- Не гоноболь, Василий, - сказал выходивший в из ванны удовлетворенный Танькой Бомба, когда услышал жалобы Василия, - Танюха душ примет, приласкает и тебя. А эту целку-недотрогу мы разведем сегодня, не ссыте.
Бомба закурил, задумался и предложил Семену:
- Может, ты попробуешь ей влудить? Она вроде на тебя не так, как на всех, поглядывала? Я видел.
- Может, и попробую по настроению, - сказал Семен и потушил сигарету.
Инна ему нравилась и он не отказался бы попробовать расколоть этот миленький грецкий орешек, облаченный в коротенькую юбочку. Но не насилием, естественно, а нежностью и лаской. Горячими, как поцелуй словами и страстными обещаниями. Но пока даже заговорить с Инной у Семена не получилось. К тому же он курнув после выпивки совсем потерял контроль над своей головой, которая убегала от него, носилась по комнатам, а потом возвращалась опять и усаживалась на шею.
Танька, вскоре выйдя из душа, сразу же повисла на разомлевшем Семене, и уже через пятнадцать минут они уже кувыркались на большой тахте родителей Василия. А потом, после секса с Татьяной, Семену уже и вовсе не захотелось заниматься недотрогой Инной. Растрачивать на нее впустую дорогостоящие комплименты. В восемнадцать лет все гораздо проще и сложней одновременно. Кто как умеет.
Когда Семен с Танькой вышли из спальни, в комнате царило веселье. Василий включил на полную мощь магнитофон и лихо отплясывал, размахивая длинными руками. Алик подпевал, сидя на подлокотнике дивана и искоса плотоядно поглядывая на Инну, которая сидела на том же самом месте, что и полчаса назад, обнимая маленькую вышитую подушку. Танька сразу же пошла на кухню покурить. Семён заметил, что в комнате появился еще какой-то парень невысокий худощавый, с симпатичной по-девичьи мордашкой.
Увидев Семена, он подскочил к нему, протянул руку и представился: "Кирилл". Семен познакомился с ним без энтузиазма. На хрен нужен еще какой-то неизвестный Кирилл, когда и так в квартире толпа пьяных и обкуренных мужиков и всего две тетки, одна из которых сидит весь вечер на диване, да еще и подушкой прикрылась. Семен сел за стол и незаметно скосил глаза на Инну. Та сидела, вздернув подбородок, словно королева перед гильотиной. Она мельком взглянула на Семена и сразу же отвернулась. Веселье продолжалось.
В кухне в это время между Танькой и Бомбой произошел следующий диалог.
- Хер ли, подруга твоя сюда пришла, на диване сидеть, что ли? - спросил Бомба.
- Оставь ее, ебанутая она, - ответила Танька, - не обращай внимания.
- Ебанутая, не ебанутая, а что теперь мужикам, страдать? Сидит, как мумия, бережет свою мохнатку подушкой. Я же просил тебя хорошую подружку взять. А ты привела это мурло.
- Никого из подруг дома не было. Любка на свадьбу пошла сегодня свидетельницей, у Светки новый хахаль, она с ним загуляла, Галка триппер лечит - тут без вопросов. Инну эту я со школы не видела, случайно позвонила ей, пригласила к себе на день рождения. Она обрадовалась, как идиотка и пошла. Не могла же я ее спрашивать, будет она с вами трахаться или нет.
- Надо было спросить.
- Ну ты, Бомба, иногда такую херню говоришь...
- Мне-то по фиг, - сказал Бомба, - мне и с тобой неплохо совокупляться, мне она на хер не нужна, а вот ребята сейчас заведутся, да и вцурпелят ей по самые гланды. Через не хочу и не могу. Алик давно уже хотел ее за чуб и на кровать. Поговори с ней, а то ведь сама знаешь как дело может кончится.
Танька кивнула, Бомба, как пушинку, снял ее с колен и посадил на стул.
- Я ее сейчас позову, - сказал он, - объясни ей расклад. Начнет кочевряжится - пусть идёт в зад отсюда. Не хрен тут мне золушкой прикидываться.
- Ладно, давай зови, - согласилась Танька, - я пока покурю.
Тут на кухню ворвался Василий. Его штормило уже от стены к стене. Он кинулся к Таньке, обнял ее и начал целовать в вырез на груди. Бобма оторвал Васю от Таньки и потащил его, упирающегося в комнату. Разочарованный Василий громко кричал Бомбе в лицо: "Ты же мне сам обещал! Жалко, да? Дырки жалко?"
Инна вскоре появилась на кухне с неизменной подушкой, села на краешек табуретки и внимательно посмотрела Таньке в глаза. Танька глубоко затянулась и, выдохнув дым, спросила:
- Что ты все с этой подушкой ходишь, как целка?
- А я и есть целка, - ответила Инна.
Это заявление крайне удивило и развеселило Таньку. Она насмешливо в упор посмотрела на Инну и громко расхохоталась:
- Что, правда никогда с мужиком не спала?
Инна замотала головой:
- Нет.
- Что, и в рот не брала ни разу?
Инна брезгливо поморщилась:
- Нет, и не хочу.
- А чего ты морщишься? - разозлилась Танька. - Ни разу не пробовала пососать член и морщишься. Сидишь весь вечер с подушкой, как на поминках. Боишься, что ли, что тебя трахнут? Боишься?
- Нет, не боюсь, - спокойно сказала Инна, но голос ее дрогнул, - просто не хочу вот так, по пьянке без любви.
- А зачем же ты тогда пришла? - искренне изумилась Танька. - Подушку массировать?
- Но ты же приглашала меня на День Рождения, а не на пьяный сабантуй! ответила Инна. - Я думала, что ребята и девчонки будут из нашего класса. Хотела с ними поговорить. А вместо этого...
- Брось ты, заливать! - прервала ее Танька. - Трахаться небось хочешь, как медведь бороться, а все городишь чушь какую-то! Парни нормальные, симпатичные, на любой вкус. Бери и иди, получай первый сексуальный опыт!
- Я не хочу, и так не будет, - сквозь зубы сказала Инна, - чтобы со мной в первый мой раз был какой-нибудь случайный пьяный урод, типа этих.
Танька разозлилась. Значит, она, Танюха, должна теперь давать по очереди всем этим "пьяным уродам", сосать у них концы, чтобы они, не дай бог, не лишили невинности эту белокурую недотрогу в короткой юбке, мечтающую о какой-то там любви. Эту принцессу крови из рабочего квартала!
Бляха, с каким достоинством она все это говорит, как она смотрит на Таньку - как на последнюю шлюху. Инна и в школе считала себя не такой, как все. Всё время понтовалась. Как будто все вокруг говно, а она королева! А понтоваться-то ей не с чего. Разве Танька не красивей Инны. Красивей. За ней с первого класса мальчишки увивались, а на Инну, когда она в класс к ним пришла никто из пацанов даже и не взглянул. Так и ходила она гордая королева без свиты. Дура судьбой обиженная! И вовсе нечего Таньке на эту целку злится - только себя расстраивать и огорчать. Татьяна моментально взяла себя в руки, успокоилась и улыбнулась Инне. Но Инна не ответила ей.
