Энтони Пирс. Зеленая мать

   — Готовить умеете? — спросила Орб.
   — Я превосходно готовлю.
   — А хозяйство вести сможете?
   — Лучше некуда.
   — Какое вам нужно жалованье?
   — Символическое.
   — Вы знаете, что придется путешествовать в компании трех молодых музыкантов?
   — Ну и?..
   — И что мы не знаем ни маршрута, ни времени возвращения?
   — Да.
   Все ответы были более чем удовлетворительны, и все же Орб чувствовала, что что-то здесь не так. Почему эта женщина столь покладиста?
   — Вы понимаете, что мы можем вас уволить, если вы сказали неправду?
   — Да.
   — Почему вы хотите получить эту работу?
   — Я не хочу.
   — Что?
   — Я не хочу.
   — Тогда почему же вы к нам обратились?
   — Это лучше, чем ничего.
   Какой энтузиазм!.. Орб решила заставить женщину чем-нибудь себя выдать.
   — Мы ищем Ллано.
   — Да.
   — Вы знали об этом?
   — Иначе Иона бы вас не взял.
   — Как вы узнали про Иону?
   — Если вы меня спросите, — вздохнула женщина, — мне придется отвечать. Но ответ мой может вам не понравиться.
   — Все равно. Я думаю, лучше знать правду.
   — Я из породы демонов и тоже ищу Ллано. Иона пошевелился, и вот я пришла. Я не могу сама найти Ллано — вдруг кто-нибудь сможет? В вас я не верю, но посмотреть-то можно.
   — Из породы демонов! — воскликнула Орб. — Так вы из Ада?
   — Нет. Некоторые демоны рождены на земле. И прокляты. А Ллано поможет избавиться от любого проклятия.
   — Что же у вас за проклятие?
   — Вам мой ответ не понравится.
   — Вы собираетесь причинить мне вред? Или не мне лично, а кому-нибудь из нас?
   — Нет. Я не могу причинить вреда смертному.
   — Тогда отвечайте, как-нибудь перетерплю.
   — Ночью я каждый час должна вступать в связь с мужчиной. И становиться на целый час старше.
   Орб была потрясена:
   — Вы хотите сказать…
   — Я суккуб, и у меня нет выбора.
   Суккуб! В пятьдесят-то лет!
   — Против вашей воли?
   — Ненавижу это занятие!
   — Тогда почему бы вам не остановиться?
   — Проклятие не дает.
   Орб вспомнила, как гитарист попытался не принимать наркотик. Увы, в таких случаях пути назад нет.
   — Откровенно говоря, я не уверена, что вы нам подойдете.
   — Я никогда не сплю и делаю все то, что уже сказала. Днем я идеальный работник. А ночью вступает в силу проклятие. Каждое утро я становлюсь на десять — двенадцать часов старше. В следующем веке я буду выглядеть на все сто лет и все равно буду бессмертна. Если не найду Ллано.
   Орб почувствовала, что ей жаль это несчастное создание.
   — Давно вы так?
   — Уже сто лет. Днем кажется, что я старею вдвое медленнее, чем смертные, зато ночью мне приходится расплачиваться за это. И я не могу умереть. Вы, смертные, даже не понимаете, как вам повезло.
   Орб почувствовала, что верит ей.
   — Так вам — то есть вашему телу — пятьдесят, и вы все еще должны по ночам соблазнять мужчин?
   — В эти часы я принимаю свое первоначальное обличье. Возраст остается тем же, но видно его только днем.
   Орб обуревали противоречивые чувства. Девушка испытывала искреннюю симпатию к стоящему перед ней созданию и в то же время не могла ее не опасаться. Что будут делать мальчики, если…
   Наконец Орб решилась. Какую свинью она подложит грубым музыкантам!
   — Вы приняты. Как ваше имя?
   — Иезавель.
 
   Когда Орб с Иезавелью поднялись в свое оригинальное жилище, парни уже проснулись и успели проголодаться. Но в ближайшую закусочную почему-то не пошли.
