Герцеговина Ивановна задумалась.
- Недели три назад, - продолжил Антон Сергеевич, - мне передали письмо от Семена из тюрьмы. Он пишет, что есть какая-то тетрадка, в которой Голубеев описывает, как он убивал подельников Семена. Это якобы важная улика, которая поможет Семену выпутаться из выдвинутых против него обвинений.
Антон Сергеевич пристально посмотрел на гостью, любуясь произведенным эффектом. Глаза Герцеговины Ивановны блеснули.
- Где она? - спросила Герцеговина Ивановна. - Где эта тетрадка?
- Она у свидетелей в Кобрино, - ответил Антон Сергеевич. - Подробного адреса нет, но есть их имена и приметы дома, где живет один из них.
- Почему же вы ничего не сделали? - удивилась Герцеговина Ивановна. Не нашли этих людей, не поговорили с ними хотя бы?
- Я не верю в эту галиматью, - ответил Антон Сергеевич, - если вы верите, то сами этим и занимайтесь!
- Я согласна, - ответила Герцеговина Ивановна, - давайте письмо. По крайней мере это шанс узнать правду.
- Но я не сказал вам самого главного, - тихо произнес Антон Сергеевич, - эти самые два свидетеля, по словам Семена требуют выкуп за тетрадь - десять тысяч долларов.
- Сколько? - переспросила Герцеговина Ивановна.
- Десять тысяч долларов, - членораздельно произнес Антон Сергеевич.
- За тетрадь? - переспросила Герцеговина Ивановна. - Десять тысяч?
- Честно говоря, - сказал Антон Сергеевич, - я вообще сомневаюсь в существовании этой тетрадки. Но даже если бы это оказалось правдой, то заплатить такие деньги я не имею возможности. Я не настолько богат, чтобы разбрасываться деньгами.
- Даже ради того чтобы спасти от смерти знакомого вам человека? - с неприязнью спросила Герцеговина Ивановна.
- Даже ради этого, - невозмутимо ответил Антон Сергеевич, - у меня просто нет таких денег. Лишних.
Герцеговина Ивановна оглядело шикарно обставленный офис Антона Сергеевича и спросила:
- Та машина на которой ездил Семен принадлежит вам?
- Да, - ответил Антон Сергеевич.
- Продайте ее, - сказала Герцеговина Ивановна, - и помогите Семену выйти из тюрьмы!
- С чего бы я стал так делать? - рассмеялся Антон Сергеевич. - Мне все это совершенно не нужно!
- Вы подлец! - сказала Герцеговина Ивановна.
Лицо Антона Сергеевича моментально приняло другое выражение.
- Ну, знаете, - сказал он, - следите за своим языком.
- Не пугайте меня, - ответила ему Герцеговина Ивановна, - вы сами всего боитесь. Давайте письмо, я займусь им сама.
- Могу ли вам доверять? - с деланным сомнением спросил Антон Сергеевич.
- А кому вы можете еще доверять? - рассерженно спросила Герцеговина Ивановна. - Самому себе? Давайте письмо!
Антон Сергеевич, сердясь на себя за то, что вообще начал этот разговор с незнакомой дамой, достал из кармана пиджака письмо и протянул Герцеговине Ивановне.
- Держите меня в курсе этого дела, - попросил Антон Сергеевич.
- А зачем? - с издевкой спросила Герцеговина Ивановна. - Это же вам не нужно!
- Как знать? - покачал головой Антон Сергеевич. - По крайней мере, если я буду уверен, что тетрадь действительно существует, то я смогу дать часть этих денег. Но я сильно сомневаюсь что такая тетрадь есть.
Герцеговина Ивановна ничего на это не ответила, она спрятала письмо в сумочку и, попрощавшись, вышла из кабинета. Антон Сергеевич про себя выругался и закурил. На душе у него стало легче. Он только что сбросил со своих плеч груз ответственности, который его тяготил.
28
Герцеговина Ивановна пришла домой и задумалась. Десяти тысяч долларов у нее не было. Зачем она вообще взяла это письмо? Кто для нее этот Семен, и зачем она будет заниматься его освобождением? И почему она? Ведь наверняка у Семена есть и друзья, и родители, которые знали его всю жизнь. Не может же человек быть совершенно одинок?
Конечно, не может, но тем не менее факты говорили об обратном. Три недели провалялось в сейфе у Антона Сергеевича письмо с мольбой о помощи. За три недели не нашлось ни одного человека, готового помочь Семену выбраться из тюрьмы. Значит, она, Герцеговина Ивановна, одна в целом мире, один человек, которому Семен не безразличен. Но несмотря на это, десяти тысяч долларов у нее все равно нет.
Герцеговина Ивановна полезла в сервант в потайное место, где у нее хранились деньги, откладываемые на летнюю поездку в Париж. Много лет она мечтала съездить во Францию. Этих денег все равно бы не хватило, чтобы отдохнуть в Париже как следует. Не хватало их и для того, чтобы выкупить тетрадку, нужную Семену. Но Герцеговина Ивановна не отчаивалась. В конце концов, она умная женщина и найдет выход из сложившейся ситуации. Она перевязала деньги резинкой и сунула в сумочку.