- Давай выпьем, что ли, по старой дружбе? - миролюбиво спросила Татьяна, подняв бокал с шампанским.
- Не хочу я, что вы все ко мне лезете с этим шампанским? - резко оказалась Инна и добавила, - не было у нас с тобой дружбы никогда, не помнишь что ли? Какая у нас с тобой может быть дружба? У тебя и у МЕНЯ?
Инна смерила Таньку презрительно-уничтожающим взглядом и добавила:
- И вся ваша компания мне просто омерзительна! Я прошу вас всех - не трогайте меня! Я подожду, когда метро откроется, и спокойно уйду. Скажи им пусть они не лезут ко мне своими вонючими ртами. Сама тут с ними целуйся, тебе же все равно!
Танька так опупело вытаращилась на Инну, что та неожиданно заплакала, резко вскочила, шагнула к окну и отвернулась. Танька сама готова была расплакаться и рассмеяться одновременно. Вот это да, вот это полет! Ну, дает девка! Смешала с говном и ее, и пацанов. Значит, ей, Таньке, все равно! Посмотрим, что ты скажешь, когда Бомба тебе влепит по уху ладошкой, как Таньке год назад. У нее чуть мозги не вылетели через другое ухо. И рот открыла послушно. И стала делать, что сказали. Таня, дрожа от возмущения, тихонько поднялась с табуретки и пошла в комнату. Ее трясло, как в лихорадке.
"Сука паршивая! - со злостью думала Татьяна. - Ну, я тебе устрою Варфоломеевскую ночь".
Когда Танька зашла в комнату, парни сидели за столом и допивали четвертую бутылку водки, как водится, совершенно без закуски. Таня села с ними.
- Ну, что? - спросил Бомба. - Уговорила?
По выражению лиц парней Таня поняла, что все уже в курсе.
- Все нормально, - ответила Танька, вертя в руках бокальчик с водкой, она хочет трахаться, но боится потому что она целка.
Парни завыли удивленно и сразу же загалдели, предлагая варианты решения проблемы, но Танька прервала их:
- Тихо вы! Несёте херню несусветную, все у вас через задницу, а на самом деле все решается просто. Сейчас просто берете ее, тащите в спальню, вливаете в рот водку и трахайте, сколько хотите. Она еще спасибо вам скажет утром. Просто боится девка. Шутка ли, до восемнадцати лет в целках ходить! Только не слушайте ее, не жалейте. Она сама так просила.
Парни были уже настолько пьяные, так им хотелось покуражиться, что они все скопом, не раздумывая, они ринулись в кухню. Семена среди них не было, он был в туалете. Но Танька остановила их:
- Пусть Бомба первый зайдет, скрутит ее, чтоб не пискнула, а там уж и вы поможете.
Когда Бомба зашел в кухню, Инна сидела на стуле спиной к нему и смотрела в окно. Она даже не обернулась. Поэтому Бомбе не составило труда зажать ей рот и чуть-чуть придушить воротником блузки. Когда Инна отключилась, Бомба ослабил зажим и потащил девушку в спальню. Василий радостно прыгал вокруг, размахивая полупустой бутылкой водки, невесть откуда взявшийся Кирилл испуганно стрелял глазами, а Алик был уже в спальне и не терял времени, готовя своего богатыря к бою.
А Семен последние минут пять сидел в туалете, читая обрывок газеты. Он не слышал Танькиных инструкций мужикам и поэтому слегка удивился, когда с шумом и с криками протащили кого-то из кухни мимо туалета. Вообще-то он догадывался, что могло произойти там, снаружи и, по правде говоря, сам бы не прочь был немножко поучить нормальному обращению с людьми эту заносчивую Инну.
Минут пятнадцать назад он пригласил ее потанцевать, а она надменно сказала ему: "Протрезвей сначала, танцор диско!". Дать бы ей сразу по носу, да нельзя. Семен женщин не бил. Такой у него был жизненный принцип.
Когда он вышел из туалета, в комнате уже никого не было. Зато в спальне происходило что-то странное, слышался шум и возня. К Семену навстречу шагнула Танька.
- Что там происходит? - спросил Семен даже не пытаясь войти в спальню.
- Да, ничего особенного, - спокойно сказала Танька, - Инна попросила, чтоб ее лишили девственной плевы. Проблема у нее. Хочет трахаться, но боится начать это дело. Специально сегодня сюда пришла, чтоб ее скопом окучили.
Ничего не насторожило тогда Семена в словах Таньки. Во-первых он был уже на тот момент сильно пьян и обкурен. А во-вторых - чего только в жизни не бывает? Смотришь иногда на девушку в кафе или на дискотеке - фея, парит, как ангел, все в белом. А минут через пять уже видишь, что пополз ангелок за бокал шампанского вершить грех в туалете вместе с круглопузым армянином. Поэтому Семен спокойно отнесся к происшедшему, как к рядовой дефлорации. Ведь ни для кого ни секрет, что с девственностью в наше время девушки в основном расстаются отнюдь не на брачном ложе в первую свадебную ночь, а задолго до этого, да еще и не с одним женихом. Время такое.
Семен заглянул в спальню. Ярко светил упавший на пол торшер. Из-за этого лица всех, кто находились в комнате, подсвеченные снизу, приобрели весьма страшный вид. Инна лежала на спине на кровати полуголая, изгибаясь, брыкаясь и пытаясь вырваться, а на ней верхом сидел Бомба с бутылкой водки. Он совал горлышко бутылки Инне в крепко сжатые губы и приговаривал:
- Пей, сука, пей!
Василий крепко держал Иннины руки над изголовьем кровати, а Алик, которому, вероятно, поручили держать ноги, держал только одну ногу, зато свободной рукой уже залез Инне в трусики и похотливо елозил там пальцами. Другой, свободной ногой Инна методично пинала коленом Бомбу в спину.
- Подержите, бляха, ногу ей, - заорал Бомба, - а то всю водку расплескаю.
Семен подошел и схватил Инну за щиколотку. Ему вся эта затея не очень нравилась, но он пошел на поводу у компании. В это время Бомбе удалось разжать Инне зубы, и он воткнул ей горлышко бутылки почти целиком в рот. Водка вылилась, Инна громко закашлялась. Бомба перевернул ее рывком на спину. Инна затихла. Изо рта у нее вытекали остатки водки.
- Ничего не попало, - огорченно произнес Василий, - не захмелеет.
- Попало, попало, - довольно сказал Бомба, - готова к употреблению, как курица-гриль.
Бомба снова перевернул Инну на спину и профессионально сдернул трусики. Он поднес их к носу, шумно понюхал и, дурачась, сказал:
- А-а, целкой пахнет!
И, кинув их Алику, добавил: "На, понюхай!". Алик нюхать не стал, а одел их себе на торчащий конец и весело рассмеялся.
Бомба тем временем деловито расстегнул Инне блузку и лифчик. Оголил молодую крепкую хорошенькую грудку с большими сосками. Инна не сопротивлялась, только громко дышала, хватая воздух ртом, как рыба.
- Чур, я первий, да? - закричал Алик. - У меня уже стоит! Во!