   — Об этом я позабочусь. — Иезавель щелкнула пальцами, и прямо из воздуха материализовался пакет с готовым завтраком. Кухарка поймала его сморщенной рукой и протянула ударнику: — Лопай.
   Мальчишки открыли пакет и обнаружили в нем гамбургеры и бутылки с колой. По их мнению, так и должен был выглядеть идеальный завтрак. Ударник изумленно уставился на Орб:
   — Откуда она знает?
   — Иезавель прекрасно понимает музыкантов, — ответила девушка. — Во время гастролей она будет готовить и вести хозяйство.
   — Она еще и хозяйство ведет?
   — Вы и не представляете себе, как она это делает, — заявила Орб. Лицо ее было непроницаемо.
   Молодые люди взяли свой завтрак и удалились. Орб пошла показать Иезавели ее новую комнату.
   — Или вам не нужна отдельная комната?
   — Конечно, нужна!
   Иезавель снова щелкнула пальцами, и в комнате появился книжный шкаф.
   — Моя библиотека. Я много читаю в свободное время. Понимаю, бегство от реальности… зато позволяет забыть о той скучной однообразной жизни, на которую я обречена.
   Орб взглянула на книжные корешки. Там было все — от классики до дрянных любовных романов. Суккуб читает любовные романы? А почему бы, собственно, и нет? Ее проклятие — это секс, а не любовь. И, как любой женщине, ей легче найти первое, чем второе. Как это ни печально.
   Луи-Мэй вернулась с небольшим пакетиком — купила брюки в подарок Орб.
   — Ой, спасибо тебе, Луи-Мэй! — воскликнула Орб, изображая удивление. — Я непременно буду их носить!
   Миссис Глотч составила для группы маршрут, позволявший с разумной быстротой объехать весь континент. Каждые три-пять дней у «Скверны» был намечен очередной концерт в новом месте.
   Миссис Глотч до сих пор еще не встречалась с Ионой. С большим трудом ее удалось уговорить зайти на минутку. Она неодобрительно оглядела обстановку и поспешила вернуться в свой обыкновенный офис, без всяких там магических штучек.
   Большое путешествие началось. Орб попрощалась с Луной, горюя как при их первом расставании в Ирландии, и вошла в глотку Ионы. Огромная Рыба поднялась высоко в небо, развернулась и быстро поплыла к первому городу из списка миссис Глотч.
   Орб собиралась пойти к себе в комнату и отдохнуть, как вдруг ее окликнул гитарист.
   — Да? — спросила Орб.
   — Я просто хотел сказать… Ну, может, это неважно…
   — Что-нибудь случилось?
   — Ты ведь знаешь про зелье.
   — Конечно. И тебе известно, что я об этом думаю.
   — Ну, я пытался избавиться от него, но ты сама знаешь…
   — Да.
   Что же он пытается ей сказать?
   — Я не принял ни одной дозы с тех пор, как мы здесь! — выпалил гитарист.
   Орб так и застыла на месте:
   — Я считала, что тебе надо принимать наркотик каждые несколько часов! А прошел уже целый день. Это по меньшей мере необычно!
   — Ага. И остальные тоже не притрагивались к зелью. Мы ведь не принимаем его, пока не припрет, вот и… — Он пожал плечами.
   — Иона! — воскликнула Орб. — Неужели…
   — Я вот тоже так подумал. Такая большая волшебная Рыба. Может, он не хочет, чтобы мы принимали это дерь… ну, зелье, когда мы тут? Как думаешь?
   — Если так, то Иона для нас — просто благословение свыше! — воскликнула Орб.
   — Вот поэтому-то мы и не выходили сегодня утром. Ведь коли это правда, то стоит нам выйти, и…
   — И все начнется снова, — закончила Орб. — Я не виню вас. К счастью, мы можем не покидать Иону до…
   — До самого треклятого концерта, — сказал гитарист. — Вот это меня и пугает.
   — Но все остальное время вы свободны от дурной привычки! О, я так рада за вас!
