Эпосы. Старшая Эдда

но что до того мне!
Была я строптивой,
во сто раз ты хуже:
вы, юные братья,
вражду разжигали,
и в Хель половина
из вас очутилась,
все сокрушилось
и богатство и счастье.
 

98

 
Было нас трое^[616]
ко всем беспощадных,
за Сигурдом вслед
страну мы оставили;
каждый правил
своим кораблем,
когда на восток
судьба привела нас.
 

99

 
Конунг убит был,
а край захвачен,
херсиры^[617] в страхе
стали покорны;
оружьем могли мы
любого оправдывать,
щедро богатство
делили меж бедными.
 

100

 
Умер князь гуннов,^[618]
кончилось счастье;
горько мне было
вдовой называтья, —
худо жилось мне
в хоромах Атли,
потерю мою
позабыть не могла я!
 

101

 
Знали мы: с тинга
когда б ты ни прибыл
тяжбу ты вел,
но не видел удачи,
вечно несмелый,
вечно уступчивый,
молчал ты о том,
как тебя обижали».
 

102

 
Атли сказал:
«Лжешь ты, Гудрун!
Не легче от спора
наша судьба
и страдания наши.
Все приготовь,
как пристало с тобой нам,
когда выносить
меня станут воины!»
 

103

   Гудрун сказала:

 
«Струг раздобуду
и гроб разукрашенный,
саван вощеный
для трупа я сделаю, —
как если бы в мире
вместе мы прожили».
 

104

 
Атли скончался,
скорбели родичи.
Все, что сулила,
исполнила светлая.
Гудрун сама
помышляла о смерти,
но дольше пришлось
прожить ей на свете.
 

105

 
Счастье тому,
чьи сыны, вырастая,
героями будут,
как Гьюки потомки;
памятны вечно
их смелые подвиги
всюду, где станут
их воспевать!
 

Подстрекательство Гудрун^[619]

О Гудрун

   Гудрун пошла тогда к морю, после того как она убила Атли. Она вошла в море и хотела покончить с собой. Но она не могла утонуть. Ее отнесло через фьорд в землю конунга Йонакра. Он на ней женился.
   Их сыновей звали Сёрли, Эрп и Хамдир.^[620] Там же воспитывалась и Сванхильд, дочь Сигурда. Ее выдали замуж за Ёрмунрекка Могучего. У него был советник Бикки. Бикки посоветовал Рандверу, сыну конунга, овладеть ею и все рассказал конунгу. Тот велел повесить Рандвера и приказал, чтобы Сванхильд была растоптана конями. Когда об этом узнала Гудрун, она обратилась к своим сыновьям.

1

 
Я слышал укоры,
слова обидные,
в горе великом
их говорила
твердая духом
Гудрун сынам своим,
в битву зовя их
речью суровой:
 

2

 
«Что вы сидите?
Что спите беспечно?
Как могут смешить вас
беседы веселые?
Если Ёрмунрекк смел
сестру вашу бросить,
юную деву,
коням под копыта,
вороным и белым,
на дороге войны,
серым, объезженным
готским коням!
 

3

 
Нет, вы не схожи
с Гуннаром смелым,
храбрость у вас
не та, что у Хёгни, —
мести искать
за сестру вы должны бы,
будь вы подобны
братьям моим
иль духом крепки,
как гуннские конунги!^[621]»
 

4

 
Хамдир сказал,
духом отважный:
«Не похвалила б ты
подвига Хёгни,^[622]
когда они Сигурда
сон прервали;
платки сине-белые,
пестрые ткани
багряными стали
от крови супруга.
 

5

 
Была тебе месть
за братьев горестна,
когда сыновей
предавала ты смерти, —
если б могли мы,
единодушные,
сильному князю
отметить за сестру!
 

6

 
Выносите доспехи
конунгов гуннских!
К тингу мечей^[623]
ты нас побудила!»
 

7

 
Гудрун, смеясь,
в кладовую пошла,
выбрала шлемы,
что были в ларях,
и кольчуги стальные,
снесла сыновьям, —
на резвых коней
вскочили могучие.
 

8

 
Хамдир сказал,
духом отважный:
«Назад вернется
к матери в дом
воин, погибший
в готском краю,
чтоб тризну справила
ты по убитым,
по юной Сванхильд
и сыновьям твоим».
 

