Энтони Пирс. Возлюбивший зло

   — Все, к чему вы, мужчины, стремитесь под покровом тьмы, — согласилась Лила. — Ни одна смертная или дьяволица не может сравниться с Нокс.
   Пэрри только вздохнул. Пройдет немало времени, прежде чем из его памяти сотрется воспоминание о столь необыкновенной встрече.
   — Теперь нам придется опросить воплощения, которые только посмеются над нами.
   — Тогда зачем с ними вообще связываться? Если Хронос…
   — Мы должны сказать ему, что он наша последняя надежда. Если тебе удастся удержать власть, необходимо, чтобы ваша дружба чего-то стоила. Хронос не такой, как остальные.
   — Я что-то не понимаю.
   — Хронос отсчитывает время в обратную сторону.
   — Не представляю, как это…
   — Пойдем, — нетерпеливо бросила Лила. — Для начала встретимся с Танатосом.
   — Танатосом — Смертью?! Когда-то давно я с ним встречался!
   — Что-то не припомню…
   — Это случилось более сорока лет назад, когда я потерял Джоли. Ее душа оказалась в равновесии между добром и злом, хотя она и прожила безгрешную жизнь. Причина как-то связана с ее смертью. Мне надо спросить его об этом.
   — Что ж, спроси, — согласилась Лила.
   Вскоре они приблизились к дворцу Смерти. Постучав во внушительного вида дверь, Пэрри услышал, как внутри прозвенел погребальный колокол. Им открыл слуга.
   — Я воплощение Зла, пришел задать воплощению Смерти некоторые вопросы,
   — сообщил Пэрри.
   Слуга захлопнул дверь прямо перед его лицом.
   Пэрри пришел в ярость.
   — С каких это пор одно воплощение отказывается даже разговаривать с другим?! — вопросил он, ни к кому не обращаясь.
   — С тех пор, как другое — воплощение Зла, — с кривой ухмылкой ответила Лила.
   — Сорок лет назад он вел себя совсем по-другому!
   — Но ведь и ты сорок лет назад не был воплощением Зла.
   Пэрри поморщился:
   — Мог хотя бы поговорить со мною. Ведь я лишь пытаюсь найти способ, чтобы выполнить свою работу…
   — Все остальные инкарнации на стороне Бога.
   Раздосадованный, Пэрри пошел прочь, проворчав напоследок:
   — Никогда не забуду, как он со мною обошелся.
   То и дело петлявшая тропа в конце концов привела их в обиталище Судьбы, похожее на гигантскую паутину.
   — Принимая облик паука. Судьба незаметно ведет свои нити туда, куда ей надо, — объяснила Лила.
   Но Судьба тоже не захотела увидеться с Пэрри.
   Еще больше помрачнев, он приблизился к замку Войны. На этот раз воплощение само вышло ему навстречу в облике крестоносца.
   — Прочь, изверг! — вскричала инкарнация, размахивая огромным алым мечом. — Не то я снесу тебе башку!
   — Я только хочу спросить…
   Пэрри пришлось пригнуться, так как меч со свистом уже летел к его шее. Похоже, разговора не получится!
   — Эти болваны действительно нарываются! — буркнул Пэрри, когда они с Лилой отошли подальше. — Я пришел с миром, но…
   — Что же ты хочешь от воплощения Войны? — резонно заметила она.
   Пэрри не смог сдержать улыбки.
   — Едва ли таким могущественным существам следует за что-то браться, если они столь необъективны. Даже воюющие страны и то при случае как-то договариваются. Иначе был бы просто хаос.
   — Крестоносцы никогда не отличались здравым смыслом.
   Тут уж Пэрри расхохотался:
   — Верно подмечено, дьяволица!
   Тем временем они добрались до подобного дереву жилища Природы — вероятно, сильнейшего из всех воплощений. Перед путниками простирались сплошные заросли ежевики. Пэрри попытался пробиться сквозь них, но шипы и колючки больно впивались в его тело. Пусть он теперь бессмертен — Пэрри давно позабыл о еде, вовсе не страдая при этом от голода, однако он по-прежнему испытывал те же чувства, как прежде, и боль оставалась одним из неприятнейших. Немного потерпев, Пэрри без труда преодолел бы препятствие — но зачем? Ведь где-то наверняка существовал нормальный вход.
