Страница:
Некое подобие улыбки мелькнуло на лице Крэга. Челюсти его были крепко, до боли сжаты. Психолог захлопнул свою дверь и направился вперед по коридору. У главного входа он прикрыл ладонью глаза, чтобы солнечный свет не помешал ему все хорошенько разглядеть. Этот странный оскал и невероятная ярость, сверкавшая в покрасневших глазах, могли бы сейчас напугать кого угодно.
Дойдя до кабинета Эми, Крэг, ни секунды не колеблясь, ударом ноги распахнул дверь и решительно вошел внутрь.
Эми стояла у письменного стола. Услышав шаги, девушка вздрогнула и повернулась к Крэгу лицом. И чуть было не подпрыгнула от испуга.
— Мне помнится, я давал тебе ключ от своего кабинета. А теперь прошу немедленно вернуть его, — как можно спокойней произнес психолог.
Взгляд его словно буравил Эми насквозь. Крэг слегка пригнулся, как хищник, готовящийся к смертельному прыжку. Никогда, даже в кошмарных снах, Эми не видела его таким. Она тщетно силилась найти хоть какую-нибудь зацепку, чтобы дать ему отпор, однако на ум так ничего и не пришло. Эми лишь молча покачала головой и крепче сжала в кулаке ключ.
Улыбка на губах Крэга исчезла. Он медленно приближался к столу. Уставившись на Эми, он как будто пытался сжечь ее взглядом. Правая рука Эми лежала на столе. Девушка так сильно стиснула кулак, что костяшки пальцев побелели от напряжения.
— Проклятая шлюха, — презрительно бросил Крэг, будто речь шла вовсе не об Эми — о той, которую он так любил. Если, конечно, верить его же собственным словам. — Ты самая обыкновенная шлюха, не более.
У Эми перехватило дыхание. Она была ко всему готова, но только не к такому позору и оскорблению.
— За что? За что ты меня так обижаешь?
Она смотрела ему прямо в лицо, а перед глазами все расплывалось от подступивших слез:
— За то, что я... любила тебя?
— Верни ключ, или я сейчас сломаю тебе руку!
Эми разжала кулак, и выскользнувший ключ звякнул о стеклянную крышку стола.
— Вот. Забирай свой ключ. Крэг, я хочу... Мне необходимо поговорить с тобой. Может быть, ты присядешь?
Крэг метнул на ключ бешеный взгляд. Усмешка лишь на долю секунды промелькнула на его губах. Психолог протянул руку к ключу. Эми не следила за его движениями: ее больше интересовало выражение его глаз. На долю Секунды пальцы застыли возле ключа... И вдруг Крэг схватил со стола пресс-папье размером с бейсбольный мяч — прелестная стеклянная бабочка, раскрашенная в черный и оранжевый цвета.
В этот момент Эми ласково коснулась другой руки психолога и умоляюще попросила:
— Крэг, нам очень надо поговорить...
И тут он с размаху ударил ее по уху тяжелым пресс-папье. Эми издала невнятный горловой звук и пошатнулась. Оседая, она все еще пыталась удержаться за его пиджак, уставившись на Крэга широко раскрытыми глазами, в которых застыло удивление.
Эми цепко держалась за пиджак, и Крэгу пришлось даже слегка склониться под тяжестью ее тела.
— А я не желаю с тобой разговаривать, — откровенно признался он, повышая голос. И тут же нанес второй удар — теперь уже по голове. В тишине маленького кабинета раздался хруст — золотисто-оранжевая бабочка раскроила череп несчастной девушки. Та сразу обмякла и повалилась на пол. Хлынувшая из раны кровь тут же окрасила светлые волосы.
Несколько секунд Крэг в отупении наблюдал эту картину. Затем поставил пресс-папье на место, нагнулся и, кряхтя, поднял Эми на руки. Он опустил девушку на ковер, но только с другой стороны письменного стола. Правда, спрятать тело так и не удалось — одна нога выглядывала из-за стола. Крэг вернулся, согнул ногу в колене — теперь тело не так скоро обнаружат. Он снова взглянул на бледное лицо, синяки под глазами впалые щеки. Удар пришелся в висок, и теперь уже Крэг не поручился бы, осталась ли Эми в живых. Впрочем, ему было наплевать на это.
Он покинул кабинет и медленно побрел по коридору, пошатываясь и едва волоча ноги.
За все это время Питер так и не переменил позу. Он по-прежнему сидел в красном кресле, безвольно сложив ручонки на коленях. Крэг опустился перед ним на корточки, нежно погладив мальчика по голове, и, услышав его стон, тихо произнес:
— Прости меня, Майкл, — почти шепотом начал он. — Мне очень не хочется брать тебя сегодня с собой. Но это необходимо.
Глава 16
Дойдя до кабинета Эми, Крэг, ни секунды не колеблясь, ударом ноги распахнул дверь и решительно вошел внутрь.
Эми стояла у письменного стола. Услышав шаги, девушка вздрогнула и повернулась к Крэгу лицом. И чуть было не подпрыгнула от испуга.
— Мне помнится, я давал тебе ключ от своего кабинета. А теперь прошу немедленно вернуть его, — как можно спокойней произнес психолог.
Взгляд его словно буравил Эми насквозь. Крэг слегка пригнулся, как хищник, готовящийся к смертельному прыжку. Никогда, даже в кошмарных снах, Эми не видела его таким. Она тщетно силилась найти хоть какую-нибудь зацепку, чтобы дать ему отпор, однако на ум так ничего и не пришло. Эми лишь молча покачала головой и крепче сжала в кулаке ключ.
Улыбка на губах Крэга исчезла. Он медленно приближался к столу. Уставившись на Эми, он как будто пытался сжечь ее взглядом. Правая рука Эми лежала на столе. Девушка так сильно стиснула кулак, что костяшки пальцев побелели от напряжения.
— Проклятая шлюха, — презрительно бросил Крэг, будто речь шла вовсе не об Эми — о той, которую он так любил. Если, конечно, верить его же собственным словам. — Ты самая обыкновенная шлюха, не более.
У Эми перехватило дыхание. Она была ко всему готова, но только не к такому позору и оскорблению.
— За что? За что ты меня так обижаешь?
Она смотрела ему прямо в лицо, а перед глазами все расплывалось от подступивших слез:
— За то, что я... любила тебя?
— Верни ключ, или я сейчас сломаю тебе руку!
Эми разжала кулак, и выскользнувший ключ звякнул о стеклянную крышку стола.
— Вот. Забирай свой ключ. Крэг, я хочу... Мне необходимо поговорить с тобой. Может быть, ты присядешь?
