Эшли Дженнифер. Нежданно-негаданно

   Не важно, что теперь он положил на колено свою руку, сильную, обнаженную, со шрамами, свесив ее; и не имело никакого значения, что его запах доводил ее до умопомрачения… Она физически ощущала на спине жгучий взгляд, но это ей тоже было безразлично!
   Диана вдруг почувствовала, что от усердной работы с цветами у нее расстегнулся крючок сзади на платье, волосы выбились из косы, юбка задралась до колен.
   Лейтенант Джек ушел с Изабо на пляж искать ракушки. В саду никого не было, и она могла говорить все, что ей вздумается.
   – Джеймс Ардмор, – четко произнесла она, – и мой отец. Две легендарные личности в дружеской беседе. Вы явно перетянули его на свою сторону.
   – А почему бы и нет?
   От его голоса по спине Дианы забегали мурашки. Он нарочно растягивал звуки слов, чтобы они журчали, лишая ее сил и самообладания!
   – Мой муж тоже был легендой, – сказала она резко. – Однако отец его недолюбливал.
   Он погладил свое колено рукой.
   – А я слышу о нем только прекрасные отзывы.
   Диана яростно продолжила копать.
   – Он был обманщиком!
   – Неужели? Ну-ка, это уже интересно.
   Она воткнула лопату в землю.
   – А вами отец восхищается.
   – Правда?
   Диана подняла голову. Он смотрел на нее со спокойствием хищника перед нападением на жертву.
   – Да. И я не могу понять почему.
   В его глазах отразилось сомнение.
   – А почему вы называете мужа обманщиком?
   Диана никогда не делилась своими подозрениями с другими людьми, но сейчас она была не в силах остановиться.
   – Потому что он всех заставлял верить в то, какой он великий капитан. Половина побед была заслужена его подчиненными, а он потом лишь выходил вперед и забирал себе славу.
   – Это действительно так? – задумчиво спросил Джеймс. – Мужчина превращается в жалкое создание, когда жена презирает его. Тем не менее обо мне все истории правдивы.
   – Неужели?
   – Все, до единой.
   Интересно, подумала Диана. Ей много рассказывали о том, как он топил пиратские корабли на маленьком «Аргонавте». Брал на абордаж английские корабли, капитаны которых тряслись от страха; освобождал пострадавших моряков и всех, кого считал нужным спасти.
   Поначалу, зная пристрастие моряков к выдумкам, Диана не очень верила всем этим историям. Но, встретив Джеймса, изменила свое мнение. Что-то в его взгляде убеждало ее, что он всегда добьется желаемого и ничто его не остановит. Будь Диана одним из потерпевших его налеты капитанов, она проглотила бы свою гордость, предоставив ему полную свободу действий.
   Тут она представила себе, как в бриджах по колено и в синей куртке, широко раскрыв глаза, наблюдает за ним, когда он идет по палубе. Посмеявшись над ней, женщиной-капитаном, он унесет ее в каюту, где сделает… все, что захочет.
   На мгновение Диана закрыла глаза, вообразив себя и его обнаженными. Она чувствует на себе его губы, ласкающие руки… Его жесткие волосы становятся как шелковые ленты под ее пальцами. Она снова открыла глаза. Джеймс смотрел на нее так, будто знал, о чем она думала. Протянув руку, он смахнул с ее лба непослушную прядь.
   Диана схватилась за ручку лопаты, словно утопающий за соломинку. У него были очень сильные, но мягкие пальцы. Он, как никто, владел искусством обольщения.
   Его нежная рука, словно перышко, пригладила убранную прядь. Диане хотелось повернуть щеку к этой теплой ладони. Желание было столь велико, что пришлось напрячь все мышцы, чтобы удержать голову на месте.
   Он смотрел на нее, зеленые глаза становились все темнее. При любой возможности она распутно целовала бы его, и он знал, что стоило только попросить. Должно быть, все женщины просто таяли рядом с ним. И неудивительно: от прикосновений таких мягких рук, от темно-зеленых глаз, сосредоточенных только на тебе, должно случиться… возможно, то, что происходило сейчас с Дианой.