9

 
Гудрун, дочь Гьюки,
пошла, рыдая,
села, печальная,
перед воротами,
стала в слезах
вспоминать былое,
перебирать
горести прежние?
 

10

 
«Три я знала огня,
три очага,
трое мужей
в дом меня брали;
лучшим средь них
был конунг Сигурд, —
братья мои
умертвили его!
 

11

 
Горшего я
горя не видела,
но злей для меня
задумали горе,
замуж отдав
за конунга Атли!
 

12

 
Мальчиков смелых
к себе призвала я;
одна мне в несчастье
месть оставалась:
сынов обезглавить,
Нифлунгов юных.
 

13

 
Пошла я на берег,
на норн озлобясь.
хотела избегнуть
их ярого гнева —
подняли волны
меня высокие,
мне не дало
море погибнуть.
 

14

 
Взошла я на ложе —
на счастье надеясь! —
князя могучего,
третьего мужа;
детей родила,
наследство хранящих,
наследство хранящих
Йонакра отпрысков.
 

15

 
Около Сванхильд
сидели рабыни,
дочь мне была
детей всех дороже;
ярко сияла
Сванхильд в палате,
как солнечный луч
сияет и блещет!
 

16

 
Одевала ее
в драгоценные ткани,
выдала замуж
в готскую землю —
горше не знала я
черного горя:
светлые косы,
волосы Сванхильд
втоптаны в грязь
копытами конскими!
 

17

 
И горе не меньшее —
муж мой Сигурд,
победы лишенный,
убит был в постели;
и горе жестокое —
к сердцу Гуннара
змеи блестящие
злобно приблизились;
и острое горе —
из груди конунга
вырезать сердце
враги осмелились.
 

18

 
Много я помню
зла и печалей.
Серого, Сигурд,
коня оседлай.
пусть быстрый скакун
сюда прибежит!
Нету со мной
ни невестки, ни дочери,
что Гудрун дары
принесли б драгоценные!
 

19

 
Помнишь ли, Сигурд,
что сказано было,
когда мы с тобою
сидели на ложе?
Из Хель ты ко мне
хотел возвратиться,
а я для тебя —
расстаться с миром.
 

20

 
Ярлы, сложите
самый высокий
из дуба костер
для мертвого конунга:
пусть огонь пепелит
грудь, полную горя,
злую печаль
в сердце растопит!»
 

21

 
Пусть у всех ярлов
несчастье пройдет,
пусть жены забудут
печали свои,
когда о горестях
повесть окончится!
 

Речи Хамдира^[624]

1

 
Злые дела
там свершились,
когда наступило
печальное утро;
в утренний час
черные мысли
о бедах людских
скорбны бывают!
 

2

 
Не нынче то было
и не вчера,
это свершилось
в давнее время,
даже не в древности —
в годы древнейшие;
Гьюки рожденная
Гудрун звала
сынов отомстить
за дочь свою Сванхильд.
 

3

   Гудрун сказала:

 
«Сванхильд – имя
вашей сестры,
что Ёрмунрекк бросил
коням под копыта,
вороным и белым,
на дороге войны,
серым, объезженным
готским коням!
 

4

 
Слава померкла
конунгов рода!
Одни вы в роду
остались в живых.
 

5

 
Я одинока,
что в роще осина.
как сосна без ветвей,
без близких живу я,
счастья лишилась.
как листьев дубрава,
когда налетит
ветер нежданно!»
 

6

 
Хамдир сказал,
духом отважный:
«Не похвалила б ты
подвига Хёгни,^[625]
когда они Сигурда
сон прервали,
ты сидела на ложе,
а убийцы смеялись.
 

7

 
Платки сине-белые.
пестрые ткани
багряными стали
от крови супруга:
Сигурд скончался,
над ним ты сидела,
горько скорбя, —
в том Гуннар виновен!
 

8

 
Ты думала скорбь
Атли доставить
Эрпа убийством
и смертью Эйтиля, —
себе же на горе:
разить неразумно
острым мечом,
коль сама себя ранишь!»
 

9

 
Мудрым был Сёрли,
так он молвил:
«Спорить не стану
с матерью нашей,
но одного
вы еще не сказали:
что просишь ты, Гудрун,
беду накликая?
 

