– Поручи их мне, – прошептал Орм, отирая грязь с лица.
   – Давай, займитесь с Ролло этими олухами, – согласился конунг. – Только помните – не убивать никого! Постарайтесь в этот раз притащить их ко мне в сознании, чтобы можно было их поспрашивать кое о чем.
   – Ладно, ярл, – прошептал Орм, – убивать этих жалких вояк – все равно, что красть молоко у младенцев.
   Похоже, воинам Виктора и самим понравилась война по новым правилам, когда врага можно было победить, не причиняя ему особого вреда. Да, для этого требовалось проявить ловкость!
   – Смотрите же, давайте побыстрее, и тихо там!
   Виктор, Свен и Оттар остались в напряженном ожидании, а Ролло и Орм осторожно двинулись вперед. Из-за туч выглянула луна, и в ее неверном свете стало видно, как они достали свои ножи. Виктор испугался было, что дружинники ослушаются его приказаний, но уже в следующую секунду его воины бросились к дозорным и, обхватив их сзади, прижали кинжалы к шеям воинов Вольфгарда. Спустя несколько мгновений, пленников доставили к тому месту, где ожидал Виктор.
   – Задавай свои вопросы, ярл, – довольно сказал Ролло.
   Виктор посмотрел на захваченных в плен. Даже в темноте было заметно, какие у них бледные лица и расширившиеся от страха глаза; мужчины явно находились в состоянии, близком к полуобморочному.
   – Слушайте меня, парни, – начал конунг, – вам никто не причинит вреда, если вы просто ответите на несколько вопросов.
   Воины Вольфгарда тупо смотрели на него, ничего не говоря и не пытаясь сопротивляться.
   – Где еще находится в поселке стража? – спросил ярл.
   Ответом ему было молчание.
   Ролло глухо заворчал от гнева и слегка нажал кинжалом на горло своего пленника.
   – Отвечай нашему ярлу, иначе я тебе все кишки выпущу!
   И прежде, чем Виктору удалось остановить своего воина, его угроза возымела действие – один из воинов пробормотал срывающимся голосом:
   – Т-т-там больше н-нет охраны.
   – Это еще почему? – изумился Орм. Пленный викинг пожал плечами.
   – Нам кажется, наш ярл потерял осторожность. Он почему-то был уверен все последующие дни, что Виктор Храбрый не нападет на нас.
   – Это правда, что ты сказал? – помолчав, спросил Виктор.
   – Да… мы единственная охрана поселка. Немного поразмыслив над тем, что услышал только что, Виктор повернулся к другому викингу.
   – Где в доме Вольфгарда опочивальня Рейны?
   После недвусмысленной угрозы со стороны Орма, который выразительно пошевелил кинжалом и пообещал:
   – Давай, или говори, или я из тебя это вырежу. Пленник счел за лучшее подчиниться.
   – Окна ее опочивальни выходят на северную сторону туда, где коровники.
   – Отлично, – Виктор посмотрел на Ролло и Орма и приказал: – А теперь, парни, свяжите их и заткните им рты.
   – Но, ярл, мне кажется, ты кое о чем забыл, – нахмурился Орм.
   – А что такое?
   Ролло подался к ярлу и кивнув в сторону пленников спросил свистящим шепотом:
   – А что если эти ублюдки врут? Взглянув на испуганных вражеских воинов, Виктор задумчиво почесал подбородок.
   – М-да, логический вопрос, ничего не скажешь, и его надо прояснить. – Кто-нибудь из вас соврал? Пленные отчаянно замотали головами.
   – Я им верю! – решительно заявил конунг своим дружинникам.
   – Но, ярл! – запротестовал Ролло, – мы должны быть точно уверены, иначе нам всем грозит верная смерть. Нет, серьезно, эти олухи могут нас запросто заманить в ловушку. Я тебя умоляю, позволь нам применить к ним пытку, чтобы быть до конца уверенным в их словах.
