Энтони Пирс. Зеленая мать

   — Как Наташа? Никогда бы не подумал, что мужчину…
   Теперь уже Орб рассмеялась:
   — Но он мужчина. И он поет — как он поет! Даже лучше меня, и магия такая же сильная.
   — Вот теперь я начинаю ревновать, — улыбнулся Мима. — Конечно, ты не можешь не любить его!
   Вернулась Лила:
   — Демоны поселятся у нас в саду. Там есть пещера, похожая на их родную. Они говорят, что Орб вылечила одного из них.
   — Он был болен, — объяснила Орб.
   — Я слышала, вы говорили о Наташе, — сказала Лила.
   — Да. Это человек, которого я…
   — Знавала я одного типа с таким именем, — перебила ее Лила. — Еще до того, как ушла из Ада.
   — Демон из Ада? — повторила Орб. — Это, должно быть, просто совпадение!
   — Надеюсь. Это был не демон. Наташа — один из псевдонимов самого Сатаны.
   У Орб перехватило дыхание. Не в силах вымолвить ни слова, она уставилась на свою собеседницу.
   — Орб не станет иметь дела с Сатаной! — сказал Мима.
   — Понимаю. Но я знакома с Сатаной вот уже несколько тысяч лет. Смертному трудно даже представить себе, как он коварен. И если он захочет произвести на Орб впечатление…
   — Он хочет, — подтвердила Орб. — Сатана попытался жениться на мне, а Наташа меня спас.
   — Не стала бы я этому верить, — сказала Лила. — Такую сцену легко подстроить.
   — Но я проверяла его, — возразила Орб. — Я заставила Ната потрогать крест и спеть гимн. Вот почему он так на меня рассердился!
   — Это хорошее испытание, — кивнула Лигея. — Значит, он действительно человек.
   — Не обязательно, — возразила Лила. — Да, правда, что никто из созданий Ада, включая самого Сатану, не в силах прикоснуться к кресту или спеть гимн, но Сатана способен притвориться, что он это делает. Например, он может подменить крест изготовленной в Аду фальшивкой…
   — Это был серебряный крестик моей подруги, а она хорошая девушка! — сказала Орб.
   — Да, это затрудняет задачу, — согласилась Лила. — Но Сатана может еще надеть перчатки или показать тебе ложную руку — и ты будешь уверена, что он прикоснулся к кресту, хотя он этого вовсе не делал. Есть много разных способов обмануть смертного, и Сатана знает их все.
   Орб расстраивалась все сильнее:
   — Я… Я почти люблю Наташу. Мне невыносимо горько думать о нем, как… как…
   — Ну конечно, это не так, — сказала Лигея.
   Однако Мима все еще сомневался.
   — Лучше быть уверенным наверняка, — сказал он. — Существует какой-нибудь способ разрешить сомнения Орб? Меня пугает сама мысль о том, что ее друг может оказаться Сатаной.
   — Сатана всегда способен показать вам подходящую иллюзию, — заверила Лила. — Только действия свои он изменить не в силах. Ведь он — воплощение Зла!
   — И какие же действия не может совершить воплощение Зла? — спросил Мима.
   — Он не может совершить по-настоящему добрый поступок и не может встать на сторону Добра, если оно столкнется со Злом. Зло должно поступать соответственно своей натуре, как бы оно ни старалось прикинуться Добром.
   — Так давайте попробуем устроить еще одну проверку! — предложил Мима. — Для меня очень важно, чтобы Орб больше не волновалась. Она — моя первая любовь и мое спасение, и я не хочу, чтобы ее что-то мучило! И еще я не хочу, чтобы Сатана над кем-то восторжествовал. В конце концов, он мой враг.
   — Больше никаких проверок! — заявила Орб. — Я даже найти Ната сейчас не могу, и если…
   — Это нужно не тебе, а мне, — сказал Мима. — Как друг и как специалист, я желаю знать, что ты не попала в плохую компанию.
   — Как специалист?
   — Я ведь инкарнация Войны, — напомнил Мима. — Если Сатана пытается оказать на тебя влияние, значит, у него есть какие-то свои цели, и цели эти — бесчестные. Следовательно, я обязан вмешаться.
