Евтушенко Алексей Анатольевич. Человек-Т, или Приключения экипажа «Пахаря»

   – Привет, – сказал он, перегораживая мне дорогу. – Шеф хочет с тобой поговорить.
   – И где же находится твой шеф? – осведомился я, покосившись на затемнённые стекла «Паджеро».
   – Там, – сказал он, – в машине. Садись.
   – А волшебное слово? – спросил я.
   – Чего?
   – Волшебное слово где?
   – Какое ещё, б…ь, волшебное слово? Давай, садись в машину.
   – Ты урод, – сообщил я ему. – И ты мне надоел. Если твой шеф не может подобрать себе нормальных сотрудников, то это его проблемы и трудности. Я же с такими, как ты, разговаривать отказываюсь решительно, а уж подчиняться им – тем более. Да и с чего бы?
   И, пока он мучительно старался переварить услышанное, я обогнул эту гору в пиджаке и брюках справа и двинулся дальше по Новослободской.
   – Лёня! – позвали сзади.
   Я оглянулся. На тротуаре, возле открытых задних дверей джипа стоял Михаил.
   – Можно вас на минутку?
   Я секунду подумал и подошёл. Отчего же не подойти, если вежливо просят.
   – Здравствуйте, Лёня.
   – Здравствуйте.
   – Давайте сядем в машину. Мне нужно вам кое-что сказать.
   Почему бы и нет, подумал я.
   Мы сели на заднее сиденье.
   – Наслышан, наслышан, – сказал Михаил, улыбаясь. – Не страшно было?
   – Что именно?
   – Ну как же. Космос всё-таки. Не всякий отважится вот так сразу, без подготовки… Впрочем, к делу это не имеет отношения. Просто я рад, что мои сведения о вас блестяще подтвердились.
   Я молчал, ожидая продолжения.
   – Так вот, перейдём сразу к сути. Ситуация складывается таким образом, что нам срочно нужно вытащить из американской тюрьмы одного человека. Очень важного для нас и серьёзного человека. Он совершенно ни в чём не виноват, но эти ханжи-американцы со своими двойными стандартами… В общем, его совершенно необходимо оттуда забрать и доставить сюда, в Москву. И очень быстро.
   – А при чём здесь я?
   – Лёня, мне казалось, что мы договорились.
   – Вам это именно, что казалось. Мы, насколько я помню, ни о чём не договаривались.
   – Пятьдесят тысяч долларов, Лёня. Пятьдесят тысяч долларов наличными. Двадцать прямо сейчас и тридцать по исполнении.
   Я засмеялся.
   – Семьдесят, – сказал он.
   – Послушайте, Михаил, – вздохнул я. – Зачем я вам нужен? С такими связями и деньгами, как у вас, вы и сами прекрасно справитесь. Нет, я не согласен. Не хочу, знаете ли, марать своё честное имя. Все, не будем больше об этом говорить. Я ничего не хочу знать о ваших делах. Вы – сами по себе, я – сам по себе. И большой привет. Очень вас прошу больше меня не беспокоить. Ни по каким вопросам. Кроме одного.
   – Какого же? – спросил он, ощерясь.
   – Если вашему сыну понадобиться снова лекарство, я готов помочь. Все, до свидания.
   – Не боитесь? – спросил он мне в спину, когда я уже ступил на тротуар и готов был захлопнуть дверь.
   – Нет, – сказал я. – Не боюсь. Стыдно с моими способностями бояться, знаете ли.
   – Что ж, ваше дело. Но советую вам всё-таки взять мою визитку. Там есть телефон, по которому вы сможете позвонить в случае нужды, – и он протянул мне прямоугольный кусочек золотистого картона.
   Я взял визитку, не глядя сунул её в карман, захлопнул дверь и пошёл по направлению к ресторану, чувствуя, как колотится сердце и потеют ладони рук. Адреналин, чёрт бы его побрал. Это всего-навсего адреналин.
   За ужином я рассказал обо всём Витьке.
