Страница:
Он слабо покачал головой.
— Побереги эликсир для себя и для своих близких, — сказал он. — И не смей вмешиваться в естественный ход событий.
Мне пришлось пообещать ему это. Самому мне после купания в целительном источнике эликсир был не очень-то нужен, да и у Мари-Анны со здоровьем все было в порядке, но слово Короля — закон. С тех пор я могу делиться эликсиром и информацией об Источнике Молодости лишь с членами моей семьи.
Но худшее ждало впереди.
— Ты нашел подходящего Волшебника?
— Нет. Все недостаточно талантливы. Думаю, вы один такой в Ксанте, Ваше Величество.
— Тогда придется прибегнуть к крайним мерам. Через час я умру, а Ксанту требуется Король. Король, который поддерживал бы добрые традиции и продолжал начатую мной работу. Вывести Ксант из периода Темных Времен удастся лишь в том случае, если преемственность будет сохранена.
— Да, это единственная возможность, — согласился я. Инспекция была лишь одним из многочисленных начинаний Короля. Он пытался обезопасить народ Ксанта от нападений троллей и драконов. Он зачаровывал соответствующим образом дороги, делая их безопасными. В его времена уже можно было, не рискуя жизнью, добраться от Южной Деревни до многих других селений, что благоприятно повлияло на торговлю. Король мечтал о том, чтобы сеть безопасных путей покрыла весь Ксант, и мне была по сердцу эта его идея.
— Вы бы могли еще сделать столько хорошего! Вы должны жить, Ваше Величество! Всего несколько капель эликсира...
— Нет! — сказал он с несвойственным ему гневом. — Нет, мое время истекло. И коль скоро у нас нет под рукой Волшебника, мы создадим его сами. Я — Король, и следовательно мне видней, кто Волшебник, а кто нет. В будущем для этой цели следует учредить специальный совет старейшин, но этой реформой придется заниматься уже тебе...
— Я не понимаю вас, Ваше Величество! — Я и вправду был смущен и напуган, мне казалось, что он заговаривается.
— Сим объявляю... — Он жестоко закашлялся и с трудом перевел дыхание. — Что, будучи Волшебником Информации, ты достаточно умудрен в магии, чтобы принять корону Ксанта.
— Но, Ваше Величество... — ошеломленно вскричал я. — Я не...
Его слезящиеся глаза вспыхнули на секунду.
— Ты обвиняешь меня во лжи, Хамфри?
— Нет, конечно! Королевское слово — закон! Но...
— Тогда бери корону. Владей ею, пока не найдешь Волшебника, которому ты мог бы уступить ее со спокойной совестью.
— Но... — беспомощно сказал я.
— Бери! — сказал он, схватив меня за руку. — Клянись, что сделаешь все как должно!
Податься было некуда. Его взгляд лишал меня сил.
— Клянусь, — шепнул я.
Лишь после этого глаза его закрылись и пальцы разжались. Он был мертв.
Глава 6
— Побереги эликсир для себя и для своих близких, — сказал он. — И не смей вмешиваться в естественный ход событий.
Мне пришлось пообещать ему это. Самому мне после купания в целительном источнике эликсир был не очень-то нужен, да и у Мари-Анны со здоровьем все было в порядке, но слово Короля — закон. С тех пор я могу делиться эликсиром и информацией об Источнике Молодости лишь с членами моей семьи.
Но худшее ждало впереди.
— Ты нашел подходящего Волшебника?
— Нет. Все недостаточно талантливы. Думаю, вы один такой в Ксанте, Ваше Величество.
— Тогда придется прибегнуть к крайним мерам. Через час я умру, а Ксанту требуется Король. Король, который поддерживал бы добрые традиции и продолжал начатую мной работу. Вывести Ксант из периода Темных Времен удастся лишь в том случае, если преемственность будет сохранена.
— Да, это единственная возможность, — согласился я. Инспекция была лишь одним из многочисленных начинаний Короля. Он пытался обезопасить народ Ксанта от нападений троллей и драконов. Он зачаровывал соответствующим образом дороги, делая их безопасными. В его времена уже можно было, не рискуя жизнью, добраться от Южной Деревни до многих других селений, что благоприятно повлияло на торговлю. Король мечтал о том, чтобы сеть безопасных путей покрыла весь Ксант, и мне была по сердцу эта его идея.
— Вы бы могли еще сделать столько хорошего! Вы должны жить, Ваше Величество! Всего несколько капель эликсира...
— Нет! — сказал он с несвойственным ему гневом. — Нет, мое время истекло. И коль скоро у нас нет под рукой Волшебника, мы создадим его сами. Я — Король, и следовательно мне видней, кто Волшебник, а кто нет. В будущем для этой цели следует учредить специальный совет старейшин, но этой реформой придется заниматься уже тебе...
— Я не понимаю вас, Ваше Величество! — Я и вправду был смущен и напуган, мне казалось, что он заговаривается.
— Сим объявляю... — Он жестоко закашлялся и с трудом перевел дыхание. — Что, будучи Волшебником Информации, ты достаточно умудрен в магии, чтобы принять корону Ксанта.
— Но, Ваше Величество... — ошеломленно вскричал я. — Я не...
Его слезящиеся глаза вспыхнули на секунду.
— Ты обвиняешь меня во лжи, Хамфри?
— Нет, конечно! Королевское слово — закон! Но...
— Тогда бери корону. Владей ею, пока не найдешь Волшебника, которому ты мог бы уступить ее со спокойной совестью.
— Но... — беспомощно сказал я.
— Бери! — сказал он, схватив меня за руку. — Клянись, что сделаешь все как должно!
Податься было некуда. Его взгляд лишал меня сил.
— Клянусь, — шепнул я.
Лишь после этого глаза его закрылись и пальцы разжались. Он был мертв.
Глава 6
Король
С короной в руках я вышел из комнаты покойного. Мари-Анна, Дана и королевский служитель смотрели на меня во все глаза.
— Король умер, — сказал я. — Я — новый Король.
— Волшебник Информации. Ну разумеется! — сказал служитель. — Он давно уже подготавливал вас к этой роли.
С несчастным видом я посмотрел на Мари-Анну и Дану. Они знали всю правду обо мне, и я чувствовал себя крайне неловко.
Но девушки лишь склонили предо мной головы.
— Ваше Величество, — произнесла Мари-Анна, и Дана ей не возразила. Деваться некуда — с поклонами пришлось смириться.
Церемония погребения была весьма утомительной. Доброго Короля Эбнеза похоронили, и его дом стал моим. Но трудности еще только начинались.