   Гитарист кивнул:
   — И еще… Я хотел сказать… Хотел поблагодарить тебя за то, что ты спасла мне жизнь. Стало быть, я в долгу перед тобой. Стало быть, мне его никогда не отдать, потому как у меня нет ничего, что тебе надо, да и делать я мало что умею. Но…
   Он пожал плечами. Орб была растрогана.
   — Спасибо за добрые слова, — сказала она. — Я уверена, что ты снова станешь достойным человеком. Это просто вопрос времени.
   — Ну, если мы найдем Ллано…
   — Тогда — полная свобода! — согласилась Орб.
   Юноша ушел. И Орб тут же начала терзаться угрызениями совести. Она знала, что Иезавель — суккуб, и все же наняла ее. А что станет с молодыми музыкантами, когда придет ночь? Сначала-то они подумают, что им страшно повезло, но через несколько часов…
   Ну а ей что теперь делать? Она приняла Иезавель на работу. С какой стати она будет ее выгонять? Никогда Орб не думала, что может дойти до такого в своем желании насолить мальчишкам, не в том тоне отозвавшимся о ее ножках.
   Иезавель приготовила великолепный обед — все вкусная, здоровая пища. Поставила блюда на вырост-стол в комнате, которую они решили назначить столовой, и потребовала, чтобы все привели себя в порядок и сели есть вместе. Мальчишкам пришлось отправиться в ванную, чтобы причесаться, почистить ногти и переодеться во что-нибудь более приличное.
   Орб едва сдержала улыбку. Похоже, их домоправительница весьма старомодна, и это здесь очень даже кстати.
   Парни с неодобрением уставились на еду в своих тарелках.
   — Картошка? — с отвращением поинтересовался ударник. — Молоко?!
   — И салат из свежих овощей, — заявила Иезавель. — Таковы правила этого дома, пока я здесь хозяйка. Один раз в день надо питаться правильно. А в остальное время можете есть, что хотите.
   Луи-Мэй взяла ударника за руку:
   — Ничего, Дэнни, выдержишь.
   Молодой человек просиял:
   — Как скажешь, детка. Слушай, если ты хочешь для меня готовить…
   — Сначала отвыкни от зелья, — твердо сказала Луи-Мэй.
   — Но я же его не принимаю!
   — Вне Рыбы.
   — Ага, — уныло согласился ударник.
   Новости распространялись быстро. Луи-Мэй уже знала, что Иона сумел повлиять на пристрастие молодых людей к наркотику, и не была введена в заблуждение этим эффектом. Ударник только что в шутливой форме сделал ей предложение и получил ответ — сначала он должен избавиться от вредной привычки.
   Способность гитариста переносить с Ионой путешествие по воздуху тоже, видимо, имела магическое происхождение. Большая Рыба излечила его страх.
   Участники группы дружно принялись за еду. Обед и в самом деле был превосходным. Все чувствовали себя одной семьей — благодаря тому, что Орб считала своей ошибкой.
   Когда же придет ночь…
   Но еще до этого пришел вечер, и началась гроза. Иона внезапно накренился и резко сменил курс.
   — Что случилось? — вскрикнула Орб, когда грязные тарелки посыпались на пол.
   Тут она вспомнила, что говорила ей Луна. Проклятие Ионы в том, что он не может плавать в своей родной стихии. Прикосновение даже капли воды для него невыносимо.
   Гроза продолжалась. Если так пойдет дальше, скоро Иона будет со всех сторон окружен дождем. Однако на это у огромной Рыбы нашелся ответ — Иона нырнул. Он пролетел вниз до самой земли и не останавливаясь провалился под землю. Сразу стало темно.
   Темнота! Орб взглянула на Иезавель. Та спокойно продолжала мыть стаканы. Внешность женщины осталась прежней. Очевидно, она меняется при наступлении ночи, а не от отсутствия света. Разумно. Ведь иначе существовала бы очень простая защита от суккуба — достаточно было бы все время палить яркий огонь.
   Но ведь ночь тоже когда-нибудь придет!..