И тут же продемонстрировал всем свое эрегированное достоинство.
- Конечно, у тебя стоит! - закричал Василий, - Пока мы тут с ней боролись, ты дрочил, как ненормальный! Я тоже хочу первый! Я ни разу в жизни целку не трахал!
- Не спорьте, - сказала Танька, заходя в комнату, - давайте лучше поиграем в игру.
- Какую еще игру? - удивился Бомба. - Что ты придумала?
Танька подошла к кровати, с усмешкой посмотрела на Инну и сказала:
- Короче, правила такие - каждый сует по пять раз и вынимает, потом следующий точно так же. И кто целку рвет, тот и выиграл.
- И что тому, кто выиграл? - с любопытством спросил Василий.
- Я сделаю минет потом! - ответила Танька. - Или просто дам. А пока не отвлекайтесь. Первый Алик, он готов, потом Василий, потом Бомба, потом Семен, потом Кирилл. На старт! Внимание! Марш!
Алик прыгнул, как голодный тигр на лань. Он воткнул гораздо больше раз, чем полагалось по правилам, и его пришлось стаскивать за рубаху.
- Смотри, - грозно сказала ему Танька, - еще так сделаешь, мы тебя дисквалифицируем.
Вася долго не мог попасть, но, качнув три раза, выбыл из игры по причине раннего финиша. Бомба сделал все, как полагается. Семен тоже. Во время ожидания Танька, как могла, поддерживала игроков в состоянии боеготовности. Инна лежала на спине, раскинув руки, и не шевелилась, будто умерла. У Кирилла ничего не вышло, то есть не вошло. И даже Танька не смогла заставить его мякенькую плоть хотя бы немного взыграть.
Пришлось Кирилла тоже дисквалифицировать. Вскоре и Алик пришел к финишу, и началась битва титанов. Инна уже плакала и просила: "Хватит!", но спортивный азарт не давал Семену и Бомбе остановиться. Инна вскрикивала много раз, но было непонятно, произошла ли дефлорация? В общем, когда сначала Бомба, а потом и Семен пришли к финишу, все решили, что произошла ничья. И нужно по этому поводу выпить. За дефлорацию!
Василий сбегал на "пьяный угол" и купил еще две бутылки водки. Парни и Танька, обсуждая происшедшее и делая выводы, выпили почти весь первый пузырь. Собрались было уже открывать второй, когда из спальни вышла Инна. Она аккуратно одела свою белую, уже порванную блузку. Юбку не нашла, и поэтому завернулась в простыню, на которой отчетливо виднелись два маленьких пятнышка крови.
- Вас всех посадят, - тихо сказала она.
- Брось ты, - сказала ей Танька, - подумаешь, трахнули тебя. Делов-то. Всех трахают.
- Вас всех посадят, - отчетливо повторила Инна.
- Дура ты, - сказала ей Танька, вставая, - ты что, собиралась до пятидесяти лет в целках ходить? Подумаешь, беда. Пойдем на кухню, поговорим, все спокойно обсудим.
- Отвали! - Инна резко оттолкнула от себя Таньку. - Это ты все подстроила! Ты! Ты! Тебя тоже посажу!
- Ах, ты, сучка, - завопила Танька, - зачем же ты пришла сюда? Знала же, что трахнут! Все равно пошла, блядина! А теперь виноватых ищешь!
- Я хотела уйти! - крикнула Инна. - Но вы дверь закрыли!
Вася, сшибая стулья, побежал включать магнитофон погромче. Он не хотел, чтобы эти разборки слышали все соседи. И так за последнее время на него поступало много жалоб. То-то будет, когда вернутся родаки.
Семен сидел спокойно. Он достаточно видел дефлораций на своем веку, в некоторых принимал участие. И всегда после этого девушки устраивали истерики, плакали или угрожали. В таких случаях, как этот, нужно сделать простую вещь. Кто-то один из парней, трахавших эту Инну, говорит с ней задушевно о любви, о соловьях, о розах. О том, что происшедшее никоим образом не скажется на их отношениях. Приглашает в театр, в кино, в ресторан, домой, то есть играет любовь. Ссылается на то, что все были пьяными. Все, естественно, раскаиваются, просят прощения. Или, лучше, вообще делают вид, что ничего не было.
Потом девушка встречается с парнем месяц, два, потом он ее потихоньку отваживает. Чик - и ничего не было. Дура опомнится, а поезд ушел. Заявлять о том, что ее месяц назад трахнули пять мужиков, глупо - ничего не докажешь. Раз Инна сама завела разговор, значит, и успокоить, и уговорить ее можно. Хуже было бы, если б тихо ушла, а завтра явилась с ментами. А так есть надежда все замазать, но кто это сделает? Бомба - тупой мудак, он двух слов связать не может, Алика вообще лучше сразу выгнать, Вася за хату беспокоится, а Кирилл того и гляди сейчас заплачет. Придется Семену самому все распутывать. Семен поднял глаза на заплаканное лицо Инны.
- А ты, - Инна со злобой тыкнула пальцем прямо в лицо Бомбе, - получишь больше всех. Ты сдохнешь в тюрьме.
И тут Бомба сделал ошибку. Наверное, самую большую в своей жизни. Он, как заведенный, вскочил со стула и ударил Инну наотмашь по лицу. Та вскрикнула и, падая со всего маху, ударилась виском о тумбочку. Она тихонько вскрикнула и замерла на полу без движения. Все оцепенели от неожиданности...
4
Танька первая бросилась к лежащей Инне и присела рядом с ней. Она попыталась ее приподнять, но голова Инны безвольно свешивалась, как у мертвой. Полуоткрытый рот выдал порцию пены, веки были полуоткрыты, глаза не подавали признаков жизни.
- Идиот, - закричала Танька на Бомбу, положив голову Инны себе на колени, - на хрена ты ее ударил! Ведь сдохнет сейчас!
- Сама виновата, - буркнул Бомба, - нечего было грубить мне и перечить.
- Нужно полить ее водой, тогда очухается, - предложил Василий, взял со стола почти полный графин, из которого все запивали водку, и обильно окатил лицо Инны, а заодно и спину Таньки.
Танька от неожиданности подскочила, голова Инны подпрыгнула, как мячик, и звонко стукнулась об пол.
- Придурок, - заорала Танька, - куда ты льешь? Ты что, клумбу поливаешь?
- Рука дрогнула от волнения, - оправдывался Василий, натурально показывая Таньке, как дрожат его руки.
- Притворился она, да, - предположил Алик, от волнения путаясь в грамматике, - пугать хочет нас! А сама зачем так сказал, да? Ах, ты, ишак, а ну вставай!
Алик подлетел к Инне и сильно пнул ее поддых. Девушка даже не пошевелилась.
- Она не ишак, - задумчиво объяснил Василий Алику, - ишак - это дядя, а она тетя. Она не ишак.
- Сука она, - заорал Бомба, - посадить нас собиралась!
Он с силой стукнул кулаком по столу, за которым сидел, так что бутылка водки, стоявшая на нем, подпрыгнула, а рюмки попадали. Все тревожно оглянулись, но, видя, что бутылка цела, а в рюмках ничего и не было, успокоились.
