь, если не перестанешь так сжимать мне руку.
   — Ох. — Она слегка разжала пальцы.
   — Ну так что вы думаете о пикнике генерала Барретта? — оживленно спросила Джорджиана.
   — Очень любопытно. Я рад, что мисс Раддик помогла мне получить приглашение.
   Эви заметила, что лорд и леди Хантли пересекают лужайку невдалеке от них, переходя от одной группы гостей к другой. Графиня была троюродной сестрой Кларенса Алвингтона и отличалась лютой приверженностью к высокой репутации своих родственников. Брат Эвелины и Алвингтоны отсутствовали сегодня, так что супруги Хантли были для нее наилучшим шансом довести сплетню до слуха Кларенса. Она потянула Сента за руку.
   — Пойдемте собирать цветы, милорд! — воскликнула она громким голосом, глупо хихикая. — Гости всегда приносят цветы для украшения столов.
   Судя по выражению лица Сента, он решил, что она лишилась рассудка. Тем не менее кивнул:
   — Цветы. Ну конечно, мисс Раддик. Не присоединитесь ли к нам, Дэр, леди Дэр?
   Снова потянув его за руку, Эви решила, что легче было бы сдвинуть с места лондонский Тауэр, чем маркиза де Сент-Обина, если он предпочитает оставаться на месте.
   — Идут все. Давайте поспешим, пока остальные не оборвали самые лучшие цветы.
   По лицу Дэра было видно, что он не слишком-то уверен в ее здравом уме.
   — Эви, может быть, Сент предпочитает оста…
   — Идите вдвоем, — перебила Джорджиана. — Так будет лучше. Посмотрите, даже миссис Маллен собирает нарциссы вместе с генералом. Зачем вам в спутники скучная семейная пара?
   Виконт удивленно взглянул на жену, приподняв бровь.
   — Скучная?
   Сент явно не захотел слушать неизбежные пререкания и двинулся в путь, но споткнулся о корень дерева, так что Эви чуть не свалилась на землю.
   Сент подхватил ее под локоть и помог восстановить равновесие.
   — Мог бы сначала предупредить, — прошептала она. В его серых глазах мелькнул насмешливый огонек.
   — Извини, мой нежный ягненочек.
   — Ха!
   Подхватив его под руку и отряхивая другой рукой юбку от луговой травы, она потянула его дальше по склону.
   — Кстати, — продолжил он разговор, — ты окончательно спятила?
   — Потому что хочу нарвать цветов?
   — Потому что хочешь, чтобы тебя видели со мной, Эвелина. Я сказал, что ты должна оставаться рядом со мной, но совсем не имел в виду, что мы вместе удалимся в заросли. Если только до твоего брата дойдет слух…
   — Не стоит беспокоиться о моем брате, — перебила она с большей уверенностью, чем на самом деле чувствовала. Она играла с огнем и понимала, что при той силе желания, которым она была охвачена, ей очень повезет, если она не очутится на спине с задранной юбкой. — Просто развлекайся, Майкл.
   — Если бы моей задачей на этот день было развлекаться, мы бы с тобой находились в моей спальне за закрытыми шторами. А это, — и он указал на виднеющихся в отдалении гостей, — я только терплю.
   Эви замедлила шаг. Возможно, сегодня она слишком уж эгоистична и несправедлива. Конечно же, он не может свободно чувствовать себя здесь, где каждый смотрит на него косо.
   — Ты жалеешь, что пришел?
   Он улыбнулся свойственной ему мрачной чувственной улыбкой.
   — Если бы я не пошел, то сейчас мерил бы шагами свою бильярдную, мечтая оказаться здесь.
   — Почему?
   — Потому что здесь ты. Почему же еще?
   — Я… просто не ожидала… — Она почувствовала, что краснеет, когда он склонился к ней ближе.
   — Ты ведь не думала, что я упущу такой случай? — закончил он, глядя ей в глаза. — Зачем бы мне это?
   — Сент…
   Он покачал темноволосой головой.
   — Майкл.
   О Господи! Может быть, если она после этого разыграет испуг или удивление, ей удастся отделаться лишь поцелуем, а не погибнуть окончательно? Просто ощутить прикосновение его губ к своим губам, крепко прижаться к нему всем телом, зная, что он также сильно хочет ее, как и она его. Просто…
   — Смотри, маргаритки.
   Двигаясь с неловкой поспешностью, совершенно непохожей на его обычную грацию, Сент практически стряхнул ее со своей руки, отступил, а затем, повернувшись, направился к небольшому ручью. Тяжело дыша, Эвелина смотрела ему вслед. Что-то пошло совсем не так. Ей хотелось, чтобы он поцеловал ее, а он не пожелал. Просто сбежал… или что-то вроде этого.