   Он провел большим пальцем по ее скуле. Все это было безнадежно. Она повернула голову к его ладони.
   – Дорогой…
   Она поцеловала кончик его большого пальца. Он стоял, не двигаясь, и смотрел.
   Внутренний голос кричал ей: «Остановись!» Но было слишком поздно. Она осторожно куснула его за палец. Он не сводил с нее взгляда. Эти так называемые поклонники из юных дней Дианы, преследовавшие ее после брака, все были притворщиками, изображавшими страсть. Сейчас не было ничего искусственного.
   Тут нахлынули плохие воспоминания. Вечер, когда Диана вернулась домой, после двух дней, проведенных с Джеймсом Ардмором. Она пришла в спальню к мужу и рассказала обо всем, что случилось. Он был склонен верить, что она сбежала на тайную встречу с американцем Киннэрдом, что уже было весьма неприятно. Но стало гораздо хуже, когда он узнал, что ее похитил Джеймс Ардмор.
   Эдвард буквально накинулся на нее:
   – Дура! Он расставил ловушку, а ты попалась?
   – Все произошло случайно! – резко возразила Диана, задыхаясь от злости. – Он пришел вызволять Киннэрда. Поражаюсь, как ты и твои друзья из адмиралтейства не заметили шпиона прямо под носом! Это вы все дураки!
   Сэр Эдвард был в такой ярости, что даже не заметил оскорбления.
   – Не говори глупостей! Он наверняка следил за домом несколько дней, знал, кто ты такая и каким скандалом обернется похищение жены сэра Эдварда Уэрдинга. Странно, что он не просил выкупа. Наверное, испугался, что мы прочешем побережье и найдем его. Поэтому он тебя и отпустил.
   Диана чуть не рассмеялась от такой наивности.
   – Он вообще не собирался похищать меня. Я попалась на пути.
   – А, значит, выкуп он все-таки потребовал? – Сэр Эдвард прищурился, язвительно поглядывая на жену. – Что же ты ему дала, Диана? Или, может, и спрашивать не стоит?
   – Я ничего ему не давала, – резко ответила она. И это было правдой, она вовремя остановила себя. «Я – замужняя женщина, – сказала она охотнику на пиратов, – и у меня есть ребенок». Ее глаза наполнились слезами. Приняв такой ответ, он усадил ее за стол есть этот чертов суп.
   Сэр Эдвард продолжил расспросы:
   – И он ничего не сделал? В жизни не поверю!
   Она не хотела говорить правду, но теперь, искренне желая задеть мужа, выпалила:
   – Он поцеловал меня. И все! Но этого было достаточно.
   Она предполагала, что после этого муж ударит ее, и приготовилась бежать. Вместо этого он с задумчивым взглядом спросил:
   – Только поцеловал? Что случилось, Диана? Ты его плохо уговаривала?
   Тут Эдвард получил пощечину. Диана до сих пор ощущала жжение на ладони. В глазах мужа вспыхнул неимоверной силы гнев, и в следующий момент Диана, не успев опомниться, оказалась на полу. Он встал над ней с побагровевшим от ярости лицом и, употребив в ее адрес несколько красочных эпитетов, прорычал, чтобы она немедленно занялась бракоразводным процессом.
   Сэр Эдвард героически погиб в битве при Кадисе. От него почти ничего не осталось, что можно было бы привезти домой, в фамильный склеп. Мать Эдварда во всем винила Диану.
   Тут мысли снова вернули ее в сад, дыхание участилось. Она поселилась с Изабо на отцовском острове, чтобы прогнать все эти воспоминания.
   – Что такое? – спросил Джеймс необычным для него мягким голосом.
   Ее глаза вспыхнули. Он напряженно смотрел, и она не смогла больше держать все в себе.
   – Джеймс, я ненавидела его, – прошептала она. – Очень сильно.
   Она ожидала ироническую реплику в ответ или встречный вопрос, о ком шла речь.
   – Я знаю, – тихо ответил Джеймс, еще раз проведя рукой по ее волосам.