Герцеговина Ивановна решила съездить в Кобрино, разыскать там тракториста, о котором написал в своем письме Семен и поговорить с ним о тетрадке. Времени до вечера было еще достаточно, тем более что наверняка этого тракториста Пономарева дома можно было найти только вечером.
Электричка ехала медленно, никуда не спеша. Герцеговина Ивановна страшно волновалась. Выйдя на платформу поселка Кобрино, она узнала, как ей пройти на улицу Жана-Жака Дюбло и отправилась разыскивать Пономарева.
Найти его оказалось не трудно. Возле дома стоял трактор, а в самом дому на кухне тракторист Пономарев и его друг старшина распивали водку. Открыла дверь Герцеговине Ивановне хмурая полная женщина средних лет, вероятно, жена Пономарева.
- Вы к кому? - спросила она, недобро разглядывая холеную даму.
- К Пономареву, - ответила Герцеговина Ивановна и постаралась улыбнуться.
- А вы кто такая? - спросила еще грознее женщина, загородив мощной грудью проход в дверь.
- Мне нужно с ним поговорить по важному делу, - сказала Герцеговина Ивановна. - Пропустите, пожалуйста.
- Проходите, раз уж пришли, - буркнула жена Пономарева и крикнула на кухню:
- Миша, тут к тебе какая-то тетка!
Герцеговина Ивановна, слегка обидевшись на "тетку", прошла на кухню. За столом она увидела двух мужчин лет тридцати. Один из них был значительно больше и толще другого, к тому же на нем были одеты грязные спортивные штаны. По ним Герцеговина Ивановна поняла, что перед ней хозяин дома Пономарев. Мужчины поглощали стоявшую перед ними на столе в большой миске вареную картошку. Видимо, они только что выпили и теперь закусывали.
- О! - сказал Миша. - Вы кто?
- Я Герцеговина Ивановна, - представилась гостья.
- А я Кактус Петрович, - глупо сострил гость - мужичонка в милицейских штанах и тельняшке - и захихикал козлетончиком.
- Рада познакомиться, Кактус Петрович! - сказала ему Герцеговина Ивановна. - Вам очень идет это имя.
Милицейский старшина, а это был конечно же он, нахмурился. Ему не понравилось, что какая-то мымра подшучивает над ним. Он понимал и высоко ценил только свой собственный юмор. Миша с интересом посмотрел на Герцеговину Ивановну и поковырял в носу.
- Ну, дак че? - спросил он.
- Мне нужно побеседовать с вами наедине, - сказала Герцеговина Ивановна, - дело касается человека, который сейчас сидит в тюрьме.
Лица обоих мужчин вытянулись, глаза вылезли на лоб, а изо ртов у них натурально закапала слюна. В глазах у них завертелись, засверкали зеленые бумажки с портретами президентов Соединенных Штатов. Старшина вскочил со стула и поплотнее прикрыл дверь на кухню.
- Это Коля, - показал рукой на старшину Миша, - у меня от него тайн нет. Можете спокойно говорить, мы оба свидетели по этому делу. И компаньоны.
- Может быть, я могу присесть? - спросила Герцеговина Ивановна.
- Садитесь, - сказал Миша и подвинул Герцеговине Ивановне стул.
- А вы кто тому парню, который сидит, - спросил Коля, глупо тараща глаза, - мама, что ли?
- Дочь, - ответила Герцеговина Ивановна, с презрением взглянув на Колю.
- Ха-ха-ха, дочь, такая старая, - захохотал недалекий Коля, - тоже мне, сказала глупость.
Герцеговина Ивановна вспыхнула и рассердилась. Намеки на ее возраст, особенно в устах этого дегенерата возмущали Герцеговину Ивановну. Но ссориться с этими двумя не входило в ее планы, и поэтому Герцеговина Ивановна сдержала свой гнев. Сначала она думала обратиться к этим людям чисто по-человечески, попросить их помочь попавшему в беду Семену, но теперь поняла, что это у нее вряд ли получится по причине крайне обедненного интеллекта ее собеседников.
- Я хочу увидеть тетрадь, - сказала Герцеговина Ивановна.
- Какую такую тетрадь? - ухмыльнулся Миша. Он попытался поиграть в шпионов.
- Не валяйте дурака, - сказала Герцеговина Ивановна. - Вы прекрасно знаете, о чем я говорю.
- Откуда мы знаем, что вы не из милиции? - спросил Миша. - Сходи-ка, Коля, посмотри, нет ли за ней "хвоста"?
- Почему я? - оскорбился Коля. - Я все-таки старшина, и не командуй мной!
- Ну и сиди тут, полудурок! - рассердился Миша, вставая. - Опять захотел от ОМОНа по зубам получить?
Коля, убежденный последним доводом, пулей вылетел с кухни и бросился во двор. Он обежал два раза вокруг дома и вдоль по улице туда и обратно два раза, но никого не встретил, кроме одного своего знакомого собутыльника, от которого едва отвязался. Пока Коля бегал по улице, на кухню пришла жена Миши и, подозрительно косясь на Герцеговину Ивановну, стала греметь кастрюлями.
- Выйди, Ленка, - сказал ей Миша, - у нас дело, нужно поговорить.