   — Вот эти очень красивы, не правда ли? — позвал он, срывая цветы.
   Эви мигнула, прикусив губу, чтобы сдержать приступ смеха. Он нервничал.
   — Господи. Не нужно с корнями, только стебельки.
   Он снова взглянул вниз, открутил корешки легким движением, которым она невольно залюбовалась, и протянул цветы ей.
   — Так лучше?
   Спустившись на берег ручья, она взяла из его рук бедные поломанные цветочки.
   — Ах, очень мило. Только нет ли у тебя ножа?
   — Есть. — Сент наклонился и достал из сапога узкий девятидюймовый нож.
   Эвелина судорожно сглотнула.
   — Он был… — Она замолкла, переводя взгляд с оружия H;I его довольное лицо и обратно. — Он был у тебя в приюте?
   — А если бы был?
   — Тогда спасибо, что не пустил его в ход.
   Сент скривил губы, глядя вдаль, словно мысли его блуждали где-то далеко.
   — У меня не было с собой ножа, и, возвращаясь к прошлому, я этому очень рад. — Присев на корточки, он срезал еще несколько маргариток и протянул их девушке. — Полагаю, что, будь я вооружен, жизнь моя сложилась бы совсем иначе.
   — Значит, ты… рад, что я похитила тебя и на неделю при ковала цепью в подвале сиротского приюта?
   Он улыбнулся нежной задумчивой улыбкой, которую прежде ей не приходилось видеть, и сердце едва не выскочило у нег из груди.
   — Я наконец-то понял, почему это проклятое место назвали «Заря надежды». Потому что кто-то каким-то образом догадался, что мы с тобой должны встретиться там, Эвелина Мария.
   О Господи!
   — Майкл, мне очень хочется поцеловать тебя прямо сейчас Сент улыбнулся еще шире, в глазах блеснул озорной огонек.
   — Эвелина, поцелуй — это только начало того, что мне хотелось бы сделать с тобой прямо сейчас. Однако, — и он выпрямился, протягивая ей еще одну охапку цветов, — я не собираюсь ничего делать.
   Она не смогла скрыть разочарования и нахмурилась:
   — И почему нет?
   Он коснулся кончиком пальца ее щеки.
   — Потому что я изо всех сил стараюсь вести себя пристойно.
   — А я не хочу вести себя, пристойно.
   Его легкое прикосновение заставило ее задрожать.
   — Поваляться в траве было бы… очень приятно, — прошептал он, предлагая ей руку. — Но кто-нибудь мог бы нас увидеть. То, что мне нужно от тебя, не ограничивается сегодняшним днем, дорогая. И я буду делать все, что потребуется, чтобы мои планы не сорвались.
   На мгновение Эви лишилась дара речи. Сент — Майкл — так разительно изменился, что она едва могла в это поверить. И совершенно очевидно, это произошло благодаря ей.
   — Ты иногда бываешь очень милым, — прошептала она.
   Если даже им двоим не на что надеяться, она еще не была готова признать это. Только не сегодня.
 
   Как только звуки разговора влюбленной пары затихли в отдалении ниже по ручью, леди Хантли, вытянув шею, выглянула из зарослей камыша, за которыми укрывались они с мужем. Слава Богу, что ей пришло в голову нарвать немного камыша для украшения стола, иначе они ничего бы не узнали, пока не стало бы слишком поздно.
   — Ты это слышал? — прошептала она, толкая мужа локтем.
   — Похоже, Сент-Обин обхаживает эту малышку Раддик, — проворчал он, с трудом поднимаясь на ноги и отряхивая колени от влажной травы.
   — О, я уверена, дело обстоит гораздо хуже. Думаю, она уже попалась. И сироты, и похищение, и бог знает что еще. Мы должны немедленно сообщить Алвингтону.
   — Алвингтону? Почему?
   — Ради всего святого, это же та девушка, на которой Кларенс собрался жениться. Не отставай.
   — Стараюсь, дорогая.
 
   Позже Эви не могла понять, как она не догадалась, что ей готовится западня. Тем не менее на самом тягостно-скучном обеде с Виктором она больше была озабочена тем, чтобы держать глаза открытыми и не заснуть, чем ожиданием подвоха. После того как она провела лучший на ее памяти день в своей жизни, политические знакомые ее брата и строгая благопристойность обстановки только напоминали, как должна она радоваться тому, что в ее жизни появился Майкл Эдвард Холборо.
