Энтони Пирс. Суд над Роксаной

   — Я нахожу его забавным.
   — Так да или нет?
   — Это смешно.
   — Присяжный должен отвечать на вопросы обвинения и защиты утвердительно либо отрицательно.
   — Это как?
   — «Да» или «нет».
   — А… тогда «нет».
   — Ты не признаешь ограничений, налагаемых Заговором?
   — Совершенно верно, я считаю все это дурью. Что плохого, если ребенок услышит крепкое словечко или увидит чьи-то трусики? Дети так и так узнают все гораздо раньше, чем это кажется взрослым.
   Грей нахмурился.
   — Я даю отвод данной кандидатуре, поскольку…
   — Отвод принят.
   — Это только потому, что я сказала правду? Мне-то казалось, что именно это вам и нужно.
   — Мы ценим правду, — отозвался Грей, — но для участия в данном процессе ты не подходишь.
   — Не очень то и хотелось, — фыркнула Панихида, встала, чуть не показав при этом трусики всему залу, и заняла место среди зрителей
   «А что, если бы они увидели-таки ее трусики?» — подумала Метрия. В зале есть дети. Как повел бы себя судья: удалил публику, прервал заседание или просто сбросил Панихиду с облака за неуважение к суду?
   Следующей была вызвана Рапунцель, возможно не менее привлекательная, чем Панихида, но на иной, более скромный манер. На тот же вопрос Грея Мэрфи она ответила утвердительно, добавив, что считает недопустимым преждевременно смущать детские души лишним, совершенно ненужным для правильного детского времяпрепровождения знанием. Обвинение этот ответ удовлетворил, однако со стороны защиты последовало возражение.
   — Есть ли у тебя что-либо общее с Роксаной? — спросила принцесса Яне.
   — Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь: что может быть общего у меня с птицей рок? Мы даже не знакомы, хотя я о ней слышала.
   — А сформировалось ли уже у тебя какое-либо мнение по поводу предъявленного обвинения?
   — Ну… наверное, просто так обвинения не предъявляют. Я готова выслушать показания и прийти к решению.
   Луна Яне многозначительно качнулась.
   — Но допустим, что подобное обвинение предъявили тебе?
   — Протестую! — подал голос Грей. — Присяжной обвинение не предъявлялось.
   — Вопрос относится к занимаемой ею позиции и ее убеждениям, — парировала Яне.
   Судья пожал плечами.
   — Протест отклоняется. Прошу ответить на вопрос защиты.
   — Но я ведь никогда даже…— растерянно заговорила Рапунцель.
   — Но готова поверить в виновность птицы, с которой даже не знакома? — не дала ей договорить принцесса.
   — Я этого не говорила. Но если улики…
   — Протестую! — снова вмешался Грей. — Представитель защиты пытается оказать на кандидата в присяжные давление.
   Судья стукнул молотком по столу, да так, что содрогнулся весь замок.
   — Прошу представителей защиты и обвинения подойти к судейской скамье.
   Яне и Грей приблизились.
   — В чем суть претензий защиты к данной кандидатуре? — грозно вопросил Балломут.
   — Моя подзащитная имеет право быть судимой судом равных, — смело ответила Яне. — Рапунцель мила во всех отношениях, но, будучи обычной гражданкой Ксанфа, не может считаться равной птице рок, проведшей шестьсот лет в изоляции.
   Похоже, этот довод произвел на судью определенное впечатление.
   — Мы не может составить жюри из птиц рок, проведших шестьсот лет в изоляции, — заявил он, — иначе Роксане пришлось бы выносить вердикт самой. Кого, по мнению защиты, можно считать равными обвиняемой?
   — Крылатых чудовищ либо лиц, длительное время проведших в уединении.
   — Но это означает отвод почти всех кандидатов! — возразил Грей.
   — Ничего подобного. Как минимум дюжина из них полностью соответствует выдвинутым требованиям.
   — Замечание защиты принято, — произнес Балломут. — Будет ли обвинение возражать против жюри, составленного из крылатых чудовищ и лиц, длительное время проживавших в уединении, если таковых окажется достаточно для формирования правомочной коллегии?
   — Нет, Ваша Честь. Но при том условии, что названные лица будут признавать Заговор.
   — Поправка принята. Продолжим.
   Но в этот миг замок колыхнулся. Послышалось странное завывание, и пол накренился.
   — Что происходит? — раздраженно спросил Балломут.