- Не выйду, - сказала Ленка, - мне надо ужин готовить.
- Успеешь, - сквозь зубы процедил Миша, - быстро пошла вон!
- Да, как же! - взвизгнула вдруг пышнотелая Ленка, как свинка перед забоем. - Я уйду, а ты тут с этой мымрой крашеной целоваться будешь!
Герцеговина Ивановна едва не расплакалась. Полчаса не прошло, как она пришла в этот дом, а ее уже трижды оскорбили. Миша встал со стула и грозно двинулся своим огромным телом на Ленку. Та замахнулась на него сковородкой, но Миша ловко врезал ей ладонью по уху и толкнул вместе со сковородкой в дверной проем.
- А-а-а! - завопила Ленка и побежала в комнату, бросив сковородку.
Там она продолжала, взвизгивая, поносить на чем свет стоит свирепого Мишу и угрожать ему смертельной расправой. Герцеговина Ивановна еле сдерживалась, чтобы не убежать. В это время вернулся Коля.
- Все чисто, - сказал он, запыхавшись, - никого подозрительного в округе нет.
Он даже не обратил ни малейшего внимания на визжащую Ленку. Видимо, такие сцены в этом доме не были редкостью. Коля налил себе стопочку и залпом выпил ее в одиночестве. Затем схватил картошечку и с аппетитом зажевал водку.
- Значит, все чисто, - нараспев произнес Миша, - можно начинать разговор.
- Можно, - сказала Герцеговина Ивановна, - покажите тетрадь.
- Мы хотим сначала увидеть наши денежки, - ухмыльнулся Миша.
- У меня есть подозрение, - сказала ему Герцеговина Ивановна, - что никакой тетрадки не существует. Я не могу доверять вам на слово. К тому же я полагаю, вы не настолько глупы, чтобы думать, что я буду таскать с собой такую сумму.
- О-о, - разочарованно протянул Коля, - денег нет, и тетрадки нет.
- Останетесь ни с чем, - спокойно сказала Герцеговина Ивановна, - кроме меня, уверяю вас, покупателей больше не будет.
- Ладно, - согласился Миша, - тетрадь покажем.
Он кивнул Коле, тот сразу же полез куда-то под холодильник и вытащил оттуда завернутую в пакет, сложенную пополам старую тетрадку. Герцеговина Ивановна листала ее и понимала, что это то, что нужно. Голубеев не только подробно описывал каждый день, когда он убивал людей, он еще и ставил свою размашистую подпись под каждым днем. Последняя страничка была чистой.
В кухню ворвалась Ленка и закричала Мише из двери:
- Ну, ты попомнишь меня! А ведь мама мне говорила, не связываться с тобой, алкашом и бабником! Но я-то, дура, не слушала!
Миша поднялся со стула, и Ленка проворно юркнула обратно в дверь и, как обиженный маленький слон, застучала ногами по полу, убегая.
- А где деньги-то? - спросил Коля, который сути предыдущего разговора не уловил.
- Начнем с того, что десять тысяч долларов нелепая сумма, - сказала Герцеговина Ивановна.
- Лепая, лепая! - не согласился Коля. - Еще какая лепая!
- Если хотите спасти его, - сказал Миша неуверенно, - найдете деньги.
- Я хочу спасти Семена, но столько денег у меня нет, - сказала Герцеговина Ивановна, - и взять их негде. Поэтому я просто уйду сейчас, и у вас не останется ничего, кроме старой бесполезной для вас тетрадки.
Герцеговина Ивановна даже приподнялась со стула. Она блефовала, чувствуя интеллектуальное превосходство над этими людьми. И они испугались. Что она уйдет. И правда, Миша с Колей три недели с нетерпением ждали человека, который притащит им в клювике мешочек зеленых купюр. Время шло, человека все не было, они уже начали отчаиваться. Они просто очень любили деньги. Вот теперь появилась эта тетка, готова торговаться с ними. Ну ладно, пусть не десять тонн, но сколько тогда?
- Ну, ладно, - уныло произнес Миша, - пусть не десять тонн, но сколько тогда?
- А вас совесть не мучит? - неожиданно спросила Герцеговина Ивановна. Вы можете помочь невинно пострадавшему человеку, а сами торгуетесь здесь, как на базаре!
- Мы никому не помогаем за бесплатно, - зло сказал Миша, - у нас тут не собрание христиан!
- Да уж, конечно, не собрание, - согласилась Герцеговина Ивановна, - но что-то человеческое в вас осталось?
- Понятно, - сказал Миша, - платить не хотите. На совесть решили давить.
- Это бесполезно! - гордо произнес Коля. - У нас нет совести!
- Что ж, - лицемерно вздохнул Миша, - придется тетрадку сжечь!
Герцеговина Ивановна решила воспользоваться старым рыночным психологическим приемом, чтобы выкупить тетрадь. Она полезла в сумочку, достала оттуда пять сотенных купюр долларов и распушила их веером. Глаза Миши и Коли заблестели дьявольским огнем. Жадность стала душить их с неимоверной силой.
- Вот, - сказала Герцеговина Ивановна, - этого даже много.