   Все взгляды были устремлены на нее. По крайней мере ей, как постоянному прелестному украшению застолья, уделяли гораздо больше внимания, чем обычно, но она упорно не замечала этого. Даже Кларенс, пытавшийся под столом задеть ее ногу своей, всего только заставил Эвелину сосредоточенно заняться жареным фазаном, чтобы скорее освободиться. До тех пор пока Кларенс не сделал ей предложения и она не столкнулась с реальностью, наилучшим решением было не замечать ничего вокруг и вести себя в раскованной манере.
   — Сегодня я слышала нечто весьма необычное, — сказала леди Алвингтон под звон столового серебра.
   В тот же момент тетушка Хаутон взглянула в сторону Эви и нахмурилась. Сердце Эви учащенно забилось. Теперь станет ясно, доложили ли супруги Хантли, что она весь день провела с Сент-Обином, при каждом удобном случае хватая его за руку. И один раз даже позволила достать божью коровку из волос. При этом Сент, ужасный повеса и меткий стрелок из пистолета, рассмеялся и, поместив букашку ей на ладонь, сдул ее оттуда.
   — И что же вы слышали, миледи? — спросил Виктор.
   — Я даже не решаюсь сказать. Кроме того, это непосредственно касается кое-кого за этим столом.
   — Тогда вы просто обязаны сказать, — настаивала Женевьева Раддик.
   Эви стало интересно, разыгрывается ли этот спектакль специально для нее или они всегда беседуют между собой в столь драматической манере, потому что в противном случае рискуют просто заснуть от непроходимой тупости разговора. Она уделяла им так мало внимания, а последнее время и того меньше — с тех пор как открыла для себя, сколько всего гораздо более важного еще существует в жизни.
   — Ну хорошо.
   Леди Алвингтон заговорщицки наклонилась вперед, но не побеспокоилась при этом хоть чуть понизить голос. Какой смысл в сплетнях, если слуги не смогут их подслушать и разнести дальше?
   — Очевидно, маркиз де Сент-Обин был замешан в похищении в том сиротском приюте, за которым он приглядывал. Вот почему он не показывался целую неделю.
   Кровь отхлынула от лица Эвелины. Стараясь подавить панику, она сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь не упасть в обморок прямо за обеденным столом. О нет, нет, нет! Кто мог это услышать? Сент никогда бы не сказал никому, он ей обещал.
   Теперь все определенно смотрели на нес, и никто не выказывал удивления. Только на лице ее тетушки теплилось легкое сочувствие. Что ей оставалось делать, лгать? Эвелина не способна была так поступить. Это выставило бы Сента в неприглядном свете перед всеми, а этого она не могла допустить.
   — Мне известно… кое-что об этой истории, — неуверенно сказала она. — Она выглядит хуже, чем была на самом деле. Поверьте мне.
   Эви с усилием рассмеялась и схватила свой бокал мадеры.
   — И где же вы могли услышать об этом, миледи?
   Виктор швырнул свою вилку на тарелку с такой силой, что тонкий фарфор раскололся.
   — Из твоих уст, Эви.
   — Что…
   — Вообрази мое удивление, когда лорд Алвингтон зашел к нам сегодня к концу дня со своей кузиной леди Хантли и ее мужем, лордом Хантли. Они слышали, как ты, моя драгоценная сестрица, на этом дурацком пикнике для прожектеров у генерала Барретта говорила различные… достойные сожаления вещи Сент-Обину. Причем ты рвалась поцеловать этого… мерзавца. Я бы употребил более сильное выражение, но тут присутствуют дамы.
   — Могу я объяснить? — спросила Эвелина, хотя не могла себе представить, что ему сказать, кроме правды — или той ее части, которую он способен был выдержать.
   — Нет, не можешь. Ты что же думаешь, — продолжал брат, — что можешь делать все, что тебе захочется? Якшаешься с таким законченным… повесой, а я должен сидеть сложа руки? Я спросил нашу тетю о твоих отлучках с се чаепитий, и она призналась, что ты тратишь свое время на проклятых ублюдков сирот — извините за выражение, леди, — в приюте «Заря надежды». Том самом, который состоит под попечительством Сент-Обина!
   Эви взглянула на свою тетушку.
   — Ты рассказала? — спросила она таким спокойным голосом, что сама удивилась.
   — Прости меня, Эви, — пробормотала графиня. — Он уже догадался. У меня не было выбора.
   — Слава Богу, Хантли обратились к лорду Алвингтону, а не в скандальную газетенку, — продолжал Виктор. — И хвала Всевышнему, у нас есть средство исправить это позорное происшествие, пока не случилось непоправимой беды.
   На мгновение Эви закрыла глаза, желая, чтобы все они исчезли. Сент. Она хотела бы поговорить с Сентом. Он бы сумел им ответить.
