Наблюдая за тем, как нож нагревается над пламенем толстой свечи, Вар думал о том, скольких он сможет убить, прежде чем раскаленное лезвие прикоснется к нему.
Привели директрису.
– Все, что он сказал, истинная правда, – подтвердила она. – Он привел сюда эту девушку, он заплатил за нее своим трудом и вернул ее назад, когда она решила сбежать. В его праве забрать ее отсюда – если, конечно, она захочет уйти с ним.
– Это право было у него, – мрачно ответил офицер. – Пока император Чиин не избрал эту девушку для себя. С тех пор других прав на нее не существует.
Пожилая женщина твердо и без страха взглянула в лицо офицеру.
– Но мы находимся не на территории королевства Чиина.
– Ваша провинция может вскоре оказаться присоединенной к его владениям.
Директриса пожала плечами.
– Военные действия в этой провинции позволят врагам Чиина на севере объединиться, тогда как его основные силы прикованы к конфликтам на юге. Неужели одна единственная невеста стоит этого?
Офицер задумался, взвешивая слова оказавшейся проницательной в политике женщины.
– Император, естественно, не желает кровопролития в преддверии своей свадьбы. Этому человеку не будет причинен вред, напротив – ему будет заплачено сполна за его прошлые заслуги, после чего его отвезут за границу провинции. Однако если он снова появится здесь до торжества по случаю окончания школы, его схватят и заключат в темницу до прошествия торжеств, после этого он умрет медленной смертью от потери крови из тысяч порезов.
Офицер взвесил на руке объемистый кошель с монетами:
– Эти деньги теперь твои.
Многозначительно посмотрев на Вара, директриса подхватила:
– Предложение этого солдата Чиина справедливо. Прими его деньги, кочевник. Вместе вот с этим, – женщина передала Вару запечатанный конверт.
Вар тут же вспомнил Миноса, бога Нового Крита и то, как тот передавал Соли ключи от моторной лодки. Ему показалось, что и эта женщина пыталась что-то подсказать ему, чем-то помочь. Конечно Вар мог броситься на солдат, уничтожить какое-то число врагов и все равно умереть без пользы. Но он мог также довериться скрытому от посторонних совету директрисы и принять условия офицера.
Вар согласно кивнул, взял деньги, принял из рук начальницы школы конверт и был усажен в сопровождении охраны в кузов грузовика. Он не собирался сдаваться, но сейчас это представлялось наилучшим выходом из положения.
Через шесть часов он был оставлен на дороге в полном одиночестве на окраине порченых земель в сотне миль к северу от школы. Занимался рассвет.
В конверте Вар нашел карту и человеческий палец.
Карта была здешних мест, охватывала окрестности школы и близлежащих городов. Один из городов был отмечен на карте красным кружком. А палец…
Вар был очень наблюдательным и обычно хорошо запоминал, как выглядят пальцы да и прочие части тела знакомых ему людей. Собственные пальцы Вара были бесформенными. Но повстречавшегося ему хоть раз человека он мог узнать, например, по рукам с такой же легкостью, словно увидел его лицо. Палец из конверта не принадлежал жителю Китая – это был палец американца. Палец был удивительно крупным, с тонкой стальной сеткой под сплошь покрытой шрамами кожей.
Это был палец Повелителя.
Из этого Вар сделал вывод, что директриса знала, где находится Повелитель, живой или мертвый и знала это давно. По всей видимости она также знала историю, связывающую Вара, Соли и Безымянного. Теперь она решила посвятить в свои знания Вара. Почему?
Вар покачал головой, стараясь разобраться в этой тайне. Начальница школы была женщиной честной, но, подобно большинству людей, с которыми встречался Вар, в поступках своих непостижимой.
Для того чтобы освободить Соли, у Вара оставалось две недели – если, конечно, он желает сделать это раньше, чем император Чиин отведет ее в свою спальню, если он хочет дать девушке возможность выбора между уродливым кочевником и могущественным правителем.