   Чем позже становилось, тем сильнее нервничала Орб. Она знала, что поступила скверно, и чувствовала себя виноватой. Впрочем, ничего уже не изменишь.
   Мальчики ушли в общую комнату и включили телевизор. По мнению Орб, их любимые передачи представляли собой смесь насилия и эротики, сдобренную капелькой юмора. Ну и ладно, пусть получают то, что заслуживают!
   Да, но с ними Луи-Мэй. Если девушка будет там, когда…
   Орб снова взглянула на Иезавель, и ее худшие опасения подтвердились. Только что их новая кухарка была неряшливой пожилой женщиной. Однако стоило где-то наверху закатиться солнцу, и она превратилась в пышную двадцатилетнюю красотку в соблазнительном платьице. Суккуб принял свое истинное обличье.
   Иезавель тем не менее по-прежнему мыла стаканы, а потом взялась за тарелки. Изменилась только внешность кухарки, но не ее мысли.
   Орб принялась помогать ей — брала вымытые тарелки, вытирала их и убирала на посудную полку, которая, как и мебель, росла прямо из стены.
   — Да, Иезавель… — начала девушка.
   — Что?
   Орб внезапно оробела. Возможно, ответ на ее вопрос придет уже очень скоро.
   — Откуда взялись все эти тарелки, да и еда тоже? Вы их что, как-то наколдовали?
   — Это посуда из моей коллекции, — ответила Иезавель. — Можете пользоваться ею, сколько хотите. А еда должна быть свежей, поэтому я беру ее в местных заведениях.
   — Тогда получается, что мы… мы просто крадем…
   — Нет. Счета оплачивает миссис Глотч. Я оставляю им расписку, чтобы они знали, где получить деньги. Замечательная вещь современная электроника!
   Они продолжали болтать, пока не перемыли все тарелки. Вдруг Иезавель замолчала и внимательно оглядела себя.
   — Опаньки! Я, оказывается, переменилась! Ночь настала. А я и не заметила!
   — Вы переменились уже полчаса назад, — сказала Орб.
   — Не может быть! Мое проклятие…
   Иезавель посмотрела на часы:
   — Нет, правда! Как же это могло случиться?
   — Вы хотите сказать, что больше не…
   — Совершенно, — с удивлением промолвила Иезавель. — Раньше никогда такого не происходило!
   — Это Иона! — воскликнула Орб. — Мальчики не принимают наркотик с тех самых пор, как сюда попали! Вероятно, Рыба и на другие проклятия действует!
   — Значит, я смогу ночью отдохнуть? И не будет никаких лишних часов и потных мужчин?
   — Похоже на то.
   — Я знала, что эта Рыба — замечательное создание, однако понятия не имела, что настолько! Истинное…
   Внезапно Иезавель задохнулась в кашле.
   — Что случилось? — испугалась Орб.
   — Просто я не могу произносить некоторые слова. А постоянно общаясь со смертными, я иногда забываю об этом. Я хотела сказать такое слово, знаете, его обычно говорят, когда происходит что-то очень хорошее и…
   — Благословение?
   — Вот-вот. Думаю, Иона в силах помочь только в том, что от нас не зависит. Ну, я же могу выбирать слова, и раз я не должна произносить этого слова, то я и не могу этого сделать. Но это все мелочи, по сравнению с тем, что сделала Рыба. Просто потрясающе!
   Орб тоже испытывала облегчение, хотя и по другой причине. Иона нравился ей все больше и больше.
   В кухню вошла Луи-Мэй. Девушка хотела налить себе стакан воды. Увидев Иезавель, она остолбенела.
   — Кто вы?
   — Это Иезавель, — сказала Орб. — Ночью она выглядит немного по-другому.
   Луи-Мэй прищурилась. Очевидно, новая внешность Иезавель напоминала ей совсем не о домашнем хозяйстве.
   — Я — суккуб, — объяснила Иезавель. — Но сейчас вышла в отставку. Твой молодой человек меня нисколько не интересует.
   Взгляд Луи-Мэй метнулся в сторону двери, за которой сидели мальчики. Она явно не поверила этим словам.