   — Сейчас посмотрю, — вызвалась Метрия и устремилась наружу, где, как оказалась, назревала нешуточная буря. Безымянный замок стоял на облаке, а стало быть, при сильном ветре был подвержен качке.
   — Тучная Королева! — воскликнула Метрия и услышала в ответ угрожающий громовой раскат. Надо полагать, претендентка на обладание Ксанфом вступила со злобной тучей в сговор и послала ее сюда, чтобы еще раз попытаться сорвать заседание.
   — Тучная Королева затевает шторм! — доложила Метрия, вернувшись в зал.
   — Эта нахальная толстуха! — вознегодовал Балломут. — Не прошло и столетия, как я выставил ее с семинара по Этике Колдовства, а она опять о себе напоминает.
   — Так или иначе ее необходимо остановить, пока она не сдула замок на землю, — высказалась демонесса.
   — Я мог бы превратить некоторых присутствующих в птиц рок, — предложил Трент, — Синхронные взмахи крыльями вполне способны поднять ветер, который отгонит тучу прочь.
   — Возражаю, — заявила Яне. — Тучу-то они отгонят, но при этом запросто перевернут облако вместе с замком.
   Все промолчали: раз она в это верила, именно так и должно было случиться.
   — Здесь присутствует персона, чей талант позволяет создать силовое поле, — снова внес предложение Трент. — Не накрыть ли замок силовым колпаком?
   — Это ничего не даст, — возразила волшебница Ирис Поле не позволит ничему проникнуть в замок или, наоборот, покинуть его, но никак не помешает повалить его набок или даже перевернуть вверх подвалом.
   Пока шел спор, буря усиливалась и облако сотрясалось все сильнее. Присутствующие вжались в стулья, но и стулья уже начинали ерзать по полу.
   Из помещения, где находилась Роксана, донесся тревожный возглас: тряска создала угрозу для яйца. В нормальной ситуации оно находилось в полной безопасности, но теперь, когда облако швыряло из стороны в сторону, запросто могло разбиться от удара о собственное же каменное гнездо.
   — ДЕРЖИТЕСЬ! — прогремела в умах собравшихся мысль Симург. Следующее мысленное послание было адресовано Метрии: — ДЕЙСТВУЙ. СДЕЛАЙ ЧТО-НИБУДЬ!
   Метрия сокрушенно вздохнула: что могла сделать ничем не примечательная демонесса? Разве что выйти и обругать Тучную Королеву: но от этого злюка лишь еще больше рассвирепеет.
   Ее полный отчаяния взгляд скользнул по крылатым чудовищам, взлетевшим со своих мест и кружившим над залом, чтобы не находиться в контакте с колышущимся полом. Среди них находилась и новопричисленная к алии кентаврица Чена.
   Метрию осенило.
   — Чена, — воскликнула она, устремляясь к ней, — мне нужен твой камушек желаний. Как думаешь, он выполнит мое пожелание?
   — Понятия не имею, ведь пока я пользовалась им только сама.
   — Будем надеяться на лучшее. Дай его мне.
   Кентаврица запустила руку в рюкзачок и извлекла маленький камушек. Взяв его, Метрия вылетела из замка.
   Снаружи бушевало ненастье. Облака вздувались противными волдырями, как будто норовя лопнуть и заляпать замок едким гноем, а над самым центром замка формировался гигантский черно-серый смерч: чудовищная, вращавшаяся все быстрее и быстрее воронка, направленная узким концом к замку, а горловиной прочь. Сила тяги была невероятной, гнусная туча пустила в ход всю свою вредоносную магию, и теперь существовала опасность, что смерч сорвет замок с облака, втянет в себя и через горловину воронки вышвырнет за пределы Ксанфа, в зону безволшебья, где ничто подобное просто не могло существовать. Насколько понимала Метрия, Симург не могла вмешаться в происходящее лично постольку, поскольку враждебная демонесса (венерическая или как там ее…) действовала через свою посредницу. Метрия должна была исполнить ту же роль для Симург, однако, будучи мастерицей лишь на безобидные розыгрыши, никак не могла тягаться один на один с известной на весь Ксанф врединой.
   «Но почему один на один? — неожиданно сообразила она. — Зря у меня, что ли, расщепление личности?»
   — Менция! — позвала лучшая половина. — Давай пожелаем чего надо вместе.
   Конечно, Менция могла считаться чокнутой, сдвинутой и повернутой, однако едва ли могла желать полного разрушения Ксанфа. К тому же ситуация, в которой безумство бури сдвигало и поворачивало все вокруг, должна была придать ей толику здравомыслия.
