Энтони Пирс. С запутанным клубком

   — Я уверена, что ты попадешь в Рай. — Она снова стала Клото.
   У стены стояло два стула.
   — Надеюсь, — вздохнул Хронос, присаживаясь на самый краешек. — Я знаю, что мне не следует беспокоиться, но я такой маленький. Мне страшно! — Его глаза наполнились слезами, и он заплакал.
   Ниоба протянула к нему руки и прижала к груди. Она никогда не могла отказать тем, кто нуждался в утешении, а уж слезы Ниоба понимала, как никто другой.
   — Конечно, дорогой, конечно, ты совсем маленький! — нежно проговорила она. — Нам всем бывает страшно, когда приходит наша очередь.
   Скоро он перестал плакать, но Ниоба продолжала обнимать мальчика — так она прижимала к себе и другого Хроноса. Бывают моменты, когда мужчина любого возраста нуждается в женских объятиях. Жаль только, что люди часто путают эту нужду с сексом.
   — Ты знаешь, Оби, — сказал он, — когда ты появилась, три года назад, а может быть, два, я был в ярости; мне нравилась Лиза. Но когда я получше тебя узнал, я понял, что ты лучше, чем она. Ты красивее.
   Очевидно, Лиза стала новой Клото — через два или три года. Ниоба с трудом взяла себя в руки — она и не подозревала, что ее срок подходит к концу.
   — Красота сама по себе не является достоинством. Я уверена, что Лиза хорошая женщина.
   — Да, конечно. Но когда она сердилась, то начинала дразнить меня своей невнятной болтовней, а ты…
   Ниоба решила сменить тему.
   — А как ты стал Хроносом? — спросила она, глядя на сияющие Песочные Часы, висевшие в воздухе рядом с ними. Мальчишка выпустил их из рук, когда расплакался, и они так и остались на прежнем месте.
   — Ну, ты знаешь, — он пожал плечами.
   — Я не знаю, — напомнила ему Ниоба. — Меня ведь там не было, помнишь? С тобой находилась Лиза.
   — Ах да. Ну, Песочные Часы должны были поменять владельца, но их новый хозяин в последний момент испугался. — Хронос широко улыбнулся. — Как только несчастный увидел Песочные Часы, он бросился бежать! И промчался мимо меня. А я в это время играл в парке, и мне стало ясно, что кто-то должен взять Часы, тогда я подошел и схватил их. Я был слишком маленьким, чтобы понимать, что к чему. И вот я стою перед тобой через восемь лет после этого. Точнее, до того.
   — Удивительно, как ты мог исполнять свои обязанности? — пробормотала Ниоба.
   — Ну, Ма Сие показала мне как. И я научился.
   — Ма Сие?
   — Ты ее знаешь, Оби. Твоя средняя.
   Лахесис. Ребенок не мог выговорить такое сложное имя. Впрочем, для успешного исполнения обязанностей воплощения Времени в этом не было острой необходимости.
   — Ма Сие! — Лахесис фыркнула. — Молокосос…
   — Но я больше всех любил тебя, Оби. После того, как ушла Лиза, хотя Аттапос тоже хорошая. Если бы я мог вырасти, то женился бы на тебе.
   — Воплощения имеют определенные обязательства, — улыбаясь, ответила Ниоба.
   Они сидели и разговаривали, и Хронос постепенно успокоился. Когда прошел час, он был готов к загробной жизни. В последнюю минуту он поднял Песочные Часы, и Ниоба наклонилась, чтобы поцеловать его. Потом она отодвинулась, Песочные Часы взяла другая рука, а Ниоба вернулась в обычный поток времени — и поспешила перехватить смущенную копию номер один.
   — Пойдем со мной, Ниоба. Я все объясню. — Она взяла девушку за руку и вывела из темного помещения, прежде чем копия номер один успела вмешаться в диалог между копией номер два и юным Хроносом.
   — Я — это ты, два часа спустя, — заявила Ниоба и принялась за подробные объяснения.