   – Нечто в этом роде я и предполагал, – кивнул Витька, с аппетитом управляясь с мясом на рёбрышках. – Или бандиты, или ФСБ или учёные с их космосом и всем прочим. А у тут, значит, сразу все вместе. Забавно.
   – Не вижу ничего забавного.
   – Да это я так, к слову. Тебе на самом деле есть чего бояться. И даже мне.
   – А тебе-то чего? – искренне удивился я.
   – Как это «чего»? Я твой друг или нет? Вот возьмут они меня в заложники, чтобы тебя сделать посговорчивей, – тогда поймёшь, чего мне бояться. Хорошо ещё, что я завтра улетаю.
   – Куда?
   – В Сибирь. По делам фирмы. Хочешь совет? Хороший.
   – Не откажусь.
   – Тогда слушай. Прямо сегодня вечером отправляйся домой, к маме и сестре, и оправь их куда-нибудь подальше. Отдыхать. И Машу свою тоже отправь.
   – Маша – человек самостоятельный, – засомневался я. – Её так просто не отправишь. И вообще, она на работе, а отпуск уже отгуляла…. Э, брось! Ты что, серьёзно?
   – Абсолютно. Отправь всех подальше, чтобы никто не знал, куда. Пока всё не утрясётся. Лично я бы сделал именно так.
   – Фигня какая, – я одним махом выпил рюмку водки и со стуком поставил её на стол. – Сейчас, вот, позвоню в ФСБ и всё улажу. Пусть только сунутся!
   – Ну-ну, – усмехнулся Витька. – Сотовый дать?
   – Спасибо, у меня свой.
   Я тут же позвонил по оставленному мне весёлым Валерой и серьёзным Григорием телефону. Трубку взял Григорий, и я рассказал ему о своих опасениях.
   – Ни о чём не волнуйтесь, – сказал Григорий. – Все под нашим контролем. Спокойно работайте и отдыхайте. Кстати, завтра вас ждут в Звёздном. Вы не забыли?
   – Не забыл. Спасибо. До связи.
   – До связи.
   – Ну что? – осведомился Витька, не спеша разливая водку.
   – Сказали, чтобы я не беспокоился. У них всё под контролем.
   – Тогда не беспокойся, – едва заметно пожал худыми плечами мой друг и поднял рюмку:
   – Чтобы всё кончилось хорошо!
   Мы чокнулись, выпили и закусили. Оркестр за нашими спинами, состоящий из четырёх, облачённых в расшитые костюмы и сомбреро, музыкантов, принялся лабать на гитарах и барабанах что-то сентиментально-мексиканское. Вечер стремительно понёсся по наезженной колее.
   Меня разбудил телефонный звонок. Заранее морщась (накануне мы с Виктором выпили достаточно, чтобы сегодня чувствовать похмелье), я открыл глаза и приподнялся на локте. И тут же от удивления проснулся окончательно. Никакого похмелья мой организм не испытывал.
   Ни тебе головной боли, тошноты, распухшего языка, ощущения противной яркости света и мерзкой громкости любых звуков, мук совести, томления души, тяжести на сердце и вселенской тоски. Ничего. Нормальное здоровое состояние. Даже, я бы сказал, бодрое. Оч-чень интересно. Однако кто это там не унимается? Видят же, что трубку не берут… Точнее, слышат. Так какого чёрта?
   Телефон не умолкал.
   Я вылез из постели, накинул халат и прошлёпал босыми ногами на кухню.
   – Да!
   Это была мама.
   – Здравствуй, сынок, – сказала они, и по её голосу я сразу понял, что у нас уже не всё в порядке.
   – Здравствуй, мама. Что случилось?
   – Ленечка, к нам рано утром пришли какие-то люди. Они заставили нас с Любочкой сесть в машину и отвезли куда-то за город. Они говорят, что если ты не сделаешь то, что они от тебя хотят…
   Голос мамы прервался.
   – Алло, – мертво сказал я в трубку.
   – Леонид, – ответила она мужским голосом. – Я предлагаю вам хорошенько подумать над вчерашним предложением. Ваша мать и сестра у нас. Вы их не найдёте, можете даже не надеяться. Откажетесь – мы начнём их медленно убивать. Согласитесь – всё будет хорошо. Включая, предложенный вам вчера гонорар. Как надумаете, звоните по тому телефону, что на визитке. Если вы её потеряли или выбросили, запишите. Я продиктую.