   Их взгляды встретились. В эту минуту она поняла, что он действительно знал, как она была разгневана и беспомощна. Было так приятно чувствовать тепло его нежных пальцев и настолько невозможным казалось представить, что еще вчера они бросались друг на друга. Она была готова весь день простоять рядом с ним на коленях, здесь, в саду, пока он гладил бы ее по волосам и смотрел так спокойно и оценивающе. Но повизгивание Изабо и голос лейтенанта Джека не дали этому сбыться.

Глава 6

   Когда Джеймс убрал руку, Диана глубоко вздохнула – расстроенно и в то же время с облегчением. Он повернулся в тот момент, когда Изабо вбежала в сад, неся в руках целую гору ракушек.
   – Ма-а… – взвизгнула она и широко улыбнулась Джеймсу. – Шо-о…
   Этим звуком она звала его.
   – Давай-ка посмотрим, солнышко, – заботливо сказала Диана.
   Тут, тяжело дыша, показался Джек. Он был очень доволен.
   – Мы, кажется, весь остров обошли. Она отыскала столько интересного!
   Изабо уселась и высыпала на землю свои сокровища. Диана тоже наклонилась, пытаясь сохранить невозмутимость.
   Девочка начала раскладывать ракушки по кучкам: плоские устричные раковины – в одну, витые – во вторую, рифленые – в третью. У Изабо было несколько коллекций ракушек, которые аккуратно хранились в обитых ящиках в соответствии с размером и типом. Она частенько открывала эти ящики и разглядывала каждую ракушку отдельно, со скрупулезностью члена Королевской академии.
   Диана однажды попыталась научить дочь делать симпатичные безделушки из ракушек, но Изабо эта идея не понравилась. Она хотела, чтобы они оставались в том же виде, как были найдены.
   Тут Изабо взяла самую крупную витую ракушку и, неся ее в обеих руках, протянула Джеймсу:
   – На-а…
   Диана посмотрела на Джеймса. Он, обомлев, вытянул руку.
   – Спасибо тебе, Изабо.
   – Вот так. – Диана сжала руку в кулак и дотронулась им до головы. – Это ее знак «спасибо».
   Джеймс согнул испачканные пальцы и прижал кулак к груди.
   – Спасибо.
   Изабо улыбнулась. Один из верхних зубов у нее уже рос.
   – А это что значит? – Лейтенант Джек скрестил запястья и, дотронувшись ими до груди, развел в разные стороны. – Вы обе все время повторяете этот жест.
   Девочка хихикнула, а Диана покрылась густым румянцем.
   – Это значит – «я люблю тебя».
   – Ах, вот как! – Джек усмехнулся.
   Рассеянно вытряхнув песок из подаренной ракушки, Джеймс поднялся на ноги, и довольная Изабо поскакала обратно к матери. Он долго разглядывал ракушку, будто был пленен ее красотой. Подняв голову, Джеймс заметил на себе пристальный взгляд Дианы.
   Ее сердце забилось чаще. Какие у него зеленые глаза! Она ощутила покалывание в затвердевших сосках.
   Тут Джек, опомнившись, воскликнул:
   – Ардмор, так мы идем в пещеры?!
   Джеймс взглянул на него, потом, еще раз возбуждающе посмотрев на Диану, повернулся и жестом поманил Джека за собой.
   – Леди Уэрдинг, – сказал лейтенант, вежливо кланяясь. Затем последовал за Джеймсом по тропе к маленьким воротам.
   Диана снова встала на четвереньки и, воткнув лопату в землю, продолжила борьбу с непослушными сорняками. Сидевшая рядом Изабо что-то мурлыкала себе под нос.
   В этот раз Джеймс уже быстрее шел по этой дороге. Теперь он знал путь, – кроме того, теплое воспоминание о том, как Диана бросилась в его объятия, ускоряло шаг. Она была для него загадкой. Он чувствовал в ней не только желание, но и сильный страх. Она состояла как будто из множества слоев, которые он хотел поскорее счистить и узнать, что под ними прячется.