Крэг метнул на ключ бешеный взгляд. Усмешка лишь на долю секунды промелькнула на его губах. Психолог протянул руку к ключу. Эми не следила за его движениями: ее больше интересовало выражение его глаз. На долю Секунды пальцы застыли возле ключа... И вдруг Крэг схватил со стола пресс-папье размером с бейсбольный мяч — прелестная стеклянная бабочка, раскрашенная в черный и оранжевый цвета.
В этот момент Эми ласково коснулась другой руки психолога и умоляюще попросила:
— Крэг, нам очень надо поговорить...
И тут он с размаху ударил ее по уху тяжелым пресс-папье. Эми издала невнятный горловой звук и пошатнулась. Оседая, она все еще пыталась удержаться за его пиджак, уставившись на Крэга широко раскрытыми глазами, в которых застыло удивление.
Эми цепко держалась за пиджак, и Крэгу пришлось даже слегка склониться под тяжестью ее тела.
— А я не желаю с тобой разговаривать, — откровенно признался он, повышая голос. И тут же нанес второй удар — теперь уже по голове. В тишине маленького кабинета раздался хруст — золотисто-оранжевая бабочка раскроила череп несчастной девушки. Та сразу обмякла и повалилась на пол. Хлынувшая из раны кровь тут же окрасила светлые волосы.
Несколько секунд Крэг в отупении наблюдал эту картину. Затем поставил пресс-папье на место, нагнулся и, кряхтя, поднял Эми на руки. Он опустил девушку на ковер, но только с другой стороны письменного стола. Правда, спрятать тело так и не удалось — одна нога выглядывала из-за стола. Крэг вернулся, согнул ногу в колене — теперь тело не так скоро обнаружат. Он снова взглянул на бледное лицо, синяки под глазами впалые щеки. Удар пришелся в висок, и теперь уже Крэг не поручился бы, осталась ли Эми в живых. Впрочем, ему было наплевать на это.
Он покинул кабинет и медленно побрел по коридору, пошатываясь и едва волоча ноги.
За все это время Питер так и не переменил позу. Он по-прежнему сидел в красном кресле, безвольно сложив ручонки на коленях. Крэг опустился перед ним на корточки, нежно погладив мальчика по голове, и, услышав его стон, тихо произнес:
— Прости меня, Майкл, — почти шепотом начал он. — Мне очень не хочется брать тебя сегодня с собой. Но это необходимо.
Глава 16
На вершине горы Доремус устроил себе отличный наблюдательный пункт. Год назад на этом месте лежал огромный валун, но совсем недавно он скатился отсюда прямо к подножию, сминая на своем пути кустарник. И сейчас ничего не мешало следователю внимательно разглядывать все то, что происходило внизу.
Доремус сел, прислонившись спиной к величавому вязу, корни которого были наполовину вырваны из земли тем злосчастным валуном. Следователь закинул ноги на один из высохших корней. Он оставил винтовку дома. И если бы не отсутствие ярко-оранжевой жилетки и такой же шапочки, Доремус бы точь-в-точь смахивал на местного охотника. Хотя его теперешняя одежда была тоже добротной и теплой. Иногда, правда, порыв ветра чуть не насквозь пронизывал его, однако в остальном Доремус чувствовал себя вполне сносно. Следователь заволновался — не слишком ли уютно он здесь устроился, а то с подступающей дремотой придется бороться не на жизнь, а на смерть.
Каждый час Доремус спускался к подножию горы, чтобы поразмять затекшие мышцы, а потом с тем же завидным постоянством возвращался наверх, карабкаясь по довольно отвесному склону. На шею следователь предусмотрительно повесил мощный японский бинокль. Не забыл он прихватить с собой и коробку сигар, а также здоровенную бутыль с водой. Кроме всего прочего, рация тоже находилась с ним. За все это время Доремус лишь дважды пользовался ею: днем, когда заметил машину Эми Лоулор, подъезжавшую к интернату; второй раз ближе к вечеру, почти на закате. Однако ничего интересного следователь так и не смог сообщить. Оба автомобиля — Эми и Крэга — по-прежнему поджидали своих хозяев. Они были припаркованы перед административным корпусом, который прекрасно просматривался отсюда. Ни Эми, ни Крэга Доремус так в течение дня и не видел. Вот это-то и волновало следователя сильнее всего.
Послышался знакомый зуммер, и тут же раздался голос Инока Милса:
— Доремус?
Следователь нагнулся и взял в руки микрофон:
— Слушаю.
— Уже десять минут десятого. Что-нибудь произошло?
— Нет. Очевидно, Крэг и Питер обедали в кабинете психолога... Я видел, как несли поднос. В семь часов Питер в одиночестве покинул административный корпус и через двор направился к себе. Теперь, я полагаю, он уже в постели. Свет в жилом корпусе погасили вовремя, а в здании для старшеклассников его потушат чуть позже. Насколько мне известно, Крэг находится до сих пор в своем кабинете.
— А девушка? Она намеревалась пробыть там не больше часа.
Доремус растерялся. За последние часы мысли его витали в другой области.
— Даже и не знаю, где она сейчас. Я наводил бинокль на ее окна, но там темно. Света нет, и мне ничего не видно.
— Тогда вполне возможно, что у нее неприятности. Кажется, нам пора начинать действовать.
— Если там и правда что-то случилось... А вдруг она... мертва. Значит, мы опоздали. Меня тоже одолевало какое-то недоброе предчувствие, словно очередная беда уже не за горами, иначе Крэг был бы сейчас дома. Но надо дать ему еще немного времени.
Битый час Доремус не отрывал глаз от окуляров и лишь на минутку опускал бинокль, когда на глаза наворачивались слезы, а изображение начинало двоиться. Следователь нервно покусывал кончик незажженной сигары, проклиная себя за то, что уговорил Эми прокрасться в кабинет Крэга и поискать там улики против него, которые можно было бы использовать впоследствии. Но ведь она и сама настаивала на этом.
«В противном случае ему грозит что-то страшное, да? Может быть, его убьют? Давайте попробуем, Доремус», — вспомнил он слова девушки.
«Какой же я идиот!» — в очередной раз выругался следователь. Сейчас девушка представляла собой комок нервов, а он так легко поддался на ее уговоры. В каком-то смысле он собственноручно передал Эми в лапы этому маньяку.
Доремус смял намокшую от слюны сигару и швырнул ее вниз.