   — Тучная Королева, убирайся прочь!
   Сила двойного пожелания оказалась такова, что пузыри стали опадать, а смерч замедлил вращение и начал рассасываться. Однако Тучная Королева собрала всю свою злобную волю и вновь начала закручивать ветры в тугую воронку.
   «Крошка-сиротинушка!» — мысленно воззвала Метрия, пуская в ход последний ресурс.
   — Тучненькая Королевушка! — пролепетала невинная малютка, роняя крупную слезу Улетай, пожалуйста!
   Пожелание ребенка пересилило злобную магию.
   — Проклятье! Опять облом! — громыхнула Тучная Королева.
   Воронка развеялась, пузыри полопались, запятнав небо безобразными кляксами, ураганный ветер стих.
   — ХОРОШАЯ РАБОТА, СЛАВНАЯ ДЕМОНЕССА.
   Метрия вернула полный контроль над телом себе. Похвала польстила ей, но она понимала, что расслабляться рано. У враждебной стороны оставалась еще одна попытка сорвать процесс, и ей следовало держаться наготове.
   Когда Метрия вернулась в зал, остаточная качка уже унялась и присутствующие рассаживались по местам.
   — Ходила проветриться? — спросил ее Балломут, понимающе поглядывая из-под кустистых бровей.
   — Да, Ваша Честь, — ответила демонесса смущаясь, как всегда смущалась, когда он обращал на нее слишком пристальное внимание.
   — Похоже, этот ветер выдул часть трухи из твоей башки, — молвил старый демон, — возможно, ты не совсем безнадежна.
   Он тут же отвернулся, но Метрия уже во второй раз за ничтожный промежуток времени почувствовала себя глубоко польщенной. Мало кому из живых существ, смертных и бессмертных, одушевленных и неодушевленных, доводилось услышать из уст грозного профессора хотя бы намек на похвалу.
   Процедура утверждения жюри продолжилась. Половину его состава из уважения к происхождению обвиняемой составили чудовища: Глоха, бывший великан Велко, горгулий с горгульей, паровик Стэнли и крылатый кентавр Че. Вторую половину, на том основании, что определенная степень собственной отчужденности от обыденной жизни Ксанфа позволит им лучше понять птицу, проведшую столько времени в полной изоляции, составили обыкновены Ким с Дагом, вождь Черной Волны Шерлок и эльфесса Дженни, относительно недавно прибывшие из чужих краев, скелет Косто из Сонного Царства и Конпутер, привыкший иметь дело не с объективной, а с собственной, им самим творимой реальностью. Синтия и Чена были назначены дублерами на тот случай, если что-то помешает участию в процессе кого-либо из основного состава. Обе кентаврицы принадлежали к крылатым чудовищам, однако стали таковыми недавно и, как предполагалось, могли воспринять обе позиции. В целом жюри получилось не совсем обычным, но отвечающим всем требованиям как защиты, так и обвинения.
   — Обвинение готово? — спросил, не теряя времени, судья.
   — Да, Ваша Честь, — ответил Грей Мэрфи.
   — Продолжим.
   Стена, отделявшая зал заседания от помещения Роксаны, скользнула в сторону (кто бы знал, что в Безымянном замке имеются такие диковинные приспособления), и оба помещения превратились в одну огромную палату. Птица, похоже, не обратила на это ни малейшего внимания, продолжая сидеть на гнезде, как сидела из века в век.
   Грей взошел на трибуну.
   — В намерения обвинения, — объявил он, — вводит доказать факт вопиющего нарушения присутствующей здесь Роксаной, птицей рок, Заговора Взрослых, выразившегося в непозволительном произнесении ею в присутствии малолетнего существа Взрослого Слова, каковое действие чревато ущербом для нравственности подрастающего поколения, в силу чего представляет собой угрозу для будущего Ксанфа.
   По залу пробежал гомон. Роксана открыла ближайший к публике глаз и, видимо возражая, каркнула.
   Судья с силой обрушил молоток на столешницу.
   — В суде необходимо соблюдать порядок! — прогромыхал он. — И защита и обвиняемая получат возможность высказаться, когда придет время.