   — А чего тогда может хотеть от нас такое создание, как вы?
   — Я ищу Ллано. Мне нужно освободиться насовсем.
   — Вы же сказали, что вышли в отставку!
   — Только по милости Ионы. Боюсь, что снаружи это не действует. Как у твоего мальчика с наркотиком.
   Луи-Мэй немного подумала.
   — Тогда во время представлений вам лучше оставаться здесь.
   — С радостью!
   Девушка смягчилась:
   — Хотите посмотреть с нами телевизор?
   — А там показывают что-нибудь стоящее?
   — Ох, едва ли!
   — Тогда с удовольствием. Что-то в этом роде я и люблю.
   Они вышли в соседнюю комнату. Орб сперва заколебалась, потом пожала плечами и последовала за ними.
   Ударник обернулся, чтобы посмотреть на Луи-Мэй, и заметил Иезавель. Он уставился на нее, открыв от изумления рот. Двое остальных тоже обернулись и оцепенели.
   — Это Иезавель, — сказала Луи-Мэй. — Ну, что пялитесь? Никогда кухарок не видели?
   Ударник с видимым усилием взял себя в руки и повернулся к экрану. Гитарист и органист, поколебавшись, последовали его примеру. Иезавель и вовсе не обратила на парней внимания — ей действительно было неинтересно.
   Ночь прошла спокойно. Наутро Иезавель снова превратилась в пятидесятилетнюю кухарку и принялась спокойно готовить завтрак.
   — Послушайте, мисс Кафтан…
   — Орб.
   — Хорошо. Вы не замечали…
   — Вы про слышимость, да? — подхватила Орб. — Я так понимаю, мальчики говорили о вас, когда остались одни.
   — Целый час, не меньше! Я читала «Войну и мир» — я ведь все равно никогда не сплю, а тут целую ночь можно было делать все, что хочется — так непривычно! И тут услышала эти голоса — идеи у них те еще!
   — Вы жалеете, что изменились?
   — Нисколько! У всех детей в их возрасте такие идеи — впрочем, со мной никого надолго не хватает. Ничего оригинального в этом нет, я просто не понимаю, зачем им понадобилось обсуждать это там, где я могла услышать.
   — Все Иона. Здесь тот, о ком говорят, всегда слышит этот разговор, — объяснила Орб. — А мальчики просто не знали, что вам слышно.
   — Никто не рассказал им об удивительном эффекте?
   — А кому бы это могло понадобиться?
   Иезавель улыбнулась:
   — Я пришла к вам только ради Ллано. Но поездка обещает быть забавной.
   — Просто не надо никого обсуждать, — сказала Орб. — На наше счастье мальчики по утрам спят как сурки, иначе бы они обязательно нас услышали.
   Иезавель понимающе кивнула, приложив палец к губам.
   Гроза кончилась, и Иона опять поднялся в небо. Он плыл со скоростью около пятидесяти километров в час, так что группа должна была заранее прибыть к месту своего первого концерта.
   После завтрака устроили репетицию. Иезавель устроилась в дальнем конце комнаты и внимательно слушала. Концерт явно произвел на нее впечатление. Музыканты исполнили весь свой репертуар, потом стали обсуждать новые песни. Теперь они знали уже довольно много произведений разных жанров. Аранжировка большинства из них была такой же, как и в случае с «Дэнни». Орб показалось, что магия стала сильнее, но она решила, что это плод ее воображения.
   Луи-Мэй выглянула в гигантскую чешуйку-окно.
   — Темень какая! — воскликнула она.
   Орб тоже выглянула:
   — Мы опять плывем под землей!
   Похоже, Иона тоже слушал и потому нырнул поглубже, чтобы звуки внешнего мира не мешали ему наслаждаться музыкой. Потребовалось некоторое время, чтобы проверить эту гипотезу, но факт оставался фактом — они находились глубоко под землей. Правда, никакого вреда от этого не было. Стоило прекратить представление, как Иона снова вынырнул и продолжил путь.
   — Думаю, — заметила Орб, — тот, кто ищет Ллано, должен разбираться в музыке.