Вар мог вернуться в школу к сроку, потому что подчиненные Чиина недооценили быстроту его ног. Но Вар также знал, что офицер не блефовал, и его наверняка будет ожидать ужасная кара. Вместе с тем Вар не был уже теперь так уверен в том, чего хочет Соли. Она сказала, что ненавидит его, к тому же по прошествии времени ее взгляды на роскошь и довольство могут измениться…
До города, который был отмечен на карте, Вар мог дойти скорым шагом за неделю. Без сомнения палец Повелителя был доставлен оттуда. Настало время раз и навсегда прояснить разногласия между Варом и его старым другом и упросить наставника простить его. Но если Безымянный умер…
В городе имелась просторная арена. На ней, для услады заплативших за острое зрелище зевак, бились насмерть друг с другом и с дикими зверями гладиаторы. Звездами последних представлений были два чужеземных дикаря, захваченных в плен полгода назад во время одной из стычек на границе страны. Это были Сол и Повелитель.
Порасспросив служащего у ворот на арену, Вар очень скоро составил картину происшедшего. Преследующая Вара и Соли пара была захвачена в плен в тот момент, когда она подошла к границе Китая. До тех пор они, очевидно, пытали счастья в том же, ведущем к Алеутам туннеле, но, проявив осторожность, избежали опасного столкновения с автоматическим чистильщиком. Повелитель и Сол успешно сразились с амазонками, но были остановлены непреодолимой преградой на мосту – радиацией. Они решили вернуться и пойти в обход, долгим путем, уверенные, что Вар не остановится, пока не достигнет противоположного берега океана. Возвратившись из туннеля, преследователи поднялись к северу, нашли прямую трансокеаническую магистраль и, преодолев ее, достигли побережья Азии. Путь Повелителю и Солу пришлось проделать немалый, занял он у них несколько лет, и в пути они одолели множество недругов, одушевленных и нет. В конце этого пути они по глупости наткнулись на обходящий дозором границу Китая многочисленный отряд (в действительности – полулегальное скопище обыкновенных бандитов) и были захвачены в плен под угрозой ружей.
После того как их раны оказались вылечены, Повелителя и Сола продали в гладиаторы. Их левые большие пальцы были отрублены в знак их теперешнего положения. С этого времени они им приходилось отрабатывать свой контракт с поденной оплатой, покрыть с помощью которой общую сумму долга можно было не раньше чем через десять лет.
– Я заплачу эти деньги, – сказал Вар.
С этими словами он вложил свой кошель с монетами в руку словоохотливого служащего.
Служащий пересчитал монеты и согласно кивнул.
– Деньги Чиина. Очень устойчивая валюта. За которого из гладиаторов?
Вар описал внешность Повелителя.
– Очень хорошо.
Вар, ожидавший торга, был сильно удивлен, потому что при всей величине суммы, полученной от офицера, ее вряд ли хватило бы для покрытия десятилетнего контракта. Служащий выдал Вару бумагу, исписанную китайскими значками. Вар торопливо схватил бумагу и прошел внутрь, спеша разыскать место обитания гладиаторов. Все удавалось на удивление легко.
Одумавшись минутой позже, Вар остановился, чтобы разобрать написанное в полученной бумажке. Его надули! Это был обычный билет, пропуск на территорию и ничего больше. Он потерял свои деньги.
Охваченный гневом, Вар кинулся было обратно, но уже через несколько шагов сообразил, что мошенник у ворот, провернув ловкую аферу, уже давно, должно быть, припрятал деньги и, скорее всего, скрылся сам. Никто другой даже и слушать претензии Вара не станет.
Увеселительные заведения такого рода были широко известны как сосредоточение обмана и жульничества; Вар сам во всем виноват, ему следовало быть внимательней. Однако теперь стиль выяснения отношений был установлен, причем установлен не им, а хозяевами арены, которые ответили на его честность бесчестьем. Закоренелым моралистом Вара назвать было нельзя и все законы цивилизованных порядков, полученные им когда-то от Повелителя, отнюдь не оказались подкрепленными опытом путешествия по Америке и через океан к землям Китая. Если кто-то угрожал Вару, он отвечал этому человеку той же монетой – почувствовав опасность или затруднение, он знал, как все это преодолеть.
Вар отбросил бумагу в сторону и отправился к месту содержания гладиаторов – загону, огороженному высоким забором из крепкой стальной сетки. По углам загона высились деревянные смотровые башни. Во всех башнях находились люди с ружьями, внимательно обозревающие внутренность загона и подходы к нему.