   – Не потерял, – сказал я.
   – Вот и хорошо. Только думайте быстрее. Наше терпение не бесконечно. – ласково сказали на другом конце провода и повесили трубку.
   Последующие сутки превратились для меня в полный кошмар. Конечно, я немедленно позвонил Валере и Григорию и высказал им всё, что думаю о славном ФСБ, его обещаниях, и способностях.
   – Да не переживайте вы так, Лёня, ей богу, – успокаивал меня Валера. – Наш общий знакомый зарвался и получит своё. Мы просто и подумать не могли, что он решиться на такое. Вашу маму и сестру мы очень быстро найдём. Живыми и здоровыми. Вы, главное, ни во что не вмешивайтесь, и нам не мешайте. Договорились?
   – Не знаю, – сказал я им. – Вы утверждаете, что и подумать не могли. А вот они подумали. Заранее. И распланировали все свои действия. Думаю, что и этот мой звонок вам они тоже учли. Давайте так. Вы действуйте своими методами, а я приму свои меры.
   – Лёня, я вас умоляю. Никаких своих мер. Вы только все испортите!
   – Хорошо, – согласился я. – Жду до семнадцати часов. Сейчас девять утра. У вас в запасе восемь часов. Если за это время моих родных не найдут и не освободят, я буду считать себя абсолютно свободным в любых своих действиях.
   – Найдём, найдём. Не волнуйтесь.
   – Это я уже слышал. Вчера. И чем кончилось?
   Я повесил трубку, немного подумал и позвонил Маше. Она ещё не успела выйти их дома на работу.
   – Ты где сейчас? – спросил я.
   – Дома, конечно, – удивилась она. – Ты что, не знаешь, куда звонишь?
   – Нет, я имею в виду конкретное место. На кухне? В комнате?
   – На кухне. Завтракаю.
   – Ага. Тогда в комнату пока не ходи, я сейчас буду.
   – Подожди, зачем…
   Но я уже отключился, привычно сосредоточился, представил себе машину комнату… и вот я уже вхожу на её кухню и целую в тёплые губы любимую женщину.
   – Что произошло? – спросила она, наливая мне кофе.
   И я рассказал, что произошло.
   – Вот же сволочь, – констатировала Маша. – Не понимаю, как у такой мрази получаются хорошие дети. И что ты намерен делать?
   – Видишь ли, – объяснил я, – им нельзя поддаваться. Если пойти на уступки, то потом уже не отвяжешься. «Мяу» сказать не успеешь, как будешь по уши в их делах. А дела их, сама понимаешь…. В общем, я пришёл за тобой.
   – Это как?
   – А так, что они вполне могут пойти на то, чтобы взять в заложницы и тебя. Поэтому я тебя спрячу.
   Маша не соглашалась. Я настаивал. Она не хотела. Я приводил веские аргументы. Всё это заняло не меньше часа, но в конце концов я уговорил её позвонить на работу и сказаться больной.
   Куда отправить Машу на время разборок с бандитами, я решил сразу. Конечно, к Женьке Микуличу. Во-первых, свой человек. Во-вторых, другая страна. В-третьих, кому придёт в голову искать её в маленьком и неизвестном военном городке, затерявшемся где-то на Житомирщине?
   Вариант с дедом Евсеем и 74-м годом, а также с Москвой 1912 года я отмёл. Это были хорошие варианты, но они требовали слишком много времени на подготовку.
   Женька оказался дома. Он даже не очень удивился нашему появлению.