Конечно, она сильно рисковала. Если сейчас два этих подонка откажутся продать тетрадь за пятьсот баксов, то идти потом одной по темному поселку с полутонной зеленых в сумочке будет страшновато. Но Миша и Коля уже смотрели не отрываясь, как кролики на удава, на зелененькие бумажки в руках Герцеговины Ивановны.
- Маловато будет, - сдавленным голосом произнес Миша.
- Хватит, - твердо сказала Герцеговина Ивановна.
Миша протянул руку к деньгам, Герцеговина Ивановна взяла со стола тетрадку и только тогда отдала Мише деньги. Миша долго рассматривал доллары на свет, водил по ним пальцем, Коля елозил на своем стуле и нетерпеливо покашливал.
- Ладно, - сказал наконец Миша, - мы люди добрые, забирай тетрадку почти задаром. И помни нашу доброту.
- Буду помнить, - пообещала Герцеговина Ивановна, пряча тетрадь в сумку.
- Нет, мало, - завопил вдруг Коля, - пусть еще сережки золотые снимает, а то что это? Пришла тут, нас напарила и уходит!
Герцеговина Ивановна встала со стула и, ни слова не говоря, двинулась к выходу. Ей хотелось поскорей покинуть этот дом. Из комнаты выскочила зареванная Ленка, прижимавшая к животу испуганного мальчишку лет пяти. Миша сиял, как начищенный самовар. Нагрудный карман ему оттопыривали заветные бумажки, и от этого он был счастлив. Коля вертелся у Миши за спиной, его "душила жаба", что они все-таки стрясли с женщины так мало денег.
Герцеговина Ивановна вышла из дома и чуть ли не бегом помчалась к станции. Она боялась, что Коля ее будет преследовать, чтобы отобрать у нее золотые сережки. Но погони не было, и Герцеговина Ивановна без проблем села в электричку.
Приехав в город, Герцеговина Ивановна на всякий случай откопировала на ксероксе содержимое тетрадки, а утром прямиком направилась к следователю, ведущему дело Семена. Она долго с ним говорила, показала тетрадь, рассказала, как, где и когда она ее добыла. Как мы уже заметили, Герцеговина Ивановна была женщиной не глупой, и у нее хватило ума переписать номера на банкнотах, которые у нее вымогали Миша и Коля.
Следователь с негодованием осудил поступок свидетелей и тут же занялся этим делом. Герцеговина Ивановна совершенно не хотела Мише и Коле зла, но тем не менее назавтра же в Кобрино приехали недвусмысленные люди в форме. Они обнаружили Мишу и Колю возле вино-водочного магазина. В карманах у подвыпивших приятелей оказались злополучные баксы, номера которых совпали с данными Герцеговиной Ивановной номерами так точно, как никогда в спортивной лотерее не совпадали. Люди в форме, несмотря на раскаяние двух друзей, тут же увезли с собой и Колю, и Мишу. Надолго ли, нет, нам это не известно.
29
В городе цвела сирень. Было жарко и солнечно. Люди радовались лету и теплу, отдыхали, сидя на лавочках в сквере. Семен вышел из дверей и прищурился от яркого солнца. Он не надеялся больше его увидеть вот так, стоя на разогретом асфальте, среди тополей и домов родного города.
Несколько месяцев он провел в душной и темной тюремной камере за преступления, которых не совершал. И вряд ли Семен вообще бы вышел из тюрьмы, если б Герцеговина не принесла в милицию Голубеевскую тетрадку. Эксперты, изучив тетрадь, подтвердили, что все это было написано рукой Голубеева, и написано так подробно, что сомнений не осталось - именно Голубеев убил и Бомбу, и Василия, и Алика, и Таньку, и Кирилла. Стало ясно, что Семен прикончил Голубеева, защищаясь от его ружья. В пределах допустимой самообороны. Вот так, в одночасье Семен перестал быть виноватым. Правда, выпустили его не сразу. Хотели поискать, за что он мог бы еще посидеть, раз уж его кормили и предоставляли жилье бесплатно в тюрьме так долго. Преступлений за Семеном не нашлось. И хорошо, что выпустили вообще.
Семен немного постоял, подставляя лицо лучам солнца и двинулся в сторону метро.
- Семен, - окликнул его кто-то сзади.
Он сразу же узнал этот голос, но оглянулся не сразу. Герцеговина спасла его. Женщина, о которой он забыл практически сразу же после того, как вышел из ее подъезда. Крошечный эпизод жизни превратился в очень важный миг в его судьбе. Зачем Герцеговине нужно было делать все это? Кто он для нее?
Семен повернулся и хотел улыбнуться Герцеговине. Но мышцы лица отказались повиноваться ему. За последние несколько месяцев он ни разу не улыбался, Семен просто забыл, как это делается. Герцеговина стояла, нелепо крутя в руках какой-то журнальчик и кусала губы. Семен быстро подошел к ней, крепко обнял и прижал к груди. Герцеговина заплакала, уткнувшись ему в плечо.
Они стояли так долго, среди оглядывающихся прохожих и сигналящих автомобилей и ничего не говорили друг другу. Они не хотели думать о том, что будет с ними дальше, а просто наслаждались тем мигом, который был у них сейчас.