   Виктор перевел взгляд с горящих нетерпением своих воинов на перепуганных охранников и, мрачно улыбнувшись, сказал:
   – Слушайте, парни, если хоть один из вас лжет, я позволю своим воинам вернуться, и тогда они превратят вас в евнухов. Вы поняли?
   На лицах пленников выступили капельки пота.
   – Ну, итак? – снова спросил он. – Никто из вас не собирается изменить свой рассказ?
   Воины вновь отрицательно покачали головами.
   – Они сказали правду, – сделал вывод Виктор.
   Связанных пленников спрятали в ближайшем стоге сена, и маленький отряд отправился в лагерь Вольф-гарда. Все шло как нельзя лучше. Они проникли в дом с удивительной легкостью, не обнаружив ни запоров, ни стражи, и оставив Свена охранять двери, двинулись дальше. Виктор и его дружинники миновали длинный ряд комнат, пустынных и закопченных, в которых давно уже никто не жил, прошли трапезную, где несколько недель назад сидел Виктор в компании с Вольфгардом и его детьми.
   Помещения были тускло освещены светильниками с налитым в них китовым жиром, но самое странное – казалось во всем доме никого не было. В северном крыле здания, наконец, обнаружился один человек, это была рабыня, в которой Виктор признал Сибил. Служанка спала безмятежно и спокойно и даже не пошевелилась, когда викинги скользнули мимо нее туда, где находилась комната Рейны.
   Оставив снаружи Оттара, Виктор с Ормом и Ролло проникли в девичью спальню. Хотя здесь и было темно, но в изголовье кровати девушки слабо теплился похожий на лампадку маленький светильник, и Виктору была отчетливо видна в его тусклом свете лежащая на постели Рейна. Во сне она казалась невинной и прекрасной, словно ангел; черты ее лица были умиротворенными, золотистые роскошные волосы рассыпались вокруг ее головы, а тело девушки до самого подбородка было накрыто шкурой белого медведя. Больше всего в эти мгновения Рейна напоминала ему спящую красавицу, такую же хрупкую и прекрасную, и конунг с трудом подавил желание подойти к ней и разбудить ее поцелуем.
   Впрочем, имея в виду ее невыносимый характер и то, как она себя ведет при встречах с ним, Виктор и не собирался быть таким наивным, чтобы совершать подобные глупости. Пока девушка спала, он жестом приказал своим воинам занять свои места и, пройдя на цыпочках через комнату, опустился на колени перед ней и бережным движением положил ладонь ей на лицо.
   – Рейна, просыпайся и пойдем с нами, – тихо, но решительно сказал он.
   Эффект был таким, словно он попытался вытащить барсука из норы. Рейна открыла глаза. Их сонное выражение тут же сменилось выражением слепой ярости, и девушка с силой впилась зубами в его руку.
   Инстинктивно Виктор вскочил, размахивая рукой в воздухе и с трудом удерживаясь от того, чтобы не заорать. В следующее мгновение сумасшедшая валькирия уже была на ногах, и Виктор в последнее мгновение увидел, как ее нога приближается к тому месту у него между ног, которое он защитить уже не успеет. Раздался глухой удар и Виктор, охнув, сложился пополам от резкой боли. Затем маленькая ведьма рванулась к двери мимо Орма и Ролло, которые словно остолбенели от всего увиденного и не двигались с места. На шум борьбы в комнату заскочил Оттар и замер при виде летящей на него фурии.
   – Остановите ее!!! – закричал Виктор.
   Орм и Ролло, наконец пришли в себя. Им удалось схватить девушку в самый последний момент. Однако, она принялась биться в их руках, словно необъезженная лошадь. Укусы, удары дождем посыпались на воинов. И дело закончилось тем, что они были вынуждены отпустить ее. Проскочив мимо Оттара, Рейна бросилась к двери, и только тут Виктор заметил висящий на стене меч, к которому и рвалась девушка. С быстротой молнии конунг бросился к ней. Она развернулась, нанесла ему резкий удар кулаком, но в следующую секунду он все-таки ухитрился схватить ее за руки.