- Э, ребята, ви как хотите, - сказал тогда Алик, - а я пошел. Мне на работу завтра на рынок, да.
- Стой! Никто никуда не уходит! - громко сказал Семен, сидевший до этого тихо, обхватив голову руками. - Сядь! - обратился он к Алику.
Тот, злобно взглянув на Семена, покорно опустился на диван. Семен подошел поближе, взял лежащую на полу Инну за руку возле запястья. Долго пытался найти пульс, но его не было. Не было и возле шеи. Семен приоткрыл ей веко, глаз застыл и остекленел.
- Ну, что, братва? - произнес он невесело. - Кажись, все... Кранты...
Неожиданно Кирилл сблевал прямо на пол и упал в собственную блевотину. Здесь нужно уточнить, кто был такой этот Кирилл, и откуда он взялся в Васиной квартире?
Кирилл жил в соседнем доме и учился в том же ПТУ, что и Вася. Он не был знаком с Васей, но знал, что у этого парня из их ПТУ частенько собираются веселые компании, и девчонки не знают слова "нет". Он в этот вечер просто шел домой от друзей выпивши и, услышав звонкий девичий смех и музыку, зашел наудачу. Ему открыли, не спросив, кто он и к кому. Просто открыли и все. Налили водки. Это Кириллу понравилось.
Он танцевал, веселился, ему нравились эти озорные девчонки и мальчишки. Он радовался, что так удачно зашел на огонек, но то, что произошло потом, с Инной в спальне повергло его в шок!!! Как он не сошел с ума?! Кирилл всегда зажмуривал глаза в страшных сценах насилия в зарубежных фильмах, а здесь ему не только пришлось увидеть все наяву, но и даже немного поучаствовать в акте, хоть и заочно и так позорно. Если приплюсовать сюда то, что Кирилл ни разу в жизни не целовался взасос и видел обнаженную женскую грудь только на фотографиях во фривольных журналах, то получается слишком много потрясений за один вечер. Поэтому Кирилл сблевал прямо на пол и упал в собственную блевотину.
- Мудак, - закричал на него Василий, - ты бы еще насрал прямо здесь! А потом съел. Прямо на ковер нагадил, падла.
Кирилл приподнялся с пола и стал виновато растирать по ковру ладонью собственную блевотину. Алик нервно кусал ногти, Василий побежал за тряпкой, а Бомба приподнялся из-за стола. Он еле держался на ногах.
- Точно... что ли... сдохла, падла? - неразборчиво спросил он у Семена.
Танька и Семен одновременно кивнули.
- Эх, хилая баба была! - вздохнул Бомба, призывая собравшихся к сочувствию к себе.
Никто не посочувствовал.
- Ну... помянем... что ли... ее душу? - растерявшись от всеобщего безмолвия, спросил Бомба и поднял бокал с водкой.
- Ты с ума сошел? - нервно спросила Танька. - У нас труп в квартире. Поминать на нарах будешь!
- Э, - вмешался Алик, нервно поглядывавший то на Инну, то на дверь, и обратился к Васе, - топор есть? Я могу порубить на кусочки, да? И в унитаз покидаем, да? Никто не найдет! Я дома баран резал много раз, да...
- А голову куда? - спросил Василий. - Она в унитаз не пролезет. Череп хрен разрубишь он твёрдый. Я знаю. Однажды пилил череп немецкий с войны ножовкой. На местах боев нашел мой друг и подарил мне для пепельницы. Весь день пилил и никак. Порезался только. Вот шрам.
Василий показал всем руку, но никто не проявил интереса к его шраму. Василий рассердился такому равнодушию к своей беде и отвернулся от всех.
- Голова в пакет, да, - горячо и нервно затараторил Алик, - и в помойка, да! Мамой клянусь, не найдут!
- Вы что, дурные, - Танька повертела пальцем у виска, - начнем рубить, стучать, все кровью перемажемся и дом весь перебудим. Потряси ее, Семен, может, отживет. Кто-нибудь искусственное дыхание делать умеет?
- Я умею, - сказал Семен, - не поможет это, она ж не утонула. Черепом стукнулась. Может, лекарства какие-нибудь в доме есть, вколоть адреналин в сердце.
- Позвоните в скорую, - пропищал Кирилл, - я всегда звоню в скорую.
- Заткнись, - грозно сказала ему Танька, - и молчи лучше, а то я тебе скорую вызову.
Кирилл еще больше погрустнел.
- Я знаю, чего надо сделать, - сказал Василий, появившись из кухни с тряпкой и с озаренным мыслью лицом, - электрошок!
Он кинул тряпку Кириллу, погрозил ему кулаком, убежал в спальню и вернулся с оторванным от торшера электрошнуром с выключателем.
- Ты что, сдурел, - запротестовала Танька, - убьешь ее ведь!
- Она и так уже мертвая, хуже не будет, - устало сказал Семен.
Один конец шнура привязали к указательному пальцу на руке, а другой к большому пальцу на ноге. Василий воткнул вилку в розетку и щелкнул выключателем. Инна дернулась на полу и сшибла Василия с ног, предоставив и ему изрядную порцию электрошока. Вася упал и разбил себе нос. Танька завизжала. Контакт соскочил с пальца Инны, она затихла. Семен выдернул вилку из розетки.
- Ну, что, не отжила? - спросил Василий, поднимаясь и размазывая кровь по лицу.
- Нет, - ответил Семен, послушав сердцебиение.
- Может, все-таки пилой распилим в ванной, да? - снова вмешался Алик.Как Зою Космодемьянскую, да?
- Ты что, дурак? - заорала на него Танька. - Ее же повесили, а не распилили!
- Распилили! - заупрямился Алик. - Я читал в этом... как его... в букваре, да!
- Ты только букварь, наверное, и читал, - парировала Танька и на всякий случай спряталась за Семена.
- Не в букваре, а в учебнике, - подсказал Алику Василий и объяснил, обратившись ко всем, - Алик русские слова некоторые путает.
- Да, путаю, - уныло подтвердил Алик.
- Да заткнитесь вы! - сказал Семен. - Нашли время спорить...
- Ну что, будем пилить, да? - спросил Алик.
- Нет у нас пилы, - вздохнул Василий, - только на даче. Не повезем же мы ее на дачу?
- Эврика! - закричала Танька, - повезем! Как же я раньше не догадалась! У нас же машина во дворе! Отвезем ее к Неве или к заливу, а лучше на дамбу. Кирпич на шею, и все. И хрен знает, где она! Ушла, и все тут.
- Нет, чуваки, - сказал Семен, - херня это. Начнут искать, затаскают по допросам, дадут по почкам пару раз, кто-нибудь да расколется. Вон тот же Кирилл ваш вложит всех завтра же!
Кирилл, услышав такие слова, громко пукнул.
- Иди на хер отсюда, засранец, - заорал на него Василий, - где вы взяли этого мудака?
- Так это же твой друг, - сказал Семен, - он к тебе пришел.
- Да я первый раз его вижу! - возмутился Василий.
- Ты кто такой? - спросил Семен у Кирилла, но тот ничего не ответил, а только тихо заплакал.