Ко мне приблизилась Мари-Анна.
— Ты должен жениться, — сказала она. — Таковы правила.
— Это верно, — сказал я. — Но я хотел бы жениться на тебе.
На глазах у нее показались слезы.
— Король Хамфри, я не могу. Я люблю тебя, но еще больше люблю мою невинность. Я должна покинуть тебя и уступить дорогу другой избраннице.
— Нет! — крикнул я. — Ты нужна мне!
— Тебе нужен мой талант вызывать копытных, — сказала она. — Но если ты быстро-быстро женишься на другой, я останусь и по-прежнему буду служить тебе.
Я рад был удержать ее даже и таким способом.
— Но на ком же еще мне жениться? — по простоте душевной спросил я.
— Гм...
Я оглянулся. Это была Дана, демонесса. И тут меня озарило: я понял смысл Ответа, данного мне оракулом.
— Ты должна выйти замуж за Короля! А мне предстоит покорение демона! Что все это значит, Дана?
— Это значит, что я люблю тебя, Хамфри, — сказала она. — И ты действительно покорил меня.
— Но ты же не могла знать заранее, что я стану Королем! Ты бы ничего не выиграла, любя меня.
— Да, это так, — согласилась она. — Моя совесть не позволяла открыть тебе мои чувства, потому что не хотелось разрушать ваши отношения с Мари-Анной. Поэтому я сосредоточилась на Короле Эбнезе, и я бы вышла за него при случае замуж и сделала бы счастливым до безумия, но настоящая моя любовь — это ты. Мне даже нравилось, что Король так неподатлив; ведь это давало мне возможность снова и снова путешествовать вместе с тобой.
Вот бы никогда не подумал! Мари-Анна была единственной женщиной, занимавшей мое воображение; сердце мое ныло при мысли, что она отказалась стать моей женой. Я высоко ценил помощь, которую оказывала мне Дана, но, увы, не вникал в мотивы, побуждающие демонессу помогать мне. Я был слеп, а это весьма опасное состояние, особенно для Королей.
— Надо полагать, опять всему виной твоя душа, — сказал я. — Нормальные демоны любить не могут.
Невольно я старался отсрочить решение о браке с демонессой.
— Да, мне с некоторых пор доступны и дружба, и любовь, — согласилась она. — И в этих чувствах, должна признать, что-то есть. Без души мне было скучно, с душой — грустно, а вот любовь к тебе сделала меня по-настоящему счастливой.
Я все еще не мог поверить. Внешность у меня неприглядная, рост маленький, одно лишь здоровье отличное. Я помог Мари-Анне, когда она была ранена, я с пониманием относился к ее невинности, так что любовь между нами должна была возникнуть естественно. Но демонесса — это ведь расчетливое и переменчивое во всех смыслах создание, способное очаровать и Короля. С чего бы это ей было в меня влюбляться?
— А когда... Я имею в виду, с какого момента ты...
— Когда мы вместе дрались против пауков-волков, — сказала она. — Ты был великолепен! Как мгновенно и точно ты оценивал ситуацию! Как мудро подсказал, какой мне облик следует принять! А когда я не смогла устрашить паука, ты пришел на помощь и повел себя так храбро! А потом, когда все кончилось, ты сказал, что у меня есть душа, и мы улыбнулись друг другу. Я никогда не улыбалась мужчине просто так, без тайного умысла. А когда мужчина отвечал улыбкой, то улыбался он не мне, а тому, что он считал моим телом. Но между тобой и мной в тот момент возникло вдруг такое понимание, что я почувствовала дрожь и чувствую ее с тех пор всегда, стоит мне тебя увидеть. Может быть, это и не любовь, но у меня еще слишком мало опыта, чтобы понять...
А она, оказывается, тоже в каком-то смысле хранила невинность! То есть была опытна во всем, кроме любви. Итак, я решился.
— Очень хорошо. Я возьму тебя в жены. — Трудно было сказать, насколько я запутал отношения королей с демонессами, но эта демонесса мне подходила вполне.
— О, благодарю тебя, Хамфри! — воскликнула она в полном восторге. — Имею ли я теперь право поцеловать тебя?
— Давай, чего уж там! — без должного такта сказала Мари-Анна. Да, конечно, бедняжка сама посоветовала жениться мне на ком-нибудь другом, но все-таки втайне любила меня, и это доставляло мне некую постыдную радость. — Вот вы и помолвлены.
Дана приблизилась ко мне и обвила руками. Она была повыше меня, как, впрочем, и Мари-Анна. Чуть наклонившись, демонесса сначала едва коснулась моих губ своими, а затем приступила к поцелую. Такого я еще не испытывал! Только теперь я понял, насколько были невинны те поцелуи, которыми я обменивался с Мари-Анной. В любви Дана была новичком, но что касается физической близости — здесь ее опыт был огромен. Я вдруг ощутил, сколь замечательно мягки и податливы ее губы... Кстати, никогда бы не подумал, что язык можно использовать таким образом! Тем временем сама она прижалась ко мне так тесно, что по телу у меня побежали мурашки. Я уже начинал понимать, до какой степени восторга она могла довести Короля. И все мои сомнения исчезли.
Я принял власть с приличествующими случаю сложностями. Была церемония, устроенная служителями, и народ стекался отовсюду — воздать почести и поглазеть на нового Короля. Корону подогнали под мой размер. Никто не усомнился в том, что я Волшебник, полностью доверившись мнению покойного Короля Эбнеза. Может быть, они тоже придерживались его взглядов, что если под рукой нет Волшебника, то можно надеть корону на подходящего человека, объявив его при этом Волшебником. Признаться, я очень боялся разоблачения.
К реальности меня вернула Мари-Анна. Она все время находилась рядом со мной, ибо Королю то и дело приходится совершать выезды. Ее способность вызывать копытных была неоценимой. Но однажды, когда она привела мне редко встречающуюся в Ксанте темную лошадку, нам удалось поговорить наедине.
— Я чувствую себя виноватым... — начал я.
— Насчет меня? Не надо. Ты предложил мне выйти за тебя замуж, я отказалась. А демонесса — весьма удачная партия.
— Спасибо. Но я не о том. Ты ведь знаешь, что я не Волшебник. Фактически у меня и таланта-то нет.
— Король Эбнез сказал, что ты — Волшебник Информации. А слово Короля — закон для Ксанта. И ты не сможешь его изменить, даже если Король уже умер.
— Да, но я ему был нужен для работы, которую он сам не доделал...