   Напряжение было очевидным: мышцы ее рук и спины сжались, едва она заметила его появление. Неотразимо смотрелись растрепанные ветром кудри, спадавшие с плеч; корсет был расстегнут сверху, и лишь неимоверная сила воли не дала ему тронуть остальные пуговицы. Он бы продолжил сладостный соблазн, не появись Изабо с лейтенантом.
   Джеймс хотел ее. Такого глубокого, плотского желания он уже давно не испытывал. Эта женщина была создана для любви. Она испытывала к нему те же чувства, но боялась их.
   Когда Изабо вырастет, она станет такой же обольстительной, как ее мать. Сегодня она, искрометно улыбаясь, подарила ему диковинную витую ракушку. Именно ему, Джеймсу, а не Джеку или даже своей маме. Он положил эту вещицу в карман, и она немного согревала его.
   – Кажется, ты ей нравишься, Ардмор, – послышался за спиной довольный голос Джека. Тяжело дыша, лейтенант шел следом, спускаясь вниз и снова взбираясь по заросшей тропе.
   – Изабо? По-моему, ей… чуть рановато.
   Джек усмехнулся:
   – Я имел в виду очаровательную леди Уэрдинг.
   Джеймс остановился перед нишей в скале, которая вела к пещерам.
   – Да, она действительно очаровательна.
   Глаза Джека заблестели.
   – Ага! Чувство вернулось! Вас обоих сюда забросило. Берегись, как бы голова в петле не оказалась.
   Джеймс вздрогнул:
   – Что?
   – Не успеешь оглянуться, как будешь женат. Благо если тебе сообщить не забудут. Но ведь прелестная леди Уэрдинг заслуживает этого, правда?
   Он даже погрустнел.
   Джеймс прислонился к скале, скрестив руки на груди. Его всегда расстраивали подобные мужские разговоры.
   – А ты что, влюбился в нее?
   Джек отвел взгляд, удивленный тем, что задел-Джеймса. Он мог хоть каждый день играть с Дианой на пляже, и это не значило бы ничего серьезного. Джеймс, в свою очередь, вел более серьезную игру. Впрочем, как и всегда. С другой стороны, Джек был англичанином и, кроме того, моряком – это говорило в его пользу. Возможно, память к нему больше не вернется. Он мог жениться на Диане и остаться здесь. Ее отец благословит их. Будет полная семейная идиллия.
   Джек снова повернулся. Его серые глаза смотрели холодно и настороженно.
   – Я мог бы сходить с ума по Диане Уэрдинг. Господи, да и любой на моем месте! Только не ты, Ардмор. – Он помолчал, потом с легким испугом в голосе добавил: – Я мог бы стать этим «любым».
   – Ты мог быть лейтенантом на английском фрегате, – сухо ответил Джеймс. – Им ты и являешься.
   Джек стал задумчиво рассматривать поросль суккулентов на камне.
   – Мое имя есть в адмиралтействе, в судовом манифесте. Я – второй или третий лейтенант. Или, возможно, я был отличным офицером и стал первым лейтенантом. Но кто этот человек? У меня есть семья, жена? Кто-нибудь ждет моего возвращения? Или, может быть, радуется, что я мертв?
   – Ты узнаешь, – пообещал Джеймс. Бушевавшие внизу волны разбились о скалу, затем отступили.
   – Клерк посмотрит в манифест и скажет тебе твое имя и где ты живешь, – продолжил он. – И ты все узнаешь.
   – Но что мне станет известно? Такой ли я жизнерадостный, каким кажусь? Я счастлив, что помню, как завязывать шнурки и управлять судном! А вдруг я ужасный человек…
   – Думаю, ты такой же, как все. Теплая постель – прекрасно, холодный завтрак – мерзость.
   Джек плотно сжал губы.
   – Хватит успокаивать меня! Тебе не понять, каково это – жить в неведении. Быть может, я влюблен в красивую, прекрасную женщину… или в мужчину, черт возьми! Я ничего не знаю.
   Пенная волна снова ударилась о скалы. Начинался прилив.