   Орб понимала, что Мима прав. Никогда он не стал бы обманывать ее, даже теперь, когда их любовь позади. Слова Лилы снова заставили ее усомниться в Наташе, и лучше было бы сразу разрешить сомнения. Орб чувствовала себя немного виноватой, но не могла придумать ничего, кроме испытания. И все же она колебалась.
   — Я ведь даже не знаю, где сейчас Нат. Не знаю, как я сюда попала. И если я снова начну петь, эта картина тоже исчезнет, и я опять потеряюсь.
   — Ллано — опасная вещь, — кивнула Лила. — Надо обращаться с ним очень аккуратно, иначе не оберешься бед.
   — Ты знаешь, что такое Ллано? — спросил ее Мима. — Сам я только слыхал о нем, не более того.
   — Ллано может ввергнуть тебя в Ад и помочь тебе выбраться оттуда, — сказала Лила. — Это один из основных инструментов магии. Даже малая часть его способна вызывать чудеса. Когда Орб неправильно применила Ллано, она тут же попала в беду. Но для того чтобы все вернулось на свои места, ей достаточно уравновесить неправильно спетый отрывок — и все решится само собой.
   — И вы знаете, как это сделать? — восхищенно спросила Орб.
   — Знаю, — ответила Лила. — Конечно, если спою я, ничего не выйдет, я же все-таки демон, и, кроме того, я знаю лишь крошечный отрывок. Несколько веков назад меня научил один мой любовник. Это простая мелодия, она просто возвращает все на свои места.
   — Покажете?
   — Конечно. Примерно так… — Лила запнулась. — Минуточку, я только приму форму певицы.
   Ее тело замерцало. Через минуту перед ними стояла дородная оперная певица в платье средневекового покроя.
   Мелодия была простенькая и короткая — всего несколько тактов. Но силой она, судя по всему, обладала сверхъестественной.
   — И это все? — спросила Орб.
   — Да, — ответила Лила и снова стала соблазнительной молодой женщиной. — Как я уже говорила, мое пение силы не имеет, но у тебя получится. Сейчас эту мелодию использует Компьютер Чистилища, чтобы устранять свои собственные сбои. Хотя мелодия гораздо старше Компьютера.
   Орб легко повторила простенькую мелодию. И сразу почувствовала действие магии. Как будто что-то с легким щелчком встало на свое место.
   — Подействовало! — сказала Лила. — Я чувствую это! Теперь ты можешь путешествовать сознательно.
   — То есть что я могу сознательно изменять реальность? — спросила Орб. — Могу очутиться в любой из этих картинок?
   — Конечно. А разве ты не это пыталась сделать?
   — Нет. Я просто не могла выбраться.
   — Ужасно, наверное, попасть в такую переделку, — сочувственно произнесла Лигея.
   — Да уж. Если бы я случайно не оказалась здесь, просто не знаю, чем бы все это кончилось.
   — Все было бы хорошо, — утешила ее Лила. — В конце концов ты попала бы в какое-нибудь знакомое место.
   — Но меня везде подстерегали опасности! То огромная волна, то обвал в пещере, а один раз я оказалась в спальне наедине с сатиром…
   И вдруг Орб сообразила, что почти не одета. Шкура, подаренная демонами, кое-как прикрывала ее обнаженное тело. Хорошенькое зрелище она собой представляет!
   — Вероятно, ты спела что-то неправильно, — сказала Лила. — Вот тебя и кидало в разные опасные места. Мы ведь тоже не исключение. Для многих душ Чистилище — лишь преддверие Ада.
   — Вы не могли бы… — смутилась Орб. — Моя одежда не…
   — Ну конечно, милая, — откликнулась Лигея. — У меня полно подходящих платьев. Правда…
   — Правда, они исчезнут, как только ты покинешь Чистилище, — закончила Лила. — Потому что ткань, из которой они сшиты, сверхъестественная. Лучше я немного изменю твой теперешний наряд.
   Она подошла к Орб.