   — Такова уж ее натура, — пробормотала Лила. — Тайны Природы нелегко раскрыть, хотя обычно они стоят того.
   — Тогда сыграем по ее правилам, — сказал Пэрри, в душе не рассчитывая на многое. Ему просто хотелось показать воплощению Природы свои дружелюбные намерения. Покамест его не соизволили даже выслушать. Все воплощения держались на расстоянии, вероятно, искренне надеясь на провал новичка.
   Незваные гости стали обходить заросли ежевики, пытаясь отыскать тропинку, когда наткнулись на грязный свинарник, по которому неторопливо расхаживала огромная свинья. Дальше кусты ежевики смыкались в непроходимую чащу.
   Свинья подняла рыло.
   — Что-то ищете? — спросила она.
   Вероятно, Гея отличалась своеобразным чувством юмора. Но Пэрри невозмутимо ответил:
   — Я ищу вход во владения Геи, чтобы поговорить с нею.
   — Поцелуй меня в морду, — сказала свинья.
   Только твердое решение не терять самообладание не позволило Пэрри взорваться от столь дерзкого предложения. Он отвернулся.
   — А я покажу тебе вход, — добавила свинья.
   Взглянув на Лилу, Пэрри уловил в ее глазах насмешку. Не станет же он целовать свинью!
   Но если таким образом Гея рассчитывала… почему бы не обмануть ее ожидания?
   Подойдя поближе, Пэрри перегнулся через ограждение. Свинья подняла голову. Ее пятачок был вымазан грязью и остатками недавней трапезы. Подавив отвращение, Пэрри поцеловал ее морду.
   — Вам туда, — сообщила свинья, показывая на огромный лаз, который она вырыла под изгородью в дальнем конце загона. Дыра казалась невероятно глубокой.
   Перебравшись через забор, Пэрри едва не увяз в навозной жиже. Затем он пересек свинарник, встал на четвереньки и пополз в подземелье. Пожав плечами. Лила последовала за ним. Веками прислуживая воплощениям Зла, ей, наверное, приходилось и не так пачкаться…
   Дыра вела все глубже под землю, однако там было не совсем темно. Пэрри смог даже немного оглядеться. Потолок и стены поддерживались корнями дерева, дно устилали рыбьи головы и завядшая морковная ботва. Пришлось с трудом пробираться через все это да еще терпеть отвратительную вонь.
   Мусора становилось все больше. Теперь Пэрри брел по настоящей луже, в которой чего только не было: устричные раковины, заплесневелые корки хлеба и сыра, прокисшее вино, куриные лапки и гнилые овощи…
   — Какие же вы, люди, неряшливые, — бубнила за его спиной Лила.
   Однако впереди их ожидало еще худшее. Лужа оказалась наполнена не просто мутной водой, а мочой, в которой плавали испражнения. Кое-где на поверхности виднелись коричневатые комочки — вероятно, сгустки крови — и нечто походившее на рвотную массу. Неожиданно рука Пэрри натолкнулась в этой зловонной клоаке на что-то твердое, и он вытащил на поверхность оторванную человеческую ступню.
   И все же Пэрри решил избавить Гею от удовольствия сбить его с пути и твердо продирался вперед. Как раз когда сточная канава грозила заполнить собою весь туннель, она вдруг нырнула в подземную реку.
   Одежда Пэрри и Лилы насквозь промокла и пропахла всякой гадостью. Пэрри мог бы очиститься при помощи магии, однако ему хотелось сначала убедиться в том, что впереди им не грозит нечто подобное.
   Тропа повела путников дальше, пока не закончилась тупиком. Их окружила пещера.
   Впрочем, по поверхности скал было видно, что эту пещеру выдолбили специально и что камни раздвигаются, образуя проход.
   — Отлично, — громко сказал Пэрри. — Что же дальше?