   Тут Джеймс сказал:
   – Слушай, если все-таки в мужчину, не мог бы ты отойти от меня чуть подальше?
   Джек нахмурил брови, затем рассмеялся:
   – Сложный ты человек, Ардмор. Американцы все такие бесчувственные?
   – Большинство, я думаю.
   – Это хорошо, потому что меня не надо жалеть, мне нужен пинок под зад. За это тебе спасибо.
   – Ну что, идем дальше?
   Джек кивнул. Хватаясь за камни, они ловко преодолели оставшийся путь к пляжу.
   Джеймс не думал дожить до того дня, когда станет сочувствовать лейтенанту королевского флота. Все они были ублюдками, насколько он знал. Британские фрегаты бороздили моря с чрезмерной самонадеянностью, сметая все на своем пути. Они преграждали морской путь законным торговцам и закрывали острова Вест-Индии, не давая американцам возить туда свои товары. Они сопровождали в Азию огромные корабли Ост-Индской компании не только для охраны, но и с целью сохранить за Британией всю восточную торговлю.
   Английские фрегаты шныряли во всех уголках планеты, и если капитаны были в дурном настроении, они издевались над беззащитными американскими кораблями, которых и так было немного. Британский же флот состоял из сотен кораблей, постоянно причинявших вред. Они были хуже пиратов, и Джеймс считал своим долгом щелкать самодовольных английских капитанов по носу при каждом удобном случае.
   А теперь он вынужден был относиться по-человечески к двум морским офицерам: адмиралу Локвуду, герою Трафальгара, и лейтенанту Джеку, растерянному и отчаявшемуся в борьбе за собственное достоинство.
   И наконец, что делать с Дианой Уэрдинг, вдовой легендарного капитана сэра Эдварда Уэрдинга?
   Он заскользил по песку к пещерам. Диана назвала мужа обманщиком, наполнив злостью каждое свое слово. Ей было больно высказывать эту ненависть, но молчать она больше не могла.
   Если призадуматься, ему еще не доводилось видеть Диану Уэрдинг в хорошем расположении духа. Но это не имело значения – озлобленность прибавляла пикантности ее красоте. Она, должно быть, оставила в Лондоне свой неистовый след. Ее гнев подтверждал эти догадки, а смущение показывало, что она не понимала, отчего так происходит.
   «Потому что ты красивая, дорогая моя. Красивая и опасная».
   Он ни за что в жизни не уступит ее Джеку, как бы ни сочувствовал бедняге. Они подошли к пещерам, и Джеймс нырнул внутрь. Воздух там был прохладнее.
   Джек вошел следом и со скучающим видом огляделся вокруг.
   – Тут пусто.
   – Да, знаю.
   Джеймс прошел до конца, изучая стены и тень на них.
   – Что ты ищешь?
   – То, что от меня хотела скрыть леди Уэрдинг.
   Джек прислонился к стене.
   – Но здесь ничего нет!
   – Поверь, она очень постаралась, чтобы я ничего не увидел. Теперь я должен узнать, что же это.
   Джеймс внимательно осмотрел темную поверхность, пытаясь разглядеть что-нибудь среди теней. Он надеялся на какую-нибудь щель, отверстие, которое вело бы дальше или прятало что-то в себе. Несомненно, Диана стремилась увести его оттуда.
   Она была очень осмотрительной. Он видел это в каждой мелочи: от ее пристального наблюдения за Изабо до помощи Джессапу в мытье посуды после ужина. Она вела хозяйство за отца и, несмотря на нехватку прислуги, прекрасно справлялась.
   Диана была не из тех женщин, которые теряли голову и в порыве страсти бросались к Джеймсу. Она и в прошлом году этого не сделала, разочаровав его. Порыв, с которым она кинулась в его объятия, был неожиданным для нее. Он тоже удивился. Она не собиралась этого делать.
   Сам Джеймс не был готов к внутренним переворотам. Он был уверен, что давно перестал тосковать по Диане Уэрдинг. Но он хотел ее вчера: у стены, на песке – где угодно. Желание все еще не угасло.