— А ты что, не собираешься этим заниматься?
— Собираюсь и сделаю что смогу. Но я верю в правду, а правда заключается в том, что я...
— Правда в том, что ты сам не знаешь, насколько ты талантлив. Ты любознателен и умен; ты собрал столько сведений и бутылок с магическим содержимым, пока инспектировал Ксант, что в последний год имел большую власть, чем сам Король Эбнез. Если, допустим, тебе понадобится узнать, сколько потребуется в этом году яблок, чтобы спасти от голода народ Ксанта, тебе достаточно извлечь из бутылки квадратный корень, и он мигом все подсчитает. Если какое-нибудь Ночное Подкроватное Чудище переросло кровать, но не может выбраться из-под нее, потому что для него даже звездный свет слишком ярок, тебе достаточно откупорить бутылочку звездной тьмы — и бедное создание вылезает и идет искать кровать побольше. Если девушка любит юношу, а он ее нет, ты нальешь ей из бутылки несколько капель зелья из любовного источника, куда мы с тобой однажды чуть не упали. Хотя для нас это было все равно — мы уже и так любили друг друга. — Она замолчала, видимо, борясь с чувствами. — И все потому, что ты постоянно ищешь и знания и находишь их во множестве. Кто посмеет сказать, что это не магический талант?
— Смотреть на вещи может всякий, — попытался возразить я.
— Но не всякий может их увидеть. А ты иногда видишь даже то, чего нет, и находишь то, чего не искал. Это ли не магический талант? Может быть, раньше ты и не был Волшебником, но сейчас ты — Волшебник.
Несмотря на всю свою невинность, говорила она с удивительным темпераментом.
— Однако... — отважился я на последнюю попытку.
— Ты можешь доказать, что ты не Волшебник? — спросила она.
Я капитулировал. С этого момента я и сам считал себя Волшебником Информации, и мои угрызения совести пошли искать себе другого хозяина. Теперь я был на коне, и Мари-Анна сказала, что во мне появилось истинно королевское величие. Странно, что положение относительно коня столь сильно влияет на внешность!
Дана также вернула меня к реальности, но к несколько иной. Свадьба наша была весьма пышной, а невеста поражала всех демонической красотой. Мысль о том, что не видать мне Мари-Анны в подвенечном платье, причиняла мне страдания, но другая мысль, что Дана меня не только любит, но и посвятит в Тайны Взрослой Жизни, вполне уравновешивала первую и служила большим утешением. Словом, муки мои были вполне терпимы.
В первую брачную ночь Дана посвятила меня в эти мрачные тайны, вызвавшие у меня поначалу смешанные чувства. Во-первых, я совершенно не так все это себе представлял. Вообще непонятно, что тут было таить! Невольно возникала мысль, что должен быть еще один, более простой способ вызывания аиста с младенчиком. А с другой стороны, это было удивительно! Я потребовал, чтобы Дана открывала мне эти тайны снова и снова, пока не понял, что это значит — стать счастливым до безумия.
Но теперь между мной и Мари-Анной возник незримый барьер; я-то уже вошел в таинственную взрослую жизнь, а она оставалась невинной. Мы пытались притворится, что в наших отношениях не изменилось ничего, но это было не так, и любовь наша начала мало-помалу охладевать.
Чуть позже, когда я освоился с королевским положением и уже не нуждался в помощи, Мари-Анна попросила разрешения жить в другой деревне. Разумеется, я согласился. Так пришел конец нашему роману, и впервые сердце мое было разбито.
Дана старалась меня по возможности утешить, и все же жила в моей душе затаенная печаль. Увы, такова судьба всех Королей: им даны судьбою все возможности, кроме главной, — жениться на той, кого любишь.
Должен сказать, что быть Королем не менее сложно, чем постигать Тайны Взрослой Жизни. Облеченный таинственностью и величием в глазах простых людей, ты должен постоянно принимать мудрые решения, никому, впрочем, кроме тебя самого не понятные. Севооборот, например.
— Я всю жизнь выращивал на этом поле маковые фиги! — возмущается пожилой крестьянин. — Почему это вдруг я должен расчищать новую плантацию? Главное — чтобы урожай был хороший!
И попробуй объясни ему, что слой волшебной пыли на его старой плантации практически истощен и что урожая ему в следующем году не видать! Кстати, объяснять нельзя ни в коем случае. Единственный способ — прибегнуть к диктату: такова, мол, королевская воля — и все тут!
Церемонии также отнимают много времени. То какое-нибудь празднество, то торжественное разрезание ленточного червя на открытии новой магической дороги, то траур по ком-нибудь и соболезнования родственникам покойного. Особого королевского внимания требует армия. Она невелика по численности, поскольку Щит сдерживает Волны нашествия из Мандении надежнее всякой армии. Но это еще и способ занять молодых людей, не способных добыть себе пропитание. Облаченные в красивые мундиры, они нападают на приблудных драконов, если те начинают беспокоить жителей. Естественно, драконы быстро понимают, что армия — это некий род иллюзии, и перестают обращать на нее внимание. Тогда я беру склянку с драконобоем и обрызгиваю дракону хвост. Запах у зелья жуткий, так что приходится зажимать нос. Но дракону еще хуже — у него начинаются нюхательные судороги, и, не в силах вынести этой муки, чудовище отжигает себе хвост и улетает зализывать рану. Если дракон поопытнее, то он улепетывает, едва завидит склянку. Занятие достаточно нудное, хотя мою репутацию Волшебника оно сильно упрочило.
Признаться, все это было весьма утомительно. Демонесса Дана давала мне возможность развеяться в дым, но потом снова меня собирала. Под предлогом осмотра королевства я много путешествовал. На самом деле я пополнял таким образом мою коллекцию знаний и склянок. Выслушивал жалобы подданных, помогал им чем мог и все же был крайне удивлен, когда Дана, незримо меня сопровождавшая, подслушала и передала мне, что крестьяне меж собой называют меня «Добрым Королем Хамфри». Честно говоря, реальной помощи от меня было мало, но я внимательно выслушивал просителей, а большего народу и не требуется.
В одном селении мне посчастливилось познакомиться с юношей весьма острого ума. Подобно мне, он жаждал знаний, но жажда эта, в отличие от моей, не имела к магии ни малейшего отношения. Юноша собирал только историческую информацию: он хотел знать все, что когда-либо происходило в Ксанте. Но страсть его никого не волновала. Кроме меня.