   – Знаешь, – сказал он. – Где-то чего-то похожего я ожидал. Сам не знаю почему. После твоего неожиданного появления и последующего, столь же неожиданного исчезновения, невольно пришлось шевелить мозгами. И это шевеление привело меня к выводу, что не все в твоих словах, которые ты мне сказал той ночью, было полным бредом. А уж когда я узнал о чудесном спасении экипажа МКС… Короче, ребята, я рад помочь. Машенька, располагайся. Мы с Лёней старые друзья и стесняться тебе нечего. Поживи, отдохни, воздухом настоящим подыши. А то в Москве вашей не воздух, а сплошная отрава. Впрочем, в Киеве не многим лучше. А завтра мы за грибами сходим. Как ты к грибам относишься? Как раз опята пошли. В общем, Лёня, давай, занимайся мамой и сестрой и не о чём не беспокойся. Ты правильно сделал, что доставил Машу сюда. Лучшего места, чтобы спрятать хорошего человека, трудно представить.
   За всеми этими заботами время пролетело быстро. Стрелка часов как раз вплотную подбиралась к трём, и я находился у себя дома, раздумывая, что бы ещё предпринять, когда позвонил весёлый фээсбешник Валера и назначил мне срочную встречу на углу Покровского бульвара и Большого Трехсвятительского переулка.
   Это место я знал хорошо – жила там когда-то одна моя знакомая – и через тридцать секунд оказался на бульваре, до икоты напугав какую-то весьма обширных размеров даму с таксой своим внезапным появлением из воздуха. Не знаю уж, что дама и её такса подумали, но удалились они в сторону Чистых прудов с весьма значительной скоростью.
   Валера уже сидел на ближайшей лавочке с газетой «Известия» в руках.
   Классический вариант.
   Я сел рядом и спросил:
   – Ну, что за конспирация?
   – Плохи дела, – вздохнул он. – Плохи дела, Лёня.
   – Что такое? Начальство бумажку на арест бандитов не подписывает?
   – Ага. Почти. Слушай, ничего, если я на «ты»? А то как-то совсем неудобно разговаривать.
   – Ничего, ничего. Ты, главное, в печь не суй, а там хоть горшком называй.
   – Боюсь, всё-таки в печь.
   – Начинается…
   – Увы. Так вот. Если коротко, то мы до этого твоего Михаила дотянуться не можем. То есть я с Григорием и наше прямое начальство.
   – Как это не можете? Он что, министр внутренних дел?
   – Если бы министр… Видишь ли, наших долбанных интриг тебе всё равно не понять, поэтому я и рассказывать не буду. Одно скажу. Тех, кто может сейчас хоть как-то этого Михаила ущучить, сейчас в стране нет. И довольно долго ещё не будет.
   – Погоди, а как же мои мама и сестра? Они ведь в заложниках! Это же обычное дело – помощь и защита граждан! При чём здесь Михаил, там или не Михаил… Бандиты похитили двух честных граждан. Спасайте. Это же ваша работа!
   – Бандиты… То, что я тебе сейчас скажу, на самом деле считай, что я не говорил. Услышишь – и забудь. Понял?
   – Чего уж тут не понять…
   – Не бандиты это.
   – А кто?
   Валера молчал.
   – ФСБ? – догадался я. – Так это ваши?!
   Едва заметный кивок головы.
   – Ну вы и суки, – сказал я. – Какие же вы суки, всё-таки, Валера. Я ведь вам поверил…. Эх, дурак, одно слово. И что мне делать? Нет, ты скажи. Что мне теперь делать?!
   – Не ори, – тихо сказал он. – Не ори, пожалуйста.
   – ……!!
   – Я выяснил, где их держат. Элитный дачный посёлок Липники возле своего города знаешь?
   – Знаю.
   – Хорошо знаешь?
   – Чтобы хорошо его знать, там надо жить. Знаю, где находится. Ну, и был внутри один раз. В гостях у приятеля.
   – Этого достаточно. Слушай тогда сюда, как говорят в Одессе. Слушай и запоминай.
 
   Я лежал на пригорке за толстой сосной и в бинокль разглядывал элитный дачный посёлок Липники.