   — Мне уже попадалось нечто в этом роде, — заметила-Лила. — Скорее всего, чтобы пройти вперед, необходимо произнести заклинание.
   Пэрри попытался последовать ее совету, но сразу понял, что его колдовство здесь бессильно. Очевидно, каждая инкарнация безраздельно правила своим царством, и другие не могли прибегнуть к магии без его или ее на это разрешения.
   — Попробуй просто спросить, — предложила Лила.
   — Я воплощение Зла, — проговорил Пэрри. — И хотел бы проникнуть внутрь, чтобы побеседовать с воплощением Природы.
   Ему никто не ответил.
   — Вероятно, Гея пытается тебя унизить, — высказала догадку Лила. — Быть может, она хочет, чтобы ты перед нею расшаркался?
   Пэрри проскрежетал зубами:
   — Это воплощение Зла. Я прошу, чтобы меня допустили к Гее.
   Ответа не последовало.
   — Умоляю пропустить меня, — сказал Пэрри.
   И снова тишина.
   Пэрри стиснул зубы.
   — Я Повелитель Дерьма, недостойнейший из недостойных, смиренно молю тех, кто выше меня, о снисхождении, — выпалил тогда Пэрри.
   Скала поползла в сторону. Очевидно, Гея осталась довольна.
   Впрочем, тотчас же из-за ниши, задрапированной шторами, раздался голос:
   — Никто не допускается до аудиенции без обыска на предмет оружия и смертоносных веществ.
   — Меня еще будут обыскивать?! — воскликнул Пэрри в бешенстве, но тут же понял, что зашел слишком далеко и отступать поздно.
   Пэрри шагнул в зашторенную нишу. Там царила тьма. Чьи-то руки принялись его ощупывать и раздевать. Пэрри не сопротивлялся, сознавая, что оружие обычно прячут в одежде.
   Но вот руки скользнули вниз по его телу, слишком тщательно его обследуя. Затем…
   Пэрри подпрыгнул.
   — Это еще что такое?!
   — Оружие можно спрятать внутри, — произнес тот же голос. — Наклонитесь.
   Дрожа от злости, Пэрри повиновался. Ему грубо затолкнули внутрь палец, отыскивая оружие, которого там не было — и Гея наверняка об этом знала.
   Внезапно вспыхнул яркий свет, на секунду ослепивший Пэрри. Затем донесся хохот.
   Мигая, он посмотрел по сторонам. За стеклянными стенами стояли воплощения Смерти, Судьбы, Войны и Природы. Глядя на него, все они смеялись.
   Голый и согнувшийся пополам, Пэрри все еще терпел нелепый обыск чьих-то бесцеремонных рук. Оглянувшись, он увидел обезьяну, которая унизила его на глазах у воплощений Бессмертных. Вероятно, они неплохо позабавились!
   Однако Пэрри подавил гнев. Было бы нелепо устраивать сцену, которая лишь добавила бы зрителям веселья.
   Выпрямившись, он со всем достоинством, на которое оказался способен, отстранился от обезьяны.
   — Надеюсь, теперь мы можем поговорить, Гея?
   — Нет, — отчеканила она.
   Свет померк, и Пэрри остался ни с чем.
   К нему приблизилась Лила.
   — Я опасалась, что она выкинет нечто подобное, — буркнула дьяволица. — Все воплощения Зла почти с самого начала понимали, что не следует связываться с другими инкарнациями.
   — Давай-ка лучше выберемся отсюда, — с удивительным спокойствием сказал Пэрри и вошел в отвратительный туннель. Итак, воплощения Бессмертных лишь насмеялись над ним. Что ж, сегодня они взяли верх. Однако они еще за это заплатят. И дорогой ценой!
 
   Прошло два дня, прежде чем Пэрри решил отправиться к Хроносу. После злополучного свидания с воплощением Природы, Лила увела своего господина в расположенное в стволе дерева гнездышко, поскольку о Чистилище он и слушать не хотел. Теперь Пэрри прекрасно понимал, почему Люцифер редко наведывался во дворец Зла. Вероятно, он гораздо лучше чувствовал себя в Аду, к которому принадлежал…
   Впрочем, свою способность управлять Адом Пэрри еще так и не доказал. Что ж, воплощения Бессмертных обошлись с ним ничуть не хуже, чем Асмодей. Все они проявили враждебность.