   Номер один была поражена. Теперь Ниоба получала удовольствие от происходящего, она знала, что делает.
   Когда прошел час, она отвела копию номер один обратно, помахала ей рукой, а потом немного задержалась, наблюдая за тем, как номер один и номер два слились, а затем обе исчезли. Остался только юный Хронос, с тревогой ожидавший своего преемника.
   Откуда он знал, что она придет, чтобы провести с ним последний час? Очевидно, она ему это обещала. Тем не менее хорошо, что Хронос защищен от парадоксов!
   Ниоба тихо ушла, понимая, что пора возвращаться к привычным делам. Но одна мысль не давала ей покоя. Осталось три года — или два — и ее срок закончится!
   Новой Клото станет Лиза.
 
 

8. ВТОРАЯ ЛЮБОВЬ

   Ниоба периодически проверяла, как идут дела у ее смертных родных. Боль от потери, которую они пережили, когда демон, посланный Сатаной, расправился с ни в чем неповинной Бланш, чуть-чуть притупилась. Маг производил впечатление человека вполне довольного жизнью. Бленда работала учительницей в школе, отказавшись использовать свою красоту в шоу-бизнесе. Она частенько навещала отца, стараясь поддержать его в трудную минуту, и тоже горевала о матери, но волшебный камень, который дал ей Маг, помогал справиться с несчастьем. Ниоба знала, что девушка прибегла к помощи камня вовсе не потому, что думала только о себе. Просто ей приходилось заботиться о муже и отце, да еще заниматься со своими учениками; в такие нелегкие времена Бленда не могла быть слабой. Вот одно из преимуществ магии: она поддерживает людей в тяжелых, иногда кризисных ситуациях. Возможно, по той же самой причине Бленда решила пока не заводить ребенка.
   У Пасиана дела обстояли хуже. Он решительно отказался прибегнуть к магии, а время никак не могло излечить его тоски. Он продолжал жить с мрачным достоинством, работал, следил за здоровьем, но возникало ощущение, что он стареет слишком быстро.
   Ниоба за него беспокоилась — как мать Мага, против которого направил свое оружие Сатана, она чувствовала ответственность за то, что произошло на свадьбе. Кроме того, будучи одним из аспектов Судьбы, она была обязана противостоять его козням более эффективно. Так что в определенном смысле смерть Бланш лежала и на ее совести. Пасиан был лучшим другом ее сына в детстве, скорее даже братом; и вот теперь он страдает.
   Ниоба навестила его в своем собственном облике и попыталась извиниться. Сначала он ее практически не слышал, а потом вспомнил.
   — Вы… вы родственница Мага! Та самая, что позировала для фотографии рядом с моей дочерью.
   Ниоба некоторое время сомневалась, правильно ли поступает, затем решила раскрыть правду.
   — Я родственница Мага, — сказала она Пасиану. — Близкая.
   — У него нет младшей сестры, — возразил он. — Я его единственный кузен, так что с этой стороны вы не можете иметь к нему никакого отношения. Каким-то необъяснимым образом мне кажется, что я вас когда-то видел. В каком родстве вы с ним состоите?
   Ниоба помолчала мгновение, сомневаясь, стоит ли делать последний шаг.
   — Мы встречались раньше.
   — Уверен, что так оно и было… или я знал кого-то ужасно похожего… Каждый раз, когда я на вас смотрю, я пытаюсь вспомнить. Только у меня ничего не получается!
   — Я мать Мага.
   Пасиан расхохотался:
   — Конечно. И вам шестьдесят лет!
   — Шестьдесят два.
   — Мальчишкой я знал его мать. Она была самой красивой женщиной в мире! После того как Ниоба оставила у нас малыша, она несколько раз приезжала, а потом исчезла. Какая-то важная работа отнимала все ее время. Мне кажется, дело в том, что она просто была не в силах находиться там, где погиб кузен Седрик. — Неожиданно его оживление куда-то исчезло. — Я ее понимаю.