 
 

9. ЛЛАНО

   Наконец группа «Ползучая скверна» прибыла к месту своего первого концерта. Хотя зал и не был полон, народу собралось довольно много. Похоже, весть о небывалом успехе музыкантов еще не дошла до широкой публики. И все же у них никогда еще не было столько зрителей, а Орб в глубине души была уверена, что в этом зале обычно больше и не собирается.
   Публика откровенно скучала — люди не верили, что какая-то там провинциальная группа может сыграть что-нибудь сносное. Возможно, среди них были и критики, пришедшие по долгу службы. Должен же кто-то писать рецензии на все эти посредственные представления.
   Орб тихонько улыбнулась. Она знала, что скоро все изменится.
   Концерт начался, и зрителей как будто подменили. Все дело тут было в магии — с ней зрители проглотили бы любую, сколь угодно посредственную музыку, а без нее не стали бы слушать и самую совершенную. Но музыка у «Скверны» была хорошей и стала только лучше после обработки.
   На следующий вечер состоялся еще один концерт. И на этот раз у музыкантов был аншлаг.
   Так оно и пошло. В каждом новом городе их провожали гораздо теплее, чем встречали. После шестого города «Ползучая скверна» стала самой популярной группой года. Миссис Глотч информировала ребят, что, если ничего не изменится, к концу поездки они станут богачами.
   Начали поступать предложения от фирм звукозаписи — почему бы группе не выпустить альбом? Но музыканты обсудили этот вопрос и решили альбомов не выпускать. А вдруг магия не запишется? И в самом деле, пиратскую запись с одного из их концертов сочли обыкновенной фальшивкой — настолько она проигрывала по сравнению с «живой» музыкой.
   Сначала «Скверна» давала концерты на востоке страны, потом на юге и юго-западе. Карты были не нужны, поскольку Иона сам доставлял их, куда требовалось. Но Иезавель хотела знать, где находится, и карту все же приобрела.
   — Смотрите! — воскликнула она вдруг. — А вот Ллано!
   Орб от удивления чуть не выронила арфу:
   — Что?
   — Да вот!
   И Иезавель протянула девушке карту.
   Все сбежались посмотреть. На карте обнаружилась область, река и даже городок с таким названием.
   — Вы думаете, что там и… — спросила Иезавель.
   — Не знаю, — сказала Орб. — Мне никогда не приходило в голову поискать Ллано на карте! Это может быть простым совпадением.
   — В мире не так уж много совпадений, — сказала Иезавель. — Во всяком случае, для тех, кто понимает.
   — У нас будет концерт неподалеку оттуда, — с энтузиазмом сообщил ударник. — Черт, да если мы найдем эту штуку, и если она сработает…
   Он посмотрел на Луи-Мэй.
   Остальные понимающе кивнули. Все знали, что ударник и Луи-Мэй любят друг друга и что после каждого исполнения песни про Дэнни их взаимное влечение усиливается. Только отношение Луи-Мэй к наркотикам удерживало молодых людей от того, чтобы зайти дальше. Но Луи-Мэй твердо сказала, что никогда не свяжется с наркоманом. И ее позиция была незыблемой, что лишь укрепляло ударника в его желании избавиться от вредной привычки.
   После очередного концерта ребята попросили Иону отвезти их в Ллано. Рыба послушно повернула и поплыла куда-то. Все легли спать.
   Утром оказалось, что Иона уже приплыл и висит теперь над бескрайней голой равниной.
   — Он что, заблудился? — спросил ударник. — Ни реки, ни города не видать!
   — Бессмертное создание, над которым тяготеет проклятие, не может заблудиться, — сказала Иезавель. — Уж я-то знаю.
   Ударник пожал плечами. К тому моменту музыканты уже были в курсе, кто такая Иезавель, и знали, что она, как и Орб, отнюдь не намерена осуществлять их мечты Молодых людей это весьма огорчало. Правда, днем они об этом забывали, зато ночью все три женщины от души развлекались, слушая их беседы. Мальчики единодушно считали, что никогда еще трое столь симпатичных и мужественных юношей не жили в такой близости от трех таких красивых женщин и таких при этом бесчувственных. Какая ужасная потеря!