- Недели три назад, - продолжил Антон Сергеевич, - мне передали письмо от Семена из тюрьмы. Он пишет, что есть какая-то тетрадка, в которой Голубеев описывает, как он убивал подельников Семена. Это якобы важная улика, которая поможет Семену выпутаться из выдвинутых против него обвинений.
Антон Сергеевич пристально посмотрел на гостью, любуясь произведенным эффектом. Глаза Герцеговины Ивановны блеснули.
- Где она? - спросила Герцеговина Ивановна. - Где эта тетрадка?
- Она у свидетелей в Кобрино, - ответил Антон Сергеевич. - Подробного адреса нет, но есть их имена и приметы дома, где живет один из них.
- Почему же вы ничего не сделали? - удивилась Герцеговина Ивановна. Не нашли этих людей, не поговорили с ними хотя бы?
- Я не верю в эту галиматью, - ответил Антон Сергеевич, - если вы верите, то сами этим и занимайтесь!
- Я согласна, - ответила Герцеговина Ивановна, - давайте письмо. По крайней мере это шанс узнать правду.
- Но я не сказал вам самого главного, - тихо произнес Антон Сергеевич, - эти самые два свидетеля, по словам Семена требуют выкуп за тетрадь - десять тысяч долларов.
- Сколько? - переспросила Герцеговина Ивановна.
- Десять тысяч долларов, - членораздельно произнес Антон Сергеевич.
- За тетрадь? - переспросила Герцеговина Ивановна. - Десять тысяч?
- Честно говоря, - сказал Антон Сергеевич, - я вообще сомневаюсь в существовании этой тетрадки. Но даже если бы это оказалось правдой, то заплатить такие деньги я не имею возможности. Я не настолько богат, чтобы разбрасываться деньгами.
- Даже ради того чтобы спасти от смерти знакомого вам человека? - с неприязнью спросила Герцеговина Ивановна.
- Даже ради этого, - невозмутимо ответил Антон Сергеевич, - у меня просто нет таких денег. Лишних.
Герцеговина Ивановна оглядело шикарно обставленный офис Антона Сергеевича и спросила:
- Та машина на которой ездил Семен принадлежит вам?
- Да, - ответил Антон Сергеевич.
- Продайте ее, - сказала Герцеговина Ивановна, - и помогите Семену выйти из тюрьмы!
- С чего бы я стал так делать? - рассмеялся Антон Сергеевич. - Мне все это совершенно не нужно!
- Вы подлец! - сказала Герцеговина Ивановна.
Лицо Антона Сергеевича моментально приняло другое выражение.
- Ну, знаете, - сказал он, - следите за своим языком.
- Не пугайте меня, - ответила ему Герцеговина Ивановна, - вы сами всего боитесь. Давайте письмо, я займусь им сама.
- Могу ли вам доверять? - с деланным сомнением спросил Антон Сергеевич.
- А кому вы можете еще доверять? - рассерженно спросила Герцеговина Ивановна. - Самому себе? Давайте письмо!
Антон Сергеевич, сердясь на себя за то, что вообще начал этот разговор с незнакомой дамой, достал из кармана пиджака письмо и протянул Герцеговине Ивановне.
- Держите меня в курсе этого дела, - попросил Антон Сергеевич.
- А зачем? - с издевкой спросила Герцеговина Ивановна. - Это же вам не нужно!
- Как знать? - покачал головой Антон Сергеевич. - По крайней мере, если я буду уверен, что тетрадь действительно существует, то я смогу дать часть этих денег. Но я сильно сомневаюсь что такая тетрадь есть.
Герцеговина Ивановна ничего на это не ответила, она спрятала письмо в сумочку и, попрощавшись, вышла из кабинета. Антон Сергеевич про себя выругался и закурил. На душе у него стало легче. Он только что сбросил со своих плеч груз ответственности, который его тяготил.
28
Герцеговина Ивановна пришла домой и задумалась. Десяти тысяч долларов у нее не было. Зачем она вообще взяла это письмо? Кто для нее этот Семен, и зачем она будет заниматься его освобождением? И почему она? Ведь наверняка у Семена есть и друзья, и родители, которые знали его всю жизнь. Не может же человек быть совершенно одинок?
Конечно, не может, но тем не менее факты говорили об обратном. Три недели провалялось в сейфе у Антона Сергеевича письмо с мольбой о помощи. За три недели не нашлось ни одного человека, готового помочь Семену выбраться из тюрьмы. Значит, она, Герцеговина Ивановна, одна в целом мире, один человек, которому Семен не безразличен. Но несмотря на это, десяти тысяч долларов у нее все равно нет.
Герцеговина Ивановна полезла в сервант в потайное место, где у нее хранились деньги, откладываемые на летнюю поездку в Париж. Много лет она мечтала съездить во Францию. Этих денег все равно бы не хватило, чтобы отдохнуть в Париже как следует. Не хватало их и для того, чтобы выкупить тетрадку, нужную Семену. Но Герцеговина Ивановна не отчаивалась. В конце концов, она умная женщина и найдет выход из сложившейся ситуации. Она перевязала деньги резинкой и сунула в сумочку.