   — Я Ниоба Кафтан, — твердо заявила Ниоба. — Все, что ты говоришь, правда: я не могла остаться. Я очень любила своего маленького сына, но знала, что не сумею сделать для него столько, сколько сделала твоя семья, и потому я от него отказалась. Мне ни разу не пришлось пожалеть об этом решении; вы заменили ему семью, в особенности ты.
   — Он всегда был хорошим мальчиком, — согласился Пасиан. — Я так радовался, когда он полюбил мою дочь. Конечно, они в некотором роде родственники, но их союз объединил семью, которая начала распадаться.
   Тут Пасиан снова посмотрел на Ниобу:
   — Самое смешное, что вы и в самом деле на нее похожи. Но вы ведь не старше моей дочери.
   — Я не старею — физически, — объяснила Ниоба. — Мне по-прежнему столько же лет, сколько было тогда, когда тебе исполнилось двенадцать. Когда я поцеловала тебя и уехала.
   — Тот поцелуй… — прошептал Пасиан, вспоминая.
   Но он никак не мог примириться с тем, что услышал. Юная Бленда легко приняла правду и хранила молчание, однако Пасиан, которому было пятьдесят, оказался слишком взрослым человеком, чтобы с готовностью признать невозможное.
   — Наверное, Маг владеет заклинанием вечной молодости… хотя никогда им не пользовался… да и не мог он его получить, в то время когда Ниобе было двадцать.
   — Я один из аспектов Судьбы, — проговорила Ниоба. — Воплощение. Мы не стареем, остаемся в том физическом состоянии, в котором находились, когда приступили к своим обязанностям; ведь воплощения бессмертны — не навсегда, конечно. Поэтому, став Клото, я не постарела.
   Пасиан снова на нее посмотрел.
   — А вы и правда красивы, — сказал он так, словно проиграл очко. — Пожалуй, совсем как она. Я был в нее влюблен…
   — Знаю.
   Пасиан вздохнул:
   — Ладно, буду считать, что вы — это она, не изменившаяся с возрастом. Ваши слова наверняка можно легко проверить; Маг-то знает правду?
   — Конечно.
   — Но я хочу получить собственные доказательства. Насколько мне известно, у Судьбы три аспекта…
   — Да. В облике Атропос я навещала малыша… и тебя.
   — Атропос?
   — Она самая старая из аспектов Судьбы. И…
   — Вы можете измениться… взять и измениться?
   — Да.
   — Давайте.
   Ниоба передала тело Атропос.
   Пасиан покачал головой:
   — Нет, не она.
   — Конечно, нет, — согласилась Атропос. — Та, которую ты знал, отошла от дел и провела остаток дней с тобой и малышом; я ее преемница. — Она вернула тело Ниобе.
   — И вы все время там присутствовали, в ее теле?
   — Да, — ответила Ниоба.
   — Случилось кое-что…
   — Пророчество?
   — Которое меня не коснулось. Я женился на Бланш. Она оказалась самой лучшей, но…
   — Но не самой красивой женщиной своего поколения, — закончила за него Ниоба.
   — Верно. А вот вы были.
   — Так мне говорили, — рассмеявшись, согласилась Ниоба. — Теперь то же можно сказать про Бленду. Предсказание исполнилось, потому что она вышла за…
   Неожиданно Ниоба замолчала, связав концы с концами. Она удивленно посмотрела на Пасиана, который а изумлении уставился на нее.
   А потом отвернулся.
   Ниоба быстро встала и ушла.
   Оказавшись Дома в Чистилище, она попыталась сосредоточиться на своей работе, но два других аспекта вмешались.
   — Я, видимо, чего-то не знаю, — проговорила Атропос, — но чем тебе не нравится Пасиан?
   — Он кузен моего мужа! — возмутилась Ниоба.
   — Твой муж умер сорок лет назад, верно? — спросила Лахесис. — А жена Пасиана — пять лет назад. Вы оба свободны.
   — Мы никогда не рассматривали друг друга с таких позиций!