   — Но не могу же я раздеться! — запротестовала Орб и покосилась на Миму.
   — И не надо, — ответила Лила. — На сегодня он и так уже нагляделся.
   Лила прикоснулась к шкуре, и та начала видоизменяться, подгоняя себя по фигуре хозяйки. Через минуту это была уже не шкура, а удобное платье без рукавов.
   — У тебя хорошая фигура, — заметила Лила.
   — Такой уж у Мимы вкус, — вздохнула Орб, многозначительно поглядывая на обеих женщин.
   — Только твое тело смертно, — сказала Лигея. — И поэтому особенно притягательно.
   — Твое — тоже, — возразил Мима.
   Лигея прижала руку ко рту:
   — Ой да, я и забыла! — Она повернулась и внимательно посмотрела на Миму: — Тогда почему же ты так пялился на нашу гостью, дорогой?
   Мима слегка покраснел:
   — Она сама не понимала, как выглядит…
   — Вот они — извращенные мужские вкусы! — воскликнула Лигея. — И все мужчины такие, даже самые лучшие. Сильнее всего их возбуждает что-то недозволенное. Я уверена, что, когда ты, Орб, показывала ему все то же самое открыто, он так не пялился.
   Она снова повернулась к Миме:
   — Ты понимаешь, что это для тебя значит?
   — В наказание меня изгоняют в гарем.
   — Ты можешь принять вид зомби? — спросила Лигея у Лилы.
   — Конечно. Какой свежести должен быть покойник?
   Мима ужаснулся, и все три женщины покатились со смеху.
   — Впрочем, я и сама могу сыграть эту роль, — продолжила Лигея. — К тому времени как он вытащил меня из Ада, я уже давно была мертва.
   Лигея, как видно, полностью доверяла своему возлюбленному. Орб искренне завидовала ей, и не потому, что речь шла о Миме.
   — Если мне позволят сменить тему, — сказал Мима, — то я хотел бы напомнить, что мы собирались устроить проверку. Пойду поищу этого Наташу.
   Он встал и направился в замок.
   — Я все время дразню его, но человек он хороший, — сказала Лигея.
   — Я знаю, — ответила Орб.
   — Правда, что у тебя от него ребенок?
   — Правда, — удивилась Орб. — А откуда вы?..
   — В архиве раскопала. Должна же я была знать, как он жил раньше. То, что случилось с тобой, просто ужасно!
   — Не мне возмущаться этим, ведь Судьба — моя мать.
   — Интересно, почему Сатана так заинтересовался тобой?
   — Еще до моего рождения отцу предсказали, что я могу обвенчаться со Злом. Думаю, это и привлекло ко мне внимание Сатаны.
   — Наверное, он воспринял это как вызов, — сказала Лила. — У Сатаны никогда не было недостатка в женщинах — живых или мертвых, смертных или демонах. Но он, как и Марс, предпочитает то, что запрещено. Ты красивая смертная женщина, твоя мать — инкарнация, тебя предостерегли насчет его намерений… Где ж тут устоять?
   — Это его личное дело, — заявила Орб. — А меня совершенно не интересует Князь Тьмы!
   — Разумеется, — согласилась с ней Лигея.
   Мима вышел из замка и вернулся к ним:
   — Я нашел кое-что о певце по имени Наташа. Должно быть, это и есть твой приятель, Орб. Я записал его мелодию, теперь ты его не потеряешь.
   — Его мелодию?
   — У каждого человека есть мелодия, с помощью которой можно его вызвать. Именно так мы, инкарнации, мгновенно находим нужных нам людей. Наверняка ни Танатос, ни Судьба не смогли бы управиться без этих мелодий.
   — Так что за испытание ты придумал, дорогой? — спросила Лигея.
   — Произошло вторжение на территорию одной индейской резервации, — сказал Мима. — Еще немного, и начнется кровопролитие. Я собирался подавить это дело в зародыше, но для наших целей случай идеальный. Сразу видно, на чьей стороне Добро, а на чьей — Зло. Сатана не может принять сторону Добра. Значит, если это он, мы сразу заметим.
   — Назревает война, а ты этому противишься? — удивилась Орб.