«Нет, ей ничего не грозит, и она, конечно, жива, — пытался он сам себя успокоить и заглушить голос совести. — Возможно, она действительно наткнулась в его кабинете на что-то невероятное, и теперь Крэг ее не выпускает. И это означает только, что он еще больший злодей, чем мы о нем думали. — Доремус протер усталые глаза. — Ты глуп, Доремус. И на плечах у тебя не голова, а кочан капусты. Если бы ты оставался на службе, на твою долю выпала бы единственная должность — регулировщика движения на каком-нибудь заброшенном кладбище. Давай-давай, соображай побыстрее!»
Ветер донес десять ударов школьного колокола. Доремус вновь поднял бинокль и принялся тщательно изучать территорию интерната. У ворот он прекрасно различал ночного сторожа. Тот читал газету. За весь вечер он ни разу не показал и носа из своего уютного домика. И если бы интернат внезапно провалился сквозь землю, сторож скорее всего узнал бы об этом из завтрашних газет.
Доремус навел бинокль на жилые корпуса. Окон не было видно, зато металлическая крыша отливала в лунном свете серебристым сиянием. Следователь осмотрел ее, потом внимательно изучил автомобильную стоянку, столовую и место, где разгружались продукты. Левое плечо по-прежнему противно ныло, и Доремусу никак не удавалось разработать его. В конце концов он плюнул и, решив просто игнорировать эту боль, переключил внимание на жилой корпус младших учеников.
И тут на крыше этого здания появился мальчик. Казалось, жизнь покинула его, такой он был зачарованный, словно сомнамбула. Он стоял, не шевелясь, и в лунном сиянии был виден, как на ладони.
Доремус почувствовал, что у него перехватило дыхание.
Питер как будто прислушивался к чему-то, стараясь уловить звуки, известные лишь ему одному. Сильный порыв ветра чуть не сбил мальчика с крыши. Но тот удержал равновесие и быстро понесся по крыше, словно наперед зная, что делать. Добежав до стены, обвитой плющом, мальчик глянул вниз.
— Осторожней, малыш, — тихо пробормотал Доремус, затаив дыхание. — Может, и раньше тебе не раз приходилось карабкаться по стенам, но все же постарайся проделывать эти трюки поосторожней.
Мальчик сделал еще пару шагов и, крепко уцепившись за лиану, начал сползать вниз. Даже в свой прекрасный бинокль Доремус с трудом следил за движениями Питера. Прошло уже минут пять, а мальчик спустился всего на несколько футов.
Доремус вдруг испуганно подался вперед. То ли Питер не успел перехватить очередную лиану, то ли ее сдуло порывом ветра, но только мальчик, беспомощно взмахнув руками, сорвался со стены и начал падать. У Доремуса похолодело все внутри. Чувствуя свое полное бессилие, он с ужасом вглядывался в происходящее. Питер приземлился на ноги, прямо на каменный переход в столовую. Мальчик некоторое время постоял, приходя в себя. Внезапно он покачнулся, и у Доремуса опять замерло сердце. Еще чуть-чуть, и Питер сорвется, рухнув теперь уже на асфальт. Но мальчик, тяжело вздохнув, опустился на одно колено. И через несколько секунд снова продолжил спуск.
Остаток пути представлял собой дело нехитрое, и вот уже мальчик исчез из виду. Доремус тщетно пытался определить, куда же делся Питер. И тут следователь увидел его — тот мчался по тропинке к автомобильной стоянке, огибая административный корпус. Доремус направил бинокль на «шевроле» Крэга и увидел, что психолог уже стоит рядом со своей машиной. Крэг, похоже, поджидал мальчика.
Он быстро переговорил о чем-то с Питером, положив тому руку на плечо, а затем, распахнув дверцу, пропустил мальчика на переднее сиденье. Но сам почему-то не сел за руль, а торопливым шагом направился к зданию. Доремус тут же потерял его из виду. Он опустил бинокль, пытаясь дать глазам хоть минутную передышку. Может быть, в корпусе существовал и черный ход, и запасной выход, к примеру, через подвал. Но как следователь ни старался, он так ничего и не обнаружил.
Доремус мельком глянул на светящийся циферблат своих часов: девять минут одиннадцатого. И снова поднял бинокль.
В десять часов двадцать минут Крэг появился вновь. И на этот раз он нес на руках Эми.
Расстояние их отделяло приличное, и Доремус не мог определить, что с девушкой. Поднимая крышу багажника, Крэг подхватил Эми под мышки. Лампочка в багажнике, к сожалению, не горела; но по тому, каким безвольным казалось тело девушки, следователь сделал вывод, что в лучшем случае Эми находится без сознания. Ну, а в худшем... это уже труп. Ненависть, которую Доремус вдруг испытал сейчас к Крэгу, походила на самый чудовищный приступ мигрени. Ярость на мгновение ослепила и оглушила следователя. Он наклонился, подняв рацию, и положил ее на колени. Вызывая Инока Милса, он ни на секунду не сводил глаз с «шевроле» Крэга.
— Начинаем операцию. Кроме того, есть кое-какие осложнения. Крэг собирается выехать с территории интерната. Питер Мэтис — в машине и, вероятно, лежит. Так что сторож у ворот не заметит его. Эми находится в багажнике.
— В каком она состоянии?
— Не знаю. Полчаса в багажнике, и она в любом случае задохнется. Внимание, он тронулся. Сядьте ему на хвост, но только незаметно. И никакой иллюминации. Он может легко впасть в истерику.
— У нас все готово, — коротко отозвался Инок. — Мы уже в пути.
Прихватив рацию, Доремус зашагал вверх по склону. Он отстегнул от пояса фонарь и теперь, освещая себе путь сквозь густой кустарник, передвигался довольно быстро. Впереди, ярдах в двадцати, пролегла заброшенная, чуть заметная просека. На машине здесь, конечно же, не проехать, да и мотороллер придется частенько тащить за собой, но теперь эти сложности казались Доремусу сущим пустяком. Он уложил рацию, пристроил фонарь, как дополнительную фару, и, рывком заведя мотор, пониже опустил голову, чтобы ненароком не налететь на низко свисающие ветви.
Следователь потерял счет времени. В уме он, правда, прикинул, что до главного шоссе, которое пересекает дорогу, ведущую в Шейдс, ему потребуется минуты четыре. Именно на этом перекрестке Милс решил устроить засаду.