— Назначаю тебя Королевским Историком, — сказал я ему. — Расспрашивай всех о событиях минувших дней и составляй хроники Ксанта. — Это было одно из тех дел, которые завещал мне Король Эбнез. Огорчало лишь то, что мне так и не удавалось найти настоящего Волшебника, которому я бы мог уступить трон. — Да, кстати, как твое имя?
— Э.Тимбер Брам, — сказал он.
Так Брам начал свою поистине титаническую работу. Именно он ввел датировку исторических событий, которой я сейчас пользуюсь. Согласно его выкладкам, Королем я стал в 952 году, когда мне было девятнадцать лет. Что ж, отлично. Теперь я знал точно, чем я занимался в том или ином году, а это очень помогает в работе. Я был горд тем, что ввел календарь, хотя и понимал, что остальным это безразлично. Люди были настолько в этом смысле ленивы, что даже вычисление праздничных дат возложили целиком на людоедов, которые были слишком тупы, чтобы с этим справиться. К счастью, спорить с людоедами относительно их ошибок никому не хотелось, поэтому жалоб было немного.
На втором году моего правления Дана сообщила мне новость:
— Я пыталась предотвратить это, Хамфри, но слишком уж ты здоров.
— Да я думаю, — сказал я. — После падения в целебный источник! Но если мое здоровье тебе не нравится, я попробую его ухудшить.
Она улыбнулась и покачала головой.
— Ты уже ничего этим не изменишь. Нам все-таки удалось вызвать аиста.
— Но мы посылали ему зов за зовом! — сказал я. — Должен же он был хоть на один откликнуться.
— Демоны могут заглушать эти зовы, — сообщила она. — Именно это я и пыталась сделать.
— Почему?
— Потому что хочу оставаться с тобой, как можно дольше.
— Ты можешь оставаться со мной, сколько хочешь! Нам еще аиста вызывать и вызывать!
— Боюсь, что, когда он прилетит, возникнут сложности.
— Я стану отцом, а ты матерью. Это же чудесно!
Спорить она не стала, но я видел, что чем-то она опечалена. Глупец, почему я не расспросил ее тогда! Мне было так приятно думать о том, что у меня будет сын. Пусть даже наполовину демоненок! Аисты на этот счет весьма строги и ни за что не принесут чистокровного человеческого младенчика смешанной паре.
Я продолжал объезжать владения, оставляя Дану дома ждать аиста. Аисты обычно не торопятся, прилетают лишь через несколько месяцев, и было бы величайшим несчастьем, если бы матери в нужный момент не оказалось дома. Капусты у нас вокруг дома не росло, так что потеряться ребенку было негде. К несчастью, желая обеспечить сына молоком, Дана пристрастилась к стручкам молочая, отчего сильно растолстела. Я не стал устраивать семейных сцен перед самым прилетом аиста, но твердо решил, что, когда она прекратит кормить ребенка, я посажу ее на диету.
Затем прилетел аист с прелестным человекодемоническим младенчиком — и случилась беда. Мы совсем забыли, зачем Дана обращалась к оракулу. А ведь она хотела избавиться от души! И вот душа отошла ребенку, а Дана стала бездушной.
Ни совести у нее теперь не было, ни любви ко мне.
— Позабавились, Хамфри, и хватит, — сказала она. — Может, через пару лет я загляну к тебе, и мы с тобой опять на славу ..... А может, и нет.
Словечко, которое она ввернула во фразу, заставило почему-то покраснеть занавески. Раньше я слышал такое только от сердитых гарпий, хотя смысл слова так и остался для меня неясен. Кажется, что-то связанное с вызыванием аиста.
Затем демонесса обратилась в дым и рассеялась бесследно.
И вот я остался с сынишкой-полукровкой и без жены. Теперь-то я понимал, почему люди не желают связываться с демонами. Для меня это был второй удар и жестокий урок судьбы.
— Согласна ли ты ухаживать за моим сынишкой, если я женюсь на тебе? — спросил я однажды.
— Я согласна ухаживать хоть за людоедиком, если вы на мне женитесь, Ваше Величество! — искренне воскликнула она.
Итак, я взял в жены девицу Тайвань, и она стала заботиться о моем сыне Дафри. У нее очень неплохо это получалось, я был доволен ею, но, конечно, о любви речи быть не могло. Были случаи, когда я пытался с ней вызвать аиста, но тот, видимо, раздраженный моей историей с Даной, не откликнулся ни разу. Не скажу, что я был особенно этим огорчен. Честно говоря, я опасался, что и эта жена сбежит, как только аист явится с младенчиком.
Я продолжал путешествовать, поскольку дома меня сильно отвлекали пеленки. Жена тоже была довольна моими частыми отлучками, потому что в доме становилось просторней.
В Северной Деревне мне посчастливилось: я встретился с шестилетним мальчиком, который мог вызывать бурю. Я тщательно проверил его способности, попросил устроить небольшую бурю, затем другую побольше, и остался удовлетворен. Мальчику часто влетало от матери, когда он учинял бурю в доме, но, видя, что сыном ее интересуется сам Король, женщина была удивлена и обрадована.
Но я был рад куда больше. Сомнений не было: я отыскал наконец талант, достойный Волшебника. Передо мной стоял мой преемник, будущий Король Ксанта. Конечно, талант еще надлежало отшлифовать, потратив на обучение годы, и все же я почувствовал огромное облегчение при мысли, что не век мне тянуть эту лямку.
— Тики вырождаются и дичают, — сказал Хамболдт. — Не дожидаясь страды, выбрасываются из стручков и творят безобразия. Прямо и не знаем, что делать. Но ты же теперь Король-Волшебник, ты должен знать.
И я почувствовал, что ужасную эту лямку мне еще тянуть и тянуть.
Впрочем, «ужасную» — мягко сказано. Следовало бы употребить то слово, каким на прощание одарила меня демонесса, но Короли обязаны следить за своей речью. Вскоре выяснилось, что дело придется иметь не с несколькими одичавшими тиками-выродками, но с многими их разновидностями, причем весьма многочисленными. Распространяясь самосевом, они грозили захватить весь Ксант. Они уже не просто останавливали или ускоряли время в часах, они вмешивались в любые виды человеческой деятельности и ужасно всем досаждали.
Мы начали с того, что сожгли зараженные поля. Хамболдту это пришлось не по сердцу, но другого способа остановить заразу я не видел. Прочие фермеры из Деревни Провала были просто потрясены, и с тех пор в этом районе меня уже никогда никто не называл Добрым Королем Хамфри. Заразу, однако, остановить не удалось. Пламя лишь разогнало одичавшие тики по окрестным джунглям. Мы оказались перед лицом реальной угрозы.