Неподалеку виднелись клетки с дикими зверями: тиграми, бизонами, змеями, злобными псами, а также с ужасного вида мутантами из порченых земель. В свободные от боев дни в зверинец допускались зрители. У всех животных были заметны легкие раны, более или менее свежие, и это означало, что все они принимали участие в схватках с гладиаторами. Возможно, негласным условием боев было сохранение животным жизней без потери общей зрелищности действа.
Вар медленно обошел вокруг арены. В этот день боев не было. Поединки устраивались каждый третий или четвертый день. Народу почти не было, за исключением двух-трех зевак, так же, как и Вар, прогуливающихся мимо клеток. На заднем дворе арены Вар заметил несколько грузовиков, по всей видимости, использующихся здесь для перевозки животных и прочего хозяйства для представления. Каждые несколько месяцев гладиаторские бои переезжали с места на место в поисках свежего зрителя – и, может быть, во избежание мести со стороны постоянно увеличивающегося числа обманутых простаков.
Удовлетворившись увиденным, Вар удалился за город, где, разыскав более-менее дикий уголок, завалился спать. В эту ночь ему нужно будет сделать многое.
С наступлением ночи, хорошо отдохнув после сна, Вар, умеющий прокрадываться в любые места тайком как никто другой, возвратился к арене. Выдавив в одном из запертых грузовиков окно, Вар открыл изнутри его дверцу и при помощи найденных в грузовике плоскогубцев обнажил провода зажигания машины. Этому он научился за время своей работы в подсобном хозяйстве в школе, где ему не раз под руководством седобородого приходилось разбираться с забарахлившим оборудованием. Грузовиком теперь можно было воспользоваться в любой момент. После этого Вар змеей подполз к ближайшей дозорной башне, бесшумно на нее поднялся и оглушил часового ударом фехтовальной палки по голове. То же самое Вар проделал с часовым на второй башне, действуя быстро и наверняка, зная по опыту неудачного нападения на солдата Чиина, что в таких случаях мешкать нельзя. Часть забора между двумя этими башнями была вне поля зрения часовых на дальних башнях, поэтому дальше действовать можно более-менее открыто. Вар достал из кармана захваченные из грузовика плоскогубцы и проделал в проволочном заборе дыру. Проникнув сквозь дыру на огороженную территорию, Вар включил фонарь, который вместе с ружьем он забрал у второго охранника с башни.
Гладиаторы спали в крепком, хорошо запертом сарае, от которого исходил невыносимый запах экскрементов. Действуя отверткой и ломиком, Вар взломал замок, стараясь как можно меньше шуметь и стоять так, чтобы его не заметили с башен. Находящихся в сарае Вар не боялся, ибо знал, что они его не выдадут. При этом существовала опасность неорганизованного массового побега, сопряженного с шумом и стрельбой, но к этому Вар тоже был готов.
Толчком распахнув дверь, он осветил внутренность сарая лучом фонаря, но сам остался снаружи.
– У меня здесь ружье, – как можно спокойнее сказал Вар на местном диалекте. Затем прибавил по-американски:
– Выходите тихо и по одному, если хотите освободиться.
– Вар Палка! – раздался в ответ тихий голос Повелителя, который, очевидно, тоже знал о часовых на башнях и не хотел шума. Огромное массивное тело выступило из темноты на свет. – Ты что, решил выйти против меня с ружьем?
Знакомый голос заставил Вара содрогнуться, но он собрался с силами и ответил по возможности уверенно:
– Нет. Здесь нет круга. Ты поклялся убить меня, потому что думал, что я убил твою дочь. Но я не убивал ее. Пойдем со мной, и я покажу ее тебе.
В сарае долго молчали.
– Она не моя дочь, а его, – наконец ответил Повелитель. Рядом с ним появилась еще одна смутная тень – Сол.
– Мы давно уже догадывались об этом, после того как нам описали внешность мальчика, с которым ты путешествовал. Но мы не были уверены до конца – а ты бежал не останавливаясь. Поэтому мы продолжали преследование.
Значит, вся погоня прошедших пяти лет была ни к чему! Вар мог отвести Соли к Повелителю, или позволить Солу взглянуть на нее, в тот раз, когда они встречались в кругу, и клятва Безоружного была бы отменена. Это было позволительно даже в рамках правил состязания лучших воинов кочевников и Горы, потому что к тому времени Боб уже отказался от своих условий. Ирония судьбы!