   Некоторые замечания, которые молодые люди отпускали в ходе беседы, шокировали Луи-Мэй, а Орб казались просто отвратительными, хотя Иезавель откровенно скучала. Но никто из дам даже не намекнул мальчикам о необычных свойствах Ионы в отношении разговоров. Слушать их было так забавно! И оказалось, что подобным образом можно разговаривать друг с другом, находясь в разных комнатах.
   Иезавель снова вытащила карту. Выяснилось, что Иона принес их в место под названием Ллано-Эстакадо, то есть Поля Ллано. Река и город его не заинтересовали.
   — А может, он прав? — сказал гитарист. — Может, сюда-то нам и надо?
   — Кто знает, — поддразнила его Луи-Мэй. — Посмотри на форму округов на карте. Они все квадратные, а рядом с округом Ллано — какие-то кривые, как будто Бог распихал их в стороны, чтобы всунуть туда Ллано.
   — Может, ты и права, — сказал гитарист, разглядывая карту.
   — Не думаю, что установленные людьми границы имеют какое-то отношение к предмету нашего Поиска, — сказала Орб.
   Однако на нее тоже произвели впечатление перекошенные границы округов на карте. Как будто кто-то взял и развернул квадратики округов градусов на сорок пять. А вдруг это все-таки имеет отношение к делу?
   Решили, что прав все-таки Иона. Именно эта равнина и есть то Ллано, которое им нужно. Огромная Рыба опустилась на землю, и все вышли наружу.
   Орб медленно шла по полю, пытаясь найти какие-нибудь признаки Песни. Девушка не знала, что именно она ищет, но надеялась, что Ллано она сумеет узнать. Надо лишь настроиться на нужную волну. Если, конечно, это то самое место. В Индии она не нашла ничего. Родина цыган не имела отношения к Ллано.
   Цыгане… Особого смысла в этом нет, и все же…
   Орб оглянулась. Ее спутники были далеко — каждый, как мог, искал Ллано. Никто ее не увидит.
   И Орб начала танцевать танану. Вдруг танец как-нибудь притянет к себе музыку! Она принимала позы, рассчитанные на то, чтобы воспламенить мужчину. Ни одна порядочная девушка не станет участвовать в подобном представлении. Но Орб танцевала, и нужен ей был совсем не мужчина, и даже не Рыба, а Песнь. Получится у нее или нет?
   Дух танца захватил девушку. Стыд исчез — танана заставила его отступить. Потом Орб показалось, что пришла музыка, почти неуловимая, словно напоминавшая о чем-то. Приятная, красивая мелодия, но ее внутренняя сила была так же похожа на силу любой музыки смертных, как океан — на маленький пруд. Музыка отзывалась в глубине души Орб, подчиняя себе ее сердце, заставляя мысли меняться непредсказуемым образом. Музыка, музыка…
   И вдруг стало тихо. Орб стояла одна посреди бескрайней равнины, обессиленная и опустошенная. Неужели она сумела настроиться на Ллано? Или это ей только почудилось? Орб не могла с уверенностью сказать, откуда взялась музыка, но ощущала ее, как что-то внутри себя. Похоже на смутное чувство, возникающее в начале беременности. Что-то внутри…
   Беременность. Где сейчас ее дочь Орлин? Что с ней? Быть может, Орб никогда этого не узнает…
   Мрачная и усталая, девушка вернулась обратно к Ионе. Она и сама не понимала, удалось ли ей достичь хоть чего-нибудь.
 
   Гастроли продолжались. Залы, в которых играла их группа, становились все больше и больше и всегда были забиты до отказа. Казалось, всему миру известно о «Ползучей скверне». Каждый день в печати появлялись новые статьи о популярных музыкантах; материалы для этих статей чаще всего были высосаны из пальца. А Орб с друзьями продолжали Поиск. Где же ты, Ллано?