Я вернулся в Южную Деревню и вплотную занялся проблемой. В одном из давних моих путешествий мне удалось раздобыть шапку-соображалку. Я нахлобучил ее и пришел в сильное сомнение. Ответ был, но больно уж непростой. Мне предстояло выявить все разновидности выродившихся тиков и расправиться с каждой по отдельности. Это отняло бы у меня годы, но я был Король и отвечал за все.
Для начала следовало изловить хотя бы один одичавший тик и, тщательно исследовав его в домашних условиях, решить, что делать со всей его братией. Я взял сеть типа тех, что использовались на тиковых плантациях, побольше склянок и оседлал мою верную крылатую лошадь Пегги. Прощальный подарок Мари-Анны. Она привела Пегги и велела сопровождать меня во всех путешествиях. Возможно часть чувств, которые я до сих пор испытывал к Мари-Анне, я перенес на кобылу, и она ощущала это. Во всяком случае, преданность Пегги была безгранична.
Мы подлетели к ферме, и я первым делом набрал для сравнения пригоршню нормальных тиков. Затем обследовал местность, высматривая дикие разновидности, и в конце концов высмотрел. Прицелился и бросил сеть. Выпутал из ячеек неистово бьющуюся добычу и пересадил в склянку. Пойманный тик метался, пытался вышибить пробку и ломился в стеклянные стенки. Вне всякого сомнения, это был лом-тик. Мне уже было известно, что всякий путник, попавший на территорию, зараженную подобными тиками, немедленно теряет над собой контроль и начинает ломиться во все двери. Разновидность подлежала уничтожению.
Вернувшись домой, я заперся в рабочем кабинете и оглядел коллекцию склянок. Лом-тик продолжал яростно колотиться в стекло. Я выбрал пузырек с тихим ужасом и спрыснул им бутылку, где бился пойманный экземпляр. Лом-тик ужаснулся и повел себя тише. Снадобье это сильнодействующее, поэтому обращаться с ним надлежит с большой осторожностью. Однажды я нечаянно разлил его в спальне, и мы с Тайвань двое суток недвижно пролежали в постели, обмирая от ужаса. Впрочем, зелье легко нейтрализовать с помощью телячьего восторга, хотя это обычно вызывает нежелательные побочные эффекты. Итак, я вынул щипцами пробку, и притихший лом-тик соскользнул на стол. Бутылочку с тихим ужасом я все же держал наготове.
С виду это был совершенно нормальный тик — с круглым тельцем и маленькими ножками. Почему же он такой буйный?
— Король умер, — сказал я. — Я — новый Король.
— Волшебник Информации. Ну разумеется! — сказал служитель. — Он давно уже подготавливал вас к этой роли.
С несчастным видом я посмотрел на Мари-Анну и Дану. Они знали всю правду обо мне, и я чувствовал себя крайне неловко.
Но девушки лишь склонили предо мной головы.
— Ваше Величество, — произнесла Мари-Анна, и Дана ей не возразила. Деваться некуда — с поклонами пришлось смириться.
Церемония погребения была весьма утомительной. Доброго Короля Эбнеза похоронили, и его дом стал моим. Но трудности еще только начинались.
Ко мне приблизилась Мари-Анна.
— Ты должен жениться, — сказала она. — Таковы правила.
— Это верно, — сказал я. — Но я хотел бы жениться на тебе.
На глазах у нее показались слезы.
— Король Хамфри, я не могу. Я люблю тебя, но еще больше люблю мою невинность. Я должна покинуть тебя и уступить дорогу другой избраннице.
— Нет! — крикнул я. — Ты нужна мне!
— Тебе нужен мой талант вызывать копытных, — сказала она. — Но если ты быстро-быстро женишься на другой, я останусь и по-прежнему буду служить тебе.
Я рад был удержать ее даже и таким способом.
— Но на ком же еще мне жениться? — по простоте душевной спросил я.
— Гм...
Я оглянулся. Это была Дана, демонесса. И тут меня озарило: я понял смысл Ответа, данного мне оракулом.
— Ты должна выйти замуж за Короля! А мне предстоит покорение демона! Что все это значит, Дана?
— Это значит, что я люблю тебя, Хамфри, — сказала она. — И ты действительно покорил меня.
— Но ты же не могла знать заранее, что я стану Королем! Ты бы ничего не выиграла, любя меня.
— Да, это так, — согласилась она. — Моя совесть не позволяла открыть тебе мои чувства, потому что не хотелось разрушать ваши отношения с Мари-Анной. Поэтому я сосредоточилась на Короле Эбнезе, и я бы вышла за него при случае замуж и сделала бы счастливым до безумия, но настоящая моя любовь — это ты. Мне даже нравилось, что Король так неподатлив; ведь это давало мне возможность снова и снова путешествовать вместе с тобой.
Вот бы никогда не подумал! Мари-Анна была единственной женщиной, занимавшей мое воображение; сердце мое ныло при мысли, что она отказалась стать моей женой. Я высоко ценил помощь, которую оказывала мне Дана, но, увы, не вникал в мотивы, побуждающие демонессу помогать мне. Я был слеп, а это весьма опасное состояние, особенно для Королей.
— Надо полагать, опять всему виной твоя душа, — сказал я. — Нормальные демоны любить не могут.
Невольно я старался отсрочить решение о браке с демонессой.
— Да, мне с некоторых пор доступны и дружба, и любовь, — согласилась она. — И в этих чувствах, должна признать, что-то есть. Без души мне было скучно, с душой — грустно, а вот любовь к тебе сделала меня по-настоящему счастливой.
Я все еще не мог поверить. Внешность у меня неприглядная, рост маленький, одно лишь здоровье отличное. Я помог Мари-Анне, когда она была ранена, я с пониманием относился к ее невинности, так что любовь между нами должна была возникнуть естественно. Но демонесса — это ведь расчетливое и переменчивое во всех смыслах создание, способное очаровать и Короля. С чего бы это ей было в меня влюбляться?
— А когда... Я имею в виду, с какого момента ты...