   — Но он был влюблен… — напомнила Лахесис.
   — А ты действительно самая красивая… — перебила ее Атропос.
   — Пусть пророчество провалится в Ад! — воскликнула Ниоба.
   — Сатане это понравилось бы, — ехидно заметила Лахесис.
   — И Сатана пусть проваливает к себе в Ад!
   — А ты можешь точно воспроизвести пророчество?
   — Каждый будет обладать самой красивой женщиной своего поколения, — ответила Ниоба, напрягаясь, чтобы вспомнить поточнее. — Каждая родит самую талантливую в своей области деятельности дочь. Одна полюбит воплощение, а другая сама станет воплощением. Нет, подожди… пророчеств было два, они у меня перепутались.
   — Ничего страшного, — утешила ее Лахесис. — Постарайся вспомнить все, что сможешь.
   — Обе дочери пойдут против спутанной пряжи, — сказала Ниоба.
   — Это уже про нас! — воскликнула Атропос.
   — Одна, возможно, выйдет за Смерть, а другая возьмет в мужья Зло, — проговорила Ниоба, разыскав в памяти еще один обрывок предсказания. — Одна спасет человечество… ее отец защитит оленей. Мне кажется, это все.
   — Значит, дочь Мага спасет человечество, — подытожила Лахесис.
   — Но у него нет дочери, — напомнила Атропос.
   — И можно с уверенностью сказать, что дочь Пасиана не вышла замуж ни за Танатоса, ни за Сатану! — заявила Ниоба. — Так что все это весьма зыбко, и не…
   — Если ты не выйдешь замуж за Пасиана, — вставила Лахесис. — И не родишь ему еще одну дочь.
   — Возмутительно!
   — Ты должна покинуть нас через год, — проговорила Атропос. — Тебе предоставляется отличная возможность.
   — Ты мерзкая сваха! Я не люблю Пасиана!
   — Пока, — одновременно ответили Атропос и Лахесис.
 
   Прошел месяц, прежде чем Ниоба решилась снова навестить Пасиана. Он посмотрел на нее с некоторым смирением:
   — Трудно избежать пророчеств…
   — И порой нелегко понять их значение, пока не бывает слишком поздно, — добавила Ниоба. Эти слова она уже не раз повторяла.
   — Я хочу, чтобы вы поняли, я никогда…
   — Естественно. Мне больше шестидесяти лет.
   — А выглядите вы моложе моей дочери. Вдобавок вы любили Седрика, а я — Бланш. Я уверен, что вы не захотите изменить своей любви, как, впрочем, и я. А значит, нам не следует глупостям позволить…
   Изменить своей любви. Ниоба вздохнула. Она изменяла Седрику тысячи раз
   — физически! Но одновременно и получила возможность лучше понять действительность, которая ее окружает. Она вошла в новую жизнь и стала играть иную роль после смерти мужа, и было бы неправильно вести себя по-другому, не выполнять обязательств, накладываемых на нее этой жизнью. Но ее настоящая любовь оставалась священной и многое для нее значила.
   — Пейс, я не уверена в том, что это действительно глупости. Пророчества оказались не пустыми словами… Когда ты женился на Бланш…
   — У меня родилась самая красивая дочь, на которой должен был жениться мой кузен, — договорил он. — Пряжа запутана гораздо больше, чем я себе представлял.
   — Были и другие знаки. Похоже, я скоро перестану быть воплощением. Думаю, мне, по крайней мере, следует изучить вероятность того, что я выйду за тебя замуж.
   Ну вот она и произнесла эти слова.
   — Ниоба, вы мне ничего не должны! Пророчество относится к тому времени, когда я был подростком!
   — Видишь ли. Сатана вынашивает какие-то злокозненные планы, касающиеся всего мира. Я подозреваю, что, если предсказание не сбудется, ребенок, родившийся у твоей дочери и моего сына, не спасет человечество. Может быть, эта девочка и вовсе не появится на свет — если пророчество не исполнится в точности.