   – Попалась, ведьма!!! – рявкнул он и зайдя за ее спину, схватил девушку, прижал к себе и понес пленницу к кровати.
   Швырнув ее на медвежью шкуру, Виктор всем телом навалился на Рейну. Он понимал, что причиняет ей боль, но по-прежнему не отпускал. Его сильное тело прижало Рейну, мощные бедра мужчины, словно тисками, сжали ей ноги. Закинув руки Рейны за голову, он сжал ее кисти рукой, зажав в то же время другой – рот девушки, чтобы она не позвала на помощь. Наконец-то ему удалось осилить ее! Она лежала под ним тяжело дыша, и… ах!.. до чего это было великолепное зрелище! Тело Рейны дрожало от не выплеснутого наружу гнева, ее глаза метали молнии.
   А затем случилась удивительная вещь. Внезапно Виктор понял, что, пока они боролись, ночная сорочка Рейны порвалась и задралась почти до пояса. Мягкие девичьи груди уперлись в его торс. А ниже в полумраке, белели ее нежные мягкие бедра. Увидев этот бархатистый свет, исходящий от ее кожи, Виктор почувствовал, что стремительно возбуждается. И уже через мгновение это возбуждение достигло таких размеров, что он даже испугался. У него было такое ощущение, будто ему в штаны внезапно засунули бревно. И если бы тут не было посторонних, он, наверняка, набросился бы на нее прямо здесь и сейчас. В эту минуту Виктор понял, что именно так и должен чувствовать себя настоящий норманнский воин. В его сердце смешались гнев и страсть, желание грабить и обладать. В душе конунга в эту минуту происходила отчаянная борьба между образованным, воспитанным человеком 20 века и дикарем-варягом, живущим по законам своего жестокого времени.
   В конце концов, победил цивилизованный человек, так как Виктор хорошо знал, что не должен дать ослепить себя гневу и обиде. Хотя Рейна жестоко обидела его, он был уверен, что однажды она будет ему принадлежать. Только не нужно торопиться. И, несмотря на весь свой гнев, Виктор не смог удержаться от удовольствия подшутить над ней. Он слегка пошевелился на ней и затем, глядя ей прямо в глаза, спросил с легкой улыбкой:
   – Ну, любовь моя, ты сегодня принимала противозачаточные пилюли?

ШЕСТНАДЦАТЬ

   В следующую секунду тело Виктора подлетело вверх, словно его подбросило какой-то мощной пружиной. Сила Рейны его поразила, но на это времени у него оставалось уже немного, потому, что вскоре он лежал на полу.
   И тут же раздался ее гневный голос:
   – О каких это пилюлях ты болтаешь, викинг? Что, хочешь меня околдовать своими зельями? Можешь заткнуть ими свою глотку и сдохнуть!
   «О, господи, – подумал Виктор, изумленно глядя на маленького демона, собиравшегося броситься на него с кровати. – Это же откуда у нее такая нечеловеческая сила». Он тяжелее ее самое меньшее в два раза, а она сбросила его с кровати так, словно он не здоровый мужик, а петушиное перо!
   Конунг вскочил, но опоздал на долю секунды, потому что Рейна тоже успела вскочить и встала перед ним с разметавшимися волосами, в разорванной сорочке, готовая к защите и нападению. Она сжала кулаки и, глядя на растерянно стоящего перед ней врага воскликнула:
   – А ну, попробуй меня одолеть, конунг! Я убью тебя голыми руками, песье отродье!
   Виктор услышал, как у него за спиной шевельнулись и сразу затаили дыхание его воины. Ему даже оглядываться не надо было, чтобы знать, какие у них сейчас растерянные физиономии. На мгновение ему захотелось позвать их, чтобы они помогли вновь схватить Рейну, однако, он тут же отогнал эту мысль. Если уж он желает сделать ее своей невестой, то придется ему научиться самому укрощать эту юную фурию. Возможно, когда-нибудь, они с Рейной и станут замечательной парой, живущей в любви и уважении друг к другу, но сейчас – ничего не поделаешь, придется обращаться с ней так, как она этого заслуживает и так, чтобы эта дикарка смогла понять – кто тут хозяин.