- Точно сдаст всех, - прошипел нагнувшись к Семену и Таньке и оскалив неровные зубы Василий, - может и его заодно...
Бомба закурил, задумался и предложил Семену:
- Может, ты попробуешь ей влудить? Она вроде на тебя не так, как на всех, поглядывала? Я видел.
- Может, и попробую по настроению, - сказал Семен и потушил сигарету.
Инна ему нравилась и он не отказался бы попробовать расколоть этот миленький грецкий орешек, облаченный в коротенькую юбочку. Но не насилием, естественно, а нежностью и лаской. Горячими, как поцелуй словами и страстными обещаниями. Но пока даже заговорить с Инной у Семена не получилось. К тому же он курнув после выпивки совсем потерял контроль над своей головой, которая убегала от него, носилась по комнатам, а потом возвращалась опять и усаживалась на шею.
Танька, вскоре выйдя из душа, сразу же повисла на разомлевшем Семене, и уже через пятнадцать минут они уже кувыркались на большой тахте родителей Василия. А потом, после секса с Татьяной, Семену уже и вовсе не захотелось заниматься недотрогой Инной. Растрачивать на нее впустую дорогостоящие комплименты. В восемнадцать лет все гораздо проще и сложней одновременно. Кто как умеет.
Когда Семен с Танькой вышли из спальни, в комнате царило веселье. Василий включил на полную мощь магнитофон и лихо отплясывал, размахивая длинными руками. Алик подпевал, сидя на подлокотнике дивана и искоса плотоядно поглядывая на Инну, которая сидела на том же самом месте, что и полчаса назад, обнимая маленькую вышитую подушку. Танька сразу же пошла на кухню покурить. Семён заметил, что в комнате появился еще какой-то парень невысокий худощавый, с симпатичной по-девичьи мордашкой.
Увидев Семена, он подскочил к нему, протянул руку и представился: "Кирилл". Семен познакомился с ним без энтузиазма. На хрен нужен еще какой-то неизвестный Кирилл, когда и так в квартире толпа пьяных и обкуренных мужиков и всего две тетки, одна из которых сидит весь вечер на диване, да еще и подушкой прикрылась. Семен сел за стол и незаметно скосил глаза на Инну. Та сидела, вздернув подбородок, словно королева перед гильотиной. Она мельком взглянула на Семена и сразу же отвернулась. Веселье продолжалось.
В кухне в это время между Танькой и Бомбой произошел следующий диалог.
- Хер ли, подруга твоя сюда пришла, на диване сидеть, что ли? - спросил Бомба.
- Оставь ее, ебанутая она, - ответила Танька, - не обращай внимания.
- Ебанутая, не ебанутая, а что теперь мужикам, страдать? Сидит, как мумия, бережет свою мохнатку подушкой. Я же просил тебя хорошую подружку взять. А ты привела это мурло.
- Никого из подруг дома не было. Любка на свадьбу пошла сегодня свидетельницей, у Светки новый хахаль, она с ним загуляла, Галка триппер лечит - тут без вопросов. Инну эту я со школы не видела, случайно позвонила ей, пригласила к себе на день рождения. Она обрадовалась, как идиотка и пошла. Не могла же я ее спрашивать, будет она с вами трахаться или нет.
- Надо было спросить.
- Ну ты, Бомба, иногда такую херню говоришь...
- Мне-то по фиг, - сказал Бомба, - мне и с тобой неплохо совокупляться, мне она на хер не нужна, а вот ребята сейчас заведутся, да и вцурпелят ей по самые гланды. Через не хочу и не могу. Алик давно уже хотел ее за чуб и на кровать. Поговори с ней, а то ведь сама знаешь как дело может кончится.
Танька кивнула, Бомба, как пушинку, снял ее с колен и посадил на стул.
- Я ее сейчас позову, - сказал он, - объясни ей расклад. Начнет кочевряжится - пусть идёт в зад отсюда. Не хрен тут мне золушкой прикидываться.
- Ладно, давай зови, - согласилась Танька, - я пока покурю.
Тут на кухню ворвался Василий. Его штормило уже от стены к стене. Он кинулся к Таньке, обнял ее и начал целовать в вырез на груди. Бобма оторвал Васю от Таньки и потащил его, упирающегося в комнату. Разочарованный Василий громко кричал Бомбе в лицо: "Ты же мне сам обещал! Жалко, да? Дырки жалко?"
Инна вскоре появилась на кухне с неизменной подушкой, села на краешек табуретки и внимательно посмотрела Таньке в глаза. Танька глубоко затянулась и, выдохнув дым, спросила:
- Что ты все с этой подушкой ходишь, как целка?
- А я и есть целка, - ответила Инна.
Это заявление крайне удивило и развеселило Таньку. Она насмешливо в упор посмотрела на Инну и громко расхохоталась:
- Что, правда никогда с мужиком не спала?
Инна замотала головой:
- Нет.
- Что, и в рот не брала ни разу?
Инна брезгливо поморщилась:
- Нет, и не хочу.
- А чего ты морщишься? - разозлилась Танька. - Ни разу не пробовала пососать член и морщишься. Сидишь весь вечер с подушкой, как на поминках. Боишься, что ли, что тебя трахнут? Боишься?
- Нет, не боюсь, - спокойно сказала Инна, но голос ее дрогнул, - просто не хочу вот так, по пьянке без любви.
- А зачем же ты тогда пришла? - искренне изумилась Танька. - Подушку массировать?
- Но ты же приглашала меня на День Рождения, а не на пьяный сабантуй! ответила Инна. - Я думала, что ребята и девчонки будут из нашего класса. Хотела с ними поговорить. А вместо этого...
- Брось ты, заливать! - прервала ее Танька. - Трахаться небось хочешь, как медведь бороться, а все городишь чушь какую-то! Парни нормальные, симпатичные, на любой вкус. Бери и иди, получай первый сексуальный опыт!
- Я не хочу, и так не будет, - сквозь зубы сказала Инна, - чтобы со мной в первый мой раз был какой-нибудь случайный пьяный урод, типа этих.
Танька разозлилась. Значит, она, Танюха, должна теперь давать по очереди всем этим "пьяным уродам", сосать у них концы, чтобы они, не дай бог, не лишили невинности эту белокурую недотрогу в короткой юбке, мечтающую о какой-то там любви. Эту принцессу крови из рабочего квартала!
Бляха, с каким достоинством она все это говорит, как она смотрит на Таньку - как на последнюю шлюху. Инна и в школе считала себя не такой, как все. Всё время понтовалась. Как будто все вокруг говно, а она королева! А понтоваться-то ей не с чего. Разве Танька не красивей Инны. Красивей. За ней с первого класса мальчишки увивались, а на Инну, когда она в класс к ним пришла никто из пацанов даже и не взглянул. Так и ходила она гордая королева без свиты. Дура судьбой обиженная! И вовсе нечего Таньке на эту целку злится - только себя расстраивать и огорчать. Татьяна моментально взяла себя в руки, успокоилась и улыбнулась Инне. Но Инна не ответила ей.
- Давай выпьем, что ли, по старой дружбе? - миролюбиво спросила Татьяна, подняв бокал с шампанским.