Машина стояла посреди дороги. Обыкновенный автомобиль без единого полицейского атрибута. Рядом возились двое мужчин. Ни дать ни взять — забарахлил мотор, и автомобиль перегородил дорогу проезжающим машинам. План Милса сводился к следующему. Шериф, помахав рукой Крэгу, попросит того остановиться и помочь ему разобраться в моторе. Приблизившись к «шевроле», Милс выхватит пистолет и одновременно наведет на Крэга яркий фонарь. Этот план вполне мог сработать. Но, с другой стороны, Крэг ведь может и не остановиться. Он промчится мимо, задавив по дороге парочку случайных прохожих. К тому же у него наверняка есть пистолет. Однако из всех вариантов Милс с Доремусом все-таки остановились на этом. Он казался им наиболее безопасным.
«Если Крэг едет медленно, — размышлял Доремус, с трудом пробираясь на мотороллере вдоль просеки, — если он едет медленно, осторожно, если он внимательно следит за дорогой, за каждым ее опасным поворотом, да еще при этом беседует с Питером, то я, пожалуй, смогу выиграть целую минуту. Что ж, тогда сразу перепрятать мотороллер и присоединяться к ребятам. Лишний человек им не помешает».
Хотя сейчас Доремусу уже не хотелось вмешиваться. Ведь теперь все зависело от Милса. Тот был одет в штатское, и Крэг наверняка не узнал бы его сразу.
Внезапно дорога так резко пошла под уклон, что Доремус высоко подпрыгнул в седле, чуть не вылетев из него. Но вот дорога расширилась и выровнялась. Следователь прибавил газу, не щадя молоденькую поросль.
«Бедная девушка, — не переставал казнить себя Доремус. — Я никогда не избавлюсь от этого груза на сердце. Это я виноват в ее гибели».
Он резко затормозил и, соскочив с мотороллера, бросился к главному шоссе, вытаскивая на ходу «кольт». У самого поворота Доремус увидел машину шерифа с горящими задними габаритками. Помощник Милса стоял с фонарем в одной руке, а другой удерживал обрез. Одет он был в длинный плащ с капюшоном. Сам же Милс склонился над машиной, словно рассматривая ее — это был большой белый «понтиак». Лучи фонаря светящимися дугами ложились на асфальт шоссе.
Услышав за спиной тяжелое дыхание Доремуса, Милс тут же повернулся к следователю.
— Похоже, местечко мы выбрали что надо, — сразу начал шериф. — Неплохое прикрытие, да и фарами он нас не ослепит.
— Как только вы вытащите Крэга из машины, я займусь мальчиком.
— Хорошо, — согласился Милс.
— А ваши ребята — они не отстали от него?
— Думаю, они держатся от него на расстоянии ярдов в тысячу, не ближе. Крэг и не подозревает о погоне, но если он вдруг решит улизнуть от нас, они сразу же преградят ему путь.
— Возможно, все будет именно так, — согласился Доремус. Вокруг стояла полная тишина, только изредка слышалось далекое завывание ветра, похожее на стон. Мороз загнал цикад и древесных лягушек в тину, туда, где потеплее, к тому же поблизости не было ни домов, ни ферм, откуда вечно доносится собачий лай. Доремус залег у дороги.
Прошло еще минуты три. Милс, переступая с ноги на ногу, сплюнул на асфальт. Его помощник начал кипятиться:
— Да где же он, черт подери?
— Может, он шину проколол? — предположил Милс. — А ты держи себя в руках в конце концов.
Доремус посмотрел на дорогу. К ним приближалась полицейская машина с погашенными фарами.
— Проклятье! — мрачно выругался Милс и посигналил фонарем. Полицейский автомобиль прибавил газу и затормозил рядом с ними. Доремус неторопливо поднялся на ноги. Полицейский за рулем высунул голову из окошка:
— Я думал, вы уже схватили его. Где же он?
— Тебе лучше знать.
— Вы не встретили его по дороге? — удивился Доремус.
— Да нет же, черт возьми!
— Куда же он мог деться? — обратился Доремус к Милсу.
— Понятия не имею. Чак, принеси-ка мне карту.
Двое других полицейских оставались в машине, не заглушая мотор. Когда Милс начал разворачивать автомобильную карту округа Шейдс прямо на багажнике своего «понтиака», водитель включил фары.
— Тут один-единственный подъезд к этой точке от интерната, — пробормотал он, указывая лучом фонаря на одну из клеточек карты. — Эта дорога довольно грязная, с реки там бесконечно дуют ветры, а в конце вас подстерегает огромных размеров яма с водой, наполовину засыпанная гравием. Начинается через четверть мили от Биг-Даймонд и заканчивается на отметке «60».
— Значит, сейчас Крэг и едет по этой чертовой дороге.
— Возможно. Только дело в том, что полгода назад мы частично забаррикадировали эту дорогу. Весенний разлив расшатал мост над речкой. Он может рухнуть в любой момент. И Крэг должен знать об этом.
— А если он все же попытается проехать по мосту?
— Так на чем он там едет? — возразил Чак. — На игрушечной машинке, что ли? Ну, тогда непременно проскочит благополучно. Лично я и пешком бы побоялся пройтись по такому мостику. А почему вы решили, что он свернул с главного шоссе?
— Вероятно, Крэг что-то заподозрил. А может, он с самого начала собирался ехать по этой дороге. Или... может, он искал место, чтобы... — Тут Милс покосился на Доремуса, и в его зеленых глазах промелькнул ужас.
— Чтобы избавиться от тела, — закончил Доремус.
— Да уж, эта яма с водой — идеальное место, — согласился Милс. — Но ведь существуют и другие укромные места, где тело не скоро отыщут.
Края карты взлетали от порывов ветра, и Милсу приходилось удерживать их обеими руками.
— Возможно и следующее. Крэг притормозил возле ваших заграждений и выключил фары, — рассуждал Доремус. — Остановил машину и выключил фары. Потому что... скажем, ему понадобилась минута или две, чтобы все тщательно обдумать. В конце концов Эми, возможно, жива до сих пор, и из багажника мог доноситься ее голос или возня. А вдруг Крэг забыл в интернате что-то такое, что ему было жизненно необходимо. Если он выбрал ту грязную дорогу, то вполне мог заметить полицейскую машину с выключенными фарами и заподозрить неладное. И как результат — свернуть куда-нибудь. Хотя бы сюда.
Доремус изучал маршрут по карте округа. Шоссе протянулось на восток, пересекая местечко, где располагался интернат, и убегало дальше, вдоль противоположного горного склона.
— Если я прав, то в его распоряжении уйма дорог. Крэг может находиться где угодно.
Милс подошел к полицейской машине и о чем-то переговорил со своими подчиненными. Водитель развернул автомобиль, резко взвизгнули шины, и машина умчалась прочь.