   Похоже, маленькая чертовка рассчитывает оставить этот пост за собой – ну что же, сейчас самое время устроить небольшой «государственный» переворот.
   Без предупреждения Виктор резко бросился к Рейне, увернулся от ударов и, крепко обхватив ее поперек туловища, швырнул опять на кровать, а затем, не теряя ни минуты, вновь уселся на нее.
   Секунду-другую девушка лежала неподвижно, видимо набираясь сил для новой схватки, и с ненавистью смотрела на своего врага.
   – Так что ты там собиралась со мной сотворить, валькирия? – насмешливо спросил Виктор, и его голос словно прорвал какую-то плотину.
   Рейна снова издала приглушенный вопль и предприняла новую попытку освободиться, но теперь уже и мужчина оказался готов к ее натиску и не собирался становиться легкой жертвой ее ярости. Чувствуя себя примерно так же, как должен был, по его разумению, чувствовать… наездник, оседлавший необъезженную лошадь, он ухитрился скомандовать своим воинам:
   – Ролло, Орм! Что же вы стоите, как два идиота, лучше скорее помогите мне связать эту бешеную даму!
   Викинги, наконец, вышли из своего оцепенения и тоже стали помогать конунгу так, что вскоре объединенными усилиями им троим удалось-таки усмирить девушку. Виктор прижимал ее всем телом к кровати, а Ролло и Орм завязали ей рот и плотно опутали ноги кожаными ремнями. Только после этого они смогли связать ей руки, а затем еще сверху крепко обмотали Рейну прочнейшими веревками. Переворачивая ее на живот, чтобы затянуть узел, Виктор, внезапно заметил, что легкая ночная сорочка девушки снова сбилась, и теперь обнажились восхитительные округлости девичьих ягодиц. Он усмехнулся, подумав про себя, что стоит все же жить ради того дня, когда его ладони лягут на эту прекрасную часть ее тела, и она вздрогнет в порыве страсти.
   А пока воины начали укутывать одеялами отчаянно извивавшуюся Рейну, и вскоре она уже напоминала маленькую мумию с раскрасневшимися от гнева лицом и сверкающими ненавистью глазами.
   Виктор удовлетворенно посмотрел на плотно спеленатую пленницу, лежащую на кровати, и сказал:
   – Так, с этим покончено. Теперь давайте выбираться отсюда.
   И вдруг все трое мужчин, находившихся в девичьей опочивальне, замерли, словно пораженные громом, потому что от двери раздался женский голос:
   – Задержись на мгновение, господин.
   Виктор, Ролло и Орм повернулись одновременно только для того, чтобы увидеть, как в проходе стоит рабыня Сибил. Ужаснее всего было то, что перед ней со смертельно бледным лицом стоял Оттар, и кинжал женщины, тот которым могли пользоваться рабы, чтобы резать мясо и хлеб, своим лезвием плотно упирался в горло викинга. Виктор даже застонал от досады, чувствуя, что удача уходит у него из рук.
   Наступило тягостное молчание, Ролло и Орм взглянули на своего ярла, ожидая приказаний, а тот печально посмотрел на Оттара, ожидавшего неминуемой смерти каждую секунду, и спросил:
   – Чего ты хочешь, женщина?
   Ее зеленые глаза загорелись мрачной угрозой.
   – Сначала отпусти мою госпожу!
   – Ярл, не слушай ее! – отважно перебил женщину Оттар. – Это я виноват что не сумел выполнить твой приказ и позволил этой женщине застать меня врасплох. Я заслужил свою участь, а ты ни в коем случае не отпускай свою полонянку.
   Что-то в облике рабыни заставило Виктора сделать попытку договориться с ней.