   — Забавно, правда? Как Марс, я должен не разжигать войну, а контролировать ее. Иначе в мире произойдет много зла, а Сатане только того и надо.
   — Так ты говоришь, я могу вызвать Ната, когда захочу? — Орб было немного не по себе.
   — Да. Я предлагаю тебе вызвать его в резервацию и попросить помочь тем, кто прав. Простой смертный сможет это сделать, а Сатана — нет.
   — Но если я опять начну проверять его…
   — Я вас помирю, — сказал Мима. — Меня он послушает.
   — Надеюсь, — вздохнула Орб. — Не хотела бы я, чтобы второй мужчина исчез из моей жизни так же, как первый.
   — Думаю, твоя мать не станет второй раз подвергать тебя такому испытанию. Ведь она еще не была Судьбой, когда нас с тобой разлучили. Дай руку.
   Орб взяла Миму за руку. В другой руке у него возник огромный пылающий меч. Тут же очертания сада и замка поплыли в сторону, все вокруг заволокло туманом. Через несколько мгновений они стояли неподалеку от индейского поселения. Женщины и дети складывали в мешки сушеные травы — очевидно, на продажу.
   — Эта трава — волшебная, — объяснил Мима. — Индейцы владеют древней и сильной магией, поэтому волшебная трава вещь очень и очень дорогая. Это основной источник дохода племени.
   — Почему они не реагируют на наше появление?
   — Они нас не видят и не слышат. Все дело в моем мече. Когда ты меня отпустишь, ты перестанешь быть невидимой. Но сначала я должен показать тебе Наташину мелодию. Скоро тут будет очень неуютно.
   — Но ведь сейчас нет никакой опасности!
   Вместо ответа Мима протянул ей цветной камешек:
   — Возьми. Он защитит тебя.
   Орб взяла камешек:
   — Похоже на один из амулетов Мага. У Луны их много.
   — Да, что-то в этом роде, — согласился Мима. — А вот и мелодия.
   Он напел коротенький мотивчик.
   — И это призовет сюда Наташу? — удивилась Орб.
   — Да, — уверил ее Мима. — Приготовься, налетчики уже близко.
   И Мима отпустил ее руку.
   Орб подошла к индианкам.
   — Привет, — сказала она. — Можно мне взглянуть на ваши товары?
   Женщины удивленно уставились на нее, не понимая, откуда здесь взялась незнакомка.
   И тут подлетел большой ковер-самолет. На нем стояли четверо головорезов, вооруженных ружьями и пистолетами. Один из них выстрелил в воздух.
   — Это все — наше! — громко крикнул он.
   Женщины оцепенели. Воинов в деревне не было, ведь травы всегда укладывают только женщины. А оружие осталось у воинов.
   Ковер приземлился около стола с травами. Налетчики принялись грузить мешки на ковер.
   К ним подошла одна из молодых женщин.
   — Пожалуйста, — взмолилась она. — Мы работали все лето — сажали, растили, собирали, сушили… Наше племя умрет с голода, если вы…
   — Заткнись, скво! — рявкнул один из головорезов. Он швырнул очередной мешок в большой ящик на ковре и снова повернулся к женщине. Она была очень красива — классическая девушка-индианка с яркими бусинами в черных волосах. — А впрочем, я передумал. Мы и тебя прихватим.
   Девушка вскрикнула, но налетчик вытащил откуда-то веревку, связал несчастную и бросил на ковер.
   — Мы с тобой немного позабавимся, а когда ты станешь смирной, я продам тебя на невольничьем рынке.
   Орб решила, что этого более чем достаточно. Она запела, повторяя только что услышанный от Мимы мотив.
   Появился изумленный Наташа.
   — Кто? Почему?..
   — Это сделала я, — объяснила Орб. — Разбойники хотят украсть у индейцев все их богатство и женщин тоже. Мы должны помочь беднягам!
   — Но…
   — Такова борьба Добра и Зла, — сказала Орб. — Ты что, не хочешь помочь?
   — Эй, а это еще кто? — спросил первый налетчик, тот, что схватил женщину.