— Я велел Брайанту и Маклемору поискать его на этой стороне моста, — объяснил Милс, подходя сзади. — И еще. Если им все-таки удастся обнаружить Крэга — пусть немедленно хватают его. Но если его и там нет, они обыщут территорию интерната. Потом прочешут все дороги между хребтами Констебль и Баунстаун. Правда, машина Крэга может мчаться на полном ходу — тогда задерживать ее станет опасно — а вдруг случится авария, и этот мальчишка — Мэтис — весьма вероятно, пострадает от удара. А пока что я собираюсь взглянуть на ту яму с водой и гравием. Сдается мне, что Крэг именно там пытается сейчас отделаться от тела несчастной девушки. Вы поедете с нами, Доремус?
— Нет.
Милс пристально посмотрел на следователя.
— О чем же вы задумались?
— Я думаю о том, что же все-таки Крэг сделал с Эми, Может быть, он выбил у нее признание, что за ним следят? Его действия сейчас совершенно мне непонятны — он стал небрежным и в то же время подозрительным. Что же он задумал? До сих пор мы считали все его поступки в какой-то степени логичными, и именно с этой точки зрения рассматривали его поведение, а также и дальнейшие действия. Как, к примеру, поступит психически нормальный человек, у которого на руках — труп, и от него надо быстренько избавиться? А теперь представим себе, что Крэг окончательно рехнулся. Он вполне может начисто забыть, что у него в багажнике лежит Эми. Не исключено, что он бесцельно колесит по округе и при лунном свете бормочет всякую чушь, при этом с подбородка у него капает слюна, как у бешеного пса. Крэг способен потерять ориентацию и во времени, и в пространстве, и даже не соображать, холодно ему или жарко. Но есть и другой вариант. Крэг шаг за шагом приближается к развязке своего чудовищного плана и умышленно старается сбить нас с толку, окончательно запутать. А пока мы из стороны в сторону будем метаться в поисках его автомобиля, он преспокойно выйдет на следующую жертву: Элен.
— Конечно, я могу вызвать подкрепление, — вздохнул Милс. — Но что это даст? Даже если мы выставим у дома Коннелли усиленную охрану?
— Пока что этого делать не надо. Я думаю, у нас в запасе имеется еще часик — пока Крэг доберется до Элен. А сейчас пусть Брайант и второй помощник покрутятся на дорогах. Кто знает, а вдруг Крэг притормозил где-нибудь на обочине и декламирует детские стишки. А может быть, он действительно стоит сейчас над той ямой и, утопив Эми, считает пузырьки на поверхности воды.
Доремус нахмурился еще сильнее.
— Я считаю, нам надо разбежаться, но как только появятся сведения о Крэге, соберемся опять все вместе. Я поеду на мотороллере в городок. Как раз сегодня вечером Элен и Пэгги хотели пойти со мной в кино, но меня срочно «вызвали» телеграммой, поэтому я надеюсь найти их в кинотеатре. Боюсь, что сейчас самое время открыть Элен глаза на любимого племянничка.
Возле автозаправочной станции за два квартала до здания суда стояла телефонная будка, и Доремус, не раздумывая, снова уселся на мотороллер и помчался туда. Часы показывали без десяти одиннадцать. С того момента, как Крэг погрузил Эми в багажник, минуло уже полчаса. В мозгу Доремуса проносились страшные видения: безумный Крэг колесит по дорогам округа и ждет, когда же, наконец, Эми сделает свой последний вдох и погибнет от удушья в его машине. Доремус только сейчас осознал, что его с ног до головы бьет мелкая дрожь. Разламывались все суставы. Следователь стиснул зубы и, остановив мотороллер у освещенной телефонной будки, набрал номер Элен Коннелли.
Раздалось гудков десять, и следователь покрылся холодным потом.
После восемнадцатого гудка послышался, наконец, сонный голосок Пэгги:
— Да? — И девочка сладко зевнула прямо в трубку.
— Пэгги, это звонит Доремус.
— Пра-авда? — протянула она с сомнением в голосе.
— Да. Я снова вернулся в Шейдс. Позови мне, пожалуйста, маму.
— Хорошо, — отозвалась Пэгги, и Доремус услышал легкий стук — трубку уронили на столик. — Ма-а-ама! Тебя к телефону просит Доремус!
Следователь привалился к стенке будки, глаза его начинали слезиться от напряжения. Он порылся в карманах рубашки и, вытащив темные очки, нацепил их на нос. Прошло минуты две. Но голоса Пэгги так до сих пор и не было слышно. Липкое и тревожное ощущение опасности сжало виски и поползло вниз по позвоночнику, постепенно овладевая каждым нервом.
Доремус сел, прислонившись спиной к величавому вязу, корни которого были наполовину вырваны из земли тем злосчастным валуном. Следователь закинул ноги на один из высохших корней. Он оставил винтовку дома. И если бы не отсутствие ярко-оранжевой жилетки и такой же шапочки, Доремус бы точь-в-точь смахивал на местного охотника. Хотя его теперешняя одежда была тоже добротной и теплой. Иногда, правда, порыв ветра чуть не насквозь пронизывал его, однако в остальном Доремус чувствовал себя вполне сносно. Следователь заволновался — не слишком ли уютно он здесь устроился, а то с подступающей дремотой придется бороться не на жизнь, а на смерть.
Каждый час Доремус спускался к подножию горы, чтобы поразмять затекшие мышцы, а потом с тем же завидным постоянством возвращался наверх, карабкаясь по довольно отвесному склону. На шею следователь предусмотрительно повесил мощный японский бинокль. Не забыл он прихватить с собой и коробку сигар, а также здоровенную бутыль с водой. Кроме всего прочего, рация тоже находилась с ним. За все это время Доремус лишь дважды пользовался ею: днем, когда заметил машину Эми Лоулор, подъезжавшую к интернату; второй раз ближе к вечеру, почти на закате. Однако ничего интересного следователь так и не смог сообщить. Оба автомобиля — Эми и Крэга — по-прежнему поджидали своих хозяев. Они были припаркованы перед административным корпусом, который прекрасно просматривался отсюда. Ни Эми, ни Крэга Доремус так в течение дня и не видел. Вот это-то и волновало следователя сильнее всего.
Послышался знакомый зуммер, и тут же раздался голос Инока Милса:
— Доремус?
Следователь нагнулся и взял в руки микрофон:
— Слушаю.
— Уже десять минут десятого. Что-нибудь произошло?
— Нет. Очевидно, Крэг и Питер обедали в кабинете психолога... Я видел, как несли поднос. В семь часов Питер в одиночестве покинул административный корпус и через двор направился к себе. Теперь, я полагаю, он уже в постели. Свет в жилом корпусе погасили вовремя, а в здании для старшеклассников его потушат чуть позже. Насколько мне известно, Крэг находится до сих пор в своем кабинете.