— Когда мы вместе дрались против пауков-волков, — сказала она. — Ты был великолепен! Как мгновенно и точно ты оценивал ситуацию! Как мудро подсказал, какой мне облик следует принять! А когда я не смогла устрашить паука, ты пришел на помощь и повел себя так храбро! А потом, когда все кончилось, ты сказал, что у меня есть душа, и мы улыбнулись друг другу. Я никогда не улыбалась мужчине просто так, без тайного умысла. А когда мужчина отвечал улыбкой, то улыбался он не мне, а тому, что он считал моим телом. Но между тобой и мной в тот момент возникло вдруг такое понимание, что я почувствовала дрожь и чувствую ее с тех пор всегда, стоит мне тебя увидеть. Может быть, это и не любовь, но у меня еще слишком мало опыта, чтобы понять...
А она, оказывается, тоже в каком-то смысле хранила невинность! То есть была опытна во всем, кроме любви. Итак, я решился.
— Очень хорошо. Я возьму тебя в жены. — Трудно было сказать, насколько я запутал отношения королей с демонессами, но эта демонесса мне подходила вполне.
— О, благодарю тебя, Хамфри! — воскликнула она в полном восторге. — Имею ли я теперь право поцеловать тебя?
— Давай, чего уж там! — без должного такта сказала Мари-Анна. Да, конечно, бедняжка сама посоветовала жениться мне на ком-нибудь другом, но все-таки втайне любила меня, и это доставляло мне некую постыдную радость. — Вот вы и помолвлены.
Дана приблизилась ко мне и обвила руками. Она была повыше меня, как, впрочем, и Мари-Анна. Чуть наклонившись, демонесса сначала едва коснулась моих губ своими, а затем приступила к поцелую. Такого я еще не испытывал! Только теперь я понял, насколько были невинны те поцелуи, которыми я обменивался с Мари-Анной. В любви Дана была новичком, но что касается физической близости — здесь ее опыт был огромен. Я вдруг ощутил, сколь замечательно мягки и податливы ее губы... Кстати, никогда бы не подумал, что язык можно использовать таким образом! Тем временем сама она прижалась ко мне так тесно, что по телу у меня побежали мурашки. Я уже начинал понимать, до какой степени восторга она могла довести Короля. И все мои сомнения исчезли.
Я принял власть с приличествующими случаю сложностями. Была церемония, устроенная служителями, и народ стекался отовсюду — воздать почести и поглазеть на нового Короля. Корону подогнали под мой размер. Никто не усомнился в том, что я Волшебник, полностью доверившись мнению покойного Короля Эбнеза. Может быть, они тоже придерживались его взглядов, что если под рукой нет Волшебника, то можно надеть корону на подходящего человека, объявив его при этом Волшебником. Признаться, я очень боялся разоблачения.
К реальности меня вернула Мари-Анна. Она все время находилась рядом со мной, ибо Королю то и дело приходится совершать выезды. Ее способность вызывать копытных была неоценимой. Но однажды, когда она привела мне редко встречающуюся в Ксанте темную лошадку, нам удалось поговорить наедине.
— Я чувствую себя виноватым... — начал я.
— Насчет меня? Не надо. Ты предложил мне выйти за тебя замуж, я отказалась. А демонесса — весьма удачная партия.
— Спасибо. Но я не о том. Ты ведь знаешь, что я не Волшебник. Фактически у меня и таланта-то нет.
— Король Эбнез сказал, что ты — Волшебник Информации. А слово Короля — закон для Ксанта. И ты не сможешь его изменить, даже если Король уже умер.
— Да, но я ему был нужен для работы, которую он сам не доделал...
— А ты что, не собираешься этим заниматься?
— Собираюсь и сделаю что смогу. Но я верю в правду, а правда заключается в том, что я...
— Правда в том, что ты сам не знаешь, насколько ты талантлив. Ты любознателен и умен; ты собрал столько сведений и бутылок с магическим содержимым, пока инспектировал Ксант, что в последний год имел большую власть, чем сам Король Эбнез. Если, допустим, тебе понадобится узнать, сколько потребуется в этом году яблок, чтобы спасти от голода народ Ксанта, тебе достаточно извлечь из бутылки квадратный корень, и он мигом все подсчитает. Если какое-нибудь Ночное Подкроватное Чудище переросло кровать, но не может выбраться из-под нее, потому что для него даже звездный свет слишком ярок, тебе достаточно откупорить бутылочку звездной тьмы — и бедное создание вылезает и идет искать кровать побольше. Если девушка любит юношу, а он ее нет, ты нальешь ей из бутылки несколько капель зелья из любовного источника, куда мы с тобой однажды чуть не упали. Хотя для нас это было все равно — мы уже и так любили друг друга. — Она замолчала, видимо, борясь с чувствами. — И все потому, что ты постоянно ищешь и знания и находишь их во множестве. Кто посмеет сказать, что это не магический талант?
— Смотреть на вещи может всякий, — попытался возразить я.
— Но не всякий может их увидеть. А ты иногда видишь даже то, чего нет, и находишь то, чего не искал. Это ли не магический талант? Может быть, раньше ты и не был Волшебником, но сейчас ты — Волшебник.
Несмотря на всю свою невинность, говорила она с удивительным темпераментом.
— Однако... — отважился я на последнюю попытку.
— Ты можешь доказать, что ты не Волшебник? — спросила она.
Я капитулировал. С этого момента я и сам считал себя Волшебником Информации, и мои угрызения совести пошли искать себе другого хозяина. Теперь я был на коне, и Мари-Анна сказала, что во мне появилось истинно королевское величие. Странно, что положение относительно коня столь сильно влияет на внешность!
Дана также вернула меня к реальности, но к несколько иной. Свадьба наша была весьма пышной, а невеста поражала всех демонической красотой. Мысль о том, что не видать мне Мари-Анны в подвенечном платье, причиняла мне страдания, но другая мысль, что Дана меня не только любит, но и посвятит в Тайны Взрослой Жизни, вполне уравновешивала первую и служила большим утешением. Словом, муки мои были вполне терпимы.
В первую брачную ночь Дана посвятила меня в эти мрачные тайны, вызвавшие у меня поначалу смешанные чувства. Во-первых, я совершенно не так все это себе представлял. Вообще непонятно, что тут было таить! Невольно возникала мысль, что должен быть еще один, более простой способ вызывания аиста с младенчиком. А с другой стороны, это было удивительно! Я потребовал, чтобы Дана открывала мне эти тайны снова и снова, пока не понял, что это значит — стать счастливым до безумия.
Но теперь между мной и Мари-Анной возник незримый барьер; я-то уже вошел в таинственную взрослую жизнь, а она оставалась невинной. Мы пытались притворится, что в наших отношениях не изменилось ничего, но это было не так, и любовь наша начала мало-помалу охладевать.