Герцеговина Ивановна решила съездить в Кобрино, разыскать там тракториста, о котором написал в своем письме Семен и поговорить с ним о тетрадке. Времени до вечера было еще достаточно, тем более что наверняка этого тракториста Пономарева дома можно было найти только вечером.
Электричка ехала медленно, никуда не спеша. Герцеговина Ивановна страшно волновалась. Выйдя на платформу поселка Кобрино, она узнала, как ей пройти на улицу Жана-Жака Дюбло и отправилась разыскивать Пономарева.
Найти его оказалось не трудно. Возле дома стоял трактор, а в самом дому на кухне тракторист Пономарев и его друг старшина распивали водку. Открыла дверь Герцеговине Ивановне хмурая полная женщина средних лет, вероятно, жена Пономарева.
- Вы к кому? - спросила она, недобро разглядывая холеную даму.
- К Пономареву, - ответила Герцеговина Ивановна и постаралась улыбнуться.
- А вы кто такая? - спросила еще грознее женщина, загородив мощной грудью проход в дверь.
- Мне нужно с ним поговорить по важному делу, - сказала Герцеговина Ивановна. - Пропустите, пожалуйста.
- Проходите, раз уж пришли, - буркнула жена Пономарева и крикнула на кухню:
- Миша, тут к тебе какая-то тетка!
Герцеговина Ивановна, слегка обидевшись на "тетку", прошла на кухню. За столом она увидела двух мужчин лет тридцати. Один из них был значительно больше и толще другого, к тому же на нем были одеты грязные спортивные штаны. По ним Герцеговина Ивановна поняла, что перед ней хозяин дома Пономарев. Мужчины поглощали стоявшую перед ними на столе в большой миске вареную картошку. Видимо, они только что выпили и теперь закусывали.
- О! - сказал Миша. - Вы кто?
- Я Герцеговина Ивановна, - представилась гостья.
- А я Кактус Петрович, - глупо сострил гость - мужичонка в милицейских штанах и тельняшке - и захихикал козлетончиком.
- Рада познакомиться, Кактус Петрович! - сказала ему Герцеговина Ивановна. - Вам очень идет это имя.
Милицейский старшина, а это был конечно же он, нахмурился. Ему не понравилось, что какая-то мымра подшучивает над ним. Он понимал и высоко ценил только свой собственный юмор. Миша с интересом посмотрел на Герцеговину Ивановну и поковырял в носу.
- Ну, дак че? - спросил он.
- Мне нужно побеседовать с вами наедине, - сказала Герцеговина Ивановна, - дело касается человека, который сейчас сидит в тюрьме.
Лица обоих мужчин вытянулись, глаза вылезли на лоб, а изо ртов у них натурально закапала слюна. В глазах у них завертелись, засверкали зеленые бумажки с портретами президентов Соединенных Штатов. Старшина вскочил со стула и поплотнее прикрыл дверь на кухню.
- Это Коля, - показал рукой на старшину Миша, - у меня от него тайн нет. Можете спокойно говорить, мы оба свидетели по этому делу. И компаньоны.
- Может быть, я могу присесть? - спросила Герцеговина Ивановна.
- Садитесь, - сказал Миша и подвинул Герцеговине Ивановне стул.
- А вы кто тому парню, который сидит, - спросил Коля, глупо тараща глаза, - мама, что ли?
- Дочь, - ответила Герцеговина Ивановна, с презрением взглянув на Колю.
- Ха-ха-ха, дочь, такая старая, - захохотал недалекий Коля, - тоже мне, сказала глупость.
Герцеговина Ивановна вспыхнула и рассердилась. Намеки на ее возраст, особенно в устах этого дегенерата возмущали Герцеговину Ивановну. Но ссориться с этими двумя не входило в ее планы, и поэтому Герцеговина Ивановна сдержала свой гнев. Сначала она думала обратиться к этим людям чисто по-человечески, попросить их помочь попавшему в беду Семену, но теперь поняла, что это у нее вряд ли получится по причине крайне обедненного интеллекта ее собеседников.
- Я хочу увидеть тетрадь, - сказала Герцеговина Ивановна.
- Какую такую тетрадь? - ухмыльнулся Миша. Он попытался поиграть в шпионов.
- Не валяйте дурака, - сказала Герцеговина Ивановна. - Вы прекрасно знаете, о чем я говорю.
- Откуда мы знаем, что вы не из милиции? - спросил Миша. - Сходи-ка, Коля, посмотри, нет ли за ней "хвоста"?
- Почему я? - оскорбился Коля. - Я все-таки старшина, и не командуй мной!
- Ну и сиди тут, полудурок! - рассердился Миша, вставая. - Опять захотел от ОМОНа по зубам получить?
Коля, убежденный последним доводом, пулей вылетел с кухни и бросился во двор. Он обежал два раза вокруг дома и вдоль по улице туда и обратно два раза, но никого не встретил, кроме одного своего знакомого собутыльника, от которого едва отвязался. Пока Коля бегал по улице, на кухню пришла жена Миши и, подозрительно косясь на Герцеговину Ивановну, стала греметь кастрюлями.
- Выйди, Ленка, - сказал ей Миша, - у нас дело, нужно поговорить.