   Давно, давно я не был в родных краях. Вон как за эти полтора года разросся посёлок – не узнать. Было каких-то два десятка монстров-дворцов, а теперь… Богатеют люди. Бандиты, конечно, в основном, да власть местная. Но есть, наверное, тут дома и честных бизнесменов. Относительно честных, конечно. Да, богатеют. И вкус приобретают. Вон уже и благородная сдержанность в линиях фасадов появилась и даже изящество некоторое с претензией на стиль. Ладно, мне сейчас не до рассматривания архитектурных изысков. Мне сейчас нужно найти на краю посёлка двухэтажный белый особняк с красной черепичной крышей и тарелкой спутниковой антенны… Чёрт, да таких тут несколько! Вон тот белый двухэтажный, и этот… И крыша у них черепичная красная, и спутниковые антенны имеются! Погоди. Спокойно. У тебя же есть примерная схема, которую дал Валера. Достань и посмотри. Так. Особняк на самом краю посёлка, у леса. Значит, ни тот, ни этот не подходят. А подходит под описание и схему… Да, точно. Вон он. Помнится ещё Валера говорил, что у него высокая каминная труба. Есть такая? Есть. Только у него, кстати, и есть. У всех остальных белых и черепичных трубы ниже. Так что, он? Он. Других всё равно нет, значит, будем считать, что он. Ну а там, как карта ляжет.
   Уже начинало смеркаться, когда я, решился. Есть ли в комнатах охрана, где именно она расположена и в каком количестве, мне всё равно рассмотреть не удалось: все окна были забраны изнутри плотными жалюзи. Зато удалось увидеть главное – маму и сестру Любу. С пригорка особняк просматривался не очень хорошо даже в бинокль, потому как стоял на самом краю посёлка и его закрывали от обзора другие строения. Но мне пришла в голову счастливая мысль устроиться на самой верхушке сосны и оттуда я все прекрасно разглядел. Мама и Люба как раз прогуливались во дворе под охраной двоих, облачённых в спортивные костюмы, коротко стриженых крепких на вид молодых мужчин. Бинокль был мощный, и у меня защемило сердце: мама выглядела постаревшей и печальной, а моя младшая сестрёнка – обычно стройная и звонкая – непривычно сутулилась и как-то опасливо и затравлено поглядывала по сторонам.
   Ну, гады, подумал я, подождите. Сейчас я вам покажу, на чьей стороне сила. В клочья порву сволочей.
   Действовать надо было быстро, пока маму и сестру не увели внутрь дома, планировка, которого мне была неизвестна. И я начал действовать.
   Когда перед тобой из ниоткуда появляется человек, летящий ногами тебе прямо в лицо, увернуться практически невозможно. Даже не знаю, кто бы смог. Возможно, Мохаммед Али в лучшие свои годы. Но охраннику до Мохаммеда Али было явно далеко. Он так и отлетел к стене дома, где и замер с разбитой в кровь мордой в нелепой позе. У второго для соответствующей реакции на происходящее было чуть больше времени, но он тоже не успел. То есть единственное, что он успел, – это цапнуть правой рукой под мышкой несуществующий пистолет. Я уложил его тоже ударом ногами, переместившись в пространстве таким образом, чтобы удар получился очень сильным (сам я, без помощи нуль-т, такой удар в жизни бы не сумел нанести), но ударил на этот раз не в лицо, а в живот, целясь в солнечное сплетение. И попал. Утвердился на земле, оглянулся.
   – Ленечка! – вскрикнула мама. – Сыночек!
   – Ленька!! – радостно заорала сестра и кинулась мне на шею.
   – Тише, – улыбнулся я. – Задушишь. Мама, иди сюда, обними меня покрепче. Сейчас мы с вами уберёмся из этого места и больше вас никто и никогда не тронет.
   Я обнял их обоих и подумал, что, скорее всего, смогу перенестись, например, к Женьке Микуличу сразу с двоими…
   – Стоять! – негромко, но внятно сказали сзади. – Руки за голову и медленно повернись.
   Я обернулся. Из приоткрытого окна первого этажа на меня смотрели двое: автоматный ствол и худое бледное человеческое лицо со сжатыми губами.
   – Да пошёл ты… – сказал я и, закрыв глаза и продолжая обнимать своих любимых, представил берег маленькой украинской речки, осенний лес на левом берегу и…
   Выстрел ударил нагло и резко, и боль вспыхнула и затопила огнём всю правую сторону груди. Меня швырнуло вперёд, на маму и сестру, что-то багровое и мутное заколыхалось перед глазами, и дальше я уже ничего помнил.