   – Слушай, женщина, – начал он, стараясь говорить как можно убедительнее, – мы не хотим ничего плохого для твоей госпожи. Наоборот, я хочу отвезти ее к лучшей жизни…
   – Сначала связав, словно свинью, приготовленную на заклание? – перебила Сибил.
   – Как будто ты сама не знаешь, что за характер у твоей хозяйки, – пожал плечами Виктор. – Я говорю правду, единственное, что я хочу – это, чтобы Рейна стала моей невестой, а затем и княгиней. Когда она, наконец, поумнеет и станет меня слушать. Обещаю, что я буду с ней обращаться с величайшим почтением.
   На лице рабыни мелькнула тень сомнения, женщина заколебалась. Она очень хорошо могла отличить искреннего человека от лживого и видела, что конунг говорит правду, но то, что ей сейчас довелось услышать, так разительно отличалось от всего, что обычно говорили викинги, что Сибил растерялась.
   – Как я узнаю, что ты мне не лжешь? – спросила она, и тогда Виктор, торжественно поднял руку, перекрестился и поклялся.
   – Я сделаю эту женщину своей княгиней и буду защищать всю жизнь до конца дней моих. Свидетель этому – сам Господь!
   Ролло и Орм обменялись удивленными взглядами, а Сибил недоверчиво спросила:
   – Но… разве ты теперь христианин?
   – Да, я – христианин!
   Впившись взглядом в его лицо, рабыня в отчаянии воскликнула:
   – О, боже, я не знаю, чему верить, поклянись еще именем Одина!
   Ни минуты не колеблясь, Виктор сказал:
   – Перед лицом Одина и всех обитателей Асгарда клянусь, что сделаю Рейну своей женой!
   – И пусть ты будешь навеки проклят, если лжешь! – добавила грозно служанка. Конунг торжественно повторил за ней:
   – И будь я проклят на веки вечные, если лгу! Однако женщина все еще медлила и не убирала нож от шеи Оттара.
   – Ну, чего же ты еще от меня ждешь? Может, все-таки, опустишь оружие и освободишь моего парня? – поинтересовался Виктор, уже чувствуя, что победил.
   – Хорошо, – кивнула Сибил. – Я его отпущу с одним условием. Я поеду с госпожой, чтобы ухаживать за ней и проследить за тем, как ты сдержишь свое слово, конунг Виктор.
   – Согласен…
   – И я сохраню у себя кинжал. Если ты обидишь мою госпожу – ты умрешь во сне.
   Не успел Виктор ответить, как Орм озабоченно сказал:
   – Ярл, не дай себя одурачить. Эта женщина из Ирландии, она колдунья и может заставить своих духов-друидов погубить тебя.
   Конунг улыбнулся.
   – Если я нарушу свое слово, я, несомненно заслужу такую участь, – он кивнул Сибил. – Оставь себе свой кинжал, женщина, и пойдем с нами.
   Кинжал, который она держала у самого горла Оттара, опустился, и молодой викинг облегченно вздохнул, а женщина, вложив оружие в ножны, висевшие у нее на груди, кивнула мужчинам:
   – Хорошо, следуйте за мной и несите мою госпожу. Я помогу вам уйти незамеченными.
   – Кстати, а где Вольфгард? – спросил Виктор. – Интересно, почему вся эта суматоха его не встревожила? Ирландка фыркнула.
   – Да этот толстый боров спит мертвым сном после вчерашней попойки. Однако, нам следует поторопиться. Скоро проснутся его рабы, чтобы готовить завтрак. Мы не должны рисковать. Я не собираюсь погибать…
   – Все понятно, женщина, – сказал Виктор. – Мы и сами не хотим здесь причинять вред, и пришли сюда только за моей невестой. – Он немного помолчал и, взглянув на отчаянно извивающуюся связанную Рейну добавил: – Потому что только так можно со временем окончить эту нелепую усобицу.