- Не выйду, - сказала Ленка, - мне надо ужин готовить.
- Успеешь, - сквозь зубы процедил Миша, - быстро пошла вон!
- Да, как же! - взвизгнула вдруг пышнотелая Ленка, как свинка перед забоем. - Я уйду, а ты тут с этой мымрой крашеной целоваться будешь!
Герцеговина Ивановна едва не расплакалась. Полчаса не прошло, как она пришла в этот дом, а ее уже трижды оскорбили. Миша встал со стула и грозно двинулся своим огромным телом на Ленку. Та замахнулась на него сковородкой, но Миша ловко врезал ей ладонью по уху и толкнул вместе со сковородкой в дверной проем.
- А-а-а! - завопила Ленка и побежала в комнату, бросив сковородку.
Там она продолжала, взвизгивая, поносить на чем свет стоит свирепого Мишу и угрожать ему смертельной расправой. Герцеговина Ивановна еле сдерживалась, чтобы не убежать. В это время вернулся Коля.
- Все чисто, - сказал он, запыхавшись, - никого подозрительного в округе нет.
Он даже не обратил ни малейшего внимания на визжащую Ленку. Видимо, такие сцены в этом доме не были редкостью. Коля налил себе стопочку и залпом выпил ее в одиночестве. Затем схватил картошечку и с аппетитом зажевал водку.
- Значит, все чисто, - нараспев произнес Миша, - можно начинать разговор.
- Можно, - сказала Герцеговина Ивановна, - покажите тетрадь.
- Мы хотим сначала увидеть наши денежки, - ухмыльнулся Миша.
- У меня есть подозрение, - сказала ему Герцеговина Ивановна, - что никакой тетрадки не существует. Я не могу доверять вам на слово. К тому же я полагаю, вы не настолько глупы, чтобы думать, что я буду таскать с собой такую сумму.
- О-о, - разочарованно протянул Коля, - денег нет, и тетрадки нет.
- Останетесь ни с чем, - спокойно сказала Герцеговина Ивановна, - кроме меня, уверяю вас, покупателей больше не будет.
- Ладно, - согласился Миша, - тетрадь покажем.
Он кивнул Коле, тот сразу же полез куда-то под холодильник и вытащил оттуда завернутую в пакет, сложенную пополам старую тетрадку. Герцеговина Ивановна листала ее и понимала, что это то, что нужно. Голубеев не только подробно описывал каждый день, когда он убивал людей, он еще и ставил свою размашистую подпись под каждым днем. Последняя страничка была чистой.
В кухню ворвалась Ленка и закричала Мише из двери:
- Ну, ты попомнишь меня! А ведь мама мне говорила, не связываться с тобой, алкашом и бабником! Но я-то, дура, не слушала!
Миша поднялся со стула, и Ленка проворно юркнула обратно в дверь и, как обиженный маленький слон, застучала ногами по полу, убегая.
- А где деньги-то? - спросил Коля, который сути предыдущего разговора не уловил.
- Начнем с того, что десять тысяч долларов нелепая сумма, - сказала Герцеговина Ивановна.
- Лепая, лепая! - не согласился Коля. - Еще какая лепая!
- Если хотите спасти его, - сказал Миша неуверенно, - найдете деньги.
- Я хочу спасти Семена, но столько денег у меня нет, - сказала Герцеговина Ивановна, - и взять их негде. Поэтому я просто уйду сейчас, и у вас не останется ничего, кроме старой бесполезной для вас тетрадки.
Герцеговина Ивановна даже приподнялась со стула. Она блефовала, чувствуя интеллектуальное превосходство над этими людьми. И они испугались. Что она уйдет. И правда, Миша с Колей три недели с нетерпением ждали человека, который притащит им в клювике мешочек зеленых купюр. Время шло, человека все не было, они уже начали отчаиваться. Они просто очень любили деньги. Вот теперь появилась эта тетка, готова торговаться с ними. Ну ладно, пусть не десять тонн, но сколько тогда?
- Ну, ладно, - уныло произнес Миша, - пусть не десять тонн, но сколько тогда?
- А вас совесть не мучит? - неожиданно спросила Герцеговина Ивановна. Вы можете помочь невинно пострадавшему человеку, а сами торгуетесь здесь, как на базаре!
- Мы никому не помогаем за бесплатно, - зло сказал Миша, - у нас тут не собрание христиан!
- Да уж, конечно, не собрание, - согласилась Герцеговина Ивановна, - но что-то человеческое в вас осталось?
- Понятно, - сказал Миша, - платить не хотите. На совесть решили давить.
- Это бесполезно! - гордо произнес Коля. - У нас нет совести!
- Что ж, - лицемерно вздохнул Миша, - придется тетрадку сжечь!
Герцеговина Ивановна решила воспользоваться старым рыночным психологическим приемом, чтобы выкупить тетрадь. Она полезла в сумочку, достала оттуда пять сотенных купюр долларов и распушила их веером. Глаза Миши и Коли заблестели дьявольским огнем. Жадность стала душить их с неимоверной силой.
- Вот, - сказала Герцеговина Ивановна, - этого даже много.