Вар поднял глаза и посмотрел на Повелителя. Безоружный стоял совсем близко, он возвышался над Варом как гора, и их разделяло не больше чем расстояние удара. Но Повелитель не стал бить – он не мог поднять на противника руку вне круга, тем более на человека своего племени, разделяющего тот же кодекс чести. Если бы Повелитель желал нарушить закон, он сделал бы это уже давно, просто-напросто бросив в беззащитного Вара чем-нибудь из темноты. Может быть, он не сделал этого потому, что теперь у него не было большого пальца – без большого пальца бросать труднее.
– Я должен был расспросить тебя подробнее, – медленно сказал Безымянный. – Уже на следующий день после того, как ты ушел, я знал, что поступил неправильно, потому что ты сделал только то, о чем тебя просили. Нас предала Гора – и тебя и меня. И Сола она предала тоже, потому что он не знал, на что послали его дочь, – он узнал об этом только тогда, когда ему сказали, что она мертва.
Вар вспомнил, что Соли рассказывала ему, что ее родители ничего не знают, что Боб почти никогда не говорит всей правды, и что она согласилась в этом участвовать только потому, что в противном случае ее родителям угрожала смерть. Таков был отвратительный план мести – мести правителя подземного мира взбунтовавшимся кочевникам.
– А зачем пришел Сол – отомстить за свою дочь?
– Для того чтобы похоронить ее тело. Он уже утолил свою жажду мести, когда убил Боба и поджег Геликон. Случилась резня, во время которой пропала Соса. Все, что Солу осталось, это найти и похоронить тело своей дочери, но он не смог его разыскать. Поэтому он отправился по твоему следу и когда мы встретились и все стало ясно, ты уже бежал во весь дух вместе со своей… сестрой.
Они зря тратили время.
– Пойдемте со мной, – сказал Вар. – Она сейчас находится… находится в школе. Там неприятности.
Дальше все пошло так, как будто ссоры между ними никогда и не было. Вместе с Солом и Повелителем из сарая вышли еще четверо: тоже гладиаторы разнообразного, без исключения могучего и порой уродливого телосложения. Вар провел всех через дыру в заборе и мимо клеток с животными, которых он, в случае обнаружения побега и тревоги, намеревался выпустить на волю. Как ни странно, все прошло без осложнений. Беглецы погрузились в кузов грузовика, Вар соединил провода зажигания, завел мотор и беспрепятственно покинул территорию арены. Побег удался.
К тому времени, когда грузовик с гладиаторами с большой осторожностью остановился под деревьями ближайшего к школе леска, в учебное заведение с большой помпой прибыл император Чиин в сопровождении еще более многочисленной свиты. Золотомундирные солдаты наводнили окрестность. Пытаться пробиться к Соли сквозь их ряды было самоубийственной глупостью. К тому же… к тому же спасители Соли были совсем не уверены в ее желаниях.
– Она не просила тебя устраивать ее в школу? – спросил Вара Повелитель. – Ей нравилось странствовать с тобой?
– Так она говорила, – утвердительно ответил Вар. – Год назад. Однако с тех пор она повзрослела…
– Она взрослеет с каждым годом, но это не означает, что ее мнение должно обязательно меняться. Но ты, ты что же – собираешься снова предложить ей скитаться?
От неуверенности у Вара задрожали руки.
– Я не знаю.
– Этот Чиин, я о нем слышал. Выйти замуж за него считается удачей?
– Да.
– Но ты не хочешь, чтобы она это сделала?
Вар еще больше расстроился и смутился.
– Я хочу с ней поговорить. Если она решила выйти замуж за Чиина…
– Мы можем это проверить, – проворчал Повелитель.
Ночь они провели в лесу в грузовике. Гладиаторы-китайцы, наслаждающиеся долгожданной свободой, с охотой сходили в ближайший поселок и добыли еды и бензина. Все это время Повелитель расспрашивал Вара, задавал ему различные вопросы, касающиеся его отношений с Соли, а его друг Сол, хранящий почти сверхъестественное сосредоточенное молчание, слушал. Постепенно в Варе укрепилась уверенность, что мысли в головах у этих людей могли оказаться во многом неожиданными и разнящимися с его собственными. Чем больше они узнавали от Вара о судьбе Соли, тем больше они хмурились. Вар вдруг подумал, что Повелитель и Сол могут и не разделить его грубоватые и простодушные планы.