— А девушка? Она намеревалась пробыть там не больше часа.
Доремус растерялся. За последние часы мысли его витали в другой области.
— Даже и не знаю, где она сейчас. Я наводил бинокль на ее окна, но там темно. Света нет, и мне ничего не видно.
— Тогда вполне возможно, что у нее неприятности. Кажется, нам пора начинать действовать.
— Если там и правда что-то случилось... А вдруг она... мертва. Значит, мы опоздали. Меня тоже одолевало какое-то недоброе предчувствие, словно очередная беда уже не за горами, иначе Крэг был бы сейчас дома. Но надо дать ему еще немного времени.
Битый час Доремус не отрывал глаз от окуляров и лишь на минутку опускал бинокль, когда на глаза наворачивались слезы, а изображение начинало двоиться. Следователь нервно покусывал кончик незажженной сигары, проклиная себя за то, что уговорил Эми прокрасться в кабинет Крэга и поискать там улики против него, которые можно было бы использовать впоследствии. Но ведь она и сама настаивала на этом.
«В противном случае ему грозит что-то страшное, да? Может быть, его убьют? Давайте попробуем, Доремус», — вспомнил он слова девушки.
«Какой же я идиот!» — в очередной раз выругался следователь. Сейчас девушка представляла собой комок нервов, а он так легко поддался на ее уговоры. В каком-то смысле он собственноручно передал Эми в лапы этому маньяку.
Доремус смял намокшую от слюны сигару и швырнул ее вниз.
«Нет, ей ничего не грозит, и она, конечно, жива, — пытался он сам себя успокоить и заглушить голос совести. — Возможно, она действительно наткнулась в его кабинете на что-то невероятное, и теперь Крэг ее не выпускает. И это означает только, что он еще больший злодей, чем мы о нем думали. — Доремус протер усталые глаза. — Ты глуп, Доремус. И на плечах у тебя не голова, а кочан капусты. Если бы ты оставался на службе, на твою долю выпала бы единственная должность — регулировщика движения на каком-нибудь заброшенном кладбище. Давай-давай, соображай побыстрее!»
Ветер донес десять ударов школьного колокола. Доремус вновь поднял бинокль и принялся тщательно изучать территорию интерната. У ворот он прекрасно различал ночного сторожа. Тот читал газету. За весь вечер он ни разу не показал и носа из своего уютного домика. И если бы интернат внезапно провалился сквозь землю, сторож скорее всего узнал бы об этом из завтрашних газет.
Доремус навел бинокль на жилые корпуса. Окон не было видно, зато металлическая крыша отливала в лунном свете серебристым сиянием. Следователь осмотрел ее, потом внимательно изучил автомобильную стоянку, столовую и место, где разгружались продукты. Левое плечо по-прежнему противно ныло, и Доремусу никак не удавалось разработать его. В конце концов он плюнул и, решив просто игнорировать эту боль, переключил внимание на жилой корпус младших учеников.
И тут на крыше этого здания появился мальчик. Казалось, жизнь покинула его, такой он был зачарованный, словно сомнамбула. Он стоял, не шевелясь, и в лунном сиянии был виден, как на ладони.
Доремус почувствовал, что у него перехватило дыхание.
Питер как будто прислушивался к чему-то, стараясь уловить звуки, известные лишь ему одному. Сильный порыв ветра чуть не сбил мальчика с крыши. Но тот удержал равновесие и быстро понесся по крыше, словно наперед зная, что делать. Добежав до стены, обвитой плющом, мальчик глянул вниз.
— Осторожней, малыш, — тихо пробормотал Доремус, затаив дыхание. — Может, и раньше тебе не раз приходилось карабкаться по стенам, но все же постарайся проделывать эти трюки поосторожней.
Мальчик сделал еще пару шагов и, крепко уцепившись за лиану, начал сползать вниз. Даже в свой прекрасный бинокль Доремус с трудом следил за движениями Питера. Прошло уже минут пять, а мальчик спустился всего на несколько футов.
Доремус вдруг испуганно подался вперед. То ли Питер не успел перехватить очередную лиану, то ли ее сдуло порывом ветра, но только мальчик, беспомощно взмахнув руками, сорвался со стены и начал падать. У Доремуса похолодело все внутри. Чувствуя свое полное бессилие, он с ужасом вглядывался в происходящее. Питер приземлился на ноги, прямо на каменный переход в столовую. Мальчик некоторое время постоял, приходя в себя. Внезапно он покачнулся, и у Доремуса опять замерло сердце. Еще чуть-чуть, и Питер сорвется, рухнув теперь уже на асфальт. Но мальчик, тяжело вздохнув, опустился на одно колено. И через несколько секунд снова продолжил спуск.
Остаток пути представлял собой дело нехитрое, и вот уже мальчик исчез из виду. Доремус тщетно пытался определить, куда же делся Питер. И тут следователь увидел его — тот мчался по тропинке к автомобильной стоянке, огибая административный корпус. Доремус направил бинокль на «шевроле» Крэга и увидел, что психолог уже стоит рядом со своей машиной. Крэг, похоже, поджидал мальчика.
Он быстро переговорил о чем-то с Питером, положив тому руку на плечо, а затем, распахнув дверцу, пропустил мальчика на переднее сиденье. Но сам почему-то не сел за руль, а торопливым шагом направился к зданию. Доремус тут же потерял его из виду. Он опустил бинокль, пытаясь дать глазам хоть минутную передышку. Может быть, в корпусе существовал и черный ход, и запасной выход, к примеру, через подвал. Но как следователь ни старался, он так ничего и не обнаружил.
Доремус мельком глянул на светящийся циферблат своих часов: девять минут одиннадцатого. И снова поднял бинокль.
В десять часов двадцать минут Крэг появился вновь. И на этот раз он нес на руках Эми.
Расстояние их отделяло приличное, и Доремус не мог определить, что с девушкой. Поднимая крышу багажника, Крэг подхватил Эми под мышки. Лампочка в багажнике, к сожалению, не горела; но по тому, каким безвольным казалось тело девушки, следователь сделал вывод, что в лучшем случае Эми находится без сознания. Ну, а в худшем... это уже труп. Ненависть, которую Доремус вдруг испытал сейчас к Крэгу, походила на самый чудовищный приступ мигрени. Ярость на мгновение ослепила и оглушила следователя. Он наклонился, подняв рацию, и положил ее на колени. Вызывая Инока Милса, он ни на секунду не сводил глаз с «шевроле» Крэга.