   Метрия, однако, пребывала в недоумении: как могла Роксана совершить подобное предосудительное деяние, коль скоро она веками не сходила с гнезда и ни левым, ни правым глазом не видела никаких малолеток. Мало кто в Ксанфе вообще знал о существовании Безымянного замка, посещали же его совсем немногие, и никто из них не слышал от птицы никаких Взрослых Слов. Обвинение казалось абсурдным, однако Грей Мэрфи явно был настроен поддерживать его со всей серьезностью, а он, обладая талантом аннулировать магию, имел, похоже, и способность сводить к тому же нулю всякую дурь. Из чего следовало, что обвинение имело-таки под собой некую почву.
   — Прошу обвинение продолжать, — произнес Балломут.
   — По вопросу о произнесении Взрослого Слова прошу суд позволить пригласить свидетеля.
   — Возражений нет.
   — Вызывается Фелра, женщина человеческого рода.
   Фелра заняла свидетельское место.
   — Клянешься ли ты говорить правду, только правду и ничего кроме правды? — спросил ее подошедший голем Гранди.
   — Конечно.
   — Суд считает свидетельницу приведенной к присяге, — заявил Балломут, лишь слегка поморщившись от этого не совсем соответствующего строгой форме ответа.
   — Где ты живешь? — спросил свидетельницу Грей.
   — В глухоманной чащобе, к северу от озера Огр-Ызок.
   — В чем заключается твой талант?
   — Я призываю животных, чтобы они оказывали мне помощь.
   — Доводилось ли тебе когда-либо общаться с обвиняемой, птицей рок Роксаной?
   — Да, один раз, около двух лет назад.
   — Расскажи об этом подробнее.
   — Ну, все произошло случайно, и ничего особенно места не имело. Просто…
   — Протестую! — заявила Яне, и ее луна колыхнулась. — Свидетельница не излагает факты, а предлагает собственные выводы и заключения.
   — Протест принят, — сказал судья.
   Грей Мэрфи поморщился и зашел с другой стороны:
   — Вступала ли ты с обвиняемой в разговор?
   — Да. Но на самом деле это был не…
   — Протестую.
   — Протест принят.
   — Но обвинению необходимо прояснить обстоятельства этой встречи, — возразил Грей.
   — Рекомендую обвинению сделать это таким способом, который не станет побуждать свидетельницу к каким бы то ни было выводам и оценкам, касающимся обвиняемой.
   После недолгого раздумья Грей сказал:
   — Обвинение ходатайствует о проведении следственного эксперимента с привлечением эксперта по спецэффектам и судебного переводчика, способного изложить показания свидетельницы в корректной форме, не содержащей выводов и оценок.
   — Ходатайство удовлетворяется.
   Волшебница Ирис и маленький голем Гранди выступили вперед.
   — Какая требуется сцена? — осведомилась Ирис.
   — Для начала зрители-присяжные должны представить себе жилище свидетельницы.
   Ирис встала рядом со свидетельницей, и та заговорила снова, но на сей раз так тихо, что в зале ее слов не слышали. Зато через пару мгновений возникла убедительная иллюзия. Сначала с высоты полета птицы рок все увидели панораму озера Огр-Ызок с греющимися на мелководье зубастиками. К югу от него высился Громовой Купол прокляторов, к западу, чернее тучи, чернела Черная деревня. Потом панорама стала смещаться к северу, и одновременно точка обзора приближалась к земле. Наконец, за изгибами Люблю-реки, некогда превращенной в Убью-реку, но давно восстановившей прежнее дружелюбие, так что испившие из нее воды проникались друг к другу теплыми чувствами и частенько начинали целоваться, показались окрестности дома Фелры. Среди живописных зарослей женщина давала указания одному из любимейших своих животных, старательно запоминавшему и систематизировавшему все сведения кота-логу. Случайно проходивший мимо малый по имени Задевайло по своей привычке не мог упустить возможности задеть женщину за живое.
   — Ну и дура же ты, я погляжу, — со смехом сказал он. — Неужто и вправду веришь, будто этот траченный молью меховой шар в состоянии что-то там запомнить и усвоить?
   В разыгрываемой сцене Задевайло говорил голосом голема Гранди, но это не имело значения, потому как по части ехидных колкостей голему не было равных во всем Ксанфе.
   Фелра, естественно, обиделась; она вовсе не считала себя глупой, да и выпад в адрес отличавшегося превосходной памятью, скрупулезностью и аккуратностью животного был воспринят ею как оскорбление.
   — Ты, часом, не перегрелся, может, тебе водички попить? — сказала она.