- Не хочу я, что вы все ко мне лезете с этим шампанским? - резко оказалась Инна и добавила, - не было у нас с тобой дружбы никогда, не помнишь что ли? Какая у нас с тобой может быть дружба? У тебя и у МЕНЯ?
Инна смерила Таньку презрительно-уничтожающим взглядом и добавила:
- И вся ваша компания мне просто омерзительна! Я прошу вас всех - не трогайте меня! Я подожду, когда метро откроется, и спокойно уйду. Скажи им пусть они не лезут ко мне своими вонючими ртами. Сама тут с ними целуйся, тебе же все равно!
Танька так опупело вытаращилась на Инну, что та неожиданно заплакала, резко вскочила, шагнула к окну и отвернулась. Танька сама готова была расплакаться и рассмеяться одновременно. Вот это да, вот это полет! Ну, дает девка! Смешала с говном и ее, и пацанов. Значит, ей, Таньке, все равно! Посмотрим, что ты скажешь, когда Бомба тебе влепит по уху ладошкой, как Таньке год назад. У нее чуть мозги не вылетели через другое ухо. И рот открыла послушно. И стала делать, что сказали. Таня, дрожа от возмущения, тихонько поднялась с табуретки и пошла в комнату. Ее трясло, как в лихорадке.
"Сука паршивая! - со злостью думала Татьяна. - Ну, я тебе устрою Варфоломеевскую ночь".
Когда Танька зашла в комнату, парни сидели за столом и допивали четвертую бутылку водки, как водится, совершенно без закуски. Таня села с ними.
- Ну, что? - спросил Бомба. - Уговорила?
По выражению лиц парней Таня поняла, что все уже в курсе.
- Все нормально, - ответила Танька, вертя в руках бокальчик с водкой, она хочет трахаться, но боится потому что она целка.
Парни завыли удивленно и сразу же загалдели, предлагая варианты решения проблемы, но Танька прервала их:
- Тихо вы! Несёте херню несусветную, все у вас через задницу, а на самом деле все решается просто. Сейчас просто берете ее, тащите в спальню, вливаете в рот водку и трахайте, сколько хотите. Она еще спасибо вам скажет утром. Просто боится девка. Шутка ли, до восемнадцати лет в целках ходить! Только не слушайте ее, не жалейте. Она сама так просила.
Парни были уже настолько пьяные, так им хотелось покуражиться, что они все скопом, не раздумывая, они ринулись в кухню. Семена среди них не было, он был в туалете. Но Танька остановила их:
- Пусть Бомба первый зайдет, скрутит ее, чтоб не пискнула, а там уж и вы поможете.
Когда Бомба зашел в кухню, Инна сидела на стуле спиной к нему и смотрела в окно. Она даже не обернулась. Поэтому Бомбе не составило труда зажать ей рот и чуть-чуть придушить воротником блузки. Когда Инна отключилась, Бомба ослабил зажим и потащил девушку в спальню. Василий радостно прыгал вокруг, размахивая полупустой бутылкой водки, невесть откуда взявшийся Кирилл испуганно стрелял глазами, а Алик был уже в спальне и не терял времени, готовя своего богатыря к бою.
А Семен последние минут пять сидел в туалете, читая обрывок газеты. Он не слышал Танькиных инструкций мужикам и поэтому слегка удивился, когда с шумом и с криками протащили кого-то из кухни мимо туалета. Вообще-то он догадывался, что могло произойти там, снаружи и, по правде говоря, сам бы не прочь был немножко поучить нормальному обращению с людьми эту заносчивую Инну.
Минут пятнадцать назад он пригласил ее потанцевать, а она надменно сказала ему: "Протрезвей сначала, танцор диско!". Дать бы ей сразу по носу, да нельзя. Семен женщин не бил. Такой у него был жизненный принцип.
Когда он вышел из туалета, в комнате уже никого не было. Зато в спальне происходило что-то странное, слышался шум и возня. К Семену навстречу шагнула Танька.
- Что там происходит? - спросил Семен даже не пытаясь войти в спальню.
- Да, ничего особенного, - спокойно сказала Танька, - Инна попросила, чтоб ее лишили девственной плевы. Проблема у нее. Хочет трахаться, но боится начать это дело. Специально сегодня сюда пришла, чтоб ее скопом окучили.
Ничего не насторожило тогда Семена в словах Таньки. Во-первых он был уже на тот момент сильно пьян и обкурен. А во-вторых - чего только в жизни не бывает? Смотришь иногда на девушку в кафе или на дискотеке - фея, парит, как ангел, все в белом. А минут через пять уже видишь, что пополз ангелок за бокал шампанского вершить грех в туалете вместе с круглопузым армянином. Поэтому Семен спокойно отнесся к происшедшему, как к рядовой дефлорации. Ведь ни для кого ни секрет, что с девственностью в наше время девушки в основном расстаются отнюдь не на брачном ложе в первую свадебную ночь, а задолго до этого, да еще и не с одним женихом. Время такое.
Семен заглянул в спальню. Ярко светил упавший на пол торшер. Из-за этого лица всех, кто находились в комнате, подсвеченные снизу, приобрели весьма страшный вид. Инна лежала на спине на кровати полуголая, изгибаясь, брыкаясь и пытаясь вырваться, а на ней верхом сидел Бомба с бутылкой водки. Он совал горлышко бутылки Инне в крепко сжатые губы и приговаривал:
- Пей, сука, пей!
Василий крепко держал Иннины руки над изголовьем кровати, а Алик, которому, вероятно, поручили держать ноги, держал только одну ногу, зато свободной рукой уже залез Инне в трусики и похотливо елозил там пальцами. Другой, свободной ногой Инна методично пинала коленом Бомбу в спину.
- Подержите, бляха, ногу ей, - заорал Бомба, - а то всю водку расплескаю.
Семен подошел и схватил Инну за щиколотку. Ему вся эта затея не очень нравилась, но он пошел на поводу у компании. В это время Бомбе удалось разжать Инне зубы, и он воткнул ей горлышко бутылки почти целиком в рот. Водка вылилась, Инна громко закашлялась. Бомба перевернул ее рывком на спину. Инна затихла. Изо рта у нее вытекали остатки водки.
- Ничего не попало, - огорченно произнес Василий, - не захмелеет.
- Попало, попало, - довольно сказал Бомба, - готова к употреблению, как курица-гриль.
Бомба снова перевернул Инну на спину и профессионально сдернул трусики. Он поднес их к носу, шумно понюхал и, дурачась, сказал:
- А-а, целкой пахнет!
И, кинув их Алику, добавил: "На, понюхай!". Алик нюхать не стал, а одел их себе на торчащий конец и весело рассмеялся.
Бомба тем временем деловито расстегнул Инне блузку и лифчик. Оголил молодую крепкую хорошенькую грудку с большими сосками. Инна не сопротивлялась, только громко дышала, хватая воздух ртом, как рыба.
- Чур, я первий, да? - закричал Алик. - У меня уже стоит! Во!
И тут же продемонстрировал всем свое эрегированное достоинство.