   – Здесь ничего нет, – повторил Джек с безразличием. Джеймс отступил и, пройдя по кругу, вернулся к входу.
   Затем поднял голову и осмотрел низкий потолок, до которого легко дотягивался рукой.
   И снова ни отверстия, ни щели.
   – Я склонен согласиться с тобой, – сказал он. – Но я все-таки должен докопаться до истины.
   – Ох…
   – Ты в порядке?
   Джек побледнел.
   – Солнце, видимо, слишком яркое, – сказал он, прислоняясь к стене.
   Джеймс вышел из пещеры и осмотрелся вокруг. Тропа слева вела обратно к скале – оттуда они пришли. Справа был выступ, резко обрывавшийся на краю утеса. Перед собой он видел еще один утес, прямо под которым бушевало море.
   Тут он усмехнулся. Надо же, Диана Уэрдинг оказалась еще умнее, чем он думал. Джек был прав – в пещерах действительно ничего не было. Причем никогда. Диана специально подняла такой шум, чтобы сосредоточить все его внимание на пещерах. Он потерял кучу времени, теряясь в догадках. Оказалось, что там и прятать было нечего. Она заставила его думать только об этом месте, чтобы он не выведал настоящих секретов, спрятанных явно не здесь.
   В прошлом году Джеймс проделал с ней такую же штуку. Зная, что она захочет порыться в его вещах, он запер сундук и для соблазна положил ключ на видное место. Откроет, думал он, решит, что узнала все его тайны, и успокоится. Но Диана все равно отыскала и прочла дневник Пола.
   Ее трюк тоже не удался, но Джеймс чувствовал какую-то необъяснимую радость и чуть не рассмеялся. Он обернулся и увидел Джека. Согнувшись пополам и тяжело дыша, он держался за живот.
   – Что случилось?
   Джек очень медленно выпрямился, лицо сильно вспотело.
   – Голова… прямо раскалывается.
   – Что-то вспоминаешь?
   Лейтенант помедлил. Сердце Джеймса учащенно забилось.
   «Пожалуйста, скажи, что нет! Ты мне нравишься, не вынуждай убивать тебя».
   – Нет, просто болит. Слишком яркое солнце.
   – Тебе нужно вернуться в дом, – сказал Джеймс. – Джессап за тобой присмотрит.
   Джек кисло улыбнулся:
   – Да, ты прав. Всякий раз, когда я думаю, что поправился, башка снова начинает трещать. – Он помолчал, потом добавил: – Джеймс, ну почему я помню этот глупый сленг вроде «башки», но не могу назвать собственное имя! – На глаза лейтенанта навернулись слезы.
   – Я помогу тебе дойти.
   Джек отстранился:
   – Нет, мне не нужна нянька.
   Джеймс смерил его таким взглядом, перед которым вздрагивал любой член его собственной команды. На «Аргонавте» любой заболевший должен был немедленно пойти к врачу, хотел он этого или нет. Если он не подчинялся приказу, то в ближайшем порту покидал корабль. У Джеймса не было времени на тех, кто стремился показать свою стойкость. Именно этим сейчас занимался Джек.
   Сначала он враждебно посмотрел на Джеймса, но властный взгляд оказался сильнее.
   – Прости. Я знаю, ты хочешь помочь. Я пойду обратно в дом, но без сопровождения. Приду и сразу лягу, обещаю.
   Джеймс кивнул.
   – А ты точно не сержант? – с улыбкой спросил Джек. – Знал я одного, который одним таким взглядом целый отряд держал в строю. – Он побледнел. – О Господи, Джеймс! Я вспомнил! Только не могу… черт!
   – Не пытайся, – сказал Джеймс.
   Джек сцепил руки и закрыл глаза. Через секунду он открыл их, изображая спокойствие. Ох, уж эти англичане и их пресловутая невозмутимость!
   – Я пойду в дом и отдохну. А потом еще раз подумаю об этом сержанте. Возможно, он приведет меня к другим воспоминаниям. – Он выдавил улыбку. – Боже, надеюсь, не он был моей любовью! От его взгляда человек мог в статую превратиться.