Конечно, она сильно рисковала. Если сейчас два этих подонка откажутся продать тетрадь за пятьсот баксов, то идти потом одной по темному поселку с полутонной зеленых в сумочке будет страшновато. Но Миша и Коля уже смотрели не отрываясь, как кролики на удава, на зелененькие бумажки в руках Герцеговины Ивановны.
- Маловато будет, - сдавленным голосом произнес Миша.
- Хватит, - твердо сказала Герцеговина Ивановна.
Миша протянул руку к деньгам, Герцеговина Ивановна взяла со стола тетрадку и только тогда отдала Мише деньги. Миша долго рассматривал доллары на свет, водил по ним пальцем, Коля елозил на своем стуле и нетерпеливо покашливал.
- Ладно, - сказал наконец Миша, - мы люди добрые, забирай тетрадку почти задаром. И помни нашу доброту.
- Буду помнить, - пообещала Герцеговина Ивановна, пряча тетрадь в сумку.
- Нет, мало, - завопил вдруг Коля, - пусть еще сережки золотые снимает, а то что это? Пришла тут, нас напарила и уходит!
Герцеговина Ивановна встала со стула и, ни слова не говоря, двинулась к выходу. Ей хотелось поскорей покинуть этот дом. Из комнаты выскочила зареванная Ленка, прижимавшая к животу испуганного мальчишку лет пяти. Миша сиял, как начищенный самовар. Нагрудный карман ему оттопыривали заветные бумажки, и от этого он был счастлив. Коля вертелся у Миши за спиной, его "душила жаба", что они все-таки стрясли с женщины так мало денег.
Герцеговина Ивановна вышла из дома и чуть ли не бегом помчалась к станции. Она боялась, что Коля ее будет преследовать, чтобы отобрать у нее золотые сережки. Но погони не было, и Герцеговина Ивановна без проблем села в электричку.
Приехав в город, Герцеговина Ивановна на всякий случай откопировала на ксероксе содержимое тетрадки, а утром прямиком направилась к следователю, ведущему дело Семена. Она долго с ним говорила, показала тетрадь, рассказала, как, где и когда она ее добыла. Как мы уже заметили, Герцеговина Ивановна была женщиной не глупой, и у нее хватило ума переписать номера на банкнотах, которые у нее вымогали Миша и Коля.
Следователь с негодованием осудил поступок свидетелей и тут же занялся этим делом. Герцеговина Ивановна совершенно не хотела Мише и Коле зла, но тем не менее назавтра же в Кобрино приехали недвусмысленные люди в форме. Они обнаружили Мишу и Колю возле вино-водочного магазина. В карманах у подвыпивших приятелей оказались злополучные баксы, номера которых совпали с данными Герцеговиной Ивановной номерами так точно, как никогда в спортивной лотерее не совпадали. Люди в форме, несмотря на раскаяние двух друзей, тут же увезли с собой и Колю, и Мишу. Надолго ли, нет, нам это не известно.
29
В городе цвела сирень. Было жарко и солнечно. Люди радовались лету и теплу, отдыхали, сидя на лавочках в сквере. Семен вышел из дверей и прищурился от яркого солнца. Он не надеялся больше его увидеть вот так, стоя на разогретом асфальте, среди тополей и домов родного города.
Несколько месяцев он провел в душной и темной тюремной камере за преступления, которых не совершал. И вряд ли Семен вообще бы вышел из тюрьмы, если б Герцеговина не принесла в милицию Голубеевскую тетрадку. Эксперты, изучив тетрадь, подтвердили, что все это было написано рукой Голубеева, и написано так подробно, что сомнений не осталось - именно Голубеев убил и Бомбу, и Василия, и Алика, и Таньку, и Кирилла. Стало ясно, что Семен прикончил Голубеева, защищаясь от его ружья. В пределах допустимой самообороны. Вот так, в одночасье Семен перестал быть виноватым. Правда, выпустили его не сразу. Хотели поискать, за что он мог бы еще посидеть, раз уж его кормили и предоставляли жилье бесплатно в тюрьме так долго. Преступлений за Семеном не нашлось. И хорошо, что выпустили вообще.
Семен немного постоял, подставляя лицо лучам солнца и двинулся в сторону метро.
- Семен, - окликнул его кто-то сзади.
Он сразу же узнал этот голос, но оглянулся не сразу. Герцеговина спасла его. Женщина, о которой он забыл практически сразу же после того, как вышел из ее подъезда. Крошечный эпизод жизни превратился в очень важный миг в его судьбе. Зачем Герцеговине нужно было делать все это? Кто он для нее?
Семен повернулся и хотел улыбнуться Герцеговине. Но мышцы лица отказались повиноваться ему. За последние несколько месяцев он ни разу не улыбался, Семен просто забыл, как это делается. Герцеговина стояла, нелепо крутя в руках какой-то журнальчик и кусала губы. Семен быстро подошел к ней, крепко обнял и прижал к груди. Герцеговина заплакала, уткнувшись ему в плечо.
Они стояли так долго, среди оглядывающихся прохожих и сигналящих автомобилей и ничего не говорили друг другу. Они не хотели думать о том, что будет с ними дальше, а просто наслаждались тем мигом, который был у них сейчас.