- Конечно, у тебя стоит! - закричал Василий, - Пока мы тут с ней боролись, ты дрочил, как ненормальный! Я тоже хочу первый! Я ни разу в жизни целку не трахал!
- Не спорьте, - сказала Танька, заходя в комнату, - давайте лучше поиграем в игру.
- Какую еще игру? - удивился Бомба. - Что ты придумала?
Танька подошла к кровати, с усмешкой посмотрела на Инну и сказала:
- Короче, правила такие - каждый сует по пять раз и вынимает, потом следующий точно так же. И кто целку рвет, тот и выиграл.
- И что тому, кто выиграл? - с любопытством спросил Василий.
- Я сделаю минет потом! - ответила Танька. - Или просто дам. А пока не отвлекайтесь. Первый Алик, он готов, потом Василий, потом Бомба, потом Семен, потом Кирилл. На старт! Внимание! Марш!
Алик прыгнул, как голодный тигр на лань. Он воткнул гораздо больше раз, чем полагалось по правилам, и его пришлось стаскивать за рубаху.
- Смотри, - грозно сказала ему Танька, - еще так сделаешь, мы тебя дисквалифицируем.
Вася долго не мог попасть, но, качнув три раза, выбыл из игры по причине раннего финиша. Бомба сделал все, как полагается. Семен тоже. Во время ожидания Танька, как могла, поддерживала игроков в состоянии боеготовности. Инна лежала на спине, раскинув руки, и не шевелилась, будто умерла. У Кирилла ничего не вышло, то есть не вошло. И даже Танька не смогла заставить его мякенькую плоть хотя бы немного взыграть.
Пришлось Кирилла тоже дисквалифицировать. Вскоре и Алик пришел к финишу, и началась битва титанов. Инна уже плакала и просила: "Хватит!", но спортивный азарт не давал Семену и Бомбе остановиться. Инна вскрикивала много раз, но было непонятно, произошла ли дефлорация? В общем, когда сначала Бомба, а потом и Семен пришли к финишу, все решили, что произошла ничья. И нужно по этому поводу выпить. За дефлорацию!
Василий сбегал на "пьяный угол" и купил еще две бутылки водки. Парни и Танька, обсуждая происшедшее и делая выводы, выпили почти весь первый пузырь. Собрались было уже открывать второй, когда из спальни вышла Инна. Она аккуратно одела свою белую, уже порванную блузку. Юбку не нашла, и поэтому завернулась в простыню, на которой отчетливо виднелись два маленьких пятнышка крови.
- Вас всех посадят, - тихо сказала она.
- Брось ты, - сказала ей Танька, - подумаешь, трахнули тебя. Делов-то. Всех трахают.
- Вас всех посадят, - отчетливо повторила Инна.
- Дура ты, - сказала ей Танька, вставая, - ты что, собиралась до пятидесяти лет в целках ходить? Подумаешь, беда. Пойдем на кухню, поговорим, все спокойно обсудим.
- Отвали! - Инна резко оттолкнула от себя Таньку. - Это ты все подстроила! Ты! Ты! Тебя тоже посажу!
- Ах, ты, сучка, - завопила Танька, - зачем же ты пришла сюда? Знала же, что трахнут! Все равно пошла, блядина! А теперь виноватых ищешь!
- Я хотела уйти! - крикнула Инна. - Но вы дверь закрыли!
Вася, сшибая стулья, побежал включать магнитофон погромче. Он не хотел, чтобы эти разборки слышали все соседи. И так за последнее время на него поступало много жалоб. То-то будет, когда вернутся родаки.
Семен сидел спокойно. Он достаточно видел дефлораций на своем веку, в некоторых принимал участие. И всегда после этого девушки устраивали истерики, плакали или угрожали. В таких случаях, как этот, нужно сделать простую вещь. Кто-то один из парней, трахавших эту Инну, говорит с ней задушевно о любви, о соловьях, о розах. О том, что происшедшее никоим образом не скажется на их отношениях. Приглашает в театр, в кино, в ресторан, домой, то есть играет любовь. Ссылается на то, что все были пьяными. Все, естественно, раскаиваются, просят прощения. Или, лучше, вообще делают вид, что ничего не было.
Потом девушка встречается с парнем месяц, два, потом он ее потихоньку отваживает. Чик - и ничего не было. Дура опомнится, а поезд ушел. Заявлять о том, что ее месяц назад трахнули пять мужиков, глупо - ничего не докажешь. Раз Инна сама завела разговор, значит, и успокоить, и уговорить ее можно. Хуже было бы, если б тихо ушла, а завтра явилась с ментами. А так есть надежда все замазать, но кто это сделает? Бомба - тупой мудак, он двух слов связать не может, Алика вообще лучше сразу выгнать, Вася за хату беспокоится, а Кирилл того и гляди сейчас заплачет. Придется Семену самому все распутывать. Семен поднял глаза на заплаканное лицо Инны.
- А ты, - Инна со злобой тыкнула пальцем прямо в лицо Бомбе, - получишь больше всех. Ты сдохнешь в тюрьме.
И тут Бомба сделал ошибку. Наверное, самую большую в своей жизни. Он, как заведенный, вскочил со стула и ударил Инну наотмашь по лицу. Та вскрикнула и, падая со всего маху, ударилась виском о тумбочку. Она тихонько вскрикнула и замерла на полу без движения. Все оцепенели от неожиданности...
4
Танька первая бросилась к лежащей Инне и присела рядом с ней. Она попыталась ее приподнять, но голова Инны безвольно свешивалась, как у мертвой. Полуоткрытый рот выдал порцию пены, веки были полуоткрыты, глаза не подавали признаков жизни.
- Идиот, - закричала Танька на Бомбу, положив голову Инны себе на колени, - на хрена ты ее ударил! Ведь сдохнет сейчас!
- Сама виновата, - буркнул Бомба, - нечего было грубить мне и перечить.
- Нужно полить ее водой, тогда очухается, - предложил Василий, взял со стола почти полный графин, из которого все запивали водку, и обильно окатил лицо Инны, а заодно и спину Таньки.
Танька от неожиданности подскочила, голова Инны подпрыгнула, как мячик, и звонко стукнулась об пол.
- Придурок, - заорала Танька, - куда ты льешь? Ты что, клумбу поливаешь?
- Рука дрогнула от волнения, - оправдывался Василий, натурально показывая Таньке, как дрожат его руки.
- Притворился она, да, - предположил Алик, от волнения путаясь в грамматике, - пугать хочет нас! А сама зачем так сказал, да? Ах, ты, ишак, а ну вставай!
Алик подлетел к Инне и сильно пнул ее поддых. Девушка даже не пошевелилась.
- Она не ишак, - задумчиво объяснил Василий Алику, - ишак - это дядя, а она тетя. Она не ишак.
- Сука она, - заорал Бомба, - посадить нас собиралась!
Он с силой стукнул кулаком по столу, за которым сидел, так что бутылка водки, стоявшая на нем, подпрыгнула, а рюмки попадали. Все тревожно оглянулись, но, видя, что бутылка цела, а в рюмках ничего и не было, успокоились.
- Э, ребята, ви как хотите, - сказал тогда Алик, - а я пошел. Мне на работу завтра на рынок, да.