   В устах столь милой девицы подобная фраза должна была прозвучать почти как ругательство, и она тут же пожалела о сказанном. Правда, не из-за резкости тона, а единственно потому, что испугалась: а ну как этот неприятный тип и впрямь попьет из реки да, чего доброго, проникнется к ней теплыми чувствами.
   Поэтому она вернулась в свою халупу и закрыла дверь, однако не слишком надеялась на то, что хлипкая дверь остановит приставалу. Выглянув в окно, Фелра увидела, что ей опасения были не напрасны, Задевайло склонился над рекой и, зачерпывая пригоршнями, жадно пил воду. Еще чуть-чуть, и он проникнется к ней такими теплыми чувствами, что только держись.
   Как назло, ни одного из ее соседей, способных помочь в затруднительном положении, — ни Эласа, чей талант позволял путать людям имена, так что они решительно переставали понимать, кто есть кто; ни Тома, умевшего вызывать арсенальное облачко и извлекать из него любое оружие (небось противный Задевайло прослезился бы, выступи она против него с луком), поблизости не оказалось. Фелре оставалось лишь уносить ноги, для чего следовало быстренько призвать какое-нибудь животное. Недолго думая, она остановила свой выбор на рокко-коне, который, несмотря на склонность к пышности и роскоши, отличался исключительной быстротой бега. Стоит сесть на него верхом, и никакие приставалы, как бы ни были подогреты магией реки их чувства, ей не страшны.
   Итак, она открыла рот, чтобы призвать животное, но едва успела произнести «рок», как Задевайло, с грохотом проломив стену домика, ввалился внутрь и так перепугал ее, что она не договорила слово. Мужчина, основательно разогретый своими теплыми чувствами, уже тянулся к ней, и ей оставалось лишь истошно (в надежде, что стошнит и она успеет скрыться) завизжать.
   Однако талант ее уже начал действовать, и система магического поиска настроилась на ближайшее названное живое существо. К сожалению, оставшееся незаконченным слово прозвучало как название не животного, а птицы, а птицы не являлись ее специализацией в силу особенностей волшебного дара.
   Внезапно Фелра ощутила, как невидимая сила вытащила ее сквозь проделанный Задевайлой проем наружу и подняла в воздух. Она поняла, что летит, а собравшись с мыслями, сообразила в чем дело: прозвучавшее вместо названия животного название птицы вызвало магический сбой, и чары, вместо того чтобы доставить призванное существо к ней, препровождали ее к нему. Оставалось лишь надеяться, что там, куда она попадет, будет не хуже, чем в компании чрезмерно разошедшегося мужчины.
   В это, однако, верилось с трудом, ибо несло ее ввысь, по направлению к облаку, над которым, видимо, и парила ближайшая птица рок. Проблема заключалась в том, что в результате своей оговорки Фелра рисковала навернуться с изрядной высоты, ведь, как только она окажется рядом с птицей, действие чар закончится. Конечно, существовала вероятность того, что птица склюет ее на лету, но такая перспектива тоже не особо вдохновляла.
   Но то, что произошло, оказалось для нее совершенно неожиданным: на вершине облака высился замок, и ее влекло прямо туда. Миг, и она оказалась в огромном зале, где на каменном гнезде восседала чудовищная птица. Которая, при всей своей монументальности, была поражена никак не меньше самой Фелры.
   — Кар-р? — промолвила птица.
   Женщина по-птичьи не понимала, но восприняла это как вопрос, и начала сбивчиво объяснять, как в результате стечения обстоятельств ее талант дал сбой и почему она оказалась здесь.
   — Кар-р! — раздраженно произнесла Роксана.
   — Стоп-кадр, — скомандовал Грей Мэрфи, и сцена замерла. Гранди повернулся к свидетельнице, находившейся на том самом месте, где только что пребывало ее иллюзорное изображение.
   — Повтори точно, что именно сказала тебе Роксана.
   — Она сказала «кар-р», потом еще раз «кар-р», а затем…
   — Именно эти слова?
   — Да, а потом…
   Грей повернулся к Гранди.
   — Прошу официального переводчика сообщить, что значат произнесенные слова на человеческом языке.
   — Первое слово представляет собой вопрос: «Что такое?». Второе является возмущенным восклицанием «Ну и хренотень!»
   — Ты уверен?
   — Абсолютно. Мне понятны языки всех живых существ. Изначально, еще до того как я сам стал живым существом, моим предназначением стала роль универсального переводчика.
   — И каков смысл и точное значение произнесенного слова?
   — Протестую! — воскликнула Яне. — Переводчику предлагают выступить с собственной оценкой.