   — И как же ты собираешься сделать это?
   Кларенс нервно кашлянул.
   — После некоторого обсуждения ваш брат выделил вам очень щедрое приданое, и я согласился взять вас в жены.
   Сердце замерло у Эви в груди. Она знала, что когда-нибудь этот момент наступит, но слышать это…
   — Вы «согласились» жениться на мне? — повторила она, подняв голову, чтобы посмотреть на него.
   — И я тоже согласился, — вмешался Виктор. — Только мы, несколько человек, знаем об этом сумасбродстве. Объявление о бракосочетании остановит всякие дальнейшие домыслы о слабости твоего характера.
   — Но я не согласна. — Эви глубоко вздохнула. Хорошенького понемножку — и если Виктору потребовалось присутствие еще шести человек, чтобы нападать на ее, значит, она для него достаточно сильный противник. По крайней мере сама она может так считать в настоящий момент. — Я буду протестовать и сопротивляться на каждом шагу. Когда люди посмотрят на тебя, Виктор, они не будут восхищаться твоей политической проницательностью. Они станут шептаться о том, какой ты ужасный тиран и как беззастенчиво используешь свою сестру.
   Ее мать едва смогла вздохнуть.
   — Эви!
   Скорее всего люди будут восхищаться моей стойкостью и терпением, с которыми я выносил тебя. Очевидно, я проявил излишнюю терпимость, потворствуя твоему себялюбию и взбалмошности. Отправляйся в свою комнату и оставайся там, пока не согласишься вести себя достойно. Больше никаких сирот, никаких походов за покупками с твоими легкомысленными подругами и никаких разговоров с Сент-Обином. Никогда. Эвелина положила салфетку на стол и медленно поднялась.
   — Что бы ты ни думал и что бы тебе ни говорили, помни, что ты так и не выслушал мою версию истории. И может быть, тебе следовало подумать о том, чтобы расспросить меня, Виктор, прежде чем пытаться унизить перед нашей семьей и друзьями. Ты хочешь стать хорошим политиком, ноты мог бы стать лучшим братом, если бы научился спрашивать и выслушивать ответ. Доброй ночи.
   Собрав всю силу духа, Эви с достойным видом прошествовала по лестнице, пересекла холл, вошла в свою спальню и закрыла за собой дверь. Прислонившись спиной к двери, она некоторое время просто старалась успокоиться и выровнять дыхание. Затем девушка осознала, что не столько расстроена, сколько раздражена. Обернувшись, она заперла дверь. Так было лучше, чем услышать, как они запрут ее снаружи. По крайней мере таким образом она может делать вид, что контролирует ситуацию — свою собственную жизнь.
   И действительно контролирует, сказала она себе. Она все еще может сказать «нет». Виктору не удастся силой выдать ее замуж. Конечно, он, в свою очередь, может отослать ее в их поместье в Западном Суссексе и отказать в разрешении на брак с кем-либо другим. А также он может урезать ее содержание на основании того, что она отказывается выполнять свой долг по отношению к семье. Так что она не будет иметь возможности уехать куда-нибудь или что-либо сделать.
   Но хуже всего были, безусловно, мысли о детях. Сент, конечно же, не отступится от своего обещания перевести их в новый дом. Но даже если и так, она-то не сможет сдержать данное им слово. Они будут думать, что она покинула, предала их. Точно так же, как и все остальные взрослые в их жизни.
   — Нет, нет и нет, — повторяла она, расхаживая от двери к окну и обратно. Шесть месяцев назад, если бы Виктор приказал ей выйти замуж за Кларенса Алвингтона, она стала бы плакать, протестовать, но в конце концов подчинилась.
   Но теперь — совсем другое дело. Она очень изменилась с тех пор. Она заботилась о сиротах и поняла, что может значительно улучшить их жизнь. Она побывала в других заведениях и видела, как много еще предстоит сделать. Она открыла для себя, каково это — оказаться в мужских объятиях и какие необыкновенные чувства возникают при ухаживании одного-единственного мужчины.
   Эвелина распахнула окно и выглянула наружу. Темный сад расстилался перед ней. От земли ее отделяла только голая стена. Проклятие! В романах для побега — или полночных свиданий — всегда была под рукой водосточная труба или заросли плюща. У нее же не было никого, преданного ей, кто, прячась в тени, принес бы ей лестницу.
   Она уселась в кресло у окна. Она хотела бы найти Сента и убедить его увезти ее, или скрыться вместе. Или, на худой конец, спрятать ее пока она не придумает, что делать. Однако Сент, хотя и находит удовольствие в деталях, ненавидит сложности. Если она окажется на ступеньках его крыльца, то принесет с собой запутанный клубок неприятностей размером с Виндзорский замок.