Со временем Вар понял, что с момента освобождения этих людей он стал полностью зависим от их решений. Повелитель главенствовал над всей группой, почти осязаемо излучая ум и волю. В Безоружном Вар заметил многие из тех черт характера, которые сделали Соли той, кем она была, и которые как раз и казались в ней Вару наиболее привлекательными – при том, что Повелитель категорически отрицал факт своего отцовства. Снова все перепуталось в голове у Вара.
Его оставили в укрытом ветками грузовике в лесу. Остальные отправились на церемонию окончания школы. С колотящимся сердцем Вар смотрел уходящим вслед. Ему хотелось действовать, спасать Соли, но он был беспомощен, полностью зависим от поступков других людей и совершенно не уверен в себе.
Глава девятнадцатая
Соли не спалось. Перед ее закрытыми глазами проплывали события жизни, в ближайшей перспективе которых уже был виден перекресток решительных перемен. Начало своей жизни в обществе кочевников Соли не помнила совершенно – ей запомнился только снег и отчаянный холод, и то, что ее отец Сол защищает ее от ветра и их смерть близка. Потом каким-то образом они остались в живых, к сожалению или к радости Сола; с ней разговаривает Соса, которая с тех пор становится ее матерью. Через некоторое время вызванный жизненными переменами шок прошел, и все стало хорошо, потому что Соса оказалась замечательной во всех отношениях женщиной – непобедимой в бою и любящей и заботливой как человек. Подземный мир потрясал своими возможностями. Так продолжалось до тех пор, пока Боб не познакомил Соли с грубостью политических интриг и не послал ее защищать своими фехтовальными палками мир Геликона от дикарей.
До некоторых пор Соли была твердо уверена, что все кочевники бесплодны, потому что у ее отца Сола гениталий не было, а у ее второй матери, Сосы, не было детей. У ее нового знакомого Вара была пестрая кожа, смешные руки и ноги и горбатая спина. Однако Соса всегда учила девочку, что для мужчины внешность мало что значит – гораздо более важным для него является выносливость и навыки боя, а кроме того, характер и проведение.
– Если мужчина сильный, честный и добрый – как твой отец, – доверяй ему и выбирай его себе в друзья, – учила Соли Соса.
Ни один мужчина подземного мира не отвечал этим простым требованиям. Джим Библиотекарь оказался честным, добрым и много знал, но сильным отнюдь не был; простой удар в живот мог на несколько дней уложить его в госпиталь. Правитель Боб был сильным, но ни добрым, ни честным его назвать нельзя. По сути дела только отец Соли отвечал условиям Сосы. Сол учил Соли приемам фехтовального боя, и она училась прилежно и охотно.
Уродец Вар был силен, хотя и уступал Соли в умении обращаться с палками. Он был честен, потому что не стал бросать на нее сверху камни, при том, что Соли смогла бы увернуться от любого из них. Вар был добрым, потому что он защитил Соли от ужасного холода, точно так же, как когда-то ее отец. Холод был единственным из врагов Соли, который имел над ней власть: она боялась и ненавидела его.
Соли решила, что Вар хороший человек, несмотря на то, что он был дикарем и ее врагом, – впоследствии она ни разу в нем не разочаровалась. Конечно, он не был слишком умен – но то же самое можно сказать о ней. Люди типа Боба и Безымянного вызывали в ней благоговейный страх, потому что были гораздо более смертоносны своим умом, чем силой тела. Соли же предпочитала иметь дело с теми мотивами поведения, которые были ей понятны.
В какой момент их доброжелательные отношения с Варом переросли в любовь, Соли не знала. По всей видимости этот процесс был постепенным, чувства углублялись и созревали по мере расцвета в Соли женственности. Окончательно этот переход был принят ею к сведению после случая с укусом оттаявшей под снегом личинки, когда Вар нес ее на руках в хижину через снега и так заботливо за ней ухаживал. Б?льшую часть этого времени Соли находилась в сознании, все видела и слышала, но двинуть рукой или ногой или сказать слово не могла. Она знала, что Вар подвернул ногу, видела, как он сделал себе пластиковый лубок и выступил на ее защиту навстречу пришельцу. И когда по прошествии некоторого времени между ними зашел об этом разговор, Соли уже все прекрасно знала.