Чуть позже, когда я освоился с королевским положением и уже не нуждался в помощи, Мари-Анна попросила разрешения жить в другой деревне. Разумеется, я согласился. Так пришел конец нашему роману, и впервые сердце мое было разбито.
Дана старалась меня по возможности утешить, и все же жила в моей душе затаенная печаль. Увы, такова судьба всех Королей: им даны судьбою все возможности, кроме главной, — жениться на той, кого любишь.
Должен сказать, что быть Королем не менее сложно, чем постигать Тайны Взрослой Жизни. Облеченный таинственностью и величием в глазах простых людей, ты должен постоянно принимать мудрые решения, никому, впрочем, кроме тебя самого не понятные. Севооборот, например.
— Я всю жизнь выращивал на этом поле маковые фиги! — возмущается пожилой крестьянин. — Почему это вдруг я должен расчищать новую плантацию? Главное — чтобы урожай был хороший!
И попробуй объясни ему, что слой волшебной пыли на его старой плантации практически истощен и что урожая ему в следующем году не видать! Кстати, объяснять нельзя ни в коем случае. Единственный способ — прибегнуть к диктату: такова, мол, королевская воля — и все тут!
Церемонии также отнимают много времени. То какое-нибудь празднество, то торжественное разрезание ленточного червя на открытии новой магической дороги, то траур по ком-нибудь и соболезнования родственникам покойного. Особого королевского внимания требует армия. Она невелика по численности, поскольку Щит сдерживает Волны нашествия из Мандении надежнее всякой армии. Но это еще и способ занять молодых людей, не способных добыть себе пропитание. Облаченные в красивые мундиры, они нападают на приблудных драконов, если те начинают беспокоить жителей. Естественно, драконы быстро понимают, что армия — это некий род иллюзии, и перестают обращать на нее внимание. Тогда я беру склянку с драконобоем и обрызгиваю дракону хвост. Запах у зелья жуткий, так что приходится зажимать нос. Но дракону еще хуже — у него начинаются нюхательные судороги, и, не в силах вынести этой муки, чудовище отжигает себе хвост и улетает зализывать рану. Если дракон поопытнее, то он улепетывает, едва завидит склянку. Занятие достаточно нудное, хотя мою репутацию Волшебника оно сильно упрочило.
Признаться, все это было весьма утомительно. Демонесса Дана давала мне возможность развеяться в дым, но потом снова меня собирала. Под предлогом осмотра королевства я много путешествовал. На самом деле я пополнял таким образом мою коллекцию знаний и склянок. Выслушивал жалобы подданных, помогал им чем мог и все же был крайне удивлен, когда Дана, незримо меня сопровождавшая, подслушала и передала мне, что крестьяне меж собой называют меня «Добрым Королем Хамфри». Честно говоря, реальной помощи от меня было мало, но я внимательно выслушивал просителей, а большего народу и не требуется.
В одном селении мне посчастливилось познакомиться с юношей весьма острого ума. Подобно мне, он жаждал знаний, но жажда эта, в отличие от моей, не имела к магии ни малейшего отношения. Юноша собирал только историческую информацию: он хотел знать все, что когда-либо происходило в Ксанте. Но страсть его никого не волновала. Кроме меня.
— Назначаю тебя Королевским Историком, — сказал я ему. — Расспрашивай всех о событиях минувших дней и составляй хроники Ксанта. — Это было одно из тех дел, которые завещал мне Король Эбнез. Огорчало лишь то, что мне так и не удавалось найти настоящего Волшебника, которому я бы мог уступить трон. — Да, кстати, как твое имя?
— Э.Тимбер Брам, — сказал он.
Так Брам начал свою поистине титаническую работу. Именно он ввел датировку исторических событий, которой я сейчас пользуюсь. Согласно его выкладкам, Королем я стал в 952 году, когда мне было девятнадцать лет. Что ж, отлично. Теперь я знал точно, чем я занимался в том или ином году, а это очень помогает в работе. Я был горд тем, что ввел календарь, хотя и понимал, что остальным это безразлично. Люди были настолько в этом смысле ленивы, что даже вычисление праздничных дат возложили целиком на людоедов, которые были слишком тупы, чтобы с этим справиться. К счастью, спорить с людоедами относительно их ошибок никому не хотелось, поэтому жалоб было немного.
На втором году моего правления Дана сообщила мне новость:
— Я пыталась предотвратить это, Хамфри, но слишком уж ты здоров.
— Да я думаю, — сказал я. — После падения в целебный источник! Но если мое здоровье тебе не нравится, я попробую его ухудшить.
Она улыбнулась и покачала головой.
— Ты уже ничего этим не изменишь. Нам все-таки удалось вызвать аиста.
— Но мы посылали ему зов за зовом! — сказал я. — Должен же он был хоть на один откликнуться.
— Демоны могут заглушать эти зовы, — сообщила она. — Именно это я и пыталась сделать.
— Почему?
— Потому что хочу оставаться с тобой, как можно дольше.
— Ты можешь оставаться со мной, сколько хочешь! Нам еще аиста вызывать и вызывать!
— Боюсь, что, когда он прилетит, возникнут сложности.
— Я стану отцом, а ты матерью. Это же чудесно!
Спорить она не стала, но я видел, что чем-то она опечалена. Глупец, почему я не расспросил ее тогда! Мне было так приятно думать о том, что у меня будет сын. Пусть даже наполовину демоненок! Аисты на этот счет весьма строги и ни за что не принесут чистокровного человеческого младенчика смешанной паре.
Я продолжал объезжать владения, оставляя Дану дома ждать аиста. Аисты обычно не торопятся, прилетают лишь через несколько месяцев, и было бы величайшим несчастьем, если бы матери в нужный момент не оказалось дома. Капусты у нас вокруг дома не росло, так что потеряться ребенку было негде. К несчастью, желая обеспечить сына молоком, Дана пристрастилась к стручкам молочая, отчего сильно растолстела. Я не стал устраивать семейных сцен перед самым прилетом аиста, но твердо решил, что, когда она прекратит кормить ребенка, я посажу ее на диету.
Затем прилетел аист с прелестным человекодемоническим младенчиком — и случилась беда. Мы совсем забыли, зачем Дана обращалась к оракулу. А ведь она хотела избавиться от души! И вот душа отошла ребенку, а Дана стала бездушной.
Ни совести у нее теперь не было, ни любви ко мне.
— Позабавились, Хамфри, и хватит, — сказала она. — Может, через пару лет я загляну к тебе, и мы с тобой опять на славу ..... А может, и нет.