10

 
Братьев оплакивай,
милых сынов,
родичей близких,
в битве погибших!
Обоих нас тоже
ты, Гудрун, оплачешь,
всадников смелых! —
к смерти мы близки».
 

11

 
Из дому вышли,
фыркая в ярости,
двинулись в путь
через влажные горы
на гуннских конях,
к мести готовые.
 

14

 
Сказал тогда Эрп
слова такие, —
герой на коне
возвышался, гарцуя:
«Плохо дорогу
показывать трусам!»
«Очень уж смел
ублюдок», – сказали.
 

12

 
Им повстречался
Хитрец^[626] по пути.
Хамдир сказал:
«Чем может помочь
черныш^[627] в нашем деле?»
 

13

 
Сводный брат обещал,
что помощь окажет,
как ноги друг другу
идти помогают.
Хамдир сказал:
«Как может нога
ноге быть в помощь
и руки друг другу
как пособят?»
 

15

 
Из ножен вынули
ножен железо,^[628]
взялись за мечи,
великанше^[629] на радость:
на треть у себя
отняли силу —
сразили юнца
ударом смертельным.
 

16

 
Встряхнули плащи,
мечи прикрепили,
оделись богато
богорожденные.
 

17

 
Нашли они путь —
несчастья дорогу —
и сына сестры^[630]
под ветром студеным
па древе казненных
от двора на закат;
мертвец качался, —
там не было радостно.
 

18

 
Весело пили
воины в доме,
за шумом не слышали
стука копыт,
пока им рогом
не подали знака.
 

19

 
Сказали тогда
Ёрмунрекку,
чго стража увидела
воинов в шлемах:
«Обороняйтесь!
Приехали сильные, —
под копытами конскими
погибла сестра их!»
 

20

 
Ёрмунрекк смелый
в ответ усмехнулся,
разгладил усы.
не взялся за меч,
вином возбужденный,
тряхнул волосами,
на щит поглядел,
кубком играя
из золота жаркого.
 

21

   Ёрмунрекк сказал:

 
«Счастлив я был бы
Сёрли и Хамдира
видеть в палатах,
принять их обоих:
связал бы я сразу
сынков тетивами.
им петли на шеи
обоим накинул бы!»
 

22

 
Молвила славная,^[631]
стоя с героями,
так говорила
этому юноше:
«(непонятное место)
могут ли двое тысячу готов
связать иль побить
в высоких палатах?»
 

23

 
Шум поднялся.
падали чаши,
ступали герои
по крови готов.
 

24

 
Вымолвил Хамдир,
духом отважный:
«Ждал ты нас, Ёрмунрекк,
видеть желал нас,
братьев принять
в высоких палатах:
вот ноги твои
и руки твои,
Ёрмунрекк, брошены
в жаркий огонь!»
 

25

 
Рычаньем ответил
богами рожденный,
конунг в кольчуге,
как ярый медведь:
«Бросайте в них камни,
ни копья, ни лезвия
их не разят —
отпрысков Йонакра!»
 

26

   Сёрли сказал:

 
«Ты злое свершил,
этот мех развязав,
извергает он часто
речи опасные!
 

27

 
Ты, Хамдир, смел,
да смышленым ты не был —
обездолены те,
в ком ума не хватает!»
 

28

   Хамдир сказал:

 
«Голова бы скатилась.
будь Эрп в живых,
смелый наш брат,
нами убитый,
воинственный муж,
дисы вмешались,
хранимого в битвах
стремясь уничтожить!
 

29

 
Волки для нас
недобрый пример —
грызться не будем,
как норн злые псы,^[632]
что вражды не таят,
вырастая в пустыне!
 

30

 
Мы стойко бились, —
на трупах врагов
мы – как орлы
на сучьях древесных!
Со славой умрем
сегодня иль завтра. —
никто не избегнет
норн приговора!»
 

31

 
Сёрли погиб
у торцовой стены,
у задней стены
был Хамдир сражен.
 

   Это называется Древние Речи Хамдира.

Эддические песни, сохранившиеся не в основной рукописи «Старшей Эдды»

Сны Бальдра^[633]

1

 
Тотчас собрались
все асы на тинг,
и асиньи все
сошлись на совет:
о том совещались
сильные боги,
отчего сны у Бальдра^[634]
такие зловещие.
 