- Стой! Никто никуда не уходит! - громко сказал Семен, сидевший до этого тихо, обхватив голову руками. - Сядь! - обратился он к Алику.
Тот, злобно взглянув на Семена, покорно опустился на диван. Семен подошел поближе, взял лежащую на полу Инну за руку возле запястья. Долго пытался найти пульс, но его не было. Не было и возле шеи. Семен приоткрыл ей веко, глаз застыл и остекленел.
- Ну, что, братва? - произнес он невесело. - Кажись, все... Кранты...
Неожиданно Кирилл сблевал прямо на пол и упал в собственную блевотину. Здесь нужно уточнить, кто был такой этот Кирилл, и откуда он взялся в Васиной квартире?
Кирилл жил в соседнем доме и учился в том же ПТУ, что и Вася. Он не был знаком с Васей, но знал, что у этого парня из их ПТУ частенько собираются веселые компании, и девчонки не знают слова "нет". Он в этот вечер просто шел домой от друзей выпивши и, услышав звонкий девичий смех и музыку, зашел наудачу. Ему открыли, не спросив, кто он и к кому. Просто открыли и все. Налили водки. Это Кириллу понравилось.
Он танцевал, веселился, ему нравились эти озорные девчонки и мальчишки. Он радовался, что так удачно зашел на огонек, но то, что произошло потом, с Инной в спальне повергло его в шок!!! Как он не сошел с ума?! Кирилл всегда зажмуривал глаза в страшных сценах насилия в зарубежных фильмах, а здесь ему не только пришлось увидеть все наяву, но и даже немного поучаствовать в акте, хоть и заочно и так позорно. Если приплюсовать сюда то, что Кирилл ни разу в жизни не целовался взасос и видел обнаженную женскую грудь только на фотографиях во фривольных журналах, то получается слишком много потрясений за один вечер. Поэтому Кирилл сблевал прямо на пол и упал в собственную блевотину.
- Мудак, - закричал на него Василий, - ты бы еще насрал прямо здесь! А потом съел. Прямо на ковер нагадил, падла.
Кирилл приподнялся с пола и стал виновато растирать по ковру ладонью собственную блевотину. Алик нервно кусал ногти, Василий побежал за тряпкой, а Бомба приподнялся из-за стола. Он еле держался на ногах.
- Точно... что ли... сдохла, падла? - неразборчиво спросил он у Семена.
Танька и Семен одновременно кивнули.
- Эх, хилая баба была! - вздохнул Бомба, призывая собравшихся к сочувствию к себе.
Никто не посочувствовал.
- Ну... помянем... что ли... ее душу? - растерявшись от всеобщего безмолвия, спросил Бомба и поднял бокал с водкой.
- Ты с ума сошел? - нервно спросила Танька. - У нас труп в квартире. Поминать на нарах будешь!
- Э, - вмешался Алик, нервно поглядывавший то на Инну, то на дверь, и обратился к Васе, - топор есть? Я могу порубить на кусочки, да? И в унитаз покидаем, да? Никто не найдет! Я дома баран резал много раз, да...
- А голову куда? - спросил Василий. - Она в унитаз не пролезет. Череп хрен разрубишь он твёрдый. Я знаю. Однажды пилил череп немецкий с войны ножовкой. На местах боев нашел мой друг и подарил мне для пепельницы. Весь день пилил и никак. Порезался только. Вот шрам.
Василий показал всем руку, но никто не проявил интереса к его шраму. Василий рассердился такому равнодушию к своей беде и отвернулся от всех.
- Голова в пакет, да, - горячо и нервно затараторил Алик, - и в помойка, да! Мамой клянусь, не найдут!
- Вы что, дурные, - Танька повертела пальцем у виска, - начнем рубить, стучать, все кровью перемажемся и дом весь перебудим. Потряси ее, Семен, может, отживет. Кто-нибудь искусственное дыхание делать умеет?
- Я умею, - сказал Семен, - не поможет это, она ж не утонула. Черепом стукнулась. Может, лекарства какие-нибудь в доме есть, вколоть адреналин в сердце.
- Позвоните в скорую, - пропищал Кирилл, - я всегда звоню в скорую.
- Заткнись, - грозно сказала ему Танька, - и молчи лучше, а то я тебе скорую вызову.
Кирилл еще больше погрустнел.
- Я знаю, чего надо сделать, - сказал Василий, появившись из кухни с тряпкой и с озаренным мыслью лицом, - электрошок!
Он кинул тряпку Кириллу, погрозил ему кулаком, убежал в спальню и вернулся с оторванным от торшера электрошнуром с выключателем.
- Ты что, сдурел, - запротестовала Танька, - убьешь ее ведь!
- Она и так уже мертвая, хуже не будет, - устало сказал Семен.
Один конец шнура привязали к указательному пальцу на руке, а другой к большому пальцу на ноге. Василий воткнул вилку в розетку и щелкнул выключателем. Инна дернулась на полу и сшибла Василия с ног, предоставив и ему изрядную порцию электрошока. Вася упал и разбил себе нос. Танька завизжала. Контакт соскочил с пальца Инны, она затихла. Семен выдернул вилку из розетки.
- Ну, что, не отжила? - спросил Василий, поднимаясь и размазывая кровь по лицу.
- Нет, - ответил Семен, послушав сердцебиение.
- Может, все-таки пилой распилим в ванной, да? - снова вмешался Алик.Как Зою Космодемьянскую, да?
- Ты что, дурак? - заорала на него Танька. - Ее же повесили, а не распилили!
- Распилили! - заупрямился Алик. - Я читал в этом... как его... в букваре, да!
- Ты только букварь, наверное, и читал, - парировала Танька и на всякий случай спряталась за Семена.
- Не в букваре, а в учебнике, - подсказал Алику Василий и объяснил, обратившись ко всем, - Алик русские слова некоторые путает.
- Да, путаю, - уныло подтвердил Алик.
- Да заткнитесь вы! - сказал Семен. - Нашли время спорить...
- Ну что, будем пилить, да? - спросил Алик.
- Нет у нас пилы, - вздохнул Василий, - только на даче. Не повезем же мы ее на дачу?
- Эврика! - закричала Танька, - повезем! Как же я раньше не догадалась! У нас же машина во дворе! Отвезем ее к Неве или к заливу, а лучше на дамбу. Кирпич на шею, и все. И хрен знает, где она! Ушла, и все тут.
- Нет, чуваки, - сказал Семен, - херня это. Начнут искать, затаскают по допросам, дадут по почкам пару раз, кто-нибудь да расколется. Вон тот же Кирилл ваш вложит всех завтра же!
Кирилл, услышав такие слова, громко пукнул.
- Иди на хер отсюда, засранец, - заорал на него Василий, - где вы взяли этого мудака?
- Так это же твой друг, - сказал Семен, - он к тебе пришел.
- Да я первый раз его вижу! - возмутился Василий.
- Ты кто такой? - спросил Семен у Кирилла, но тот ничего не ответил, а только тихо заплакал.
- Точно сдаст всех, - прошипел нагнувшись к Семену и Таньке и оскалив неровные зубы Василий, - может и его заодно...