   — Все, кроме меня, — заметила Лила, прочитав мысли Пэрри. — Я бесконечно предана тебе, мой господин, и всегда останусь тебе верна, пока ты меня не бросишь.
   — Я никогда тебя не брошу, — сказал Пэрри, обнимая ее. Пусть она дьяволица, зато гораздо лучше ставших воплощениями людей.
   — Бросишь-бросишь, мой повелитель! Со временем так всегда случается.
   — Ну, тогда уж не раньше чем через столетия! — с жаром воскликнул он.
   — Возможно, если нам удастся продержаться этот месяц, — кивнула Лила.
   Что ж, вполне разумное замечание.
   Пэрри постарался забыться в ее объятиях, стремясь к близости, которой уже не мог достигнуть ни с одной смертной…
 
   Дворец Хроноса произвел на Пэрри более скромное впечатление, чем владения остальных инкарнаций. Но Лила предупредила, что его ждет много странного.
   — Там все наоборот, так же как и в жизни Хроноса, — попыталась объяснить она. — Ты покинешь дворец прежде, чем в него войдешь. Помни об этом, иначе не избежать парадокса.
   — Я выйду прежде, чем войду? Но это невозможно!
   — Поверь мне, господин! И прими это во внимание, или ты сам себе навредишь.
   — Лила, я понимаю, что царство Хроноса необычно. Но ничто не заставит меня поверить, будто…
   Пэрри осекся, увидев, как из дворца выходит он сам, а следом за ним — точная копия дьяволицы.
   Второй Пэрри помахал им рукой, то же самое сделала и вторая Лила. Глубоко потрясенный, Пэрри помахал в ответ. Затем двойники свернули в сторону и скрылись из виду.
   — Ну вот, а ты говорил… — самодовольно протянула Лила.
   — Обман зрения, — решил Пэрри, но к двери не подошел.
   — На самом деле все не так сложно, — заверила его Лила. — Когда попадаешь туда, где события разворачиваются в обратную сторону, то сначала не входишь, а выходишь. Когда Хронос не во дворце, для того чтобы взаимодействовать с другими, ему приходится обращаться назад. Он помнит то, что ожидает нас в будущем, однако еще не знает нашего прошлого. Для него это трудно. Например, много веков назад я…
   — Ты была и с ним? — недовольно спросил Пэрри.
   — Мой господин, я была с каждым, кто оказывался этого достоин, а значит, с очень многими. Когда я надоедала своим хозяевам, я сбивалась с пути — ведь я не такая, как обычные женщины. Я никогда не обманывала тебя. Теперь я твоя и буду твоей до тех пор, пока ты этого захочешь.
   — Прости, Лила. Во всем виноваты мои человеческие привычки. Но если ты… и он…
   — Однажды, не так давно, мы действительно встречались. Тогда он был особенно одинок и нуждался в друге, а мой господин Люцифер как раз кутил с… Впрочем, это неважно. Как только я тебя полюбила, я хранила тебе верность, хозяин. В прошлом я была с каждым воплощением Зла. Ну а Хронос очень одинок. Для него серьезные отношения с обычной женщиной почти невозможны.
   — Но если ты всегда служила Злу…
   — Добро и Зло не обязательно враждебны друг другу. Они лишь противоположности. Одно не может существовать без другого. Все инкарнации выступают против Хаоса, от которого произошла Нокс, и когда, для того чтобы не дать вернуться Хаосу, необходимо объединить силы, они так и поступают. Ссориться с Хроносом — не в твоих интересах. Он с легкостью способен изменить прошлое.
   — У меня и в мыслях не было с кем бы то ни было ссориться! — воскликнул Пэрри. — Это они настроили меня против! За исключением Нокс… но если она дочь настоящего врага, почему же она не сделала мне ничего плохого?