— Начинаем операцию. Кроме того, есть кое-какие осложнения. Крэг собирается выехать с территории интерната. Питер Мэтис — в машине и, вероятно, лежит. Так что сторож у ворот не заметит его. Эми находится в багажнике.
— В каком она состоянии?
— Не знаю. Полчаса в багажнике, и она в любом случае задохнется. Внимание, он тронулся. Сядьте ему на хвост, но только незаметно. И никакой иллюминации. Он может легко впасть в истерику.
— У нас все готово, — коротко отозвался Инок. — Мы уже в пути.
Прихватив рацию, Доремус зашагал вверх по склону. Он отстегнул от пояса фонарь и теперь, освещая себе путь сквозь густой кустарник, передвигался довольно быстро. Впереди, ярдах в двадцати, пролегла заброшенная, чуть заметная просека. На машине здесь, конечно же, не проехать, да и мотороллер придется частенько тащить за собой, но теперь эти сложности казались Доремусу сущим пустяком. Он уложил рацию, пристроил фонарь, как дополнительную фару, и, рывком заведя мотор, пониже опустил голову, чтобы ненароком не налететь на низко свисающие ветви.
Следователь потерял счет времени. В уме он, правда, прикинул, что до главного шоссе, которое пересекает дорогу, ведущую в Шейдс, ему потребуется минуты четыре. Именно на этом перекрестке Милс решил устроить засаду.
Машина стояла посреди дороги. Обыкновенный автомобиль без единого полицейского атрибута. Рядом возились двое мужчин. Ни дать ни взять — забарахлил мотор, и автомобиль перегородил дорогу проезжающим машинам. План Милса сводился к следующему. Шериф, помахав рукой Крэгу, попросит того остановиться и помочь ему разобраться в моторе. Приблизившись к «шевроле», Милс выхватит пистолет и одновременно наведет на Крэга яркий фонарь. Этот план вполне мог сработать. Но, с другой стороны, Крэг ведь может и не остановиться. Он промчится мимо, задавив по дороге парочку случайных прохожих. К тому же у него наверняка есть пистолет. Однако из всех вариантов Милс с Доремусом все-таки остановились на этом. Он казался им наиболее безопасным.
«Если Крэг едет медленно, — размышлял Доремус, с трудом пробираясь на мотороллере вдоль просеки, — если он едет медленно, осторожно, если он внимательно следит за дорогой, за каждым ее опасным поворотом, да еще при этом беседует с Питером, то я, пожалуй, смогу выиграть целую минуту. Что ж, тогда сразу перепрятать мотороллер и присоединяться к ребятам. Лишний человек им не помешает».
Хотя сейчас Доремусу уже не хотелось вмешиваться. Ведь теперь все зависело от Милса. Тот был одет в штатское, и Крэг наверняка не узнал бы его сразу.
Внезапно дорога так резко пошла под уклон, что Доремус высоко подпрыгнул в седле, чуть не вылетев из него. Но вот дорога расширилась и выровнялась. Следователь прибавил газу, не щадя молоденькую поросль.
«Бедная девушка, — не переставал казнить себя Доремус. — Я никогда не избавлюсь от этого груза на сердце. Это я виноват в ее гибели».
Он резко затормозил и, соскочив с мотороллера, бросился к главному шоссе, вытаскивая на ходу «кольт». У самого поворота Доремус увидел машину шерифа с горящими задними габаритками. Помощник Милса стоял с фонарем в одной руке, а другой удерживал обрез. Одет он был в длинный плащ с капюшоном. Сам же Милс склонился над машиной, словно рассматривая ее — это был большой белый «понтиак». Лучи фонаря светящимися дугами ложились на асфальт шоссе.
Услышав за спиной тяжелое дыхание Доремуса, Милс тут же повернулся к следователю.
— Похоже, местечко мы выбрали что надо, — сразу начал шериф. — Неплохое прикрытие, да и фарами он нас не ослепит.
— Как только вы вытащите Крэга из машины, я займусь мальчиком.
— Хорошо, — согласился Милс.
— А ваши ребята — они не отстали от него?
— Думаю, они держатся от него на расстоянии ярдов в тысячу, не ближе. Крэг и не подозревает о погоне, но если он вдруг решит улизнуть от нас, они сразу же преградят ему путь.
— Возможно, все будет именно так, — согласился Доремус. Вокруг стояла полная тишина, только изредка слышалось далекое завывание ветра, похожее на стон. Мороз загнал цикад и древесных лягушек в тину, туда, где потеплее, к тому же поблизости не было ни домов, ни ферм, откуда вечно доносится собачий лай. Доремус залег у дороги.
Прошло еще минуты три. Милс, переступая с ноги на ногу, сплюнул на асфальт. Его помощник начал кипятиться:
— Да где же он, черт подери?
— Может, он шину проколол? — предположил Милс. — А ты держи себя в руках в конце концов.
Доремус посмотрел на дорогу. К ним приближалась полицейская машина с погашенными фарами.
— Проклятье! — мрачно выругался Милс и посигналил фонарем. Полицейский автомобиль прибавил газу и затормозил рядом с ними. Доремус неторопливо поднялся на ноги. Полицейский за рулем высунул голову из окошка:
— Я думал, вы уже схватили его. Где же он?
— Тебе лучше знать.
— Вы не встретили его по дороге? — удивился Доремус.
— Да нет же, черт возьми!
— Куда же он мог деться? — обратился Доремус к Милсу.
— Понятия не имею. Чак, принеси-ка мне карту.
Двое других полицейских оставались в машине, не заглушая мотор. Когда Милс начал разворачивать автомобильную карту округа Шейдс прямо на багажнике своего «понтиака», водитель включил фары.
— Тут один-единственный подъезд к этой точке от интерната, — пробормотал он, указывая лучом фонаря на одну из клеточек карты. — Эта дорога довольно грязная, с реки там бесконечно дуют ветры, а в конце вас подстерегает огромных размеров яма с водой, наполовину засыпанная гравием. Начинается через четверть мили от Биг-Даймонд и заканчивается на отметке «60».
— Значит, сейчас Крэг и едет по этой чертовой дороге.
— Возможно. Только дело в том, что полгода назад мы частично забаррикадировали эту дорогу. Весенний разлив расшатал мост над речкой. Он может рухнуть в любой момент. И Крэг должен знать об этом.
— А если он все же попытается проехать по мосту?
— Так на чем он там едет? — возразил Чак. — На игрушечной машинке, что ли? Ну, тогда непременно проскочит благополучно. Лично я и пешком бы побоялся пройтись по такому мостику. А почему вы решили, что он свернул с главного шоссе?