   — Просто смешно! Не может часть зависеть от целого.
   — Я Судьба, — медленно проговорила Ниоба. — Предсказание — знак Судьбы. Если мы попытаемся повлиять на нити нашей жизни, это может плохо кончиться
   — для нас и для всего человечества. Не думаю, что мы имеем право так легкомысленно играть с будущим. Пейс… я должна знать!
   — Дело не в том, что вы мне неприятны, Ниоба. Вовсе нет! Я любил вас всем сердцем, пока не познакомился с Бланш, и думаю, это чувство не прошло. А еще я знал, что вы никогда не будете мне принадлежать. Я не могу осквернить память кузена.
   — А я — твоей жены! Но если пророчество не сбудется и на свет не появится тот, кто спасет человечество… — Ниоба развела руки в стороны. — Пейс, я уже один раз вышла замуж, потому что так было предначертано судьбой. Любовь пришла потом. И готова снова так поступить… если буду уверена…
   — Ну как же можно быть уверенным в подобных вещах?
   — Я бы хотела посоветоваться с… одной своей знакомой. Вдруг она знает.
   — И кто это?
   — Гея. Воплощение Природы.
   — Природа, — кивнув, проговорил Пасиан. — Да, она может знать.
   — Ты должен отправиться со мной, пусть она посмотрит на нас обоих.
   Пасиан напряженно рассмеялся:
   — Ниоба, я не могу войти в ваше царство!
   — Можешь, если я возьму тебя с собой. Ты согласен?
   Он задумался, а потом пожал плечами:
   — Я понимаю, что этот вопрос необходимо решить. Если вы можете меня с собой взять, я готов.
   Ниоба протянула ему руку:
   — В таком случае в путь!
   — Сейчас? — Пасиан явно не ожидал такого поворота событий.
   — В данный момент у меня есть свободное время. А у тебя?
   — У нас выходные.
   Ниоба взяла его за руку:
   — Ты запомнишь наше путешествие на всю жизнь.
   — Вот этого-то я и боюсь, — ответил Пасиан, но на его губах появилась улыбка.
   Ниоба протянула нить до Чистилища и заскользила по ней, крепко держа Пасиана за руку. Они промчались сквозь стену, потом миновали густую листву старого дерева, а затем взвились в небеса. Пейс наблюдал за происходящим с удивлением, на которое способен только смертный, и Ниоба вдруг увидела мир новыми глазами. За тридцать восемь лет она успела привыкнуть к чудесам и теперь радовалась напоминанию о том, какими удивительными способностями обладает. Ей совсем не хотелось от них отказываться!
   Они пронеслись сквозь облака, отделяющие Чистилище от остального мира, и остановились возле жилища Судьбы.
   — Я живу здесь.
   — Гигантская паутина?
   Ниоба превратилась в паука, потом снова вернулась в свое тело.
   — Я ведь больше не обычная женщина.
   — Вы никогда не были обычной женщиной, — ответил Пасиан.
   — А теперь я отведу тебя к зеленому дому Геи.
   Ниоба протянула новую нить, и они отправились в путь, любуясь великолепными пейзажами Чистилища. Ниоба вспомнила, как Хронос знакомил ее с воплощениями, его прощальный подарок, который помог ей понять свое предназначение. Как давно это было!.. С тех пор ушла в прошлое солидная часть Гобелена.
   Они прибыли к границе владений Зеленой Матери. Впереди склон холма уходил вниз, в огромную долину, где, раскачиваясь на ветру, росли какие-то злаки. На противоположной стороне виднелся зеленый дворец Геи. Ниобе и Пасиану нужно было только пересечь долину.
   Они начали спускаться.
   — А вы не можете сплести паутину, по которой мы дойдем до дворца? — спросил Пасиан.
   — Тут не могу. Гея защищает свои владения, поэтому, возможно, попасть к ней будет совсем не просто.
   — Вы здесь еще не были?
   — Была, множество раз. Мы часто с ней советуемся. Но сейчас я пришла с тобой, а потому вступила в действие ее система защиты.