   — Это правда? — поинтересовался Нат. — Вы что, действительно хотите украсть то, что по праву принадлежит индейцам?
   — Ага, — сообщил разбойник и достал пистолет. — А ты против?
   Нат посмотрел на Орб, потом на связанную девушку:
   — Что вы собираетесь делать с пленницей?
   Разбойник рассмеялся:
   — Ты что, голубой? Что я, по-твоему, могу сделать со смазливой девчонкой?
   И он направил на Ната дуло пистолета.
   — Я вынужден попросить вас остановиться, — заявил Нат. — Вы поступаете дурно.
   — Пока, голубенький, — отозвался разбойник и нажал на спусковой крючок.
   Но Наташа уже начал петь.
   Эффект был потрясающий. Разбойник так и застыл с пальцем на спусковом крючке. Трое его приятелей тоже замерли на месте. Песня загипнотизировала их, так же, как, впрочем, и Орб. Просто невозможно было пошевелиться, пока она звучала.
   Наташа запел громче. Его голос заполнил собой все пространство. Земля дрожала, деревья роняли листву. Он повернулся к налетчикам, и все четверо упали, хотя ни с Орб, ни с индианками ничего не произошло.
   Песня кончилась, и Наташа перевел дух. Разбойники без сознания валялись вокруг ковра, глядя в небо немигающими глазами.
   — Давай уберем отсюда эту дрянь, — сказал Нат. Он ухватил ближайшего бандита за рукав и бросил его на ковер.
   Орб бросилась к связанной женщине и быстро распутала веревки. Потом обе они принялись выгружать мешки с травами обратно на стол. Наташа в это время разбирался с остальными бандитами. Вскоре все мешки лежали на столе, а налетчики были свалены в кучу на ковре.
   Наташа шагнул на ковер и снова запел. Орб узнала мелодию Песни Путешествия. Очертания ковра и всех, кто был на нем, расплылись, и через какое-то мгновение Орб и индианки снова остались одни.
   Женщины недоуменно уставились туда, где только что лежали бандиты.
   — Полагаю, что он просто увез их куда-нибудь, — объяснила Орб.
   Появился Мима:
   — Я извиняюсь за свои подозрения, Орб. Этот человек действовал в интересах Добра. — Он покачал головой. — Я думал, ты льстишь ему, утверждая, что Наташа поет не хуже тебя. Но это правда! По-моему, вы подходите друг другу.
   Снова появился Наташа — возник на том же самом месте, где стоял минуту назад. Теперь он был один.
   — Я выгрузил их в Сибири — такая большая степь в России, — удовлетворенно сказал гениальный певец. — Вот уж откуда им нелегко будет выбраться! Там не принято нянчиться с преступниками…
   Внезапно он заметил Миму и замолчал.
   — Это Марс, — представила Орб.
   — Воплощение Войны? — спросил Нат. Восторга по этому поводу он явно не испытывал. — А вам не кажется, что вы поздновато сюда прибыли?
   — Он… Он мой старый знакомый, — промолвила Орб.
   — Ты что, воевала?
   — Мы были любовниками, — сказал Мима.
   Лицо Ната окаменело.
   — Я никогда не интересовался прошлым Орб, — сухо сообщил он. — Это не мое дело.
   Орб видела, как ускользает ее последняя надежда на примирение.
   — Нат, пожалуйста, я все объясню! Это было много лет назад, когда мы с тобой еще не познакомились, и давно прошло! У него теперь есть супруга-принцесса и демон в наложницах.
   Но Нат не смягчился.
   — Так, значит, ты, инкарнация, ослепил своим блеском простую смертную девушку, а потом бросил ее ради принцессы?
   Орб пришла в отчаянии.
   — Он тогда еще не был инкарнацией, — пыталась объяснить она. — И он не бросал меня! Он был принцем и скрывался, а еще он заикался, а я родила от него ребенка.
   — Непохоже на мимолетное увлечение, — обернулся к ней Нат.
   — Мы любили друг друга, — кивнул Мима. — Я готов был умереть за Орб, но мой отец убил бы ее, и нам пришлось расстаться. Мучительно и несправедливо… Но теперь все это в прошлом.