   — Никто не в силах понять Нокс, — ответила Лила. — Она — вся в себе. Вероятно, сейчас твои подвиги кажутся ей более занимательными.
   Пэрри расправил плечи:
   — Пора бы покончить с этим. Надеюсь, Хронос мне поможет.
   — Он был единственным из главных инкарнаций, кто не участвовал в оргии Геи, — подчеркнула Лила. — Возможно, просто не успел к ним присоединиться, находясь где-то по другую сторону событий. Но мне хочется думать, что он питает к тебе уважение.
   — Он меня даже не знает!
   — Ты забыл — он наверняка знает тебя уже целые десятилетия.
   Пэрри вздохнул:
   — Верно. Все так запутано…
   — Кстати, и Нокс сказала, что Хронос может помочь, — напомнила Лила.
   Нокс… Пэрри захлестнули воспоминания. Олицетворение снов!
   Лила резко вернула его к действительности:
   — Мне знакомо подобное выражение на лицах мужчин. Не думай о ней, мой господин, иначе ты пропал, даже не приблизившись к началу.
   Что ж, следует прислушаться к доброму совету.
   Подойдя к двери, они постучались.
   Им открыл сам воплощение Времени — дородный и седовласый мужчина примерно одного возраста с Пэрри. Его костюм показался Пэрри немного несовременным, но не старомодным. Такую одежду скорее всего будут носить лет через десять. Пэрри напомнил себе, что этот человек отсчитывает года в обратную сторону.
   Хронос взял гостя за руку.
   — Ты обещал заходить ко мне. Сатана, — с теплотой произнес он. — Жаль только, что наше знакомство должно уже закончиться.
   — А мы… давно ли мы знакомы? — осторожно спросил Пэрри, не осмеливаясь принимать всерьез подобное заявление.
   — Ну конечно! — искренне подтвердил Хронос. — Ты всегда был добр ко мне, Сатана, а я не забываю прошлые услуги. Ты говорил, что хотел бы спросить о чем-то важном, и я с удовольствием отвечу, если смогу.
   Пэрри все показалось слишком уж просто. Неуверенный в том, что правильно понял Хроноса, он не решался задавать вопросы. Ведь если Хронос уже давно его знает, значит, ему, Пэрри, удалось выдержать испытательный срок и стать настоящим воплощением Зла, Сатаной. Но можно ли этому верить?
   — А, Лила, дорогая! — сказал Хронос, шагнув вперед и сердечно обнимая ее. Казалось, дьяволица, как и Пэрри, испытывала неловкость.
   — Хронос, имей в виду, что пока нам все это ново, — предупредил Пэрри.
   — Мы еще не знаем, как сложатся наши с тобою отношения. Я бы тебе посоветовал, чтобы другие инкарнации…
   — Да, это сбивает с толку, — поспешно перебил его Хронос. — Конечно, мне не следует слишком много болтать. Хотя могу признаться, что вы с Лилой всегда были моими настоящими друзьями. Все тридцать лет, пока я здесь управляю. Но, разумеется, только друзьями. — Он снова взглянул на Лилу. — Не скажу, что мне бы не хотелось большего — не примите это за оскорбление…
   Лила улыбнулась:
   — Возможно, я зайду года через три-четыре, если будет нужно. — Она бросила на Пэрри многозначительный взгляд, и он тут же вспомнил то, о чем она только что намекала. В прошлом она уже вознаградила Хроноса за услугу, которую он собирался теперь оказать Пэрри. Тогда она еще этого не понимала, теперь же все встало на свои места. Пэрри почувствовал, что даже не может ее ревновать — в конце концов, случай был из ряда вон…
   Однако его все-таки заинтересовало, когда именно Лила отлучалась, чтобы нанести визит Хроносу. Казалось, тогда ее единственной задачей было совращение своего подопечного. Зачем она отправилась к Хроносу?
   — Буду рад видеть тебя, Лила, — сказал Хронос, который, судя по всему, отлично понимал, кто она такая, и его это вполне устраивало. — При необходимости я дам тебе знать.