   – Мы все с нетерпением ждем этого дня, – удовлетворенно сказала Сибил. – И во имя спасения своей души ты, конунг Виктор, не смей меня обманывать!
   – Договорились! А теперь давай выметаться отсюда!
   Виктор и Ролло взяли Рейну, напоминавшую теперь свернутый ковер, на плечи, и рабыня повела их из дому. У выхода к ним присоединился Свен, и маленький отряд быстро, но скрытно двинулся к фьорду. Начался дождь. Под его прикрытием, скользя на мокрых камнях, они спустились к деревянной пристани, где их ожидал Канут. Приняв драгоценную добычу на борт корабля, одноглазый гигант спрыгнул на причал, обрезал канат, которым был пришвартован к берегу дракар Вольфгарда, а затем присоединился к отряду. Они оттолкнулись от деревянного настила, и вскоре вражеский берег скрылся за серой пеленой дождя.
   Виктор стоял возле мачты, изредка бросая взгляды на палубу, где под навесом из парусины лежала связанная Рейна, возле которой сидела верная Сибил. Виктор хлопнул Канута по плечу и, кивнув в сторону дрейфующего корабля Вольфгарда, увлекаемого течением в открытое море, одобрительно улыбнулся:
   – Это ты хорошо придумал, дружище! Канут, вытряхнув из бороды кусочки грязи, ухмыльнулся в ответ.
   – Угу! Теперь им придется повозиться, пока они опять смогут напасть на нас. – А затем, указав на лежащую Рейну, спросил: – Ну, что? Теперь эта маленькая ведьма твоя?
   – Да! Мы еще и ее служанку захватили с собой, чтобы было кому ухаживать за ней.
   Канут одобрительно засмеялся, а затем, наклонившись к конунгу, доверительно посоветовал:
   – Главное, поколоти ее пару раз… и вот увидишь: она у тебя станет шелковой.
   Виктор не стал объяснять одноглазому великану свои педагогические принципы, и ограничился замечанием:
   – Знаешь, Канут, я хочу, чтобы она стала моей женой по доброй воле.
   В ответ Канут развел руками:
   – Выходит, мы сегодня зря сюда плавали. Эта бешеная валькирия никогда добровольно не захочет стать твоей женой.
   А недалеко от них на палубе лежала униженная, замерзшая и несчастная Рейна, вслушивалась в этот разговор двух викингов, и думала о том, что полностью согласна с последним высказыванием. Собственная беспомощность вызвала гнев на саму себя. Рейна не могла спокойно думать о том, что с нею случилось. Теперешнее ее состояние воскрешало в памяти самые мрачные моменты жизни.
   Рейна злилась на себя за то, что позволила Виктору захватить ее врасплох. Хотя заранее знала, что он попытается это сделать. И никто не помог!!! Все предали ее! Да Сибил, которой она доверяла, как самой себе, стала союзницей Виктора, поверив в его басни! Будь проклята и Сибил и ее вещие сны с пророчествами. Извиваясь в своих веревках, Рейна попыталась с ненавистью взглянуть на служанку. Но обнаружила вдруг, что Сибил сидит, уставившись куда-то вдаль задумчивым взглядом и спокойно сложив на коленях руки. А ненавистный Виктор, самодовольно опираясь на мачту, спит и даже не смотрит на пленницу. И вспышки молний освещают его мужественную фигуру. Взгляд девушки упал на мощные мускулистые бедра конунга, и в ту же секунду она вспомнила о том, как его ноги и грудь тесно-тесно прижимались к ее телу. И, не желая этого, Рейна вспомнила свои ощущения от прикосновений его твердой как сталь плоти.
   Хотя она и не могла видеть его лицо, сама фигура мужчины, его поза явно говорили о том, что он чувствует себя победителем. Проклятый викинг! Какой же дурой она была, когда думала, что Виктор Храбрый стал другим человеком! Он же обычный варвар, которому нужно то же, что и другим: грабеж, насилие, убийства. Правда, она не знала, почему ее враг продолжает с таким упорством твердить, что хочет жениться на ней.