   — Непохоже, — сказал Нат.
   — Нат, пожалуйста! — повторила Орб.
   В руке у Мимы снова блеснул огромный меч.
   — Вы назвали меня лжецом?
   Сияние меча стало нестерпимо ярким, а на губах Мимы появилась капелька крови.
   — Нет, Мима, нет! — крикнула Орб. Она знала, что означает эта кровь. Мима был берсеркером!
   На мгновение Нат задумался. Орб показалось, что молчание длилось целую вечность.
   — Не мне называть лжецом инкарнацию, — произнес он наконец.
   Мима успокоился:
   — Разрешите мне внести ясность в этот вопрос. Я всегда буду любить Орб. Она лучшая из всех известных мне смертных женщин. Но то, что было когда-то романом, стало дружеской привязанностью. Я ни на что не претендую в отношении Орб, и она тоже не имеет на меня видов. У нее своя жизнь, у меня
   — своя. Я просто хочу ей добра…
   — Вот теперь все стало яснее ясного, — сказал Нат.
   — Да разве вы не видите, что она вас любит! — вскипел Мима.
   — Нет! — испугалась Орб.
   — Нет? — спросил Нат, оборачиваясь к ней.
   Душу Орб переполнили противоречивые чувства.
   — Ну пожалуйста, — прошептала она.
   — Лучше бы я не вмешивался, — сказал Мима. — Пойду-ка я отсюда.
   И исчез.
   — Я думал, ты считаешь меня демоном, — сказал Нат.
   — Я была несправедлива к тебе, — пробормотала Орб. — Я искала тебя и заблудилась, а потом нашла Миму, и… Только, пожалуйста, не уходи больше!
   — Я считал, что к любви надо относиться бережнее, чем к простому знакомству. Особенно когда твой первый роман кончился так печально.
   По щекам Орб катились слезы.
   — Нат, ты когда-то просил разрешения ухаживать за мной…
   И тут Наташа вдруг улыбнулся.
   — И еще раз попрошу! — сказал он. — Я спою тебе Вечернюю Песнь.
   И без лишних предисловий запел.
   Мелодия напоминала одновременно и Утреннюю Песнь, и Дневную, но была мягче и нежнее, чем обе они. Постепенно сгустились сумерки, а все кругом стало выглядеть прозрачнее и яснее. Восхищенные пением индианки превратились в красавиц, бусины в их волосах засверкали, как капли росы. Листва деревьев в ближайшей роще стала такой нежной и яркой, как будто сейчас было не лето, а ранняя весна. Песок блестел, как золото, а небо на западе расцветили нежные краски раннего заката.
   Никогда еще Орб не слышала ничего подобного. Ее переполняла нежность, во всем теле чувствовалась удивительная легкость и теплота. Чувства обострились до предела. Орб взглянула на Ната и увидела, что он прекрасен. Его лицо светилось, как солнце, и невозможно было оторвать взгляд от этого неземного сияния. Нат сказал, что это Вечерняя Песнь, но Орб знала, как еще можно назвать ее. Это была Песнь Любви.
   Орб шагнула к нему, раскинув руки. Ей казалось, что она не идет, а парит в воздухе. Все ее сомнения развеялись, в груди словно вспыхнул огонь. Нат замолчал, и ночь сомкнулась вокруг них. Орб бросилась к нему в объятия.
   Она знала, что любит его.
 
 

13. МАТЬ-ПРИРОДА

   — Ты нашла его! — сказала Иезавель, когда Орб появилась в кухне.
   — Откуда ты знаешь? — весело спросила Орб, глядя на пожилую женщину.
   — Когда ты вернулась, здесь стало вдвое светлее.
   — Я влюблена.
   — Какие еще новости? Есть можешь?
   — Конечно, нет!
   — А все-таки попробуй.
   Прямо в воздухе Иезавель сварила пару яиц, не беспокоясь о таких глупостях, как плита и кастрюля. Орб обнаружила, что есть она все-таки может.
   Дверь открылась, и вошли все остальные.