Словечко, которое она ввернула во фразу, заставило почему-то покраснеть занавески. Раньше я слышал такое только от сердитых гарпий, хотя смысл слова так и остался для меня неясен. Кажется, что-то связанное с вызыванием аиста.
Затем демонесса обратилась в дым и рассеялась бесследно.
И вот я остался с сынишкой-полукровкой и без жены. Теперь-то я понимал, почему люди не желают связываться с демонами. Для меня это был второй удар и жестокий урок судьбы.
***
И вот опять я должен был жениться. Во-первых, это прямая обязанность Короля, а во-вторых, все мои сведения об уходе за ребенком можно было сосчитать на пальцах одной ноги. Так случилось, что неподалеку проживала девушка, помешанная на королевском достоинстве. Она всегда улыбалась мне, когда я проходил по Южной Деревне, и приподнимала юбку, словно приглашая заняться вызыванием аиста. На аистов я тогда был сильно обижен, но ребенок нуждался в матери.— Согласна ли ты ухаживать за моим сынишкой, если я женюсь на тебе? — спросил я однажды.
— Я согласна ухаживать хоть за людоедиком, если вы на мне женитесь, Ваше Величество! — искренне воскликнула она.
Итак, я взял в жены девицу Тайвань, и она стала заботиться о моем сыне Дафри. У нее очень неплохо это получалось, я был доволен ею, но, конечно, о любви речи быть не могло. Были случаи, когда я пытался с ней вызвать аиста, но тот, видимо, раздраженный моей историей с Даной, не откликнулся ни разу. Не скажу, что я был особенно этим огорчен. Честно говоря, я опасался, что и эта жена сбежит, как только аист явится с младенчиком.
Я продолжал путешествовать, поскольку дома меня сильно отвлекали пеленки. Жена тоже была довольна моими частыми отлучками, потому что в доме становилось просторней.
В Северной Деревне мне посчастливилось: я встретился с шестилетним мальчиком, который мог вызывать бурю. Я тщательно проверил его способности, попросил устроить небольшую бурю, затем другую побольше, и остался удовлетворен. Мальчику часто влетало от матери, когда он учинял бурю в доме, но, видя, что сыном ее интересуется сам Король, женщина была удивлена и обрадована.
Но я был рад куда больше. Сомнений не было: я отыскал наконец талант, достойный Волшебника. Передо мной стоял мой преемник, будущий Король Ксанта. Конечно, талант еще надлежало отшлифовать, потратив на обучение годы, и все же я почувствовал огромное облегчение при мысли, что не век мне тянуть эту лямку.
***
Беда нагрянула внезапно. По иронии судьбы случилась она в моей родной деревне, на тиковых полях нашей семьи. Я поспешил в Деревню Провала, и старший брат поведал мне тревожные события последних месяцев.— Тики вырождаются и дичают, — сказал Хамболдт. — Не дожидаясь страды, выбрасываются из стручков и творят безобразия. Прямо и не знаем, что делать. Но ты же теперь Король-Волшебник, ты должен знать.
И я почувствовал, что ужасную эту лямку мне еще тянуть и тянуть.
Впрочем, «ужасную» — мягко сказано. Следовало бы употребить то слово, каким на прощание одарила меня демонесса, но Короли обязаны следить за своей речью. Вскоре выяснилось, что дело придется иметь не с несколькими одичавшими тиками-выродками, но с многими их разновидностями, причем весьма многочисленными. Распространяясь самосевом, они грозили захватить весь Ксант. Они уже не просто останавливали или ускоряли время в часах, они вмешивались в любые виды человеческой деятельности и ужасно всем досаждали.
Мы начали с того, что сожгли зараженные поля. Хамболдту это пришлось не по сердцу, но другого способа остановить заразу я не видел. Прочие фермеры из Деревни Провала были просто потрясены, и с тех пор в этом районе меня уже никогда никто не называл Добрым Королем Хамфри. Заразу, однако, остановить не удалось. Пламя лишь разогнало одичавшие тики по окрестным джунглям. Мы оказались перед лицом реальной угрозы.
Я вернулся в Южную Деревню и вплотную занялся проблемой. В одном из давних моих путешествий мне удалось раздобыть шапку-соображалку. Я нахлобучил ее и пришел в сильное сомнение. Ответ был, но больно уж непростой. Мне предстояло выявить все разновидности выродившихся тиков и расправиться с каждой по отдельности. Это отняло бы у меня годы, но я был Король и отвечал за все.
Для начала следовало изловить хотя бы один одичавший тик и, тщательно исследовав его в домашних условиях, решить, что делать со всей его братией. Я взял сеть типа тех, что использовались на тиковых плантациях, побольше склянок и оседлал мою верную крылатую лошадь Пегги. Прощальный подарок Мари-Анны. Она привела Пегги и велела сопровождать меня во всех путешествиях. Возможно часть чувств, которые я до сих пор испытывал к Мари-Анне, я перенес на кобылу, и она ощущала это. Во всяком случае, преданность Пегги была безгранична.
Мы подлетели к ферме, и я первым делом набрал для сравнения пригоршню нормальных тиков. Затем обследовал местность, высматривая дикие разновидности, и в конце концов высмотрел. Прицелился и бросил сеть. Выпутал из ячеек неистово бьющуюся добычу и пересадил в склянку. Пойманный тик метался, пытался вышибить пробку и ломился в стеклянные стенки. Вне всякого сомнения, это был лом-тик. Мне уже было известно, что всякий путник, попавший на территорию, зараженную подобными тиками, немедленно теряет над собой контроль и начинает ломиться во все двери. Разновидность подлежала уничтожению.
Вернувшись домой, я заперся в рабочем кабинете и оглядел коллекцию склянок. Лом-тик продолжал яростно колотиться в стекло. Я выбрал пузырек с тихим ужасом и спрыснул им бутылку, где бился пойманный экземпляр. Лом-тик ужаснулся и повел себя тише. Снадобье это сильнодействующее, поэтому обращаться с ним надлежит с большой осторожностью. Однажды я нечаянно разлил его в спальне, и мы с Тайвань двое суток недвижно пролежали в постели, обмирая от ужаса. Впрочем, зелье легко нейтрализовать с помощью телячьего восторга, хотя это обычно вызывает нежелательные побочные эффекты. Итак, я вынул щипцами пробку, и притихший лом-тик соскользнул на стол. Бутылочку с тихим ужасом я все же держал наготове.
С виду это был совершенно нормальный тик — с круглым тельцем и маленькими ножками. Почему же он такой буйный?