   — Возражаю, — заявил Грей, повернувшись к судье, — данная экспертная оценка относится к компетенции переводчика, как эксперта в области языков.
   — Возражение принято, протест отклоняется. Переводчик может ответить на вопрос обвинения.
   — Слово «хрено-тень» составное, в его основе лежат слова «хрен» и «тень». Значение слова «тень», которая отбрасывается каким-либо предметом или существом, очевидно и, думаю, в разъяснении не нуждается. Слово «хрен» является названием обычного для Обыкновении, но редкого в Ксанфе корнеплода, корни, они же плоды которого имеют сходство с… неким органом, обладателями какового являются существа мужского пола. По некоторым представлениям, «хрен» прячется под землю именно в силу того, что стыдится названного сходства. В силу названной причины многие расценивают слово «хрен» как одно из завуалированных названий упомянутого органа, в силу чего оно считается не предназначенным для нежного слуха маленьких детей.
   — Не предназначенным для нежного слуха маленьких детей! — со значением повторил Грей. — Иными словами, произнесший названное слово в присутствии ребенка может считаться нарушителем Заговора.
   — Да, — согласился Гранди, — хотя это едва ли существенное…
   — Такого рода оценки в компетенцию эксперта по переводу не входят, — оборвал его обвинитель и повернулся судье.
   — Ваша Честь, к этой свидетельнице у обвинения больше вопросов нет.
   — Но где тут состав преступления? — не выдержала Метрия. — Там ведь не было никаких детей!
   Сердитый взгляд судьи переместился в ее сторону, и она торопливо прикрыла рот ладошкой. К счастью, Балломут предпочел не заострять внимания на ее оплошности, а она, со своей стороны, поняла, что лучше не высовываться, пока ей не дадут слово.
   — Вопрос свидетельнице обвинения со стороны защиты, — заговорила, выступив вперед, Яне. — Присутствовал ли переводчик на твоей встрече с обвиняемой?
   — Нет. Тогда я ее слов не поняла.
   — Иными словами, о том, что прозвучало непозволительное слово, ты не догадывалась.
   — Именно так.
   — И до сего момента фактически не знала, почему тебя вызывают в суд и о чем тебе предстоит свидетельствовать?
   — Протестую! — воскликнул Грей. — Вопрос не по существу дела.
   — Протест принят.
   — Хорошо. Что случилось потом?
   — Протестую. По той же причине.
   — Протест принят.
   — С точки зрения защиты данный вопрос относится к существу дела, — заявила Яне с несвойственной ей суровостью, и даже ее луна слегка затмилась.
   — В данный момент производится допрос свидетеля обвинения.
   — В таком случае, — промолвила Яне, — я воспользуюсь правом вызвать ее дополнительно, уже как свидетеля защиты.
   — Свидетельница может вернуться в зал, — промолвил судья, и Фелра, несколько смущенная, присоединилась к зрителям.
   Сцена потускнела.
   — Переходим к вопросу о присутствии ребенка, — заявил Грей с мрачной усмешкой. — Обвинение вызывает свидетельницу Симург.
   Зал загомонил, но судья восстановил порядок одним движением бровей.
   — УЧИТЫВАЯ МАЛЫЙ РАЗМЕР ЗАЛА, СИМУРГ ПРОСИТ РАЗРЕШЕНИЯ ОТВЕЧАТЬ НА ВОПРОСЫ С МЕСТА.
   — Разрешаю, — едва ли не с улыбкой промолвил Балломут. — Прошу эксперта по спецэффектам создать иллюзию присутствия свидетельницы Симург на свидетельском месте.
   Волшебница Ирис кивнула, и на спинке свидетельского кресла появилось миниатюрное изображение Симург. Если кому-то в зале это и показалось забавным, у него хватило ума не подать виду.
   — Клянешься ли ты говорить правду, только правду и ничего кроме правды? — просил голем.
   — ДА, — донесся ответ, словно бы исходящий от иллюзорного изображения.
   — Свидетельница приведена к присяге, — объявил судья.
   — Каков род твоих занятий? — задал свой первый вопрос Грей Мэрфи.
   — Протестую! — тут же подала голос Яне. — Вопрос не относится к существу дела.
   — Обвинение может доказать существенность вопроса? — спросил, нахмурясь, Балломут.
   — Да, Ваша Честь, — ответил Грей, — это станет очевидным очень скоро.
   — Протест отклонен. Свидетельница может отвечать на вопрос.