2

 
Один поднялся,
древний Гаут,^[635]
седло возложил
на спину Слейпнира;^[636]
оттуда он вниз
в Нифльхель^[637] поехал;
встретил он пса,^[638]
из Хель прибежавшего.
 

3

 
У пса была грудь
кровью покрыта,
на отца колдовства^[639]
долго он лаял;
дальше помчался —
гудела земля —
Один к высокому
Хель жилищу.
 

4

 
На восток от ворот
выехал Один,
где, как он ведал,
вёльвы могила;
заклинанье он начал
и вещую поднял,
ответила вёльва
мертвою речью:
 

5

 
«Что там за воин,
неведомый мне,
что в путь повелел мне
нелегкий отправиться?
Снег заносил меня,
дождь заливал
и роса покрывала, —
давно я мертва».
 

6

   Один сказал:

 
«Имя мне Вегтам,^[640]
я Вальтама^[641] сын;
про Хель мне поведай,
про мир я поведаю;
скамьи для кого
кольчугами устланы,
золотом пол
усыпан красиво?»
 

7

   Вёльва сказала:

 
«Мед здесь стоит,
он сварен для Бальдра,
светлый напиток,
накрыт он щитом;^[642]
отчаяньем сыны
асов охвачены.
Больше ни слова
ты не услышишь».
 

8

   Один сказал:

 
«Вёльва, ответь!
Я спрашивать буду,
чтоб все мне открылось:
еще хочу знать,
кому доведется
стать Бальдра убийцей,
кто сына Одина
смерти предаст».
 

9

   Вёльва сказала:

 
«Хёд^[643] ввергнет сюда
дерево славы;^[644]
ему доведется
стать Бальдра убийцей,
он сына Одина
смерти предаст.
Больше ни слова
ты не услышишь».
 

10

   Один сказал:

 
«Вёльва, ответь!
Я спрашивать буду,
чтоб все мне открылось:
еще хочу знать,
кто за убийство
Хёду отплатит,
кем на костер
он будет отправлен».
 

11

   Вёльва сказала:

 
«Ринд в западном доме
Вали родит,^[645]
и Одина сын
начнет поединок,
рук не омоет,
волос не причешет,
пока не убьет
Бальдра убийцу.
Больше ни слова
ты не услышишь».
 

12

   Один сказал:

 
«Вёльва, ответь!
Я спрашивать буду,
чтоб все мне открылось:
еще знать хочу,
кто эти девы,
что будут рыдать,
края покрывал
в небо бросая^[646]».
 

13

   Вёльва сказала:

 
«Нет, ты не Вегтам,
как я считала,
ты, верно, Один,
ты древний Гаут!»
 

   Один сказал:

 
«Ты же не вёльва,
провидица вещая,
ты, верно, мать
трех великанов!»
 

14

   Вёльва сказала:

 
«Домой поезжай!
Гордись своей славой!
Отныне сюда
никто не придет,
пока свои узы
Локи не сбросит^[647]
и не настанет
гибель богов!»
 

Песнь о Риге^[648]

   Люди рассказывают в древних сагах, что один из асов, тот, которого звали Хеймдалль,^[649] шел однажды своей дорогой вдоль берега одного озера, пришел на какой-то двор и назвался Ригой. Об этом рассказывается в следующей песни:

1

 
В давние дни
доблестный старый
ас многомудрый,
храбрый и сильный,
странствовал Риг
по дорогам зеленым.
 

2

 
Шагал он по самой
средине дороги;
к дому пришел,
дверь была отперта;
в дом он вошел:
пылал там огонь,
чета стариков
у огня сидела,
прадед с прабабкой^[650]
в уборе старушечьем.
 

3

 
Риг им советы
умел преподать;
сел он потом
посредине помоста,
а с обеих сторон
сели хозяева.
 

4

 
Хлеб им тяжелый
достала прабабка,
грубый, простой,
пополам с отрубями;
блюдо еще им
с едою поставила,
в миске похлебку
на стол принесла
и лучшее лакомство^[651] —
мясо телячье;
встал от стола он,
спать собираясь.
 

5

 
Риг им советы
умел преподать;
лег он потом
посредине постели,
с обеих сторон
улеглись хозяева.
 

6

 
Пробыл он там
три ночи подряд;
И снова пошел
серединой дороги;
девять прошло
после этого месяцев.
 

7

 
Родила она сына,