— Вероятно, Крэг что-то заподозрил. А может, он с самого начала собирался ехать по этой дороге. Или... может, он искал место, чтобы... — Тут Милс покосился на Доремуса, и в его зеленых глазах промелькнул ужас.
— Чтобы избавиться от тела, — закончил Доремус.
— Да уж, эта яма с водой — идеальное место, — согласился Милс. — Но ведь существуют и другие укромные места, где тело не скоро отыщут.
Края карты взлетали от порывов ветра, и Милсу приходилось удерживать их обеими руками.
— Возможно и следующее. Крэг притормозил возле ваших заграждений и выключил фары, — рассуждал Доремус. — Остановил машину и выключил фары. Потому что... скажем, ему понадобилась минута или две, чтобы все тщательно обдумать. В конце концов Эми, возможно, жива до сих пор, и из багажника мог доноситься ее голос или возня. А вдруг Крэг забыл в интернате что-то такое, что ему было жизненно необходимо. Если он выбрал ту грязную дорогу, то вполне мог заметить полицейскую машину с выключенными фарами и заподозрить неладное. И как результат — свернуть куда-нибудь. Хотя бы сюда.
Доремус изучал маршрут по карте округа. Шоссе протянулось на восток, пересекая местечко, где располагался интернат, и убегало дальше, вдоль противоположного горного склона.
— Если я прав, то в его распоряжении уйма дорог. Крэг может находиться где угодно.
Милс подошел к полицейской машине и о чем-то переговорил со своими подчиненными. Водитель развернул автомобиль, резко взвизгнули шины, и машина умчалась прочь.
— Я велел Брайанту и Маклемору поискать его на этой стороне моста, — объяснил Милс, подходя сзади. — И еще. Если им все-таки удастся обнаружить Крэга — пусть немедленно хватают его. Но если его и там нет, они обыщут территорию интерната. Потом прочешут все дороги между хребтами Констебль и Баунстаун. Правда, машина Крэга может мчаться на полном ходу — тогда задерживать ее станет опасно — а вдруг случится авария, и этот мальчишка — Мэтис — весьма вероятно, пострадает от удара. А пока что я собираюсь взглянуть на ту яму с водой и гравием. Сдается мне, что Крэг именно там пытается сейчас отделаться от тела несчастной девушки. Вы поедете с нами, Доремус?
— Нет.
Милс пристально посмотрел на следователя.
— О чем же вы задумались?
— Я думаю о том, что же все-таки Крэг сделал с Эми, Может быть, он выбил у нее признание, что за ним следят? Его действия сейчас совершенно мне непонятны — он стал небрежным и в то же время подозрительным. Что же он задумал? До сих пор мы считали все его поступки в какой-то степени логичными, и именно с этой точки зрения рассматривали его поведение, а также и дальнейшие действия. Как, к примеру, поступит психически нормальный человек, у которого на руках — труп, и от него надо быстренько избавиться? А теперь представим себе, что Крэг окончательно рехнулся. Он вполне может начисто забыть, что у него в багажнике лежит Эми. Не исключено, что он бесцельно колесит по округе и при лунном свете бормочет всякую чушь, при этом с подбородка у него капает слюна, как у бешеного пса. Крэг способен потерять ориентацию и во времени, и в пространстве, и даже не соображать, холодно ему или жарко. Но есть и другой вариант. Крэг шаг за шагом приближается к развязке своего чудовищного плана и умышленно старается сбить нас с толку, окончательно запутать. А пока мы из стороны в сторону будем метаться в поисках его автомобиля, он преспокойно выйдет на следующую жертву: Элен.
— Конечно, я могу вызвать подкрепление, — вздохнул Милс. — Но что это даст? Даже если мы выставим у дома Коннелли усиленную охрану?
— Пока что этого делать не надо. Я думаю, у нас в запасе имеется еще часик — пока Крэг доберется до Элен. А сейчас пусть Брайант и второй помощник покрутятся на дорогах. Кто знает, а вдруг Крэг притормозил где-нибудь на обочине и декламирует детские стишки. А может быть, он действительно стоит сейчас над той ямой и, утопив Эми, считает пузырьки на поверхности воды.
Доремус нахмурился еще сильнее.
— Я считаю, нам надо разбежаться, но как только появятся сведения о Крэге, соберемся опять все вместе. Я поеду на мотороллере в городок. Как раз сегодня вечером Элен и Пэгги хотели пойти со мной в кино, но меня срочно «вызвали» телеграммой, поэтому я надеюсь найти их в кинотеатре. Боюсь, что сейчас самое время открыть Элен глаза на любимого племянничка.
* * *
Сеанс уже закончился — в кинотеатре было темно. Фильм оказался коротким, и уже после десяти вечера все разбрелись по домам. На улицах было пустынно. На всей центральной аллее работали только две пивнушки, находящиеся в противоположных концах.Возле автозаправочной станции за два квартала до здания суда стояла телефонная будка, и Доремус, не раздумывая, снова уселся на мотороллер и помчался туда. Часы показывали без десяти одиннадцать. С того момента, как Крэг погрузил Эми в багажник, минуло уже полчаса. В мозгу Доремуса проносились страшные видения: безумный Крэг колесит по дорогам округа и ждет, когда же, наконец, Эми сделает свой последний вдох и погибнет от удушья в его машине. Доремус только сейчас осознал, что его с ног до головы бьет мелкая дрожь. Разламывались все суставы. Следователь стиснул зубы и, остановив мотороллер у освещенной телефонной будки, набрал номер Элен Коннелли.
Раздалось гудков десять, и следователь покрылся холодным потом.
После восемнадцатого гудка послышался, наконец, сонный голосок Пэгги:
— Да? — И девочка сладко зевнула прямо в трубку.
— Пэгги, это звонит Доремус.
— Пра-авда? — протянула она с сомнением в голосе.
— Да. Я снова вернулся в Шейдс. Позови мне, пожалуйста, маму.
— Хорошо, — отозвалась Пэгги, и Доремус услышал легкий стук — трубку уронили на столик. — Ма-а-ама! Тебя к телефону просит Доремус!
Следователь привалился к стенке будки, глаза его начинали слезиться от напряжения. Он порылся в карманах рубашки и, вытащив темные очки, нацепил их на нос. Прошло минуты две. Но голоса Пэгги так до сих пор и не было слышно. Липкое и тревожное ощущение опасности сжало виски и поползло вниз по позвоночнику, постепенно овладевая каждым нервом.