   Вот и ответ: значит, Хронос сам позвал Лилу, а она, правильно оценив его возможности, не стала сомневаться в том, надо ли ей идти к нему. Теперь Пэрри был доволен, что она поступила именно так.
   Хронос снова обратился к Пэрри:
   — Но я все равно помог бы тебе, мой друг. Так что же тебе нужно?
   — Тайное заклятие, которое разрушает демонов, — ответил Пэрри.
   Хронос сокрушенно поджал губы:
   — К сожалению, я его не знаю. Ни ты, ни кто-либо другой не соизволили мне его сообщить.
   Разочарование Пэрри было слишком велико.
   — Нокс сказала, что, возможно… — Он пожал плечами. — Я надеялся, ты знаешь.
   — Нокс… — улыбнулся воспоминаниям Хронос. — Воистину влиятельная особа! Так она сочла, что я знаю заклятие?
   — Она посоветовала спросить у тебя.
   — Я и впрямь помог бы, если бы это было возможно. — Хронос зашагал по комнате. — Впрочем, когда-то давно ты, кажется, намекал… Тогда я не придал этому значения… Постой-ка… Нет-нет, я прочел это в книге, которую оставил мой предшественник. Сейчас-сейчас. — Хронос поспешно вышел.
   — Книга из будущего? — в недоумении спросил Пэрри.
   Хронос вернулся с книгой в богато украшенном переплете.
   — Сборник стихов Перси Биши Шелли, — объявил он. — Тысяча восемьсот тридцать девятый год.
   — Что? — Пэрри решил, что ослышался.
   — Насколько я понимаю, английский поэт. Разумеется, он жил прежде меня, но после тебя. Наверное, этот томик стихов принес один из моих предшественников — и забыл о нем. Теперь книга с каждым годом становится все более древней. Там есть несколько прелестных мест — даже не берусь судить о чем! Но я имел в виду одну пометку на полях… Ах вот она! Стихотворение «Смерть».
   — Танатос? — спросил Пэрри, с неприязнью вспоминая само это имя. Недавно его уважение к инкарнации Смерти оказалось безвозвратно подорвано.
   — Нет, я ошибся. Сонет «Ассаргадон». Смотри, здесь пометка на полях: «Он знает тайну». Понятия не имею, о чем речь, но, возможно, тебе пригодится. — Хронос протянул открытую книгу Пэрри, который взглянул на страницу.
   — Поразительный почерк! Как могла человеческая рука оказаться такой точной? Буква к букве, и такие аккуратные!
   — А сколько страниц! — удивленная не меньше его, добавила Лила. — Десятки, сотни — и все как-то собраны воедино! Какому переписчику удалось это сделать?
   Хронос покачал головой:
   — Вероятно, в девятнадцатом веке были способы… В конце концов, нас разделяет шесть столетий. Их колдуны наверняка обладали редким умением. Впрочем, раньше мне и в голову не приходило удивляться этому…
   Несколько секунд все трое, как зачарованные, смотрели на книгу. Затем, соединяя друг с другом, непривычно выведенные по-английски буквы — в этом языке Пэрри был не особенно силен, — он прочел приписку и само стихотворение, к которому она относилась:
   — Я — вождь земных царей и царь Ассаргадон.
   Владыки и вожди, вам говорю я: горе!
   Пэрри поднял голову.
   — Дальше говорится, что после него ничего не осталось — одни пески.
   Лила рассмеялась:
   — Все его труды оказались забыты! Достойная плата за надменность! Я его помню, но не думала, что кто-нибудь еще — тоже.
   Пэрри и Хронос в изумлении взглянули на дьяволицу.
   — Ты знала Ассаргадона? — спросил Пэрри.
   — Конечно. В свое время он был весьма знаменит. Я… я уже объясняла тебе, мой господин.
   Выходит, она была даже с этим давно забытым царем!.. На сей раз Пэрри слишком удивился, чтобы ревновать.
   — Как ты думаешь, известна ли ему тайна, которая вам нужна? — спросил Хронос. — Неспроста же здесь эта приписка…
   — Вполне возможно, — согласилась Лила. — Он не был ученым, но обладал невероятным тщеславием и хотел иметь лишь все самое лучшее. Поэтому он окружил себя известными учеными и могучими волшебниками. Уж если ему хотелось раскрыть важную тайну, у него были способы сделать это.