   Что, если он хочет скрыть их отношения? Эви медленно наклонилась и закрыла окно. Если ее жизни суждено превратиться в ночной кошмар, ей все же хотелось бы тешить себя надеждой, что преданно любящий ее мужчина.
   Майкл Холборо, был на пороге становления. Она не смогла бы вынести, если бы стала свидетелем и причиной его окончательного падения.
   — О, Майкл, — прошептала она, — что же мне делать?
 
   Сент гневно смотрел на своего поверенного.
   — Нет, я не намерен обсуждать это дальше! — рявкнул он. — Принесите мне эти бумаги на подпись, или я вынужден буду отказаться от ваших услуг.
   Уиггинз судорожно сглотнул; от волнения у него задергалось веко.
   — Вижу, вы все уже обдумали, — сказал он, нервно роясь в своем портфеле в поисках заключительного комплекта документов. — Проставьте только инициалы на первых трех страницах и подпишите четвертую. В двух экземплярах, пожалуйста.
   Сент придвинул к себе бумаги, затем с глубоким вздохом макнул перо в чернила и подписал.
   — Ну, теперь все, да? Собственность перешла ко мне?
   — Да, милорд. Передача денег — это заключительный шаг.
   — Прекрасно. Теперь оформляйте документы, переводите деньги, ставьте печати и что там еще нужно сделать. Я хочу, чтобы все было закончено к полудню.
   — К по… Да, милорд.
   Поверенный покинул кабинет, и Сент, заложив руки за голову, откинулся в кресле, отклонив его назад, к книжному шкафу. Теперь у сирот был свой дом. Покупка «Дома святой Евы», как он решил назвать свое приобретение, возможно, была самым легкомысленным поступком в его жизни. Он не сулил ему никакой прибыли, только одни расходы. Он не давал ему ни малейшего превосходства над другими. Зато он позволил ему завоевать благосклонность одной особы, единственной женщины, которую он ценил выше всех остальных.
   И теперь, когда все эти документы подписаны, он может сосредоточиться на том, чтобы отыскать способ навсегда сделать ее своей.
   — Джансен!
   Дворецкий заглянул в дверь:
   — Милорд?
   — Прикажи оседлать Кассиуса. И принеси мне дюжину красных роз.
   — Слушаюсь, милорд. — Дворецкий скрылся.
   — Джансен!
   Голова дворецкого появилась вновь.
   — Да, милорд?
   — Принеси две дюжины красных роз.
   — Будет исполнено, милорд.
   Сент закончил работу с документами, затем Натянул перчатки для верховой езды. Из-за задержки, вызванной нежеланием поверенного дать ход бумагам, шел уже десятый час утра. Накануне Эвелина сказала, что собирается провести утро в новом доме. Она собиралась составить список всего, что необходимо купить для подготовки помещения к приему детей.
   Значит, он сможет найти ее там. И после вчерашних событий вряд ли будет сложно убедить ее уединиться с ним ненадолго в одной из комнат. Если ему не удастся вскоре вновь овладеть ею, он просто взорвется.
   Затем надо будет отправиться к Веллингтону и поговорить насчет места в правительстве. Или же они вместе предложат Принни создать такой пост специально для Виктора Раддика. Спускаясь в вестибюль, он даже напевал вальс. Вести себя достойно оказалось гораздо легче, чем он ожидал; в особенности когда в конце игры ожидает награда.
   — Я вернусь к полудню за бумагами, которые должен мне оставить Уиггинз.
   Джансен отворил парадную дверь.
   — Хорошо, милорд. Вот ваши цветы.
   — Спасибо.
   — Не стоит благодарности, милорд. И позвольте пожелать вам удачи.
   Вскочив на Кассиуса, Сент усмехнулся:
   — Можешь, только не бери это в привычку.
   Улица возле Сент-Ив-Хауса была пустынна за исключением нескольких повозок, принадлежавших хозяевам соседних домов. Парадная дверь оказалась закрытой.
   Тем не менее Сент проник внутрь, воспользовавшись незапертым окном.
   — Эвелина? — позвал он, и голос его эхом прокатился по пустым комнатам. — Мисс Раддик?
   Совершенно очевидно, ее там не было. Сент возвратился к Кассиусу. Скорее всего она могла отправиться в старый приют, так что он поскакал через Мэрилебон на Грейт-Титчфилд-роуд.
   Экономка встретила его у входа.
   — Милорд, — сказала она, отвешивая ему глубокий неуклюжий реверанс.