   Джеймс натянуто улыбнулся в ответ. Наконец Джек медленно побрел к тропе и начал карабкаться вверх. Он нетвердо стоял на ногах, но без проблем преодолел этот отрезок пути.
   Джеймс не пошел с ним. Стоило, конечно, на случай если Джеку стало бы хуже по дороге, но он знал, что лейтенант со злостью воспримет это предложение. Иногда человеку надо разрешить быть дураком.
   Как только Джек исчез из виду, Джеймс возобновил исследование. Он прошел по песку до конца, к утесу, где пляж обрывался. Осмотрев край этого утеса, он увидел только скалы и море.
   Джеймс оперся рукой о каменную стену и, насколько смог, вытянулся вперед. Утес был острым. Внизу друг за другом гонялись чайки. Джеймс повернул голову и увидел каменный выступ, а в нем – щель. Чтобы добраться до нее, надо было пройти два шага чуть ли не по воздуху, с крохотной опорой для ног. Перегнувшись через край, он схватился за камень над головой и ступил на уступ. Дул сильный ветер, каждый порыв которого грозил оборвать жизнь Джеймса Ардмора.
   Кто-то вырезал в этой скале опору для рук – квадратные насечки тянулись вдоль всей стены. Хватаясь за каждую по очереди и сделав те два рискованных шага, Джеймс спрыгнул на выступ. Суккуленты росли здесь в изобилии, делая край утеса незаметным. Маленькие голубые цветочки подрагивали на ветру.
   Щель в скале оказалась вполне подходящей для человека. Джеймс протиснулся, рывком освободив застрявшие плечи, и оказался в полной темноте.
   Он стоял на другом выступе, под кровлей скалы. Далеко внизу была большая пещера, в которую мчались потоки воды, и волны шипели, разбиваясь о камни. Пещера состояла из нескольких выступов, снизу и сверху, и на каждом из них Джеймс разглядел нечто похожее на ящики. В нескольких футах он отыскал лестницу, прикрепленную к скале и опускавшуюся до самого низа пещеры. Песок там был сырой – этот клочок земли никогда не высыхал до конца. Видимо, из-за высокого прилива, подумал Джеймс.
   Очень кстати пришлась бы веревка – лестнице он не доверял. Хотя… выглядела она довольно прочной. Укреплять ее скорее всего была еще одна обязанность Джессапа.
   Забравшись на лестницу, Джеймс начал медленно спускаться. Он достиг цели, затем вскарабкался на самый низкий выступ, какой мог отыскать. Там, в нише, стояли примерно полдюжины ящиков, накрытых парусиной.
   Джеймс внимательно осмотрел их, отыскав один, который легко можно было открыть вручную. Внутри, среди соломы, лежало множество маленьких бочонков. Он улыбнулся, почувствовав терпкий аромат: бренди.
   Закрыв крышку, он повернулся и увидел Диану, стоявшую под выступом. О ее приходе он уже знал: всякий раз, когда она появлялась рядом, он ощущал легкие колебания в воздухе.
   – Значит, вы и дражайший папа – контрабандисты? – сказал он.
   Вся перепачканная грязью и песком, с растрепанными волосами и в торопливо повязанной накидке, она стояла перед ним, держа в руке пистолет.
   Джеймс медленно двинулся с места, чувствуя напряжение во всем теле.
   – Мы не контрабандисты! Это по-другому называется.
   Он краем глаза огляделся по сторонам: множество выступов, и на каждом стояли ящики.
   – Тогда… нарушители блокады. Ну, и на чьей вы стороне?
   – Ни на чьей. Или по крайней мере на той, что против Наполеона.
   – Ясно. Что ж, это похвально.
   Она продолжала стоять на месте.
   – Так это и был ваш секрет? Вы думали, Джеймса Ардмора сильно волнует, что вы провозили товары мимо зоны Бонапарта? Да я сам этим занимаюсь, когда есть время. Поставщики Гибралтара неплохо зарабатывают, перебрасывая запрещенный груз на другие корабли. Затем они его беспрепятственно ввозят.