   — Но если он умер так давно, что все его труды пропали и стерлись из памяти, мы вряд ли сможем о чем-то Ассаргадона спросить, — заметил Пэрри.
   — Ну, это как раз не составит труда, — сияя, ответила Лила. — Ведь теперь он, конечно же, в Аду.
   Пэрри и Хронос переглянулись. Значит, с Ассаргадоном можно связаться!
   Внезапно Пэрри одолело нетерпение.
   — Благодарю тебя, Хронос! Возможно, ты дал мне именно то, что я ищу!
   — Очень надеюсь, дружище.
   Хронос протянул руку, и Пэрри сердечно пожал ее, заранее зная, что еще навестит воплощение Времени, которое уже полюбил. Вероятно, их сблизило одиночество — ведь остальные инкарнации пренебрегали ими.
   Покинув дворец, Пэрри и Лила увидели, как к нему приближаются другие Пэрри и Лила. Пэрри помахал своему двойнику рукой — тот смутился.
 
   Лила знала, где искать Ассаргадона — в ужасном девятом круге, который предназначался для предателей.
   — Он добился власти, умертвив своих родных, — пояснила дьяволица. — Незаконно захватив трон, предал своих благодетелей, друзей и, в конце концов, страну, использовав все ее богатства для своего возвеличивания. Впрочем, благодаря своей жестокости, из него получился отличный правитель. Из всех тех, что подверглись забвению, империя Ассаргадона была самой могущественной. Думаю, чрезмерной самонадеянностью он разозлил саму Судьбу, которая и устроила так, чтобы после смерти все его наследие пропало. Теперь, кроме адских мук, он страдает еще и от осознания своей ничтожности. Было бы чудно навестить его снова!
   Пэрри понадеялся, что ее встреча с Ассаргадоном все-таки окажется не такой «чудной», как предыдущие. Прямолинейность Лилы порой действовала Пэрри на нервы.
   Они спустились глубоко в Ад, где царил вечный холод. Лила принялась вглядываться в лица закованных подо льдом грешников.
   — Привет, Брут, — весело прощебетала она.
   — Ты знакома с Брутом — с римлянином? — с неудовольствием спросил Пэрри.
   — Разумеется. И с Цезарем, которого он предал. Цезарь просто потрясающий человек; о таком, как он, мечтает каждая женщина и… каждый мужчина. Чтобы не наскучить ему, мне приходилось то и дело скакать из одной крайности в другую. Помню, однажды…
   — Это к делу не относится, — резко оборвал ее Пэрри. Теперь он понимал, от кого дьяволица научилась столь изощренной технике. — Мы ищем не Цезаря.
   — А вон Иуда, — заметила Лила. — Ученик Иисуса Христа, который…
   — Как, и с ним тоже? — удивился Пэрри.
   — Конечно. А ты думаешь, кто его совратил? Вельзевул остался очень доволен…
   — Довольно! Просто отыщи Ассаргадона!
   — Да вот он, — сказала Лила, останавливаясь над грешником, на лице которого застыло вечное презрение.
   Пэрри вгляделся в него:
   — Да он заморожен! Как я буду с ним разговаривать?
   — Я могла бы растопить лед, — доверительно сообщила Лила. — Но тебе может не понравиться способ, которым мне придется для этого воспользоваться…
   — Мне наплевать, каким способом ты воспользуешься! Сделай так, чтобы я смог с ним разговаривать.
   — Помни, он самый высокомерный и гордый правитель во всей истории. Тебе придется обращаться с ним соответственно.
   — Я буду ему петь, — отрезал Пэрри.
   — Хорошо, — согласилась Лила.
   Она пошла по льду, при этом ее одежда с каждым шагом преображалась. На дьяволице возникло богато украшенное платье со множеством нижних юбок и плотно облегающим кружевным корсетом. В ушах засверкали серьги, а на голове — тиара. Теперь Лила походила на настоящую принцессу.