   — Когда свадьба? — поинтересовалась Луи-Мэй.
   Орб подавилась яйцом.
   — Во всяком случае, не сегодня, — рассмеялась Бетси.
   — У меня что, на лбу все написано? — удивилась Орб. — Я только что разобралась в своих чувствах, а вы…
   — Мы тебя дразним, — объяснила Луи-Мэй. — Из всех нас только ты до сих пор не могла найти себе друга. Мы так рады, что это наконец произошло!
   — Расскажи нам все, — попросила Бетси.
   Орб подняла руки в знак полной капитуляции и рассказала им все.
   — А теперь мне надо рассказать маме, — добавила она.
   В комнате появился крошечный паучок. Он вырос и превратился в Ниобу.
   — Мама уже знает, — сказала она.
   — Ой, я и забыла, кто ты теперь! Ты следила за моей нитью!
   — Как и за миллионами других нитей, — улыбнулась Ниоба. — Но твоя все же особенная.
   — Нат не демон, — сказала Орб.
   Ниоба на мгновение замолчала, как будто случилось что-то странное. Потом продолжила:
   — Я пришла сюда совсем по другому делу. Твоя нить становится важным элементом паутины Судьбы. И я считаю, что пора тебе об этом узнать.
   — Может, нам уйти? — спросила Луи-Мэй.
   — Нет, моя милая, — ответила Ниоба. — Это и твое дело.
   Она замерцала и превратилась в толстую пожилую негритянку.
   — Не сомневайся, детка, — сказала Ниоба. Потом на ее месте появилась хорошенькая молодая девушка восточного типа. — Да, это правда, — подтвердила она. — Любовь и юность нам тоже знакомы.
   Луи-Мэй и молодые люди спокойно восприняли эти превращения — они и раньше встречались с Судьбой. Но глаза Бетси расширились от удивления.
   — Моя мать — одно из воплощений Судьбы, — объяснила Орб, взяв девушку под руку. — Таких воплощений всего три — Клото, Лахесис и Атропос. Они прядут нити жизни, отмеряют и режут их. А еще каждая представляет определенный возраст. По-моему, они нанесли нам деловой визит.
   Клото вновь превратилась в Ниобу:
   — Видишь ли, Орб, тебе предназначено занять место одной из самых могущественных на Земле инкарнаций — Природы. Возможно, ты уже заметила, как усилилась твоя магия.
   Теперь уже и Орб была поражена.
   — Инкарнации? Мне?..
   — Некоторыми инкарнациями можно стать почти случайно. Например, чтобы стать Смертью, нужно просто убить своего предшественника, а чтобы занять должность Времени, достаточно завладеть Песочными Часами. Но в основном инкарнациями становятся те, кому это предназначено, потому что они такие, какие есть. Гея хочет уйти, и именно ты можешь занять ее место. Чем ближе ты к тому, чтобы заместить Гею, тем сильнее становится твоя магия. Ты уже сейчас способна выполнять некоторые функции Матери-Природы и скоро достигнешь большего.
   — Но это не я, а Ллано! — возразила Орб. — Без Ллано мое пение ничего собой не представляет.
   — Такова лишь часть правды, — сказала Ниоба. — Да, действительно, Ллано
   — один из самых могучих инструментов магии, однако немногие способны воспользоваться им. А у тебя такие способности есть. Более того, ты способна пойти еще дальше и напрямую использовать магию природы. Песни лишь помогают тебе учиться. Поэтому именно ты и можешь стать Геей.
   — Я никогда не думала… Даже представить себе не могла…
   — Я тоже, дорогая. Теперь же это очевидно. Тебе решать, будешь ты инкарнацией или нет. От этого решения зависит твоя дальнейшая судьба.
   — Но я люблю простого смертного!
   — И я не буду говорить тебе, что это неважно, — кивнула Ниоба. — Когда-то я уже была инкарнацией и полюбила простого смертного. И тогда я отказалась от своей должности, вышла замуж, и в результате на свет появилась ты. Я никогда не жалела о своем решении, но приняла я его с открытыми глазами. И ты тоже не должна делать такой важный шаг вслепую.