Глава пятнадцатая 

   Умник остановил «Мураш» неподалёку от ворот.
   – Повтори задание, – сказала Вишня.
   – Проникнуть за ворота к золотому шару. Если жахов там нет, вернуться за вами. Если они там, постараться себя не обнаружить и тоже вернуться.
   – Да, правильно. Ох, не по душе мне это как-то…
   – Что именно?
   – То, что я тебя вперёд посылаю. Получается, что вроде как прячусь за твоей спиной.
   – Не понимаю ваших сомнений. Я – робот. А вы – живое разумное существо. Моя обязанность – вам подчиняться и всячески вас защищать.
   – Так-то оно так…. Ладно иди уже, а то я совсем решимость потеряю.
   В свете фар вездехода гигантские ворота матово отсвечивали и выглядели точно так же непоколебимо, как и в тот день, когда «Мураш», выбравшись из подземного озера, впервые к ним подъехал. На самом деле освещение здесь вполне достаточное, но Вишне отчего-то с включёнными фарами было спокойнее.
   Всевышний, подумала Вишня, наблюдая за Умником, через прицел плазменной пушки, не так и много времени прошло, а кажется – чуть ли не годы…
   Тем временем Умник подошёл к воротам вплотную и чётко произнёс заветные слова:
   – Сезам, откройся!
   Створки дрогнули и бесшумно поползли в стороны.
   Нет, не зря следила Вишня за Умником и воротами через прицел, – первое, что она увидела, когда створки разошлись на достаточное расстояние, был жах. Он неподвижно висел метрах в пяти от поверхности сразу за воротами и был похож на небольшой уродливый дирижабль.
   Вообще-то, как неоднократно могли убедиться и люди, и лируллийка, и Умник, реакция у жахов была уж никак не хуже человеческой.
   Но этот среагировать не успел.
   Возможно, спал. Или просто находился в неактивном состоянии. Оставили часового, а он, за неимением явной и постоянной угрозы, взял и расслабился. Бывает. Но это его и сгубило. Потому что Вишня была готова к чему-то подобному и сразу, не раздумывая, выстрелила. И, разумеется, попала. Пупырчатая туша жаха шмякнулась наземь и застыла бесформенной грудой.
   – Готов, – прокомментировал выстрел Умник. – Поздравляю с викторией.
   – Может, вернёшься? – спросила лируллийка по рации, поводя стволом пушки из стороны в сторону.
   – Зачем?
   – Ну… там же, наверное, ещё есть?
   – По-моему, больше никого нет, – сообщил Умник. Он уже обогнул мёртвого жаха и теперь вглядывался вниз, в котлован, на дне которого покоился золотой шар. – Оставили здесь часового на всякий случай. Одного. Да и зачем больше? Они же захватили моих хозяев вместе с Охотником и теперь думают, что им никто не страшен.
   – Да. Жаль всё-таки, что гойты не могут нам сейчас помочь.
   – Их можно понять. Я уже говорил.
   – Да, можно, но… впрочем, не важно. Так что там внизу?
   – А вы подгоните «Мураш» сюда и гляньте сами. По-моему, тут на данный момент безопасно.
   Вишня так и сделала. Потом она, не забыв прихватить плазменное ружье, выбралась из вездехода, подошла к Умнику и заглянула в котлован.
   Золотой шар оставался на своём месте и по-прежнему поражал воображение. Но в нём произошли изменения, и Вишня сразу увидела, какие именно.
   Когда они первый раз были здесь, шар выглядел цельным, словно выточенным из одного куска неизвестного золотистого материала. Теперь же цельным он не был. Гигантский апельсин, кожуру которого разрезали на сегменты и один сегмент отогнули так, что он принял горизонтальное положение. Вот на что это было похоже. Теперь этот сегмент-лепесток лежал на каменном дне котлована и было совершенно понятно, что по нему можно попасть внутрь шара. Попасть, но не заглянуть туда прямо сейчас. Потому что с того места, где находились Вишня и Умник, был виден только сам «лепесток». И то лишь наполовину.