Именно тогда она решила, что примет золотой браслет Вара – когда достигнет положенных лет и сможет с честью ответить на предложение мужчины. Когда она узнала, что за ними идет Сол, то решила остаться с Варом, несмотря на страстное желание повидаться с отцом. Соли знала, что стоит ей дать Вару уйти – и он будет потерян для нее навсегда. После этого Вар спас Соли от чистильщика туннеля, от злобных амазонок и от радиации на мосту, которую сама она не ощущала. И еще раз в лодке, когда он загородил ее от стрел своим телом.
Пять раз Вар спасал ее жизнь с риском для себя и ничего не просил взамен, не просил даже сопровождать его, если бы она не пожелала этого сама. Это был настоящий мужчина, даже если не принимать во внимание его самопожертвование и отвагу. Если бы Соли не любила Вара, она непременно сразу же влюбилась бы в него. Когда они добрались до Нового Крита, Вар умирал. И тогда Соли нашла возможность вернуть Вару долг. В первые минуты она испытала искушение расплатиться за лечение своего спутника его золотым браслетом, тут же поняв, что цена золота на этом острове удивительно велика; однако это не позволило бы ей впоследствии получить этот браслет в собственное владение, что также лишало ее всего, что за этим следовало. Более того, браслет могли отобрать у нее точно так же, как перед этим отобрали лодку, не предоставив ничего взамен. Это могло означать для них обоих смерть, и Соли не смогла заставить себя расстаться со своею мечтой.
Оставался храм – единственное соглашение, которое на этом острове не могло быть так просто нарушено, единственный договор, в котором Соли могла положиться на местных жителей. Соли плакала – не столько из жалости к себе, сколько потому, что теряла Вара. От болтливых жрецов Соли узнала, что Вар нашел себе место в островном обществе и мысль о том, какое унижение он при этом испытал, заставляла ее страдать, что еще более усугублялось предположениями, как он, может быть, тоскует по ней, потому что она сама тосковала по Вару. Обычные девичьи мечты, не имеющие под собой реальной основы, но тем не менее пламенные. В своих мечтах Соли доходила до того, что представляла себе, как Вар наблюдает за ней издалека, что было весьма романтично, и что в конце концов он из-за нее вызывает на бой самого бога Миноса.
И в конце концов Вар пришел как раз тогда, когда Соли готовилась принять условленную два года назад жуткую кончину. И когда она говорила ему «нет», то душа ее кричала «да»; она отталкивала его прочь, на самом деле всем сердцем стремясь заключить в объятия. Потому что ее жертва была предназначена для спасения Вара, и если она отказывалась от нее в самом конце, это означало бы, что все прошлые усилия были ни к чему. Глядя в спину направившемуся в лабиринт Вару, она ругала себя за глупость и идеализм.
– Если он останется жив и я увижу его снова, – клялась она, беспомощная и прикованная к скале, – то обниму его и скажу, что люблю.
Она осталась одна, при этом в отчаянии и уверена, что все потеряно.
Но Вар остался жив, и она снова увидела его.
И с этого самого момента, непонятно почему, Соли перестала понимать Вара. Она уже была женщиной, готовой и способной принять мужчину, и все доказательства этого ею предъявлены. Но Вар обращался с нею как с ребенком. Почему – когда любовный акт уже был ими совершен? Почему он отворачивается и бежит от нее, когда она так стремится к нему навстречу? Почему он два года жил на острове, храня свой браслет, потом пришел к ней и взял ее – и теперь совсем не обращает на нее внимания?
Соли замыкалась в себе, не видя возможности изменить ситуацию. Но постепенно причина стала ей ясна – дело было в переменах, но произошедших не с Варом, а с ней самой, – Вар же, по всей вероятности, этого не понимал. Ни в какой мере. Вар был наивен. Он отправился в путешествие с ребенком и до сих пор был убежден, что с этим же ребенком продолжает свой путь. И того, что случилось на Новом Крите, он не осознавал или не хотел осознать. В его глазах Соли была все тем же ребенком.
Как только Соли свыклась с положением вещей, пришли вооруженные люди, напали на нее без предупреждения и заточили ее в школе, в которой она находится по сей день. В первые несколько недель она не находила себе места – думала, что Вара убили; потом она узнала, что он же это все и организовал. Ох, как же она была на него зла!