   — Природа поступает так, как считает необходимым, — согласился Пасиан.
   — И остальные воплощения.
   Он с деланным изумлением потряс головой:
   — И все это… наверху, в облаках!
   — Вовсе не в облаках; просто так кажется. Чистилище находится между Раем и Преисподней, но определить их точное местоположение невозможно. Для удобства мы привыкли считать, что Рай наверху. Преисподняя внизу, а Чистилище между ними.
   — Насколько я понимаю, законы физики тут не действуют, и все нематериально.
   — Относительно, Мы с тобой живые и имеем массу, но многие другие таковыми только кажутся.
   Пасиан помолчал немного, а потом повернулся к ней:
   — Ниоба, я рад, что после стольких лет выяснилось, где вы были. Теперь я понимаю, почему вам не хватало времени заниматься делами смертных.
   — Мне хватало времени на дела смертных! — возмутилась Ниоба. — Я пряла нити жизни!
   — Да, конечно, — согласился он, и Ниобе стало стыдно за свою резкость.
   Пасиан был хорошим, добрым человеком, и он не собирался с ней ссориться. И не его вина, что она по-прежнему думает о нем как о двенадцатилетнем мальчике. Она не изменилась, но он-то стал взрослым.
   Они спустились в долину и вошли в зеленые заросли. Сначала трава достигала коленей, после второго шага добралась до пояса, после третьего — до груди. Путники остановились.
   — Ох-хо-хо, — вздохнула Ниоба. — Я забыла про препятствия. Дело здесь не просто в том, чтобы пересечь долину. Неизвестно, насколько она на самом деле глубока.
   — Может быть, долина напоминает формой букву V, а трава скрывает дно?
   — Вполне. Гея в состоянии сделать с растениями все что угодно.
   — В таком случае мы можем пройти под травой, — проговорил Пасиан. — Это же недалеко.
   — Придется, — согласилась Ниоба, хотя особой уверенности не чувствовала.
   Они двинулись вперед. Трава становилась все выше, пока не скрыла их полностью. Вскоре она уже в два раза превышала их рост; длинные тонкие стебли послушно расступались, в то время как более широкие верхние листья оставались неподвижными. Ниоба и Пасиан углубились в заросли, и свет потускнел; казалось, они опустились на самое дно океана.
   Ниоба в очередной раз сделала шаг, но ее нога коснулась пустоты, и она потеряла равновесие.
   — Ой! — воскликнула девушка.
   Сильные руки Пасиана подхватили ее и втащили назад. Затем он присел, чтобы изучить землю.
   — Тут крутой скат, чуть ли не пропасть… Нам нужен свет.
   Ниоба тут же протянула ему горящую нить паутины. Свет был неярким, но его оказалось вполне достаточно, чтобы рассмотреть, что впереди имеется множество опасных скал и расщелин.
   Они начали спуск, держась за руки для безопасности, и добрались до глубокого провала. Ниоба сплела прочную веревку и обвязала вокруг пояса Пасиана. Затем он приготовился удерживать ее, пока она будет спускаться. После этого Пасиан закрепил веревку за толстый стебель и последовал за ней. Здесь Ниоба была не в состоянии дематериализоваться.
   Теперь их окружала кромешная тьма. Ниобе пришлось зажечь сразу несколько нитей, чтобы осветить дорогу, потому что даже маленькие ямки таили в себе опасность — стоит попасть туда ногой, и ничего хорошего тебя не ждет. Но и при свете идти было совсем непросто.
   И вдруг земля содрогнулась.
   Они замерли.
   — Что это? — прошептала Ниоба испуганно.
   — Шаги какого-то чудовища, — тоже шепотом ответил Пасиан. — Я верю в то, что нужно давать жить всем живым существам; я ценю диких животных, как и мой кузен Седрик, да и Магу это хорошо известно. Только вот дикие звери не всегда придерживаются такого же взгляда.