   – Ну что, – предложила Вишня, – спускаемся?
   – Как скажете, – ответил Умник.
   – Спускаемся, – сказала Вишня. – Только не сами, а на «Мураше». Всё-таки хоть какая-то защита….
   Они спустились на дно котлована, обогнули шар и остановились прямо напротив условного «входа». Условного, потому что никакого входа в шар за отогнутым «лепестком» не наблюдалось. А наблюдался за ним лишь какой-то плотный, красноватого оттенка туман. Было отчётливо видно, как туман этот медленно пульсирует внутри шара, подчиняясь какому-то своему ритму.
   Въехать на «Мураше» внутрь не удалось. Вездеход, при всей своей мощи, не смог продвинуться в непонятный туман даже на пару метров.
   – Не выходит, – констатировал Умник и выключил двигатель. – Точнее, не входит.
   – Давай попробуем сами, – сказала Вишня.
   Они выбрались из «Мураша», и Вишня тут же, чтобы не успеть испугаться, первой шагнула в красноватую пульсирующую муть. Умник, отстав на полсекунды, последовал за ней.
   У них получилось. Туман пропустил лируллийку и робота, и через несколько шагов они вынырнули из тумана и оказались в начале узкого и высокого пандуса-коридора, который, загибаясь влево, против часовой стрелки, вёл куда-то наверх.
   Подъём был долгим. Коридор освещался непонятно откуда идущим тёплым золотистым светом, но ни дверей в его стенах, ни люков в полу или потолке им не попадалось. Ничего, кроме однообразного, не очень крутого подъёма.
   Умнику-то всё равно, думала Вишня, шагая за идущим впереди роботом. Ему что идти, что стоять – всё едино. А вот мне это уже изрядно надоело. Да и утомило. Чисто физически. Если этот коридор по спирали огибает шар и ведёт на самый верх, то можно себе представить сколько времени потребуется на подъём…. Ужас, да и только.
   Но всё кончается. Кончился и коридор. За очередным поворотом, когда Вишня уже начала подумывать о длительной передышке, открылось свободное пространство, – коридор-пандус плавно перетёк в исполинский полусферический зал диаметром не менее пятисот метров. По всему полу этого зала сужающимися концентрическими кругами были расположены прозрачные овальные капсулы. Сотни и сотни совершенно одинаковых капсул. Многие из них – те, что были сосредоточены ближе к центру, светились изнутри тем же красноватым светом, который испускал непонятный туман внизу. Остальные же были темны.
   – Два с половиной на ноль целых девяносто три сотых, – сказал Умник.
   – Что? – не поняла Вишня.
   – Я говорю, что размер этих крышек два с половиной метра в длину и девяносто три сантиметра в ширину.
   – Ты думаешь, это крышки?
   – Я не думаю, я вижу.
   Вишня подошла к ближайшей капсуле и постаралась заглянуть внутрь сквозь выпуклую прозрачную преграду.
   – По-моему, там какая-то жидкость, – сообщила она Умнику. – Плохо видно. Темно. Пойдём глянем на те, что светятся.
   Огибая встречные капсулы-крышки, они пробрались ближе к центру зала и заглянули в первую же попавшуюся им светящуюся изнутри капсулу.
   – Ах! – вскрикнула Вишня и выронила плазменное ружье.
   Умник молча поднял оружие и протянул его лируллийке. Под прозрачной крышкой капсулы плавал в тёмной, маслянистой на вид жидкости обнажённый мужчина. Широко открытыми глазами он смотрел куда-то мимо склонившихся над ним Вишню и Умника, и было совершенно понятно, что он их сейчас не замечает.
   Это был Оружейник.
   – Где-то рядом должны быть остальные, – предположил Умник и шагнул в сторону, склоняясь над следующей крышкой. – Здесь Механик, – сказал он Вишне.
   Лируллийка уже пришла в себя и быстро перебегала от одной капсулы к другой.
   В течение нескольких минут они обнаружили всех.