   Рейна подозревала, что на самом деле он хочет просто изнасиловать ее, а потом убить в своем поселке. И, по правде говоря, даже такая участь лучше, чем стать его невестой. Лучше ей гореть в аду, чем добровольно выйти за него!!!
   Возмутила и взбудоражила Рейну мысль о том, что Вольфгард, при всей своей ненависти к Виктору, позволил так легко и просто выкрасть ее из своего же собственного дома. Собака, грязная скотина!!!…

СЕМНАДЦАТЬ

   Рейна бушевала и вопила всю ночь напролет. Вернувшись в поселок, Виктор решил запереть пленницу в коптильне, так как это было единственное каменное здание, а тяжелые засовы на толстых дубовых дверях делали его похожим на настоящую крепость. Он приказал своим людям вынести вон приготовленные к копчению свиные и говяжьи туши и развести в центре комнаты огонь. Вслед за этим они с воинами распаковали Рейну, развязали ей ноги, а руки связали спереди… Она все вопила и вопила.
   Виктор постоял снаружи, прислушиваясь к леденящим кровь воплям Рейны и, ухмыльнувшись, повернулся к Свену:
   – Она ревет, как дракон, правда? Мы захватили настоящую ведьму, братишка!
   Свен скорчил гримасу и покачал головой.
   – Она вопит так, словно это дух тьмы вырвался из ада. Позволь, я зайду и заткну ей рот. Мне это доставит жуткое удовольствие!
   – Не надо, – ответил конунг. – Эта валькирия как волчица в капкане. Будет выть пока не охрипнет и не убедится, что никто не рвется ее освободить.
   – Она сама освободится, и очень скоро, – предупредил Виктора Свен. – Зря вы связали ей руки спереди.
   Теперь она запросто сможет развязать узлы зубами.
   – Ты так говоришь, будто она какая-нибудь крыса или другой грызун.
   – Да у нее зубы острее, чем у белки Ротатоск[13].
   – Если бы я оставил ей руки связанные за спиной, она даже за собой не смогла бы поухаживать, – возразил Виктор.
   – Ну, так и пусть валяется в собственном дерьме! – проворчал Свен. – Лучшего она и не заслужила.
   Виктор страшно расстроился, увидев, как относится к Рейне его лучший друг. Пожалуй не так-то просто будет его людям принять Рейну в качестве своей княгини.
   – Ладно, не переживай, побратим, – улыбнулся Виктор. – Даже если ей и удастся освободиться, что она сможет сделать? Не разнесет же она такие крепкие стены!
   В это самое мгновение раздался такой жуткий, нечеловеческий, яростный вопль, что мужчины даже вздрогнули.
   Свен покачал головой.
   – Это порождение тьмы на все способно! Если Рейна разойдется, то она становится сильнее Фенрира[14].
   – Ей надо привыкнуть к своему новому положению. Знаешь, как дикая лошадь – сначала лягает стены конюшни.
   – Эта кобылка лягнет тебя прямо в лицо, ярл!
   Виктор хлопнул Свена по плечу:
   – Ладно, дружище, пойдем отдохнем. Нам обоим это не помешает. А с завтрашнего дня я приступлю к укрощению.
   Свен недоверчиво покачал головой, и мужчины разошлись в разные стороны.
   – Доброе утро, сердце мое!
   Как следует отдохнув и набравшись сил для борьбы со своей будущей женой, Виктор решительно открыл дверь в «темницу» Рейны. Солнечные лучи, проникая через узенькие оконца, падали на пол и освещали девушку, которая, лежа, с ненавистью посмотрела на него. Вид у нее был жалкий: свалявшиеся волосы, грязная сорочка. Однако, глаза Рейны блестели, и вся она напоминала дикого зверька, готового в любой момент вцепиться в обидчика. Как и предупреждал Свен, Рейна развязала веревки у себя на запястьях. Но больше не вопила и, казалось, была готова ко всему.