   — Верно, не придерживаются, — согласилась с ним Ниоба. — Мы попали в какой-то канал или яму, оказались в полной темноте, да еще и совершенно безоружные. Пейс, давай выбираться!
   — Согласен!
   Они поспешили назад, вверх по склону, по которому только что спустились. Пасиан помог Ниобе подняться по веревке, хотя Ниоба путешествовала по своим нитям при помощи волшебства. Но он, не отдавая себе в этом отчета, вел себя, как подобает мужчине в подобной ситуации, и Ниоба оценила его жест. Через несколько секунд он ее догнал. Тонкая, почти прозрачная веревка была заколдована таким образом, что не врезалась в кожу, а Пасиан находился в прекрасной для своего возраста физической форме. Так что он справился без проблем.
   Земля снова задрожала; чудовище приближалось.
   Ниоба и Пасиан взялись за руки и поспешили вверх по склону, следуя за нитью, оставленной Ниобой. Определить, насколько близко к ним подобрался зверь, они не могли; казалось, грохот доносится со всех сторон. Задыхаясь, путники выбрались из травы на солнце.
   — Ой! — воскликнула Ниоба. — Я так испугалась!
   — А разве воплощения не защищены от каких бы то ни было опасностей?
   Ниоба рассмеялась.
   — Конечно, защищены! Как же глупо, что я забыла! — проговорила она и тут же нахмурилась. — Но ты-то нет.
   Пасиан улыбнулся, и Ниоба почему-то вспомнила Седрика. Они же все-таки были родственниками, и если бы Седрик дожил до такого возраста…
   — Значит, хорошо, что мы не стали медлить, — сказала она.
   Почему-то оба не сомневались, что при ярком солнечном свете им ничто не угрожает; чудовище не покинет своего убежища в высокой траве.
   Ниоба посмотрела на зеленый дом Геи, такой близкий и одновременно далекий.
   — Но нам все равно нужно как-то перебраться на другую сторону.
   Пасиан задумался.
   — Знаешь, эта трава напоминает мне океан. Словно волны набегают на берег под порывами ветра.
   — Жаль, что мы не можем его переплыть, — пошутила Ниоба.
   — А мы не можем? Если препятствие волшебное…
   Ниоба раскрыла от удивления рот.
   — Вполне возможно…
   Пасиан огляделся по сторонам:
   — Построим плот? Я вижу тут плавник. — Он подошел к похожим на вымытые добела кости веткам мертвого дерева и принялся их собирать. — Дерево легкое, но прочное. Если мы свяжем его куски между собой…
   — У меня есть нитки, — проговорила Ниоба. — Они подойдут. Ты и в самом деле думаешь, что наш плот поплывет — по траве?
   — Когда имеешь дело с волшебством, все возможно, — весело ответил Пасиан.
   Было ясно, что ему нравится сражаться с трудностями, таким возбужденным Ниоба не видела его вот уже два года.
   Работая над постройкой плота, Пасиан вспомнил загадку, связанную с путешествием на другой берег реки. Ниоба знала ее от Седрика.
   — Ну хорошо, — улыбаясь, проговорил Пасиан. — Тогда попробуем вот эту: у ростовщика есть двенадцать монет, одна из которых фальшивая… — И он рассказал условия задачи.
   Ниоба безрезультатно сражалась с ней до тех пор, пока Пасиан не объяснил решение. Он, как и Седрик, просто обожал подобные загадки.
   Они разговаривали, а Пасиан в это время сделал из больших веток каркас, который Ниоба связала нитями. Затем они прикрепили к основанию множество маленьких веточек, и в результате получился плот размером около шести футов. Две длинные тонкие ветки они отложили в сторону, чтобы затем использовать в качестве шестов, и еще несколько поменьше — для весел.
   — Жаль, что у нас нет паруса, — проговорил Пасиан.
   Ниоба вспомнила свое путешествие на утлой лодчонке с парусом по водам озера, расположенного на территории колледжа. Надо сказать, что их плот не вызывал у нее особой уверенности в успехе предприятия.